Вместо предисловия

Андрею Андреевичу Дымову исполнилось сорок.

У него был день рождения.

Однако достойно отметить это событие не представлялось возможным по той причине, что он находился в мерцающем стазисе. Энергия поля истощалась, но все еще продолжала свое парализующее воздействие. Андрей Андреевич находился без сознания – стоял столбом в еле заметном глазу зеленоватом свечении.

– …Итак, – заканчивая торг, произнесло существо по имени Пырожир, почесав грязным ногтем за единственным ухом, находящимся у него в верхней части затылка. – Меняю: эмпирический вычислитель Као для стандартного гравитационного двигателя, вечнозеленое туалетное деревце-лоза, озонирующее воздух, и сборник галактических анекдотов народов созвездия Малый Вуй – на то, что у вас: армейский двуствольный дезинтегратор ближнего боя, непонятную железку – якобы с легендарной планеты Простатид, примитивного биомеханического робота-уборщика неизвестного производителя, и шапочку эротических сновидений. По рукам?

– Не пойдет, уважаемый. – вежливо улыбнувшись, ответил ему субъект с желтыми кошачьими глазами, которого звали Крембалет. – В твоем списке на один предмет меньше.

Пырожир пренебрежительно фыркнул, дернув мясистой губой, над которой чернела россыпь отвратительных конопушек.

– И что? Да один эмпирический вычислитель Као стоит больше, чем все ваше барахло!

Субъект с кошачьими глазами продолжал сохранять вежливую улыбку, никак не отреагировав на обидное замечание.

– Безусловно, вычислитель – важная вещь. – сказал Крембалет. – Но абсолютно бесполезная для тех, кто не желает испытывать судьбу. Шапочка эротических сновидений тоже обладает значимой ценностью. Особенно для странников в полном расцвете сил, вынужденно ведущих в космосе одинокое существование…

Третий участник делового разговора, которого звали Ломбоцит Боп, являвшийся другом низкорослого субъекта с кошачьими глазами, неожиданно громко зевнул, выражая полное равнодушие к возникшему спору.

Обладатель единственного уха, похожего на большую морскую раковину, досадливо хмыкнул. Явно не испытывая желания выслушивать от незнакомцев намеки на свою интимную жизнь, он решил прекратить наметившееся разногласие, вняв аргументу.

– Ладно, не будем спорить… Учитывая, что этот обмен может стать прологом к нашему дальнейшему плодотворному сотрудничеству, так и быть, пойду вам навстречу.

Обратившись к различным предметам, лежавшим как на полу, так и на огромных металлических полках, тянувшихся вдоль высокой стены, Пырожир начал шарить по ним глазами.

– Э… Что бы вам еще такое предложить?

Торг происходил в помещении, представлявшем огромный зал, освещенный редкими настенными лампами, а также холодным светом звезд. Блестящий звездный рой обманчиво близко висел за прозрачным потолком, защищавшим участников торга от космического вакуума. Здание, где находился зал, возвышалось среди многих других сооружений, расположившихся на краю гигантской прямоугольной платформы, плывущей где-то в глубинах галактики. Противоположная часть платформы служила посадочной площадкой для звездолетов немногочисленных клиентов, прилетавших сюда от случая к случаю…

– Хм… Может, это… Или, лучше вон то… – продолжал бормотать Пырожир, пока его взгляд случайно не остановился на человеческой фигуре, скромно занимавшей место между боковой стенкой складского стеллажа и еще одной штукой, напоминавшей черную осыпавшуюся елку в помятом серебристом ведре.

– Забирайте этого парня! В обмен на вашу железку с Простатида.

– А кто он? – поинтересовался субъект с кошачьими глазами.

– Понятия не имею… – одноухий пожал покатыми плечами. – Варвар с какой-то неизвестной планеты. Находится в стазисе. Как-то от нечего делать я попытался его разбудить, следуя инструкции стандартной процедуры, однако без толку…

– А чем он может быть полезен? – вмешался в разговор Ломбоцит Боп, заставив одноухого вздрогнуть. Гулкий бас серокожего гиганта, возвышавшегося за спиной Крембалета, разлетелся по залу во все концы. – По-моему, так ничем. Бессмысленная статуя. Стоит, как столб, и даже не моргает…

– Ну, прямой пользы в таком состоянии от него, конечно, нет. – согласился Пырожир, хитро прищурив при этом третий глаз. – Как, впрочем, и от вашего непонятного простатидского артефакта… Но при случае этого варвара можно обменять какому-нибудь ученому или коллекционеру на что-нибудь действительно ценное.

Подойдя ближе к сохранявшей неподвижность человеческой фигуре, Пырожир с энтузиазмом принялся рассказывать:

– Этот варвар определенно таит в себе какую-то загадку. Мне он достался от владельца ремонтной базы Стемба Куббрика, который в свою очередь обменял его у Ржаки Карлиса – известного имперского комика, обвиненного в антиправительственной пропаганде. Карлис рассказывал, что нашел варвара случайно – когда пролетал над безжизненной пустыней планеты Каска, скрываясь от выслеживающих его шпионов. Точнее, он обнаружил в пустыне брошенный имперский звездолет, а в нем варвара, погруженного в стазис. И больше в звездолете никого не было…

– Ну и что? – спросил серокожий гигант, на которого эта история явно не произвела большого впечатления.

– Странный это был звездолет. Вроде как армейский, но сделан по индивидуальному заказу – как для особо важного лица. В командирской рубке, похоже, распоряжалась какая-то богатая дамочка. – Пырожир хихикнул. – Думаю, тот, кто сумеет вывести варвара из стазиса, услышит от него что-то интересное. Может, про дамочку, …или про что другое. Как известно, есть тайны, которые дорого стоят.

– Ладно, берем! – согласился Крембалет, вызвав неудовольствие своего серокожего друга, в досаде тряхнувшего головой…

– Ну, и на кой нам этот лохматый гуманоид? Что нам теперь с ним делать? – раздраженно вопросил Ломбоцит Боп несколько позже, когда, покинув хозяина космической платформы, они с Крембалетом двигались вслед за робо-тележкой, нагруженной новоприобретенными вещами. Тележка плыла по длинному туннелю, ведущему к посадочной площадке, где находился их звездолет. – Тебе и впрямь интересно, как этот варвар оказался на имперском корабле?

– Нет, конечно. – тип с желтыми кошачьими глазами усмехнулся с добродушным превосходством. – Просто я всегда следую старому правилу: торгуйся, чтобы не выглядеть простаком. Иначе в следующий раз нас обязательно обведут вокруг пальца.

– Хм… Пусть только попробуют. Ты меня знаешь – я могу и шею намылить…

– Намыливать – не в наших интересах. Эти Звездные Старьевщики хуже всяких баб. Слухи и сплетни разносят на всю галактику. Еще и настучать могут. Нам это надо? …А по поводу варвара не переживай: есть-пить он не просит и мусора от него нет. Главное – молчит, не лезет с вопросами. Поставим его в какой-нибудь угол для украшения. Да хоть в столовую. А потом обменяем на что-нибудь полезное…

– Ну, если так…

 

Глава первая. Герой просыпается

Андрей Андреевич Дымов вряд ли мог назвать себя начитанным человеком. Когда на него накатывала русская тоска – что периодически случалось, он и без книжек понимал, что в жизни полно бессмыслицы. Однако, если выпадало свободное время, он под настроение мог запоем прочитать все: и сельский настенный календарь, и учебник по астрономии, и «Войну и мир». Любил Андрей Андреевич и фантастику. Или «фантастичку» – как он ее ласково называл. Правда, в «фантастичке» его раздражало, что чуть ли не каждая вторая книга начиналась с пробуждения героя. Герой просыпался и неожиданно оказывался во власти необычных обстоятельств. «Опять двадцать пять! Что за скудоумие?! Никакой фантазии!» – сердито отмечал в таком случае Андрей Андреевич и навсегда вычеркивал автора из своей памяти.

Мог ли Андрей Андреевич предположить, что судьба сыграет с ним злую шутку и заставит пройти путем многих книжных героев, вырванных из безмятежного сна и отправленных навстречу необыкновенным приключениям? Но именно так и случилось.

Итак, Андрей Андреевич спал.

Впрочем, назвать это обычным сном, пожалуй, было нельзя. Он не видел сновидений, и ничего не чувствовал – ни складок смятой простыни, ни колючего пера, случайно вылезшего из подушки и царапающего ухо. Все было так, словно кто-то выключил его сознание, как лампочку, и забыл включить…

Правда, один раз его сознание как будто пробудилось и сквозь туман, стоявший в глазах, он увидел какого-то жуткого инопланетного монстра, похожего на жирного тюленя с темно-фиолетовой лоснящейся кожей и с розовым ухом-ракушкой на затылке, но в следующий миг все снова погрузилось во мрак…

Андрей Андреевич не знал, что жуткого монстра из его странного сна звали Пырожир. Как не знал, что это кратковременное пробуждение было следствием действий Пырожира, пытавшегося вывести Андрея Андреевича из состояния стазиса. Пытавшегося – если открыть правду, не раз, не два, и не три, и только потом, отчаявшись от безуспешных попыток, решившего убрать неподвижного Андрея Андреевича в дальний угол на складе артефактов, чтобы не раздражать глаз.

Может, вследствие этих манипуляций Пырожира, а, может, и по какой другой причине, но поле стазиса, охватывающее Андрея Андреевича, стало со временем ослабевать. Пока в какой-то момент не ослабело совсем – словно израсходованная батарейка.

Сон Андрея Андреевича, длившийся неизвестно сколько времени, неожиданно подошел к концу, стремительно сменившись процессом пробуждения.

Первым к нему вернулся слух.

Сначала он услышал голоса: один тонкий и резкий, впрочем, не лишенный определенной приятности, и второй гулкий и басовитый, долетавший как будто из бочки… Голоса вели какой-то непонятный разговор. Звуки, которые они издавали, звучали для Андрея Андреевича бессмысленно и странно: что-то вроде «чварк-цмарк», «кворк-чморк», «кмарф-фмарф»…

Вслед за слухом вернулось и зрение. Приоткрыв глаза, Андрей Андреевич увидел вверху большое размытое пятно желто-оранжевого света. Пятно постепенно обретало четкость, превращаясь в световое кольцо, давая возможность рассмотреть окружающую обстановку.

Дымов находился в круглом зале, в центре которого располагалось странное устройство, напоминавшее гигантский вафельный стаканчик для мороженого, мигавший разноцветными огоньками. Из «стаканчика» во все стороны торчали шарообразные рукоятки. Там же в центре размещались шесть кресел, стоявших вокруг низкого столика, черная поверхность которого была густо усыпана крошками.

В зале было тепло и сухо. Только пахло как-то странно: вроде как нестиранными носками и вяленой воблой.

Андрей Андреевич глубоко вздохнул и напряг мышцы, вновь ощущая ток жизни. Чувствовал он себя нормально, только вот ноги слегка затекли.

…Да – нормально. Но не совсем.

Самое ужасное заключалось в том, что он почти ничего не мог о себе вспомнить. В голове царила пугающая пустота. Что с ним случилось? Как он сюда попал? Что это за странное место?

Однако сколько он не напрягал мозги, ответы на эти вопросы так и не приходили. Все, что Андрей Андреевич помнил – это свое имя-фамилию, жену Наташу – учительницу сельской школы, и корову Чернушку. И еще какое-то страшное кино, которое кто-то показывал в ночном зимнем лесу, наполнявшее сердце неизбывной горечью и печалью. Только о чем было это кино, он затруднился бы связно рассказать.

Дымов захотел почесаться, однако бухтевшие где-то вдалеке голоса вдруг стали приближаться.

Испытывая острое предчувствие, что сейчас увидит нечто такое, что заставит его усомниться в собственном здравомыслии, Андрей Андреевич в испуге закрыл глаза. Он лишь надеялся, что когда их откроет, этот странный зал исчезнет и перед ним окажется Наташа, чистящая картошку, ну, или хотя бы Чернушка, жующая сено. Однако все более отчетливо слышавшиеся «чварк-цмарк» и «кворк-чморк» ставили на этой надежде крест.

Те, кто разговаривал на непонятном языке, шли в круглый зал по коридору, у входа в который, словно страж, стоял Дымов, занимая место в неглубокой нише.

Андрей Андреевич кожей лица почувствовал, как эти двое – один немногословный и басовитый, а второй болтливый и как будто все время над кем-то подсмеивающийся, прошли мимо – по слабому движению воздуха.

Не в силах более сдерживать любопытства, оказавшегося сильнее первоначального страха, Дымов чуть приоткрыл глаза и еле удержался от крика.

Он видел перед собой двух наистраннейших чудиков, похожих на оживших персонажей из какого-то дурацкого современного мультфильма.

Первый был невысоким и круглолицым, с желтыми кошачьими глазами и смешными усиками, как у Сальвадора Дали. На нем были потрепанные синие штанцы и грязноватая серебристая курточка с короткими лоснящимися рукавами. На голове у него сидела темная шляпа с полями – ну прямо как у Д'Артаньяна, только без пера. Худощавое тело чудика с головы до ног покрывала короткая желто-оранжевая шерсть. На втором – серокожем гиганте, была только узкая набедренная повязка. Его широкое квадратное лицо могло бы показаться угрюмым, и даже угрожающим, если бы не мясистые складки кожи на лбу, как у задумчивого мопса, и длинные беличьи уши с забавными темными кисточками.

Удержавшись от испуганного крика, Андрей Андреевич попытался найти разумное объяснение тому, что видит, но без всякого результата. Его мысли суматошно метались, как зайцы на поле, преследуемые борзыми. Хотя он почти ничего не помнил о своей прежней жизни, но эти двое явно были не с его планеты, которая, кажется, называлась Луна.

…Нет, Земля!

