8 января. Полдень. Море Сулу. Острова Кагаянкилло.
Скир фон Вюрт знал, что на Кагаянкилло публика не менее радушная, чем на большом острове Негрос, что в 120 км к востоку, а теперь убедился в этом радушии на практике. Маленький рыбный ресторанчик между фортом и пристанью в заливе, вокруг которого раскинулся миниатюрный, но вполне самодостаточный старинный городок — чудесное место. Сидя за угловым столиком под навесом можно было наблюдать, как в лазурной сказочно чистой воде около двух маленьких лодок резвятся местные дети и подростки. Компанию этим юниорам составили пятеро условных филиппинцев из «Creatori». Если смотреть взглядом постороннего, то компания выглядела этнически-однородной. Для постороннего дело обстояло так: пятеро взрослых местных парней поработали (свозили в мини-круиз довольно богатую семью туристов-европейцев), а теперь, как по эстафете, передав клиентов ресторатору дяде Алваро, плюхнулись в море — отдохнуть.
Но сам дядя Алваро сразу всех раскусил. Правда, у него была фора перед посторонним наблюдателем: он точно знал, что эти пятеро не местные. А про остальное он догадался каким-то путем, неизвестным науке. В общем, притащив «как бы туристам» коронное блюдо: кальмара, фаршированного мидиями, он гордо заявил:
- Вы, нези, не умеете так готовить кальмара, это наш секрет!
- Вы сказали «нези», мистер Алваро? — изобразив легкое удивление, переспросил Скир.
- Эх, мистер Вюртемлемман, — ресторатор подмигнул, — это вы копам говорите, что вы новозеландцы. А я всяких людей видел, и как-нибудь отличу нези от киви. Вы хорошо врезали ночью по Брунею. Только я думаю, надо было еще нефтяные вышки поджечь. Настал бы тогда султанату полный… Ну, этот… Чтоб мне при детях не выражаться.
- Мистер Алваро, может, выпьете с нами? — предложила Гута, явно заинтересовавшись военно-политическими идеями ресторатора, — Мы бы выпили рома с лаймом и льдом.
- Эх… Ну, если вы приглашаете…
- Приглашаем, — подтвердил Скир.
- Пить ром надо на троих, — блеснул эрудицией 4-летний Руперт.
- На троих! — пискнула 2-летняя Ирин, уже умевшая встревать в разговоры за столом.
- Эх! Конечно, если даже маленькая сеньорита так считает, то я сейчас принесу ром.
…После пары глотков рома дядя Алваро с удовольствием стал развивать свой тезис о правильной политике по отношению к Брунею «и вообще ко всем тряпкоголовым». В представлении ресторатора, мусульмане были хуже сатаны, и их вообще следовало бы вышвырнуть с Филиппин. В доказательство он привел безобразную ситуацию на юге архипелага в «Мусульманском Минданао». Напротив, к Меганезии ресторатор питал симпатию, называл цепочку проливов, пересекающих Филиппины с востока на запад, «Каналом нези», и радовался, что меганезийцы расширяют торговый трафик по этому каналу из Тихого океана в море Сулу. Но, серьезным минусом Меганезии дядя Алваро считал конфликт с католицизмом. Он был уверен, что это ошибка. И то, что Бруней не разбомблен полностью — тоже ошибка. Изложив это, он спросил, есть ли возражения?
Гута сказала, что возражения есть, и что если бы дядя Алваро приехал на Каролинские острова на Рождество, то убедился бы, что нет там конфликта с католицизмом.
Капитан-лейтенант Скир фон Вюрт взялся развернуть эти возражения системно.
Во-первых, о Брунее. Если бы бомбардировки продолжились, и все морские нефтяные платформы сгорели, то султанат не исчез бы, а получил бы экономическую помощь от Организации Исламской Солидарности (ОИС), и режим в султанате стал бы еще более неприятным для неисламских соседей, чем сейчас. А так, прекращение бомбардировок позволило султану сохранить источник богатства, но ему пришлось сделать публичные заявления, серьезно поссорившие его с традиционными союзниками в Первом мире и в Исламском мире. И султан так испуган, что уже не будет проводником их интриг.
Во-вторых, о религии. Нет конфликта Меганезии с католицизмом. Католики свободно совершают свои ритуалы, отмечают свои праздники, и пользуются храмами. Запрещена только деятельность религиозных группировок, нелояльных к Хартии. Ватикан и ряд миссионерских обществ, по политическим мотивам, хотят создать в Меганезия очаги контрреволюции. Спецслужба INDEMI поступает с этими фигурантами жестко, но на католиках, которым важна именно религия (а не политика), это никак не отражается.
Дядя Алваро задумался, а потом произнес: «Здорово ты излагаешь, и вроде понятно! А можешь объяснить: что происходит в Японии? Японские туристы у нас не исчезнут?».
Скир фон Вюрт готов был объяснить, и сразу успокоил: японские туристы не исчезнут.
…
Канада, Ванкувер (смещение -16 часов от пояса Филиппин). Вечер 7 января.
По некоторому совпадению, тот же вопрос: «что происходит в Японии?» обсуждался примерно в это же время, тоже в процессе «выпивки на троих», тоже у пристани, но ресторанчик был не филиппинский, а английский, короче — паб. Итак, три участника.
Первый — майор Ричард Уоткин из канадского батальона спецназа «Эгмонтон».
