Северо-Западная Австралия. Остров Мелв.

...Леонор Миллз поправила видеокамеру, а затем произнесла в микрофон:

«Приветствую всех. Кто смотрит FOG-TV. Сегодня я отплыла из Дарвина, что на северо-западе Австралийского континента, на маленьком корабле – морском автобусе к острову Мелв. На этом острове расположен один из самых загадочных полигонов в мире, но не военный, а каскадерский, принадлежащий команде «ExEx», ребята из которой сыграли четыре главные роли для «Innaminatum». На днях, клуб любителей авантюрного кино включил киноленту «Innaminatum» в число претендентов на кубок «Самый загадочный фильм сезона». Сегодня я надеюсь раскрыть некоторые тайны этого фильма. Команда «ExEx» не так давно вернулась домой из Антарктиды со съемок не менее загадочного фильма «Портал Белого континента», и я договорилась с ними о визите на секретный полигон, куда не ступала нога репортера. Смотрите наш репортаж сегодня вечером».

Полигон на острове Мелв со стороны дороги ничем не отличался от обычного ранчо, огороженного металлической сеткой, обросшей ползучим кустарником. На воротах — табличка с надписью: «Explosive-Extreme» и рисунком желтого взрыва на синем поле. Леонор Миллз поправила сумку на плече, решительно протянула руку и нажала ярко-красную кнопку сбоку от ворот на высоте чуть более метра от земли. Через несколько секунд раздался негромкий щелчок, и в воротах открылась калитка. Леонор шагнула внутрь и... оказалась в начале длинной трубы-коридора достаточной высоты, чтобы рослый человек мог пройти не нагибаясь. Далеко впереди виднелось круглое пятно выхода. Девушка-репортер задумалась ненадолго, потом хмыкнула, и двинулась вперед. Шагов через сто, она вышла из трубы и оказалась на улочке маленького городка времен Дикого Запада. По случаю жаркого полудня, улицы были практически пусты. Только массивный мужчина, белый и девочка-тинэйджер, негритянка разговаривали у дверей какой-то лавки, и двое мужчин, судя по одежде — ковбои, сидели за столом в салуне под навесом, а к ограде салуна была привязана низкорослая лошадка каурой масти. Около другой лавки семья негров грузила мешки на повозку, запряженную серой лошадкой.

Леонор оглянулась и обнаружила, что труба, через которую она только что прошла уже исчезла каким-то фантастическим образом. Сейчас за спиной девушки-репортера была просто фанерная стена. Пожав плечами, негромко выругавшись, и стараясь не слишком нервничать, Леонор направилась к салуну, чтобы там спокойно выяснить, где находится пригласивший ее мистер Харри Харрис, как вдруг...

...Одна из стен сплошной одноэтажной застройки с треском рассыпалась на части, и на узкую улочку с лязгом выехал танк весь в зелено-бурых камуфляжных узорах и с четко различимой эмблемой в виде угольно-черного креста. Грохнул выстрел из пушки. Еще секунда, и грянул глухой взрыв. В разные стороны полетели какие-то обломки, а часть улицы заволокло серым дымом. Потом простучала пулеметная очередь. Из облака дыма выбежал ковбой, выхватил два револьвера и открыл огонь по надвигающемуся на него танку. В ответ раздалась пулеметная очередь, ковбой упал, и на него наехали гусеницы.

Перепуганная лошадь протащила по улице повозку с мешками. Вслед за ней побежали перепуганные негры. Один из ковбоев, сидевших в салуне, вскочил на ту лошадь, что была на привязи, проскакал по диагонали через улицу, перепрыгнул невысокий забор какого-то двора, и крикнул «Джо! Нужен динамит!». В этот момент, Леонор, выйдя из ступора, метнулась под навес салуна и присела за ограждение.

— Эй! Ты с пулеметом обращаться умеешь? — спросил какой-то парень, кажется, бармен, выкатывая из дверей тяжелый пулемет древнего образца с защитным щитком.

— Как?! – нервно отозвалась она.

— Просто, подавай мне ленту, чтобы не заело, — сказал он, устанавливая свое оружие и бесцеремонно пихая ей в руки длинную ленту, набитую патронами.

— ОК, – согласилась Леонор, уже совершенно не понимая, что творится.

Танк продолжал двигаться к салуну, и вдруг, ковбой, который прыгал на лошади через забор во двор, выскочил на улицу, держа в руке связку динамитных шашек с горящим запальным шнуром. Он замахнулся, чтобы метнуть самодельную бомбу, но раздалась очередь из танкового пулемета. Ковбой упал, его бомба откатилась в сторону, бармен, прижал Леонор к дощатому полу — очень вовремя, поскольку грохнул взрыв, снова все заволокло дымом, на этот раз – желтоватым, а часть навеса рухнула вниз.

— Подавай ленту! – крикнул бармен, и пулемет в его руках оглушительно застучал.

— Fuck! — выругалась Леонор и стала аккуратно придерживать ползущую ленту.

Занимаясь этим, она на несколько секунд перестала следить за происходящим вокруг, однако, внезапно раздавшийся крик заставил ее поднять взгляд, и... Танк продолжал двигаться. Мужчина, стоявший около лавки, сорвал с плеча тяжелое ружье и дважды выстрелил по башне. Раздался глухой звон. Танк вильнул, и огрызнулся из пулемета. Мужчина, схватившись за бедро, мешком рухнул на мостовую. Девочка-негритянка бросилась к нему, поскользнулась и упала, прямо на пути левой гусеницы танка...