Кто эти существа? Откуда они взялись?!

Между тем инопланетяне, продолжая разговор на своем смешном языке, подошли к «стаканчику», мигавшему огоньками, и чудик с кошачьими глазами потянул за одну из шарообразных рукояток. «Стаканчик» завертелся с жалобным шелестящим звуком, а когда остановился, то выдал в образовавшемся на боку окошке что-то похожее на связку оранжевых сосисок. Серокожий гигант повторил процедуру и получил в руки большущий кукурузный початок сахарно-белого цвета.

Устроившись в креслах, эти двое принялись с аппетитом уплетать угощение, отчего Андрей Андреевич тут же почувствовал голодный спазм в желудке. Особенно сочно хрустел початком серокожий, энергично двигая беличьими ушами.

Интересно, долго они собирались обедать?

Испытывая парализующий страх, Андрей Андреевич сохранял неподвижность, не зная, что предпринять. Он бы охотно рванул и сбежал из этого странного места, но не знал куда. Ко всему прочему, он чувствовал все больший дискомфорт. Во-первых, ему стало жарко. Неудивительно: ведь на нем были толстый шерстяной свитер, куртка «аляска», утепленные штаны, и зимние ботинки – только меховая шапка подевалась куда-то… А, во-вторых, у него начало зверски чесаться под носом.

Однако инопланетные чудики, похоже, и не думали уходить. Закончив с едой, они принялись дальше молоть языками – даже как будто заспорили о чем-то.

Андрей Андреевич их слушал-слушал, терпел-терпел, а потом не выдержал и …чихнул.

 

Глава вторая. Знакомство с дезертирами

Чих прозвучал отчетливо и громко.

Дымов не успел рот закрыть, как странные типы вплотную подскочили к нему.

Поняв, что прикидываться статуей дальше не имеет смысла, Андрей Андреевич открыл глаза и осторожно пошевелил плечами.

– Чирки чапирки толмочай? – вкрадчивым голосом произнес круглолицый тип с усами Дали. Похоже, это был вопрос. Не зная, что ответить, Андрей Андреевич тупо молчал, уставившись на чудика в мушкетерской шляпе.

– Чирки чапирки толмочай? – повторил круглолицый уже более требовательным тоном.

Серокожий гигант, нависнув над Дымовым, сверлил его неласковым взглядом, настороженно следя за каждым движением.

Робко прокашлявшись, Андрей Андреевич, наконец, откликнулся.

– Братцы, вы кто?

– Ачк? – желтоглазый и громила с ушами белки в недоумении переглянулись.

– Вы откуда взялись? – немного осмелев, продолжил Андрей Андреевич. – Что вы со мной сделали?

– Тупи ачк.

Тип с кошачьими глазами почему-то грустно вздохнул и больше ни слова не говоря отправился по коридору обратно, куда-то в глубины здешних помещений.

Скоро он вернулся, неся в руках обруч с большим блестящим налобным зеркалом – как у доктора-отоларинголога.

– Мачай на бачай. – Желтоглазый жестами показал, что обруч надо надеть на голову. В других обстоятельствах Андрей Андреевич, может, и попытался бы артачиться, но сейчас, потеряв память, и испытывая совершеннейшую растерянность, без возражений выполнил приказ-просьбу. В конце концов, странные типы хотя и держали его в плену, но не покалечили и не убили…

Дымов с опаской надел тесноватый обруч.

Неизвестно, что должно было произойти, но, когда желтоглазый снова задал тот же вопрос, а Андрей Андреевич лишь пожал плечами, на лицах чудиков отобразилось явное разочарование.

– Чупа чпуст, – сказал серокожий гигант и неожиданно больно тюкнул Андрея Андреевича толстым ногтем по голове. – Барабонча…

– Ачу-у-уй… – с досадой протянул желтоглазый, и снова отправился куда-то по коридору. Теперь он притащил нечто похожее на сушилку для волос из женской парикмахерской – колпак серебристо-черного цвета.

– Мачай на бачай.

Андрей Андреевич, хотя и обиделся на насмешливо брошенную «барабончу», послушно сунул голову в «сушилку». И почти сразу попытался вытащить – из-за внезапно нахлынувшей дурноты. Однако серокожий не дал ему этого сделать, крепко держа за воротник. Дымов попытался вырваться, но это вызвало у гиганта только снисходительный смешок. Боль тяжелой волной расплескалась у Андрея Андреевича под черепом, язык онемел, и в глазах вдруг потемнело. В этой темноте, ставшей безразмерно вселенской, вдруг зазвучал странный многоголосый хор. То печально, то радостно, голоса словно звали Андрея Андреевича к каким-то великим свершениям и подвигам. Эти голоса казались одновременно знакомыми и в то же время совершенно чужими…

Находясь в полуобморочном состоянии, Андрей Андреевич захрипел и начал бессильно валиться на пол. Тут пытка неожиданно кончилась.

– Ну что, варвар, понял, как балакать по-нашему? – усмехнулся желтоглазый.

– Понял… – прохрипел Андрей Андреевич, все еще охваченный негодованием, но одновременно испытывая величайшее изумление – чужая речь, как по волшебству, стала почти родной. Он теперь сам мог свободно на этом «толмачайском» разговаривать!

– …Вы – кто, товарищи?

– Дезертиры, – ответил желтоглазый «мушкетер» с некоторой гордостью. – Удрали из имперской армии. Надоело, понимаешь, нести добро отсталым народам. Теперь вот скитаемся…

– Вы – пришельцы из будущего? Или, может, все это галлюцинация?

– Шутишь? Откуда у нас такие возможности, чтобы по времени скакать. И не галлюцинация. Мы – местные. Ну, как и ты – из местной галактики…

– Значит, инопланетяне… Вот б… – не найдя в чужом языке ярких и выразительных слов, каких полно было в русском, Андрей Андреевич вынужденно проглотил окончание фразы.

Скривившись, Андрей Андреевич осторожно дотронулся до затылка, где разлилась свинцовая тяжесть. Его больше не кидало в жар, а наоборот, знобило.

– У вас, случайно, нет таблетки от головной боли?

– Таблетку сейчас нельзя. Само должно пройти. – ответил желтоглазый. – Мы тебе в память по-быстрому сразу весь галактический разговорник записали. Проблема у тебя – второй памяти нет…

– У меня, похоже, и с первой не все в порядке. А что значит – вторая?

– Вторую при рождении над ухом вшивают. Микроблоком-горошиной. С одной памятью – тоска. До смерти дураком проживешь – в постоянной забывчивости. А со второй – есть определенные перспективы. Опять же удобно – учиться ничему не надо. Хоть с горшка можно звездолетом управлять.

– Ясно. А зачем вы меня с Земли похитили? Для медицинских опытов?

– Гы… Вот смешной. – гигант расплылся в широкой улыбке, обнажив крепкие желтоватые зубы.

Инопланетянин в шляпе в некотором смущении потеребил ус.

– Э… Мы тебя не похищали. Делать нам что ли нечего. Ты нам просто так достался – считай, как подарок. Ты в стазисе находился. Знаешь, что это такое?

– Ага, читал. – ответил Андрей Андреевич, смутно припомнив «фантастичку».

– Ну вот. Был ты, значит, в полной отключке. Сколько времени – мы не знаем. И как ты свою планету покинул и здесь оказался – мы тоже понятия не имеем.

– Здесь – это где?

– В ГСГС – Галактическом Союзе Глобального Сервиса. Точнее, на одной из его глухих окраин…

– Глухих окраин… – повторил Дымов без всякого выражения. Он ничего не понимал, и потому на душе у него становилось все тоскливее и тоскливее.

– Ты не переживай, варвар. Сахару хочешь?

– Не знаю. Кажется, нет. Мне бы борща горячего. И водки грамм сто.

– Странно. В инструкции написано, что после прямой записи на мозговую подкорку пациенту требуется усиленная доза глюкозы.

– Мне лучше борща…

– Где же я тебе его в космосе достану?

Видя, что Дымов молчит, желтоглазый ободряюще улыбнулся.

– Как тебя зовут, варвар?

– Дымов. Андрей Андреевич.

– А меня Крембалет. Я с Кашкодранска – это планета такая. А его зовут Ломбоцит Боп. Он с Бабуложь-Два.

– Приятно познакомиться… – Дымов попытался изобразить вежливую улыбку, чувствуя, что она выходит кислой. – Простите, но если вы меня не похищали, может, вы мне поможете на Землю вернуться? Обратно, к Наташе…

– Можем и помочь. – ответил тип в шляпе. При этом Дымову показалось, что инопланетяне как-то странно переглянулись. – Только извини – не сейчас. У нас тут своя заморока – имперский эмпирический вычислитель заглючил. И мы его на новый меняем. Установить его надо, опять же проверить, что с ним да как… Понимаешь? Без исправного эмпирического вычислителя в гравитационный колодец нырять – это русская рулетка. Не в свою галактику запросто попасть можно.

– Ясно… – вздохнул Андрей Андреевич, хотя понятия не имел, о чем ему говорят. – А когда вы его установите?

– А ты знаешь координаты своей системы в стандартных единицах имперской галактической карты?

– Нет…

– Ну и как мы тогда тебя туда доставим?

 

Глава третья. Гибель Бестолковщины и краткое введение в новейшую галактическую историю

Если в первые минуты после пробуждения Дымов и сомневался, что находится на инопланетном космическом корабле, то после того, как чудики привели его в рубку управления, остатки этих сомнений окончательно развеялись. В рубке он увидел космос. На широком обзорном экране, занимавшем целую стену, яростно пылали два чужих солнца в окружении ярких россыпей звезд.

– Как называется твоя планета? – спросил Андрея Андреевича Крембалет, подходя к гигантскому «стаканчику» с рукоятками. Этот «стаканчик» отличался от того, что был в помещении, которое они покинули – рукояток было еще больше, между ними светились полупрозрачные панельки, а вверху дрожало еле заметное странное марево.

– Земля…

– Ваше название? Сами придумали?

– Ну да.

– А как она обозначена в имперском справочнике ты, конечно, не знаешь?

– Откуда? – Дымов уныло пожал плечами.

Крембалет вопросительно глянул на своего ушастого друга.

– Придется послать запрос во Вселенскую Энциклопедию…

– Ты уверен? – нахмурился Ломбоцит Боп. – Вряд ли это хорошая идея.

– Поможем загадочному парню. – ответил желтоглазый. – Кто знает: вдруг и он нас когда-нибудь отблагодарит. Долг платежом красен.

– А что это – Вселенская Энциклопедия? – поинтересовался Андрей Андреевич, чувствуя некоторую неловкость – отблагодарить инопланетян он, конечно, был бы рад, да только чем?

– Лучше не спрашивай – не ответим. Этого ответа нет даже в самой Вселенской Энциклопедии. Не нами эта информационная сеть построена – а кем неизвестно. Но все исстари пользуются. На свой страх и риск. Ибо Империя не дремлет…

– Какая Империя?

– Та самая – от которой мы скрываемся… – Крембалет подтянул к себе какую-то маленькую мигающую панельку и что-то настукал по ней острым ногтем. – Ну, посмотрим…

Странное туманное марево над «стаканчиком» стало густеть, уплотняться, стремительно насыщаться тьмой, пока на этой явственно обозначившейся черноте не поплыли светящиеся значки и закорючки – голографические записи.

– Так, Зюзюка – Закусьна. Зомботаун – Вонючка. Зазимойзима – Новогоднийхолодец. – бормотал Крембалет, скользя глазами по быстро пробегающим строчкам. – Зыркалка – Дурной Глаз. Заза – Онажебзаза. Зюмка – Мерзкая Изюмка…. И… И… И… И вот Земля! – Бестолковщина!

– В каком смысле?

– В прямом. Бестолковщина – таково название твоей планеты в имперском галактическом справочнике.

– Допустим… – Дымов постарался не выказывать возмущения по поводу неизвестного наглеца, придумавшего так назвать Землю. – И что?

– А то, что плохие дела с твоей Бестолковщиной, товарищ варвар. – ответил Крембалет. – Ты только держи себя в руках – хорошо?

– Постараюсь…

– Тогда читаю: Бестолковщина (Местное название – Земля). Определено: Империя Зла. Приговор Империи Добра. Местное время: 2444-й. Общепринятое галактическое время: 78 877-й.

– Какой приговор? – ничего не понял Дымов.

– Ну, в 2444-м году по вашему местному летоисчислению, и в 78 877-м по галактическому, ваша Бестолк… то есть, Земля, была дезинтегрирована по приговору Империи Добра. – тип с кошачьими глазами деликатно кашлянул, изобразив на лице сопереживающую мину.

– Что за чушь? Какая еще Империя Добра? – пробормотал Андрей Андреевич, чувствуя, как у него внезапно пересохло в горле.

– Я ведь об этом уже говорил: та самая… В Галактическом Союзе Глобального Сервиса есть только одна империя – Империя Добра. Под управлением Тайного Совета Директоров с председательствующей госпожой Психхи Сайрас. Ваша Земля была отнесена к Империям Зла и уничтожена. Странно только, что больше никакой информации нет. Обычно пункты приговора расписываются весьма подробно. Да и краткая история планеты всегда прилагается – для удовлетворения любопытствующих…

Дымов затряс головой:

– Нет! Нет! В вашей Энциклопедии что-то напутано. Какой 2444-й? Я ведь жил на Земле… – Андрей Андреевич напрягся и попытался вспомнить год своего рождения. Но тщетно. – В общем, точно не в 2444-м!

– А это уже другая история. – ответил желтоглазый. – Тот, кто тебя нам, э…, подарил, сказал, что тебя нашли на одной далекой пустынной планете – в брошенном имперском звездолете. Помнишь, как там оказался? И кто тебя в стазис погрузил?