Второй — капитан третьего ранга Натан Инскоу с британского военного флота.
Третий — майор Тимоти Стид из британской разведки MI-6.
Вот такая необычная компания стала итогом одиссеи майора Стида. Как мы помним из Гомера, царь Одиссей шел по Средиземноморью, и потерял в процессе всех спутников. Майор Стид царем не был, шел по Северному Ледовитому океану в составе флотилии «Арктур», и одного спутника (кэптри Инскоу), все-таки сохранил. Правда, до дома (в смысле, до Британии) они еще не добрались, но уже не было сомнений, что доберутся.
Вопрос: что мешало ВМФ Британии отправить своих офицеров домой сразу же после спасения в проливе Беринга? Сложно ли посадить их на рейс из Анкориджа в Лондон? Конечно, несложно, однако, политически нежелательно. Ведь пришлось бы объяснять: почему домой возвращаются лишь полторы тысячи моряков, если вышли в поход семь тысяч? И почему из этих полутора тысяч лишь двести могут ходить на своих ногах, а остальных транспортируют на носилках? Чудовищные потери флотилии «Арктур» на атомном минном поле в проливе Беринга до сих пор не объявлялись, а все выжившие моряки отправились не домой, а в Ванкувер, в военный госпиталь. Пресс-служба ВМФ объяснила: это потому, что до тихоокеанской Канады ближе, чем до Британии. И, как водится, две трети телезрителей поверили, а на мнение меньшинства — плевать.
Вообще, согласно версии официальной прессы, маневры «Sabre Diamond» никогда не распадались на миротворческие «Sabre Diamond General» и учебные «Sabre Diamond Alternative», а проводились совместно, просто в разных частях Тихого океана. Не было раскола участников, активно обсуждавшегося прессой в декабре. И опять же, две трети телезрителей поверили в это измененное недавнее прошлое, а на мнение меньшинства — плевать. Но, надо ведь было кого-то показать по TV. Вот в этом качестве PR-деятели и выбрали Натана Инскоу и Тимоти Стида (с генеральных маневров) и Ричарда Уоткина (с альтернативных). Майор Ричард Уоткин был выбран, поскольку командовал канадским батальоном в маневрах на австралийском островке Норфолк, а два британских офицера оказались выбраны потому, что остальных просто страшно было показывать зрителю.
Конечно, и у этих двух через неделю после минного инцидента вид был не идеально-фотогеничный. У кэптри Инскоу — правая рука на перевязи с наложенной шиной (ибо перелом плеча). У майора Стида — голос, как у ржавой пилы (так застудил горло, пока тащил на себе Инскоу, что и через неделю что-то там скрипело и хрипело). Но, если сравнивать с другими, то Инскоу и Стид выглядели бравыми вояками. В общем, двум британцам и канадцу слегка подфартило. PR-деятели ради «достоверного колорита» арендовали по формуле «все включено» маленький качественный клубный паб, и дали офицерам два часа на то, чтобы освоиться, выглядеть перед TV-камерой естественно, и просмотреть свои роли. Выучивать не надо — подсказки будут на суфлерском экране.
Тексты ролей офицерам раздал парень-менеджер, как только они уселись за столик. А примерно через пять минут Натан Инскоу, поняв, о чем, собственно, текст, проворчал:
- Хлядство буево! Мы что, правда, должны говорить в камеру все это дерьмо?!
- Стоп, дружище, — шепнул Тимоти Стид, — тут даже пивные кружки имеют уши.
- Давайте поговорим о чем-нибудь нейтральном, — предложил Ричард Уоткин.
- О чем, например? — хмуро откликнулся капитан третьего ранга Инскоу.
- Просто, — пояснил канадский майор, — включим TV, и обсудим любое дерьмо, которое покажут в новостях CBC. Не все ли равно?
- Хорошая идея, — одобрил майор Стид, взял TV-пульт и ткнул кнопку включения.
*** 7 января. CBC, новости политики — вечерний выпуск. ***
…И наш следующий репортаж — о событиях в Японии.
*
Кабинет министров во главе с премьером Итосуво Нода ушел в отставку. Завершилось самое короткое за последние полвека и самое драматичное пребывание правительства у власти в Японии. Кабинет Итосуво был сформирован 20 ноября прошлого года, и сразу занялся реализацией предвыборных обещаний: повысить престиж Японии и обеспечить экономике свой, а не импортный источник стратегически-важного сырья: нефти, газа, и металлов. Интегрист Итосуво переиграл фракцию националистов на их поле, пообещав выполнить доктрину «Расцвет», только не за счет антиглобализма, а за счет повышения статуса Японии в глобальной политэкономической интеграции.
*
Программа Итосуво удовлетворяла всех. Финансистам она обещала выход из рецессии, профсоюзам — новые рабочие места, а военным — инвестиции в вооружение. Итусово не скрывал: на этом пути потребуются жертвы, и в первых числах января принципиально отказался последовать примеру стран, экстренно свернувших участие в маневрах «Sabre Diamond». Политологи говорят, что Итосуво жертвовал двумя кораблями за репутацию несгибаемого лидера, и рассчитывал на те черты японского национального характера, которые в свое время сделали возможным феномен камикадзе. Эта жертва состоялась 5 января, но затем что-то пошло не так, как рассчитывал премьер министр.
