«Около 22.00 по унифицированному времени восстановлена связь с лунной станцией «Эратосфен», серьезно поврежденной позавчера при пылевом выбросе. Из-за мощных электрических разрядов купол станции разгерметизировался. Астронавты подверглись опасности воздействия вакуума и низкой температуры. Им удалось спастись, только прибегнув к киборгизации. В настоящее время все шесть астронавтов чувствуют себя нормально и занимаются ремонтом станции. Пресс-служба агентства по астронавтике (АГАС) информирует, что авария не имела фатальных последствий и не повлияет на выполнение графика операций по проекту «Фавориты Луны». Мы надеемся, что скоро удастся связаться с астронавтами и выяснить…».

Послышался щелчок переключения внутренней связи и щебечущий голос стюардессы сообщил: «Леди и джентльмены! Наш рейс Порт-Игуана — Паламара завершается. Мы идем на лэндинг. Прошу всех пристегнуть ремни безопасности. Еще раз спасибо, что воспользовались услугами авиакомпании «Аэро-Жакмелли». «Аэро-Жакмелли» — это спокойное и недорогое путешествие с домашней теплотой и уютом…».

Стюардесса в 13-местном летающем микроавтобусе «Sky-Tram» выглядела некоторым излишеством, хотя — как же иначе, если полет на этом тормозном чуде продолжается 5 часов? Опять же, фирменная «домашняя теплота и уют»… И лэндинг на любительском аэродроме Паламара. Бум… З. З. З… Др. др. др.… Прибыли… Очень поздний вечер… Полулегальные таксисты, конечно, уже тут, сразу за воротцами паспортного контроля. Вместо шашечек — светящиеся в темноте таблички с лаконичным вопросом «Go?»… Ледфилд шлепнулся в первое же подкатившее «теневое такси».

— В город, до угла 20-й и 37-й.

— Всего за три десятки! ОК, босс? — утробно проворчал колоритный водитель в яркой пестрой бандане, и с огромными встопорщенными черными бровями и усами.

— Договорились, — ответил Лейв. Торговаться ему было лень.

В машине негромко играла музыка в стиле «Romancero», и за неполные полчаса Лейв успел отправить со своего мобайла полдюжины SMS-сообщений, а потом…

— Приехали, мистер Ледфилд, — буднично произнес знакомый голос.

— Fuck! — буркнул Лейв, глядя на водителя, который успел расстаться с банданой, и с колоритной растительностью на лице, — …Мистер Ян из контрразведки?

— Так точно. Вы не могли бы уделить мне немного времени? Не хочется устраивать официоз. Как на счет того, чтобы поговорить где-нибудь в удобной точке?

— Нормально. Тут рядом мое любимое кафе.

…

…Итак… — произнес Ян после первой половины истории и второй чашки кофе, — вы с самого начала чувствовали, что это фарс.

— Почему же фарс? — возразил Ледфилд, — Прототип атомной бомбы был настоящим.

— Не важно, — контрразведчик махнул рукой, — При полной смене кабинета министров и дирекций правительственных агентств, всегда что-нибудь такое воруют. Важно совсем другое. Эту теневую комбинацию использовали, чтобы фатально завалить дерьмом наиболее авторитетный христианско-консервативный фонд вместе со всей его деловой инфраструктурой и моральной репутацией. То, что эти ребята сделали с Холлторпом, гораздо хуже скандалов с несовершеннолетними любовницами и с домогательством к секретаршам. Та среда, которая поддерживала фонд «Пролайф», легко простила бы Холлторпу это. Люди из данной среды сами мечтают о чем-то таком. Но если от мужа сбежала молодая жена, предварительно выпотрошив его карманы, наставив огромные рога, и забеременев от любовника, и если она публично окатила мужа и его близких помоями, выставив это на блоге… Самурай бы сказал: от такой потери лица не спасает даже сеппуку. Пуританский муж, которого так поимела жена, превращается в ноль.

— Она опубликовала свою семейную историю в интернет? — удивился Ледфилд.