– Я вообще ничего не помню! Только свое имя…

Почувствовав внезапное головокружение и дрожь в коленях, Андрей Андреевич опустился в близстоящее кресло и в отчаянии обхватил руками голову.

– Совсем ничего?

– Совсем.

– Похоже, ему память стерли. – задумчиво бросил Ломбоцит Боп, обратившись к своему усатому другу.

– Тогда помочь ему сможет только профессиональный мнемотехник. – с огорчением вздохнул тот, разведя руками.

– Угу. А где мы его здесь возьмем? Сам знаешь, что нас ждет, если… – Ломбоцит Боп многозначительно пошевелил бровями, похожими на толстых темно-серых гусениц. – Приговора почему-то нет. Исторической справки тоже. И даже координаты его планеты не указаны. Чую, если копнуть эту историю поглубже, ни к чему хорошему она не приведет.

– Ты прав. Тут следует все обдумать… – озадаченно пробормотал Крембалет.

Андрей Андреевич, слушавший инопланетян вполуха, никак не мог справиться с душевным смятением. У него не укладывалось в голове, что его родная планета дезинтегрирована. Кто посмел совершить такое чудовищное преступление? На каком основании? В негодовании он воскликнул:

– Послушайте, вы сказали, что Землю объявили Империей Зла. Но за что?! Что мы такое натворили? Неужели люди показались кому-то настолько плохими, что их потребовалось непременно уничтожить?

Желтоглазый вздохнул, одновременно усмехнувшись такой наивности:

– Понимаешь, Дымов Андрей Андреевич…

– Можно просто Андрей Андреевич… Или Андрей.

– Ладно. Дело вовсе не в том, кто плохой, а кто хороший. Просто когда мирная дипломатическая делегация Империи Добра, обычно сопровождаемая эскадрой тяжелых космических крейсеров, пребывает к какой-то населенной планете, у ее обитателей один выход: тихо и мирно влиться в Глобальный Сервис, и не кочевряжиться… Неразумное поведение чревато последствиями. Наверное, сам знаешь: есть предложения, от которых нельзя отказываться.

– Что значит влиться в Глобальный Сервис?

– Ну, попытаться найти свое место в общем галактическом доме. Учитывая, конечно, что лучшие места там давно заняты. Но, может, вы умеете потешно исполнять народные танцы. Или рассказывать веселые истории. Или знаете, как выращивать всякие забористые травки. А, может, из вас получатся хорошие сантехники…

– Сантехники?!

– Ну да. И это еще не самый худший выбор.

– Не верю!

– А зря, Андрей Андреевич. Мы знаем, о чем говорим…

 

Глава четвертая. Смерть Пырожира

В свою первую ночь на звездолете Дымов так и не смог заснуть. Вертелся-вертелся на узкой койке в предоставленной ему для отдыха каюте и никак – не шел сон.

Андрею Андреевичу было трудно свыкнуться с мыслью, что он на инопланетном корабле, да еще в далеком будущем. Но, главное, что наполняло его душу отчаянием – в этом будущем его родной планеты не существовало. Если верить его новым знакомцам, ее уничтожили. Это что же получалось – он теперь единственный оставшийся человек с Земли – во всей Вселенной?

От всех этих горьких волнующих дум в голове наступало затмение и хотелось по-волчьи выть. Особенно, когда перед глазами возникало доброе, родное лицо Наташи, чистившей на кухне картошку…

Другая беда, что с памятью случилось что-то непонятное. Ничего не помнил – и вспомнить не получалось, хоть убей. Даже странно как-то. Сколько раз он пытался мысленно выйти из этой кухни, где стояла Наташа и глядя на него, улыбалась, и каждый раз попадал в серый беспросветный туман…

Эх…

Да еще в животе бурчало – спать пришлось лечь на голодный желудок.

То помещение, где он находился в момент своего пробуждения, оказалось корабельной столовой. Перед тем, как отвести Дымова в каюту, Крембалет и Ломбоцит Боп предложили ему подкрепиться – тем, что мог сварганить пищевой конвертер звездолета – та штука, похожая на гигантский вафельный стаканчик для мороженого.

Работало это устройство удивительным образом. На боку конвертера имелся гладкий прямоугольный выступ – вот к нему и нужно было приложиться лбом. После чего следовало начинать думать о еде, представляя ее вид, вкус и запах, и стараясь при этом ни на что другое не отвлекаться… Ну, а потом уже тянуть за одну из рукояток.

Обычно с первого раза мало у кого получалось создать что-нибудь по-настоящему съедобное, но в дальнейшем – с упорными тренировками, да под угрозой растущего голода, готовый продукт становился все лучше и лучше. Как объяснил Дымову Кребмалет, именно так в пищевом конвертере и составлялись индивидуальные меню для команды имперских звездолетчиков, как правило набранных из разных галактических рас.

Только вот беда: кроме сырой картошки, которую чистила Наташа, Андрей Андреевич больше ничего не мог вспомнить.

Картошка из конвертера получилась не только сырой, но еще и безвкусной, как кусок пластилина. Пришлось на свой страх и риск отужинать одним из блюд универсального меню, хранившегося в памяти пищевого устройства: чужая еда была желтого цвета, порезана небольшими кубиками и пахла душистым мылом…

В разговоре за ужином Крембалет и Ломбоцит Боп сообщили Андрею Андреевичу, что как только установят и проверят эмпирический вычислитель, то отправятся к Звездному Старьевщику по имени Пырожир. По их словам, этот Пырожир был не только мудрым парнем, знающим обо всех перипетиях галактической жизни, но также большим докой по части эксплуатации разнообразных имперских научных приборов – как новых, так и устаревших моделей. Если верить словам инопланетян, Пырожир мог помочь Андрею Андреевичу не только вспомнить, каким образом он оказался так далеко от своего родного мира, и кто его погрузил в стазис, но также попытаться выяснить, почему Земля была дезинтегрирована. Хотя последнее вряд ли будет простой задачей – честно признался Крембалет. По неизвестным и совершенно непонятным причинам, подробная информация об этом событии во Вселенской Энциклопедии отсутствовала.

Отправиться к Звездному Старьевщику они намеревались в самом скором времени. Пока Андрей Андреевич отдыхал (то есть, в беспокойстве и отчаянии ворочался на койке, не зная, как, и, главное, зачем ему дальше жить), Крембалет и Ломбоцит Боп устанавливали эмпирический вычислитель Као, без которого совершить космический скачок не представлялось возможным. Делали они это весьма споро, оставив привычную лень.

– Сбагрим варвара обратно Пырожиру, и пусть он сам разбирается с его проблемами. – пыхтя, сказал Ломбоцит Боп, заталкивая вычислитель – большое тяжелое металлическое яйцо с шипами, в специальную нишу в рубке управления. – Не хочу во все это ввязываться. Мне еще живым пожить охота, а не мертвым.

Андрей Андреевич, услышь этот разговор, вряд ли бы догадался о смысле последней фразы, но инопланетянину в мушкетерской шляпе намек о перспективе жить мертвым был хорошо понятен.

– Ладно. – не думал возражать Крембалет. – В любом случае, надо линять отсюда – и как можно скорее. Если наш запрос во Вселенскую Энциклопедию был отслежен, жди гостей… Давно тебе говорил – менять нужно этот корабль.

– Так кто же его согласиться взять – по здравом размышлении? А если этот бросим, где другой возьмем?

Закончив спустя какое-то время общую работу, Крембалет обратился к Ломбоциту Бопу:

– Сходи, предупреди варвара, что сейчас будет пробный скачок в гравитационный колодец. А то как бы он со страха в штаны не наложил…

Предупреждение о предстоящем скачке для Дымова оказалось нелишним.

Когда звездолет покинул обычное пространство, Андрей Андреевич сначала почувствовал тошноту, как от укачивания, а потом ему и вовсе начало мерещиться такое, что волосы встали дыбом. Железные стены заметно искривились, в углах сгустилась тьма, которая неожиданно стала оживать, шевелиться, и вдруг в какой-то момент рванулась в разные стороны черными дымными струями… Спустя мгновение одна из стен и вовсе исчезла – будто растворилась вместе с половиной корабля. В чернильном мраке замелькали какие-то жуткие рожи, дразнясь и угрожая одновременно. Однако рожи кривлялись недолго – их смела откуда-то возникшая толпа ужасных бледных старух в ветхом исподнем, которые, растопырив руки, устремились к Дымову…

– Ничего – это дело привычки. В следующий раз уже не так страшно будет. – ободряюще бросил Ломбоцит Боп, заметив исказившееся от ужаса лицо Андрея Андреевича. Инопланетянин остался в каюте Дымова, чтобы проследить, как землянин перенесет испытание.

С трудом подавив истерический вопль, Дымов только кивнул. Серокожего гиганта адские старухи, похоже, не беспокоили, а если что и беспокоило, то вида он не показывал.

Между тем чертовщина продолжалась. Кошмарные видения не исчезали, хотя Дымов зажмурил глаза…

Когда все закончилось, Андрей Андреевич даже не успел порадоваться: в каюту вошел Крембалет и сообщил:

– Ну как – все нормально? Тогда делаем скачок к Голозайду.

– Куда? – сипло переспросил Дымов, все еще придавленный страхом.

– К Голозайду. В звездную систему, где обитает наш высокоученый друг.

Не успел Дымов задать еще вопрос, как рожи и старухи снова полезли из мрака…

Вторая волна галлюцинаций длилась значительно дольше первой. Летающие старухи дополнились новыми ужасами. То вдруг возник гигантский черный водоворот – но при приближении оказалось, что это мириады навозных жуков суматошно ведут нескончаемый хоровод. То пространство вдруг развернулось в серую бескрайнюю равнину, заваленную костями, черепами и истлевшими лохмотьями…

После второго скачка Дымов почувствовал желание взглянуть на себя в зеркало: проверить насколько сильно поседели его волосы.

– Странно… Я послал приветственный сигнал Пырожиру, а он не ответил. – сказал Крембалет, когда кошмарное путешествие по гравитационному колодцу закончилось и все перешли в рубку управления. На обзорном экране светилась звезда – маленькой золотой монеткой. Тускло отблескивая звездным светом, в кажущейся близи плыл огромный мертвый планетный шар в кольце черно-серой разреженной пыли и уродливых каменных глыб…

– Попробуй-ка еще раз… Я пока включу гиперрадар. – ответил Ломбоцит Боп.

Какое-то время ничего не происходило и Андрей Андреевич, поддерживая молчание, наблюдал за инопланетянами, погруженными в свою работу. Но тут гигант вдруг тревожно шевельнул ушами…

– Ну-ка, взгляни, – что это?!

Изображение пространства над краем безжизненной каменистой планеты стремительно приблизилось, и Андрей Андреевич тоже вгляделся в указанный квадрат. Однако он не увидел на обзорном экране ничего интересного – на космическом фоне плыло лишь небольшое серое облачко металлических обломков…

– Похоже, кто-то уничтожил Старьевщика.

– Там, рядом …тяжелый крейсер! Имперский!

– Диванные воины!

– Уносим ноги!

 

Глава пятая. Разговор начистоту

Ломбоцит Боп не соврал. Третий скачок в гравитационный колодец уже не произвел на Андрея Андреевича столь сильного впечатления. Приступ легкой тошноты быстро прошел, а на бесплотных разъяренных старух он перестал обращать внимание – они проносились сквозь него, бессильные причинить какой-либо вред.

– Ну, что будем делать? – мрачно обратился Крембалет к серокожему гиганту, когда звездолет вышел в обычное пространство. Они находились в каком-то месте, где наблюдалось звездное столпотворение – парочка больших голубых звезд словно пыталась вырваться из окружения десятка ярко-красных карликов – горевших, как глаза злобного дьявола.

– Расскажи ему правду… – ответил тот, пожав плечами, с не менее угрюмой миной на лице.

Крембалет вздохнул.

– Ладно. Только, Андрей Андреевич, не сердись, что мы сразу не сказали, как ты оказался на нашем корабле.

– О чем это вы? – удивился Дымов.

– О том, что на самом деле мы тебя обменяли…

– Обменяли?!

– Ну да. Согласно простым правилам натурального обмена – вещь за вещь. – Крембалет в извинении развел руками.

– Да ладно. – Андрей Андреевич не чувствовал особого гнева. К тому же, находясь в стазисе, в каком-то смысле он и был вещью…

– Мы тебя обменяли у Пырожира. – продолжал рассказывать Крембалет. – Собственно, мы и летели к нему, чтобы вернуть тебя обратно… Но видишь, что произошло: похоже, Звездный Старьевщик погиб – имперский крейсер разнес его летающую свалку к чертовой бабушке…

Помолчав, Крембалет продолжил:

– Мы не знаем, почему крейсер появился в том районе, но предполагаем, что все случившееся как-то связано с тобой. Понимаешь?

Дымов вдруг почувствовал беспокойство – они что, хотят от него избавиться?

– Нет… Пока не понимаю. – пробормотал Андрей Андреевич.

Крембалет кивнул, разъясняя:

– Мы уже говорили, что тебя обнаружили на планете Каска – совсем одного, в имперском звездолете. Мы только не сказали, что этот звездолет принадлежал какому-то важному лицу. Во всяком случае, так нам поведал Пырожир. …Далее: твою планету уничтожили, но за что – никакой информации об этом во Вселенской Энциклопедии нет. Что весьма странно и удивительно. Скажу честно: мы начинаем тебя бояться, Андрей Андреевич. Может, ты действительно представитель Империи Зла? То есть, самой настоящей, а не назначенной таковой по бюрократическому недоразумению, или по недоброй прихоти одного из членов Тайного Совета Директоров. Ты нас пойми – мы ведь люди, в сущности, мирные.

Дымов замахал руками.