— Откатывайся! – изо всех сил крикнула ей Леонор, — Быстрее! Сзади тебя танк!

— Что? – откликнулась негритянка, и в этот момент, гусеница наехала на нее...

— Нет!!! – закричала Леонор, видя, как девочку придавливает гусеницей и...

Раздалась очередь из танкового пулемета. Бармен вздрогнул и распростерся на полу.

— Fuck! — Леонор увидела красно-бурое пятно, расползающееся под его головой.

— Подставь плечо, — прохрипел кто-то сзади, — сейчас мы врежем по этой жестянке!

— Что? – спросила она.

— Придержи базуку, подруга, и не шевелись, чтоб я мог прицелиться.

— Ясно, — сказала Леонор, на ощупь пристроила на своем правом плече ствол оружия, и

замерла, глядя на медленно приближающийся танк, и на тело девочки-негритянки, по которой проехала гусеница. Над правым ухом что-то глухо бухнуло. Темный предмет мелькнул в воздухе, ударил чуть ниже башни танка и расплескался жидким оранжевым пламенем. Башня окуталась черным дымом, и танк остановился.

— Есть! – крикнула Леонор, поворачиваясь к хриплому, — мы его грохнули!

— Точно! – удовлетворенно ответил тот, и добавил, – меня зовут Олбен.

— А меня — Леонор, – ответила она, пожимая его руку, – Слушай, что тут творится?

— Потом объясню, — сказал он.

— ...Дубль снят! – раздался громовой голос откуда-то сверху. Впрочем, как оказалось, говорил массивный мужчина «раненый в ногу». В руке у него был микрофон.

Люк на башне танка открылся, оттуда появилась рука с огнетушителем и по горящей лобовой броне ударила шипящая струя белого пара. А потом, следом за рукой, из люка вылезла плотно сложенная молодая женщина. Затушив пламя, женщина спрыгнула на мостовую. А крупный мужчина с микрофоном, помог встать «раздавленной» девочке-негритянке. В салуне, «убитый бармен» приподнялся с пола и сообщил Леонор:

— Меня зовут Марк! Мы классно постреляли, а?

— Вот, чертовщина... — озадаченно произнесла репортер, – так, это были съемки кино?

— Точно! А дядька с микрофоном, это Харри Харрис, босс нашей команды.

Из расплывающегося облака дыма вышел тот ковбой, который стрелял по танку из двух револьверов, был застрелен из пулемета, а затем раздавлен гусеницами. При ближайшем рассмотрении, этот ковбой оказался высокой стройной девушкой скандинавского типа. Негритянская семья — мужчина женщина и мальчишка – спокойно сидели на повозке, остановившейся в другом конце улицы. Запряженная лошадка тоже была абсолютно спокойна. Вторая лошадка выбежала со двора, где ее оставил ковбой — неудачливый бомбер, остановилась рядом с первой, и потерлась мордой о ее морду. Негритянка-тинэйджер «раздавленная танковой гусеницей», хлопнула своей ладошкой по ладони Харриса, и побежала к ним. А Харрис двинулся к салуну, и на ходу потребовал:

— Эй, Марк, раз уж ты играл бармена, то смешай виски с содовой на всю команду. Если конечно, мисс Леонор Миллз не предпочитает какую-нибудь другую болтушку.

— Виски с содовой будет в самый раз, — сказала репортер, постепенно приходя в себя.

— Марк, а сделай молочный коктейль с большой пеной!!! — крикнула юная негритянка на секунду оторвавшись от общения с семьей.

Через минуту, команда «ExEx» собралась в салуне под сохранившейся частью навеса, и Харрис уже представлял гостье всех по очереди.

— Марка Поллака, который сейчас за стойкой, ты уже знаешь. Он мастер компьютерного раздувания монстров с последующей материализацией.

— Что-что? – переспросила Миллз.

— Я тебе объясню, когда разберусь с напитками, — пообещал Поллак.

— ...Это, — продолжал Харрис, — наш суперинтендант Фокси Рорх. Вождение танка, это, в общем, ее хобби, а вот организация материального снабжения и графика работ...

— Фокси классный скалолаз! – добавил «стрелок из базуки».

— ...А это Олбен Лепски, — пояснил Харрис, — он военспец и пилот нашей авиации.

— Я уже догадалась, что он военспец. А у вас есть авиация?

— Конечно, есть! – сказала скандинавская девушка-ковбой, которая стреляла по танку из револьверов и была «раздавлена» первой, — кстати, я – Инге Освард, а вот мой напарник Тедди Бруно. Он первый, кто освоил трюки с прыжками на исландской лошадке через барьеры. Раньше такое делали только на спортплощадке, и то очень немногие.

— Рад знакомству, мэм! – Тедди церемонно приподнял свою шляпу.

— ...Ну, а это... — Харрис энергично потрепал по затылку как раз подошедшую девочку-тинэйджера негритянку (или точнее, австралийскую аборигенку), — Синти Уагга, наша сверхновая звездочка. Она в этом полугодии дебютировала в роли каскадера.

