Папуа – Долак — Папуа.

Зи-план «Grumman-Swan» вылетел за два часа до рассвета с базы компании «MODO» в поселке Иаса на острове Киваи (Республика Папуа) с экипажем из двух персон: пилот Флинт – этнический бритт и студент-геолог Свэпс — этнический папуас. «Тетя Барби» (Барбарис Даркшор) по некоторым причинам (в частности — по причине ожидаемого позитивного PR-эффекта) дала санкцию на такой неофициальный рейс, или точнее, на спасательную миссию. Инициатором выступил Флинт, фанат Вивиен Робинсон — юной звезды современной эстрадной баллады. Свэпс вызвался волонтером-ассистентом, как любитель авантюр, как человек, неплохо знающий папуасские обычаи, и как приятель Флинта. К эстрадному творчеству Вивиен, он относился без пиетета (ну, симпатичная девчонка, неплохо поет, и что дальше?). А вот мюзикл Бойда вызывал у Свэпса живой отклик. Сам Джейсон Бойд был для Свэпса безразличен (дядька, как дядька, возможно, гомик, но это его дело), а вот девушки из группы подтанцовки... В общем, понятно.

Итак, зи-план вылетел с Киваи на запад, и оказался над островом Долак перед самым рассветом, когда небо уже посветлело, и ландшафт внизу стал визуально различим. На посадочный трек теперь можно было выйти по сигналам с woki-toki на согласованной частоте, и скорректировать движение по трем кострам, зажженным на берегу болотистого залива Вагаг. Флинт сосредоточился лишь на этих кострах, но Свэпс окинул взглядом полную картину и, заметив впечатляющие облака черного дыма, поднимающиеся над разными точками острова, немедленно прокомментировал:

— Бодать всех быком! Тут ночью была неслабая Хиросима.

— Хорошо, если она уже была, — пробурчал Флинт, привычно контролируя самолет на глиссаде, — гораздо хуже, если она продолжается, мать ее греб.

— Не вибрируй, там просто что-то догорает, — успокоил его Свэпс.

— Ну-ну, — буркнул пилот, и...

...Касание. Пробег. Остановка на траверсе последнего костра.

...На пункте управления, перенесенном с площадки в горах Абоб на верхнюю площадку круглой башни в Акрополе Авалона, наблюдатель опустил бинокль и сообщил по рации: «Борт компании «MODO» успешно приводнился на севере залива Вагаг».

Капитан Йовик, сопровождавший съемочную группу, работавшую на улицах Акрополя, ответил по woki-toki: «Я понял тебя, Прэт. Продолжай наблюдение. Сообщи, когда они взлетят». Вернув трубку woki-toki на пояс, он пояснил для окружающих:

— Новозеландские геологи начали эвакуировать шестерых уцелевших артистов.

— Ну, слава Ктулху, — произнес Харрис, – хотя бы с этими все ОК.

— Не поминай лишний раз Ктулху, — буркнул Олбен и, в очередной раз оглядев панораму, добавил свое обычное, — ни хрена себе, кино...

Кино продолжало сниматься. Сейчас вся группа «Iron Star» плюс «ExEx» снова была в сборе. Оператор Джимми Декстон, рискованно устроившись на башне одного из мини-танков, целился видеокамерой то в одну, то в другую сторону, и выхватывал из общей картины самые броские композиции. Одновременно, он выкрикивал короткие и четкие распоряжения двум каскадерам, и временно приравненным к ним спец-менеджерам.

— ...Инге, попробуй забраться на пирамиду и снять руины сгоревших замков.

— ...Тедди, сними то, что внутри развалин казармы. Там должно быть впечатляюще.

— ...Регги, брось фальшфейер в тот провал у Колизея, и сними, что там внутри.

— ...Фокси, возьми огнетушитель. Погасишь огонь, если там что-нибудь загорится.

Как ни странно, Акрополь в основном уцелел. Лишь его крайняя западная треть, где располагались казармы и военно-технические склады, была разрушена полностью, а в остальной части рухнула только стена Колизея, и сгорели два замка, принадлежавшие Грейверу и Шепарду. Охрана в этих замках предпочла не бегство, а сопротивление, и отстреливалась из цокольных этажей, пока залпы «мармеладных пушек» не залили эти импровизированные цитадели жидким огнем. Замки сгорели чрезвычайно быстро: их основная часть (все, что выше цоколя) казалась построенной из камня, а на самом деле состояла из пенобетонных блоков на довольно тонких стальных каркасах. В огне такие конструкции имеют свойство терять жесткость и оседать, превращаясь в смесь песка и щебня. Сейчас на месте двух замков были дымящиеся бесформенные серые кучи.