– Да что вы, ребята! Какой я представитель?! Какая Империя Зла? У меня вон жена – Наташа. Учительница. Преподает детям в простой сельской школе. Опять же корова есть – Чернушка. Да вы бы на нее только глянули – разве такие мирные животные в Империях Зла водятся?

– Эх, кого только в этом проклятом космосе не водится, Андрей Андреевич. – Крембалет снова вздохнул, и в задумчивости почесал нос, похожий на темную пуговицу. – Но ведь твою планету дезинтегрировали. Теперь вот Пырожира и его дом уничтожили… Ясно, что все это не просто так. А мы – обычные дезертиры. Ты нас пойми – нам во всякие опасные истории ввязываться неохота. Чтобы не превратиться в живых мертвецов…

– Расскажи ему про некроурков – а то ведь не поймет. – буркнул Ломбоцит Боп.

– Придется. – кивнул Крембалет. – Чтобы ты знал, Андрей Андреевич, у Империи Добра самая мощная армия в местной галактике. И главная ее сокрушающая сила – диванные воины…

– Диванные?!

– Ну да. В буквальном смысле – тысячи воинов лежат у себя дома на удобных диванах и управляют кибер-ботами с помощью дальней гиперсвязи. На том звездном крейсере, что разнес космический сарай Пырожира, не было ни одного живого существа – только боты, управляемые на расстоянии… Однако с диванными воинами часто конфузы случаются: то они в разгар сражения в туалет отойдут, то вдруг обедать сядут, то к ним подружки заскочат… Да и с гиперсвязью опять же бывают проблемы – чем дальше от планет Глобального Сервиса, тем чаще помехи и торможения. Поэтому в армии Империи Добра служат также безотказные подразделения, воюющие по старинке, так сказать, своими руками. Это некроурки – мертвые солдаты…

– Как мертвые?! – еще более удивился Дымов.

– Это тоже следует понимать буквально. Сначала рекрутов убивают, а потом оживляют по специальной технологии. Так они мертвыми вечную службу дальше и несут… Мертвые ведь смерти не боятся – отбоялись уже… Нас с Ломбоцитом тоже хотели некроурками сделать. Только мы решили этого не дожидаться и угнали с военной базы звездолет. Теперь вот скитаемся по разным глухим космическим уголкам – подальше от Глобального Сервиса. Понимаешь теперь, Андрей Андреевич, почему нам лишние проблемы ни к чему? Если попадемся, нам тогда одна дорога – в мертвый строй…

Дымов с сочувствием кивнул, но его беспокойство никуда не делось.

– И что вы теперь намерены предпринять? Ведь для чего-то вы меня обменяли.

Крембалет и Ломбоцит Боп в замешательстве переглянулись.

– Да, хотя и без особой для себя выгоды. – заметил желтоглазый, избегая ответа на главный вопрос. – Уж прости – думали потом тебя еще обменять – на что-то действительно полезное. К примеру, на новую антивирусную программу для корабельного автодоктора – вдруг в наших странствиях мы случайно неизвестную инфекцию подхватим. Или на скафандр подходящего размера для Ломбоцита – а то ему в открытый космос выйти не в чем…

– Пырожир нам сказал, что тобой могли бы заинтересоваться ученые или другие чудаки, охочие до чужих тайн. – добавил Ломбоцит Боп. – Он ведь не знал, что ты из Империи Зла и что интересоваться твоими тайнами – себе дороже…

– Ладно, ребята, я все понял. – Дымов вдруг почувствовал, как его охватывает злость. – Давайте начистоту. Что дальше? Ссадите меня на ближайшем астероиде?

– Что ты, Андрей Андреевич! Мы что – нелюди? – возмутился Крембалет – правда, непонятно искренне или нет. – Просто мы пока сами не знаем, что с тобой делать. Э… Может, отвезти тебя на Балбанию? А там попытаться найти Стемба Куббрика – вдруг, он тебе поможет…

– А что это за Балбания? И кто такой Стемб Куббрик?

– Балбания – космический город, созданный облабонцами. Хотя город формально и входит в Галактический Союз Глобального Сервиса, но так и не получил статуса младшего партнера в связи со своей незначительностью и культурной самобытностью жителей – альтернативного, так сказать, свойства. Туристы его почти не посещают – только всякие космические скитальцы. В Балбании свои порядки – там никто в чужие дела нос не сует…

– А Стемб Куббрик? – напомнил Дымов.

– Понятия не имеем кто он. Пырожир нам сказал, что выменял тебя у Стемба Куббрика, которому ты в свою очередь достался от бывшего имперского комика Ржаки Карлиса. Может, Стемб Куббрик что-то знает о том, как ты на Каске мог оказаться…

– Ну, давайте на Балбанию. – тяжело вздохнул Андрей Андреевич. – Мне теперь все равно – если про Землю все правда…

– Ты сильно не горюй, Андрей Андреевич. – утешающим тоном произнес Крембалет. – Тем более, что изменить прошлое не в твоих силах. Опять же, надежда – великое дело. Может, из твоего народа кто-то еще в космосе остался. Знаешь, как бывает: дезинтегрируют планету – а про кого-то второпях забудут. Ну, к примеру, про тех, кто находился в дальней межпланетной командировке.

– И вот что еще, Андрей Андреевич, – добавил Ломбоцит Боп. – Как на Балбании окажемся, никому не говори, что ты из Империи Зла. И свою Землю-Бестолковщину не упоминай… Хотя Балбания и на отшибе Глобального Сервиса, но у Империи Добра везде свои уши…

– Я понял…

– Ну, тогда приготовься к новому скачку…

 

Глава шестая. Балбания и облабонский

…Гигантскую металлическую утку, плывущую по поверхности черного пруда с утонувшими звездами – вот что более всего напоминал чужой космический город. Причудливо освещенная разноцветными огоньками, «утка» словно готовилась взлететь, расправив крылья…

– Мы сейчас свяжемся с дежурным диспетчером, чтобы нам посадку разрешили. – сказал Крембалет, после того, как звездолет вышел из гравитационного колодца и начал сближаться с космическим городом. – Ты только, Андрей Андреевич, ничему не удивляйся. Особенно, когда облабонскую речь услышишь…

– А что такое?

– Ну, все народы Глобального Сервиса общаются на обычном техносерве, а местные на своем особом – облабонском. А это, как говорится, две большие разницы. К сожалению, так просто их язык не выучишь – чтобы его узнать, здесь полжизни прожить надо. Я и сам в облабонском техносерве каждое третье слово не понимаю…

Звездная панорама в рубке управления неожиданно сменилась картинкой круглого зала, где в высоком кресле, закинув ноги на стол, сидела чешуйчатокожая девица в ярко-красном комбинезоне. Длинный бугристый нос девицы протыкала тоненькая стеклянная трубочка, внутри которой туда-сюда бегал золотистый огонек. Еще две прозрачных трубочки торчали из ее пышной прически, напоминавшей по форме тыкву.

– Киско, куку. – носастая девица подмигнула Крембалету.

– Бабустер, превейд! Кульно свертишься! – Крембалет расплылся в широкой приветственной улыбке.

– Атой… – девица довольно хихикнула. – Лахандру пригнал? Ремчатить будиж?

– Ремчатить еще не срок. Пока все само торопыжится. Мы сюда мимовлётом, малость вкурнуть и расслабиться.

Девица понимающе кивнула и перевела взгляд на Ломбоцита Бопа, а потом на Андрея Андреевича.

– Байку-ушканчика помню. А энтот ктой? Чтой за новый пергусь с тобой?

– Чувачелла простой, бесхитростный юзверг. – Крембалет панибратски хлопнул Дымова по плечу. – С одной дальней песочницы. От своих отбился, теперь вот шарится по косможути, ищет где приютулиться. Подальше от ГС и прочей добродеятельности.

– А… Ну оки-док тогда. …Ладно, киско, сажай свою лахандру в шестой загон. Тока какуратненько, не кака в прежний раз…

Пока шла посадка, Крембалет объяснял Андрею Андреевичу, как тут устроена местная жизнь.

– В городе живут потомки древних облабонцев, троллеры, ну, и ширвань – все остальные, то есть. Облабонца узнать легко – они ходят в длинных желтых рубахах. Увидишь облабонца, уступи дорогу, вежливо поклонись и скажи: «Превейд, облади-облада». Одного слова облабонца достаточно, чтобы тебя из города навсегда выперли. Если встретишь толстого пузатого зеленокожего парня – это троллер. А если просто толстого и пузатого – это ученик троллера. Лучше с ними ни о чем не говори – молчи, как рыба, а то заболтают до смерти. Как бы по-дружески все выпытают, а потом над тобой же и надсмехаться начнут. И ругаться они горазды… В этом городе такие как мы – ширвань. Вот простой ширвани и держись.

Андрей Андреевич усердно кивал, хотя мало что понимал. Брошенные Крембалетом слова о том, что, возможно, не все земляне погибли, сделали свое дело и пробудили в нем энергию и интерес к жизни. Да и уж очень хотелось поквитаться с теми, кто все это устроил…

Между тем посадка продолжалась. На обзорном экране Дымов видел стремительно приближающееся серое металлическое поле, расчерченное ровными темными линиями. Неожиданно в одном месте этого поля раздвинулись плиты, открыв глубокую прямоугольную яму, куда они и начали опускаться.

Вскоре последовал мягкий толчок, свидетельствующий, что звездолет сел.

Перед выходом наружу Крембалет и Ломбоцит Боп приоделись. Крембалет на серебристую курточку натянул что-то, похожее на изношенную женскую розовую кофту, а Ломбоцит Боп, ходивший в одной набедренной повязке, завернулся в длинную коричнево-зеленую ткань, как в тогу.

Выйдя из звездолета, они оказались в большом полутемном зале, из которого уходил узкий коридор.

Дымов поморщился. В коридоре витали всякие запахи – по большей части весьма неприятные, словно где-то рядом одновременно находились помойка, больница и общественный туалет.

Пройдя по коридору, оказавшегося весьма длинным и извилистым, до конца, они попали в другой зал – огромный и светлый, одну стену которого украшало большое панно. На панно была изображена какая-то планета с желто-оранжевыми пологими горами, у подножья которых росли кривые деревца с красными листочками. В безоблачном небе чужого мира летел длинноволосый мужик с одним-единственным глазом, как у циклопа, в желтой рубахе, расшитой геометрическими узорами. Он сидел на странной птице, похожей на гигантскую утку. Вверху панно было написано: «Превейд, облади-облада», а внизу: «Бобро пожайливать в щасливую Балбанию!»

В конце зала в небольшой темно-зеленой металлической будке сидел странный тип с необыкновенно длинным лицом и близко посаженными глазами. На его узкой гладкой плеши росло что-то, похожее на кремовую розочку на торте – но не слишком аппетитную на вид. Лицо типа в будке выражало смертельную скуку.

– Андрей Андреевич, мы сейчас регистрацию проходить будем, – сказал Ломбоцит Боп, напоминая о данном ранее совете. – Так ты о Земле ничего не говори. Скажешь, что космический скиталец, что свою родную планету не помнишь – потому как пережил катастрофу и память отшибло. И врать не придется.

– Ладно. – легко согласился Дымов.

Рядом с будкой на высокой подставке зеленовато светился большой стеклянный шар, казалось, набитый причудливыми морскими водорослями.

Приблизившись к шару, Крембалет положил на него худую когтистую руку.

– Уез. Топай тавай. – равнодушно бросил тип в будке, мельком глянув на один из многочисленных полупрозрачных экранов, находившихся перед ним.

Следующим к шару подошел Ломбоцит Боп.

– Уез. Тавай тожеж топай.

Видя, что теперь его очередь, Дымов тоже шагнул к зеленому шару на подставке и прикоснулся ладонью к гладкой поверхности.

– Найн, гламурняка! Реги найн! Хуиз ты?! – тип в будке как будто озлился.

– Энтот с нами. – Крембалет тут же изобразил одну из своих обворожительных улыбок. – Зеленоусо туристо. Полный нубб. Тута впервонах…

– Погоняйло тавай! – буркнул длиннолицый тип.

– Что?! – растерянно переспросил Андрей Андреевич.

– Имя твое спрашивает. – прошипел Крембалет.

– Дымов Андрей Андреевич.

– Гых-пых… Вав-вар… Лук-пук… Ндрей-Ндрей – не коротче? – скривился в кислой улыбке длиннолицый тип и раздраженно продолжил. – Ламо несуразний. Плыйнет тавай твой в ГС…

– Про планету спрашивает. – снова подсказал Крембалет.

– Я, добрый человек, свою планету не помню. Скиталец я… – следуя полученной инструкции, ответил Андрей Андреевич и горько вздохнул. Горечь его была вполне искренней. – Пережил катастрофу – всю память отшибло…

И сам не зная почему, сымпровизировал:

– Вот лечиться в ваш город прибыл – показаться специалистам.

На этот раз Дымову, похоже, удалось развеселить длиннолицего по-настоящему.

– Гых-хых… Спецглисты?! Ну, смехохаря! Тя тута вырлечат. Так вырлечат – сам райт не будиж.

Дымов, рассердившись, было открыл рот, но Ломбоцит Боп больно наступил ему на ногу.

– Ладно, ладно. – пробормотал Андрей Андреевич. – Тебе же сказали – зеленоусо туристо. В беспамятстве я…

– Ну, оки-док. – примирительно ответил тип в будке. – Твой даенко-код теперь в нашей ширвань-базе. Вмейсте с бан-картой и сотней псевдокредитов. Благодари за щедротность облади-облада…

 

Глава седьмая. «Ну, вроде мы все для него сделали…»

– Для начала посетим одно местечко. – сказал Крембалет, когда они вышли из зала и оказались на небольшой городской площади, от которой расходились узкие темноватые улочки. Вдоль улочек возвышались дома без окон с плоскими крышами, соединенные многочисленными лестницами и переходами. Кое-где над скоплениями домов, словно светлячки, роились разноцветные электрические огни: синие, красные, желтые…

– Ребята, пить хочу. – не выдержал Дымов. – Честно говоря, от обеда я бы тоже не отказался.

