2 января MMXXII года. Южная Гренландия. Ивиттуут. Вечер.
Тысячу лет назад, викинги, высадившись на незнакомый перспективный берег, сразу строили кольцевой форт. Делалось это так. В будущем центре втыкали копье, на него надевали тележное колесо, к нему привязывали трос длиной сто шагов, и размечали на местности линию частокола. Круг внутри делили на четыре сектора линиями север-юг и запад-восток. В каждом секторе строили четыре длинных дома по сторонам квадрата. В критической обстановке каждый такой квадрат мог служить фортом внутри форта. При благоприятных перспективах, за внешним валом, на расстоянии двести шагов строился внешний кольцевой вал, с аналогичной, но менее регулярной домовой застройкой.
Тут, в Ивиттууте, поселение викингов, судя по всему, развивалось успешно, появилось внешнее кольцо, обрабатывались огороды, а на берегу фьорда работала пристань… Но, наступил малый ледниковый период XIV–XV века, и викинги бросили свои поселки в Гренландии и Винланде (Лабрадоре). В новейшие времена форт Ивиттуут был просто заброшенным местом недалеко от криолитовой выработки Вест-Валлей, и базы ВМФ Гренедол. К 1990 году запасы криолита исчерпались, выработка была закрыта, карьер заполнился водой и стал небольшим озером. Осталась только упомянутая база ВМФ. Ничего особенного. Но, пару лет назад шайка интеллектуальных аферистов — молодых этнических эскимосов и метисов — учинила скваттинг, а если точнее, то юридически и социально-политически подкрепленное оформление собственности на средневековый объект «по праву аборигенов — потомков строителей и хозяев форта».
Можно сказать: шайка неплохо устроилась, только вот довести постройки викингов до кондиций коттеджа XXI века было непросто — даже при наличии в шайке нескольких неплохих строителей — выпускников профессионального колледжа. Доставка нужных материалов и строительной техники в этот уголок южной Гренландии — еще та задача. Особенно, если у интересантов не так много свободного времени (все где-то работают). Поэтому, компаньоны решили творить «жилой объем» step-by-step, двигаясь по линии наименьшего сопротивления. Около руин длинных домов викингов (с внушительными габаритами 7x30 метров) появились вначале модули, добытые на распродажах старых списанных арктических станций. Это означало и временное жилье, и электричество, и водоснабжение. Дальше (дружно решили компаньоны) жизнь подскажет. Надежда, что жизнь подскажет, характерна для коренных гренландцев, что бы не говорили о влиянии европейской культуры. Казалось бы, пережиток первобытного мышления, но в данной ситуации это работало. Как будто сами собой, по мере естественного течения событий, открывались новые возможности, и надо было только успевать «ловить их за хвост».
Олаф Тюрборг был одной из таких возможностей. Он прилетел сюда неделю назад, по договоренности с Жозефиной Тиктаалаак (Тиктак), которая пока еще дорабатывала по контракту в Лемурии. Олаф устроился в реконструированной четверти дома, и начал реализовывать план-график полной реконструкции, используя связи в штабе базы ВМФ Гренедол. Ребята — «внутренние подрядчики форта» через три дня после его приезда смогли приступить к работе в условиях наличия всех нужных материалов и (если надо) тяжелой техники. Сам Олаф, обеспечивая «фронт строительных работ», успевал еще и кататься на специально приобретенных аэросанях на восток вдоль фьорда. Зачем — черт знает. В той стороне ничего нет, долина упирается в стену льда между двумя языками южного массива Великого Глетчера (ледяного щита Гренландии). Однако, загадка.
Эти поездки стали стартовой темой болтовни, которую вели четверо молодых рабочих, монтировавшие скользящую опалубку для заливки полимерно-силикатного раствора в очередную секцию старой стены из валунов. Тут надо заметить: январские дни на 61-й широте коротки, часть работ ведется в темное время, при искусственном освещении, и рабочие видят только свою площадку. В данном случае из-за этого возникла забавная ситуация: Олаф уже четверть часа, как прикатил домой, а рабочие не заметили, так что болтали между делом, будучи уверенны, что Олаф не слышит, как его обсуждают.