— Да, запись всплыла на ее блоге около часа назад. Материал, видимо, был подготовлен заранее. Там есть и видео со скрытых камер, и еще много всего. Запись разместила не Дестини, а эксперт, который идеально запутал исходящий адрес. А Дестини, я полагаю, получила хорошие деньги за этот материал и прокат своего блога.

Ледфилд неопределенно пожал плечами.

— Может, вы и правы, Ян, но ко мне это не имеет никакого отношения.

— Извините, Лейв, это я размышлял вслух и перебил вас. Продолжайте, пожалуйста.

— Продолжаю. Они продали «Nuker», и стали собираться. Сняли с самолета крылья и хвост, так что все компактно упаковалось в контейнер наподобие пенала. Потом они погрузили на тримаран этот контейнер и еще несколько. А потом мы вместе вышли в океан. Через час мы пересеклись с каким-то парнем на океанском катере, и они с ним договорились, чтобы он доставил меня в Порт-Игуана на острове Игуана. Парень был посторонний, просто взялся сделать это за деньги. Мы шли вечер, ночь, день, ночь и следующие полдня. Очень милый вояж, хорошая погода, мне понравилось. Из Порт-Игуана в Паламара летают самолетики «Sky-Tram», тоже довольно милые. Вот и все.

— Итого, — констатировал Ян, — ваша морская и воздушная прогулка заняли в сумме примерно полста часов. За это время тримаран с равной вероятностью мог дойти до Бермуд, до Кубы, или до середины Атлантики на полпути к Азорским островам или к Кабо-Верде, или вообще проскочить в Тихий океан через Панамский канал.

— Похоже на то, — согласился Ледфилд, — но я тут совершенно не при чем.

Контрразведчик задумчиво погладил свой подбородок.

— С одной стороны, обстоятельства таковы, что вам просто некогда было спланировать такую сложную операцию с таким числом фигур и позиций. Но, с другой стороны, вы подозрительно четко появились в нужном месте в нужное время, чтобы замкнуть эту операцию в рабочую цепь управляемых событий.

— Тут есть два варианта, — ответил Ледфилд, — Или я так хорошо сыграл, или мной так хорошо сыграли. Чувствуете разницу?

— Чувствую, — подтвердил Ян, — но во втором случае следует предположить, что вами сыграла эта симпатичная девушка — лейтенант полиции. Больше просто некому.

— А почему не ее дядя Хэм? — с нескрываемым сарказмом спросил Ледфилд.

— Ну, это просто смешно, — проворчал контрразведчик.

— Почему смешно? Агата Кристи непременно сделала бы дядю Хэма или атаманом китайских триад, или, как минимум, никарагуанским шпионом.

— Почему именно никарагуанским?

— Потому, что хорошо звучит, и к тому же, экстравагантно.

Ян снова погладил подбородок и поинтересовался.

— Когда вы последний раз имели дело с Энджелом Маршаллом?

— На суде, когда он давал показания. А что?

— Да так… — контрразведчик пожал плечами, — …Бродят всякие версии в голове. А с Эвридикой вы общаетесь по нескольку раз в день, не так ли?

— Так, — подтвердил Ледфилд, — Она мой сотрудник, и к тому же, подрабатывает моим мажордомом. Конечно, мажордом это слишком жирно для моей квартиры, но…

— Я понял, — перебил Ян, — А вы не обсуждали с ней что-либо связанное с подобными гешефтами? Я имею в виду вывоз прототипа перспективного ядерного оружия под прикрытием заложников, или вообще вывоз чего-нибудь под таким прикрытием?

— Не обсуждал. Но вы, конечно, мне не поверите.

— Почему не поверю? Вам нет смысла меня обманывать в этом вопросе.

— А вдруг? — Ледфилд улыбнулся, — …Вдруг я обманываю просто по привычке?

— Все может быть, — согласился Ян, — А вы обсуждали с Эвридикой личность Дольфа Холлторпа?

Ледфилд выразительно пожал плечами.

— Не то, чтобы мы обсуждали его личность. Просто, я сказал между делом, что это исключительное… Ну, если для протокола то: исключительное социальное чудо.