В животе у него давно урчало от голода. Корову бы съел.

– Потерпи, Андрей Андреевич. Все будет чуть позже. А сейчас первым делом заглянем в одну лавчонку – сменишь одежду. Уж слишком ты непонятно и вызывающе выглядишь. – ответил Крембалет.

– Как так? – Дымову совсем не хотелось расставаться со своей курткой и теплым свитером – одежда была последним, что у него осталось с Земли, о которой, увы, он почти ничего не помнил. К тому же одет он был явно лучше, чем его новые друзья, носившие странные обноски. Не хотелось рядиться во что-то подобное.

– Я же говорю – непонятно. На жителя одной из центральных планет ты не очень похож. И на ширвань тоже… Внимание привлекаешь. А оно тебе надо?

Дымов вздохнул.

– Ну, раз так – то ладно. Идем, куда там…

Дымов последовал за Крембалетом и Ломбоцитом Бопом по одной из пустынных улиц, плавно уходившей вверх, туда, где за дальними крышами и паутиной лестниц под гигантским куполом разливалось яркое электрическое сияние.

Свернув в какой-то темный дворик, где высилась круглая металлическая кадка с уродливым колючим растением, похожим на распятого орангутанга, Крембалет остановился у одной из узких дверей и положил руку на гладкий зеленый шар, выпиравший из стены. Шар был похож на тот, что находился в зале регистрации, только чуть меньше…

Что-то тихо щелкнуло, и металлическая дверь открылась, пропуская гостей внутрь.

В комнате с низким потолком их встретил пузатенький большеголовый инопланетянин с рябым лицом, в сетчатой отвисшей майке и широких оранжевых шароварах в неприглядных пятнах. Его блестящую, словно отполированную, лысину обрамляли желтовато-белые волосы, росшие у него не только на голове, но и по всему телу. Хозяин лавки внимательно изучал вошедших гостей черными маслянисто блестевшими глазками с длинными белыми ресницами…

В воздухе висел тяжелый запах нафталина.

– Превейд, Фуйхиль Мух! Каки дила?

– А, Крембалет… – хозяин лавки изобразил вежливую улыбку, узнав желтоглазого. – Превейд. Дила атлична – каки обычна. С чем пожайливал?

– Шмот толкнуть. Шыкарный шмот – прямо с Ний. – Крембалет коротким жестом показал Дымову, чтобы он разделся.

Вздохнув, Андрей Андреевич снял свитер и куртку – штаны и зимние ботинки он твердо решил оставить себе.

– С Ний? – скептически переспросил большеголовый. – И пергусь лохматульный тойжеж с Ний?

– Не. Ему все энто повслучайности довсталось…

– Повслучайности?… Хм… Хм… И каки омбразом?

– Ни будь дуркуком – зачем липшние вапросы?! Смотри: шмот новый, крепкай, главное – необычучий… Скажешь любому городскому выпижонцу, что шмот кантрабандай. И все! Прайсек?

На лице хозяина лавки отразилась быстрая мысленная работа.

– Э… Ну да – шмот, конечно, необычучий… Хм… Да – теперь я и сам вижу, что моднючий шмот. Чё хочешь за нийский гламурняк?

– Дай нам простой обносяк ширванский. Ну и чувачелле пару сотен закинь гешейфвтом. А то ему тута срейди вас еще жить-обживаться…

Забрав одежду Дымова, большеголовый ушел, чтобы спустя минуту вернуться, неся что-то похожее на тонкое кожаное пальтишко с одним рукавом – и то коротким. Передняя часть пальтишка была зеленого цвета, а задняя – темно-коричневого, в желтых расплывчатых пятнах…

Надевая чужую одежду, Дымов почувствовал слабый странноватый запах – то ли пригоревшего лука, то ли чужого пота…

– Андрей Андреевич, а теперь положи руку на сетевой интерфейс. – попросил Крембалет. – Добрый Фуйхиль Мух на твою бан-карту немножко облабонских псевдокредитов переведет. Твоя чистая прибыль…

На широком грязном прилавке угнездился еще один зеленый шар с плавающими внутри водорослями – именно он и являлся этим самым «сетевым интерфейсом»…

– А почему здесь все так странно разговаривают? – спросил Дымов, когда, покинув торговца, они направились по улице дальше – туда, где под гигантским куполом разливался яркий электрический свет.

– Точно никто не знает. – ответил Крембалет. – Правда, ходит одна легенда… Говорят, древние облабонцы жили на планете, управляемой Обществом Избранных Поэтов, и изъяснялись исключительно благородным слогом – да еще рифмованным! А потом эти чудаки попали под раздачу – их планету решили включить в Глобальный Сервис. В добровольно-принудительном порядке, как это водится. Начались трансляции развлекательных галактических шоу – а там такую дичь несут, да еще без рифмы… В общем, Обществу Избранных Поэтов пришлось уйти в подполье – из эстетических побуждений. В подполье они и придумали исказить вражеский язык до полного непотребства – обезобразить техносерв. Совершили культурную диверсию, понимаешь? Захотели наказать иномирцев. По наивности думали, что убить язык чужого народа, это убить его душу….

– Хм… А их планету за это не дезинтегрировали?

– А зачем? На культурные диверсии в ГС всем наплевать – они и сами на всякие диверсии мастаки. Да и до души давно никому дела нет.

– Значит, жить в Глобальном Сервисе плохо?

– Наоборот – большинству даже хорошо. Только все равно радости никакой…

Они шли вверх по улице, которая становилась все шире и вместе с тем все многолюднее. По пути им стали попадаться разные удивительные типы, неспешно двигавшиеся туда, где у города, похожего на утку, плавающую в безбрежном космическом пруду, находилась «голова».

Дымов, хотя и чувствовал, что ведет себя крайне невежливо, пялился во все глаза. Вот они нагнали верзилу с животом, похожим на мутный аквариум, в котором плавали какие-то темные рачки. Верзила шел в обнимку с мохнатым мишкой со сверкающим во лбу золотым циферблатом. Потом седую бабушку, пятнистую, как гиена, с шестью подпрыгивающими грудями, в широкой разноцветной юбке. Заметив внимание Дымова, инопланетная старушка не замедлила ему призывно подмигнуть. Впереди старушки шел зеленый и пахучий, как клоп, толстяк, у которого на голове расцвела болотная кочка с желто-синими цветочками…

Как было не пялиться, видя таких невероятных чудиков.

Вскоре до ушей Дымова долетела веселая ритмичная музыка. Под огромным куполом неожиданно разлился чей-то сказочно красивый, магнетический голос:

«Облади-облада!

…Ой, пля!

Пасматри как прет канапля!»

– Кто-то из облабонцев сегодня концерт дает. – пояснил Крембалет. – Наверное, новых песен насочинил…

Выйдя на огромную освещенную площадь, постепенно заполняющуюся праздным инопланетным народом, Крембалет указал на одно из зданий, похожее на темный приземистый гриб.

– Вот в этом ресторанчике можно неплохо перекусить. Настоящими натуральными продуктами, а не дрянью из пищевого конвертера.

В полутемном зале ресторанчика висели густые и странные запахи незнакомой еды.

Как только они сели за один из свободных столиков, к ним подошел хмурый четырехрукий крепыш в засаленном кожаном фартуке.

– Превейд, оффицилянт! Туристо желает ням-ням. – поприветствовал парня в фартуке Крембалет и предложил Дымову. – Заказывайте, Андрей Андреевич.

– Мне бы что-нибудь выпить…

– Ыптыть? – четырехрукий в недоумении шевельнул рыжими кустистыми бровями.

– Ашдвао. – пояснил Крембалет.

– И поесть. – добавил Дымов.

– Трупоедец или оппоносец-одуванец? – деловито уточнил крепыш.

– О чем он? – растерялся Андрей Андреевич.

– Он спрашивает – ваша раса питается мясом мертвых животных или только растениями? – объяснил Крембалет.

– Трупоедец. – со вздохом признался Андрей Андреевич.

– Бифуштукс с кровью?

– Можно без крови. Я люблю пережаренное.

– Оки-док. – кивнул четырехрукий. – Малость зеленухой крыссожмуркинса обсыпунить?

– Оки-док, чувачелло, обсыпуньте. – не стал возражать Дымов, гадая, что такое «крыссожмуркинс».

Пока четырехрукий в фартуке ходил за едой, Крембалет беспокойно вертелся на стуле, то и дело переглядываясь со своим серокожим компаньоном.

Наконец, когда заказ принесли, Крембалет обратился к Дымову:

– Андрей Андреевич, ты тут отдыхай, кушай не торопясь, а мы с Ломбоцитом буквально на пять минут отойдем – нам одному здешнему приятелю привет от знакомых передать надо.

– Ладно. – кивнул Дымов, ничуть не обеспокоившись.

Крембалет улыбнулся. И дружески похлопал Андрея Андреевича по плечу.

Андрей Андреевич, не подозревая ничего плохого, тоже улыбнулся. И тоже похлопал в ответ.

…И зря, что не обеспокоился.

Когда Крембалет и Ломбоцит Бопвышли на улицу, между ними произошел следующий разговор:

– Ну, вроде мы все для него сделали…

– Да отец родной не сделал бы больше!

– Тогда чешем обратно на корабль!

 

Глава восьмая. Бей по кумполу!

Прошло уже минут двадцать, а его новые друзья все не появлялись. Доедая кусок зажаренного мяса, оказавшегося ничего так на вкус, которое, правда, подали на перепачканной жиром тарелке, Дымов чувствовал нарастающее беспокойство. В голове у него вертелась фраза, которую кот в мушкетерской шляпе бросил плешивому торговцу в лавке: «…ему тута срейди вас еще жить-обживаться…».

«Жить-обживаться…»

…Осёл! Ну и осёл же он! Они же с ним распрощались – бросили его!

Андрей Андреевич подскочил и устремился к выходу, но его тут же нагнал четырехрукий «оффицилянт» в фартуке:

– Эй, туристо задохитрый – кудай лыйжи навастрил? Триста один псевдокредит с тебя – за хавчик натурный, икалогичный.

– Ноу проблем, чувачелло, ноу проблем! – пробормотал Дымов, испытывая легкий стыд. – Где тут ваш шарик зеленый – сейчас я тебе все свои бабки скину…

Шарик появился тут же – бесшумно опустился откуда-то сверху, из-под закопченного потолка. Андрей Андреевич приложил к гладкой поверхности руку, а «оффицилянт» одну из своих…

– Ну, туристо, невтормози. Моск включай. Вдумай!

– О чем?! – не понял Дымов, с трудом заставляя себя удерживаться на месте.

– Каки о чем?! О том, что свои бабки мне перевойдишь.

Дымов подумал.

– Триста! Еще один псевдокредит с тебя – за зеленуху! – четырехрукий ждал.

– Вечером ужинать заскочу и рассчитаемся. – предложил Дымов. – А ты пока сходи тарелки помой. Несолидно так космических туристов обслуживать.

– За памойку пайсуды плата отдельна – шесть псевдокредитов!

– Что же ты меня заранее не предупредил? Оки-док, договорились!

Выбежав на площадь, где продолжала наяривать веселая музыка, заставляя собравшихся здесь инопланетян пускаться в пляс, Дымов устремился вниз – обратно к залу регистрации. Из-за взволнованного состояния он не сразу понял, что мчится не по той улице – пришлось возвращаться…

В будке зала регистрации уже сменился тип – теперь там сидел обрюзгший темнокожий толстяк с длинным носом, похожим на еловую шишку.

– Чувачелло, превейд! Тут сейчас двое не проходили… – Дымов запнулся, не зная, как точно описать Крембалета и Ломбоцита Бопа на облабонском, но потом вспомнил: – Киско и байка-ушканчик?

Толстяк с носом-шишкой кивнул.

– Они еще не улетели?

Молчаливый толстяк глянул на один из полупрозрачных экранов, светившихся перед ним, и качнул головой – нет.

У Дымова от сердца отлегло. Хотя инопланетные парни ничем ему не были обязаны, он все равно чувствовал на них обиду.

По коридору, которым они около часа назад вошли в зал регистрации, Дымов бегом последовал дальше. Проход в ангар, где находился звездолет, был открыт – значит, космические дезертиры только готовились слинять…

Услышав издалека чей-то наглый гнусный смех и взволнованный разговор, Андрей Андреевич перешел на шаг и что называется «на мягких лапах» приблизился к дверному проему…

– …Если кто-то узнает, что ты имперский шпион, тебя на части разорвут. – торопливо произнес первый голос, который, как легко определил Андрей Андреевич, принадлежал Крембалету.

– А никто не узнает. – решительно ответил другой. Этот голос показался Андрею Андреевичу тоже вроде как знакомым. – Сейчас от вас, воины недоделанные, только кучка пепла останется. Говорите, где оставили лохматульного пергуся – если не хотите, чтобы я начал вас поджаривать – медленно-медленно.

– А ты нас отпустишь, если скажем? – спросил Ломбоцит Боп.

– Размечтался, мопс ушастый. Конечно, нет! Приказано уничтожить не только пергуся, но и его друзей – если таковые будут. Интересно, что он натворил, а?

– Тогда какой резон нам откровенничать?

– Чтобы умереть легко, без боли. – тот, другой, снова гнусно рассмеялся. – Этого беспамятного придурка я и так найду. Просто если скажете, где вы его в городе оставили, время мое сэкономите. И себя избавите от лишних мучений…

Поняв, что разговор идет о нем, Андрей Андреевич осторожно заглянул в ангар.