Поняв это, Олаф Тюрборг стал прислушиваться (кто на его месте поступил бы иначе?). Болтовня, между прочим, была интересная. Вот что он услышал.
… - Этот капитан Олаф нормальный дядька, но непростой, однако.
— Да. Наша Тиктак не стала бы клеить простого дядьку.
— Точно. Наша Тиктак такая штучка. У нее всегда были непростые дядьки.
— Эй, народ! А все-таки, зачем Олаф катается на восток, к глетчеру?
— Затем, что с глетчера всегда дует локальный катабатический ветер. Ставишь ветряк, и снимаешь киловатты. Там никогда не меньше, чем 10 метров в секунду, а если выбрать удачный каньон, то не меньше, чем 20. Великая энергетическая халява.
— Эй, это у тебя мысли такие, или ты знаешь что-то?
— Знаю, однако. Майк Уугак, который вертолетчик, видел Олафа в каньоне Кеелут.
— Ну, это аргумент. В каньоне Кеелут зверски дует круглый год.
— Алло, а зачем в каньоне Кеелут кому-то нужны киловатты, даже на халяву?
— За тем же, зачем кому-то нужна мачта в трехстах метрах оттуда, на плато Тшушу. Не случайно вчера в пабе Олаф подсел к Йотти. У нее же мачтовая монтажная команда.
— А я думал он подбивает к ней клинья.
— Зачем ему подбивать клинья к Йотти, если сегодня вечером прилетает Тиктак?
— Вот я и подумал: Тиктак, конечно, девушка без комплексов, но смысл?..
— Однако, верно. Нет смысла. И что? Ты наставил ухо?
— А как же! И разговор был про причальную мачту для дирижабля на плато Тшушу.
— Для чего?! Откуда возьмется дирижабль, чтобы причаливать к этой мачте?
— Euro-TV надо иногда смотреть, тогда не будет таких вопросов. Ты знаешь, что по TV апокалипсис будет лет через 15 примерно?
— И что будет лет через 15 примерно?
— Извергнется супервулкан, однако. Настанет ледниковый период. По планете побегут веселые стада мамонтов. Всемирной цивилизации настанет жопа. Банки обанкротятся, валюты девальвируются, кредиты раскредитятся. Хотите выжить — платите, однако.
— Wow! Классная тема. Значит, наша Тиктак и ее капитан крутятся в этом бизнесе?
— Выходит, что ага. Я читал: у них апокалипсис-бизнес с небольшими дирижаблями, а конкурирующий бизнес с огромными дирижаблями, вроде летающих островов. И еще существует конкурирующий бизнес с эмиграцией на Луну на базу инопланетян. Такой лунный путь самый надежный, подальше от супервулкана, но самый дорогостоящий.
— Wow! Интересно, какая у них доля? Нам ведь через подряды тоже перепадет. Тиктак хорошая девчонка, наш человек. И капитан, вроде наш, по большинству признаков.
— Долю точно не знаю. Однако, у капитана два процента акций «Arctum SBA». Это те, из Копенгагена, с авиа-рейсами вдоль всего Североатлантического Нефтегазового пояса.
— Однако, не зря Тиктак почти год по командировкам болталась. Основательного дядьку зацепила. Он, вот, домом занялся. Иначе Тиктак и дальше жила бы в четверти дома, как неродная. И он любит детей, это правильно.
— А откуда ты знаешь про детей?
— Я видел, как он возится со щенками лайки у Кайи Вайуули. Это верный признак.
— Тогда да. А вот что еще: надо его подбить на кооперативный самолет. Два самолета в поселке это мало, однако. Если есть, чем скинуться в кассу, то надо брать третий.
— Ну, так вот он, уже идет. Давай, предложим. Чего ждать?
Последняя фраза была вызвана тем, что Олаф Тюрборг (которому уже надоело сидеть в засаде) изобразил, будто только что приехал, и направился к дому. Остаток вечера был посвящен обсуждению покупки третьего авиа-грузовичка для нужд поселка, а незадолго до полуночи прилетела Жозефина Тиктаалаак…
9 января. Середина дня. Исландия. Рейкьявик.