— Я стартовала в фильме «Амазонки», — сообщила Синти, — я сражалась с носорогом, он затоптал меня в третьем раунде, но я ему успела пару раз врезать, как следует.

— А тебе не страшно делать такие трюки? – спросила ее Леонор.

— Так, чуть-чуть, — Синти широко улыбнулась, показав ровный ряд белых зубов, — Мне нравится быть каскадером. Братику тоже, но папа с мамой пока ему запрещают. Хотя, ничего такого. А вообще, наша семья в команде занимается ландшафтным дизайном. Попросту говоря, мы потомственные садовники. У нас генетический талант к этому.

— Страшнее всего было мне, — сообщила Фокси, — Знаешь, Леонор, этот танк предельно легкий, но все же, с водителем, в смысле, со мной, он весит почти два центнера, и надо действовать очень аккуратно, когда переезжаешь людей гусеницами. А представь, как звенит в ушах, когда по корпусу стучат пули, пусть даже пластиковые из пневматики.

— А когда зажигательный снаряд? – спросила репортер.

— Это, как раз, ерунда. Мне ведь после этого уже не надо было делать ничего сложного. Только остановить танк, вылезти из люка, и погасить пламя. Это элементарно.

Леонор Миллз покачала головой.

— Мне не кажется, что это элементарно... Стоп! Ты сказала, танк весит два центнера с водителем? Значит, сам танк, без тебя, весит где-то сто сорок кило?

— Чуть меньше, — ответила Фокси, — я довольно весомая девушка.

— Э... — Леонор покрутила головой, — а как так получился такой танк?

— Это мое изобретение, — пояснил Поллак, ставя на стол поднос с напитками, — у моего сверхлегкого танка шасси от электрической тележки, гусеницы резиновые, а элементы корпуса делаются прямо здесь, на фабрикаторе по компьютерной 3D-модели, и потом собираются просто отверткой. В общем, этот танк можно сделать любого фасона.

— Классный танк, — добавила Синти Уагга, потом с фырканьем втянула через трубочку порцию пышной молочной пены, и добавила, — ...Коктейль тоже классный! Когда мне стукнет 18, я возьму Марка в мужья и он будет по утрам делать мне такой коктейль!

— А ты интересовалась мнением Марка на эту тему? – спросил Харрис.

— Есть очевидный вещи, босс Харри, — ответила юная аборигенка, — согласись, я гораздо симпатичнее, чем те тощие кобылы, которых Марк иногда снимает на пляже.

— Блин, Синти! — возмутился Поллак, — Ты что, блин, профессор, блин, эстетики!?

— Не нервничай, — она ласково погладила его по плечу, — и давай не будем обсуждать за столом твою интимную жизнь, это не совсем правильно...

— Как будто я это начал! – возразил он, — Между прочим...

— Слушай, — перебила она, — давай, я подгоню твой танк поближе, чтобы Леонор могла рассмотреть его, она ведь интересовалась, как это устроено.

Не дожидаясь ответа, Синти вскочила из-за стола, и побежала к танку, который стоял в полусотне шагов от салуна — там где Фокси его оставила.

— Блин... — снова произнес Поллак, — отвязанное дитя австрало-аборигенной культуры и бразильских телесериалов.

— Хорошая девушка, — заметила Инге, — симпатичная, непосредственная, толковая...

— ...Отлично умеет варить суп в полевых условиях, – добавил Олбен Лепски, — взгляни в глаза реальности, Марк. Что тебе еще нужно для счастья?

— Знаешь, Олбен, я сейчас не посмотрю, что ты на дюжину кило тяжелее, и врежу тебе!

— Ого, Марк! А ты уже сфотографировался на память о себе?

— Лучше я ему врежу, — вмешался Тедди, — ну-ка пошли, Олбен, сфотографируемся.

— Вот как? – медленно произнес Олбен, потягиваясь своим мощным телом, — ну, пошли.

Двое мужчин, отбросив широкополые шляпы и поправив на себе ковбойские костюмы, вышли на середину улицу и встали друг напротив друга. Несколько секунд они стояли неподвижно, потом Олбен бросился в атаку, сразу получил скользящий удар кулаком в голову, но не остановился и зверски врезал Тедди по ребрам. Тот пошатнулся, но через мгновение провел жесткую подсечку и сбил противника с ног. Олбен упал на спину, и мгновенно извернувшись и оттолкнувшись лопатками, приемом бразильской капоэйры выбросил вверх обе ноги. От удара в челюсть, Тедди рухнул, но через мгновение снова вскочил на ноги. Олбен тоже успел встать. Противники опять, как в начале, стояли друг напротив друга, только теперь на лицах у обоих виднелись свежие ссадины.

— Так-так, мальчик, — зловеще произнес Олбен и в руках у него внезапно сверкнул нож с длинным лезвием, — а что ты скажешь вот на это?

— Ну, — спокойно отозвался Тедди, отстегивая от пояса короткий тесак, — посмотрим...