*
Волна яростного социального протеста захлестнула Токио утром 6 января, а показатель доверия к правительству скатился до 15 процентов. Еще месяц назад все основные слои общества были довольны шагами кабинета Итосуво, но теперь наоборот, все оказались недовольны. Выбор Итосуво определила эта статистика, а не битва демонстрантов с полицией. Кабинет сложил полномочия. Завтра в парламенте пройдет голосование по кандидатуре нового премьера. Им, как ожидается, станет Окадзаки Кано, умеренный националист, выступающий за ограничение участия Японии в глобальных программах социально-экономического плана, и за протекционизм для внутренних производителей.
*
…А теперь следующий репортаж: о засухе в Эфиопии.
***
Капитан третьего ранга Натан Инскоу почесал левой (здоровой) рукой в затылке.
- Черт, надо же, как у японцев… Нам бы тоже кое-кого отправить в отставку.
- Пивные кружки имеют уши, — напомнил майор Стид.
- Ладно тебе, дружище Тимоти, я же не сказал, кого именно надо отправить…
- Лучше даже не намекать, дружище Натан.
- Вообще-то интересно, почему там это случилось, — произнес майор Уоткин.
- Я полагаю, — ответил Стид, — что Накамура оказался лучшим игроком, чем Итосуво, и победил его так же, как сам Итосуво победил националистов на прошлых выборах.
- Загадками говоришь, — упрекнул Инскоу.
- Это не загадка, а вводная фраза. Я сейчас поясню. Итосуво сделал ставку на квартет японских традиционных национальных ценностей: преданность властям, патриотизм, почитание предков и честь семьи. В этом он стал даже большим националистом, чем настоящие националисты, но, как тут сказали по TV, повернул эти ценности на службу глобализму, или интегризму, как говорят политологи. В этом фокусе было внутреннее противоречие, и Накамура в ходе развития инцидента 5 января, вскрыл его.
- Ты снова сказал загадкой, только слов стало больше, — прокомментировал Инскоу.
- Поясняю еще, — сказал майор MI-6, - топ-координатор Накамура повел себя как даймэ, сюзерен сильной команды самураев, который видит, что самураи из другого клана, где командует слабовольный и недостойный субъект, идут на смерть, выполняя вздорный приказ. Накамура отправляет своего самурая — личного пилота-японца, и тот старается вежливо отговорить командира японской ударной группы, но тот не отступает, и тогда следует атомный удар. Оба японских корабля подбиты, и самурай-наблюдатель кидает аварийную рацию им на палубу. Ведь на кораблях радиосистемы сгорели от ЭМИ…
Майор Стид сделал многозначительную паузу, и продолжил:
- …Только после вызова со стороны каперанга Сэхея, командира этой ударной группы, патруль Народного флота приходит на помощь. Именно на помощь, без попыток взять японские экипажи в плен.
- Что там брать? — перебил кэптри Инскоу, — Ты помнишь, в каком мы были виде после подрыва авангарда на атомной мине? Стадо баранов, а не военный экипаж!
- Не забудь, — сказал Стид, — японцы придают огромное значение тому, чтобы в любой ситуации не потерять лицо. Накамура это учел, и устроил все так, чтобы ни Сэхею, ни экипажам, не пришлось терять лицо. Они не сдались, они эвакуировались с подбитых кораблей, но сохранили оружие и боевые вымпелы, с честью. Их никто не задерживал. Моряки, получившие травмы, ожоги, или дозу, остались в госпитале на атолле Улиси. Остальных на следующий день отправили домой в Японию. Запросто, по-соседски. А параллельно на Улиси прилетели японские медики-волонтеры с оборудованием.
- И все? — удивился Инскоу.
- Не все, — сказал Стид, — еще тема с телами погибших. Похороны в море, с воинскими почестями, с орудийными залпами, и лепестками белых цветов на воде.
- Гм… Знаешь, дружище Тимоти, как-то все это странно.
Канадский майор Ричард Уоткин покачал головой.
- Ничего странного. Последние полгода я плотно общался с нези. Это в их стиле. Они игнорируют любые правила, кроме своей Хартии, и делают так, как им выгодно.
- Абсолютно верно, — согласился Стид, — итак, Накамуре было выгодно позволить этой японской военно-морской команде сохранить лицо. И ему также было выгодно, чтобы премьер-министр Итосуво потерял лицо. Накамура хорошо рассчитал, что Итосуво, не понимая, что происходит, потеряет терпение и начнет звонить по телефону. Сам факт звонка Накамуре стал для Итосуво прологом к потере лица, и осталось доиграть этот спектакль: подвергнуть японского премьера холодному публичному унижению.
- Публичному? — переспросил кэптри Инскоу.
- Да. Накамуро разговаривал с Итосуво под аудио-запись на интернет-сайт. Запись там осталась, и доступ к ней свободный.
- А перевод на английский есть? — спросил Ричард Уоткин.
- Да, — ответил Стид, — это красиво. Как трагедия Шекспира, экспромтом. Итосвуо, как жуликоватый трусливый купец, попытался напугать Накамуру гневом ООН, Большой Семерки и Америки. Накамура ответил, что ООН и Большая Семерка — просто дерьмо, которое он ногами пинал, а насчет Америки напомнил, кто сбросил атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. В финале пьесы Накамура с достоинством даймэ сообщил, что Народный флот готов угостить атомными бомбами всех, кто полезет в Меганезию.
- А что Итосуво? — полюбопытствовал Инскоу.
