6. Игра в кораблики
Расхожее утверждение о том, что первые люди попали в Америку 11–13 тысяч лет назад по суше через то место, где сейчас Берингов пролив (а в определенные исторические периоды был перешеек — т.н. «Берингия»), судя по всему не соответствует действительности ни по срокам, ни по методу миграции.
Рискнем предположить, что для теплолюбивых людей (как уже говорилось выше, обитавших в экваториальных и тропических регионах), проще было все-таки преодолеть Тихий океан (из Китая или из Индонезии) или Атлантический океан (из Африки или Западной Европы) в теплых широтах, чем делать огромный крюк по незнакомой местности через высокие широты с жестким холодным климатом.
Это потом, когда на Земле станет тесно, те этносы, которым не повезло в конкурентной борьбе, все-таки вынуждены будут заселить высокие широты — но до этих времен еще очень и очень далеко.
Зададимся простым вопросом: что было безопаснее 10 или 100 тысяч лет назад — пересечь океан или пересечь континент. И без труда определим: если первое было хотя и не просто, но в принципе возможно, то второе было просто нереально. Континент был населен некоторым количеством разрозненных племен, которые имели вполне устойчивое убеждение, что любой чужеземец является законной добычей. Вероятность столкнуться с ними, пересекая континент по «комфортной» траектории была достаточно велика.
Добавим к этому незнакомую природу (с незнакомой добычей и незнакомыми опасными хищниками), что дополнительно и существенно снижает шансы на успех.
Завершающий штрих: необходимость нести всю необходимую утварь на собственной спине — и желание путешествовать по суше пропадет окончательно.
Океан, напротив, не был населен никем из действительно опасных существ (если не считать мифических чудовищ типа морского змея или кракена) — случаи нападения морских хищников на человека даже при современной беспечности яхтсменов-любителей, весьма редки. Океан был опасен своей природой — штормами, волнами. Океан был опасен своими размерами в сочетании с однообразием и отсутствием локальных ориентиров. В принципе океан также был опасен отсутствием источников пресной воды и привычной пищи. Но это — в принципе. А как на самом деле? Во-первых, океан гораздо более богат пищей, чем суша (разумеется, при условии, если потребитель не капризничает и ест, что дают — а палеоантропы были совершенно не брезгливы). Во-вторых морская пища, как уже ясно из вышеизложенного, отнюдь не была непривычной для палеоантропа и вообще для древнего человека. Остается пресная вода (запас, который можно взять на небольшое плавсредство весьма ограничен) — но и это препятствие вполне преодолимо. Как известно, селедка (да и любая рыба вообще) в море не соленая. Как показал Ален Бомбар, в середине XX в. переплывший Атлантику на спасательном плоту, человек вполне может пить выдавленный из свежей рыбы сок — говорят, с непривычки это противно, но проблема пресной воды решается (заметим — одновременно с проблемой пищи). Можно называть и другие источники пресной воды (например, конденсация за счет суточного перепада температур) но, будем объективны, они вряд ли использовались древними мореплавателями. Остается еще один фактор — психологический. Однообразное водное пространство, изо дня в день, и так, возможно, месяц, два или больше. Кажется, берега не будет никогда... Об этом писал и Ален Бомбар, и спутники Тура Хейердала. Однако, рискнем предположить, что палеолитические (а вслед за ними — и мезолитические) путешественники воспринимали и океан и время существенно иначе. Они не стремились (даже подсознательно) доплыть до какого-то определенного места за какой-то определенный срок и, что немаловажно, они были начисто лишены иррациональных страхов, суетливости и комплексов, характерных для современного человека. Наверное, жизнь на плоту или лодке даже не казалась им однообразной — она была насыщена мелкими, но значимыми событиями (каждая пойманная или непойманная рыба, незначительная смена погоды или формы волн, пролетевшая вдалеке птица).
Что же касается цели путешествия — они твердо знали, что приплывут туда же, куда летят птицы.
Не с этим ли связан любопытный мотив рисунка птицечеловека, встречающийся в Средиземноморье, Месопотамии, Океании и Мезоамерике.
И не с этим ли связан миф о солнце и птице на парусах — помните: птица, которая всегда видит солнце и всегда укажет путь.
А когда именно появиться земля не столь уж важно — коль скоро движение происходит в правильном направлении, достоверно известно, что когда-то она обязательно появится.
Конечно же при таком подходе к морской навигации велик риск промахнуться мимо цели — конечного пункта птичьих миграций. Если птицы, выбранные в качестве ориентира, летят на какой-то небольшой архипелаг — то для промаха достаточно незначительного отклонения. И что тогда — верная гибель? Нет, просто морская рулетка. Земля, как известно, круглая а мировой океан в теплых широтах устроен так, что куда бы вы не двигались, вероятность пройти более 5000 км и не увидеть вообще никакой земли не так уж велика. Можно предположить, что среди заблудившихся первобытных мореплавателей был существенный процент тех, кто в эту морскую рулетку выиграл. Впрочем, дело не только в предположениях, но и в данных археологии.
В 60-е – 80-е г. XX в. в Бразилии археологами из университета Сан-Паулу были обнаружены следы первобытных стоянок и палеолитическая наскальная живопись, древнейшие образцы которой датированы 46-м тысячелетием до н.э. Несколько позже были найдены захоронения людей негроидной расы, сходного с австронезийскими аборигенами типа, а также инструменты — и тому и другому не меньше 50 тысяч лет. Ошибка датировки практически исключена — среди наскальных изображений есть рисунки гигантских броненосцев, вымерших еще до начала ледникового периода. Ошибка с определением расы — также исключена, поскольку было исследовано более десятка хорошо сохранившихся черепов. В этот период «сухого» пути из Азии в Америку Берингии попросту не существовало, так что остается лишь трансокеанская версия.
Для справки: расстояние от Австралии до южноамериканского побережья — более 13 тысяч километров. Впрочем, скорее всего, палеолитические мореплаватели делали остановки на островах (если плыли через Тихий океан) или в Африке (если через Индийский и Атлантический). Кстати, именно в пещерах Западной Австралии найдены древнейшие в мире изображения лодок. Эти изображения датируются примерно 60-м тысячелетием до н. э. Судя по рисункам, первобытные австралийцы не просто строили лодки и плоты, но и вполне разумно проектировали разные их виды для тех или иных целей.
В поисках древнейшего плавсредства, на котором технически можно пересечь океан, естественным представляется обратиться к технологиям мореплавания, сохранившихся с первобытных времен — и здесь мы видим казалось бы, общеизвестный факт, на который почему-то никто не обращает внимания. Этот факт — существование полинезийского судостроения и навигации, восходящее к эпохе палеолита. Полинезийская «проа» — лодка с аутригером (выносным противовесом), т.е. несимметричный катамаран, при крайней простоте конструкции обладает и хорошими скоростными качествами и исключительной устойчивостью позволяющими совершать серьезные морские походы. Проа состоит из основной лодки (выдолбленного ствола дерева), аутригера (обтесанного бревна) и двух поперечин, соединяющих лодку с аутригером. Обычно проа имеет наклонную мачту и треугольный либо трапециидальный парус из циновок (благодаря которому она может идти при боковом ветре). Иногда для увеличения полезной площади на поперечины, соединяющие лодку и аутригер, укладывается легкий деревянный настил. Иногда используется два аутригера, по одному с каждой стороны. Управляется проа поворотом паруса и рулевым веслом. Аналогичные лодки с аутригерами до сих пор используются рыбаками не только в Океании, но также в Кении, Танзании и Юго-Восточной Азии. Современные спортивные катамараны и тримараны отличаются от проа только используемыми материалами — конструкция же принципиальных изменений не претерпела. Тем не менее, на них не только пересекают океаны, но даже устраивают кругосветные регаты...
СТОП — дальше палеонтологу уж точно делать нечего. Одно дело — изучать образ жизни разумных животных (пусть даже и почти людей), и совсем другое — изучать культуру племен, осуществляющих рейды через океаны.
Итак, палеонтолог сам себе говорит «СТОП» и зовет историка.
«Что случилось?» — спрашивает тот.
«Вот, — говорит палеонтолог, демонстрируя реконструкцию парусной лодки с балансиром, — это уже по твоей части».
«А это который век?» — интересуется историк.
«Это 50 тысяч лет назад плюс-минус 10%» — честно отвечает палеонтолог.
«А, может, у тебя ноль лишний?» — с надеждой спрашивает историк.
«Это почему?» — не понимает палеонтолог.
«Потому, — поясняет историк, — что плавать в море под парусом придумали в начале 3-го тысячелетия до н.э., т.е. примерно 5 тысяч лет назад».
Палеонтолог сверяется по распечатке с анализатора С-14, старательно пересчитывая нули.
«Нет, — говорит он, — не 5 тысяч, а 50. Это не у меня ноль лишний, а у тебя одного не хватает».
«У меня, — обижается историк, — все нули уже 300 лет как посчитаны».
«А у меня, — говорит палеонтолог, — они посчитаны СЕГОДНЯ».
«Ты хочешь сказать, что эти троглодиты 50 тысяч лет назад переплыли Атлантический океан?» — уточняет историк.
«Или Тихий», — говорит палеонтолог.
Историк вздыхает. Но неожиданно его осеняет идея:
«Слушай, — говорит он, — а может, у тебя реконструкция лодки неправильная? Может они по течению на какой-нибудь коряге плыли — как зайцы у деда Мазая?»
«4000 километров?» — спрашивает палеонтолог.
«А если через другой океан?»
«Тогда в два-три раза больше».
Возникает призрачное видение: толпа злющих голодных негров, несущихся на коряге по необозримым просторам Тихого океана и рев капитана: «Не дрейфь, братва: в аккурат к весне будем в Бразилии».