Клинки несколько раз со свистом рассекли воздух. Все происходило в таком темпе, что невозможно было разглядеть детали, но, когда оба бойца отскочили назад и принялись двигаться по кругу, выбирая момент и позицию для следующей атаки, стало видно, что куртка Тедди разрезана на животе, а у Олбена вспорот правый рукав. Тут Леонор Миллз не выдержала, вскочила из-за стола, метнулась к противникам, и встала между ними. Замирая от собственной смелости, она крикнула:

— Парни, вы спятили! Быстро уберите ножи!

— Гм... — произнес Олбен, — может, мы правда погорячились, а?

— Может и так, — флегматично согласился Тедди.

— Уберите ножи! – повторила девушка-репортер.

— Ладно, — Олбен спрятал свой клинок за пазуху.

— Идет, — подтвердил Тедди, и убрал тесак в ножны на поясе.

— Теперь, — сказала Леонор, отодвинувшись в сторону, — пожмите друг другу руки.

— Ладно, — повторил Олбен, и протянул руку Тедди, — Ты неплохо дрался, мальчик.

— Ты тоже не промах, — согласился тот, пожимая ему руку.

— Уф, — Леонор облегченно вздохнула.

— ...Дубль снят! – проинформировал Харрис.

Послышались аплодисменты. Громче всех хлопала в ладоши Синти Уагга, сидевшая на башне танка, который она успела совершенно бесшумно подогнать к ограде салуна. Не требовалось особого интеллекта, чтобы догадаться, что громкий лязг, сопровождавший движение машины в первом эпизоде производился динамиками, а сам танк не издавал практически никаких звуков, как и следовало ожидать от легкого электромобиля.

— Вы все долбанные обманщики! — обиженно пробормотала Леонор.

— Нет, мы гораздо хуже, — проникновенно ответил Марк, – мы профессионалы кино!

— Настоящие профессионалы, – уточнила Инге, — и в нашей команде играть могут все.

— Это, — добавил Харрис, — была иллюстрация к философии Большого Бонго по поводу ситуационной игры любителя в профессионально созданной обстановке. Но, Большой Бонго концептуальный теоретик, а мы материальные практики. Ты, Леонор, в начале телефонного разговора спрашивала про эту философию, и вот, пожалуйста. Ты очень здорово сыграла в двух эпизодах для фильма «Тайный лабиринт Минотавра».

— Это из сериала «Воронка времени»? – предположила девушка-репортер.

— Да, — Харрис улыбнулся, – ты чертовски догадлива. Через две недели наша команда вылетает на Паликир, в Нан-Мадол. Декада натурных съемок. Мы приглашаем тебя поучаствовать. Конечно, Нан-Мадол отличается от лабиринта Миноса, зато он лучше сохранился, и до него всего пять часов полета. А зрителю это без разницы.

— У Нан-Мадола, — добавил Марк Поллак, — есть большое преимущество пред Критом: лабиринты Нан-Мадола имеют подводную часть, а нам как раз желательно провести некоторые тесты подводной техники. Интересная штука, между прочим...

— Не грузи это раньше времени, — строго сказал босс «ExEx», — Ну, как, Леонор, едем?

— Э... — она задумчиво почесала кончик носа, — если мой босс согласится...

— Я позвоню Блюмберду, — сказал Харрис, — И я уверен, что он будет только за. Старый хитрец не упустит возможность сэкономить на дорожных расходах для репортера.

— Кстати, о расходах, — вмешалась Фокси, — я включаю Леонор Миллз в лист бонусов по сегодняшнему съемочному дню, правильно?

— Разумеется, — Харрис кивнул, — иначе будет несправедливо.

— Вы что, собираетесь мне заплатить? – удивилась девушка-репортер.

— А как же, – он снова кивнул, — деньги получает вся команда, это обычное правило.

— Леонор, а ты хочешь прокатиться на танке? – спросил Марк.

— Я тебя мигом научу водить эту штуку! – добавила Синти, — Давай, садись за руль! А я поеду за инструктора. Мы заодно привезем для команды обед из китайского ресторана.

— Гм... — Леонор задумалась, — А приезжать в китайский ресторан на танке, это как?

— Это нормально, — сказал Харрис, — мы туда приезжали даже на боевом динозавре из блокбастера «Битва за Марс». Китайский персонал отнесся с пониманием.

К обеду, «улица городка Дикого Запада» была как новенька. Стена, пробитая танком — заменена, навес над салуном – тоже. Обломки с мостовой убраны, видимо, маленьким бульдозером, и теперь кучей лежали в тупике, в конце «улицы». Больше всего поразило Леонор Миллз полное отсутствие следов взрывов. Об этом она и спросила, когда вся команда расположилась в салуне на демократичный обед из китайских контейнеров.

— Взрывы, — многозначительно произнес Марк, — бывают разные. В частности, взрывы пластиковых емкостей с жидкой углекислотой.

— Гм... Но, почему тогда дым при взрывах был не белым?

— Элементарно! В жидкую углекислоту добавляется сверхтонкая цветная пыль.

— Черт, это я не сообразила...

— Кушай вот этих кальмаров с салатом из водорослей, — предложила Инге, — в них очень много биохимии из таблицы Менделеева, добавляющей мозгу производительность.

— Ну, ты и сказала... — Леонор тряхнула головой, глядя, как «девушка-ковбой» быстро набрасывает в бумажную тарелку смесь морских чудищ, — слушайте. я понимаю, тут, в условиях полигона... Но, как вы устроили такую мистификацию на острове Долак?