Киносъемки продолжались. Танкисты с удовольствием позировали, выполняя лихие развороты на маленьких площадях и улицах, и аккуратно, но эффектно тараня своими машинами крепкие на вид, но на проверку – хлипкие остатки стен подсобных зданий, построенных также из пенобетона, и частично обрушившихся от взрывных волн. Тем временем, Регги швырнул осветительный фальшфейер в отверстие, образовавшееся в результате взрыва в стене одной из пристроек Колизея, и приготовился снимать, но... Внезапно изнутри раздался истошный визг, явно человеческий. Фокси, дежурившая с огнетушителем, тут же нырнула в провал. Регги, положив видеокамеру на мостовую, метнулся вслед за ней. Изнутри снова послышался визг, потом какая-то возня, и через полминуты, на улицу были вытолкнуты две девушки – бенгалки, задрапированные в простыни из серой ткани. Оказавшись на улице, обе уселись на мостовую и замерли.

— Ни хрена себе, кино... — выдохнул Олбен.

— Аптечку! – крикнула Фокси, вылезая из провала.

— Эти девчонки родились под счастливой звездой, — добавил Регги, тоже выбираясь на улицу, — будь перекрытие чуть слабее, их бы похоронило в этой клетушке.

— Под не очень счастливой, — возразил подошедший капитан Йовик, — их использовали вместо лошадей на упряжных скачках.

— Что? – тихо переспросил Декстон.

— То самое, — капитан чиркнул спичкой и прикурил сигарету, — запрягали в телегу, и...

— Вот, дерьмо... — буркнул Харри Харрис.

— ...Вы бы, — продолжал капитан, – взяли их с собой. Им надо в хорошую клинику, а в Австралии с этим как раз все ОК.

— Олбен! — Харрис тронул пилота за плечо, — в «Lake Buccaneer» поместятся еще двое?

— По весу влезут, — ответил тот, — но кому-то придется сидеть на полу. Кстати: когда мы вылетаем, а?

— Ситуация такова, — сказал Йовик, — Через четверть часа танки поедут обратно в Эссом, чтобы загрузиться на баржу. По графику, через полтора часа они отплывут, а еще через полчаса, Людвиг начнет трезвонить в Джакарту, в главный департамент полиции. За это время вам надо добраться через горы Абоб до Абобема, взлететь и выйти из 12-мильной зоны, чтобы индонезийцы до вас не докопались с вопросами.

— Короче, — подвела итог Фокси, — через четверть часа нам тоже надо двигаться.

...Через полтора часа на западе Долака, от причала на заливе Новеве отошла 15-метровая баржа с четырьмя танками «keisoko». Регги и кэп Глен эмоционально махали руками на прощание. Людвиг Илбридж, лейтенант Вейдар и четверо партизан-танкистов, махали им вслед с берега, а потом баржа скрылась за поворотом залива. Сержант Риксой, командир танкового звена закурил сигарету и произнес:

— Вообще, неплохие машины, но чуть-чуть недодуманные.

— Что в них не так? – быстро спросил Вейдар.

— Тебе кратко объяснить, командир, или как?

— Или как, — ответил лейтенант, — и прямо сейчас, пока никто ничего не забыл. Ты же понимаешь: штаб принял этот дизайн за основу.

— Тогда, – сказал Риксой, — надо рисовать.

— Рисуй, — Вейдар протянул сержанту электронный планшет и повернулся к Людвигу Илбриджу, — извини, у нас необходимое техническое совещание.

— Ясно, — Людвиг кивнул, — разбор полетов, как говорят в бизнесе.

— Точно! – лейтенант улыбнулся, — Кстати, я думаю, это выражение пришло в бизнес из армии. Бизнес, это ведь тоже война, так?

— Приблизительно так, — согласился молодой лорд Эссома, – Ладно. Как я понимаю, мы сейчас займемся каждый своими делами, а встретимся за обедом.

— Точно так. Тебя, наверное, уже ждут в центральной усадьбе.

