12 ноября. Утро. Австралия. Сидней.
Доктор Молли Калиборо вообще любила работать на балконе, а особенно в этот сезон, поздней весной (или европейской поздней осенью — ах, вечная путаница из-за того, что европейцы — это географические антиподы). Сегодня с утра южный ветер притащил из Антарктики целое стадо мокрых холодных туч, из которых капал мелкий дождик. Если верить TV-прогнозу метеослужбы, это безобразие на небе должно было после полудня смениться солнышком. Но, пока таких позитивных изменений в природе не произошло, доктор Калиборо сидела за столиком, накинув на плечи любимый шерстяной плед.
Звонок застал ее, когда она задумчиво созерцала экран ноутбука, где были напечатаны пока всего пять слов: «Прикладная механика для технического колледжа». Дальше ей следовало развить эти пять слов в понятное и нескучное учебное пособие, по которому будут учиться мальчишки и девчонки примерно с 13 до 16 лет… Итак, звонок.
- Aloha, док Молли! Это Глюон с Палау.
- Aloha, Глюон. Рада тебя слышать. Как там Лимбо и малыш?
- Мерси, док Молли. Они ОК. А можно с тобой поговорить чуть-чуть по делам?
- Ах вот как? Ну-ну. И по каким конкретно делам?
- По автожирам, док Молли. Сейчас это такая проходная тема. Верховный суд объявил специальный проа-конкурс на быстрый автожир. Проа-конкурс, это значит: все могут участвовать. Любые идеи. У нас с Лимбо есть идея, но там проблема из-за «Мю».
- Глюон, ты сказал «Мю», но есть разные «Мю». Какое именно «Мю» у тебя?
- Это не у меня «Мю», а у автожира. Такое «Мю», которое получается, если поделить скорость полета на скорость законцовки лопасти несущего винта. Если автожир, типа, балансирует неподвижно, то «Мю» равно нулю. А если летит вперед, то «Мю» растет. Вначале ничего такого, но если разогнаться до ста узлов, то уже чувствуется. Вот, ты представь: винт крутится. Когда лопасть бежит вперед, то чем быстрее ты летишь, тем больше на ней подъемная сила. Набегающий воздух помогает. Но, когда лопасть бежит назад, набегающий воздух ее догоняет. Если лететь с той же скоростью, с какой бежит законцовка лопасти, то лопасть, когда бежит назад, как будто, зависает в неподвижном воздухе, и подъемной силы нет. Это жопа, а по-научному: «Мю» около единицы.
Доктор Калиборо мысленно представила себе ротор с несущими лопастями.
- Так, Глюон, понятно. Ты хочешь сказать, что скорость лопасти относительно воздуха становится очень высокой на одном полуобороте, и очень низкой на втором, когда эта лопасть движется в сторону, противоположную направлению полета машины?
- Точно, док Молли.
- Тогда, — сказала она, — вопрос лишь в том, чтобы раскрутить ротор быстрее.
- Ага, — согласился он, — но тут получаются две неприятности. Во-первых, это ведь не вертолет, а автожир. Своего движка у ротора нет, и он крутится за счет набегающего потока. Во-вторых, если как-то его раскручивать, то получается проблема на лопасти, которая бежит вперед. Она во встречном потоке приближается к звуковому барьеру.
- Интересная задачка, — призналась Молли, — Назад лопасть должна бежать быстро, для получения подъемной силы, а вперед не должна бежать очень быстро, иначе сумма ее скорости и скорости потока приблизится к звуковой, и возникнет волновой кризис.
- Точно, док Молли, — снова подтвердил Глюон, — поэтому обычный вертолет, чисто по физике, не может летать быстрее, чем 400 км в час.
- Ну-ну, — произнесла она, — и какие есть идеи по поводу обхода этого капкана?
- Как бы, — ответил молодой палауанец, — уже полвека у всех была только одна идея: на больших скоростях останавливать ротор. Ну, или, тормозить его до малой оборотности.
- …И, — предположила она, — дальше лететь на крыльях, которые там должны быть?
- Точно, док Молли, — в третий раз сказал он, — Это уже пробовали делать по всякому, и получается или слишком сложно и дорого, или ни хрена не работает.
- Ни хрена не работает? Вот как? А вы с Лимбо, вероятно придумали что-то иное?
- Почти придумали, — уточнил Глюон, — можно я пришлю тебе эскиз-схему?
- Присылай. Надеюсь, это интересная задачка.
- Очень интересная задачка, док Молли. И на этом проа-конкурсе хороший приз.
- Хороший приз? — переспросила она, — Ну-ну.
- Так, ты с нами в доле, e-oe? — спросил он, и после паузы, добавил, — тебе две трети.
- Приятно слышать, Глюон. Я посмотрю, что тут можно применить, и позвоню. Ты тоже звони, если что-то придет в голову. Передай привет всей семье. Aloha!
Доктор Калиборо повесила трубку, снова посмотрела на экран ноутбука, и напечатала:
«Если мы пройдем по берегу моря, поднимем первый попавшийся реальный камень и начнем рассматривать все его свойства, то нам не хватит жизни даже чтобы просто их перечислить. У камня есть цвет, форма, масса, твердость, внутренняя кристаллическая структура, и многое другое. Чтобы изучать, надо упростить. Надо договориться, какие свойства реального объекта нам интересны, а какими можно пока пренебречь».
Перечитав напечатанный абзац, она сказала себе:
- Молли, зачем тебе сразу сложные слова вроде «кристаллической структуры»?
- Ну, ладно, несносная капризная девчонка, — ответила она себе, и напечатала дальше:
«Нашему далекому предку нужна была от камня только удобная форма и подходящая масса, чтобы результативно бросить его в кого-нибудь. Но, более продвинутого предка заинтересовало свойство некоторых камней при ударе разбиваться на острые пластины. Пластины можно прикрепить к жерди — и вот, копье. Оружие, которое служило людям много тысяч лет. Заметив, что жердь распрямляется после сгибания, наш предок открыл упругость. Он не знал, откуда это свойство берется, но придумал, как это использовать. Получился лук со стрелами. Вот так, в ходе практики с жердями, бревнами, ремнями и камнями, человек изобрел множество механических систем, использующих те или иные свойства предметов. Он понял принципы колеса и рычага, противовеса и клина, весла и паруса. Он начал интуитивно зарисовывать схемы своих изобретений, а потом перешел к количественным сопоставлениям. Тот камень вдвое тяжелее, чем этот, эта жердь на три ладони короче, чем та. Так люди изобрели геометрию, алгебру и механику, и получили возможность рисовать механические системы, и рассчитывать их, а затем проверять на практике, воспроизводя реальное орудие по чертежу. Это был огромный шаг вперед по сравнению с эрой, когда люди изобретали орудия, соединяя предметы почти наугад».
Откинувшись на спинку кресла, доктор Калиборо удовлетворенно потерла руки, затем прочла этот абзац, и ей показалось, что написано просто и даже увлекательно.
«Ну-ну, — съехидничал внутренний голос, — а что будет, когда ты дойдешь до дела?»
«Прекрати придираться к еще не написанному! — обиделась Молли, — это нечестно!»
«Нет, честно! Подумай заранее, как перейти от сказок о предках к реальным задачам, наподобие той, о которой говорил Глюон. Автожир, это тебе не палка-копалка».
«Нет, не честно! Какого черта ты смешиваешь разные уровни задач в одну кучу?».
Укорив, таким образом, свой внутренний голос, доктор Калиборо снова потерла руки, напечатала название главы: «Первые задачи инженерной механики», а потом решила сварить себе кофе перед тем, как приступать к сочинению текста. В голове продолжала вертеться задачка, предложенная Глюоном. Поставив чайник, Молли взяла карандаш и дежурный листок бумаги, и быстро схематично нарисовала лопасти автожира в потоке воздуха. Это было несложно, поскольку с автожиром она уже имела дело (хотя, всего однажды — на острове Бабелдаоб). В тот день 24 октября Гиена Ларсен забросил ее на автожире с севера, из района руин Бадрулчау на юг, в международный аэропорт. Так завершилось ее приключение с коммодором Арчи Дагдом Гремлином…
…Тут Молли Калиборо вздохнула, подумав, что как-то глупо получилось, слишком старомодно, и слишком непонятно. В ту ночь в палатке она просто выключилась — и немудрено: предыдущую ночь тогда она провела в авиалайнере, летящем сначала по направлению к Таиланду, а потом перехваченному и повернувшему к Палау. И днем поспать не получилось. Сначала был разговор в салуне с президентом Нгеркеа, после поездка на яхте, а дальше — треккинг. И вот закономерный результат: как только она устроилась на надувном матраце, ее мозг провалился в глубокий здоровый сон. Это, конечно, не исключало возможности заняться сексом по утру. Почему нет? Но что-то помешало. Молли была уверена, что Гремлин ей достаточно симпатичен, чтобы с ним переспать, но боялась, что он слишком симпатичен. Все замечательно, а как дальше? Умение легко и просто расставаться с симпатичными мужчинами после скоротечных «курортных романов» не значилось среди талантов доктора Калиборо. И получалась ерунда: или спать с не очень симпатичными, или потом долго расстраиваться. Чисто теоретически, можно было выйти замуж за симпатичного мужчину, но практически, с учетом своего характера Молли считала эту идею заведомо неудачной.
…Запищал чайник, и доктор Калиборо привычно выполнила процедуру с кварцевой кофеваркой. Три минуты, и кофе готов, и налит в чашку, а мысли закрутились дальше, отслеживая хронологию приключения. Днем 24 октября она улетела с Палау в Сидней вместе с еще несколькими десятками австралийцев, передумавшими лететь в Бангкок. Возможно, на борту этого внепланового рейса «Interflug» Молли была единственным человеком с безобразно-плохим настроением. Она уже жалела, что не осталась еще на несколько дней. Почему? Черт знает. Может, испугалась, что как-то слишком быстро происходит превращение случайного знакомства с Гремлином во что-то такое, о чем нельзя будет потом сказать «просто было и прошло». Но, к середине полета, она уже, кажется, была уверена, что лучше бы это было, а пройдет или нет — это уж судьба.