Сегодня, прилетев на военно-транспортной «авиа-попутке» в Исландию, капитан Олаф Тюрборг нашел время, чтобы задуматься, бросив взгляд на первую неделю, прожитую вместе с Тиктак в южно-гренландской глубинке. Тиктак на время выпала из реальности (приняла душ, шлепнулась на кровать и заснула). А Олаф выбрался на балкончик (этот балкончик в отеле «Velkomin» почти в самом центре Рейкьявика, с видом на пестрый, преимущественно двухэтажный Старый город, хорошо подходил для размышлений о жизни). Так вот, Олаф мысленно листал дни. Ближняя ретроспектива.
В Ивиттууте почти все происходило на публике (деревня, однако). Вся неделя казалась калейдоскопом. Каждый день насыщен событиями. Реконструкция трех четвертей дома. Стропила обросли кровельными листами. Под пластиковым навесом ждали очереди элементы нижнего настила и интерьера (пока в контейнерах). Соседи давали толковые советы за кружкой домашнего пива в пабе (если Тиктак и Олаф успевали туда заглянуть после дня, полного яркой суеты). Бизнес апокалипсиса развивался, и причальная мачта будущих дирижаблей (комплект дюралевых секций) прибыла в маленький порт фьорда. Весной можно будет заняться монтажом на плато у края глетчера. Но не сейчас…
…Так возникла пауза в делах, и удачно, поскольку на китайской ярмарке в Рейкьявике появилось то, что идеально подходило для пополнения авиа-парка Ивиттуута (который состоял из двух канадских летающих грузовичков DHC-2 «Beaver» модель 1947 года). Сегодня Олаф снова включил свои связи на базе Гренедол и, вместе с Тиктак, попал в уютную исландскую столицу с тысячелетней историей и стотысячным населением…
…Опять ретроспектива. Теперь Олаф искал объяснения тому, как же получилось, что «служебный роман» в экипаже, летающем по просторам Индийского океана от одной авиабазы к другой, не распался по обычной схеме, сразу после командировки, а легко перерос в жизнь под одной крышей. Хотя, нет, совсем не легко. Олаф вспомнил волну разочарования, когда ему показалось, что Тиктак сошлась с эмиром Эль-Обейда. Это, наверное, была не ревность, а констатация очередного провала в судьбе. Есть люди, у которых каждая попытка устроить т. н. «личную жизнь» приводит к провалу.
…Еще ретроспектива. 20 декабря. Какой-то бар в Копенгагене (Олаф не посмотрел на название, просто уютный бар, каких много). В мозгу крутилась мысль: налакаться до остекленения, и забыть все к черту. Но, по опыту, капитан знал: это не поможет. Он ограничился тем, что выпил маленькую порцию виски, заказал кружку Гиннеса, чтобы сидеть не просто так, и слушал музыку (ерунду от очередной модной поп-группы). А в какой-то момент запищал смартфон. Оказалось, что это Тиктак. Последовал странный разговор, совершенно не похожий на «выяснение отношений» (уж такого добра Олаф наслушался при распаде своего брака). Стиль «выяснение отношений» это лишь обмен взаимными упреками, после которого каждый уходит уверенным, что во всем виноват другой. Ничего подобного Тиктак не делала. Она только задавала вопросы, предельно внимательно выслушивала ответы Олафа, и задавала новые вопросы. Все это мягко и спокойно. Где-то через час Олаф почувствовал, что находился в состоянии социально-индуцированной неадекватности почти всю свою сознательную жизнь. Этот разговор продолжился ночью, и от него осталось чувство, что ничего пока не потеряно. Жизнь в перспективе может быть прекрасной. По крайней мере, очень симпатичной.
Неадекватность… Олаф (как это свойственно среднему европейцу) никогда раньше не задумывался: а откуда, собственно, взялись его идеалы, касающиеся отношений между мужчиной и женщиной? Откуда у него представления о семье, о ролях мужа и жены, о любви, верности, поддержке, обязанностях? А ведь элементарно: практически все это неосознанно заимствовано из фильмов, в основном — тех, что крутятся на TV-каналах. Школьные уроки литературы перед этим снабдили его базой из терминов и символов, чтобы ПРАВИЛЬНО понимать сюжеты. В реальной жизни Олаф видел немало семей, устроенных по таким идеальным образцам, наблюдал поведение своих сослуживцев, у которых были такие семьи, и мог бы сделать выводы. Но нет! TV и «культурная база» доминировали — до момента, когда Олаф попробовал ответить на простой вопрос: чем принципиально отличаются его семейные идеалы от идеалов исламиста?