В центре зала, у входного люка звездолета, напоминавшего огромный перевернутый ночной горшок с четырьмя ручками, в испуге застыли его приятели.

Перед ними – и спиной к Дымову, стоял тот самый длиннолицый тип с кремовой розочкой на голове, обидно обозвавший Андрея Андреевича «смехохарей», когда они проходили регистрацию. В руке у инопланетянина была какая-то штука, похожая на строительную дрель. Этой дрелью он целил в Крембалета и Ломбоцита Бопа.

Недолго думая, Андрей Андреевич бросился к длиннолицему и вцепился в него, пытаясь вырвать оружие. Не тут-то было. Тип, хотя и выглядел тощим, да еще на пол головы ниже Андрея Андреевича, оказался неимоверно сильным – словно отлитым из металла. Он даже не покачнулся и не сдвинулся в сторону.

Продолжая целить в Крембалета и Ломбоцита Бопа, инопланетянин свободной рукой схватил Дымова за горло и начал душить.

Андрей Андреевич почувствовал, как глаза вылезают из орбит – он задыхался.

– По кумполу! По кумполу бей! – раздался отчаянный крик Крембалета.

Начавший терять сознание, Андрей Андреевич воспринял совет и в отчаянье сумев извернуться, врезал изо всей силы по кремовой розочке. Длиннолицый тип взвизгнул от боли, и в следующее мгновение рухнул на пол. Совершив еще несколько судорожных движений, он замер, не подавая признаков жизни…

– Убил! Так и есть – убил! – упавшим голосом пробормотал Крембалет, склонившись над неподвижным телом. – Вот невезуха! Мать твою за ногу! Ну и влипли же мы!

– Что же ты так неаккуратно-то, Андрей Андреевич! – Ломбоцит Боп не скрывал досады. – Это же у чувачеллы самая чувствительная вещь – его половой орган… Достаточно было легонько стукнуть, чтобы он потерял сознание.

– Откуда же я знал?! – сердито отозвался Дымов, продолжая жадно заглатывать воздух и растирая шею. – Он, между прочим, чуть меня не задушил. Еще немного и мне бы врачи тоже не понадобились.

– Бежим! Давайте быстрее! – Крембалет метнулся к звездолету. – Теперь на нас всех собак спустят!

– Погоди! – удержал своего товарища Ломбоцит Боп. – Раз уж влипли, так хоть сейчас не будем глупить…

Подобрав с пола «дрель», серокожий гигант склонился над мертвым телом. В воздухе начал распространяться удушливый запах горелого мяса.

– Что это вы делаете? – спросил Андрей Андреевич, чувствуя рвотный позыв.

– Как что – вырезаю микроблок с его второй памятью. – ответил гигант. – Она ему теперь не понадобиться, а мы сможем получить ценную информацию. Во всяком случае, я на это надеюсь…

Спустя минуту дело было закончено.

– Ну, вот – теперь рвем когти, пока нас облабонцы не замели. Они ведь не знают, на кого этот гад работал…

Ломбоцит Боп и Крембалет устремились к открытому входному люку звездолета. Андрей Андреевич за ними.

Похоже, теперь им угрожала общая опасность.

 

Глава девятая. Госпожа Психхи Сайрас

Звездолет вынырнул из гравитационного колодца у какой-то льдистой безжизненной планеты, вращавшейся вокруг тусклого угасавшего солнца, и уже третьи сутки висел на ее орбите.

Все это время Крембалет и Ломбоцит Боп копались в микроблоке памяти имперского шпиона, которого убил Андрей Андреевич, в надежде выудить полезные сведения. Дело было непростое: как объяснил Ломбоцит, во второй памяти обычно хранилась не только ценная информация, но и всякая чепуха, которая не вмещалась в природной – первой. У имперского шпиона этой чепухи накопилось изрядно – за прожитые сто пятьдесят лет.

Пока они занимались этим делом, Андрей Андреевич маялся от скуки и мешал им расспросами. Чтобы Дымов им не докучал, Ломбоцит Боп включил просмотр видеозаписей имперских галактических шоу – не только для развлечения, но и для получения общего представления о происходящем в ГС.

Во время этого просмотра произошло событие, еще более укрепившее Крембалета и Ломбоцита Бопа во мнении, что Андрею Андреевичу грозит страшная опасность.

Показ шоу происходил в рубке управления звездолетом – изображение проецировалось прямо на обзорный экран. Управлять просмотром записей можно было с панели пилота – Ломбоцит Боп показал Дымову как.

Записей было великое множество, и большинство из них показались Андрею Андреевичу непонятными. К примеру, в одном шоу группы инопланетян бегали голышом по тропическим островам какой-то планеты и мутузили друг друга резиновыми палками. В другом шоу участники долго готовили роскошный обед, а потом кидались друг в друга приготовленными блюдами. В третьем пытались танцевать, смешно дрыгая конечностями, на быстро вращающемся круге…

В общем, бессмыслица какая-то.

Разговорные развлекательные шоу тоже не добавляли Андрею Андреевичу ясности о жизни в Галактическом Союзе. Суть многих выступлений, часто передаваемых участниками странным речитативом с кривлянием и ужимками, ускользала от Дымова. Он не мог понять, над чем смеются ведущие – если только не звучало слово «дерьмо». А «дерьмо» звучало так часто, что Андрей Андреевич начинал испытывать чувство неловкости.

Прокручивая очередную запись, пока Крембалет и Ломбоцит Боп продолжали изучать память убитого шпиона, Андрей Андреевич вдруг неожиданно испытал сильное волнение. У него даже во рту пересохло…

На полутемную сцену небольшого зала, битком набитого представителями разных галактических миров, чуть прихрамывая, вышла женщина. На одной ее ноге – худой и голой, сидела ярко-красная туфля, на другой, что была заметно толще и в темном чулке – черный лакированный сапог. Надо отметить, разная обувь гармонировала с цветом ее глаз, потому как один зрачок у нее был темнее ночи, а второй горел адским пламенем…

Прямые рыжевато-красные волосы обрамляли ее бледное некрасивое лицо с довольно длинным носом.

Когда женщина, плотоядно улыбнувшись, открыла большой хищный рот, полный акульих зубов, Дымов понял, что она только похожа на человека – но им не является.

Охваченный смутным ощущением узнавания, Андрей Андреевич издал растерянный хриплый смешок…

– Кто это? – наконец, вымолвил он, когда прокашлялся. – Мне кажется, я ее уже когда-то видел…

Крембалет и Ломбоцит Боп мгновенно оторвались от своих занятий.

– Андрей Андреевич, ты точно уверен, что раньше с ней встречался? – желтоглазый сверлил Дымова пристальным взглядом. – Или тебе это только кажется…

– Точно уверен… Или мне кажется… Нет, точно уверен. Вот только не помню где…

Крембалет и Ломбоцит Боп тревожно переглянулись.

– Это шоу называется «Спроси у Психхи». Самое известное юмористическое шоу в галактике. А самое известное оно потому, что его самолично ведет госпожа Психхи Сайрас, бессменный Председатель Тайного Комитета Директоров, управляющих Империей Добра… – пояснил помрачневший Крембалет.

– Да? – пробормотал Дымов, не зная, что сказать. Он и сам не понимал, откуда у него возникла уверенность, что эта инопланетная баба ему знакома – он ведь ничего не помнил…

– Тебя нашли в брошенном имперском звездолете, который, как сказал, Пырожир, принадлежал какой-то важной даме… – многозначительно обронил Ломбоцит Боп.

– Правда? – Андрей Андреевич чувствовал, как чужая тревога передается и ему. Может, действительно ему только кажется, что странная тетка с красными волосами когда-то ему уже встречалась. Он ведь так много времени пробыл без сознания – вот в его голове все и разладилось…

– Опытный мнемотехник ему нужен… – со вздохом обронил Крембалет.

– Где же мы его найдем? – с досадой буркнул Ломбоцит Боп, не видя смысла возвращаться к тому, что уже однажды обсуждалось.

После этого космические дезертиры совсем приуныли – в угрюмом молчании они возились со странным прибором, похожим на большую морскую раковину, внутри которой на светящейся розовой подушечке покоилась черная горошина – вторая память убитого шпиона.

Ближе ко сну, после ужина, на котором Андрей Андреевич рискнул отведать оранжевые сосиски из рациона Крембалета (ничего так сосиски – не хватало только хрена или горчички), состоялся разговор.

– Андрей Андреевич, послушай, что мы узнали… – сказал серокожий гигант, приглашая его в рубку управления.

Андрей Андреевич сел в свободное кресло.

– Итак, о Худобляке… – хмуро начал рассказывать Крембалет.

– О ком? – не понял Дымов.

– Ну, об имперском шпионе, которого ты, Андрей Андреевич, по неосторожности грохнул. – пояснил желтоглазый. – Худобляком его звали, шкуру продажную… Завербовали его не так давно. Обещали за верную службу предоставить гражданство Ний – как только на пенсию выйдет…

– А Ний – это что? – Дымов уже не раз слышал это слово в разговорах, которые вели дезертиры.

– Центральный мир в Галактическом Союзе Глобального Сервиса – столица Империи Добра. – ответил Крембалет. – Впрочем, это неважно. Важно, что тайные агенты разыскивают по всей галактике Ржаку Карлиса…

– Того парня, что нашел меня в звездолете на какой-то планете? – вспомнил Дымов.

– Да. У этого Ржаки своя история. Он был известным комиком на Ний, ведущим «Вечернего бла-бла-шоу»…

– А что с ним случилось?

– Неудачно пошутил в адрес госпожи Психхи Сайрас – про ее нос. Точнее, весьма удачно – шутка стала популярной не только на нийских улицах, но и в других галактических мирах.

– Ну и что?

– Понимаешь, Андрей Андреевич, шутить в адрес госпожи Психхи Сайрас может только сама госпожа Психхи Сайрас – и для этого у нее есть собственное юмористическое шоу. Похоже, Ржаке ударил в голову растущий рейтинг, и он вообразил, что ему все позволено. Шутка показалась госпоже Психхи настолько обидной, что тайные имперские агенты получили приказ прикончить Карлиса. И не просто прикончить, а каким-нибудь особо изощренным мучительным способом.

– Что-то я пока не пойму связь во всей этой истории…

– Сейчас все поймешь, Андрей Андреевич. По счастливой случайности Ржака Карлис пережил покушение и пустился в бега. Видимо, как и мы, стал скитаться по галактике, прячась от имперских шпионов. Однажды он посетил Стемба Куббрика – владельца небольшой космической ремонтной базы. Стемб кое-чем помог Карлису, а тот расплатился с ним разными предметами – среди этих предметов был и ты, Андрей Андреевич.

– Хм.

– Периодически Стемб прилетал на Балбанию, чтобы расслабиться и время приятно провести. Там он и познакомился с Худобляком. В одном из последних разговоров за рюмкой ашдвао Стемб сдуру рассказал Худобляку эту историю, произошедшую какое-то время назад – про визит на свою рембазу знаменитого на всю галактику комика, обсмеявшего длинный нос Психхи Сайрас. Видимо, захотел похвастаться…

– И?

– Ну, Худобляк тут же отстучал донос своему начальству по дальней гиперсвязи. В этом доносе и про тебя тоже было – но мельком, среди других маловажных подробностей. Скоро он получил ответ. Точнее, приказ – убить тебя, Андрей Андреевич, если ты вдруг заявишься на Балбанию.

– Ну и дела… – удивленно выдохнул Дымов.

Крембалет хмуро кивнул.

– Ага. Теперь понимаешь, Андрей Андреевич, почему диванные воины разнесли космический дом Звездного Старьевщика? Похоже, они думали, что ты находился там…

 

Глава десятая. Засада у заброшенной рембазы

Услышав, что стал причиной гибели Пырожира, Дымов слегка огорчился. Хотя лично познакомиться и пообщаться с инопланетянином ему не пришлось, но уже то, что Звездный Старьевщик обращался с Андреем Андреевичем, когда тот пребывал в стазисе, аккуратно и не причинил явного вреда, вызывало определенную благодарность.

Крембалет между тем закончил рассказ.

– Худобляк оплошал, когда тебя увидел. Не сразу сообразил, что ты и есть тот самый парень, которого приказано ликвидировать. И все потому, что располагал лишь словесным описанием твоей внешности – да и то весьма куцым. Думаю, это описание имперские агенты вытряхнули из Стемба Куббрика…

– Я хочу поговорить с Куббриком. – решительно сказал Дымов, поднявшись с кресла. – Нужно узнать, что ему известно о местопребывании Ржаки Карлиса – пока до него не добрались имперские мерзавцы…

Ломбоцит Боп в удивлении вскинул руками.

– Да ты с ума сошел, Андрей Андреевич! Мы и так в розыске за угон боевого звездолета!

– А после убийства Худобляка за нами еще начнут охотиться и агенты тайной имперской службы. – Крембалет нервно поскреб острыми ногтями тощий кадык. – А эти парни не такие тупые, как диванные воины. Нам теперь только одно остается – убраться подальше от Глобального Сервиса, найти какую-нибудь безлюдную планетку, и сидеть там, носа не высовывая. Хорошо, что космос большой – есть, где укрыться. А к Стембу Куббрику лететь нельзя – там наверняка засада. К тому же, мы не уверены, что он еще жив…

– Тогда везите меня к мнемотехнику! – Дымов рассердился – даже кровь бросилась в голову. Неужели инопланетяне его не понимали? – Мою планету дезинтегрировали, а вы хотите, чтобы я с вами, как мышь, по норам прятался?!