Но, время течет только в одну сторону, так что вечером 24-го она прибыла в Сидней, замечательный и любимый город. Настроение, вроде, улучшилось, но, на таможне его испортили снова, причем основательно. Группа офицеров, то ли из разведки, то ли из спецотдела полиции, устроили всем прибывшим этим рейсом «Interflug» грубый обыск. Искали оружие, наркотики, рассаду ГМО, и еще — меганезийские золотые алюминиевые фунты (нелепое название, но отражающее смысл: эти фунты представляли собой листы золотой фольги, эквивалентные по цене тому количеству весовых фунтов алюминия, которое было на листе отштамповано, параллельно с портретом королевы Лаонируа). Заодно с обыском, был «опрос» (да-да не допрос, а опрос почувствуйте разницу, если сможете). Молли не везла ни оружия, ни наркотиков, ни ГМО, ни «нези-фунтов», но из любопытства она спросила у офицера: «Какая беда, если кто-то привезет в Австралию несколько граммов золотой фольги?». Идиотизм ответа ее поразил: «Нези-фунты, это средство финансирования экстремизма». На ее второй вопрос: «Что помешает злодею финансировать экстремизм просто золотыми слитками, или еще проще, долларами?», офицер затруднился ответить по существу, и проворчал: «Вы, мэм всякими загадками развлекаетесь, а нези уже атомную бомбу делают».
После этого, Молли Калиборо вернулась домой хмурой и расстроенной. Но уже через полчаса, проверив E-mail, пришла в состояние веселой воздушной легкости. Причина: письмо от Гремлина. Всего несколько строчек: «Нормально ли добралась? И как там в Сиднее?». И дальше: «Уже скучаю по тебе»… Было еще письмо от Десмода Нгеркеа, с некоторым юмором, но деловое. Предлагалось приступить к работе не с Нового года, а прямо сейчас. Предметов работы два: учебник для колледжа и консультации молодых участников «Клуба истории авиации». Оплата гарантируется, сумма указана. И Молли согласилась, так что теперь была завалена работой… Немного сумбурно летели дни, и примерно каждые два дня появлялось письмо от Гремлина. Несколько строк, и иногда необычные фото из каких-то уголков Меланезии или Папуа. А последняя фраза всегда: «Скучаю по тебе». Скоро свои ответы Молли стала завершать такой же фразой…
…Молли тряхнула головой, возвращаясь в текущее время, сделала пару глотков кофе, задумалась на минуту, и включила ноутбук-компакт, который лежал на кухонном столе, среди вороха черновиков с пометками и призывно мигал оранжевым индикатором (что означало: получено новое письмо). И действительно: новое письмо от Гремлина.
«Aloha oe! Меня забросило на Автономный Бугенвиль по союзнической кооперации, и генерал-президент Оникс Оуноко показал свой маленький слоновый парк. А тебе ведь нравятся слоны, ты говорила! Эти родом с Борнео, и они единственный прайд слонов в Океании. Посылаю два фото. Надеюсь, ты улыбнешься. Скучаю по тебе».
Слоны были очаровательны. Гремлин — тоже. И даже генерал-президент Оникс Оуноко (которого западная пресса называла «сепаратистским тоталитарным диктатором») был очарователен. Умеренно-толстый чернокожий абориген с группой девушек, которые (на первом фото) делили свое внимание между ним и старшим слоном в прайде. Этот слон купался. Чуть справа от них Гремлин курил в компании с неизвестным дядькой, своим ровесником, вероятно тоже военным и, быть может, тоже ирландцем. А на втором фото Гремлин и тот же неизвестный дядька прикармливали слоненка связкой бананов.
Молли решительно встала, распечатала оба фото и скотчем прилепила их на стену над кухонным столом. После этого на кухне-гостиной стало, вроде бы, гораздо веселее.
«Эй, — окликнул внутренний голос, — ты, кажется, влюбилась».
«Допустим даже, что я влюбилась. И что тут плохого?» — мысленно ответила Молли.
«Просто, я ведь тебя предупреждала», — ехидно напомнил внутренний голос.
Молли уже собиралась мысленно сформулировать что-нибудь язвительное, но тут…
…Запищал дверной звонок. Молли взяла со столика пульт домофона и буркнула:
- Кто там?
- Откройте, мисс Калиборо, это полиция, — ответил хрипловатый мужской голос.
- Полиция? Вот как? А имя и какая-нибудь должность у вас есть?
- Лейтенант Пебидж, отдел по борьбе с терроризмом. Вы можете увидеть на мониторе домофона и мой ID, и мое лицо. Я держу ID рядом со своим лицом, и специально встал таким образом, чтобы быть в поле видеокамеры. Пожалуйста, проверьте, что мое лицо совпадает с лицом на фото в ID, и только после этого открывайте дверь.
- По борьбе с терроризмом? — буркнула Молли, — Ну-ну. Ладно, я сейчас открою.
Визитеров оказалось двое, причем оба в обычных костюмах, а не в униформе.
- Как интересно… — произнесла Молли, — …У вас на двоих одно имя и должность?
- Лейтенант Пебидж, это я, — сообщил светловолосый широкоплечий молодой мужчина, похожий на Дольфа Лундгрена из кино-боевиков, — со мной офицер спецслужбы.
- Вот как? А у офицеров спецслужбы нет имен? Или их всех зовут «агент Смит»?
- Агент Доплер, — доброжелательно улыбаясь, представился второй мужчина лет на 10 старше, чем лейтенант Пебидж, и не такой выразительный. Очень обыкновенный.
- Вот как? А вы не родственник того австрийского физика Доплера, которому полиция навечно обязана открытием правила связи частоты волн и относительной скорости?
- Простите, мисс Калиборо, — удивился полисмен, — я не понял, к чему это.
- К тому, — пояснила она, — что охота полиции за водителями, превышающими скорость, наверное, была бы невозможна без радара, работающего на эффекте Доплера.
- А-а, — задумчиво произнес лейтенант Пебидж.
- К сожалению, — сказал агент спецслужбы, — я просто однофамилец великого физика.
- Вот как? Очень жаль. Но, хотя бы, служебный ID у вас есть?
- Тысяча извинений, — агент Доплер жестом фокусника извлек из кармана пиджака карточку.
Молли прочла: «C4 Intelligence AUSCANNZUKUS», и прокомментировала:
- Кажется, существует такая взрывчатка «C4». Это в вашей конторе придумали?
- Нет, ее изобрели в Массачусетском Технологическом институте в 1956-м году.
- Вот как? А вашу спецслужбу когда и где изобрели?
- В 1980-м, в Вашингтоне, — ответил он, — «C4», это интернациональная структура.
- Ну-ну. А вы, агент Доплер, какую нацию там представляете?
- Мы не могли бы пройти в квартиру? — вмешался полицейский лейтенант, — Как-то неудобно обсуждать такие вещи в общем холле этажа.
Этой репликой он ясно показал, что нервничает. А Молли Калиборо была достаточно проницательна, чтобы это заметить.
- Что вас обеспокоило, лейтенант Пебидж? Может, агент Доплер представляет в этой абракадабре из дюжины литер какой-нибудь патологический средневековый эмират?
- Нет, мисс Калиборо, — ответил Доплер, — я представляю Великобританию, и собираю информацию о террористических угрозах в австронезийском регионе.
- Вот как? И что за информацию об этом вы рассчитываете собрать у меня дома?
- Я все объясню, мисс Калиборо, но, мне кажется, лейтенант Пебидж прав. Обсуждать серьезные вопросы, стоя в дверях в общем холле этажа, не очень удобно.
- Ладно, проходите в кухню-гостиную, и присаживайтесь, только ничего не трогайте, потому что у меня на столе разложены книги и бумаги, в определенном порядке.
- Спасибо, мисс Калиборо, — сказал британский агент, направляясь в ту сторону, куда Молли указала рукой. Австралийский полисмен двинулся за ним. Молли подождала минуту, пока они устроятся на стульях за столом, заваленным листками с заметками, сделанными фломастером, и прошла следом.
Британский агент моментально обратил внимание на фото, приклеенные над столом.
- Мисс Калиборо, какие у вас дела с сепаратистским режимом Бугенвиля?
- Никаких, — ответила она.
- Надеюсь, что это так, — произнес британец, — надеюсь, мисс Калиборо, вы знаете, что Бугенвиль, принадлежащий к северной группе Соломоновых островов, отторгнут от северо-востока Республики Папуа — Новая Гвинея в ходе войны 1990–2005 годов. А в настоящее время политический режим Бугенвиля признан террористическим.
Молли хмыкнула, уселась на своем любимом широком подоконнике, и спросила:
- К чему эта политинформация мистер Джеймс Бонд, пардон, агент Доплер?
- Судя по бумагам на столе, вы работаете в области физических наук, — сказал он.
- Не надо тратить свое и мое время на светский флейм, — ответила Молли, — задавайте вопросы по тому делу, которое вас сюда привело.
- Политинформация прямо относится к делу, мисс Калиборо. Дело в том, что ученые зачастую не ориентируются в вопросах политики, и допускают серьезные ошибки, о которых позже сожалеют. Например, вы вешаете на стену фото с адмиралом Оуноко, который в позапрошлом году расстрелял девятерых австралийских граждан.
- Вы пришли, чтобы читать мне мораль? — отреагировала она.
- Нет, я просто хочу, чтобы вы знали, кто этот человек. А откуда у вас эти фото?
- Мне прислал их мой хороший знакомый, а что?
- Это важно, — агент Доплер, протянул руку, и показал на неизвестного дядьку на фото рядом с Гремлином, — Вы знаете вот этого человека со шрамом на левой щеке?
- Не знаю. И, может, хватит говорить загадками?
- Не нервничайте мисс Калиборо. Просто, я хочу, чтобы вы знали: это Хелм фон Зейл, прозвище Скорцени, капитан меганезийской разведки INDEMI. Фон Зейл официально объявлен врагом США, поскольку в январе на острове Гуадалканал, возглавлял отряд «банши», снайперов, методично, хладнокровно убивавших американских солдат.
- А что там в январе делали американские солдаты? — полюбопытствовала Молли.
Агент Доплер покачал головой и артистично издал удрученный вздох.
- Боюсь, мисс Калиборо, вы не осознали всей сложности ситуации, в которую попали. Методом исключения, я делаю вывод, что ваш знакомый вот этот человек.
- Методом исключения? Вот как? — с иронией отозвалась Молли, наблюдая за пальцем британского офицера, указывающим на фото Гремлина, — Вы хотите сказать, что лишь сейчас узнали о моей дружбе с меганезийским коммодором Дагдом?
- Разумеется, — ответил британец, — мы заранее располагали некоторой информацией, и подозревали, что вы, в силу ряда трагических обстоятельств, оказались связаны с этим человеком. Вероятно, у вас не было времени, чтобы разобраться, кто он.
