Офицер-переговорщик, только что договорившийся об освобождении примерно тысячи заложников, пусть даже на странных символических условиях, может рассчитывать на одобрение начальства. Но, после прибытия в кризисный штаб и рапорта о достигнутом результате – вместо одобрения он получил вот что:

— Майор Турофф, вы отстранены. Сдайте служебную карточку.

— Можно узнать, в чем дело, мсье бригадный генерал? — спросил Отто, глядя на Батиста Леггорна, начальника спец-департамента жандармерии.

— Вы еще спрашиваете? — возмутился тот, — Вас под трибунал надо бы отдать за это ваше интервью каким-то зоофилам, за хамство с представителем церкви, за демонстративное сочувствие террористам. Это вам повезло, что время у нас не военное! Еще вопросы?

— Нет вопросов, мсье бригадный генерал, — по-уставному четко отбарабанил Турофф, и аккуратно положил служебную карточку на стол,

— Вот так-то, майор, — проворчал тот, — но оставайтесь на связи по сотовому. Вы можете понадобиться переговорщику-дублеру!

— Хм… Юлиусу Лампардусу, что ли?

— Да.

— Ясно, мсье бригадный генерал. Разрешите идти?

— Разрешаю. Хотя нет. Я распорядился перекатить сюда вашу машину. Вы вчера перед выездом на освобождение заложников у Ротонды, бросили ее у центрального офиса, на служебной парковке, и не забрали. Непорядок! Сначала следует освобождать место на служебной парковке, и только потом кабак и девки. Вот так-то майор. Идите за мной, я покажу, где припаркована ваша машина. Заодно воздухом подышу.

Конечно, Отто Туроф догадался, что бригадный генерал намерен поговорить с ним вне помещения. Без лишних ушей. Так и оказалось. Когда они подошли к «джипу» майора, Батист Леггорн, ворча что-то, нашарил в кармане сигареты и зажигалку, прикурил под хорошо заметным знаком на стене «No smoking», и произнес:

— Выпендриваться не надо, Отто! Никогда не надо. Лишнее это. Даже если ты лучший. Только не задирай нос! Я не говорю, что ты лучший переговорщик в Эльзасе. Один из лучших, да, наверное. И не более. Вот так-то. Понятно тебе?

— Да, босс, я уловил и проникся.

— Опять выпендриваешься. Молодой ты еще. Сколько тебе лет?

— Тридцать восемь.

— Молодой ты еще, — повторил Леггорн, — не понимаешь, что бывают времена, которые просто надо переждать. Тихо переждать. Не лезть в бутылку, не ерничать, и не давать интервью каким-то зоофилам… Кстати, как она в койке? Стоило это неприятностей?

— Да, босс, — спокойно сказал Турофф. Привычка бригадного генерала Леггорна вот так бестактно спрашивать об эротических похождениях сотрудников была известна всему отделу по борьбе с терроризмом. Некоторые обижались (хули дед лезет, а?) но Турофф относился нормально. Он считал бригадного генерала хитрым жуком, и бессовестным карьеристом, однако… Умение и готовность Леггорна выгородить своих даже в очень дерьмовых темах, внушала уважение. А про койку… Пусть спрашивает, жалко что ли? Может, в ответ посоветует что-то толковее. Хитрейший ведь жук...

…Но, «жук» пока предпочитал продолжить расспросы. Но уже не про эротику.

— Шепни-ка мне, Отто, ты раскусил этого Ганнибала, или хрен там?

— Боюсь, босс, что хрен там.

— Да? Ну, а то, что ты договорился про толпу лишних заложников, это как?

— По-моему, босс, я случайно взял козыря. Клиент захотел поглумиться, а я ляпнул про заложников, тут-то у него и возникла тема с флагами, оркестром и марсельезой.

— Ну, может и так… — генерал стряхнул пепел с сигареты, — …А как тебе кажется: этот Ганнибал в финале отпустит заложников, или, все же?..

— Боюсь, босс, что вариант два. Там все плохо очень. И к тому же, заложники мудаки.