– Андрей Андреевич, сядь и успокойся! – Крембалет строго нахмурился. – Найти профессионального мнемотехника совсем непросто. В таких отстойных местах, как Балбания, эти ребята не живут. Это к центральным планетам лететь надо – нас там мигом могут загрести, не успеешь из гравитационного колодца выйти… Мнемотехники закон нарушать не любят, и просто так с улицы к ним не зайдешь. Работают только по официальной лицензии. Знаешь, почему?

– Откуда мне знать. – сердито буркнул Андрей Андреевич.

– Потому что всегда есть желающие кому-нибудь память стереть или дописать в нее то, чего там никогда не было. И требуют эти профи за свои услуги соответствующе: это тебе не в электронной памяти копаться – тут с живыми мозгами работать приходиться. Нам столько псевдокредитов за всю жизнь не заработать.

Дымов задумался.

– Слушайте, этот ваш ночной горшок, …то есть – звездолет: вы сказали, что он боевой, военный…

– Ну да. Правда, легкого класса – предназначен в основном для разведывательных заданий. – подтвердил Крембалет, в недоумении ожидая от Андрея Андреевича продолжения.

– А что если вам прикинуться некроурками – мертвыми солдатами? И заявиться на рембазу к Куббрику?

– Как это – прикинуться? – не понял Ломбоцит Боп. – Боевая броня некроурков, конечно, у нас есть. Надеть можно. Но на ходячих мертвецов мы от этого не станем похожи…

– Что-нибудь придумаем… Загримируемся.

– Это как?

Андрей Андреевич попытался убедительно разъяснить свой план, который неожиданно пришел ему в голову. Инопланетяне внимательно его слушали, лишь изредка хмыкая в удивлении.

Не сразу, а после высказанных сомнений и жарких споров, Крембалет и Ломбоцит Боп все-таки согласились рискнуть – с одним условием: если что-то пойдет не так, сразу же нырять в гравитационный колодец.

Андрей Андреевич приступил к делу.

О гриме инопланетяне и вправду ничего не слышали – традиции театрального искусства были им неведомы. Понятное дело – зачем грим тем, у кого вся морда в шерсти.

Пошарив на полках складского ангара, Дымов нашел ящички с белым порошком, которым, по словам Крембалета, мертвые солдаты обсыпались при высадке на планеты, чтобы им не докучали местные насекомые, слетавшиеся на трупный запах. Потом Андрей Андреевич сжег какую-то тряпку и получил сажу. Немного сладкого желтоватого соуса из десертного меню Ломбоцита Бопа позволило решить задачу, обеспечив необходимую клейкость при смешивании сажи и белого порошка.

Изготовив этот нехитрый грим, Андрей Андреевич начал преображать инопланетян в зомби, руководствуясь собственной фантазией и слабыми зачатками художественного вкуса.

Похоже, инопланетяне сомневались, что у Дымова выйдет что-то путное, однако, когда работа была закончена, их мнение переменилось.

– Ух, ты! Неплохо получилось! – одобрительно воскликнул Ломбоцит Боп, увидев свое отражение. – Прямо живой труп.

– Да, выглядим мы мертвее мертвого. – вынужден был признать Кребмалет. – Хоть сейчас в строй.

Парочка новоявленных зомби облачилась в боевую броню некроурков грязно-серой раскраски, изготовленной, казалось, из панцирей плоских черепах.

Местонахождение ремонтной базы Стемба Куббрика не являлось загадкой – ее координаты Крембалет и Ломбоцит Боп выудили из второй памяти убитого шпиона. Когда-то база принадлежала одной слаборазвитой, но дерзкой цивилизации, посмевшей бросить вызов Империи Добра и поплатившейся за это, и долгое время пребывавшей заброшенной – пока туда не вселился космический бродяга Стемб Куббрик, занимавшийся не только ремонтом звездных кораблей, но и перепродажей разных космических артефактов, а также – по обстоятельствам, другими сомнительными делами.

Звездолет нырнул в гравитационный колодец, направляясь в заданную точку галактического пространства, и Андрей Андреевич уже почти привычно встретил толпы старух в ветхом исподнем, пытавшихся его поймать. Выход из гравитационного колодца сопровождался новой галлюцинацией, надолго оставившей у Дымова тревожное чувство. На черно-серой равнине высились развалины мрачного замка. В окружении полу осыпавшихся пепельных стен стояла темная фигура – вроде как человеческая, а, может, нет.

– Андрей Андреевич, хочешь совет? – прошелестел далекий голос, в котором угадывалось добродушное превосходство. – Ты бы не лез…

К сожалению, дослушать совет до конца не удалось – звездолет начал выходить в обычное пространство, исказив до глухого воя окончание фразы. Неожиданное обращение загадочного призрака заставило Андрея Андреевича испытать сильное беспокойство – похоже, к зрительным галлюцинациям теперь добавились и слуховые.

Вынырнув недалеко от газового гиганта, одиноко кружившего вокруг небольшой звезды, испускавшей яркий голубой свет, звездолет направился к ремонтной базе, похожей на огромный рыбий скелет, с темной металлической шайбой вместо головы.

Ломбоцит Боп включил гиперрадар, однако ничего подозрительного не обнаружил – ни в пространстве близ базы, ни в тени газового гиганта.

Глубоко вздохнув, Крембалет с явной неохотой сделал вызов. Тяжело шевеля отвисшей челюстью, он обратился по связи скрипучим низким голосом, старательно подражая воинам некрогвардии:

– Эй, есть кто на базе? Немедленно отзовитесь! Говорит сержант Крембалет, седьмой разведывательный патруль.

Наверное, с минуту ничего не происходило, но потом на обзорном экране возникло большое полутемное помещение, и чье-то широкое глупое лицо с вытаращенными глазами, над которыми кустились ярко-зеленые брови. Обладатель широкого лица, ноздреватого как блин, радостно хихикнул и из его приоткрытого рта вниз потянулась блестящая нитка слюны…

– Прифет, ебята! Двайте сюда. Я фас уже заждался… – с торопливой приветливостью проговорил он, проглатывая отдельные буквы – так, словно рот был набит кашей.

– Болван! Пошел прочь! – злобно прошипел кто-то, стоявший в невидимой зоне. Появившаяся когтистая рука схватила зеленобрового на круглое ухо и оттащила в сторону.

В следующее мгновение на экране возникла другая физиономия – бледно-желтая, худая, со злыми черными глазками. Темные жесткие волосы росли у обладателя недоброй физиономии чуть не от бровей, образуя ближе к затылку густой плотный гребень. Тонкий длинный нос находился в постоянном шевелении, словно что-то вынюхивая, делая узколицего типа похожим на крысу.

– Сержант! – обратился крысюк к Крембалету. – С тобой говорит Заметай Вхвост – старший агент тайной полиции. Ремонтная база под нашим контролем. У нас тут сейчас проходит спецоперация – так что следуйте своей дорогой дальше. И не задерживайтесь – вы нам мешаете.

– У меня приказ некрогенерала Покойниксса – доставить к нему Стемба Куббрика. Для последующего сопровождения на Ний – сам знаешь к кому. – нагло отозвался Крембалет, чувствующий все большую уверенность, и передавая замогильными интонациями суровую непреклонность. – Так что давай, Заметай, хватай Куббрика и тащи к нам на борт.

– Тупой зомби… – отчетливо пробормотал крысюк, явно показывая, что не собирается это делать:

– Исключено! Мое уважение генералу Покойникссу, но у нас свое начальство. Мы тут на Стемба Куббрика, как на живца, одного крайне опасного преступника ловим. Смекаешь?

– Ха! Ха! – издав деревянный смешок, ответил Крембалет. – Можешь расслабиться – тот, за кем вы охотитесь, в наших руках. Вы опоздали…

Ломбоцит Боп вывел на передний план Дымова в силовых наручниках – для пущей убедительности.

Увидев человека, крысюк зло фыркнул, всем своим видом выражая крайнее разочарование.

– А… Ну тогда, конечно, это меняет дело…

 

Глава одиннадцатая. Бесполезный Куббрик

Заметай Вхвост доставил Стемба Куббрика на маленьком космическом шлюпе, похожем на чайную чашку. «Чашка» аккуратно пристыковалась там, где у звездолета, напоминавшего ночной горшок, находился шлюзовой отсек.

С Заметаем был еще один агент – страшно худой высоченный тип в длинном пальто болотного цвета и в большой конической шляпе, бросавшей тень на его лицо, густо усеянное желтоватыми конопушками, отчего казалось, что оно обгажено мухами.

Ломбоцит Боп и Крембалет встретили гостей у дверей шлюзовой камеры.

Стемб Куббрик – склонный к полноте коротышка с блестящей розовой лысиной и зелеными бровями, радостно улыбался, продолжая пускать слюни.

– Прифет, ебята! Двайте сюда. Я фас уже заждался… – с восторгом пролепетал он и сделал попытку обнять Крембалета.

– Я полечу с вами. – сказал Заметай Вхвост, переступая порог шлюзовой камеры вслед за Куббриком. – Надеюсь, возражений нет?

– Нет. – ответил Ломбоцит Боп и тут же отправил крысюка в нокаут. Следующим молниеносным ударом он вырубил истощенного парня в конической шляпе, так и не успевшего понять, что происходит.

Затащив агентов, пребывших в отключке, обратно на их космошлюп, Ломбоцит Боп и Крембалет произвели расстыковку, и немедля бросили звездолет в гравитационный колодец, совершив последовательно три долгих скачка, чтобы сбить со следа возможную погоню.

– Ну, Андрей Андреевич, ты молодец – с этой своей придумкой. – сказал Крембалет, когда звездолет вынырнул в какой-то звездной системе, где вокруг тусклого красного карлика вращалось несколько безжизненных каменистых планет. – Честно говоря, я и не надеялся, что все пройдет так гладко. Теперь нам нужно найти надежное убежище, пока удача от нас не отвернулась. Тут недалеко – в паре световых лет, находится древняя космическая свалка – там полно мест, где можно схорониться…

– Какое убежище? Какая свалка?! – с огорчением воскликнул Дымов. – Мы же договорились, что попытаемся разыскать Ржаку Карлиса. И Куббрик нам в этом поможет.

– Ты что, Андрей Андреевич, еще ничего не понял? – вздохнул Ломбоцит Боп. – Бедняга нам ничем не поможет – ему теперь самому помощь нужна…

Шагнув к Стембу Куббрику, усевшегося прямо на полу в рубке управления и доброжелательным взглядом озиравшего все вокруг, серокожий гигант тряхнул его за плечо. – Эй, дружище! Расскажи-ка нам, когда к тебе прилетал имперский комик?

– Гы… Прифет, ебята! Двайте сюда. Я фас уже заждался… – широко улыбнувшись, откликнулся Куббрик, и с увлечением начал ковыряться в носу.

– Что с ним?! – в ужасе спросил Дымов.

– Беда. – хмуро ответил Крембалет. – Похоже, у него из первой и второй памяти всю инфу мозгощупом выкачали, а на мозговую подкорку приветствие записали – специально для встречи с нами, чтобы на рембазу заманить… Он теперь как заезженная пластинка.

– И что – это с ним теперь навсегда?

– Ну, может, и не навсегда. Но точно надолго. Может, галактический год пройдет, а, может, и два – пока он в себя приходить начнет… Но, в любом случае, прежним он уже никогда не станет.

Год! Или два! Андрей Андреевич тихо матюкнулся и в отчаянии всплеснул руками – что делать?!

Между тем Крембалет и Ломбоцит Боп, с облегчением скинувшие бронированные костюмы некроурков, начали готовить звездолет к новому скачку, держа курс к космической свалке, о которой упомянул желтоглазый.

Расстроенный Дымов даже не обратил внимания на знакомую чертовщину, которая заклубилась вокруг него, как только корабль вошел в гравитационный колодец – тем более, что стал к ней привыкать. Пока вдруг за беззубыми гневными старухами, в который раз помчавшихся за ним, снова не возникла темная фигура – на фоне гигантских, рвущихся от беззвучного ураганного ветра, черно-серых полотнищ…

– Андрей Андреевич, слышишь меня? – с прежним добродушием прошелестел призрак.

Дымов хотел ответить, но из пересохшего горла, неожиданно для него самого, вырвался хриплый писк…

– Снова тебе совет, если прежний не дослышал. Сиди в холодильнике тихо – и до старости доживешь.

– Что?! В каком холодильнике? – в недоумении откликнулся Андрей Андреевич, справившись с перхотой в горле, однако призрак ничего не ответил, сгинув за тучей темного рваного тряпья, уносимого ураганом.

В этот раз призраку из гравитационного колодца удалось напугать Андрея Андреевича по-настоящему: как бы эти слишком частые скачки в подпространство, населенного стаями сердитых старух, не привели его к психическому расстройству.

Космическая свалка была знатной и тянулась на миллионы километров во многие стороны. На обзорном экране мусорное скопление казалось гигантским серым пауком, выжидающим в засаде на черном ковре галактики.

Звездолет вынырнул недалеко от одного из многочисленных «рукавов» – в месте, где мусорный поток тащил за собой льдистую планетку, белевшую среди гор разнообразного хлама сахарной головой.

Крембалет повел космический корабль малым ходом вдоль этого потока, высматривая возможное пристанище.

Андрей Андреевич, сделавший после выхода звездолета из гравитационного колодца несколько безрезультатных попыток пообщаться с сохраняющим неизменное веселье Стембом Куббриком, в угрюмом молчании также пялился на обзорный экран, отчаянно пытаясь придумать, что предпринять дальше – исходя из плачевной ситуации, случившейся с хозяином ремонтной базы. Однако никакие умные идеи в голову пока не приходили.