- Я прекрасно знаю, кто он, — сухо сообщила Молли, — и не тратьте свое и мое время на рассказы о его, якобы, злодействах. На любой войне убивают. Я против этого, но мой здравый смысл, все-таки на стороне человека, который защищает свою страну, а не на стороне мутных персон, развязывающих агрессивную войну, чтобы набить карманы. Я надеюсь, что понятно выразилась, и что вы, наконец, перейдете к делу.
Тут полицейский лейтенант Пебидж попытался встрять.
- Мисс Калиборо, может, вам не следует делать таких политических заявлений?
- Политических заявлений? Вот как? С каких это пор разговоры на собственной кухне считаются политическими заявлениями? Может, я что-то пропустила, и в Австралии действуют новые законы, а конституция вообще отменена? Тогда так и скажите.
- Нет, мисс Калиборо, ничего не отменено, но вы осложняете свое положение…
- …Это вы осложняете мое положение, — резко перебила Молли, — вы тащите в мой дом иностранную спецслужбу, вместо того, чтобы ловить грабителей и хулиганов на улице.
- Простите, мисс Калиборо, но я из отдела по борьбе с терроризмом.
- Ах вот как? Ну, тогда, может, вы доедете до Оберна, здесь рядом, и арестуете там тех бородатых исламопитеков, которые недавно опять призывали к джихаду в Сиднее? Не желаете? Ну, тогда не донимайте меня советами. Так, что там у мистера Доплера?
- Почему вы так враждебно настроены, мисс Калиборо? — спросил британский агент.
- Потому, что вы мне не нравитесь мистер Доплер. Так, что у вас еще?
- Ваш контракт с колледжем-лабораториумом Палау.
- Мой контракт. И что?
- Вы даете научные консультации меганезийским военным, — пояснил Доплер.
Молли Калиборо выразительно пожала плечами.
- Консультации студентам, это часть моей работы по контракту. И меня не касается, военные они, или гражданские.
- А телефонные консультации, это тоже часть вашей работы, мисс Калиборо?
- Да, но откуда вам это известно? Вы прослушиваете мой телефон?
- Извините, мисс Калиборо, это законная мера по борьбе с терроризмом. Конечно, мы гарантируем неразглашение данных о вашей частной жизни, если случайно их узнаем.
- Я не верю вашим гарантиям. Я спросила только: прослушиваете ли вы мой телефон, и получила утвердительный ответ. Что ж, я принимаю это, как данность. Что дальше?
- Дальше, — сказал он, — проблема в том, что Меганезия возобновила политику военного террора, и вы это знаете.
- Не знаю, — отрезала Молли.
- Прочтите, — предложил британский агент и положил на стол журнал в строго-серой обложке, контрастно украшенной сине-желтым изображением Земного шара, — там для удобства есть закладка на целевом материале.
*** World Political Analyses Journal ISS 11 (November) ***
Центрально-тихоокеанский регион — новая угроза.
*
В середине мая действия меганезийского топ-координатора Иори Накамуры: роспуск экстремистского Конвента и подписание соглашений с ООН и АТЭС казались шагом к прочному миру и порядку в Океании. Прекращение минной войны на морских трассах вызвало эйфорию. Только этим объясняется наивность, с которой мировое сообщество верило отговоркам Накамуры на протяжении 4 месяцев.
*
Демилитаризация в Меганезии тормозилась, якобы, только потому, что под контролем правительства находился лишь центр Полинезии, а большая часть территории все еще оставалась под властью полевых командиров «старой гвардией» Конвента.
Реформы в экономике не происходили, якобы, потому, что их надо было согласовать с Верховным жюри (состоящим из трех резервистов флота, выбранных жребием, и трех «знатоков Хартии», выбранных по рейтингу популярности тоже среди резервистов).
Побоище 23–25 сентября, в котором погибло не менее 20.000 мусульман-мигрантов, случилось, якобы потому, что контингент «голубых касок» (UN OCEFOR), на атолле Тинтунг (где расположен Лантон — столица Меганезии) не справился с ситуацией.
До 30 сентября политологи рассуждали, что поддержка притока мигрантов из Азии в Меганезию была ошибкой ООН, что это не ускорило экономико-трудовую реформу, а породило религиозные конфликты, и что правительство Мегванезии работает честно.
*
Даже после пресс-конференции Накамуры 30 сентября у многих остались иллюзии. Аналитики-оптимисты отмечают, что Накамура согласился с продлением пребывания канадского контингента UN OCEFOR на Тинтунге, и подтвердил продолжение курса экономического сотрудничества с цивилизованным миром.
Но Накамура прямо заявил, что какие-либо изменения Лантонской «Великой Хартии» исключены, и реформы возможны только в рамках ее анархистских норм. Он указал, что продажа и залог земельных участков, и кредитно-банковская деятельность, невозможны в Меганезии. Парламентаризм также недопустим (хотя Накамура выразил сожаление о гибели 800 участников «парламентского клуба Океании», отравившихся бытовым газом). И самым настораживающим стало заявление о развитии ядерных технологий. Накамура уклонился от прямого ответа на вопрос «создается ли в Меганезии атомная бомба?», но косвенные заявления явно интерпретируются только как ответ «да».
*
Возможно, топ-координатор Накамура вовсе не намерен проводить реформы, и лишь затягивает время, чтобы привлечь западных ресурсов и специалистов, и с их участием перевооружить флот. Есть версия, что Накамура — завхоз при теневом диктаторе Сэме Хопкинсе «Демоне войны», известном, как «полинезийский Пол Пот» (по аналогии с тираном Камбоджи 1970-х, который был так засекречен, что его реальность вызывала сомнения, как сейчас вызывает сомнения реальность Сэма Хопкинса).
***
Молли захлопнула журнал, презрительно хмыкнула и прокомментировала:
- Полинезийский Пол Пот? Ну-ну.
- Если вам это кажется смешным, — спокойно сказал Доплер, — то вспомните трагедию Сингапура 17 января. Ваши знакомые Дагд и Нгеркеа, с подачи Визарда Оза, который занимает должность военного координатора Меганезии, взорвали в порту Сингапура супертанкер с полтораста тысячами тонн сжиженного метана. Вы хотите, чтобы нечто подобное произошло тут в Сиднее, только уже в атомном варианте? Если не хотите, то, может, пора задуматься?
- Говорите прямо, мистер Доплер, — предложила она.
- Хорошо, мисс Калиборо. Говорю прямо: мы знаем, что вы искали работу в Бангкоке.
- Это не вопрос, а утверждение, — заметила Молли.
- Вопрос я задам через минуту, — пообещал он, — Вы искали работу в Бангкоке, вам, по личным причинам, хотелось некоторое время пожить в Таиланде…
- Откуда вы знаете, что мне хотелось? — перебила она.
- С ваших слов, мисс Калиборо. Вы неоднократно сообщали это своим знакомым.
- Значит, — перебила она, — вы прослушивали мой телефон и читали мою электронную переписку, когда я еще не работала с лабораториумом Палау и вообще с Меганезией?
- Мисс Калиборо, — вмешался лейтенант Пебидж, — это правомерно согласно «Акту о противодействии международному терроризму» от 21 декабря 2001 года.
Молли глянула на полицейского лейтенанта с жалостью, как на больную дворнягу.
- Правомерно, вот как? Ну-ну. Так, я слушаю дальше, мистер Доплер.
- Вам, — продолжил британец, — хотелось пожить в Таиланде, поэтому вы направили резюме в университет, в Бангкок, и ваше резюме произвело хорошее впечатление на ректорат. Вас пригласили на интервью, однако, по пути, авиалайнер был перехвачен меганезийским истребителем, вы не успели на интервью, и не получили эту работу.
- Зачем вы рассказываете мне то, что я и сама знаю?
- Мисс Калиборо, нами проведена работа с попечительским советом университета. Мы напомнили им о вашем звонке из перехваченного авиалайнера, что бесспорно смелый и ответственный поступок. Этот аргумент встретил отклик. Вы можете занять место на физическом факультете, как вы и хотели. Никаких интервью, никаких препятствий. Вы просто сообщите ректорату, когда готовы будете прилететь и приступить к работе.
- Никогда, — лаконично ответила Молли.
Агент Доплер сделал грустное лицо и покивал головой.
- Я понимаю. Чиновник ректората говорил с вами невежливо. Это крайне неприятный эпизод, бросающий тень на репутацию университета. Первые лица ректората, конечно, потребуют от этого чиновника, чтобы он принес вам публичные извинения.
- Лишние хлопоты, — Молли махнула рукой, — я уже нашла другую работу, и меня там устраивают и условия, и оплата, и возможность жить там, где мне удобнее. Вообще, я разочаровалась в Таиланде. Пропало ощущение мечты. Вопрос закрыт.
- Но вы же даже не были в Таиланде! — удивленно заметил лейтенант Пебидж.
- И не буду! — отрезала она, — Надеюсь, это был ваш последний вопрос?
Лейтенант Пебидж бросил вопросительный взгляд на агента Доплера. Тот решительно покачал головой и вновь обратился к Молли.
- Я вас понимаю. Вам кажется, что Сидней не может разделить судьбу Сингапура. Это нормально. Есть вещи, в которые гражданский человек не может поверить. Но если вы посмотрите на факты, как ученый, то придете к выводу, что мои слова обоснованы.
- Где факты? — спросила она, — Я увидела только страшилку для офисного планктона.
- Факты таковы, — ответил Доплер, — что с даты основания, с 20 октября прошлого года, Меганезия, стартовав с Островов Кука, захватила почти всю Полинезию, Меланезию и Микронезию. Пока не захвачены: остров Рапа-Нуи — Чили. Фиджи с присоединенным Тонгатапу. Гавайи, и еще ряд мелких островов США. Новая Зеландия. Основная часть Папуа. И восточные острова Австралии, включая Большой Барьерный риф.
Британский агент замолчал. Молли подождала немного, а затем поинтересовалась:
- И что же, по-вашему, из этого следует?
- Очевидно, — ответил он, — что острова у восточного побережья Австралии сейчас на очереди. Меганезия их захватит, когда достаточно усилится.