— Мудаки, — невесело согласился генерал, — и попик этот тоже мудак, хотя изображает полицейского психолога. Тоже мне, Фрейд, блин. Он думает: все просто. Клиент, мол неагрессивный, настроен на общение. Этот попик на тебя насмотрелся, тебе понятно? В смысле, если Ганнибал с тобой общается, то и с ним будет. А ты что думаешь об этом?

— Я думаю: пятьдесят на пятьдесят.

— Ну, Отто, если ты думаешь, что пятьдесят на пятьдесят, то с учетом обстоятельств, в конкретном случае получается ноль на сто. Тебе понятно?

— Нет, босс. Похоже, я не знаю чего-то, что знаете вы.

— Вот и правильно, — сказал бригадный генерал, — не все вещи тебе надо знать. Для тебя сейчас важно вот что: ты должен торчать на сотовом, чтоб не получилось так, что тебе звонит этот попик, а ты не слышишь, потому что валяешь свою красотку-зоофилку.

— Босс, что вы зациклились на этой девчонке? Она не зоофилка, кстати.

Бригадный генерал Батист Леггорн лениво махнул рукой в знак того, что зоофилия не является сейчас обсуждаемым вопросом, и произнес почти шепотом:

— Главное, чтобы ты не оказался крайним, если попик нырнет в мешок. Тебе понятно?

— Так уже понятно, босс.

— Это хорошо… — генерал покрутил в пальцах сигарету, опять стряхнул пепел, — …Да, бесспорно, это хорошо… Ну, а все-таки, Отто, какие у нас шансы избежать большого водородного фейерверка?

— Черт знает, блин… — Турофф пожал плечами, — …Мне показалось, что есть какая-то зацепка. Интуитивно показалось. Но я занялся согласованием по заложникам, а потом поехал сюда. Теперь уже говорить не о чем. Я отстранен.

— Ты нашел зацепку, но ты отстранен, — подтвердил генерал, - и это в чем-то хорошо.

— Черт! В чем это хорошо?!

— Ты, Отто, слишком молодой, чтоб знать такие вещи. Вот так-то. Скажи, как по-твоему можно минимизировать жертвы? Если без этих твоих зацепок?

— Не знаю, — майор снова пожал плечами, – может, удар высокоточным артиллерийской системы по криотанкеру, в надежде, что водород просто сгорит, без взрыва.

— А какие на это шансы, Отто?

— Хрен знает. Надо ученых спросить.

— Может, спросим, если захотим, — сказал Леггорн, — ну, ладно, поговорили и хватит. Ты отстранен, так что отдыхай. И не вздумай болтать, сам знаешь про что. Тебе понятно?

— Так точно, босс! Я не вздумаю болтать, сам знаю про что!

— Юморист долбанный, — проворчал Леггорн, — давай, поезжай на хрен с глаз долой.

…

…До знакомого дома между мостом Фарио и сгоревшей мечетью, Отто пришлось ехать кружным путем, огибая эвакуированный радиус 1500 метров. Сам этот дом, в котором арендовала мансарду Лоис Грюн, географически располагался чуть меньше, чем в двух километрах к югу от аквабуса-криотанкера, припаркованного под мостом Жакуто, и, следовательно, был вне зоны обязательной эвакуации, но попадал в ту зону, которую рекомендовалось покинуть. Отто Турофф опасался, что Лоис просто плюнет на эту рекомендацию – и ехал к ней, чтобы популярно объяснить: это серьезно (как обычно выражаются в голливудских фильмах «это не учения»).

Он вырулил через мост Фарио, подкатил к дому, и… Сердце глухо ударило в грудную клетку. У ее подъезда стояла микролитражка с верхним багажником-боксом. Почти в точности такая же, что была около Колледжа Церковного права. Что делать?.. Но уже через несколько ударов сердца, Отто с искренней радостью выругался. Это было не экспериментальное водородное такси «Citroen-Toyota», а супер-дешевая «жестянка на колесах»: индийская «Tata-Nano». Привиделось. Бывает. Проехали. Можно выдохнуть. Майор Турофф старательно выдохнул, взял телефон и набрал номер Лоис.