Еще раз кивнув партизанскому лейтенанту, Людвиг сел за руль джипа, украшенного нелепой «рыцарской эмблемой»: изображением лазурной гарпии и девизом «Sic ego!». Нелепым здесь выглядело абсолютно все, но сейчас не было времени думать об этом. Людвиг вчера вечером пообещал «домашним» вилланам поддержку и защиту, хотя не представлял себе, как реализовать то и другое. Но, как человек, привыкший держать данное слово, он теперь не мог самоустраниться. Попросту говоря, он запутался. Или, точнее, его впутали. Но он понял это слишком поздно... Грубо выругавшись, Людвиг включил мотор, и поехал к усадьбе, до которой отсюда было около трех километров.

В рыцарском зале центральной усадьбы Эссома делили Авалон. На большом круглом столе была расстелена карта, распечатанная, видимо, на широкоформатном плоттере. Вокруг нее в живописном беспорядке стояли кофейные чашечки, вазочки с печеньем. Шаман Конг Ксет, «фотоохотник» Снорк и «полувоенная» Кйер, обсуждали границы земельных владений, активно работая карандашами и канцелярскими резинками.

— Привет, Людвиг! – Снорк крепко пожал руку лорду, — Мы уже прикинули черновой вариант. Оцени.

— Привет всем. Я попробую оценить, но если бы вы мне пояснили...

— ...Элементарно! – перебила Кйер, — смотри. В Авалоне есть 17 поместий с примерно одинаковой ценностью. Одно — твой Эссом, который тебе и остается, это понятно. А остальные делим поровну: восемь штук — старым туземцам, восемь — новым туземцам.

— Из соображений политики, мы все туземцы, — пояснил Снорк, — а старыми считаются ребята, которых представляет Конг Ксет. Им отходит дополнительно весь Бембем с Акрополем и аэродромом, и маковые поля. С этими полями еще надо разобраться.

— Индонезийские власти не согласятся на опиум, — пояснил шаман, — да и нам это дело совершенно ни к чему. Народ дони не любит этот наркотик. Еще, Людвиг, я хотел бы поговорить с тобой про лесной бизнес. Ты в этом разбираешься. На землях дони много хорошего леса. Но он просто пропадает. Если ты займешься прореживанием, мы тебе установим очень гуманную цену за разработку, и поможем расширить твою пристань, которая на заливе Новеве. Сейчас это не пристань. А ерунда, ты согласен?

— Да, я согласен. Но у меня есть вопрос по поводу моих фермеров. Их интересы надо учитывать, иначе получится несправедливо. Вся ирригация проведена их руками.

— Фермеры? – удивился Снорк, – ты имеешь в виду, бенгальских рабов? Мы, конечно, освободим их, и поможем им вернуться на родину. Никаких проблем.

Людвиг Илбридж побарабанил пальцами по столу.

— Иначе говоря, вы хотите просто вышвырнуть их с Долака?

— Они здесь чужие, — лаконично припечатал шаман.

— Больше половины из них родились здесь! – возразил Людвиг.

— Нет, — шаман покачал головой, — Они родились на плантациях, в хижинах рабов. Они бенгальские рабы. Пусть они уезжают в свою Бенгалию. Для обработки земли они не нужны. У нас есть фермеры из народа дони и из новых туземцев. Мы сейчас покупаем тракторы и комбайны. Мы сделаем нормальный современный фермерский бизнес.

— Это твое мнение, Конг Ксет... — тут Людвиг сделал паузу, — а я не хочу выгонять из Эссома тех фермеров, которые сами не хотят уезжать. Это мое право, разве не так?

— На хрен они тебе нужны? – спросил Снорк, — От них мало толка, и много проблем.

— Ты солдат, – ответил Людвиг, — а я бизнесмен, и я вижу толк и от этих фермеров и от некоторых справедливых поступков.

— Ну, может быть... — Снорк пожал плечами, — тебе виднее. Делай у себя в Эссоме, как считаешь нужным. Просто, я не понимаю смысла, но это не мое дело.

— Людвиг во многом прав, – спокойно сказала Кйер.

Конг Ксет и Снорк посмотрели на нее с нескрываемым удивлением.

— Людвиг во многом прав, — повторила она, — Вы не присматривались к поколению этих вилланов, родившемуся и выросшему здесь. Они не совсем такие, как вам кажется. На дальних выселках, где рисовые, бататовые и картофельные плантации, не было четкой границы между полем и лесом. Охранники боялись там появляться, и приезжали раз в несколько месяцев, за долей урожая. Знаешь, Конг Ксет, там молодые вилланы уже не очень отличаются от людей дони. Ты можешь сам посмотреть, если не веришь мне.

— Я тебе верю, — сказал шаман, — А если так, то они не чужие, и их нельзя выгонять.