- Очевидно? Вот как? — саркастически переспросила она, — Ну, что ж, это интересный образец софистики. А теперь слушайте мою цепь рассуждений. Британская империя выросла на колониальных захватах и грабеже других стран по всей планете, включая Австралию. Среди моих старинных родичей есть те, кто был расстрелян британскими солдатами на рудниках Эврика, и те, кто был рекрутирован и погиб на полях сражений Первой Мировой войны, Второй Мировой войны, войн в Корее и во Вьетнаме. А мои друзья потеряли родных в относительно недавних войнах на Магрибе и в Мексике. Я перечислила войны, которые были не нужны Австралии и велись ради вашей империи. Добавлю еще вот что: в январе британская группа была ядром эскадры вторжения, той эскадры, которая собралась в Сингапуре, чтобы двинуться в Океанию, и наводить тут порядок, как его понимают в вашей империи. Вы сами привели этот пример, и забыли только уточнить, что порт Сингапура был взорван из-за этого. А теперь вы набрались наглости, чтобы прийти сюда, и рассказывать сказки, что опасность исходит от ваших противников, а не от вашей империи, у которой вся история построена на грабеже, и ничего другого у нее нет ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем. Ваша империя исчезнет, как только ваши банкиры больше не смогут шарить по чужим карманам. Вам понятно мое рассуждение? А теперь выметайтесь из моего дома.
- Извините, мисс Калиборо, но мы еще не закончили.
- Я закончила. Если не уйдете вы — уйду я, и вернусь с полисменом здешнего участка. Интересно, как копия вашего ID будет смотреться в полицейском протоколе.
Возникла еще одна пауза, а потом агент Доплер негромко произнес:
- Общественное мнение, мисс Калиборо. Мне кажется, что вы его не учитываете.
- Общественное мнение? — переспросила она, — Ах вот как? Спасибо, что предупредили заранее. А теперь выметайтесь к чертовой матери.
…
Через две недели. 26 ноября. Австралия. Северный Квинсленд.
Остров Мабуиаг в проливе Торреса между Австралией и Папуа.
Небольшой 20-местный самолет «Twin Otter» локальной авиакомпании «Lip-Pty» начал снижение, направляясь к взлетной полосе, хорошо различимой среди пестрого зелено-бурого ландшафта треугольного островка. Из динамика в салоне послышался приятный женский голос (студийная аудиозапись). «Леди и джентльмены! Через несколько минут самолет совершит посадку на острове Мабуиаг. Площадь острова около 10 квадратных километров, население примерно 250 человек. Поселок расположен на южном берегу и начинается сразу к западу от аэродрома. Путь к мотелю обозначен указателем. Если вы желаете, сотрудник аэродрома вас проводит. «Lip-Pty» желает вам приятного отдыха».
Агент Доплер и лейтенант Пебидж переглянулись.
- Приятного отдыха, как же, — проворчал британец, агент «C4».
- По-моему, нормально, — заметил австралиец, полицейский лейтенант, — симпатичный экзотический островок.
- Симпатичный? — переспросил Доплер, — А что это вот там, на северном горизонте?
- Там уже Папуа. У пролива Торреса ширина полтораста километров. А Мабуиаг почти посредине. К югу от него мелководье, а к северу — фарватер, у которого даже отдельное название: Канал Наполеона. Какой-то француз так назвал лет триста назад.
- Ясно, но я вообще-то не про берег интересуюсь, а про вот те большие катамараны.
- Это нези, — лаконично отозвался лейтенант Пебидж.
- Нези? Черт! А что они тут делают?
- Без понятия. Они не отчитываются. Канал Наполеона — нейтральные воды.
- Ладно, — Доплер хмыкнул, — хорошо, хоть, что поселок с противоположной стороны.
Тем временем, в поселке, на веранде коттеджа — немаленького, но, из-за редкой простоты дизайна, похожего на сарай с навесом, сидела за столом (сколоченным кем-то из бросовых досок), в старом скрипучем кресле, Молли Калиборо, в потертых шортах и футболке с изображением «Бульдозера Химейера», и увлеченно стучала по клавиатуре ноутбука. Кусок кровельной жести на крыше навеса звякал на ветру, это нервировало.
- Hello! Ноам! — крикнула она парню, появившемуся в поле зрения на соседнем участке, отгороженном невысокой проволочной сеткой. — Можно тебя отвлечь на минуту?
- Да, Молли! — откликнулся этот австрало-меланезийский абориген.
- Ноам, — продолжила Калиборо, — ты не мог бы выбрать время и закрепить навес таким образом, чтобы не было этого «дзинь-дзинь»? Я, конечно, компенсирую хлопоты.
- Мм-мм… — он задумался, — …Полсотни долларов, ладно?
- Мы договорились, — ответила она.
- Да, мы договорились, Молли. Я зайду где-то через час, ладно?
- Отлично! Спасибо, Ноам, — сказала она и, вернувшись к работе, напечатала:
«В начале этой главы, мы построим воображаемую машину из гирьки, привязанной на нитке, висящей на крючке, закрепленном в стенке. Все это находится в обычном поле тяготения, как и все предметы на нашей планете. Теперь, проведем первый мысленный эксперимент. Толкнем гирьку, передав ей некоторое количество движения…».
Не успела она допечатать эту фразу, как со стороны улицы, от калитки в проволочной ограде, послышался знакомый голос.
- Мисс Калиборо, это полиция, нам надо поговорить с вами.
- Так, — сказала она, последний раз стукнув пальцем по клавиатуре ноутбука, — если я не ошибаюсь, лейтенант Пебидж и агент Доплер.
- Да, — подтвердил лейтенант, — мы можем войти?
- А почему вас интересует мое мнение на этот счет? — спросила Молли.
- Простите мисс Калиборо, я не понял.
- Это очень просто, лейтенант. У вас приказ, и вы войдете сюда независимо от моего желания. Не задавайте бессмысленных вопросов, и выполняйте то, зачем пришли.
Возникла заминка, Пебидж и Доплер шепотом посовещались, приняли решение и, открыв калитку, зашли на участок, а затем по короткой скрипучей деревянной лесенке поднялись на веранду.
- Мисс Калиборо, — продолжил Пебидж, — нам бы хотелось разъяснить некоторые вещи, которые вы, вероятно, поняли не совсем правильно.
- Разъяснить? — переспросила она, — Ну-ну.
- Это касается общественного мнения, — добавил Доплер.
- Вот как? А с чего вдруг полицейский борец с терроризмом и агент спецслужбы будут разъяснять мне, частной персоне, что-то про общественное мнение?
- Ваш внезапный переезд из Сиднея сюда, на глухой пограничный островок, — пояснил Пебидж, — вызвал естественное беспокойство у руководства нашего департамента. Не хотелось бы создавать двусмысленную ситуацию…
- …Если ваше руководство, — перебила она, — полагает, что я переехала на Мабуиаг с террористическими целями, то не тратьте время на разговоры, а обыщите этот дом на предмет наличия оружия, взрывчатки, или чего-то такого. Я понятно выразилась?
- Мисс Калиборо, — мягко сказал полисмен, — вас никто не подозревает в терроризме.
- Тогда зачем вы приехали?
- Во-первых, — сказал он, — я должен сообщить, что недоразумение с банком по поводу кредита за вашу квартиру в Сиднее, и за ваш автомобиль, исчерпано. Вам нет никакой необходимости возвращать кредит досрочно или отказываться от этого имущества.
Молли улыбнулась и покачала головой.
- Банк официально потребовал, чтобы я немедленно выплатила оба кредита, которые предоставлялись мне на 25 и на 5 лет, и уведомил, что иначе квартира и автомобиль, в соответствие с неким пунктом правил, будут у меня изъяты. Я твердо выбрала второй вариант, так что квартира и автомобиль перешли в распоряжение банка. Счет там я закрыла, и этот вопрос тоже закрыт. Теперь я арендую дом с участком здесь, и аренда выплачена владельцу за пять лет вперед. Я могу подарить вам копии его расписок.
- Странная сделка, — заметил Доплер, — за сумму, равную пятилетней арендной плате, вероятно, вы могли бы просто купить эту хижину.
- Зачем? — холодно спросила она, — Чтобы какая-нибудь инспекция могла арестовать принадлежащую мне недвижимость за какое-нибудь нарушение? Нет, извините, я не намерена доставлять вашим хозяевам такое удовольствие. У меня нет ничего, кроме одежды, велосипеда, ноутбука и коммуникатора. Даже счета в банке нет. Вы можете поискать в доме наличные деньги, но улов будет невелик. То, что я заработала ранее, присвоил банк. То, что мне уже успел заплатить Лабораториум Палау, я потратила на благотворительные цели здесь, на острове Мабуиаг, за вычетом суммы, которую мне стоила аренда дома, и той мелочи, которую я трачу на обычные бытовые нужды. Когда наступит срок подачи налоговой декларации, я, разумеется, вычту благотворительные взносы из облагаемой базы.
- А как вы получили платеж из Меганезии, не имея счета в банке? — спросил Доплер.
- Кэш, мистер Джеймс Бонд. Мне привез эти деньги в конверте симпатичный офицер меганезийского патруля. Вы должны знать, что в Честерфилдском соглашении между Австралией и Меганезией есть пункт о борьбе с морским разбоем, и патрули сторон пользуются правом захода в гавани островов, граничащих с нейтральными водами.
- Меня зовут агент Доплер, — поправил британец, — я понял, каким путем вы получили деньги, но как вам удалось, минуя банк, оказать кому-то благотворительную помощь?
- Очень просто. Я попросила работодателя закупить в счет части платежа некоторое оборудование для госпиталя Мабуиаг. Патрульный офицер привез все это и передал директору госпиталя под расписку. Копию расписки я могу вам подарить.
Возникла пауза. Потом лейтенант Пебидж мягко произнес:
- Мисс Калиборо, я повторяю, банк готов уладить недоразумение с вашим кредитом.
- Вот как? А вам какое дело до этого? Вы же не сотрудник банка.
- Руководство департамента беспокоится, что вы переехали в небезопасное место. Вы пользуетесь странным ноутбуком. До вас не доходят звонки и электронная почта.
- Мне надоели звонки и письма с оскорблениями и угрозами, и я сменила провайдера.
- Но, мисс Калиборо, вас нет в списке ни у одного австралийского провайдера.
- Все верно, офицер Пебидж: я сменила провайдера на не австралийского.
- Но, — заметил он, — ваши друзья и коллеги беспокоятся, обращаются в полицию…
- А мне кажется, — перебила она, — что наоборот, полиция обратилась к ним, чтобы они разыскали меня и сообщили мне нечто из области, которую условно принято называть «общественным мнением». Но я осмотрительно заблокировала такую возможность, и надавить на меня через моих друзей и коллег не получилось. Я понимаю, что это был неприятный сюрприз для ваших хозяев, но это ваши проблемы, а не мои.
Британский агент «C4» и австралийский лейтенант спецназа полиции переглянулись с некоторым недоумением, а Молли добавила:
- Вам, конечно, хватило рычагов давления на моих друзей и коллег, чтобы они начали бомбардировать меня звонками и электронными письмами с просьбами изменить мою позицию по известному вопросу. Но, вы не в состоянии заставить их приехать сюда, и рассказывать здесь мне, что у них в Сиднее проблемы из-за моей строптивости.