- Итосуво… — Стид хмыкнул, — …Итосуво потерял лицо, и Окадзаки Кано утопил его.
- Окадзаки? — переспросил Уоткин, — Тот, который станет новым премьером Японии?
- Именно тот. И есть данные, что он связан с Накамурой через семью Фудзивара. Это влиятельная команда, которая владеет холдингом «Tochu», и ведет дела с Накамурой примерно с марта месяца прошлого года. Накамура тогда был советником комиссара Конвента по Бывшей Французской Полинезии. Можно построить теорию заговора.
- Дружище Тимоти, а ты сам в эту теорию поверишь? — отозвался Инскоу.
- Я же тебе говорил, дружище, что ни во что не верю, — напомнил майор MI-6.
- Совсем ни во что? Не заливай! Уж в бога ты точно веришь. Или хотя бы в карму.
- Это ты не заливай, Натан. С чего бы я во все это верил?
- А с того! Иначе с чего бы ты вытаскивал меня из того ада, рискуя своей шкурой!
- Это не аргумент. Натан. Я вытащил тебя, чтобы поехать к тебе в гости, в Фалмут. Ты обещал, что мы здорово оторвемся там, помнишь?
- Черт, помню! — Натан Инскоу от души хлопнул Стида по плечу, — Слушай, когда мы доберемся до Англии, и расскажем девчонкам про наши приключения, то они вообще…
…Тут, как по волшебству появилась девчонка, или точнее, женщина лет 35, примерно ровесница трех военных офицеров, собравшихся за столиком.
- Всем добрый день! — объявила она, — Тут миленько! Я Грейс Ски, ведущая программы «Правдиво о политике» на BBN. Ну что, бравые парни? Вы готовы к прямому эфиру?
…
Это же время в Папуа — вечер следующей даты (8 января) в местном часовом поясе.
От городка Попондетта на северо-западном (Соломоновом) побережье острова Новая Гвинея до Порт-Морсби на юго-западном (Коралловом) побережье — полтораста км. В случае авиа-перелета, это ровно так. Но, если двигаться по земле, то расстояние точно неизвестно. Оно зависит от природных факторов, как сегодняшних, так и прошлых, в частности, от того, сильны ли были дожди в сезоне. Эта дорога по земле — знаменитый «Kokoda Track», по которому летом 1942-го с берега Соломонова моря пытался выйти к Порт-Морсби генерал-майор Томитаро Хори, командующий 10-тысячным соединением японской армии. Kokoda Track, ведущий от Попондетты через золотой рудник Кокода на севере хребта Стэнли, и через перевал Деники, на южный склон. Там не может проехать автотранспорт. Можно только пройти пешком, с рюкзаками — по тропам, через овраги и осыпи, среди горных дождевых джунглей, пересекая речки по папуасским мостикам из тонких стволов, брошенных поверх камней. Тогда, в 1942-м, в ходе боев, длившихся до ноября, австралийский 30-тысячный корпус остановил японское соединение. Битва за Трек Кокода увековечена в австралийском фильме 2006-го.
Злая шутка судьбы: сейчас, в начале января 3-го года Хартии по этой КАК БЫ дороге с северо-восточного берега пытались уйти в Порт-Морсби остатки 40-тысячной сводной сухопутной армии «Sabre Diamond General». В начале половина из них приходилась на миротворческий корпус из Бангладеш, а другая половина состояла непонятно из кого. Имелись там и батаки из Автономии Солангай, и афганские моджахеды, и кашмирские боевики «Лашкар-и-Таиба», и какие-то непонятные боевики из Северной Африки. 3-го января, после стратосферного атомного удара, эта сборная команда оказалась лишена коммуникации и ПВО. Большая ее часть была размещена в провинции Лаэ-Моробе и за проливом на острове Новая Британия. Теперь, когда противник блокировал пролив, и взорвал мосты через каньоны на Хайлэнд-Хайвэй (единственной приличной дороге, выходящей из Лаэ), и когда сам Лаэ подвергался постоянным авиа-налетам, у остатков «миротворческой армии» был лишь один путь: на южный берег, а оттуда добираться до Австралии. Здесь возникал выбор. Или идти прямо через Осевой Хребет, где скалистые вершины Мауке-Шунгол вздымаются на 3000 метров, а перевалы не разведаны. Или пройти на любом баркасе за ночь на юго-восток до Попондетты откуда к Порт-Морсби проложен Трек Кокода, прекрасно размеченный для туристов.
От тех миротворцев, которые пошли через Мауке-Шунгол, до южной стороны хребта добрались только ботинки. Отличные высокие легкие армейские тропические ботинки «Belleville-1050» производства США. Горные папуасы-охотники тащили в Булоло, на партизанскую базу Фронта Меромиса, полные мешки таких ботинок, снятых с живых (сговорчивых) или мертвых (несговорчивых) миротворцев. Партизаны давали за пару ботинок рюкзак всякого добра. Приз за головы миротворцев был бы менее эффективен. Охотники-папуасы неохотно убивают людей: вдруг дух убитого начнет вредить? Вот, ботинки — другое дело… Для миротворца без ботинок тут была верная смерть: острые камни и колючки резали ему ступни, а инфекция и голод, медленно добивали…
Миротворцы, выбравшие Трек Кокода, сохранили массовость, поэтому не подверглись «ботиночной экспроприации», и теперь медленно продвигались на юг, думая, что ужас фосфорных авиа-налетов позади. Только дойти до Порт-Морсби, а оттуда один день на пароме до Австралии. У них не было радиотелефонной связи, но они верили, что Порт-Морсби контролируется австралийским спецназом и «частной армии Co-Ra-Re»…
…
Параллельные события в Порт-Морсби.