Приятно, когда твоему звонку искренне радуются. Даже если радость прагматичная.

— Wow! — воскликнула девушка-фурри, — Вот кто поможет мне погрузить вещи! Отто, оставайся там, внизу, только подойди к стене, слева от водосточной трубы.

— Ладно, а зачем? – спросил он.

— Поймаешь мешки с вещами.

— Эй, Лоис! Тебе не кажется, что это плохая идея, бросать мешки мне на голову?

— Не бросать, — ответила она, — а отправлять на тросе. Лифта же в этом доме нет, а мне реально облом тащить мешки по лестнице. Ну, ты готов там?

— Готов, — сказал майор Турофф, не найдя никаких пристойных мотивов для отказа.

Экзотический (казалось бы) метод эвакуации вещей из мансарды оказался достаточно удачным, и очень быстрым. Вскоре, майор уже помогал девушке-фурри впихивать два объемистых мешка в «жестянку на колесах». Точнее — в верхний багажник-бокс. Это не вызвало особых затруднений для человека с армейским опытом (говорят, что каждый опытный боевой офицер обладает умением запихнуть бОльшую деталь в меньшую).

— Уф! – выдохнула Лоис Грюн, — Это так мило с твоей стороны, Отто!

— Никаких проблем, — ответил Турофф, — я слегка опасался, что ты не примешь всерьез рекомендацию покинуть этот радиус, и вот, по дороге домой, заехал, чтобы убедить.

— Видишь, — заявила она, — убеждать меня не пришлось. Но помощь в укладке была так кстати, что даже слов нет... Да, кстати, ты, говорил, что живешь в таунхаусе в городке Вейерсхейм, это вроде 15 километров на север отсюда, я не путаю географию?

— Не путаешь.

— О! Отлично! Значит, нам по пути. Я еду в Хавенау, это туда же, но вдвое дальше.

— А что у тебя в Хавенау? – спросил майор.

— Там аэродром, откуда я улетаю послезавтра, на маленьком самолете, вроде минивэна. Прикольно. Но, лень искать там отель. Это я намекаю: вдруг у тебя найдется угол для пушистой девушки если это не противоречит ничему принципиальному.

— Угол? – переспросил он.

— Угол это сленг, — уточнила она, — а реально надо полкровати и таймшер на ванную. На пользование кухней я не претендую, хотя, вообще-то, могу сварить обед. Ну, как?

— Это не противоречит ничему принципиальному, — сказал майор, — поезжай за мной.

…

По количеству жителей Вейерсхейм можно было бы считать деревней, но уж слишком комфортабельным является этот населенный пункт. Что, впрочем, обычно для Эльзаса. Таунхаус – типичная серия 2-этажных домиков сплошной застройки, стилизованных по внешнему дизайну под позднее средневековье. Но, разумеется, в средневековье не было гаражей в цоколе. А тут были, причем, весьма вместительные (ведь секции в таунхаусе проектировались, как семейные). Джип и микролитражка поместились запросто, и еще примерно половина площади осталась свободной.

— Классное подземелье! – оценила Лоис Грюн, — Я бы тут делала яблочное вино! Ты как относишься к яблочному вину?

— Ну, — сказал майор, — я не такой фанат домашнего вина, чтобы делать тут бродильню.

— Значит, ты никогда не пробовал настоящего домашнего яблочного вина! – объявила девушка-фурри, — Но это поправимо! Я как раз прихватила с собой литр того самого.

Вот так определился стиль отдыха на этот вечер. Вино, сыр, фрукты, и поток горячих новостей по TV. Правда, Отто и Лоис опоздали на online трансляцию второй попытки «нечаянных TV-звезд Евросоюза», но успели к TV-комментариям об этом событии.