— Мистификацию? – переспросил Тедди.

— Да. Эти ракетные обстрелы, взрывы, горящий поселок, горящие машины...

— Вообще-то, — сообщил он, — на Долаке все было натурально.

— Есть индонезийский полицейский протокол, — добавил Харрис, — имела место силовая операция против наркомафии. В протоколе отмечено, что в операции участвовали как регулярные индонезийские силы, так и волонтеры из числа местного населения.

— Но подождите... — девушка-репортер снова тряхнула головой и энергично помахала в воздухе китайскими палочками, — вы же не хотите сказать, что там по-настоящему была стрельба из всех этих военных штук по живым людям!

— Увы... — Олбен Лепски развел руками, — при операциях против боевиков наркомафии, огонь, как правило, ведется на поражение.

— Это законно, — уточнила Фокси, — я составляла и подписывала все необходимые бумаги, вместе с полицейским офицером, и он подтвердил, что и туземцы, и мы, действовали в рамках самозащиты и борьбы с преступностью. Никаких претензий.

— Еще бы, — Тедди щелкнул пальцами, — мы с ребятами из племени дони, выполнили ту работу, которую должна была выполнить полиция, причем уже давно. Ты в курсе, что мафия на острове Долак творила беспредел почти двадцать лет, а никто в Джакарте и в Джайапуре палец о палец не ударил, хотя в Джайапуре знали, что происходит...

— ...Но, — договорила Инге, — мафия засылала туда кое-какие призы для офицеров.

— ...Это не доказано, — уточнила Фокси, — индонезийские власти предпочли похоронить скользкую тему с невнимательностью провинциального департамента правопорядка.

Харри Харрис разлил по бумажным стаканам домашнее китайское пиво и предложил:

— Давайте оставим в покое странный индонезийский правопорядок, само существование которого за пределами элитных районов, центров деловой активности и туристических комплексов вызывает очень серьезные сомнения. Главное, на мой взгляд, то, что наша команда сражались на правильной стороне, и что мы победили, а племени дони теперь возвращен священный город Бембем, куда мы еще обязательно приедем.

— В качестве почетных гостей, — пояснил Олбен, — нас официально пригласил Конг Ксет, главный шаман племени дони. Он там вроде мэра. По крайней мере, Большой Бонго, в смысле, мистер Фарриган, именно с мистером Ксетом подписывал бумаги по развитию этнографического и экологического туризма в Бембеме.

— Фарриган, — сказала Фокси, — подписывал бумаги не только с Конг Ксетом, но еще и с индонезийским чиновником из Джакарты, из агентства по контролю за использованием земель традиционных общин. Там была немаленькая бюрократия.

— У наркомафии, — ехидно добавил Тедди, — чиновники почему-то не требовали никаких сертификатов деловой добропорядочности, а удовлетворялись скромными взятками.

— Ну, и где в итоге оказалась эта наркомафия? – съязвил Харрис, и добавил, — по-моему, Большой Бонго правильно подходит к делу. Взятки давать, конечно, надо, поскольку в Индонезии такая традиция, но надо еще и требовать, чтобы чиновник, берущий такую традиционную взятку, четко оформлял все легальные бумаги. Это в итоге окупится.

Леонор Миллз сделала несколько глотков пива и опять взмахнула палочками.

— Подождите! Я не поняла! Большой Бонго, что приезжал на Долак?!

— Нет, приезжал доверенный парень из его команды, а Фарриган рулил по телефону.

— Тони по прозвищу Регги? – предположила Леонор.

— Верно, — Харрис кивнул.

— Все одно к одному... — задумчиво прошептала она, — я чувствую какую-то тайну.

— И ты совершенно права, — объявил Олбен, жуя кусочек маринованной утки, — В этой истории куча тайн. Но то же самое можно сказать о любой серьезной истории.

— Эта история – особенная, – возразила Леонор, — Зеленый Огонь...

— Ну... — он запил утку глотком пива, — Зеленый Огонь. Научная загадка.

Она тряхнула головой и подняла раскрытые ладони вверх.

— Слушайте, я хочу понять: Зеленый Огонь действительно был, или это мистификация, профессиональный трюк с реальностью, как этот ваш карточный город с невесомыми танками и холодными взрывами!? Я двадцать раз просмотрела кадры в фильме «Innominatum», где на стадионе вспыхивает Зеленый Огонь. Я показывала это разным экспертам. Я сравнивала видеоряд с рассказами артистов, очевидцев. Я не понимаю!

— Мы тоже не совсем понимаем, — ответил Харрис.

— Мы трое, — добавила Фокси, — видели Зеленый Огонь на стадионе. Харри, Олбен и я находились на обзорной площадке, на расстоянии несколько километров, и снимали телекамерой на максимуме увеличения. Марк потом обрабатывал на компьютере.

— Я исходил из того, что там был Ктулху, — брякнул Марк Поллак, — Для меня это кино, Леонор, понимаешь? А что это могло быть на самом деле, я просто не представляю.

— Уф, — Леонор сделала еще глоток пива, — наконец, кто-то прямо сказал про Ктулху, и теперь я рискну напрямик спросить: что было в том храме?

— В дольменах на холме у залива Туламба? – уточнила Фокси.

— Да. Вы видели там что-нибудь?