… Дом Парламента Папуа в Порт-Морсби построен в трех милях от залива, в парадном квартале между проспектами Индепенденс и Ваигани. С высоты он похож на детский бумажный самолетик, приземлившийся на клумбу около лужи. Говорят, что архитектор вычитал в книжке о такой традиционной папуасской кровле, и в результате, появилось жуткое чудо площадью гектар в плане, с диагональным коньком двускатной крыши и шизоидными скульптурами по бокам широкой фасадной лестницы.
Группировка «Co-Ra-Re» заняла Дом Парламента 1 января, не встретив сопротивления. Охрана (папуасы с пистолетами) пожали плечами и ушли. Им было наплевать. На трон (точнее, на место спикера) был посажен какой-то папуас по имени Алим Куман. Он, не мешкая, притащил полсотни еще каких-то папуасов, заявил, что это новый избранный парламент, и все хором потребовали денег. Команд-босс Франц Синклер не получал от директора приказ спонсировать папуасскую парламентскую демократию, и получился скандал. Папуасские демократические политики наотрез отказывались изображать тут парламент без предоплаты в размере 20 тысяч баксов на рыло и 50 тысяч спикеру. Они кричали, что рискуют своей жизнью, а также жизнью жен и детей, поскольку бешеный премьер-сатрап Иероним Меромис обещал порубить всех на кусочки и скормить псам. Ситуацию разрядил Питер Локстоун, майор SAS-TAG (спецназа Австралии). При его батальоне быстрого развертывания РЛС и ПВО торчали три офицера из Брунея. Как выяснилось, деньги для «отцов папуасской демократии» были именно у них. Проблема решилась. В остальном, вся неделя прошла спокойно. Атомная эпопея разворачивалась примерно в 300 км севернее, а Порт-Морсби только слегка зацепил электромагнитный импульс 4 января, и австралийцы быстро заменили сгоревшие модули с микросхемами. Спутниковая связь так и не восстановилась, но австралийцы дали «Co-Ra-Re» доступ к своему сотовому каналу, работающему через станцию Кэйп-Йорк.
Может показаться удивительным, но офицеры «частной армии» даже не переживали по поводу разваливающейся операции «Sabre Diamond General». Они привыкли обращать внимание лишь на свой контракт, а не на исход той или иной войны. У них контракт на захват парламента, водворение туда спикера Алима Кумана со сторонниками, а потом — патрулирование улиц. Только за это платят. А все остальное — хоть пропади пропадом.
Впрочем, это не значило, что они не следили за событиями. Вот и сегодня команд-босс Синклер, передав на время бразды правления заместителю, уселся у телевизора, и…
*** BBN. программа «Правдиво о политике». Ведущая — Грейс Ски ***
Грейс Ски: добрый вечер! Сегодня мы ведем программу не из Лондона, а из Ванкувера, поэтому не удивляйтесь цифрам на часах на стене: В Ванкувере пока 7 января, 21:00. И давайте сразу познакомимся с участниками, которые собрались очень неформально в английском пабе «River-View». Это канадский майор Ричард Уоткин, и два британских офицера: капитан третьего ранга Натан Инскоу и майор разведки Тимоти Стид.
***
Франц Синклер сделал звук громче. К мнению регулярных боевых офицеров полезно прислушаться всем, кто участвует в военном бизнесе.
Уже через 5 минут он понял: что-то идет не так. Эта чертова Грейс Ски разыгрывала спектакль, замаскированный под рассказы свидетелей-участников. Участники были в сговоре с ней и произносили заранее заготовленные реплики. Даже, якобы, случайные персоны, звонившие на телефон программы «Правдиво о политике» — и те оказались подставными. Все играли в одни ворота, и с экрана прорастала абсолютно лживая, но бесспорно выгодная для заказчиков картина развития событий.
Оказывается, не было никакой миротворческой операции «Sabre Diamond General», не планировалось силовое усмирение сепаратистов Бугенвиля и агрессивных анархистов Меганезии, не предполагалось наведение порядка в Океании. Были просто очередные международные маневры из серии «Sabre», но международный терроризм провел ряд провокаций, приведших к обмену огневыми ударами между объединенными флотами государств-участников «Sabre Diamond» и флотом Меганезии. Террористы хотели бы разжечь мировую атомную войну, но вовремя прозвучало выступление Джамал-Али Таджуддина, султана Брунея. Стороны вооруженного конфликта прислушались к его аргументам, прекратили огонь и занялись расследованием. Общими усилиями удалось выйти на след террористов. Конечно, главную роль снова сыграла Аль-Каида. К ней примкнули непримиримые салафиты и фанатики-сепаратисты Кашмира. Кроме того, в сферу терроризма втянулись несколько экстремистских организаций и полулегальных военизированных корпораций в Европе, США и Японии…
Команд-босс Франц Синклер еще только осознавал все это, когда в комнату буквально влетел младший полевой командир и закричал:
- Босс! Австралийцы сворачивают радарные и ракетные комплексы ПВО!
- Что?! — воскликнул Синклер, вскакивая из кресла.