* TF-1 – актуальный комментарий. Новый виток драмы с бомбой в Страсбурге *

Переговорщик военной жандармерии, майор Отто Турофф убедил террориста Мартина Гюискара освободить из заминированного района посторонних заложников — примерно тысячу гражданских персон, включая женщин и детей. Правда, Гюискар выдвинул ряд специфических условий, а именно: заложники должны выходить из опасной зоны под «Марсельезу», играемую военным оркестром при развернутых знаменах – триколорах.

Освобождение назначено на 8 утра. И, о ситуации с заложниками во Дворце Европы.

Террорист Мартин Гюискар уже второй раз остался недоволен ответом функционеров Евросоюза на свои вопросы, и объявил, что завтра предоставит функционерам третью, последнюю попытку. Вместе с тем, сегодняшний ответ содержал ряд сюрпризов. Так, впервые прозвучало объяснение PR-методов обеспечивших в январе общественную поддержку закона «О защите европейской цивилизации» (закона Ван дер Бима).

* подробности вы узнаете после рекламной паузы *

После рекламной паузы, Турофф не услышал для себя ничего принципиально нового. Принцип игры на ненависти коренных европейцев к исламистам был ему понятен, и та примитивная, но действенная пропаганда, в которой христианская церковь без всяких логических оснований, объявлялась средством против исламизма, тоже была понятна. Некоторые детали были Туроффу ранее неизвестны – так например, сговор всех семи фракций Европарламента о продвижении закона Ван дер Бима. Но, это не меняло сути ситуации, а лишь подтверждало давнишние подозрения майора о (скажем так) крайне низком качестве человеческого материала, из которого сделана верхушка Евросоюза.

Лоис Грюн напротив, узнала много нового – в частности, о действиях своей любимой социально-экологической партии, входящей в парламентскую фракцию «Европейские левые». Девушка-фурри была так не на шутку расстроена, что приготовилась, кажется, произнести что-то вроде монолога-экспромта, но вдруг…

…За окном, выходящим на юг, началось какое-то природное явление – будто солнце, зашедшее около часа назад, решило вынырнуть из-за горизонта в совершенно неурочное время и в необычном месте.

— Что за фигня? – удивилась Лоис, так и не начав речь.

— Похоже на пожар нефтяного терминала, — ответил Турофф, — но я пока не понял, какой именно терминал. Сейчас прикинем по времени.

— Что по времени? – не поняла она.

— Такой пожар, — пояснил майор, — обычно начинается со взрыва. Этот взрыв, вероятно, окажется слышен здесь. Я засек время, когда появилось зарево, и…

«Бум-м!!!»

… — И, — повторил он, глянув на часы, — получается 65 секунд. Примерно 22 километра. Следовательно, это Бассейн-Альберт на Рейне. Чертовски крупный терминал.

— Бассейн-Альберт? – переспросила Лоис Грюн, — Это где много вертикальных бочек, и парковка танкеров река-море?

— Да. Поэтому такая иллюминация на небе. Черт! Сейчас нефть потечет по Рейну.

— Отто! Смотри сюда! – воскликнула девушка, ткнув пальцем в сторону TV-экрана.

— Да… — буркнул майор, — …Так и есть. Бассейн-Альберт.

И тут зазвенел сотовый телефон, лежащий на столе.

— …Вот, — продолжил он, — про меня и вспомнили… Алло! Турофф слушает.

— Узнал? – раздался в трубке ворчливый голос бригадного генерала Леггорна.

— Да, босс.

— Видел? – последовал второй вопрос.

— Смотрю, — ответил Турофф.

— Смотришь, — проворчал Леггорн, — а догадываешься, что сейчас будет?

— Ну, не знаю… Наверное, мне начнет трезвонить этот…

— Этот попик? — подчеркнуто-насмешливо переспросил бригадный генерал, и сам сразу ответил, — Нет, этот попик уже никому и никогда звонить не будет. Он сыграл, все же, в неофициальную игру «контр-заложники», и пошел торговаться с клиентом. Мечтатель. Никакого торга не получилось. Клиент пальнул в него картечью из охотничьего ружья. Попал, что характерно. Сейчас попик живописно плавает в речке. Тебе понятно?