— Сейчас мы все запутаем, — проворчал Снорк.

Это же время. Борт самолета «Grumman-Swan».

Первые полчаса после взлета, Тана Коэн, Туми Морс и сестры Мэгги и Сэлли Дафф сгружали на Флинта и Свэпса все, чего наслушались от четырех туземных партизан-юниоров. Вообще-то юниоры просто выполняли просьбу капитана Йовика, которая формулировалась так: «Если артисты будут спрашивать, что случилось в Авалоне – наплетите им про колдовство». Изобретательности у девчонки и трех мальчишек не хватило, чтобы с ходу изобрести свой сюжет, но оказалось вполне достаточно, чтобы прицепить Ктулху (из известного им сценария) к взрывам на Акрополе. Получалось, примерно, следующее: исчерпав все иные средства борьбы за справедливость, шаман вызвал дух Ктулху. В тему пришлись запомненные образы из фрагмента Лавкрафта, цитировавшегося Харри Харрисом на съемках у дольмена. «Из открывшихся глубин появилось Это, и стало выплескивать свою зеленую, желеобразную безмерность через черный дверной проем в искаженное пространство... Зеленое, липкое порождение звезд пробудилось, чтобы заявить свои права»... К моменту эвакуации, слушатели уже были уверены, что видели в черном небе над Акрополем именно Ктулху, во всей красе...

...Когда красноречие четырех девушек из группы подтанцовки иссякло, Джейсон Бойд слабым голосом попросил чего-нибудь успокаивающего. Свэпс передал ему бортовую аптечку, и через несколько минут, Джейсон, проглотив две таблетки транквилизатора, рухнул в глубокий сон... И чуть не рухнул на пол. Мэгги и Сэлли вовремя успели его подхватить и снова устроить на сидении. Для устойчивости, его прислонили головой к подушке, а подушку – к стенке салона.

— Это было так ужасно, — трагически произнесла юная Вивиен Робинсон, впервые подав голос с момента взлета, — знаете, я и раньше слышала, что в глухих местах, которые не затронуты христианским эгрегором, продолжают действовать древние силы зла.

— Чем-чем не затронуты? – удивленно переспросил пилот Флинт.

— Христианским эгрегором, — повторила она, — Ведь у каждой религии — свой эгрегор.

— Ну... Это очень интересно... — пилот, продолжая держать правую руку на штурвале, нащупал левой рукой сигареты в боковом кармане, — А... Гм... Что такое эгрегор?

— Ты не знаешь? – прекрасные глаза Вивиен расширились, — странно. Ведь, про эгрегор можно прочесть в любом научном журнале. Это энерго-информационное поле.

— Типа, как в Бермудском треугольнике? – предположил Свэпс.

— В Бермудском треугольнике ничего такого нет, — заметил Флинт.

— Откуда ты знаешь? – поинтересовалась Тана Коэн.

— Я там летал, потому и знаю.

— А отчего же по-твоему пропадают корабли и самолеты? – спросила Туми Морс.

— Причин две, — авторитетно сообщил пилот, — частые туманы и пьянство экипажей.

— Пьянство? – Туми почесала в затылке, — Что, и пилоты летают пьяные?

— Если в Кингстоне или в Доминго, перед полетом в Гамильтон пилот хлебнул рома, это ничего страшного, если в меру — ответил он, — но бывают такие болваны, которые перед полетом пыхнут шмали. А ром со шмалью так бьет по мозгам, что и тумана не надо.

Полминуты все были подавлены простотой объяснения, а потом Вивиен спросила:

— Флинт, ты совсем не веришь в сверхъестественные силы?

— Ну... Смотря что называть сверхъестественным. Я лично думаю, что колдовство, это физический феномен. Например, наша команда полгода работает в Папуа, на острове Киваи. Там это очень развито. Вот вам история из жизни, три недели назад, на летном поле болтался один кекс, и стрелял мелочь на пиво. Я его послал нах, а он, гад, навел кость казуара на правый движок гидроплана. И жопа. Не заводится. Хорошо, что Свэпс был рядом. Свэпс в колдовстве разбирается не по-детски.

— Ух ты! – хором воскликнули Сэлли и Мэгги, поворачиваясь к студенту – этническому папуасу, — Ты умеешь колдовать?

— Относительно, — ответил он и, подумав, добавил, — я народные средства знаю.

— Какие? – спросила Туми.