«И что ты мне предлагаешь? — спрашивает историк, — переделать всю историю древнего мира? У нас уже вся хронология расписана — от сотворения мира до падения Рима, мне эту троглодитскую яхту пихать некуда».
«Но я тоже этим заниматься не могу, — резонно замечает палеонтолог, — рубила, скребки, палки-копалки — это еще куда ни шло, но уж океанские яхты — это точно не по нашей части».
В результате мореплаватели 500-го века до н.э. так и остаются не поделенными. Потому что, как оказывается, их не хотят видеть ни в истории, ни в палеоантропологии.
Похоже, мы с вами — единственные, кто хочет с ними познакомиться.
Итак, у «доисторического» человека, имелись и технические средства, и навигационные принципы, позволяющие пересечь океан. Другой вопрос — зачем ему это было нужно.
Никакого перенаселения тогда и в помине не было. Троглодиты могли преспокойно сидеть в своей восточной Африке и близлежащих островах, греться на солнышке и плевать с высокой пальмы на всякие авантюры вроде океанских путешествий и великих географических открытий (которые все равно были впоследствии присвоены европейцами XV–XVII вв. н.э.).
Тем не менее, мотив существует — и вполне очевидный.
Представим себе палеолитическое племя — уже не стая, но еще не государство. Управляется все это стихийным лидером, проявившим сочетание удачливости, ловкости и хитрости.
Если лидер кого-то принципиально не устраивает, этот кто-то может сделать только две вещи: или пойти на открытое столкновение (в котором либо погибнуть, либо победить и стать новым лидером) или просто уйти.
Нас будут интересовать не те, которые погибли (земля им пухом) и не те, которые победили и стали новыми лидерами племен (поскольку это событие, будучи крайне существенным для победителей и побежденных, ничего по большому счету не меняло для племен в целом). Нас будут интересовать те, которые ушли.
Итак, займемся судьбой нашего героя — вступившего в конфликт с лидером племени и ушедшего на поиски нового места обитания. Ушедшему, в соответствии с очевидными (как было сказано выше) соображениями, не по суше, а по морю.
Первый вопрос — куда он уходил? Казалось бы, самое логичное — идти вдоль берега, выбирать подходящее место в дельте какой-нибудь реки и основывать новое поселение. Но скорее всего этот способ уже «заигран» теми, кто ушел раньше, несколько поколений назад. Дельты ближайших рек, таким образом, заняты соседними племенами «бывших своих», которые легко могут встретить незваных гостей полновесной дубиной. Значит, плыть надо не вдоль берега, а в открытое море — неизвестные возможные неприятности все же предпочтительнее известных и гарантированных.
Второй вопрос — с кем он уходил? Ясно, что со своими сторонниками, т.е. с теми, кто совершенно добровольно выбрал его в качестве будущего лидера. Ясно, что только с теми из них, кто достаточно здоров, чтобы выдержать длительное (возможно — не один месяц) плавание. Наконец ясно, что только с теми, кто обладает какими-то полезными на новом месте качествами — умом и хитростью, талантом предвидения, знанием ремесел, боевыми навыками, большой физической силой и выносливостью. Разумеется, в кампании должно быть как можно больше людей, знающих море и навигацию — ясно, что некоторые погибнут в пути, а если экспедиция останется без навигаторов, это — верная гибель для всех.
Третий вопрос — с кем он приходил к новым берегам. На первый взгляд, вопрос выглядит глупо: мы только что определили «стартовый состав» и он может лишь сократиться за счет «естественной убыли» участников. Но на самом деле, состав экспедиции, все же кардинально изменится. На старте это — просто группа волонтеров (пусть даже и перспективных). На финише — это сработавшаяся профессиональная команда, где про каждого известны его возможности и где каждый понимает другого с полуслова.
Обратимся к достаточно авторитетному теоретику истории А. Тойнби — вот что он пишет по этому поводу:
«Стимулирующее действие морского пути, возможно, самое сильное среди всех, которым подвергаются мигрирующие народы...(А.Тойнби, «Постижение истории»)
Связующим элементом этой системы было уже не кровное родство, а всеобщее подчинение свободно выбранному вождю и всеобщее уважение к свободно принятому закону, который носит на языке современной западной политической мифологии название „общественный договор“...
Корабельная команда, каждый член которой — выходец из своего района и из своей группы родства, — это объединение с целью завоевания новой заморской родины и последующей защиты своих завоеваний».
А сейчас представим себе, что путешествие прошло успешно и команда (уже команда) высадилась на совершенно новой для них земле.
Земля! Плавание почти закончено — остается лишь найти место для высадки и основания нового поселения. Разумеется, оно будет в дельте реки (или хотя бы ручья, если реки не найдется). Дальше конкретика заканчивается — и начинается почти что абстракция.
Здесь все чужое — фауна, флора, климат и даже геология. Переселенцы знают обо всем этом меньше, чем мы о марсианских природных условиях. При этом надо из чего-то соорудить жилье, из чего-то еще сделать хозяйственную утварь (ясно, что с собой взяли только самое необходимое). Одновременно приходится быть готовыми защищать себя с первого же шага на берег. По ходу дела надо разобраться, что здесь растет, кто здесь водится и насколько то и другое съедобно, а также на сколько оно опасно, что здесь есть (и чего здесь нет) из полезных ископаемых. Переселенцам предстоит столкнуться с особенностями местного климата и природных циклов, с поведением сухопутных и прибрежных живых существ, а также (возможно) с местными племенами, привычки которых могут оказаться достаточно скверными для пришельцев....
Так начинается период неизбежного, жизненно необходимого изобретательства, каковой период займет несколько поколений. Если изобретательство не удалось, то нашего героя ждет неудача — проще говоря, собственная гибель, гибель тех, кто ему доверился, гибель рода. В случае же успеха — возникает новое племя, а затем, быть может, и новый этнос.
Опять слово А.Тойнби:
«В городе-государстве, созданном по этому принципу, „клетками“ новой политической организации стали не родственники, связанные общим происхождением, а „племена“, представляющие собой судовые экипажи; и эти судовые экипажи, выходя на сушу, продолжают поддерживать оправдавшую себя корабельную организацию. Скооперировавшись в пути, что неизбежно, когда люди оказываются „в одной лодке“ перед лицом общей опасности, они предпочитают и дальше жить и действовать в соответствии с заведенным на корабле порядком. На суше, как и на море, дружба оказывалась более существенным элементом, чем родство, а приказы избранного и наделенного полномочиями лидера — более авторитетными, чем подсказки обычая и привычки. Фактически из группы судовых экипажей, объединившихся для завоевания новой родины и создавших в результате новый город-государство, который впитал в свою систему местные „племена“, родились городской магистрат и идея городского самоуправления».(Там же)
Тойнби в этом фрагменте говорит об истоках формирования элегантной социокультурной системы полисов Эллады, мы же (напоминаю) рассматриваем период между 50-м и 40-м тысячелетиями до н.э. Мы говорим о первых морских мигрантах, чисто случайно выигравших главный приз в «морскую рулетку». Они еще не умели этим призом воспользоваться — поскольку не владели достаточно надежными приемами навигации. Они умели только доплыть туда, где, возможно, есть что-то интересное. Как вернуться обратно они не знали — так что их билет был только в один конец. Если бы даже им удалось чудом вернуться домой, они не смогли бы достаточно точно воспроизвести свой маршрут, чтобы найти ровно то место, где основали свое поселение. Иначе говоря, они еще не могли организовать планомерную колонизацию вновь открытых земель. Но старт большой игре был дан. Следующие выигрыши уже не были такими случайными, а победители уже знали кое-что о том, как этими призами пользоваться. И последствия были гораздо серьезнее, чем те, на которые Тойнби указывает в приведенном фрагменте. Впрочем, не будем забегать вперед.
7. Игра в карты
Учёные (не историки), занимающиеся этногенезом народов Океании и Америки говорят о древних морских миграциях, как об установленном факте. Технология таких миграций почти не изучена, а она наверняка существовала и логично предположить, что она не исчерпывалась простейшими принципами ориентации в открытом море. Если целые племена (пусть даже и небольшие) многократно совершают подобные путешествия и переселения, то у них необходимым образом развивается навигация и картография.
Этнографам хорошо известна способность первобытных племен Океании, а также приморских народов Азии и Америки к ориентированию, к фиксации знакомого рельефа и передаче таких сведений в форме картографического наброска. В отношении народов Океании предполагается, что полинезийские жрецы выполняли и функции навигаторов — им были известны конфигурации морских течений и господствующих ветров, они также владели звездной навигацией и, возможно, еще какими-то навигационными приемами, ныне утраченными (отчасти — за ненадобностью, отчасти — за забывчивостью).
В начале XX в. российский этнограф Б.Ф. Адлер провел весьма серьезные исследования карт первобытных народов — в т.ч. и народов Океании. Как оказалось, существует целый набор разновидностей таких карт — с различными функциями и, соответственно, с различными типами фиксируемой на них информации. На самом деле, это были не столько карты, сколько графическая легенда маршрутов — где помимо контуров берегов давалось описание особенностей моря, указания на расстояния прямой видимости тех или иных ориентиров, схемы взаимного расположение островов и схемы течений. Такие карты зачастую охватывали довольно значительные зоны, как например Маршалловы острова и соседние архипелаги — морской регион, превышающий по площади — 6 млн. кв.км. К началу XX в., когда проводились исследования, древние картографические навыки уже были практически утрачены и даже смысл ранее созданных карт был далеко не всегда понятен местным жителям.