— Мне понятно, — подтвердил Турофф, — а терминалы, босс? Я правильно понял, что это творчество клиента, чтобы мотивировать кого-то к освобождению контр-заложников?

— Молодец, Отто, соображаешь, — похвалил генерал Леггорн.

— Угу… — буркнул майор, — …И чего мне теперь ждать?

— Теперь ничего. Спать ложись. Или не спать. Ну тебе там виднее, ха-ха… И вот что: я подозреваю, что тебя будет домогаться руководство CDF. Будь с ними тактичен, но не соглашайся ни на что, пока не получишь бумагу об отмене твоего отстранения. Чисто официально. Оригинал. А не скан-копия. Нет у тебя доверия к сканам, тебе понятно?

— Да, босс. Спасибо.

— Не за что, — прозвучало ворчание в трубке, а затем — гудок отбоя. Такой вот разговор.

Отто Турофф положил трубку обратно на стол, глянул в окно на разгорающееся зарево, хмыкнул, и налил еще вина в стаканы (фужеров у него в доме не водилось).

— Начальство? – поинтересовалась Лоис.

— Угу. Начальство.

— Ну, и что оно сказало твое начальство? Если не секрет.

— Не секрет. Только что террорист застрелил моего дублера.

— Да? Что-то незаметно, чтобы тебя это расстроило.

— Он мне не очень нравился, — признался майор.

— Ну, я это и имела в виду. А что такое контр-заложники?

— Это такой неофициальный метод. Захват кого-нибудь из близких людей террориста, и далее, торг. Самое простое: обмен заложников на этих контр-заложников. Иногда такое срабатывает, но не с доктором Гюискаром. А мне, в общем-то, плевать. Я отстранен.

— И мне тоже, в общем-то, плевать, — сказала девушка-фурри, — Я с 1-го июня работаю в канадской компании «Анкер-Петролеум» и, как минимум, до октября буду болтаться в Ионическом море, на шельфе Албании.

— Ты завербовалась в Албанию? – изумленно переспросил Турофф.

Лоис Грюн утвердительно кивнула, и добавила:

— Прикольная страна. Там во второй половине прошлого века правил какой-то красный диктатор. У него был принцип: всех верующих, в особенности попов, и христианских, и мусульманских, или сразу пиф-паф, или в концлагерь, строить бетонные бункеры. Он был фанат бункеров. Наверное, диктатура – это плохо, но этот диктатор правильно поступал с попами, в точности, как Вольтер советовал про церковь: «Раздавите гадину».

— Мне, — проворчал Турофф, — такой подход к проблеме не очень нравится.

— А какой подход тебе нравится? – спросила она.

— Знаешь Лоис, я не политик и не революционер. Я военный жандарм — профи.

— Ну, и что? Свое мнение у тебя все равно есть же, наверное.

— Мое мнение, — сказал он, — что хватит играть в реставрацию Римской империи. Единый Европейский Рейх пал в середине V-го века на Каталунских полях в Шампани, в битве с Аттилой. И каждая попытка его реанимации оборачивалась грандиозным дерьмом. Мое мнение простое: нужна независимость каждой исторической области в Европе. Ведь не случайно эти области сохранились, несмотря на всю возню с евро-интеграцией.

— Эльзас для эльзасцев? – иронично спросила Лоис Грюн.

— А хоть бы и так, — ответил он, — нормальная страна, втрое больше Люксембурга. Если посмотреть на карту, то в Западной Европе, чем меньше страна, тем лучше там жизнь. Закономерно, между прочим. Потому что чем больше страна, тем больше этажей там у пирамиды политической власти, а чем больше этажей, тем больше процент конченной сволочи на верхушке. Глянь на общеевропейский сброд, взятый сейчас в заложники. Я однажды посмотрел суммы, которые платятся из нашего кармана на содержание обще-европейского шапито, так у меня чуть мозг не расплавился. Эту банду извращенцев и бездельников дешевле действительно взорвать, чем кормить по таким расценкам!