- Мисс Калиборо, — лейтенант Пебидж вздохнул, — я третий раз говорю: недоразумения исчерпаны. Не только те, что с банком, но и другие. Вы можете спокойно вернуться в безопасный Сидней, в свою квартиру. Ваш автомобиль стоит под окнами.
- Вот как? — она хмыкнула, — А мне здесь больше нравится. И я не хочу, чтобы у ваших хозяев появилась возможность представить дело так, будто они меня наказали, а потом простили. Это им и передайте. Следующим их курьерам я просто укажу на дверь, мне надоело тратить время на чепуху, у меня есть интересная работа. Вы меня поняли?
Пебидж покачал головой, снова вздохнул и произнес как можно мягче:
- Мисс Калиборо, около 2010 года на острове Мабуиаг были совершены нападения на нескольких медсестер госпиталя. Они получили серьезные травмы…
- Ах, вот как, — Молли покивала головой, — в прошлую нашу встречу вы намекнули на недовольство так называемого «общественного мнения». Теперь вы уже намекаете на вульгарные побои. Это выходит за рамки цивилизованных отношений в обществе.
- Вы меня неправильно поняли! — возразил лейтенант (он лишь старался уговорить ее вернуться в Сидней, но, она восприняла его слова, как почти неприкрытую угрозу).
- Нет, я правильно поняла, — с этими словами Молли указала пальцем на изображение «Бульдозера Химейера» на своей футболке, — В США, в Колорадо, Марвин Химейер в течение трех лет пытался бороться с тем, что называется «Общественным мнением». Финал истории: Химейер, загнанный в угол, обвешанный штрафами, лишенный даже возможности въезжать на свой участок, разгромил городок с помощью самодельного бульдозерного броневика, изображенного на рисунке и, сделав это, застрелился. Я его исключительно уважаю, но не намерена идти по его стопам, и действую в тех рамках, которые установлены законами Австралии. Ваши хозяева до сегодняшнего дня тоже держались в рамках, и применяли против меня методы, формально не нарушающие законов страны. Но сейчас вы перешагнули черту. Мне придется принять те меры, к которым прибегает цивилизованный человек, столкнувшийся с произволом властей.
- Что вы задумали? — тревожно спросил агент Доплер, наблюдая, как Молли барабанит пальцами по клавиатуре ноутбука.
- Я записала нашу дискуссию на аудио-видео, а сейчас послала запись в офис морской экологической организации «Moby-Dick», в которой я теперь состою.
- Вы еще и экологическая террористка! — брякнул Пебидж.
- Она же опять записывает! — воскликнул Доплер, но было поздно.
- Вот эти слова лейтенанта Пебиджа, — ответила Молли, ткнув пальцем одну из клавиш своего ноутбука, — безусловно, заинтересуют экологически-активную публику.
…
Это же время. Пролив Торреса, северный сектор (Канал Наполеона).
Арчи Дагд Гремлин устроился на носовом краю поплавка 50-метрового катамарана — «карманного авианосца», который слегка покачивался на волнах, прокатывающихся с востока на запад, через Канал Наполеона, 20-мильную судоходную полосу Пролива Торреса. Иногда Гремлин поднимал к глазам бинокль, и смотрел на юг, где за каналом лежал австралийский островок Мабуиаг. Вообще-то в проливе Торреса около трехсот островков (не считая коралловых банок), из них двадцать обитаемых. А Гремлин (как сказано выше) смотрел сейчас конкретно на один. Интересное занятие для коммодора (командующего фронтом), не правда ли? Любой политический аналитик, узнав о таком наблюдении, выдал бы тревожный прогноз — но напрасно. Причина была не военной, и многие офицеры меганезийского юго-западного фронтира об этом догадывались.
На палубе «карманного авианосца» они обсуждали эту тему и ее возможное развитие.
- Эта Молли Калиборо, она очень необычная женщина, вот в чем дело, — сообщил свое мнение штурм-капитан Блопо, меланезиец-вануату, — она обалдеть, какая умная.
- Она, конечно, очень умная, — ответил авиа-мичман Фйаре, тоже из эскадрона южного Вануату, — но она правильная, простая, без евро-британских тараканов в голове.
- Да! — согласился его напарник авиа-мичман Халки, — Она наш простой человек.
- Ну, ты загнул, домкратом не разогнуть, — с иронией заметил пилот-инструктор Оранг.
- А что? Мы с Фйаре знаем ее лучше, чем ты. Мы у нее студенты. Вот!
- Это верно, — Оранг кивнул, — я вообще ее мало знаю. Но я прочел одну ее статью.
- Про что? — спросил Блопо.
- Это сложно на слух. Я лучше покажу.
Пилот-инструктор извлек из бокового кармана своей жилетки плоский элнот, поводил пальцем по сенсорному экрану и предъявил текст, озаглавленный:
«Модели взаимосвязи псевдо-ультрастабильных ансамблей диссипативных систем на примере полиморфных вихревых течений в газе при критических тепловых потоках».
Флит-лейтенант коммандос Фуо-Па-Леле Ту-И-Хеле Татокиа, король атолла Номуавау (расположенного между Увеа-Футуна и Фиджи-Тонга) невозмутимо спросил:
- Te aha-o gringo tahuna-lipo-roa, e-oe?
- Нет, Фуо, — ответил Оранг, — Это не заклинание гринго, а слова из науки «нелинейная термодинамическая механика».
- Про что эта наука? — спросил кореец Фэнг Со-О, суб-лейтенант взвода экранопланов.
- Про то, — сказал Оранг, — как тепло рассеивается сквозь газ или жидкость, и как там образуются такие стайки вихрей — торнадо.
- Торнадо это интересно, — проворчал Блопо, — но как быть с Гремлином?
- Это просто, — ответил Фуо, — надо пойти к Гремлину и сказать: «Что ты сидишь там с биноклем? Все равно с этой стороны поселок ни фига не видно. Тебе надо взять лодку, поехать на Мабуиаг, к этой женщине, и подарить ей цветок ute-aute. Она поймет».
- Она-то поймет, — согласился мичман Халки, — она поймет, даже если он приедет, типа, просто так, без цветка. Только Гремлин этого не понимает. Это проблема, прикинь?
- E aha? Почему он не понимает?
- Потому! — буркнул Оранг, и пояснил, — Ты меланезийский король, у тебя все прямо и просто, а Гремлин, он по-другому устроен в смысле психологии.
- Ладно, — Фуо кивнул, — я король Номуавау, и у меня все просто. Давайте, предложим Гремлину, чтобы я поехал на Мабуиаг, и привез этой женщине цветок от Гремлина.
- Типа, хороший вариант, — прокомментировал авиа-мичман Фйаре.
- Типа, хороший, — согласился Блопо, и после паузы добавил, — но так делать нельзя.
- E aha? — снова удивился король, — Почему нельзя, если хороший вариант?
- Эх… — капитан покачал головой, — …Ну, типа, по культурологическим причинам.
Фуо Татокиа похлопал себя ладонями по коленям и утвердительно кивнул.
- Purera-a hohoni-lipo. E-o! В Меганезии-Гавайике мы убили всех культурологических врагов, и их вредное заклинание не действует. А тут мы их еще не убили. Это плохо.
- В этом объяснении есть политический здравый смысл, — заметил Фэнг Со-О.
- Да, — отозвался Оранг, — но не предлагайте Гремлину убить всех священников и всех учителей евро-британского образца в подконтрольном нам секторе. Может, он с этим согласится, но вряд ли такая спецоперация решит его проблему.
- Спецоперация… — Блопо поднял ладони и резко сжал их, будто перемалывая некий невидимый объект, — …По-любому будет очень жесткой.
- Какая спецоперация? — насторожился авиа-мичман Халки.
- Ликвидация морского разбоя, — пояснил штурм-капитан, — Типа, первая фаза. Нас тут собрали не просто так. Есть вводная: показать, как это делается по-взрослому.
- Откуда знаешь? — спросил Оранг.
- Просто, — Блопо улыбнулся, — несколько разговоров за пивом с нашими прекрасными девчонками, которые сидят на телексах и радиоперехвате.
…
А Гремлин продолжал сидеть на поплавке катамарана. Сначала он болтал ногами над водой, в воде, а затем, усевшись по-индийски на эти ноги, курил сигару. В общем, оба занятия были одинаково бессодержательны. Но, в силу психомоторных причин, курение сигары (как и предшествующее болтание ногами) неплохо помогало коммодору фронта сосредоточиться на обдумывании текущих проблем. Проблем было две. Первая — чисто рабочая, связанная с планом спецоперации. Вторая — чисто личная, связанная с Молли Калиборо. Могло показаться, что эти проблемы лежали в двух разных плоскостях, но в действительности, они пересекались по той линии, которая называется «психология гуманности». До конца года Гремлину предстояло провести здесь зачистку акватории и северного (папуасского) берега и задача была не только в ликвидации пиратских баз, но также в демонстрации скорости и очевидной эффективности. Под термином «очевидная эффективность» скрывалось некое сочетание прагматичности и кошмара, которое будет замечено репортерами, и распространено по медиа-каналам. Самозащита Меганезии в обостряющемся конфликте с Первым миром включала (на PR-плане) такое бесплатное использование прессы для превентивного психологического подавления воли личного состава вооруженных сил государств — потенциальных агрессоров. Умник Метфорт-младший (он же — военный координатор Визард Оз) отлично придумал, но не учел, что командовать спецоперацией придется человеку, у которого слегка не вовремя возникла некая личная проблема. Даже, не проблема, а событие… Состояние… Ощущение…
…
*4. Игра по правилам «У-вэй».
28 ноября. Северная Микронезия. Маршалловы острова.
На самом деле, вар-координатор Визард Оз (или Осбер Метфорт), несмотря на свой «несерьезный возраст» (неполных 25 лет), учел и «состояние-ощущение» Гремлина, и аналогичное «состояние-ощущение» доктора Калиборо, и еще ряд личных факторов, которые обычно не попадают в поле зрения стратегических полководцев. Но, тут надо сделать две оговорки. Первая: Визард Оз пришел в реальную войну из войны игровой, виртуальной (из области проектирования военно-стратегических компьютерных игр). Вторая: учет этих личных факторов выполнил не он сам, а его отец, Лукас Метфорт, социальный философ (и по некоторым данным — автор текста Великой Хартии).