В отношении звездной навигации — астрономические зарисовки появляются около 100 тысяч лет до н.э. К 50 тысячелетию до н.э. вероятно уже существует примитивный календарь. В интервале 50–15 тысячелетий до н.э. астральные рисунки усложняются, в них отражаются довольно сложные закономерности поведения Луны, Солнца и звезд. Звездные карты, относящиеся к 15 тысячелетию до н.э. обнаружены, в частности, в упоминавшейся выше пещере Ласко (Франция). На них вполне узнаваемым образом изображены созвездия Лиры, Лебедя, Орла и Плеяды.
Зафиксируем один банальный, но важный вывод. В условиях, когда люди уверенно пользуются, картами, описаниями ориентиров, календарями и навигационными схемами (в т.ч. и астрономическими), отсутствие счета и письменности представляется технически невозможным — хотя бы потому, что любая символическая конструкция из числа описанных выше, уже является разновидностью как того, так и другого. Не пользоваться в таких условиях пиктографическим письмом для передачи информации и не вести хозяйственных подсчетов просто для порядка, было бы как минимум странно. Людям эпохи мезолита подобные странности были несвойственны — поэтому они делают и то и другое. Иначе говоря, пиктографическая письменность и счет у них присутствуют и широко используются всеми слоями первобытного населения.
Палеолингвистика XXI в. позволила установить определенное сходство между семью видами древнейшей пиктографической письменности: древнеиндийской, древнекитайской, шумерской, древнеегипетской, критской, ольмекской (древняя Мезоамерика), и океанийской. Последняя, сохранившаяся на о. Рапа-нуи (о. Пасхи) и именуемая «кохау ронго-ронго», оказалась в некотором смысле «корневой» системой для остальных. Фокус в том, что последней вообще не должно было существовать в природе — Рапа-Нуи маленький осторов в 4000 км. от ближайшего побережья (Чили). Ролью этого островка в истории цивилизации мы еще займемся — но всему свое время. Есть гипотеза о распространении письменности типа «ронго-ронго» из Китая — на остров Пасхи, затем — в Южную Америку — но она никак не объясняет находок образцов подобной письменности в Европе, Австралии, Новой Зеландии и Африке. При этом сопоставление образцов из разных регионов указывает, что в какой-то «доисторический» момент письменность типа «ронго-ронго» распространилась по планете необычайно быстро. Исходя из общепринятых исторических воззрений, совершенно невозможно объяснить, как это могло случиться. В дальнейшем мы увидим: описанное выше историко-лингвистическое безобразие вполне объяснимо и даже естественно — если рассматривать РЕАЛЬНУЮ (а не общепринятую) историю.
Что же касается собственно карт — то с ними все еще интереснее. Общепринятая история утверждает следующее: Первые карты, учитывающие сферичность земли, появились в Элладе около III в. до н.э. В качестве крупнейшего достижения того периода предъявляется карта мира Птолемея (II в.) на которой изображен «Старый свет» — кусочек Восточной Атлантики, Евразия южнее Балтийского моря и Северная Африка. Южнее истоков Нила, Африка Птолемея ползет на Восток вдоль экватора и, чуть-чуть не достав до Филиппин, разворачивается на Север. Там она мертвой хваткой впивается в Китай, превращая таким образом Индийский океан в огромное внутреннее море. Карта Птолемея, несмотря на жуткое, даже по меркам древней Эллады, надругательство над Африкой, была бестселлером в течение полутора тысячелетий. Она выдержала последнее издание в 1478 г. и сошла со сцены лишь после открытия Америки Колумбом в 1492–1503 г. и Тихого Океана Магелланом в 1521 г. Следующим бестселлером становится карта Меркатора 1569 г., каковая и является прототипом для современных карт мира с разделением на западное и восточное полушарие (эта картографическая проекция так и называется — меркаторовская).
Здесь начинаются странности, необъяснимые в рамках общепринятой истории. Дело в том, что на карте присутствует не только Америка и Тихий океан. Там присутствует что-то похожее на Австралию (которую откроет Янсзон в 1606 г.) и, что еще хуже, присутствует Антарктида (которую откроют Беллинсгаузен и Лазарев в 1820 г.). Меркатор видимо не смог корректно перенести данные с первоисточников на свою карту — поэтому по мере приближения к полюсам его карта становится гротескной — Аляска, приполярная Евразия и Антарктида разбухают примерно вдвое по сравнению со своими реальными размерами.
Впрочем, при внимательном ознакомлении с картографическим наследием XVI в. оказалось, что подобных карт существует целая куча — причем все достаточно известные, так что подделка исключена. Карта Ортелиуса (1571 г.), реализующая развертку карты мира без разделения на полушария — и тоже с вполне узнаваемой Антарктидой, а также чем-то вроде Австралии и Новой Зеландии. Впрочем, она тоже содержит ряд существенных искажений, связанных с некорректным переносом данных из неизвестных первоисточников. Более ранняя карта Финея (1531 г.) с разбиением на северное и южное полушарие — так что Антарктида прекрасно прорисована прямо посредине «южной половины» карты. Здесь искажений уже гораздо меньше, чем на более поздних картах. Наконец, самая ранняя и самая точная из таких карт — карта Пири Рейса (1513 г.), где прекрасно прорисованы и Южная Америка (которую в то время еще не успели толком исследовать) и Антарктида. Мало того, Пири Рейс, с солдатской прямотой указал, что при составлении своей карты использовал около 20 античных карт «времен Александра Великого» (т.е. Александра Македонского, IV в. до н.э.). При этом точность и степень детализации самой карты, хотя и далека от современных стандартов, но гораздо выше, чем ей полагалось бы быть середине XVI в. По уровню исполнения карта ближе к середине XVIII в.
Слово специалистам:
«Географические подробности, изображаемые в нижней части карты, прекрасно согласуются с данными сейсморазведки... Мы не представляем, каким образом согласовать данные этой карты с предполагаемым уровнем географической науки в 1513 г.»(подполковник Ольмейр, техническая разведка ВВС США, из письма Ч.Хэпгуду, 06.07.1960 г.)
Казалось бы, при чем тут сейсморазведка — речь ведь идет не о геологии, а о картографии. Оказывается, очень даже при чем. На карте Пири Рейса, как и на всех прочих перечисленных картах присутствует не та Антарктида, которую открыли в XIX в., а несколько другая — та, какой она была где-то между 15-м и 5-м тысячелетием до н.э. Дело в том, что в этот период происходило глобальное потепление, в ходе которого существенная часть Антарктиды лишилась ледникового покрова. Потом началось похолодание, рост ледяной шапки и, к 4-му тысячелетию до н.э., лед покрыл весь континент. Именно контуры континента подо льдом и были определены методами сейсморазведки, на которые ссылается Ольмейр.
Иначе говоря, даже во времена Александра Македонского карты подобного рода уже были невообразимо древними. Впервые на это обстоятельство обратили внимание проф. Чарльз Хэпгуд и д-р. Ричард Стрейчан. Они провели каталогизацию древних карт (вернее их копий, относящихся к в основном к XVI в.), а также их приведение к современной координатной сетке и соотнесение с палеогеографическими данными. Они же обратили внимание на наличие на карте Финея ледяной шапки в центре Антарктиды и рек, текущих от нее к океану.
Самую полновесную свинью подложил традиционным историкам французкий академик Буаше. В 1737 году он опубликовал карту Антарктиды, где она полностью лишена ледяного покрова. В середине Антарктиды изображено водное пространство, разделяющее ее на два субконтинента. Заметим: современные геофизические и топографические исследования, проводившиеся в второй половине XX в., показывают, что Антарктида действительно является архипелагом (точнее, являлась таковым при том уровне океана, который был характерен для пика глобального потепления). В «исторический» период Антарктида уже была покрыта ледяным куполом, который в настоящее время имеет толщину более 1500 метров.
Итак, все перечисленные карты были составлены в «доисторичекий» период, причем если карта Финея отражает состояние дел в 5-м – 6-м тысячелтии до н.э., то карта Буаше, возможно, относится к примерно к 10-му – 12-му тысячелетию.
А что же говорят «официальные историки» по этому поводу? Оказывается, изображение Антарктиды на древних картах связано с натурофилософским представлением о необходимости баланса суши между северным и южным полушарием. Т.е. по их мнению эти изображения являются простым совпадением философии с географией. При попытке представить себе как такое могло случиться, возникает очередное видение.
Управление технической разведки ВВС США. Звонок телефона.
«Это Филипп Буаше, Французкая академия наук. Видите ли, я составляю атлас мира и мне кажется, что районе южного полюса непременно должна быть какая-то большая земля — иначе юг нашей планеты был бы несколько недогружен».
«Так точно, сэр. Она там есть».
«Я так и знал. И что же она собой представляет?»
«Согласно новейшим данным, сэр, это бывший архипелаг, в настоящее время покрытый льдом».
«Вот как? Очень любопытно. А у вас не найдется карты этого архипелага? Если это не какая-нибудь военная тайна».
«Нет проблем, сэр. Это совершенно открытая информация. Вам карту со льдом или без льда?»
«Пожалуй, без льда».
«Окей, сэр. Включайте факс».
Раздается сирена. Это едет «скорая помошь», выводить историка из состояния острого галлюциногенного психоза...
8. Игра в молчанку и танцы на волнах
Как и было обещано, мы возвращаемся к минойскому Криту, который как минимум полтора тысячелетия (с XXX по XV в. до н.э.) торчит посреди Средиземного моря, как огромная заноза в теле «официальной» исторической концепции. Цивилизация, возникшая вопреки общепринятой философии истории, устроенная и развивающаяся не там и не так, как это положено древним царствам. Со всех сторон «неправильная» и «неисторичная» держава, которая во времена древнего Египта и Шумера контролировала все известные, а быть может — и неизвестные народам «Старого Света» моря.