Черный мешок с прорезями для глаз — не в счет. Это — форма, а не содержание. Ну?
Олаф брякнул что-то про любовь — но Тиктак (с терпеливой мягкостью) ответила:
— Давай подумаем, что значат в свадебной церемонии слова «клянусь любить тебя»?
— Э-э… — удивленно произнес Олаф, — …То самое и значат.
— Серьезно? — скептически спросила она, — А любовь это чувство такое, или что?
— Да, это чувство, — уверенно подтвердил он.
— Ну, — сказала Тиктак, — а многие ли способны всегда управлять своими чувствами?
— Нет, — признал Олаф.
— Вот так-то, — последовал вывод, — значит, вранье в браке начинается с первых же слов. Поэтому акваноиды, например, никогда никому ничего подобного не обещают. У них биологическая правдивость. Но это отдельная тема, а мы говорим о различии идеалов.
…Добросовестный поиск длился часа два, с привлечением виртуальной энциклопедии.
Принципиальных различий не удалось найти. И это понятно (заметила Тиктак) «ведь и христианство, и ислам, и все традиционные семейные ценности, произошли от обычаев какого-то быдла с задворков античной Римской Сирии, как сообщает энциклопедия».
В энциклопедии это выглядело иначе, но если перевести обтекаемые формулировки на бытовой язык, то ровно так и получалось. Более того, опыт Олафа подсказывал, что на современном общественном субстрате (дополненном культом кредитного потребления) подобные обычаи приводят к отвратительным отношениям в семье. Его удивляло, как в течение стольких лет он этого не замечал. И, естественно, появился вопрос: ладно, эти идеалы не годятся. А что вместо них? «Ничего, — ответила Тиктак, — миллион лет люди обходились без этого шлака. Зачем усложнять то, что хорошо само по себе?».
Это был любимый тезис Тиктак: «зачем усложнять?».
Так Олаф собрал свои вещи, и отвалил в Гренландию. «Зачем усложнять?».
Сейчас он снова мысленно произнес этот тезис-заклинание, глянул на чудесную панораму Старого Рейкьявика, и вернулся с балкона в комнату, чтобы еще раз подробно посмотреть данные по китайскому самолету, за который уже был переведен задаток.
* * *
Самолет — летающий минивэн по имени «Fanglei» (молния) был гибридом схем «рама с толкающим винтом» и «утка». Проект родился в агонизирующем СССР, четверть века барахтался на постсоветском пространстве, и пошел в серию в КНР. Китайцы прибегли к дикому демпингу, чтобы низкая цена задавила недоверие потребителя к нетрадиционно выглядящему самолету. Хотя, для Китая выпуск этой модели на исландский рынок был только одним из множества шагов по расширению плацдарма в полярной Атлантике. А для поселка Ивиттуут это был шанс здорово сэкономить (если проявить смелость). При заказе второго такого самолета китайцы дают еще скидку…
…Размышления Олафа прервала Тиктак.
— Ух! Я полтора часа проспала! А ты что там делаешь?
— Вот, думаю: может, заказать вторую такую машину?
— Ух! — снова сказала она, — Облетать сначала надо, однако. Завтра утром…
— Да, — он кивнул, — но на случай, если все будет ОК, надо заранее решить про вторую.
— А что думать, Олаф? Если все правда, и эта китайская штука еще топлива жрет вдвое меньше, чем та, которую нам предлагают канадцы, то надо брать две. Хотя, я не очень понимаю, как такие ТТХ возможны. Чудес-то не бывает.
— Это не чудеса, это закономерность машин апокалипсиса. Они великолепны.
— Что? При чем тут апокалипсис?
— Локальный апокалипсис, — уточнил он, — проект родился на фоне конца света в одной отдельно взятой империи. Это влияет.