— Ого! — еще ироничнее воскликнула девушка-фурри, — И это слова жандарма — профи?!

— У нас приватный застольный разговор, — несколько смутившись, проворчал майор.

Девушка, кажется, собиралась развить свою шутку, но тут внезапно запищал зуммер.

— Хм… — произнес майор, и взял со стола трубку домофона, — …Ну, и кто там?

— Салют! Как дела, Отто? – послышался голос, — Ты очень занят, или все же найдется минутка, чтобы выпить фляжку кальвадоса со старым боевым товарищем?

— Заходи! – Турофф ткнул кнопку домофона, и проинформировал Лоис, — это Ив-Анри Шамбо, полковник в отставке. Он командовал группой, где я служил, когда мы творили демократию в Бурунди. Темная история, но Ив-Анри рулил достойно. Я его уважаю.

…

*День третий. 30 мая. Сразу после полуночи.

В отличие от майора Туроффа, полковник Ив-Анри Шамбо не сохранил такую строгую физическую форму. Теперь, когда к его высокому росту и мощным плечам добавилось определенное брюшко, он стал слишком большим грузом для обстановки современных жилищ. Так, например, когда он уселся за стол, модерновый табурет с тонкими, как у насекомого, ножками заметно просел и чуть не развалился под его тяжестью.

— Хлипкая у тебя мебель, Отто, — пробасил он, водрузил на стол стандартную армейскую фляжку, и уточнил, — это кальвадос натуральный, домашний. Не какая-нибудь отрава из супермаркета, где красивые медали на этикетке, а внутри – сплошная химия.

— Похоже, — заметил Турофф, — сегодня ночь домашнего пойла. Сначала Лоис притащила бутыль самодельного вина, а теперь ты со своим самогоном.

— Мужчины, я вам не мешаю? – поинтересовалась Лоис Грюн.

— Что ты, красавица! – возмутился Шамбо, — Как тебе такое могло прийти в голову?

— Мало ли, — она пожала плечами, — вдруг у вас вечер армейских воспоминаний.

— Нет, — сказал Турофф, внимательно глядя на бывшего полковника, — пока формат нашего мероприятия неясен для меня. Я надеюсь, что Ив-Анри сейчас скажет.

— Брось, Отто! – тут Шамбо махнул рукой, — На кой черт нам какие-то форматы?

— Тебе виднее, Ив-Анри. Кстати, чем ты занимаешься? Я слышал, у тебя теперь бизнес с муниципальными строительными подрядами.

Ив-Анри Шамбо неопределенно качнул головой и плеснул кальвадоса в стаканы.

— Да, сначала было что-то вроде этого. А теперь я министр в Региональном Совете.

— И как ты относишься к идее национальной независимости Эльзаса? — спросила Лоис.

— Смотря, как это скажется на деловом имидже региона? – ответил полковник.

— Понятно, — сказала она, — видимо, ты в каком-то экономическом министерстве.

— Да, — он кивнул, — я занимаюсь социальным строительством и энергетикой.

— В таком случае, — заметил Турофф, — чертовски странно, что ты сидишь здесь, а не в региональном кризисном штабе, где сейчас наверняка обсуждается, как решать вопрос топлива в Эльзасе на ближайший сезон, если терминалы Альберт-Бассейн сгорели.

— В региональном кризисном штабе, — ответил Шамбо, — есть люди, которые могут это обсудить, принять рациональные решения, и начать исполнение. А моя задача: понять, какими еще сюрпризами нас может неприятно удивить этот террорист.

— И поэтому ты здесь, Ив-Анри?

— Да, Отто, в частности – поэтому. Ты единственный, кто с ним близко общался. Никто сегодня лучше тебя не ответит на вопросы: почему он это делает и что ему надо?

— Ну, допустим, я отвечу. И что? Легче тебе станет?

— Ты можешь не только ответить, — сказал Шамбо.