Посмотрим как выглядит средиземноморский регион в 6-м – 7-м тысячелетии до н.э. Оказывается, здесь построено уже множество городов. Это, в частности, Иерехон в Иордании, Джантия на Мальте, Чатал-Хююк в Анатолии, Сескло в Фессалии, на Крите же древние города обнаруживаются под всеми более поздними (т.н. «дворцовыми») городами 2-го – 3-го тысячелетия до н.э. — Кносс Фест, Маллия... Правда, согласно исторической традиции, их не принято называть «городами», т.к. они «первобытные» (старше 3050 г. до н.э.).
В Чатал-Хююке уже существуют храмы с изображениями и скульптурами быков, совершенно такими же, как на минойском Крите. В Сескло уже есть классический эллинский акрополь, укрепленный стеной и рвом. В Иерехоне есть древний храм, совершенно той же конструкции, что характерна для минойского Крита.
Если верить Гомеру (а какие у нас, собственно, есть основания ему не верить) — то в XII в. до н.э. на Крите обитали некие племена, возможно, объединенные под общим именем «пеласги». Причем обитали уже очень давно — раз успели построить 90 городов и удостоились эпитета «божественные». Кто такие пеласги — это особая тема. Энциклопедия дает следующую лаконичную характеристику:
«Пеласги (греч. Pelasgoi), согласно античной традиции, догреческое население Греции Древней (Ю. Балканского полуострова, островов Эгейского моря, Фессалии, Эпира, Крита, западного побережья Малой Азии). Археологические раскопки подтверждают близость культур догреческого населения всех этих районов».(«Большая советская энциклопедия» — «БСЭ»)
А теперь приведем два мнения по этому поводу.
Мнение первое:
«Все, что греки насочиняли о первобытном доэллинском населении пеласгов, не имеет для истории никакой ценности».(Р. фон Пельман, «Доисторическое время и крито-микенская эпоха»)
Мнение второе:
«Пеласги — это Греция до греков, Палестина до евреев, Магриб — до финикийцев, Италия до этрусков, Англия до кельтов...(А.Афанасьев, «Филистимляне — забытый народ»)
Большинство городов, которые ныне почитаются греческими, были основаны пеласгами (Афины, Аргос, Коринф, Иолк и т.д.).
Излюбленное название пеласгийских городов — Ларисса. В процессе расселения пеласгов это имя появилось на огромной территории: от Черного моря до Сирии, от Северной Месопотамии до Северной Италии. До нашего времени дожила только одна Ларисса — Ларисса Пеласгийская на севере Греции.
Стены своих городов пеласги слагали из гигантских, тщательно пригнанных друг к другу камней. Эти стены назывались у греков циклопическими или стенами пеласгов.
Греки, пришедшие на Балканы много позднее пеласгов, именно от последних переняли навыки мореходства».
Первое мнение принадлежит, как нетрудно догадаться, представителю «официальной» истории, второе — представителю истории «неофициальной» или «альтернативной».
Кому верить?
Если «альтернативщику» Афанасьеву — то всю «официальную» древнюю и античную историю можно смело выбрасывать на помойку.
Если «официальному» историку фон Пельману — то на помойку надо выбрасывать все 9 томов «истории» Геродота, Гомера считать писателем-беллетристом, а самих пеласгов приравнять к наядам, дриадам и прочей сказочной антропоморфной фауне.
Поясняем, какое пеласги имеют отношение к Геродоту и его «истории».
«А прочие боги, имена которых, по словам египтян, им неизвестны, получили свои имена, как я думаю, от пеласгов, кроме Посейдона, который происходит из Ливии. Ведь первоначально ни один народ не знал имени Посейдона, кроме ливийцев, которые издревле почитали этого бога. Однако у египтян нет обычая почитать героев.(Геродот, «История», книга II Евтерпа)
Эти и еще много других обычаев, о которых я также упомяну, эллины заимствовали у египтян. Напротив, обычай изображать Гермеса с напряженным членом, эллины восприняли не от египтян, а от пеласгов. Первым эллинским племенем, перенявшим этот обычай, были афиняне, а от них переняли уже все остальные. Ведь в то время, когда афиняне уже считались эллинами, пеласги поселились в Аттической земле, почему с тех пор и население Аттики также стало считаться эллинским. Всякий, кто посвящен в тайное служение Кабиров, совершаемое на Самофракии и заимствованное от пеласгов, тот поймет меня. Ведь Самофракию прежде населяли те пеласги, которые впоследствии поселились среди афинян, и от них-то самофракийцы переняли эти таинства. Итак, афиняне первыми из эллинов стали делать изображение Гермеса с прямо стоящим членом и научились этому от пеласгов. А у пеласгов было об этом некое священное сказание, которое открывается в Самофракийских мистериях.
В прежние времена, как я узнал в Додоне, пеласги совершали жертвоприношения богам, вознося молитвы, но не призывали по именам отдельных богов. Ведь они не знали еще имен богов. Имя же боги [yeoi] пеласги дали им потому, что боги установили [yentew] мировой порядок и распределили все блага по своей воле. Только спустя долгое время они узнали из Египта имена всех прочих богов (кроме имени Диониса, с которым познакомились гораздо позднее). Потом они вопросили об этих именах оракул в Додоне. (ведь это прорицалище считается древнейшим в Элладе и в то же время было единственным). Так вот, когда пеласги вопросили оракул в Додоне, следует ли им принять имена богов от варваров, оракул дал утвердительный ответ. С этого-то времени пеласги стали при жертвоприношениях употреблять эти имена богов. А от пеласгов впоследствии их переняли эллины».
Хорошенькое дело! Оказывается, древние египтяне с точки зрения пеласгов не носители всяких древних знаний, а примитивные дикари, «варвары». Вернемся к Геродоту и его Истории.
«Что до афинян, то они в то время, когда пеласги владели так называемой ныне Элладой, были пеласгами и назывались кранаями. А при царе Кекропе их называли кекропидами. Когда же затем царем стал Эрехфей, они получили имя афинян и, наконец, по имени их предводителя Иона, сына Ксуфа, — ионян».(Геродот, «История», книга VIII, Урания)
Обороты «были» и «назывались» в отношении принадлежности к пеласгам, кажется, не случайны. Возникает ощущение, что Геродот имеет в виду не принадлежность к этносу, а образ жизни или род занятий. Это — не оговорка, поскольку повторяется в разных томах геродотовой истории. А сейчас ответим на поставленный вопрос: какой истории верить — «официальной» и христианской либо «альтернативной» и античной. Здравый смысл подсказывает, что надежнее будет согласится с «альтернативным» Афанасьевым и, соответственно, поверить Геродоту и Гомеру (а также Гесиоду, Еврипиду и многим другим античным авторам).
Во-первых, античные авторы (в отличие от современных «официальных» историков) жили в древней Элладе и описывали собственную историю. Гомер пишет, что город Аргос «пеласгический», Фтия «холмная» и «славная жен красотою», а Эгейское море — «винноцветное», не потому, что хочет кого-то убедить. Он просто строит поэтические эпитеты из общеизвестных (в его время) фактов. Иначе говоря, в гомеровское время пеласгическое происхождение Аргоса так же общеизвестно, как цвет Эгейского моря, холмы Фтии и красота тамошних женщин. То же касается и Крита, населенного все теми же пеласгами, с его 90 городами, удивительным смешением языков и колоссальным богатством.
Во-вторых, существует топонимика древних городов Эллады, которая согласуется с историей Геродота, но совершенно не согласуется с современной «официальной» историей. Древнейшие городские стены (в т.ч. в Афинах, Аргосе, Тиринфе), сложенные из больших блоков дикого камня, до сих пор называются «пеласгическими». Официальная история, отрицающая существование пеласгических стен, оказываются в положении учительницы из школьного анекдота. Учительница как известно, убеждала мальчика, что слова «жопа» нет, мальчик же ответил: «Как это так — жопа есть, а слова нет!?».
Наконец, в-третьих, существуют еще и практика, а она такова. В XIX в. «официальная» история считала Трою и Микены сказками — однако Шлиман поверил Гомеру и нашел Трою, а затем Микены. До начала XX в. «официальная» история считала такой же сказкой минойский Кносс (и вообще всю цивилизацию минойского Крита) — однако Эванс поверил Гомеру и нашел Кносс. Заметим: с помощью своей якобы научной концепции «официальные» историки за 500 лет не нашли даже дырки от бублика.
Так что будем исходить из практики — т.е. из того, что надежнее верить тем мифам, которые зафиксировали Гомер, Гесиод, Геродот и другие античные авторы, а не тем мифам, которые выдумали христианские историки XIV–XVII в.
А сейчас вернемся к минойскому Криту. Греческий миф о начале минойской эпохи в общих чертах выглядит так: бог Зевс, превратившись в белого быка, похитил дочь сидонского (по другой версии — Тирского) правителя Агенора Европу и доставил ее на Крит, где она родила ему трех сыновей, в т.ч. того самого Миноса. По ходу дела Европа оказалась женой критского правителя Астерия, а Минос, соответственно, унаследовал мощнейшую морскую державу и обложил данью прибрежные города. Афины, в частности, обязаны были помимо прочих платежей, раз в 9 лет отсылать на Крит 7 юношей и 7 девушек, которые, согласно мифу, пожирались жившим в лабиринте особо хищным человекобыком по имени Минотавр (внебрачным сыном жены Миноса от другого быка). Покончил с этой антигуманной практикой некто Тесей. Он убил Минотавра и бежал в Афины вместе с дочерью Миноса Ариадной (которая, впрочем, покинула его по дороге и вышла замуж за Диониса). Лабиринт же был построен афинянином Дедалом, который бежал к Миносу на Крит, спасаясь от уголовного преследования за убийство. Через некоторое время он бежал и от Миноса вместе со своим сыном Икаром (придумав для этой цели нечто вроде дельтаплана). Икар не справился с управлением и погиб, а Дедал добрался до Сицилии и нанялся к тамошнему правителю, из-за чего между сицилийцами и Миносом возник спор. Прибывший на Сицилию Минос был убит (как сказали бы сейчас: «в криминальной разборке с сицилийской мафией»). Впоследствии Дедал вернулся в Афины (где дело об убийстве, видимо, уже прекратили) и основал там серьезный семейный бизнес.