- Я говорю, босс, они сворачивают комплексы ПВО.
- Тысяча чертей! Нас продали! — Синклер врезал кулаком по стене, выбежал на улицу, прыгнул за руль джипа… От Дома Парламента до международного аэропорта Морсби полторы мили на юго-восток. Меньше пяти минут пути, и уже на подъезде, Синклер убедился: австралийцы грузятся на свои военно-транспортные самолеты, и очевидно, намерены покинуть позиции в ближайшие часы.
Остановив джип у шлагбаума блок-поста, команд-босс «Co-Ra-Re» крикнул:
- Где я могу увидеть майора Локстоуна?
- По какому делу? — спросил дежурный австралийский лейтенант.
- По вот этому! — Синклер ткнул пальцем в сторону сектора логистики, где стоял под загрузкой 30-метровый тяжелый транспорт C-130 «Hercules».
- Я не понял. Что вы хотите узнать у майора по этому делу?
- Я хочу выяснить: что происходит? Вы что, смываетесь?
- У нас приказ возвращаться домой, — безразличным тоном сообщил австралиец.
- Черт! А нас вы забыли об этом предупредить, или как?
- Так вы же сами видите. Зачем еще что-то говорить?
Все было ясно. Теперь команд-боссу Синклеру оставалось только выругаться еще раз, развернуть джип и гнать назад к Дому Парламента, на ходу думая, что делать. Ведь как только асси улетят, сюда припрутся нези. Или просто разбомбят тут все к чертям. Это значит: единственное решение: смываться вслед за асси. Самолетов, правда, нет, но в грузовом порту пришвартовано несколько 150-футовых самоходных морских барж. Их грузоподъемность триста тонн, хватит одной, чтоб вывезти всех бойцов, но лучше две. Придется втиснуться на палубу, как сельди в бочку, и бросить технику, но хрен с ней. Главное, чтобы было достаточно топлива на 500 километров хода до Кейп-Йорк…
…Топлива оказалось достаточно, и еще до рассвета 9 января группировка «Co-Ra-Re» покинула Дом Парламента, организовано и быстро переместилась к грузовым причалам Порт-Морсби, загрузилась на две самоходные баржи, вышла в море и взяла курс на юго-восток. Решение команд-босса Синклера было разумным исходя из того, что ему было известно. Он не знал, что австралийские власти сдали своих неофициальных партнеров — «частную армию» с потрохами, и не учел, что над морем между Папуа и Австралией хозяйничают меганезийские штурмовики… Две баржи не дошли до Кейп-Йорк. Они сгорели в открытом море вместе с пассажирами от попаданий фосфорных бомб…
…
Утро 9 января 3 года Хартии. Порт Морсби. Дом Парламента Папуа.
Иероним Меромис задумчиво прошагал по проходу между креслами в зале заседаний парламента, поднялся на подиум, задумчиво похлопал ладонью по кафедре спикера, и повернулся к двум меганезийским старшим офицерам, занявшим места в первом ряду.
- Мужики! Что мне теперь со всем этим делать?
- Тебе лучше знать, — отозвался коммодор Южного фронта Арчи Дагд Гремлин, — ты же премьер-министр Папуа, а не штурм-капитан фон Зейл, и не я.
- Ты лучше задай вопрос конкретно, — посоветовал Хелм фон Зейл.
- Конкретно… — пробурчал восстановленный премьер, — …Конкретно, у меня теперь ни кабинета министров, ни парламента, ни даже Судебной палаты.
При последних словах он махнул рукой в сторону южного окна, за которым был сквер, отделявший Дом Парламента от дома Национальной судебной палаты.
- А все эти конторы сильно тебе нужны? — полюбопытствовал Гремлин.
- Хрен знает, — Иероним Меромис пожал плечами, — они же что-то такое делали, как мне кажется. Значит, наверное, они для чего-то были нужны.
- Не загружай себе этим голову, — посоветовал фон Зейл, — через неделю примерно сюда приедут из Австралии официозные экономисты, и будут набиваться к тебе в советники.
- А вы что же? — спросил премьер-министр.
- Мы смоемся, — лаконично ответил штурм-капитан INDEMI.
- …После того, как ликвидируем группировку на Треке Кокода, — уточнил Гремлин.
- Мужики! — возмутился Меромис, — Вот так смываться, это не по-товарищески! Меня сожрут! Вот эти самые советники из Австралии понаедут сюда, и сожрут!
- Иероним, — сказал штурм-капитан, — мы, в общем, тоже понаехали сюда.
- Вы… — тут премьер задумчиво почесал массивный затылок. — …Это правда, вы, тоже понаехали, но вы держите обещания. Я готов платить деньги. Будет хороший бизнес.
- Какой бизнес? — спросил Гремлин.
- Понятный бизнес. Я буду платить. А вы будете следить, чтоб асси меня не сожрали. Вообще, чтоб меня не сожрали. Тут много всяких вокруг: малайцы, сингапурцы, янки, британцы, французы, японцы. Еще индонезийцы прямо в двух шагах, черт их дери!
Гремлин поднял левую ладонь и резко сжал пальцы в знак того, что понял.
- Значит, Иероним, ты предлагаешь деньги за охрану и контрразведку.
- Правильно, я это предлагаю. Называй цену, и будем торговаться по-дружески.
- Цену и условия может назвать только наш Верховный суд, — сказал коммодор.