В данный момент они оба и еще некоторое количество персон (о которых отдельный разговор) находились на борту административного проа при планктонной ферме (или, коротко: плафере) почти в центре Великой лагуны Ронгелап. Лагуна Ронгелап одна из крупнейших в мире: 1000 квадратных километров, но она, вдвое уступает по площади Величайшей лагуне Кваджалейн (которая раскинулась в 200 км южнее). К Ронгелапу примыкает на юго-востоке не очень крупный вытянутый на восток атолл Алингинаэ, а дальше, менее чем в ста км от Алингинаэ — знаменитый атолл Бикини, лагуна которого внушительна: 600 квадратных километров. Но, Бикини знаменит не размерами, а 15-мегатонным термоядерным взрывом «Castle Bravo», и фасоном мини-купальников.
Примечательно, что имя атолла было увековечено в названии мини-купальника не из-за кошмара «Castle Bravo» 1954 года, а из-за пары намного более мелких 20-килотонных взрывов «Crossroads» проведенных тоже на атолле Бикини, но раньше, в 1946 году. По совпадению, мини-купальник был показан публике через 4 дня после этого. И кому-то пришло в голову дать милой тряпочке такое ЯРКОЕ название… В последующие годы многократно выдвигалась идея устроить на атолле Бикини конкурс «Мисс Бикини», но мешали обстоятельства. Все пять атоллов северной группы были критически заражены радионуклидами после 70 (!) ядерных тестов, и лишь к 2010-м годам однозначно стали безопасными для пребывания людей. Может, тогда бы конкурс на Бикини состоялся, но помешал галопирующий финансовый кризис, Вторая Холодная война, и (в прошлом году) Алюминиевая революция, за которой последовала «минная война» Народного флота Конвента на морских трассах по всей Океании.
Сейчас, в конце 2-го года Хартии, Океания жила в беспокойном ожидании новой войны, но некоторая легкость характера, свойственная «новым канакам» (фрилансерам-мигрантам, которые и провели Алюминиевую революцию) брала свое. Ожидание не становилось манией, отравляющей сегодняшнюю жизнь завтрашними проблемами. Эта кажущаяся беспечность каким-то образом передалась через пол-океана, в северные тихоокеанские штаты, и в Канаду. Теперь оттуда в непризнанную Меганезию хлынул поток туристов, узнавших по Интернет, что меганезийские цены на отели, рестораны, и развлечения в несколько раз ниже гавайских и даже мексиканских цен… Представители умеренно-обеспеченного слоя жителей Северной Америки, брали тут в аренду мини-траулеры и удивлялись: «Черт возьми! Это ничем не хуже яхт, на которых раскатывают миллионеры!». И конечно, они звонили друзьям: «Вы собирались в Майами? Бросьте к чертям эту дурацкую идею! Летите в Гонолулу, а там не задерживайтесь, не тратьте зря деньги. Двигайте сразу на Табуаэран, а оттуда куда угодно. Можно на Таити, можно на Тарава! Да, Меганезия, и что? Плюньте в лицо тем идиотам, которые болтают, что там опасно! Это в Майами опасно, а в Меганезии флот уже расстрелял всех бандитов!».
При таких разговорах, неудивительно, что огромные лагуны Маршалловых островов с небольшими глубинами, отлично подходящими для любительского сноркелинга стали востребованы, как только решился вопрос относительно-дешевого авиа-трансфера из Первого мира. Вот и сейчас на зеленоватой воде лагуны Ронгелап покачивались сотни маленьких корабликов, арендованных туристами, в основном, из Японии и Северной Америки. Между ними периодически проскакивали будто ярко-оранжевые бесшумные призраки: легкие экранопланы OCSS (океанской контрольно-спасательной службы). В общем, курортная жизнь била ключом. Узкая лента прерывистой суши на коралловом барьере, окружающем лагуну выглядела, как россыпь конфетти — из-за разноцветных домиков-бунгало множества мини-отелей и кафе. В юго-восточном углу, над бывшим военным аэродромом (построенным армией США в 1940-х, а ныне конвертированном в гражданский) каждые четверть часа появлялись лайнеры «Interflug» или «Oceline»…
…Само собой напрашивалась реализация той самой идеи «мисс Бикини на Бикини», и (возможно) топ-координатор Накамура Иори предусматривал такое мероприятие среди прочих, входящих в разветвленную программу выращивания «паутины неформальных социально-экономических контактов с высокоразвитыми странами». Чтобы успеть это организовать, требовался бег наперегонки со временем. Созданная Накамурой легенда «Меганезии, покорно склонившейся перед мировой финансовой олигархией», начала трещать по всем швам. По прогнозу, до введения новых санкции ООН оставались уже считанные недели. Но конкурс с 1-го по 3-е декабря еще попадал в спокойное время.
…
Но, вернемся на палубу административного проа, где под козырьком, наблюдательного мостика, в уютной тени, за столиком, общались за чашкой легкого крюшона старший и младший Метфорты. На несколько минут младший Метфорт отвлекся от разговора, и прочел сообщение на экране ноутбука, а потом с досадой хлопнул ладонью по колену.
- Блин, обидно!
- Что-то случилось? — спросил Лукас.
- В общем, па, да, случилось. В Японии назначили премьером Итосуво, он интегрист по ориентации. А Фудзивара Нибори почти обещал, что выиграет его человек из команды националистов. Прикинь, па, у них в партии нацдемов два крыла, и выиграло не то.
- Я знаю их систему, — сказал социальный философ, — а насколько это критично, Осбер?
- Блин… — снова произнес молодой вар-координатор, — …Понимаешь, па, если бы дело срослось по-нашему, то премьер из японских националистов припомнил бы ооновским бонзам все обиды, начиная с Токийского процесса в 1945-м, а Госдепу янки сверх того припомнил бы Хиросиму, Нагасаки и отмороженного Мак-Артура с оккупационной диктатурой. И японские оффи послали бы всех оффи США, ЕС, и вообще ООН в жопу. Короче, они бы отказались участвовать в новой войне. А теперь, по ходу, согласятся.
- Осбер, лучше расскажи мне все по порядку, раз уж начал.
- Я расскажу, па, честное слово. Но мне надо сначала понять игру с Молли Калиборо.
- А разве ты еще не понял? Сынок, ты просто ленишься подумать о необычном.
Социальный философ сделал паузу и перешел на почти лекционный тон.
- Общественное мнение в странах Первого и Третьего мира, — сказал Лукас, — это такие мнения и способы поведения, которые человек должен выражать публично, если он не хочет оказаться под прессингом со стороны общества.
- Па, а разве во Втором и Четвертом мире иначе? — перебил Визард Оз.
- Во Втором мире было мнение Партии. Единственной Партии с большой буквы. Но, в результате поражения в Первой Холодной войне, в 1990-е годы Второй мир исчез. Его фрагменты, даже такие огромные, как Китай, это уже не цельный мир, а национальные территории. Что касается Четвертого мира, то он пестрый. Где-то в нем общественное мнение поддерживается, как в Первом и Третьем, где-то — такое же, как в исчезнувшем Втором мире, а где-то общественное мнение похоже на первобытные обычаи.
- Я догнал, па! Это типа, как у туземцев в нашей меганезийской глубинке, точно?
- Примерно так, — подтвердил Лукас, — Но, не будем слишком отклоняться от темы дня: общественного мнения Австралии. Поскольку мы с тобой австралийцы, нам проще это прогнозировать, чем кому-либо постороннему. Австралия — довольно типичная страна Первого мира. В какой-то мере, южный геополитический клон Британской империи, и общественное мнение в Австралии формируется целенаправленным TV-внушением по заказам финансово-государственной машины.
- Оффи, — лаконично уточнил Визард Оз.
- Да. Если кратко, то оффи. Эта машина заказывает, чтобы «X» было гневно осуждено общественным мнением. И не важно, что есть «X» — какая-то книга, фильм, или живой человек, или идеи, которые этот человек высказывает. Важно, что по TV, путем мнимо-репрезентативного опроса «простых граждан», и договорных интервью с публичными знаменитостями, убедительно доказано на обывательском уровне: «X», это бяка, кто не осуждает «X» — тот дурной, бесчестный человек, или даже преступник. Конформный обыватель, посмотрев TV, начинает говорить, что «X», это бяка», чтобы не выглядеть бесчестным человеком. Слой конформных обывателей давит, таким образом, на менее конформных. Возникает лавинообразный прессинг, после которого остается всего пять процентов людей с собственным мнением об «X», и лишь немногие из них готовы это мнение высказать публично, или проявить в каких-то действиях.
Молодой вар-координатор энергично кивнул.
- Это понятно, па.
- Если тебе это понятно, малыш, то ответь-ка: в чем слабость этого психологического оружия массового поражения? В чем его опасность для владельца?
- В неконтролируемом развитии атаки. Я угадал?
- Гм… Я не уверен, угадал ли ты. Этот твой милитаристский сленг…
- Извини, па. Тут просто здравый смысл войны. В любой стратегической игре надо не только атаковать, но и вовремя останавливаться на заданном рубеже. А тут ты кричишь «stop!», машешь жезлом, а твоя армия продолжает бежать с криком «fuck all that!».
- Что ж, Осбер, в таком случае, я тебя поздравляю: ты прав. Продолжай.
- А что продолжать, па? Если известно, что армия противника не умеет останавливаться, можно подловить ее по элементарной стратегии тореадора относительно быка.
- Как именно подловить в данном случае? — быстро спросил Лукас.
- Ну… — Визард Оз замялся. — …Прикинь, па, я потому и спрашиваю, что мне не очень понятно, как в данном случае. Вот если бы это был прорыв вражеского флота…
Лукас Матфорт мягко улыбнулся и покачал головой.
- У нас не прорыв вражеского флота, а сложные межличностные отношения, сложные отношения целевой персоны с обществом, и необычные связи этой целевой персоны с андеграудом общества, каковые связи, я надеюсь, ты построил аккуратно и надежно.
- Надежно, па! Молли Калиборо для ребят-экологов из «Moby-Dick» это Мегамозг, пуп ноосферы. А они эти ребята для нее опора, якорь, как ты учил.
- Тогда все отлично. Нам надо действовать путем бездействия. Принцип «У-вэй».
- Хэх… — произнес Визард Оз, — …Типа, вражеская армия увлечется в атаке, сама себя побьет, и закопает. Ты уверен, па, что это сработает?
Социальный философ шутливо погрозил пальцем.
- Ты слишком упрощаешь, малыш. Надо учитывать, что армия противника состоит из нескольких разных групп. Первая группа, это профи из спецслужб, которым поручено «обработать» Молли Калиборо, и настроить ее против Меганезии. Они бы решили эту задачу, но дирекция спецслужбы — это не профи, а продукт дегенеративного отбора в финансово-бюрократическом государстве. Дирекция диктует подчиненным не только задачу, но и метод: прессинг общественным мнением. А знаешь почему?