Но вернемся к последствиям эротических похождений Зевса.
У Агенора Сидонского (или Тирского), кроме дочки Европы было три сына: Фойникс, Киликс и Кадм. Всех троих он отправил как бы на поиски дочери. Занимаясь как бы этими поисками, каждый из сыновей оккупировал по приличному куску территории на различных морских побережьях. Так образовалась Финикия, Киликия и Кадмея соответственно.
Здесь мы видим ряд странностей.
Относительно Финикии — Сидон и Тир (современный Южный Ливан), где правил папаша Агенор уже были финикийскими городами. Может быть, Фойникс перевалил через Суэцкий перешеек и основал ту Финикию на Красном (или пурпурном — Phoenix) море, о которой упоминает Геродот?
По поводу Киликии (современная Южная Турция между заливами Мерсин и Анталья) — официально она существовала только в качестве провинции (и только с IV в. до н.э.), хотя под именем Hilakku была известна по месопотамским надписям 3-го тысячелетия до н.э.
Причины этого мы рассмотрим чуть позже.
А теперь перейдем к Кадмее. Кадмея — это первое название древнего города Фивы (в Беотии, Греция). Согласно мифу, Кадм убил дракона, а его зубами засеял поле — и в качестве всходов выросли воины, которые и составили Кадму кампанию в плане основания города.
За комментариями обратимся к специалисту по мифологии.
«Офион, или Борей, — это змей-демиург из древнееврейских и египетских мифов; в предметах древнего средиземноморского искусства богиня постоянно изображалась вместе с ним. Пеласги, рожденные из земли и претендующие на то, что они возникли из зубов Офиона, вероятно, были неолитическими людьми, носителями культуры „раскрашенной керамики“. Они пришли в материковую Грецию примерно в середине четвертого тысячелетия до н.э. Население раннеэлладской культуры, мигрировавшее из Малой Азии через Киклады, обнаружило их на Пелопоннесе семью столетиями позже. Однако пеласгами с легкостью стали именовать вообще всех доэллинских обитателей Греции. Так, Еврипид (по свидетельству Страбона V. II.4) указывает, что пеласги приняли имя данайцев по пришествии в Аргос Даная и его пятидесяти дочерей... Страбон в том же отрывке сообщает, что люди, жившие в Афинах, были известны под именем „пеларгов“ („аисты“) ; не исключено, что это была их птица-тотем».(Р.Грейвс. «Мифы древней Греции. Мифы творения. Пеласгический миф творения»)
По поводу аистов позволим себе слегка поправить Грейвса. Для этого вспомним океанийскую легенду о солнце на парусе и птице, которая всегда укажет путь. Пути миграции аистов, как известно, проходят из Европы через Средиземное море и далее — в Южную Африку. При этом они делают остановки на островах, в Малой Азии и на Ближнем Востоке — иначе говоря, пересекают море ровно по тем же маршрутам, что и пеласги (точнее пеласги следовали маршрутами аистов). Отсюда, видимо, и прозвище.
Теперь, в порядке продолжения — несколько слов о Данае. Согласно греческой мифологии, Ио (как и Европа) была похищена Зевсом, увезена в Египет, где и родила сына по имени Эпаф. У Эпафа, в свою очередь, был сын по имени Бел, а у него — два сына: Египт и Данай. Египт владел всей долиной Нила (т.е. Египтом), а Данай — Ливией (т.е. остальной Африкой). Позже из-за конфликта с братом Данай бежал в Аргос (но это уже другая история). Что же касается имени Бел — то в Вавилоне Бел — Мардук, сын морского бога Эа, почитался как основатель первой династии. Это — не случайное совпадение. Так, быки, ритуальные изображения которых мы видим в Шумере почти не отличаются от таковых в Анатолии и на Крите. Название города Ларса, основанного в дельте Евфрата, в 4-м тысячелетия до н.э., с учетом древней экономии на гласных, можно читать как «Ларисса» (излюбленное название города у пеласгов).
Ларисса, кстати — это морская чайка. Вообще мотив морской птицы пронизывает всю пеласгическую мифологию, включая обычаи, топонимику и космогонию.
Опять-таки обратимся к Грейвсу и изложим древнейший миф об Эвриноме — «далеко блуждающей», той самой богине, которая более известна в европейской мифологии под именем Дана, и которую, возможно, изображали статуэтки «палеолитических Венер», известные с 30-го тысячелетия до н.э.
«В начале Эвринома, богиня всего сущего, восстала обнаженной из Хаоса и обнаружила, что ей не на что опереться. Поэтому она отделила небо от моря и начала свой одинокий танец над его волнами. В своем танце она продвигалась к югу, и за ее спиной возникал ветер, который ей показался вполне пригодным, чтобы начать творение. Обернувшись, она поймала этот северный ветер, сжала его в своих ладонях — и перед ее глазами предстал великий змей Офион. Чтобы согреться, Эвринома плясала все неистовей, пока не пробудилось в Офионе желание, и он обвил ее божественные чресла, чтобы обладать ею...(Там же)
Затем превратилась она в голубку, села, подобно наседке, на волны и по прошествии положенного времени снесла Мировое яйцо. По ее просьбе Офион обернулся семь раз вокруг этого яйца и высиживал его до тех пор, пока оно не раскололось надвое. И появилось из него все то, что только существует на свете: солнце, луна, планеты, звезды, земля и ее горы, реки, деревья, травы и живые существа...
Приведенный выше вариант можно восстановить на основе беросского фрагмента и финикийских космогоний, которые цитируют Филон из Библоса и Дамаскин; на основе беотийской легенды о зубах дракона...»
В порядке комментария: судя по мифологии, пеласги — не просто морской народ, но народ, который полностью ориентирован на море и все, что связано с морем. Чтобы выяснить, что же в этом море (а точнее в морях) происходило, вновь обратимся к Геродоту.
«По словам сведущих среди персов людей, виновниками раздоров между эллинами и варварами были финикияне. Последние прибыли от так называемого Красного моря к Нашему морю и поселились в стране, где и теперь еще живут. Финикияне тотчас же пустились в дальние морские путешествия. Перевозя египетские и ассирийские товары во многие страны, они, между прочим, прибыли и в Аргос. Аргос же в те времена был самым значительным городом в стране, которая теперь называется Элладой. Когда финикияне прибыли как раз в упомянутый Аргос, то выставили свой товар на продажу. На пятый или шестой день по их прибытии, когда почти все товары уже были распроданы, на берег моря среди многих других женщин пришла и царская дочь. Ее имя было Ио, дочь Инаха; так же называют ее и эллины. Женщины стояли на корме корабля и покупали наиболее приглянувшиеся им товары. Тогда финикияне по данному знаку набросились на женщин. Большая часть женщин, впрочем, спаслась бегством, Ио же с несколькими другими они успели захватить. Финикияне втащили женщин на корабль и затем поспешно отплыли в Египет.(Геродот, «История», Книга I Клио)
Так-то, говорят персы, Ио попала в Египет. Эллины же передают это иначе. Событие это послужило первой причиной вражды. Затем, рассказывают они далее, какие-то эллины (имя они не могут назвать) прибыли в Тир Финикийский и похитили царскую дочь Европу. Должно быть, это были критяне. Этим они только отплатили финикиянам за их проступок. Потом эллины все-таки снова нанесли обиду варварам. На военном корабле они прибыли в Эю в Колхиде и к устью реки Фасиса. Завершив там все дела, ради которых прибыли, эллины затем похитили царскую дочь Медею. Царь колхов отправил тогда в Элладу посланца с требованием пени за похищенную и возвращения дочери. Эллины, однако, дали такой ответ: так как они сами не получили пени за похищение аргивянки Ио, то и царю ничего не дадут.
Затем в следующем поколении, говорят они, Александр, сын Приама, который слышал об этом похищении, пожелал умыканием добыть для себя женщину из Эллады. Он был твердо уверен, что не понесет наказания, так как и эллины тогда ничем не поплатились. После того как Александр таким образом похитил Елену, эллины сначала решили отправить посланцев, чтобы возвратить Елену и потребовать пени за похищение. Троянцы же в ответ бросили им упрек в похищении Медеи. Тогда ведь, говорили они, сами эллины не дали никакой пени и не возвратили Медеи, а теперь вот требуют пени от других.
До сих пор происходили только временные похищения женщин. Что же до последующего времени, то, несомненно, тяжкая вина лежит на эллинах, так как они раньше пошли походом в Азию, чем варвары в Европу. Похищение женщин, правда, дело несправедливое, но стараться мстить за похищение, по мнению персов, безрассудно. Во всяком случае, мудрым является тот, кто не заботится о похищенных женщинах. Ясно ведь, что женщин не похитили бы, если бы те сами того не хотели».
Не правда ли, прочтение этого фрагмента производит весьма странное впечатление?
Кажется, что речь идет не о разных странах, а о десятке деревень, разбросанных по побережьям как минимум трех морей (Средиземного, Красного и Черного), а если быть более точным — об одной большой деревне. Перемещаясь с места на место, торгуя, или просто болтаясь без дела, довольно-таки бесшабашные жители этой деревни иногда прихватывают у соседей то, что плохо лежит, а иногда уводят чужих жен и романтически настроенных девушек. Разумеется, возникают скандалы в том же, вполне деревенском стиле — о чем и пишет Геродот. Как это обычно бывает в деревне, все про всех все знают — кто откуда пришел, кто у кого что взял, кто кому за что не заплатил.