- Но ведь мы неофициально говорим, — уточнил папуасский премьер.
- Значит, наш суд неофициально назовет цену и условия.
- Ха-ха-ха! Веселая у вас страна!
- Иероним, ты что, только сейчас это понял? — спросил штурм-капитан.
- Нет, Хелм, я это понял, как только впервые увидел тебя. Это было 13 декабря. Очень просто запомнить: последняя чертова дюжина в году. И тогда же я понял, что у тебя на руках всегда есть карта, которую ты метнешь на стол на следующем ходе. Ну, давай, покажи свою карту, не надо с этим тянуть.
- Хелм, — негромко сказал Гремлин, — надо признать, что Иероним прав.
- ОК, — ответил штурм-капитан INDEMI, — не буду тянуть. Настал момент, когда нация нуждается в ободряющих словах лидера.
- Это ты про которую нацию? — спросил Иероним Меромис.
- Это я про твою папуасскую нацию. 13 декабря ты объявил войну против агрессоров — интервентов. Сейчас нации остается один шаг до победы. Надо уничтожить последнее крупное вражеское соединение, которое по Треку Кокода наступает на столицу.
- Вот! — премьер поднял руку и нацелился указательным пальцем в потолок, — Теперь я понимаю! Ободряющие слова для нации уже у тебя в кармане, да?
- Да, — подтвердил Хелм фон Зейл и вытащил из кармана камуфляжной жилетки очень аккуратно сложенный лист с распечаткой текста.
…
Вечер 10 января. Юг Папуа.
30 км к востоку-северо-востоку от Порт-Морсби, 5 км к северу от шоссе Сиринуми.
Оуэрс-Корнер. Последний пункт Трека Кокода.
Сто лет назад тут была лесопилка — это со стороны Порт-Морсби самый дальний пункт подъема в горы, до которого можно протянуть нормальную дорогу, и вывозить бревна.
Грунтовая автодорога с тех пор стала существенно лучше, а на бывшей лесопилке был организован маленький кемпинг и мемориал с образцами военной техники 1942 года. Разумеется, все это (и лесопилку, и дорогу, и войну, и мемориал с кемпингом) сделали австралийцы. Папуасы лишь смотрели на это, пожимали плечами и старались извлечь скромную бытовую пользу из всех этих форм поведения ненормальных белых людей.
Хотя, капитан-инженер Бокасса, негр родом из Карибского региона, был, естественно, черным, как и большинство бойцов его артдивизиона, но в экономическом понимании местных подростков, он был белым — в смысле, активным покупателем сувениров…
- Так, юниоры! — строго сказал он, расставшись с очередной порцией денег в обмен на четвертый по счету амулет, — Сейчас мне надо работать. Встретимся через три часа.
- А что принести? — с лучезарной улыбкой спросил предводитель детворы (лет 12 или около того).
- Принесите еще амулеты, но с другими рисунками, чем эти.
- А эти рисунки тебе разве не нравятся?
- Эти тоже нравятся, но я хочу показать своим друзьям дома много разных рисунков.
- Понятно! Будет много! — с серьезным видом пообещал мальчик, и вся стайка детворы метнулась к хижинам, где взрослые без суеты занимались разными бытовыми делами.
- Командир, — окликнул суб-лейтенант Рглар, тоже карибский негр, сложенный гораздо мощнее, чем Бокасса (обладавший вполне ординарными физическими данными для 30-летнего мужчины) — Командир! Ты хоть представляешь, сколько тебе сейчас притащат всякой ерунды с папуасскими рисунками?
- Не представляю, — ответил капитан-инженер, — но чем больше, тем лучше.
- Хэх… А зачем?
- Не зря же я изучал социальную психологию в Университете Антильских островов. И реферат у меня был: «процессы формирования пиктографической письменности».
- У античных папуасов не было письменности, — заметила лейтенант-эксперт Эпифани Биконсфилд, девушка-австралийка, спец по экспериментальному вооружению.
- Будет, — лаконично ответил Бокасса.
- Ты намерен породить очередной псевдо-античный фэйк? — предположила она.
- Я намерен реконструировать прото-папуасскую пиктографию времен великого короля Мауна Оро, и доказать, что она родственна прото-полинезийской пиктографии.
- Доказать? — она коснулась пальцем кончика носа. — Или сфальсифицировать?
- В истории, — авторитетно объявил он, — нет четкой грани между этими действиями.
- Ответ ясен, — констатировала Эпифани Биконсфилд (для своих — просто Пиф), потом бросила взгляд на часы, и напомнила ему, — по прогнозу, через полчаса хвост колонны противника покинет пункт Ауваиабаива.
- Да, — командир танкового батальона кивнул, — а через четверть часа я хотел бы точно определить, докуда доползла голова колонны, и какая, все-таки, общая численность.
- Я тебе сразу скажу, Бокасса: голова этой колонны через четверть часа будет в трех км к северо-западу от нас. А численность как была, так и осталась, примерно девять тысяч.
- Пиф, я переспрашиваю численность, потому что сомневаюсь. Слишком много.
- Слушай! — возмутилась она, — Я считала по трем разным фото с дронов методом Монте-Карло. Погрешность семь процентов. Если хочешь — считай точно, по головам. Четкость фотоснимков для этого достаточна. Ну, как тебе идея?
- Не хочется. Лучше, я тебе поверю. Блин! Как много!
