В этой таверне действительно умели готовить мясо с кровью. Не просто полусырое из-за прерванного на полпути кулинарного процесса, а именно такое, в котором соседствуют два вкуса: хорошо прожаренного мяса снаружи и сырого, вроде карпаччо, внутри. Кроме того, мясо здесь подавали большими кусками, как в средневековых придорожных корчмах (по версии историко-художественных фильмов, т. к. современному зрителю лучше даже не думать о том, чем на самом деле кормили средневековых туристов в таких заведениях).

Начало позднего завтрака, скорее похожего на основательный обед, прошел за обычной в таких случаях болтовней, но где-то в середине, Седна неожиданно спросила:

— А где ты собираешься выставлять эту работу?

— Пока не решил, — отозвался Робер, — У меня есть несколько знакомых экспозиторов. Но надо сначала решить одну проблему. Я вообще-то сначала фотографировал эту химеру по контракту с одной фирмой, и не уверен, что могу выставлять результат без их согласия.

— Не уверен? — переспросила она, отправляя в рот изрядный кусок мяса, — а что там, в этом контракте?

— Ну, в общих чертах, я должен для них сделать серию снимков и несколько обработанных изображений для рекламных плакатов и для этикеток.

— Этикеток?

— Да. Для духов. Эта фирма, «Нефер», производит парфюмерию. Фирма египетская, а здесь они открыли филиал и решили выйти на рынок с брэндом «химера». Это называется встроить товар в местную культурную среду.

— Мне это ничего не говорит. Да и не важно. Вряд ли им принадлежит все, что ты рисуешь.

— Конечно, не все. Но то, что связано с этой химерой… Я думаю, надо спросить об этом у директора филиала, и согласовать с юристами, наверное.

— Так позвони ему.

— Сейчас?

— А зачем откладывать?

— Хорошо. Я сейчас…

Робер вышел на улицу, поговорил минут десять по сотовому телефону, и, вернувшись, проинформировал:

— Мсье Пикар говорит, что это довольно сложно. Для этого надо подписать особую оговорку к контракту. Он не уверен, что фирма пойдет на это. Но вроде бы завтра я смогу встреться с его юристом. Возможно, я смогу их в чем-то убедить.

— Никаких «возможно», — сказала Седна, — и вообще, почему это химера должна украшать собой их сомнительно пахнущие зелья?

— А что делать, если они не согласятся? Ведь контракт…

— Наплюй и забудь, — перебила она, — лучше подумай, в какой экспозиции она бы хорошо смотрелась.

Странное дело: Робер действительно с легкостью забыл об этом деловом разговоре, и вспомнил о нем лишь на следующее утро. Вернее, ему напомнили, разбудив телефонным звонком в 8 утра.

— Мсье Лакомб?

— Да. Доброе утро, мсье Пикар.

— Доброе. Я на счет нашего вчерашнего разговора. Мы решили пойти вам навстречу. Юристы подготовили кое-какие бумаги. Когда бы вы могли подъехать и подписать?

— Когда скажете. Хоть сейчас.

— Вот и хорошо. Подъезжайте, я вас жду.

Бумага была всего одна: акт о расторжении контракта и отсутствии взаимных претензий. Фирма «Нефер» расторгала контракт по своей инициативе, а задаток, выплаченный в размере 50 процентов цены, оставался у Робера Лакомба. В сущности, у Робера никаких претензий и быть не могло, фактически, его просто уведомили об аннулировании заказа, причем на довольно выгодных для него условиях. Процедура подписания заняла всего десять минут, и Робер пошел домой, гадая, почему Пикар повел себя так странно и из-за чего он выглядел настолько торопливым, нервным и неуверенным в себе.

Так или иначе, все складывалось удачно: вчера днем по настоятельному совету Седны, он связался с Андрэ Нио, который как раз…