Критяне и финикийцы, эллины и колхи, называются так или иначе не по племенному принципу, а по названию того места, где они живут в данный момент. Финикийцами, например, называются те, кто живет на море Phoenix (красном), т.е. как бы на выселках. Поэтому они считаются колобродами и всегда оказываются крайними («виновниками... были финикияне» — см. выше). Критянами называются те, что живут на острове Крит, в середине «нашего» (!) моря — и поэтому на них тоже при случае вешают всех собак («какие-то эллины... должно быть, это были критяне» — см. выше). По такому же принципу, те, что живут на архипелаге Киклады (недалеко от Крита), называются Киклопами — а как же им еще называться?
«Киклопы, циклопы, в древнегреческой мифологии одноглазые великаны, сыновья Урана и Геи. По наиболее древним представлениям, они изготовили для Зевса молнии — стрелы, с помощью которых тот одолел титанов. К. представляли и как подручных бога Гефеста в его кузнице, и как строителей мощных стен в Микенах и Тиринфе, сложенных из огромных неотёсанных камней („киклопические постройки“). Согласно „Одиссее“, К. — дикое племя, живущее где-то на западе в пещерах на отдалённом острове и не признающее над собой власти богов».(БСЭ)
Ну, не все так плохо. Учитывая, что те же самые стены, строили пеласги (о чем шла речь выше), можно предположить, что киклопы/циклопы — это те же пеласги, просто живущие на Кикладах. Их великанство, одноглазость и дикость сильно преувеличены, а вот их прохладное отношение к богам и их технические таланты вполне соответствует тому, что мы знаем о пеласгах.
Читаем дальше.
«Циклопические сооружения, киклопические сооружения, постройки из огромных каменных глыб без связующего раствора (цемента, извести и др.). Название дано древними греками подобным постройкам Эгейской культуры, поскольку их приписывали легендарным великанам — циклопам (киклопам). Остатки Ц. с. встречаются во многих странах. В археологии и истории архитектуры понятие Ц. с. в известной мере совпадает с понятием мегалитических построек (см. Мегалиты). Древнейшие Ц. с. (главным образом оборонительного и культового характера) относятся к эпохе энеолита (3-е тыс. до н. э.), большая часть — к эпохам поздней бронзы и раннего железа (конец 2-го — начало 1-го тыс. до н. э.). Наиболее яркие образцы Ц. с. — оборонительные стены Микен и Тиринфа, сардинские нураги, древние культовые постройки Балеарских островов и о. Мальта, древняя перуанская архитектура. В СССР остатки Ц. с. известны в Закавказье, Крыму, Таджикистане, Сибири».(БСЭ)
С датировками все понятно — историки, даже советские, не могли преодолеть барьер библейского потопа — поэтому раньше 3-го тысячелетия строить что-либо запрещается всем, в т.ч. и диким циклопам. А вот с географией творится что-то странное: мало этим циклопам (или пеласгам) Средиземноморья, они занимаются своим циклопизмом в Средней Азии, в Сибири и даже в Америке.
За разъяснениями Большая Советская Энциклопедия отправляет нас к статье «Мегалиты». Ну, что ж, давайте посмотрим.
9. Игра в камешки
Итак:
«Мегалиты (от мега... и греческого lithos — камень), сооружения из больших блоков дикого или грубо обработанного камня. К ним относятся дольмены, менгиры, кромлехи, каменные ящики, крытые галереи. М. распространены во всём мире, кроме Австралии, преимущественно в приморских областях. В Европе М. в основном датируются эпохой энеолита и бронзового века (3–2 тысячелетия до н.э.), за исключением Англии, где М. относятся к эпохе неолита. Назначение М. не всегда можно установить. Большей частью они служили для погребений или были связаны с погребальным культом. По-видимому, М. — общинные сооружения. Их возведение представляло для первобытной техники сложнейшую задачу и требовало объединения больших масс людей».(БСЭ)
Еще веселее: оказывается, циклопы наследили практически везде, где есть море. Кроме того, началось это все-таки раньше условной «библейской» границы 3050 г. до н.э. Упомянутый неолит — это период между 7-м и 4-м тысячелетием до н.э.
А теперь по порядку.
Что касается размеров каменных блоков: обычно они весят от нескольких тонн до нескольких десятков тонн, реже — сотен тонн.
В отношении классификации. Менгиры — это просто удлиненные глыбы (иногда достигающие 20 метров в высоту и 300 тонн весом), установленные вертикально, на манер колонн. Встречаются целые поля, заставленные ровными рядами из тысяч менгиров. Иногда на двух таких вертикально установленных глыбах лежит третья. Такая штука, напоминающая грубые каменные ворота, называется трилитом. Иногда они стоят совершенно отдельно, а иногда образуют сложные кольцевые комплексы — кромлехи. Кромлехи приобрели известность благодаря британскому Стоунхенджу (который с некоторых пор стало модным использовать в качестве фона в историко-художественных фильмах). Что касается размеров — комплекс Стоунхендж занимает площадь около 1 га, высота блоков — до 7 м., вес блоков — до 50 тонн.
Наиболее распространенным типом мегалитов являются дольмены — в одной только приатлантической Франции их более 4500 штук, а на Черноморском побережье Кавказа — около 2000. Они представляют собой прямоугольные «домики» из нескольких каменных плит (стен), накрытых сверху еще одной плитой (крышей). «Классический» дольмен выполнен как глухая коробка с почти идеально круглым лазом во фронтальной стене. Бывает, однако, что контуры «коробки» лишь намечены четырьмя угловыми каменными блоками, на которых установлена плита — «крыша» (такой дольмен больше похож на огромный каменный стол с четырьмя ножками). Встречаются дольмены с составными стенами и ансамбли дольменов, образующие крытую галерею, открытую с одной стороны. Поясним насколько велики конструктивные элементы дольменов. Слово специалистам:
«В 1960 году было решено перевезти из Эшери какой-нибудь дольмен в Сухуми — во двор абхазского музея. Выбрали самый маленький и подвели к нему подъемный кран. Как не закрепляли петли стального троса к покровной плите, она не двигалась с места. Вызвали второй кран. Два крана сняли многотонный монолит, но поднять его на грузовик оказалось им не под силу. Ровно год крыша лежала в Эшери, дожидаясь, когда в Сухуми прибудет механизм помощнее. В 1961 году с помощью более мощного крана все камни погрузили на автомашину. Но главное было впереди: собрать домик заново. Реконструкция была осуществлена лишь частично. Крышу опустили на четыре стены, но развернуть ее так, чтобы их края вошли в пазы на внутренней поверхности кровли, так и не смогли. В древности плиты были пригнаны друг к другу настолько, что клинок ножа между ними не пролезал. Теперь тут остался большой зазор».(«Памятники первобытного искусства», А.Формозов)
Ансамбль длинных составных дольменов — галерей, поверх которых возведен ступенчатый холм из камней, называется каирном. Больше всего каирны похожи на приземистые вытянутые пирамиды с несколькими глухими или сквозными тоннелями. Относительно размеров: каирн Барненез в Бретани имеет площадь основания около 1,5 га и высоту около 15 м. Конечно, это значительно меньше пирамиды Хеопса (4 га площади и 140 м. высоты), но зато примерно на 2000 лет древнее.
На стенах дольменов и каирнов встречается разнообразные символические рисунки, схемы и барельефы, смысл которых неизвестен.
Помимо названных выше типов, распространены также мегалитические скульптуры, пирамиды, башни-форты (нураги), стены, лабиринты, колодцы и даже ансамбли искусственных островов.
Последний тип мегалитов известен в единственном месте — Океании (острова Понапе, Леле и Косраэ, Каролинский архипелаг, Микронезия). Известность он приобрел не благодаря историкам, а благодаря туристическим фирмам, устраивающим здесь дайвинг-экскурсии. Грандиозный комплекс, построенный из базальтовых плит 2–5 тонн весом, включает в себя ровный прямоугольник из 92 искусственных островов общей площадью примерно 75 га, храм Нан-Мадол, морскую дамбу между Леле и Косраэ и защитные стены 6–8 м. высотой. Размеры подводной части искусственных островов никто точно не определял (глубина здесь около 30 м.), но достаточно калькулятора, чтобы рассчитать: этот мегалитический комплекс имеет объем в несколько раз больше, чем все великие пирамиды Египта, вместе взятые. К загадочному происхождению этого мегалиического объекта мы еще вернемся.
Одно время были сомнения о том, есть ли мегалиты в Австралии, но теперь вроде бы все согласны: да, они и там есть, хотя многие разрушены. Интересно, что они разрушены уже во 2-й половине XX в. Уникальные пирамиды в округе Гимпи взорвали из каких-то хозяйственных соображений — остались только фотографии. Во Франции такому же варварскому уничтожению чуть не подвергся упомянутый выше каирн Барненез (на его месте собирались проложить дорогу и уникальный памятник 45-го века до н.э. спасла только инициативная группа археологов и возмущенных местных жителей). Что до знаменитого Стоунхенджа — то состояние, в котором он содержится, британская пресса называет «национальным позором».
Итак, самое удивительное свойство мегалитов — не их колоссальные размеры и колоссальная древность, а стойкая нелюбовь к ним со стороны «официальных» историков.