— А-а! Ты намекаешь, будто, я могу уговорить Гюискара не нажимать кнопку. Кто тебе наплел такое, интересно знать?

Отставной полковник хлебнул яблочного самогона, почесал в затылке и произнес:

— Ладно. Мне это наплел кардинал из инквизиции, в смысле из CDF. Что дальше?

— Дальше все логично, — сказал Турофф, — сотрудники инквизиции, очень амбициозные дилетанты, построили ошибочный психологический портрет террориста. Он, будто бы, хрупкий шизоидный субъект, не способный пережить личную трагедию, но ищущий не мести, а лишь утешения, и испытывающий подсознательный страх перед насилием.

— А на самом деле? – спросил Шамбо.

— На самом деле, — продолжил Турофф, — верно то, что Гюискар — шизоидный субъект, не способный пережить личную трагедию, но ищущий не мести.

— Так! – Шамбо щелкнул пальцами, — Гюискар ищет не мести, но и не утешения. Да?

— Да, — Турофф кивнул.

— Ну, хорошо, Отто, и чего же он ищет?

— Ничего, Ив-Анри. Этот субъект ничего не ищет. Он чувствует себя демоном кармы, и выполняет предназначение. Гюискар уверен, что его роль: перевести Европу с рельсов небытия постмодернизма-Д на рельсы расширенного бытия постмодернизма-Ф.

— Тысяча чертей… — Шамбо снова почесал в затылке, — …Что значит эта абракадабра?

Майор Турофф развел руками.

— Извини, Ив-Анри, но тебе лучше посмотреть это в философской энциклопедии. Я тут некомпетентен, и я не дослушал лекцию доктора Гюискара.

— Ладно, — бывший полковник кивнул, — я загляну в философскую энциклопедию. Но ты бы, наверное, мог сообщить мне какие-то практические выводы, что ли.

— Практические выводы таковы, — сказал Турофф, — у этого террориста нет тормозов по отношению к насилию. Он считает, что сейчас европейцы вовсе не обладают бытием и являются чем-то вроде персонажей компьютерных игр. Для Гюискара, таким образом, этически и эмоционально безразлично количество жертв. Хоть миллион. И он играет с общеевропейским истеблишментом, как кошка с мышками. В финале он убьет их. Это безусловно. Если можно как-то помешать ему, то не путем переговоров и убеждения, а только чисто технически. Точечный ракетный удар, или что-либо подобное. Но такие фокусы не по моей специальности. Поговори с экспертами по оружию Hi-Tech.

Отставной полковник скривился и покачал головой.

— Эксперты по оружию не дают гарантий. При точечном ракетном ударе, водородный криотанкер может взорваться по схеме объемного взрыва. Так что это отпадет.

— Что ж, — сказал Турофф, — в таком случае, коллектив главных евро-клоунов обречен, и единственное, что можно сделать, это не дать Гюискару повода убить кого-то еще, или взорвать что-то еще. У него же в распоряжении не только этот маленький криотанкер.

— А что еще? – спросил Шамбо.

— Не знаю, Ив-Анри. Наведи справки в компании «Eho-Total». Доктор Гюискар что-то разрабатывал для них по технологиям двойного назначения.

— Понятно… — Шамбо вздохнул, — …Что нужно делать, чтобы не дать повода?

Майор Турофф аккуратно сложил на столе крест из двух ножей и пояснил:

— CDF пытается воздействовать на Гюискара методом контр-заложников. Но, это лишь мотивирует его к расширению террора. Для него это вроде сигнала: «ужас нагнетается недостаточно, враг не сложил оружие, значит, давление надо усилить». Чтобы не дать повода к новым терактам, надо прекратить эти игры CDF. Незаконные игры, кстати.

— Легко сказать, — отозвался полковник, — пойми: формально этих игр нет, а CDF просто церковная организация, у нее обычная легальная частная охрана объектов, не более.

— Эй, — встряла Лоис, — давно ли церковный гитлерюгенд стал легальной охраной?