— Что-то я не догоняю, — призналась Тиктак, — давай, пойдем, пожрем где-нибудь, и ты объяснишь подробно. За обедом мысли лучше усваиваются.
* * *
Ресторан они выбрали не «туристический», а «атмосферный», как принято выражаться среди гурманов фольклора. Типично-местный двухэтажный дом с двускатной крышей, никаких архитектурных излишеств. Внутри — простые столы и старые уютные диваны. Публика — в основном, опять же, местная. И кухня тоже. То, что надо для разговора на необычную и непростую тему, например (как в данном случае) об апокалипсисе.
— Знаешь, — сказал Олаф, — я бывал в странах, где до некоторых пор жизнь шла вполне благополучно и спокойно, по накатанной колее, как вдруг все начинает разваливаться. Большая часть людей при этом впадает в умственный ступор, и упорно держится за те старые стандарты жизни, которые уже утратили практический смысл. Но значительное количество людей бросается искать что-то новое, и проявляет просто фантастическую изобретательность. Чаще всего это фокусы с мелкой товарной спекуляцией, но иногда фокусы делаются с техникой. Строительство домов, организация аграрных работ, или производство топлива, а иногда проектирование и сборка таких необычайно простых и эффективных машин, до которых в спокойных условиях никто не додумался.
— Значит, — произнесла Тиктак, кушая запеченное филе трески, — апокалипсис полезен в каком-то смысле. Без апокалипсиса все бы так и ехали по накатанной колее. А потом, в конце колеи — бум!
Эскимоска изобразила, будто лбом ударяется в стенку. Олаф Тюрборг неопределенно пожал плечами.
— Может, это полезно для прогресса, но для конкретных людей это всегда несчастье. И, поэтому, у меня есть сомнения по поводу нашего бизнеса.
— Э, нет! — Тиктак покрутила вилкой, — В нашем бизнесе апокалипсис избирательный.
— Это как? — спросил Олаф.
— Это просто, однако! Посмотри: кто мечется и платит безумные деньги за спасение от апокалипсиса? Разве это люди? Это всякая сволочь: миллиардеры, меценаты, спикеры, брокеры, банкиры, нефтяные бароны, автомобильные магнаты и модные адвокаты.
— Тиктак, я бы с тобой согласился, если бы вся эта сволочь добывала где-то в соседней галактике те безумные деньги, которые льются в проекты типа «гипер-лайнер-N». Но, реально эти деньги черпаются из карманов нормальных людей. Повышение налогов и кредитных процентов, рост цен на жилье и энергоносители. Так всегда бывает.
— Ты прав, однако. Так всегда бывает. Но проект с апокалипсисом тут не при чем. Эти сволочи вычерпывают у людей все, что могут. Если бы не наш апокалипсис, то деньги сливались бы в Международный валютный фонд, или в гуманитарные операции ООН.
— Насчет гуманитарных операций ООН ты погорячилась, — заметил Олаф.
Эскимоска неторопливо прожевала еще кусочек трески и ответила:
— Нет, я не погорячилась. Я читала в энциклопедии. Из-за ООН на планете в нашем веке наплодилось полтора миллиарда лишних ртов. А, если этих ундерхуманов продолжать кормить, то через 20 лет добавится еще столько же. Я не хочу, чтобы мои дети кормили ундерхуманов за свой счет. И я считаю: хорошо, если финансы пойдут не на жратву для лишних ртов, а на корабли апокалипсиса. На пользу для прогресса.
— Тиктак, а ты не забыла, что эти корабли апокалипсиса — фэйк?
— Не забыла, однако. Они — фэйк, но инженерия, которая разрабатывается для поддержки этого фэйка — настоящая. Дирижабли, высотные самолеты, космические движки, все это реальные вещи, которые плюсуются к прогрессу. Так вот всеми этими вещами сможем пользоваться мы, и наши дети. Я считаю: это правильно.
— Гм… — буркнул Олаф, — …Еще скажи: наш апокалипсис-бизнес, это благородное дело.
— Угу, — невозмутимо ответила она, — наш апокалипсис-бизнес, это благородное дело.