— Мы там много чего видели, — сказала Инге, – ты спроси конкретно.

— Если бы я знала конкретно, что я хочу спросить. Просто, все эксперты говорят, что в дольменах часто скрывается нечто... Какая та энергия... Поле... Флюид... Призрак...

— Innominatum, — спокойно договорил Харрис, — Неназываемое. И ответ на твой вопрос утвердительный. В этих дольменах оно было. Правда, я не готов это сформулировать. Возможно, кто-то из команды подберет слова, а у меня не получается.

Возникла пауза, из которой явно следовало, что подобрать слова не может никто.

— Я думаю, — прервала коллективное молчание Синти Уагга, — тут та же история, что с нашими камнями, на которых нарисованы вонджины.

— Кто такие вонджины? — спросила Леонор.

— Никто не знает, кто они такие, — ответила аборигенка, — в древних мифах сказано, что вонджины пришли из моря, что у них не было ртов, а вокруг головы светились кольца. Вонджины построили маленькие ступенчатые каменные пирамиды, и научили древних людей делать бумеранги. Эти мифы есть в книжках и в фильмах. И, можно посмотреть доисторические рисунки на скалах в парке Какаду, это недалеко: сто миль к востоку от Дарвина, откуда ты приехала на теплоходе. Посмотри обязательно, не пожалеешь!

— А по-моему, — заявил Тедди, — все понятно. Это просто инопланетяне в скафандрах, с прозрачными сферическими шлемами на голове.

— Теория палеоконтакта Эриха фон Дэникена, — пояснил Олбен Лепски, — в 1970-м году Дэникен сделал фильм «Колесницы богов» как раз про это. Ты смотрела?

— Я слышала про этот фильм, но не смотрела. Говорят, он антинаучный.

— Какой же он антинаучный? – возразил Поллак, — мы, между прочим, оттуда узнали про «виманы», древнеиндийские летающие тарелки, UFO.

Компьютерный механик встал, снял с вешалки шляпу-сомбреро и изобразил круговой разведывательный полет инопланетного аппарата над столом с китайскими закусками.

— Но, — вмешалась Синти Уагга, — на древнеиндийских картинках ни фига не понять. А я нашла в Интернете фильм про секретные летающие тарелки Третьего Рейха, верно?

— Да, — признался Марк Поллак, — это была твоя находка.

— Вот! – юная аборигенка потерла руки, — Ну, а разве не я доказала, что для Антарктиды самая реальная летающая тарелка, это «Kugelblitz»?

— Ты, — подтвердил он, — Вообще, все сделала ты, а я только надувал щеки.

— Нет, основную часть работы сделал ты, — серьезно сказала она, — но идея была моя.

— Минутку! – воскликнула Леонор, — Мы затронули чрезвычайно интересный вопрос! Та летающая тарелка, которая есть на независимых видеосъемках в Антарктиде, на Земле Адели, и о которой пресса уже спрашивала и у военных, и у политиков, и у ученых, и у мистера Фарригана – что это было? В официальные объяснения как-то не верится.

— Официальные объяснения, — ответил Харрис, — никогда не бывают правдивыми, но не бывают и полностью лживыми. В них всегда есть доля реальной действительности.

Девушка-репортер на несколько секунд задумалась, а потом кивнула.

— Конечно, в официальной версии всегда что-то приукрашивается и интерпретируется предвзятым образом. Наверное, иначе невозможно. Но, в данном случае, официальная версия лжет в главном. Нам заявляют, что не было никакого конфликта между киви и французами, и не было реальной боевой перестрелки в небе над Землей Адели, а само яблоко раздора: летающая тарелка Focke-Wulf 500 «Kugelblitz», это летающий муляж, сделанный специально для кино. Мол, французы его сбили потому, что участвовали в съемках «Портала Белого континента», а там такой сценарий.

— Там действительно такой сценарий, — откликнулась Фокси, жуя кальмара.

— Слушай! – возмутилась Леонор, — не надо держать меня за болвана! Я поговорила с военными экспертами, и они говорят, что штабы ВВС новозеландцев и французов не согласились бы на воздушные маневры со стрельбой из боевого орудия истребителя поперек курса вертолетов. За такой риск, ни один генерал не готов отвечать! Значит, конфликт был настоящим. Но настоящий конфликт невозможнее вокруг игрушечной летающей тарелки. Следовательно, на видеозаписи не игрушка, а нечто серьезное.

— Я полагаю, — заметил Олбен Лепски, — что реальная причина конфликта лежит в иной области. Это просто дележка антарктических недр. Ведь в 2041-м закончится действие моратория на промышленные разработки в Антарктике, а возможно, мораторий будет отменен значительно раньше, вот все и бросились отрывать себе куски повкуснее. А летающая тарелка, это для PR, чтобы избиратели не возмущались из-за милитаризма.

— Вот не надо про PR! – возразила девушка-репортер, — как раз из-за этой истории, PR получился отвратительный! На TV всплыла тема о нацистской базе-211 «Оазис»!

— Про это и раньше были телефильмы, — сказал Поллак, — я могу тебе показать.

— Лучше покажи летающую тарелку, – иронично ответила Леонор. – между прочим, Фарриган обещал показать прессе тот «Kugelblitz», который фигурирует на видео.