— Да, пожалуй, — Ян кивнул, — Борец за всеобщую мораль, имеющий главный доход от сомнительного игорного дома, это… Даже слов не подобрать.

— Я в тот момент не знал, что он совладелец казино, — сообщил Ледфилд, — Иначе я бы прямо в суде подобрал слова, адекватно характеризующие его социальный облик.

— Не расстраивайтесь… — контрразведчик отхлебнул кофе, — По-моему, Джоанна Ши неплохо справилась с этой задачей. Кстати, почему вы не сказали мне, что ваш с ней общий знакомый, некто Кэсси Тойтен по кличке Сплэш, командовал на Саргассах операцией по продаже устройства «Nuker»?

— Вы про него не спрашивали, — невозмутимо парировал Ледфилд.

— Я спросил: кто встретил вас на острове, и что вы о них можете сказать? А вы мне ответили: несколько обычных полукриминальных молодых людей с оружием. Я конкретизировал вопрос: знаком ли вам был кто-нибудь из них? Вы ответили: нет.

— Было не так, Ян. Я ответил: мне иногда приходится общаться с людьми этого типа, однако я не очень-то различаю их между собой. Это не эквивалентно ответу «нет».

Контрразведчик криво усмехнулся и махнул рукой.

— Оставьте эти риторические трюки для суда.

— В этом случае для суда довольно и того, что я не обязан был говорить вам правду.

— С точки зрения закона, вы вообще не обязаны были со мной разговаривать.

— Да, — подтвердил Ледфилд, — Но это было бы неэтично. Вы выполняете важную для общества работу, и кроме того, вы бесплатно подвезли меня с аэродрома домой.

— Но вы заплатили за мой кофе, — заметил Ян.

— Да, но сальдо все равно в вашу пользу. Вот если я возьму вам стейк и кружку эля…

— Лучше, ответьте на один профессиональный вопрос. Вы ведь слышали об аварии на лунной базе «Эратосфен»? Там прозвучало слово «киборгизация».

Ледфилд утвердительно кивнул.

— Я слышал по радио, когда летел сюда из Порт-Игуана. Но я понятия не имею, что означает выражение: «спастись, прибегнув к киборгизации».

— Это означает, — ответил контрразведчик, — что астронавты экстренно превратились в квази-личности, наподобие вашей сотрудницы Эвридики.

— Бред, — уверенно произнес Ледфилд, — Процедура построения виртуального дубля личности занимает около месяца очень интенсивной работы с оригиналом. Я читал протоколы выполнения этой работы, они есть в архиве компании «CESAR». В любом случае, дубль не аутентичен личности-оригиналу. Кибернетическая начинка дубля построена по другому принципу, чем нервная система человека. Но, даже если мы отбросим заумный вопрос об аутентичности личности, останется технический факт: построение дубля это месяц работы. Прыгнуть сквозь экран и стать компьютерной копией, это специфически голливудское чудо. В реальном мире оно не встречается.

— Но Энджел Маршалл сумел превратиться в такую копию, — заметил Ян.

— Энджел, это особый случай, — пояснил Лейв, — Говорят, последние несколько лет он покидал виртуальность только чтобы поесть и прогуляться в сортир. Он даже спал в виртуальности. После построения своего двойника, он фактически составлял с этим двойником единое целое. Когда биологическая половинка этого целого скончалась, компьютерная половинка автоматически приняла на себя ее функции. Примерно так происходит реадаптация после травм мозга. Это дилетантское объяснение, но…

— …Мне оно понятно, — перебил контрразведчик, — это значит, что у остальных дублей гораздо более низкое качество. Я прав?

— Это уже дебри кибер-психологии, — сказал Лейв, закуривая сигарету.

Ян тоже вытащил из пачки сигарету и задумчиво покрутил ее в пальцах.

— ОК. Не будем углубляться в дебри. Вопрос в другом. Способны ли люди, хорошо знавшие оригинал при жизни, определить, что дубль это очень грубая подделка? Я, конечно, имею в виду не Маршалла, а дубль, построенный по типовому методу.

— Для типового метода нужен месяц, — напомнил Ледфилд.