— В данном случае, — сообщил он, — есть такое средство. Я поймал этого кекса, и говорю: «выбирай, одно из двух, Гарри Поттер, хренов: или ты расколдовываешь движок, или я волоку тебя в полицию, и ты схлопочешь штраф по-взрослому, потому что у меня двое свидетелей, что ты наводил кость на наш гидроплан».

— А как оштрафовать за колдовство? – удивилась Тана, — оно же наукой не признано.

— Наукой не признано, но по законам Папуа, если кто-то специально испортил черной магией что-то из вещей, или домашних животных, то платит штраф, а если испортил человека, то до двух лет исправительных работ. Конечно, для суда нужны свидетели и вещественные доказательства, но у нас все это было.

— И что? – спросила Сэлли.

— Ну... — Свэпс пожал плечами, — пришлось ему расколдовывать мотор.

— Э... Хм... И мотор заработал?

— Конечно. Мотор же нормальный. С чего бы ему не работать?

— Как интересно!!! – воскликнула Вивиен, — а приворотное зелье в Папуа бывает?

— Бывает, а как же! – Свэпс энергично кивнул, — но, за это могут набить морду.

— Кстати, правильно, — поддержала Мэгги.

— Свэпс, а ты сам папуас или нет? – поинтересовалась Туми.

— По происхождению да, папуас-меланезиец, — ответил он, — а по гражданству я киви.

Предки переселились в новозеландский Нортленд после мировой войны.

— Но, — добавил Флинт, — Свэпс не теряет связь с корнями, с папуасской культурой.

Вивиен снова сделала большие глаза.

— Но ведь культуру папуасам привезли европейцы, разве нет?

— Европейскую культуру, — ничуть не обидевшись, ответил Свэпс, — привезли, конечно, европейцы. А нашей папуасской культуре более трех тысяч лет. Так говорит наука.

— Ой, извини, я не знала. Просто, я видела, что туземцы немножко дикие...

— Какие они дикие? – возразила Тана, — у меня теперь есть там подруга, ее зовут Луви. Между прочим, не в каждой культурной стране тебя так хорошо примут совершенно незнакомые люди, а уж найти друзей с пол-оборота, это вообще редкость.

— Мм... — Вивиен покраснела и опустила глаза, — да, я сказала ерунду. Просто как-то автоматически подумала... Они ходят почти голые, и...

— ...Без галстуков, — ехидно подсказала Сэлли.

— ...Зато с оружием, – заметила Туми, — и я их понимаю. Если рядом с твоим поселком обосновались наркомафия, то пушка для тебя важнее штанов и галстука.

— Да, я понимаю, — согласилась Вивиен, — но, черная магия, и шаман, который вызывал зеленого огненного демона Ктулху... Мы ведь едва не погибли из-за этого.

— Мы сами виноваты, — сказала Мэгги, — мы приехали к этим уродам, к наркомафии...

— Да, об этом я не подумала, — Вивиен вздохнула, — вероятно, у этих ребят правильный эгрегор, хотя и языческий. Они так хорошо нас встретили.

— Кстати, верно, — Мэгги повернулась к Сэлли, — сестричка, если ты найдешь автора той статьи, где написано, что туземцы в этих краях злые дикари и людоеды, плюнь в наглую морду этому долбанному расисту.

— Непременно плюну. Мне так стыдно. Я подозревала этих ребят черт знает в чем, а они устроили для нас такую чудесную вечеринку с барбекю.

На этот раз удивился Свэпс.

— Барбекю? Странно. Это не туземный способ.

— Это было не совсем барбекю, — уточнила она, — Мясо не на решетке, а прямо на углях, завернутое в пальмовые листья вместе с овощами. Эти ребята добыли на охоте дикую свинью, и поделились с нами от чистого сердца. Это было так трогательно.

— Дикую свинью? В болоте? – снова удивился новозеландский этнический папуас.

— Нет, — вмешалась Тана, — Это Джейсон подумал, что они добыли дикую свинью, а тот парень, туземец сказал, что это животное вроде свиньи, но местная порода.

— А-а, — сказал он, — наверное, имелась в виду бабирусса.

— Ух! – Тана почесала в затылке. — Первый раз слышу. Что это за зверь?

— Индонезийская плавающая свинья, можно прочесть про нее в энциклопедии, — пояснил Свэпс, понимая, что это слабая гипотеза. Бабирусса на Новой Гвинее почти не водится, а барбекю, вероятно было сделано из другого животного, из породы двуногих смотрящих телевизор... Но, Свэпс промолчал об этом, чтобы не портить девчонкам настроение.