И такая нелюбовь вполне объяснима. Если «Неудобные» письменные или графические источники можно гордо не замечать (в конце концов, кто их видел, кроме нескольких десятков энтузиастов), то не замечать архитектурные объекты размером с современный городской квартал — это уже плохой стиль. Дело в том, что если эти объекты расположены не где-то в джунглях Амазонки, а прямо посреди цивилизации (например, в двух шагах от модного курорта или на расстоянии прямой видимости от оживленной автомагистрали), не замечать их все равно не получится. Потому что с фатальной неизбежностью будет происходить примерно следующее:
Звонок историку.
«Алло, это профессор Каквастам?»
«Да, а кто это?»
«Я менеджер компании „Абзацфилмз“, меня зовут Иван, Ай-ви-эй-эн. Мы снимаем забойный фильм про короля Артура. Ну знаете, который был еще до Черчилля».
«Спасибо, я знаю» — язвительно отвечает обиженный историк.
«У нас есть сцена, как рыцари круглого стола строят Стоунхендж, — продолжает Иван, — Ну, тот который...»
«Иван, я знаю, что такое Стоунхендж, — перебивает историк, — проблема в том, что рыцари круглого стола его не строили. Происхождение этой постройки вообще не очень хорошо изучено...»
«Класс! — радостно восклицает Иван, — значит, тот парень был прав!»
«Который парень?» — осторожно спрашивает историк.
«По ТВ, — поясняет Иван, — он говорил, что Стоунхендж построили исполины. Ну, те, что в библии, примерно на третьей странице».
«Но в библии говорится о ближнем Востоке...»
«Ясное дело, — соглашается Иван, — но эти исполины были инопланетянами, они сначала построили персам Вавилонскую башню, а уж потом прилетели в Англию, где как раз был король Артур... Алло, профессор, куда вы пропали... Алло...»
Иван вешает трубку и разъясняет сотрудникам: «Наука дает добро на исполинов-инопланетян. Надо обязательно дать в начале ролик на пару минут про Ближний Восток — профессор очень настаивал. Подберите в архиве что-нибудь из съемок иракской войны. По спецэффектам — начинайте делать полет инопланетян из Багдада в Лондон. Тоже на пару минут. И скажите бухгалтеру, чтобы начислил профессору Каквастаму гонорар, как научному консультанту — он у нас пойдет в титрах».
Бедный Каквастам — когда он увидит себя в титрах, он истратит весь гонорар на валидол...
Оставим рыцарей круглого стола вместе с библией и инопланетянами-исполинами на стройке века и вернемся к расположению мегалитов. Как уже говорилось выше, они явно тяготеют к морю, и чем дальше от него они построены, тем меньше их размеры. Впрочем, мегалитические сооружения есть и на дне моря. Первые такие мегалиты были случайно обнаружены в мае 2001 г. специалистами канадско-кубинской корпорации Advanced Digital Communications поблизости от западного побережья Кубы, на глубине около 600 метров. В последующие полтора года «донные» мегалиты были обнаружены еще в двух местах — у берегов Индии и неподалеку от японских островов.
Построены были все эти сооружения, разумеется, на суше, вот только береговая линия за прошедшие с тех пор тысячелетия, успела поменять очертания — и постройки оказались на дне. В переводе на язык цифр, это означает, что некоторые из них возведены в 8-м или даже в 10-м тысячелетии до н.э.
Вернемся, однако, на твердую землю. По представлениям народов, которые обитали в местах нахождения мегалитов в более поздний, «исторический» период, эти сооружения или «были всегда» — как горы или реки, или были возведены мифическими первопредками, а то и вовсе сверхъестественными существами. Местным жителям эти сооружения абсолютно ни к чему. Они не стали бы их строить даже если бы знали, как это сделать.
Особого внимания заслуживает исключительно часто встречающаяся в фольклоре тема пришельцев из-за моря, построивших мегалитические сооружения.
«Однажды прибыл корабль с острова Солнца. С корабля сошла высокая женщина, говорящая на незнакомом языке. Она пришла основать храм. Затем женщина взошла на свой корабль и уплыла».(из перуанского предания, записанного Гарсильясо де ла Бега)
Вот так — основала храм непонятно какой религии и отплыла навсегда в неизвестном направлении. Лаконично, просто и абсолютно непонятно.
Легенды о странных заморских людях (или не совсем людях, или совсем не людях), аналогичны у многих народов мира. То, что чужаков изображают то великанами, то карликами, то невероятными существами, с маленьким телом и огромной головой, либо наоборот, полностью лишенными головы, покрытыми чешуей или вообще не имеющими постоянного облика, легко объяснимо. Пришельцы выглядели очень непривычно, а вели себя еще более непривычно — остальное дорисовала фантазия при многократном пересказе.
Считается, что мегалиты относятся к разным эпохам — но мы рискнем предположить, что это не так — эпоха была одна, хотя и очень длительная. Что же касается времени возведения мегалитов, то современные датировки содержат некую ошибку вполне очевидного происхождения. Поскольку сами по себе мегалиты состоят из диких камней (которые образовались, возможно, миллионы лет назад) изотопному анализу подвергают не камни, а сопутствующие следы органики. Так дольмены и кромлехи обычно датируют по самым ранним кострищам, расположенным внутри них. Метод довольно сомнительный — с таким же успехом можно приписать римскому Колизею дату, указанную на брошенной кем-то из туристов пивной бутылке. Но даже такой метод датирует некоторые мегалиты приатлантической Франции серединой 5-го тысячелетия до н.э. Так или иначе, можно с уверенностью утверждать, что мегалиты старше, чем наиболее древние из известных в истории народов, населявших данную территорию.
Теперь относительно содержащегося в БСЭ утверждения что «Их [мегалитов — А.Р.] возведение представляло для первобытной техники сложнейшую задачу и требовало объединения больших масс людей». Вывод о массовости и исключительной сложности делается обычно из истории возведения великих пирамид Египта. Возведены они были, судя по всему, около 2500 г. до н.э., и происходило это, если верить Геродоту, следующим образом:
«Так вот, до времени царя Рампсинита, рассказывали далее жрецы, при хороших законах, Египет достиг великого процветания. Однако его преемник Хеопс вверг страну в пучину бедствий. Прежде всего, он повелел закрыть все святилища и запретил совершать жертвоприношения. Затем заставил всех египтян работать на него. Так, одни были обязаны перетаскивать к Нилу огромные глыбы камней из каменоломен в Аравийских горах (через реку камни перевозили на кораблях), а другим было приказано тащить их дальше до так называемых Ливийских гор. Сто тысяч людей выполняло эту работу непрерывно, сменяясь каждые три месяца. Десять лет пришлось измученному народу строить дорогу, по которой тащили эти каменные глыбы, — работа, по-моему, едва ли не столь же огромная, как и постройка самой пирамиды... Десять лет продолжалось строительство этой дороги и подземных покоев на холме, где стоят пирамиды... Сооружение же самой пирамиды продолжалось 20 лет...(Геродот, «История», книга I, Клио)
После того как заложили первые камни, остальные поднимали при помощи помостов, сколоченных из коротких балок. Так поднимали с земли камни на первую ступень лестницы. Там клали камень на другой помост; с первой ступени втаскивали на второй помост, при помощи которого поднимали на вторую ступень. А Хеопс, в конце концов, дошел до какого нечестия, по рассказам жрецов, что, нуждаясь в деньгах, отправил собственную дочь в публичный дом и приказал ей добыть некоторое количество денег — сколько именно, жрецы, впрочем, не говорили».
Именно египетские пирамиды помогут ответить нам на вопрос, как строились мегалиты — вернее, как они НЕ строились. Ни один этнос или племя, в котором люди обладают хотя бы минимальным самоуважением, не позволит надругаться над собой описанным выше образом. Низведение человека до уровня скота характерно для уже сформировавшихся деспотий «восточного» типа, на территориях с относительно высокой плотностью населения, где к тому же люди насильственно прикреплены к обрабатываемым ими земельным участкам. В долине Нила 3-го тысячелетия до н.э. все эти условия присутствовали. Впрочем, даже здесь ресурсов хватило лишь на одну полноценную пирамиду (а если верить пикантной истории о сутенерстве Хеопса в отношении собственной дочери — то даже чуть-чуть не хватило). Наследнику Хеопса — Хефрену уже не хватило ресурсов на подземные сооружения для своей пирамид, хотя дорога для подвоза камней уже существовала. Следующему фараону — Микерину вообще не хватило жизни, чтобы закончить строительство — его пирамиду достраивало следующее поколение.
Ни в приатлантической Франции, ни черноморском побережье Кавказа в 5-м – 3-м тысячелетия до н.э. не было ни такой власти, ни такой плотности населения, ни такой формы стационарного земледелия. Иначе говоря, организация строительства через массовое изнасилование населения была там невозможна в принципе. Тем не менее, в этих местах в этот период времени возведены тысячи мегалитических построек.
Значит, можно с достаточным основанием предположить, что эти постройки, во-первых, имели вполне прагматическое значение (военное, хозяйственное, социальное), а во-вторых строились каким-то сравнительно разумным способом.
Интересно, что все классические мегалиты, наряду с исключительной надежностью конструкции, несут на себе отпечаток полного пренебрежения к внешней форме. Неизвестных строителей, похоже, вполне устраивал исключительно корявый вид этих сооружений.
Такой подход как раз характерен именно для сооружений военного или хозяйственного (а не ритуального) назначения.
Вообще возникает чувство, что строили эти колоссальные сооружения без особого напряжения и при этом довольно быстро (как выразились бы современные строители — в пределах одного сезона).
10. Очевидная магия и неочевидная технология
А все-таки, как и зачем их строили?
Будем исходить из того, что строительство мегалитов было возможно без всяких сверхъестественных приемов, просто за счет опыта и хорошего знания механики и геометрии — и попробуем представить себе, как решил бы эту задачу современный человек.