— Допустим, что дубль сделан заранее, — уточнил Ян.

— Ах, вот даже как…

— Да, вот так.

— Понятно… — Лейв затянулся сигаретой, а потом проводил взглядом облачко дыма, которое, растягиваясь, уплывало к вентилятору, — Ваш вопрос, Ян, имеет множество противоречащих друг другу ответов, но я попробую выбрать тот, который вам будет действительно интересен.

— Я доверяю вашей интуиции, — лаконично ответил контрразведчик.

Ледфилд допил остатки кофе и медленно произнес.

— На эту тему известно несколько десятков очень похожих историй, подтвержденных независимыми свидетельствами. Я изложу самую раннюю из тех, первоисточники по которым я читал. Дело было в южной Франции середине XVI века, в деревне Артига. Простой парень Мартен Герр женился на простой девушке Бертранде Ролс. Они жили вполне обыкновенно, а потом Мартен Герр ушел на войну, и вернулся через 8 лет. По меркам той эпохи — ничего особенного. 4 следующих года Мартен и Бертранда жили обыкновенной жизнью. У них рос сын, родившийся еще до ухода Мартена на войну. Бертранда родила еще двоих дочерей. На ферме все шло своим чередом. Но вдруг, практически случайно, объявился какой-то солдат, сообщивший, что Мартен Герр не настоящий. Как водится, нашлись недоброжелатели, которые потащили парня в суд. Начался длительный опрос свидетелей. Примерно половина утверждала, что парень настоящий Мартен Герр. Среди них: его жена, четыре его сестры, два брата жены и несколько односельчан, знавших Мартена с рождения. Другая половина свидетелей считала, что парень не Мартен Герр. Суд склонялся к первой точке зрения, но вдруг объявился настоящий Мартен Герр, и при сравнении все свидетели его узнали. Лже-Мартен Герр оказался другим простым парнем по имени Арно Тиль. Он был в одном полку с Мартеном, и разузнал кое-какие факты о жене и родичах Мартена, и о других жителях Артига. Арно Тиль был лишь отчасти похож на Мартена Герра, но этого, в сочетании с весьма скромным набором информации, оказалось достаточно, чтобы в течение четырех лет никто, включая близких Мартена, не заподозрил подмены.

— Так, — сказал контрразведчик, — По вашей логике из этого, видимо, должен следовать вывод, что имитация чужой личности не такое сложное дело, как кажется.

— Совсем не сложное, — подтвердил Ледфилд, — при условии, что у целевой аудитории имеется априорная установка на узнавание. А при противоположной установке, это невыполнимое дело, даже при объективной идентичности оригиналу.

Ян сосредоточенно затушил в пепельнице окурок и предположил:

— Уж не хотите ли вы сказать, что личность человека определяется не какими-либо объективными факторами, а согласованным мнением окружающих?

— В общем, да, — ответил Ледфилд, — Если взять двух людей с более-менее сходными физическими данными, профессиональными и бытовыми навыками, одинаковым мировоззрением и с близким уровнем интеллекта, то их различия окажутся очень незначительными. А расхожее утверждение об уникальности каждой человеческой личности, это антинаучная мистика. Если вы сравните себя двадцатилетнего и себя сегодняшнего, то много ли найдется общего? Зато, вы и какой-нибудь ваш коллега, работающий в похожем стиле, наверняка похожи по множеству общих свойств.

— Значит, — произнес Ян, — личность это нечто мифическое, вроде Лунного Зайца.

— Скорее, номинальное, вроде корпорации, — уточнил Лейв, — Возьмите корпорацию «Apple». Она не имеет ничего общего с тем, чем она была в 70-е годы прошлого века. Другой тип товара, другая концепция работы, все другое. Но для юридических целей удобнее считать, что это та же самая корпорация, только сильно повзрослевшая. С человеком та же история. В эпоху товарно-денежных отношений юридически проще считать его длящейся корпорацией, поэтому социум формирует миф о личности.

— Гм… Поговоришь с вами, адвокатами, и начинает казаться, что все в жизни — обман.

— Да. В этом смысле, Ян, у нас с вами похожие профессии.