— Он обещал показать аналогичный аппарат, – поправил ее Харрис.

— Понятно, — она кивнула, — тот аппарат сбили, и его уже не покажешь. Но где аналог, обещанный прессе? Вместо того, чтобы выполнить свое обещание, Берген Фарриган улетел на Занзибар, якобы, там какое-то мероприятие у его старых друзей. Надо же!

Харри Харрис утвердительно кивнул.

— Да, Большой Бонго улетел на Занзибар, но он человек слова, так что он попросил нас продемонстрировать летающую тарелку репортерам, если найдутся заинтересованные.

— Я нашлась, — сказала Леонор, — и что дальше?

— Дальше... — Харрис повернулся к Поллаку, — Марк, если тебя не слишком затруднит, подгони сюда одну из летающих тарелок. У нас должно быть на ходу две единицы.

— Я прилечу на машинке «Fliegenpilz» через десять минут, — пообещал компьютерный механик, быстро встал из-за стола, перепрыгнул через ограждение, и исчез за углом.

— «Fliegenpilz», — пояснил Ошлбен, — это наша машинка, аналогичная Focke-Wulf 500 «Kugelblitz». Все, как обещано. Мы снимаем в кино реальные вещи, прикинь?

Леонор Миллз проворно поймала палочками несколько китайских пельменей, затем прожевала их в некоторой задумчивости и произнесла:

— Допустим, я окажусь первым репортером, который увидит летающую тарелку.

— Ты точно окажешься, — Олюен улыбнулся.

— Я поверю, когда увижу, — сказала она, — И кстати, почему ваша команда старается воспроизвести на съемочной площадке натуру фильма, именно как что-то цельное. Например, эта улица, например. Не декорации для киносъемки, а скорее маленький тематический луна-парк.

— Так надо для достоверности, — ответил Харрис.

— Но, большая часть этого, видимо, не попадает в кадр, — резонно предположила она.

— Достоверность игровой площадки, — пояснил он, — необходима для актеров. Так мы достигаем эффекта погружения в сюжет. Ты испытала это на себе. Ты вела себя так естественно, как будто все происходит на самом деле. Разумеется, ты сомневалась в реальности происходящего, но ведь в жизни бывают ситуации, когда мы думаем: «О, проклятье, не может быть, что это на самом деле!». Можно сказать, что уверенность в достоверности окружающего мира никогда не бывает стопроцентной. Она колеблется между полста и ста процентами, а в очень странных ситуациях падает ниже полста. В пространстве игровой площадки мы достигаем, по моим оценкам примерно тридцати процентов доверия к сценической реальности, и этого достаточно, чтобы человек, не читавший сценарий, вел себя, тем не менее, так, как надо по этому сценарию.

— Опять философия Большого Бонго? – спросила Леонор.

— Да, — Харрис улыбнулся и уточнил, — Практическая, прикладная кино-философия.

— Практическая... — повторила она, — А на Долаке ваша команда доверяла реальности происходящего, и если да, то на сколько процентов?

Возникла пауза. Харрис повернулся к Фокси.

— Что бы ты на это ответила?

— Трудно сказать, — призналась спец-менеджер, — наверное, пятьдесят на пятьдесят. Я пытаюсь вспомнить свои ощущения, когда произошел огневой контакт с наемниками наркомафии. Мне субъективно казалось, что я на полевых учениях телохранителей.

— Фокси профессиональный телохранитель, — пояснил Олбен, — потому, наверное, и ассоциации такие. А вот я — отставной военный, и поэтому я чувствовал себя, как на ближневосточной войне. На войне не совсем веришь в происходящее, хотя оно там настолько реальное, что реальнее некуда. Просто мозг защищается, уговаривая себя: «Спокойно, парень, это просто игра, вроде пейнтбола. Не зевай, и все будет хорошо».

— А я не успела понять свои ощущения, — сказал Инге, — просто мы угодили в ситуацию, когда надо было стрелять, и я стреляла.

— Ты классная девчонка, — Тедди похлопал ее по спине, — Тебе для правильного настроя достаточно знать, что ты на той стороне, на какой надо.

— А тебе? – спросила она.

— Я ведь немного буддист, — каскадер пожал плечами, — а в буддизме нет такого четкого разделения на реальность и иллюзию, на внешнее и внутреннее... Все призрачно.

— Называется, ответил, — буркнула Инге.

— Ясно, что ничего не ясно, – подвела промежуточный итог девушка-репортер, — но вот парадокс, который я сформулировала. Вся ваша команда, и участники массовок играют, погружаясь в то, что Харри назвал «сценической реальностью», и вроде бы, результат должен получаться однозначно-достоверный для зрителей киноленты. Но опросы дают разброс мнений о ваших сценах. Одни отвечают, что все реально, как в жизни. Другие — наоборот, что все искусственное и невыразительное. Чем объяснить такой разброс?

Харрис поднял руки и повертел ладонями над головой.

— Этот разброс, Леонор, гораздо глубже. Он не в мнениях, а в сознании. Многие люди полагают, что за рамками их привычного уклада жизни лежит то, что они видят по TV, когда включают новости или кино. Ты ведь понимаешь, Леонор, что все TV-новости производятся на «фабрике грез», по той же технологии, что и художественные ленты.