— Мадмуазель, — сказал Шамбо, — я сейчас имел в виду именно легальную частную охрану церквей. А ты, видимо, говоришь про клуб байкеров «Ангелы Чистилища».

— Да, именно про них.

— Так вот, мадмуазель, формально, «Ангелы Чистилища» это независимая общественная организация, не связанная ни с церковью, ни с политическими партиями.

— Правда? — ехидно переспросила девушка-фурри, — А почему тогда церковь и «народная фракция» всегда защищают «Ангелов Чистилища»? Давай, Ив-Анри, ты спросишь Отто, офицера полиции: почему «Ангелов Чистилища» не арестовывают за погромы, и почему позволяют им кататься с заряженными американскими полицейскими револьверами?

— Остынь, я на твоей стороне, — ответил полковник (точнее, региональный министр).

Девушка-фурри недоверчиво фыркнула:

— Откуда тебе знать, какая сторона моя?

— Так у тебя это на лбу написано, — бестактно ответил Шамбо и, не дожидаясь ответной бестактности, добавил, — не составит труда доказать «Ангелы Чистилища» это банда, но требуется больше. Требуется, чтобы это выглядело террористической организацией.

— Что-то я тебя не поняла, — призналась Лоис.

— Ничего страшного, мадмуазель, сейчас главное, чтобы Отто понял.

— Я начинаю понимать, — откликнулся Отто Турофф, — ты хочешь использовать армию.

— Да, а конкретно: Иностранный легион, — уточнил полковник.

— Хм… А ты не боишься чрезмерной жесткости?

— Не боюсь.

— Ладно, — сказал Турофф, — а от меня чего надо?

— Мне нужна помощь твоего клиента. Ганнибала, как у вас говорят.

— Хм… Ив-Анри, а ты не забыл, что я отстранен?

— В том-то и дело, Отто, что ты отстранен. Ты не подставишься, если дашь маленькую конфиденциальную рекомендацию старому боевому товарищу.

С этими словами, Ив-Анри Шамбо извлек из кармана простейший электронный блокнот (такие продаются в газетных киосках за пятерку евро), и толкнул через стол к Туроффу. Задачу Отто уловил сразу. Она была предельно ясной и предельно циничной. Кто-то из сотрудников Шамбо имел возможность негласно выйти на доктора Гюискара. Все, что требовалось: это ключевые ремарки, которые бы подвигли Гюискара на определенную постановку вопроса в «третьем раунде» смертельной игры с евро-функционерами. Это банальный сценарий: Гюискар спросит, участвовали ли «Ангелы Чистилища» в серии нелегальных зачисток среди «анти-христианских молодежных движений» и редакций «сетевых изданий, порочащих христианские корни Европы». Евро-функционеры дадут честный ответ (они уже достаточно запуганы), а дальше… Дальше все пойдет согласно особому разделу закона Ван дер Бима, касающемуся процедуры нейтрализации клубов, практикующих религиозный терроризм. В законе имелись в виду мусульманские (или точнее салафитские клубы), но в тексте такое прямо не написано. А это значит: любые молодежные клубы, подпадающие под определение. Вот такой поворот юстиции…

…Турофф согласился, даже не раздумывая. Взяв электронный блокнот, он почти что автоматически напечатал пять фраз, которые точно направят доктора Гюискара в ту сторону, что требуется. Турофф внимательно перечитал написанное, отредактировал несколько не совсем удачных слов, и вернул Шамбо маленький гаджет, ставший, как нетрудно догадаться, смертельным информационно-социальным оружием.

— О! – произнес полковник, быстро пробежав глазами текст, — Это даже больше, чем я мыслил в мечтах. Так, значит, это «Ангелы» нейтрализовали дочку Гюискара?

— Тебе же важно не это, — сказал Турофф, — тебе важно, что подумает Гюискар.

— Да, — подтвердил Шамбо, и встал из-за стола, — ну, друзья, мне было просто чертовски приятно выпить с вами по глоточку. А сейчас извините: боевой рожок зовет.