- Немного, — возразил суб-лейтенант Рглар, — у нас сорок минометов и прорва снарядов.
- Технически, — сказал капитан-инженер, — все понятно, но выглядеть будет хреново.
- От нас этого ждут, — спокойно заметила Пиф.
- Как это, ждут? — не понял Бокасса.
- Посмотри, — она потянула ему палмтоп-элнот, — я загрузила выступление Меромиса.
*** 8 января. Выступление премьер-министра Республики Папуа — Новая Гвинея ***
Дорогие соотечественники! Мы с нашими друзьями одержали выдающуюся победу над агрессорами, но одна вражеская армия еще топчет землю нашей любимой родины. Сейчас она наступает по Треку Кокода, чтобы захватить нашу столицу. Мы должны их остановить, и мы это сделаем! Соотечественники! Отбросьте жалость, потому что враг безжалостен. Не щадите никого из них, ведь они не пощадили бы никого из нас. Я вам приказываю: пленных не брать! Я, как ваш лидер, отвечаю за каждый ваш выстрел, за каждый удар вашего штыка. Наш долг — завоевать свободу для наших детей и внуков! Только это сейчас важно! Наше дело правое, мы победим! Слава свободному Папуа!
***
И действительно, сейчас по Треку Кокода в сторону Порт-Морсби двигалась в каком-то смысле армия. Примерно девять тысяч молодых мужчин, вооруженных автоматами, и в большинстве своем одетых в военную униформу. Но, такая деморализованная, усталая, голодная толпа была способна, разве что, на мародерство ради пропитания. Они шли в Порт-Морсби только в надежде переправиться в Австралию. Им казалось, что худшее позади, и всякая осторожность была утрачена. Колонна, миновав последнюю деревню Ауваиабаива на Треке Кокода, преодолела маленький перевал Имита, и приблизилась к переправе через речку Юбери. Переправа узкая, поэтому хвост колонны стал догонять голову. Толпа сконцентрировалась на участке трека длиной всего милю. Как раз на это рассчитывал капитан-инженер Бокасса, планируя тактику батареи в Оуэрс-Корнер…
…Легкие скорострельные пневматические минометы стали метать 10-фунтовые шары — «зажигалки» из железо-натриевого сплава. Выстрелы были тихими, и людям в колонне казалось, будто это огненный дождь, вызванный черной магией. Ярко горящие брызги металла разлетались в стороны, мигом прожигая одежду и тело под ней. Не понимая, с какого направления по ним ведут огонь, люди рванулись вперед, и на узкой переправе, сжатой склонами холмов, возникла толчея. Выбраться из нее живыми и перебраться на южный берег смогли только три сотни человек. Они из последних сил бежали вверх по склону, срывались, но поднимались и снова бежали, потому что впереди и наверху уже видны были хижины Оуэрс-Корнер… А минутой позже оттуда, сверху, с убийственно короткой дистанции ударили пулеметы.
…
После нескольких минут непрерывной стрельбы, на горную долину будто обрушилась тишина. Потом ухо стало улавливать треск пламени, постепенно слабеющего в сырых джунглях. Эпифани Биконсфилд глянула в бинокль, и в следующее мгновение, издав хрипящий горловой звук, рассталась с недавно съеденным завтраком.
- Пиф, — тихо сказал Бокасса, протягивая ей флягу с «зеленухой», — я же предупреждал: выглядеть будет хреново.
- Блин! — прохрипела она, и сделала отчаянный глоток обжигающе-крепкого пойла, — Я, кажется, всего навидалась, но такое… Блин!
- Меромиса бы сюда, — спокойно проворчал суб-лейтенат Рглар, — пусть бы посмотрел, фюрер хренов, под чем расписался, и за что отвечает.
- Хер с ним, у него своя роль, у нас своя, — тихо отозвался Бокасса, — и, знаете, ребята, в практическом ракурсе мы ничего другого не могли сделать. Не в плен же брать этих.
- У тебя все логично, командир, — откликнулся подошедший лейтенант Хенгист, потом уселся на траву, — hei foa, у кого курево близко?
- Вот, — лаконично сказал Рглар и протянул ему тонкую флотскую сигару.
- Mauru, — поблагодарил Хенгист, и щелкнул зажигалкой.
- Mauru, — следом за ним сказала Пиф, и вернула фляжку Бокассе.
- Maeva, — ответил он, и тоже сделал глоток зеленухи, — а скажи, Хенгист, к чему ты это задвинул про мою логичность?
- Да так… — лейтенант пожал плечами. — …Вот смотрю я на это… Ну, ты понял… И мне кажется, что по-человечески это как-то не очень правильно. Можно было напугать их, и погнать на запад до индонезийской границы.
- Это триста миль даже по прямой, — возразил Рглар, — они бы физически не дошли.
- Ну, не знаю, — Хенгист снова пожал плечами, — а ты думаешь, все правильно, что ли?
- Хэх… Может и правильно… Командир, ты-то как по своей логике думаешь?
- Если по военно-политической логике, — сказал капитан-инженер, — то это однозначно правильно. Потому, что теперь премьер-министр Меромис не сможет дать задний ход. Подписался он под этим, как ты очень в тему отметил.
- Ух, ты… — с ноткой восхищения прокомментировал Рглар, — …Я в эту сторону даже не подумал. Да, теперь-то Меромис наш, и никуда от нас не денется.
…