- Дебилы, — лаконично ответил Осбер.
- Нет, — Лукас покачал головой, — не дебилы, а невротики с фрейдистским комплексом «супер-эго». Им мало просто переориентировать Молли на свою сторону. Им хочется выпороть ее розгами за нелояльность. Унизить ее. Показать ей, что она — никто.
- Но, они же, наверное, читали досье Молли, а там точно написано, что она волевая и протестная. Если ее выпороть, то она очень обидится.
- Нет, они не читали, — ответил философ, — они уверены, что и так все знают. Они дают приказ: «фас!», и общественное мнение тут же набрасывается на Молли. Но дальше, по рапортам подчиненных, дирекция видит, что методом порки Молли не переубедить, а результат прессинга получается противоположный ожидаемому. Тогда дирекция дает приказ «к ноге», но общественное мнение, в отличие от хорошей служебной собаки, не может выполнить этот приказ быстро. Приходится снова вызывать профи и ставить им задачу сглаживания ситуации. Профи прилетают в глушь на морской границе с Папуа, предполагая, что Молли там бедствует материально и интеллектуально.
Молодой вар-координатор удивленно поморгал глазами.
- Но, па, если они профи, то должны были сообразить, что у Молли работа, которая не зависит ни от оффи, ни от собачьего общественного мнения.
- Это не лучшие профи. Лучшие вымерли после окончания Первой Холодной войны, и заменены теми, которые мыслят стереотипами, и не могут сходу логически вникнуть в ситуацию, ранее не встречавшуюся. По стереотипу, достаточно было объявить: «Его Величество Истеблишмент прощает вас, доктор Калиборо, возвращает ваши титулы, и разрешает вернуться из ссылки», чтобы Молли возликовала и вернулась в Сидней. Но эффект получился иной: Молли высмеяла этих недалеких профи и выставила за дверь. Теперь они застряли в деревенском отеле на Мабуиаге, и ждут реакции сверху на свой рапорт о негативном результате миссии. Эту реакцию можно предсказать.
Тут Лукас Метфорт сделал паузу, отпил немного крюшона, и произнес:
- Оптимальной стратегией для истеблишмента было бы просто отозвать этих профи, и бросить файл Молли Калиборо в архив. Да, показательная порка не получилась, и даже красивый жест прощения не получился. Но, не беда: прошло бы время, эта неприятная история была бы вытеснена свежими TV-новостями, и изгладилась бы из общественной памяти. Закон массовой информации в Первом мире: о чем не говорит TV, того нет.
- Я знаю, па. Ты меня этому учил. Но ведь оффи тоже, по ходу, это знают.
- Верно, малыш. Они знают, но комплекс неполноценности не позволяет им применить такой простой и надежный прием на практике. Они боятся утратить фальшивый ореол.
- А! Я помню! — обрадовался Визард Оз, — Это из Фейхтвангера «Лже-Нерон»!
- Верно, малыш. Итак, боясь утратить фальшивый ореол, они бросаются на Молли, как Братец Кролик на смоляную куклу в сказке Дядюшки Римуса. И прилипают.
- Ага! А мы, типа, как Братец Лис, ждем в кустах. Это принцип «У-вэй» точно?
- Опять верно. А теперь Осбер, угадай, что будет? Чего мы ждем?
Визард Оз тоже сделал несколько глотков крюшона и начал строить предположения.
- Ну, типа, поступит приказ: «взяться за Молли по-взрослому». Первая мысль: отобрать у Молли ноутбук и телефон. Как бы, по подозрению, что в памяти хранится экстремистская info. Но — облом. Оба дивайса не ее, а экологической организации «Moby Dick». Только забери — припрутся адвокаты и демонстранты. Люблю я нашу родную Австралию, где с экологическими радикалами шутки плохи!
- О, малыш! — удивился Лукас, — Ты неплохо сыграл на опережение противника. Честно говоря, я не думал, что можно изобрести фокус, защищающий ноутбук и телефон.
- Изобрел не я, а один еврей-адвокат, папа девчонки-журналистки, которой я устроил интервью по сети, как бы, с Демоном Войны. Ну, ты в курсе, ее зовут Китиара Блумм.
- Да, знакомо. Она пишет для альманаха «RomantiX». С дивной регулярностью я вижу очередной выпуск этого литературного клубничного джема у нас с Олив на кухне.
- Ага. Я прикинул, что маме нравится «RomantiX», и подписался через транзит-адрес, контролируемый INDEMI, поэтому оно и приходит к вам, где бы вы не находились. А редакция альманаха принадлежит австралийской гречанке, маме Китиары Блумм. Но интервью, как бы, с Демоном Войны было, конечно, не для «RomantiX», а для «Sydney Voyager-News», SVN, это массовый TV-канал, там Китиара иногда сотрудничает.
Лукас протянул руку и потрепал сына по затылку.
- Хулиган ты, вот что. А теперь не уходи от темы. Что же будут делать два профи?
- Ну, с дивайсами — облом, и они попробуют обрубить платежи. Молли ведь получает платежи in cash, через офицеров нашей эскадры в Арафурском туннеле.
- Где-где?
- Ну, это южный путь из Азии в Океанию: между Австралией и Новой Гвинеей через Арафурское море, залив Карпентария, пролив Торреса и Коралловое море. И, короче, в феврале подписан протокол к Честерфилдскому соглашению, по которому Федеральная полиция Австралии и Народный флот Меганезии в Арафурском тоннеле сотрудничают в вопросах борьбы с морским разбоем. Сейчас там азиатских банд наплодилось безумное количество. Прикинь па: их притащило ООН в наш океан, а после разгрома мятежа 23 сентября все это говно поползло назад, и… Короче, такие дела. Копам в Квинсленде не справиться с разбоем без нашей помощи, а нашей эскадре удобнее закупать некоторые товары повседневного обеспечения через австралийских коммерсантов.
- Это я понял, излагай дальше.
- Излагаю, па. Значит, у наших офицеров есть право швартовки на островах в проливе Торреса, но для оперативных целей. И оффи из Канберры могут потребовать, чтобы не происходило применение права швартовки с посторонними целями.
- А это требование соответствует соглашению? — спросил Лукас Метфорт.
- В общем, па, оно соответствует. Но есть практика. Там же фронтир, прикинь? Север Арафурского туннеля — папуасское Папуа, а дальше к западу — индонезийское Папуа. Полоса беспредела. Папуасские рэсколмены, яванские пенкури, бенгальские дашйи. А теперь прикинь: три самых северных австралийских острова лежат в полста милях от австралийского Кейп-Йорк и всего в пяти милях от берега папуасского Папуа. И какие варианты у австралийских копов защитить там граждан от беспредела?
- Малыш, ты намекаешь, что австралийцы там под защитой Народного флота?
Младший Метфорт широко улыбнулся.
- Я не намекаю. Я согласовал это с Верховным судом и черкнул приказ. Конечно, наши ребята не обязаны работать за австралийских копов, но в экстремальных случаях лучше помочь. Это выгодно. Курс на добрососедство на уровне обычных граждан. Во как.
- Во как… — сосредоточенно отозвался старший Метфорт, — …Значит, если я правильно понимаю, то попытка по приказу заставить австралийских полисменов ссориться там с Народным флотом не вызовет позитивного отклика.
- Это очень мягко сказано, па.
- Таким образом, — произнес Лукас, — если два профи из центра примутся настаивать на выполнении идиотского приказа, то они поссорятся там со всеми. Я предполагал нечто подобное, говоря о применении принципа «У-вэй». Правда, у меня есть опасения.
- Это почему? — спросил Визард Оз.
- Понимаешь, малыш, иногда спецслужбы используют криминальные структуры точно таким же образом, как используют общественное мнение.
- Э… Хэх… Па, ты имеешь в виду, что на Молли Калиборо натравят бандитов?
- Например, так, — подтвердил социальный философ.
- Не покатит, — сказал молодой вар-координатор, — по TV уже раззвонили, что у Молли плохие друзья, и самый плохой, это Гремлин, который, типа, страшнее Гитлера. Ну, а я подписал Гремлину перевод штаба фронта на флагман эскадры в Арафурском туннеле.
- М-м… И на каком расстоянии от Мабуига находится эта эскадра?
- На таком, что в бинокль даже флажки на мачтах видно.
…
1 декабря. Австралия. Северный Квинсленд.
Остров Баду (чуть более 10 км к югу от острова Мабуиаг).
Баду — это крупный административный центр в Проливе Торреса. Площадь почти 100 квадратных километров, а население более 800 человек. Главный поселок даже слегка напоминает маленький город. Есть несколько построек в целых 3 (!) этажа, и имеется Островной совет. И конечно, на Баду есть полицейская станция — сравнительно новое сооружение из сайдинг-панелей с авто-парковкой и с лодочным причалом. У причала покачивался на чуть заметной волне катер с эмблемой полиции. На парковке рядом со старым джипом, стоял, как насмешливый вызов суверенитету Австралии, маленький винтокрылый аппарат с тетраколором, изображенным на борту: черно-бело-желтый стилизованный 3-лепестковый цветочек в лазурном круге.
- …Срань господня, — с чувством охарактеризовал ситуацию лейтенант Пебидж.
- И что теперь? — поинтересовался агент Доплер, глядя на меганезийский автожир.
- Сейчас пойдем, выясним, — с этими словами сиднейский лейтенант подразделения по борьбе с терроризмом решительно толкнул входную дверь и, от полуденной жары оба приезжих шагнули в прохладу, создаваемую старым, но мощным кондиционером.
…Внутри, в общем зале было шумно. Экран большого китайского телевизора на стене показывал что-то динамичное и яркое под музыку американского «диско» 1970-х. Весь персонал станции (или почти весь — вряд ли тут работало намного больше, чем пятеро присутствующих полисменов) сидел за столом, уставленным бутылками пива и всякой закуской. Бутылки необычные, ярко-фиолетовые, с серебристой надписью германским готическим шрифтом. Кроме пяти полисменов за столом сидел парень лет около 20-и, кажется, англо-китайский метис, одетый в камуфляжные пятнистые бриджи и жилетку, украшенную нашивками мастера-сержанта авиа-отряда Народного флота Меганезии.
- O, shit! — машинально произнес Доплер.