Раз есть тяжелые предметы, которые надо поднять и переставить — значит нужен подъемный кран.
Если подъемного крана нет — значит нужно его сделать.
Для этой цели собирается П-образный каркас из бревен, на верхней перекладине закрепляем еще одно бревно — рычаг с неравными плечами, которое будет выполнять роль стрелы.
Дальше все понятно: на коротком плече — груз, на длинном — противовес. Если они уравновешивают друг друга, можно свободно перемещать груз по воздуху вправо-влево (поворотом стрелы) или вверх-вниз (регулированием противовеса).
С задачей набросать десять — двадцать тонн камней на поддон противовеса — задача, с которой команда из дюжины здоровых троглодитов справится за несколько часов.
Будучи поставленной на катки, вся эта конструкция может перемещаться (в том числе и с грузом) по двум рядам бревен, уложенным горизонтально на манер рельсов.
Описанная модель не является просто досужими домыслами. Во-первых, на плитах дольменов встречаются рисунки, подозрительно напоминающих фронтальную проекцию П-образной рамы со стрелой и подвешенным грузом. Во-вторых подобная конструкция очень похожа на «гражданский» аналог простейшей противовесной катапульты (только у катапульты противовес на коротком плече, а снаряд выбрасывается с длинного). В-третьих, в легендах о пришельцах — строителях мегалитов часто встречается описание огромных камней, которые (разумеется, вследствие применения магии) медленно летели по воздуху и послушно ложились на свои места.
Разумеется, даже с использованием подобной машины, процесс строительства все равно является достаточно трудоемким, так что вряд ли кто-либо стал бы заниматься этим просто для развлечения.
Здесь мы переходим к самому интересному вопросу — «зачем». На первый взгляд — это совершенно бессмысленные сооружения. На второй и на последующие взгляды, кстати, тоже. Грубо говоря, все основные версии о назначении мегалитов никуда не годятся.
Распространенная версия о функции дольменов и каирнов как погребальных сооружений, смотрится слабовато. Тот факт, что в дольменах и каирнах зачастую находят захоронения, далеко не значит, что они для этой цели и строились. Как бы ни были сноровисты неолитические строители, возведение подобной постройки (с учетом необходимости подготовки материалов и механизмов) уж точно занимало не одну неделю. Сколько же времени покойник должен был лежать непогребенным? Предположение, что дольмен или каирн под будущего покойника строили заранее (на манер тех же великих пирамид Египта) выглядит уж совсем сомнительно.
Кроме того, в некоторых дольменах и каирнах вообще нет никаких следов захоронений, в других есть одиночное захоронение, а в третьих находят несколько десятков, а то и сотен скелетов. Наконец, дольмены типа «стол на четырех ножках» вообще не могли быть использованы для какого-либо захоронения в силу своей сугубо открытой конструкции.
Ориентация кромлехов по точке восхода в день весеннего равноденствия совершенно не обязательно указывает на их календарно-астрономическое назначение. Какой смысл возводить громадину из 10–50 тонных камней просто для фиксации определенных астрономических направлений? Для этой цели достаточно в 100 раз более легкой конструкции. Кстати, круги и лабиринты из камней в 100–200 кг весом, ориентированные на те же астрономические точки, достаточно широко распространены в приморских регионах.
Если жители Марианских островов когда-то строили хижины на крышах составных дольменов, это совершенно не означает, что упомянутые дольмены возводились в качестве подставки под такие хижины. Никто же не будет говорить, что, например, останкинская телебашня построена специально для размещения высотного ресторана (хотя лет через 500, когда современные методы телекоммуникации уйдут в далекое прошлое, подобная версия вполне может возникнуть).
Пример с телебашней показывает, что для понимания функции того или иного сооружения, следует прежде всего разобраться в социальном устройстве и базовых технологиях той эпохи, когда данное сооружение было возведено. Следствие: пока мы находимся в полном неведении относительно базовых технологий и социальных обычаев т.н. «каменного века», мы не разберемся и в назначении мегалитических построек.
Приписывать всем непонятным сооружениям древних культовое назначение — это еще более дурной тон, чем считать телебашню декоративной частью ресторана. Но именно такой дурной тон «официальная» история демонстрирует сплошь и рядом.
Так о шумерских зиккуратах (к каковым относится и упомянутая выше «Вавилонская башня») «официальные» историки обычно говорят, как о «культовых постройках, имитирующих горы».
А как на самом деле? Ранние зиккураты возведены в 4-м, а возможно, и в 5-м тысячелетии до н.э. Это широкие трехярусные прямоугольные террасы из сырцового кирпича с небольшим зданием на верхнем ярусе. Их общая высота составляла 15–20 метров. Эти ранние зиккураты имели простое и понятное назначение: они служили одновременно городской площадью и акрополем. Строили первые зиккураты, согласно шумерским мифам, пришлые полубожественные существа — аннунаки (к ним мы еще вернемся). Позже, в «историческую» эпоху, месопотамцы стали строить зиккураты самостоятельно, без помощи «иностранцев». Иногда зиккураты называют «месопотамскими пирамидами», поскольку более поздние из них действительно напоминают пологие ступенчатые пирамиды (от 3 до 7 ступеней). Вернее, это египетские пирамиды напоминают зиккураты, поскольку являются их грубыми копиями. Более ранние египетские пирамиды (например, Джосер) — ступечатые и насчитывают ровно 7 ступеней. Позже начинается некое безумное соревнование с предшественниками в высоте подобных построек и, судя по всему, поздние пирамиды строятся уже просто как бесполезные искусственные горы из тесаного камня. Лишь тогда их содержательное значение утрачивается.
Это не единственный пример. Культовой имитацией гор считались и сардинские нураги. Последние 2200 лет они и выглядят как горы, а точнее — холмы. Само слово «нураг» означает «сквозной холм». А как на самом деле? Во времена основания первых средиземноморских городов (7–4 тысячелетие до н.э.), на острове возникают колонии еще одних «морских королей» — шерданов (от которых и происходит нынешнее название Сардинии). Центром каждой колонии была мегалитическая башня-форт. Башни достигали 20 м. в высоту и имели форму усеченной круглой пирамиды из массивных каменных глыб от 3 до 4 м. в диаметре. Размер камней уменьшался по мере увеличения высоты постройки. В основании башни находилась круглая комната, отделенная от башенного колодца куполообразной крышей. Встречаются башни с несколькими комнатами, нависающими одна над другой и соединенными винтовой лестницей. Лестница обычно выходит к верхнему входу в башню на высоте 6 м. от земли (этот вход, вероятно, был оборудован подъемным мостом). Вокруг центральной башни была мощная кольцевая крепостная стена с четырьмя башнями меньшего размера. Внутри кольца существовал колодец, склад продовольствия и прочие элементы жизнеобеспечения. Нетрудно заметить, что нураг — это прототип средневекового замка (точнее, средневековые замки — это поздние копии нурагов). Назначение таких сооружений предельно понятно — они служат или укрепленным поселением и факторией. Откуда же взялась версия о «культовых искусственных горах»? Дело в том, что шерданы, в III веке до н.э. покидая Сардинию (по причинам, о которых мы поговорим позже) закрывали все входы каменными плитами и засыпали грунтом все сооружение до самого верха, так что образовывался высокий с плоской, площадкой на вершине. Напрашивается аналогия с каирнами Бретани и Ирландии. Когда мы будем говорить о легендарных данах (данайцах и детях богини даны — сидах), станет ясно, что эта аналогия с шер-данами далеко не случайна.
Разумеется, нураги и их строители окружены не менее жутким набором легенд, чем «полые холмы сидов» на Британских островах. Легенды приписывали шерданам исполинский рост (как у циклопов), свойство уходить сквозь камень (как у сидов) и, разумеется, общение с демонами и вообще с потусторонним миром посредством самой что ни на есть черной магии. Рассказывают, в частности, что молодые вожди шерданов, выпив из особой чаши некого специального (психотропного надо полагать) напитка, на три дня живыми ложились в склеп рядом с покойниками разной степени свежести, и в состоянии транса общались с ними (а также с прочими потусторонними сущностями), спрашивая всяческих советов и представляя на их суд планы мирных дел и военных походов.
Поскольку мы еще вернемся к ритуалам «священной чаши», следует сказать несколько слов о роли естественных психотропных веществ — галлюциногенов (содержащихся в ряде растений) на развитие технологии. Практика их употребления с целью получения нового знания фиксируется по археологическим данным (в т.ч. по специфическим петроглифам) с 13-го тысячелетия до н.э. За подробным анализом этой традиции лучше обратиться к книге О.Эрика и О.Осса «Псилоцибин», здесь же изложим лишь некоторое резюме. В наше время увлечение галлюциногенами свойственно некоторым художникам и писателям-сюрреалистам, которые черпают в т.н. «раскрытом» или «расширенном» состоянии сознания, возникающем под влиянием этих веществ, сюжеты для своего творчества. В эпоху мезолита такое состояние, вероятно, использовалось для порождения идей новых методов деятельности, инженерных конструкций и технологических приемов. Все, что при последующем рассмотрении выглядело достаточно разумно, немедленно проверялось на практике.
Не стоит абсолютизировать роль таких методов изобретательства в прогрессе человечества (в частности, приписывать этим методам ведущую роль в т.н. «неолитической революции» — первом и главнейшем рывке человечества к технологической цивилизации) — но недооценивать «психотропный» фактор на ранних стадиях технологического прогресса тоже нельзя. О роли этого фактора свидетельствует, в частности, волшебная чаша (или волшебный напиток), как символ знания, проходящий через историческую традицию всех цивилизованных народов.
К этой чаше мы тоже еще вернемся — а сейчас продолжим наше путешествие вдоль линии прогресса цивилизации.