— Ну, это ты хватил через край! – импульсивно воскликнула она.

— Леонор, — вмешался Олбен, — ты ведь репортер, и ты наверняка знаешь, как делаются новостные блоки о военных операциях против пиратов, мафиози или экстремистов.

— Ну, вообще то... — девушка-репортер вздохнула, — да, там с реальностью проблемы.

— Честно говоря, — продолжил Харрис, — мы в команде раньше не очень задумывались о сходстве новостных программ с игровым кино, пока не сцепились по этому поводу с интересным парнем, оператором «Iron Star» из команды Большого Бонго.

— Джимми Декстон отличный парень, — поддержала Инге, — хотя, у него тоже какие-то буддистские взгляды, примерно как у Тедди, который тоже отличный парень.

— У Джимми, — поправил Тедди Бруно, – не то, чтобы буддистские взгляды, а скорее икстланские, по Кастанеде. У Кастанеды есть интересная мысль: «Повседневный мир существует только потому, что мы знаем, как удерживать его образы». Как-то так...

— Очень в тему! – одобрил Харрис, — так вот, Джимми четко провел идею о том, что в кинематографе создается и поддерживается не иллюзия, а реальность. В литературе, поставляющей фабулы, лучшей реальностью считается шизоид, а в кино — гламур. В результате, на экраны выплескивается море шизоидного гламура.

— Что-что? – переспросила Леонор.

— Шизоидного гламура, — повторил он, — Многие цивилизованные люди, убеждены, что шизоидный гламур, это и есть реальность большого мира, который начинается немного дальше порога их дома. А когда эти люди смотрят логически и физически корректный фильм о большом мире, он кажется им недостоверным, ведь «фабрика грез» уже давно убедила их, что большой мир живет по иной логике, иной физике, иной биологии, и что бытовой опыт маленького знакомого мира неприменим к событиям в большом мире.

— Но, Харри! Реальность Новой Гвинеи ведь отличается от реальности Сан-Франциско!

— Да. И не обязательно лететь так далеко от Сан-Франциско. Реальность какого-нибудь Мухосранска на границе Невады в трехстах километрах к востоку будет отличаться не намного меньше. Но для североамериканского зрителя, Мухосранск лежит в пределах маленького мира, и физически корректный фильм о таком городке покажется зрителю достоверным, а физически корректный фильм о ново-гвинейском Долаке — уже нет.

Девушка-репортер энергично потерла подбородок, задумавшись над этим тезисом.

— Ты хочешь сказать, что для зрителя, Новая Гвинея уже лежит, как бы, в сказочной параллельной вселенной, и про нее полагается сочинять кино-небылицы?

— Да, — подтвердил Харрис, — Но дело не в расстоянии и не в уровне цивилизованности. Небылицы принято сочинять и о многих аспектах жизни, лежащих прямо под носом у цивилизации. Например, если поехать от условного Мухосранска дальше на восток, то попадешь в Юту, где общины мормонов, про которые принято сочинять небылицы.

— Так... А ваша команда, значит, снимает реалистичные фильмы про все?

— Нет. Но, если наша команда сообщает, что конкретный фильм основан на реальных событиях, то доля вымысла там минимальна.

— Минимальна... Но, все-таки есть?

— Разумеется, — Харрис кивнул, – Ведь это кино.

— Марк возвращается, — сообщил Тедди, — слышите, движок гудит.

— Это UFO? — спросила Леонор, повернулась на звук, и выдохнула — O, clusterfuck...

Над «улицей городка Дикого Запада», на высоте человеческого роста с мелодичным гудением плыла летающая тарелка, или точнее – летающий гриб «Fliegenpilz». Под дисковидной «шляпкой» наблюдалась прозрачная толстая «ножка» — кабина, и в ней нетрудно было разглядеть Поллака, сосредоточившегося на контроле за движением. Летающую шляпу слегка болтало из стороны в сторону, а мощный поток воздуха от лопастей пропеллера, вращающихся по кромке шляпки «гриба», поднимал маленькие пылевые торнадо по бокам от сюрреалистической машины.

— По улице на этой штуке довольно сложно ехать, — прокомментировала Синти, — но на открытом поле никаких проблем.

— Поразительно... — прошептала Леонор, – именно такой аппарат был на видео.

— Не именно такой, а аналог, – педантично поправил Олбен Лепски.

— Это существенная разница, — продолжил Харрис, — Понимаешь, Леонор, что Большой Бонго не случайно акцентировал внимание прессы на том, что покажет именно аналог. Разницу между аналогом и, так сказать, оригиналом, он не отрицал...

— Ах, вот оно что... — произнесла девушка-репортер, — значит, эта машина – копия?

— Марк! – крикнул Харрис Поллаку, который успешно припарковал летающий гриб – тарелку около салуна, — девушка хочет понять разницу между оригиналом и копией.

— В смысле, между Focke-Wulf 500 «Kugelblitz» и «Fliegenpilz», так, босс?

— Видимо, да, — Харрис кивнул, — ты мог бы объяснить?

— Разумеется, я объясню. У нас собран достаточно богатый материал...

— Значит, – сказала Леонор, – тут все-таки есть некая тайна.

— Скорее, гипотеза. – улыбнувшись, уточнил компьютерный механик.