- Hi! — добродушно откликнулся старший мужчина за столом, одетый, как и все прочие местные копы, в синие шорты и форменную сиреневую рубашку с коротким рукавом. Кстати, как и все прочие, он относился к местной меланезийской народности (согласно австралийским принципам, в муниципалитетах, населенных аборигенными племенами, состав полиции должен комплектоваться, по возможности, из них). Видимо, полагая вербальную часть исчерпанной, он призывно махнул рукой в смысле, очевидно, что случайные гости могут присоединяться к процессу распития пива.
…
Гостям стоило серьезных усилий убедить старшего констебля Бушвэлка оторваться от компании, от пива и от телевизора, и перейти для разговора в кабинет.
- Парни! — крикнул он своим, перед тем, как закрыть дверь кабинета, — Когда там дело начнется, крикните меня.
- Крикнем, босс, не сомневайся, — пообещал кто-то из коллег.
- Садитесь, — обратился старший констебль уже к гостям, — что у вас такое срочное?
- Сначала давайте познакомимся более детально, — предложил Пебидж, — я лейтенант подразделения по борьбе с терроризмом, а это британский коллега из международной спецслужбы «C4».
- Ух ты! — изумился Бушвэлк, — Это вы насчет мусульман, что на том берегу? Ну, так я сомневаюсь, что они террористы. Просто, бандиты из исламских регионов. Вы знаете, Индонезия рядом. И еще мигранты из Бенгалии и Пакистана. Их в сентябре выперли с востока, из Большой Океании, а они — сюда. От папуасских бандитов они особенно не отличаются. Для любого бандита главная религия — деньги из чужого кармана.
- Мы, в общем, по другому вопросу, — сообщил Пебидж и положил на стол экземпляр постановления Минюста Австралии по процедуре исполнении отдельного протокола к Честерфилдскому соглашению с правительством Конфедерации Меганезия.
Старший констебль Бушвэлк покрутил в руках официальную бумагу, долго читал ее и, наконец, произнес:
- Черт его знает, чем думают люди там в Канберре. Но не мозгами, это точно.
- Офицер Бушвэлк, — строго сказал Пебидж, — это законное постановление, и не следует обсуждать его. Тут указан срок исполнения: немедленно. Вообще-то вы должны были получить это по электронной почте еще вчера вечером.
- Ну что вы, кто ж будет вечером электронную почту проверять?
- Я понял, что вы еще не видели это постановление, офицер Бушвэлк, но теперь вы уже ознакомились с ним и, мы с коллегой могли бы помочь вам в процессе исполнения.
- Что-то я никак не возьму в толк, — пробурчал Бушвэлк, снова крутя в руках бумагу из Канберры, — вы мне передали эту ерунду. Понятно. Работа. А что вам еще надо?
- Нам — ничего, но, возможно, вам нужна наша помощь. Я видел у вас в зале сержанта Народного флота Меганезии. Непохоже, что он занимается там служебными задачами, очерченными в протоколе, следовательно…
- …Это Наллэ Шуанг, — перебил старший констебль Бушвэлк, — отличный парень, и он сейчас занимается тем, что привез нам пиво. А то сюда завозят последний шлак вроде «Виктории». Вот почему люди тут пьют китайское «Циндао», такой же шлак, но вдвое дешевле. Так и передайте выдумщикам в Канберре: пока к нам сюда не начнут возить нормальное пиво, будет тут китайская пивная контрабанда. И нези тут не при чем, они привозят хорошее пиво со своих германских пивоварен на Самоа и Косраэ, и только по дружбе, а не по бизнесу. По бизнесу возят китайцы, но они и дальше будут возить. Вы передайте в Канберре: эта бумажка не остановит китайскую пивную контрабанду! Вы спросили про Наллэ Шуанга, так он просто по матери китаец, а родом он с Тувалу, он настоящий канак, а не пришлый какой-то. Не надо вам до него докапываться, ясно?
Выдав развернутое «аудио-послание о пиве» для австралийских столичных деятелей, старший констебль устало откинулся на спинку кресла и замолчал, всем своим видом показывая, что если гости не хотят пить пиво и смотреть TV, то делать им тут больше нечего, и пусть они катятся с острова туда, откуда приехали. Лейтенант Пебидж очень выразительно пожал плечами, и агент Доплер понял, что австралийский напарник не собирается спорить с островной аборигенной полицией, для которой островитянин с меганезийского мини-архипелага Тувалу ближе по языку и обычаям, чем горожане из континентального мегаполиса. Так что Доплеру пришлось проявлять инициативу.
- Мистер Бушвэлк, позвольте я кое-что вам объясню.
- Объясняйте, — безразличным тоном отозвался аборигенный старший констебль.
- Дело в том, — продолжил британец, — что Меганезия хочет распространить влияние на острова пролива Торреса. Да, они мягко стелют, ездят в гости, возят пиво, но когда их военные утвердятся здесь, то спать вам будет жестко. Вы просто их не знаете.
- Чего это я не знаю про нези? — полюбопытствовал Бушвэлк.
- Боюсь, что вы многого не знаете. У них тоталитарный террористический режим. Их офицеры обучены втираться в доверие, но там, где они установили свою власть, они уничтожают целые племена по религиозно-этническому признаку, а тех, кто пытается выступать против — расстреливают или отправляют в концлагерь, как рабов, в цепях. Меганезийская Хартия отрицает права людей на свою землю, дом, семью и религию, и утверждает языческие культы, наркоманию и проституцию. А для китайской мафии, о которой вы говорили, флот Меганезии это силовое прикрытие. Такова реальность.
Старший констебль острова Баду многозначительно покивал головой и произнес.
- Здорово у вас язык подвешен, мистер Доплер. Поезжайте-ка вы в Брисбен. Там сидит главный шериф территории Квинсленд, ему будет интересно вас послушать. А мы тут простые парни, и в этой политике ни черта не разбираемся.
- Мистер Бушвэлк, возможно, вы не разбираетесь в тонкостях политики, но у вас есть постановление Минюста Австралии и, видимо, его надо выполнять.
- Так, мы будем выполнять, а как же! — заверил старший констебль, и по его лицу даже наивному собеседнику было бы ясно, что постановление будет брошено в ящик стола, и забыто сразу же после отбытия «столичных гостей».
- Эй, босс! — раздался громкий голос из-за двери, — Там начинается!
- Я услышал! — откликнулся старший констебль, выкопал пульт из-под вороха бумаг на рабочем столе, и нажал кнопку, включив небольшой телевизор, стоявший на полке.
На экране появилась заставка:
*** Sydney Voyager-News», SVN — from Bikini atoll, Marshall Islands ***
*** Concurs-show BOMB: Blast Online Miss Bikini ***
В кадре, на фоне нескольких пальм и панорамы аквамариновой лагуны, появились две загорелые девушки в одинаковых купальниках фасона «спортивный бикини». Раскраска купальников была с национального флага Австралии: цвет индиго, белые звезды и даже «Юнион Джек», эротично размещенный чуть выше правой выпуклости груди.
- Привет, Австралия и все, кто нас видит! — крикнула первая девушка, более изящная, черноволосая и темноглазая, — С вами Китиара Блумм, канал SVN с атолла Бикини! И я представляю нашу австралийскую спортсменку Бет Халфтри. Бет, скажи что-нибудь!
- Ой, черт! — начала вторая, светловолосая, синеглазая, и более крепкая девушка, — Мне вообще-то раньше не доводилось болтать в прямом эфире. Так что, если я ляпну какую-нибудь фигню, не очень удивляйтесь…
***
Агент Доплер, не привыкший, чтобы его настолько беспардонно посылали в задницу должностные лица в странах Британского Содружества, сплел пальцы в замок.
- Боюсь, мистер Бушвэлк, что вы пожалеете о такой беспечности, когда по вашей вине острова в вашей зоне ответственности окажутся завалены наркотиками из Меганезии.
- Вот что, мистер из Британии, — язвительно ответил старший констебль, — вы пришли, вообще ни шиша не понимая. Слушайте. Говорю один раз и коротко. Я не знаю, о чем думали ООН и всякие другие ваши международные спецслужбы, когда летом тащили в Океанию толпу сброда из Индии и Индонезии, но сейчас этот сброд сидит на северном берегу пролива, вместе с папуасскими рэсколменами. Я не знаю, кто дал им армейские винтовки и гранатометы, но есть подозрение, что тоже международные спецслужбы, у которых свербит, если где-то у людей жизнь нормальная, без этого вашего ворья.
- Вы, — перебил Доплер, — выходите за рамки…
- Нет, уж слушайте, — твердо сказал Бушвэлк, — сейчас на северном берегу полста тысяч дополнительных ублюдков к ста тысячам, которые там уже были, и они умеют только грабить и воровать. Теперь у них завались всякого оружия. Если нези уйдут из Канала Наполеона, то завтра все наши острова в Проливе Торреса будут разграблены. Ясно?
- Минутку, — вмешался лейтенант Пебидж, — уж не хотите ли вы сказать, что нези здесь патрулируют и пресекают рейды рэсколменов с ново-гвинейского берега?
Бушвэлк поднял руку и выразительно постучал себя по лбу костяшками пальцев.
- Вы голову включите. Зачем патрулировать? В конце сентября одна фрегантина нези подошла к тому берегу, и плюнула напалмом по какому-то табору. И, пока там горело, капитан сказал в рупор: «если кто влезет копытом на острова, где деревни асси, то так сгорят все таборы на северном берегу». Вот почему тут более-менее можно жить.
- А почему вы не обратились в Брисбен по поводу грабителей? — спросил лейтенант.
- Так, я просил и в Брисбене, и в Канберре: «пришлите сюда PTG, тактическую группу спецназа полиции, которую по TV показывали». Допросился. Прислали вас, лейтенант Пебидж. Вы ведь из PTG, так написано на вашей ID-карточке. И что вы можете?
- Минутку, констебль. Я не понял, что вам ответили из Брисбена, и из Канберры.
- А вот что! — Бушвэлк поднял правую руку с выставленным вверх средним пальцем, и продолжил, — Вот что мне оттуда ответили. Мол, вопрос это сложный, международный, межрелигиозный, межэтнический, и требует детальной, греб вашу мать, проработки. Я отлично знаю такие ответы, после них ни хера не делается. Так что убирайтесь вместе с вашим британским приятелем, и побыстрее. А то места тут неспокойные, после заката всякое случается. Крокодилы, акулы, отдельные бандиты, опять же. Вы поняли меня? Можете не отвечать. Мне по хрену, поняли вы, или нет. Не поняли — ваши проблемы.
С этими словами, старший констебль повернулся к телевизору, взял пульт, и довольно демонстративно включил звук на две трети полной мощности. Разговор был окончен.
…