Контрразведчик улыбнулся одними уголками губ.

— Чертовски меткий выстрел, Лейв. Но вернемся к дублям. Представим, что некто поставил целью доказать, что никакой киборгизации не было. Что экипаж станции «Эратосфен» погиб, а интересанты проекта «Фавориты Луны» морочат всем голову, показывая грубые кибернетические имитации людей, в смысле — астронавтов.

— Представил. Что дальше?

— Дальше. Знает ли некто, что бесполезно доказывать неаутентичность подделки?

— Да, — Ледфилд кивнул, — Прецедент Мартена Герра известен многим экспертам.

— …Значит, — продолжал Ян, — некто пойдет по другому пути. Например, он начнет доказывать, что создание кибер-дублей выполнено гораздо раньше, чем произошла авария. Как минимум, на месяц раньше.

— На несколько месяцев, — уточнил Ледфилд, — Это могло быть сделано только когда астронавты еще находились на Земле. Я не думаю, что не Луну привезли комплекс биомедицинского оборудования, необходимый для построения дублей.

— …Таким образом, — заключил Ян, — несложно уличить дирекцию АГАС во лжи.

Ледфилд отрицательно покачал головой.

— Дубли могли существовать на станции «Эратосфен» параллельно с оригиналами.

— Да, но это будет означать, что никакой киборгизации не было. Что человеческая половина экипажа безвозвратно погибла, и уцелели только дубли.

— На месте адвоката АГАС, — сказал Лейв, — я стал бы давить на то, что астронавты постоянно находились в контакте с дублями, как в случае с Энджелом Маршаллом, обеспечивая длящееся соответствие между оригиналом и дублем.

— А вас спросят: почему об этом сообщается только сейчас?

— А я сошлюсь на служебную тайну.

— Тогда, — парировал Ян, — противник потребует полного судебного расследования программы экспедиции, и всего, что происходило на «Эратосфене». Особенно его заинтересует полная видеозапись момента гибели астронавтов. Она должна была сохраниться в памяти компьютера станции.

— Я бы лучше сделал так, чтобы она случайно стерлась, — сказал Ледфилд.

— Это значит: расписаться в своем жульничестве, — возразил контрразведчик.

— В какой-то мере, да, но, с этого еще можно как-то сползти. А вот если такую запись покажут в суде, то все пропало. Просмотр видеозаписи наступления смерти настроит присяжных против АГАС совершенно однозначно и бесповоротно. Это психология.

Ян неожиданно и явно намеренно и жестко посмотрел собеседнику прямо в глаза:

— Это психология, вы сказали?

— Да, — подтвердил Ледфилд, и доброжелательно улыбнулся, — …И фокус, коорый вы сейчас делаете глазами, тоже психология, но дурацкая. Лично я не обижаюсь на такие грубые тесты правдивости, но с другими людьми не советую вам так поступать. Одним подобным взглядом вы навсегда испортите отношения с человеком.

— Я так и думал, что вы тот человек, который на это не обидится, — ответил Ян, отводя взгляд, — Но я готов принести извинения. Мне действительно важно было убедиться.

— Не изображайте из себя принцессу, пукнувшую за столом, — посоветовал Лейв.

— Ладно, не буду. Еще один, последний вопрос. Это касается эпизода с террористами, заложниками и ядерным устройством. Вы говорили, что покупатель приехал за этим предметом на мини-субмарине. А как отреагировали Сплэш и Форфейн?

— Они здорово удивились. Мне кажется, они не ожидали подобной экзотики. Форфейн просто застыл с открытым ртом, а Сплэш довольно быстро сообразил, в чем смысл, и сказал, что это толковый ход со стороны покупателей. Мини-субмарина — это удобная штука, чтобы проскочить через возможные морские патрули янки.

— Сплэш выразился именно так? — уточнил Ян.

— Примерно так. Я не помню дословно. Я, знаете ли, тоже здорово удивился.

— Я уловил, Лейв. Спасибо. Вы не возражаете, если я вам еще позвоню?

— Наверное, надо внести вас в список постоянных клиентов, — пошутил Ледфилд.