Глаза Дымова между тем удивленно отмечали богатство мусорной реки – что только она не тащила по бескрайнему космосу. Предназначение всех этих предметов, имевших поистине гигантские размеры, было для Андрея Андреевича неведомо. Ну для чего могла служить, к примеру, штука размерами с полпланеты, похожая одновременно на стиральную машину и ударную барабанную установку. Или огромный термос с ангельскими крыльями, расправленными для полета. Или гигантский дырявый диван, из которого, словно корни, торчали кривые медные трубы…

На вопрос заинтересовавшегося Дымова о том, кто стал виновником создания этой космической свалки, Крембалет ответил, что точно не известно – да и кому это нужно знать? Одни говорили, что галактический мусор остался после Великих Обасрамцев – древнейшей галактической цивилизации гедонистического толка – предтечи Империи Добра и Галактического Союза Глобального Сервиса, бурно расцветшей в самом начале богатых на ресурсы времен, но сгинувшей по неизвестным причинам почти в одночасье. Сторонники конспирологических теорий утверждали, что мусор забрасывался с помощью мощнейшего телепорта ушлыми обитателями соседней галактики, чтобы не загаживать свою, на что якобы намекала и Вселенская Энциклопедия… В общем, черт знает, какая из всех существующих по этому поводу теорий была правдой.

Неспешный полет над мусорным «рукавом» продолжался, пока Ломбоцит Боп вдруг не произнес:

– Эй, Крембалет, тормози. Похоже, я нашел хорошее убежище…

Андрей Андреевич машинально глянул туда, куда указал серокожий гигант и чуть не подскочил с кресла.

Прямо за льдистой планеткой, зажатой между гор спрессованного мусора, высился гигантский …холодильник. С приветливо приоткрытой дверцей…

Дымова прошибло холодным потом.

Холодильник!

«Сиди в холодильнике тихо – и до старости доживешь». – вспомнил Андрей Андреевич совет таинственного призрака из гравитационного колодца.

– Сейчас глянем. – заинтересованно отозвался Крембалет, и направил звездолет к призывно распахнутой дверце, за которой густела темнота.

Андрей Андреевич хотел возразить и потребовать лететь дальше, но в итоге сконфуженно промолчал.

Ой, не нравилось ему все это, ой, не нравилось…

 

Глава двенадцатая. Жизнь в холодильнике

В «холодильнике» было просторно. Крембалет посадил звездолет на ровное обледенелое дно, осветив мощным лучом корабельного прожектора все вокруг. Да тут еще сто звездолетов поместилось бы!

– А что – годное местечко. – отключив маневровые двигатели, Крембалет поднялся с пилотского кресла и с удовольствием потянулся, хрустнув костями. – Тихо, темно, и сухо… Главное, что поблизости никого нет – никаких подозрительных рож. Хотя, нужно проверить…

– Ребята, вы не шутите? – Андрей Андреевич, охваченный досадой и унынием, никак не мог смириться с таким развитием событий. Перспектива провести остаток жизни на космической свалке, прячась в гигантском ящике, похожем на холодильник, выглядела более чем огорчительной. – Вы что – серьезно надумали здесь до самой старости оставаться?

– Серьезнее не бывает! – помрачнев, Крембалет грустно шмыгнул носом. – Мне, Андрей Андреевич, между прочим, до старости не так много осталось – я уже двести лет космос копчу. По утрам встаешь – спина ноет, как будто всю ночь вагоны разгружал. Шкура латаная-перелатаная, правая лапа чужая – пришита от донора, в левом сердце электростимулятор пора менять… У нас на Кашкодранске в прежние времена редкие кашки моей профессии до восьмидесяти доживали.

– Какие кашки? – тупо спросил Дымов.

– Такие. – Крембалет сердито дернул бровями. – Соплеменники мои – с родной планеты…

– Ну, может, не до старости, – вмешался в разговор Ломбоцит Боп. – Но год, другой отсидеться придется… Пока, Андрей Андреевич, о тебе все не забудут. Да и о нас тоже… Посидим здесь пару лет – в шашки поиграем. Или в бирюльки… Глядишь, там и Куббрик что-то вспоминать начнет…

Крембалет, вновь повеселев, вернулся к добродушному тону.

– Пойми, Андрей Андреевич, против нас теперь вся система ополчилась. А разве систему победить? Если Империя Добра захочет кого-то размазать по стенке, как таракана – она это сделает, даже не сомневайся… И никакие законы не помогут. Тут вон бывает, что целые планеты из каприза уничтожают – как твою Бестолковщину… Вся беда, Андрей Андреевич, что у тебя в голове хранится какая-то важная тайна. И кто-то наверху, похоже, страшно не хочет ее разглашения.

Дымов уныло вздохнул.

– Вот и призрак меня предупредил – сиди в холодильнике…

– Какой призрак? – удивился Крембалет.

Чуть смущаясь, Андрей Андреевич рассказал инопланетянам про свои галлюцинации в гравитационном колодце.

Выслушав Дымова, инопланетяне переглянулись, и пожали плечами.

– Не знаю, что тебе сказать, Андрей Андреевич, – откликнулся Крембалет. – Но среди тех, кто бороздит просторы галактики, издавна ходит мудрый совет: не заглядывай в гравитационный колодец или колодец заглянет в тебя… Никаких старух в подпространстве мне встречать не приходилось, а вот покойный дедушка, признаюсь, пару раз являлся. Жизни меня вдруг надумал учить – ругался, драный черт… Пришлось сказать ему пару ласковых… И больше он меня не беспокоил.

– Больно ты впечатлительный, Андрей Андреевич. – снисходительно хмыкнул Ломбоцит Боп. – Вот к тебе призраки и липнут…

Смирившись с тем, что какое-то время придется пожить на свалке, Дымов сосредоточился на Стембе Куббрике, надеясь вызвать того на осмысленный разговор – через неослабное внимание и заботу.

Бесполезно.

Стемб Куббрик продолжал веселиться по одной лишь ему ведомой причине, пускать слюни, и жадно, без разбора, съедать все, что предлагал пищевой конвертер.

…Потянулись дни, наполненные бездельем и скукой.

Крембалет и Ломбоцит Боп лениво занимались проверкой корабельных систем, после ужина смотрели записи развлекательных галактических шоу или играли в логические игры с бортовым компьютером – чтобы совсем не отупеть.

Справляться со скукой также помогали и разговоры.

Общаясь, Дымов многое узнал о своих новых товарищах. Вот что рассказал о себе Крембалет в минуты откровенности: на своей планете он был …профессиональным дуэлянтом. Как поведал желтоглазый, в давние времена на Кашкодранске дрались все – весело, беспощадно, и строго соблюдая законы предков – один на один. Особенно зло дрались по весне, когда самочки-кашки начинали в кустах громко распевать любовные песни. «Живи быстро, умри молодым» – таков был девиз тех бескомпромиссных времен. Некоторые следовали ему так рьяно, что умирали, даже не успев дойти до этих кустов и произвести потомство. Однако с движением общественного прогресса понятие личной чести несколько размылось и желающих умирать по дурости молодыми заметно поубавилось. Хотя спесь никуда не делась. Богатые кашки-самцы, обменявшись оскорблениями с конкурентами по бизнесу, нанимали профессиональных дуэлянтов, не желая рисковать своей шкурой. А уж те организовывали зрелищную драку, защищая достоинство своих нанимателей…

…По собственному признанию Крембалета, во взрослую жизнь он вошел без царя в голове – ну, и покатился по наклонной… Юношеские попойки с настойкой валерианы, походы к самочкам, призывно поющих из кустов, и постоянные стычки с соперниками, происходящие там же – все это быстро привело его к первому дуэльному контракту. Впрочем, становящийся привычным разгул тоже нужно было оплачивать.

…Жизнь давала уроки часто и болезненно – но мудрость все равно приходила постепенно. К пятидесяти годам на Крембалете места целого не осталось – тридцать две заштопанных раны, отсеченная лазерной шпагой лапа, улетевшая в глубокую сточную канаву и потерявшаяся в толщах зловонного ила на дне… А уж сколько шерсти было выдрано – не успевала отрастать.

Вполне вероятно, что Крембалет так и не дожил бы до зрелых лет, найдя смерть в очередном дуэльном поединке, если бы Галактический Союз Глобального Сервиса не включил Кашкодранск в свои границы – в добровольно-принудительном порядке, как это водится. Дуэли были запрещены – как пережиток дикарских времен, по распоряжению эмиссаров Галактического Союза.

Пришлось Крембалету искать новую работу.

Чем только ему не пришлось заниматься: шить костюмы, стричь домашних животных, чинить сливные бачки, и даже возить по всей галактике озабоченных туристов, наслушавшихся лекций «Толерантные уроки межрасового секса» и жаждавших применить полученные знания в эротических практиках на чужих мирах.

Да, да, когда Крембалет рассказывал Андрею Андреевичу про сантехников-гастарбайтеров на Ний, он знал, о чем говорил.

Последнее дело, на котором Крембалет погорел, была контрабанда настойки валерианы, налаженная с помощью соплеменников, на центральные планеты Глобального Сервиса. За контрабанду одухотворяющей самопальной настойки в особо крупных размерах Крембалет получил срок и был отправлен в космическую тюрьму.

Вскоре в тюрьме вспыхнуло восстание, в котором бывший дуэлянт с Кашкодранска принял самое деятельное участие. По случайности, во время заварухи взорвался административный отсек, где после обильных возлияний дрых Альдебаран Пук – двоюродный племянник одного из действующих министров Ний, прибывший во главе Инспекционной Комиссии проверять тюремное учреждение. Гибель Пука стала главным отягощающим обстоятельством – на закрытом суде все участники тюремного восстания были приговорены к смертной казни. К счастью, позже приговор был заменен на более гуманный – служить некроурками на благо Империи Добра до скончания времен.

Крембалета доставили на одну из армейских баз. Там, в медицинском блоке, в ожидании, когда его умертвят, а потом снова оживят для бессрочного несения военной службы, он и познакомился с Ломбоцитом Бопом. Вместе они устроили побег, угнав армейский разведывательный звездолет в последнюю ночь, перед тем, как военные медики должны были их усыпить – но это было отдельной захватывающей историей…

Что касается Ломбоцита Бопа, то его планета Бабуложь-Два не была принята в Галактический Союз из-за крайней технологической отсталости. Что, с одной стороны, было так, а с другой – продуманной стратегией. Когда-то бип-бопы – серокожие гиганты, жили на Бабуложь-Один. Пока их процветающую планету не разнесли на куски лоббстерры – ближайшие космические соседи, отличавшиеся агрессивным нравом и страшным гонором. Остатки расы бип-бопов были вынуждены отправиться искать для себя новый мир. К счастью, им удалось его найти. Решено было затаиться, поднакопить силы, а уже потом ударить по врагу… Днем на Бабуложь-Два бип-бопы лазали по деревьям за орехами и шишками, скакали на двуглавых кентаврах, преследуя стада антилоб, метали копья с кремниевыми наконечниками – в общем, изображали регресс и невинную первобытность. А ночью в глубоких пещерах изготавливали торпеды из антиматерии для своего будущего космического флота.

Увы, справедливую месть осуществили другие: вконец обнаглевшие лоббстерры, вдохновленные победой, по глупости напали на один из провинциальных миров Галактического Союза, и получили ответный удар – прибывшие на помощь диванные войска не только разгромили их флот, но заодно и дезинтегрировали их планету – чтобы другим неповадно было.

Беда с Ломбоцитом случилась, когда на Бабуложь-Два случайно заглянула одна богатая вдова с Лан-Дона – одного из центральных миров Глобального Сервиса, путешествующая по космосу на собственном звездолете. Пролетая над поверхностью планеты, скучающая вдовушка обратила внимание на Ломбоцита Бопа, ловившего острогой рыбу в реке. Вдове подумалось, что будет забавным, если плечистый дикарь с такими милыми ушками станет служить швейцаром в ее городском особняке. Взяла и похитила его.

Сытая беззаботная жизнь в Лан-Доне поначалу страшно понравилась Лобмоциту – особенно в сравнении с простой и суровой жизнью на Бабуложь-два. Одинокая хозяйка была с ним ласкова. Кругом было чисто, культурно. Кормежка три раза в день. Ванная. Опять же, бесплатная синяя униформа.

Но скоро Ломбоцит Боп заскучал. Как-то смутно у него стала вызревать мысль, что ежедневное стояние у дверей чужого роскошного дома – вовсе не то, для чего стоило рождаться на свет.

В свою очередь, видя, что забавный ушастик проявляет все меньше энтузиазма и все чаще хмурится, хозяйка тоже начала выражать недовольство. Пока, как говорится, в один прекрасный день, не произвела расчёт, и не выставила Ломбоцита за дверь.

Не зная, где пристроиться в чужом мире, и ничего не умея – только рыбачить, охотиться и собирать торпеды, Ломбоцит Боп, помыкавшись, снова подался в швейцары. А что делать. Но тут ему не повезло – его новым хозяином стал бывший генеральный консул, потомственный дворянин и член палаты пэр-мэров Лан-Дона. Гадкий жирный старикашка, обросший висячими родинками, как грибами, имел привычку каждый вечер хлестать кислое вино, ходить по дому голым, и приставать к слугам, не разбирая их пола. В один из вечеров, после обильных возлияний, бывший консул решил познакомиться с новым видным швейцаром, что называется, поближе – и тот сломал ему челюсть. Были вызваны силы правопорядка. Что привело только к новым сломанным челюстям. В общем, Ломбоцит разбушевался – да с такой страстью и силой, что в итоге оказался на той же армейской базе, в том же медицинском блоке, что и Крембалет…

Андрей Андреевич с интересом выслушал истории своих новых друзей, находя их весьма познавательными. Он бы тоже с радостью поделился подробностями из своей земной жизни – да ничего не помнил.

За разговорами и рассказами время текло незаметней. Но скука все равно начала одолевать.

Дымов даже принялся вести счет дням: один, второй, третий… Ох, далеко еще оставалось до указанного Ломбоцитом срока. Как год-другой прожить в «холодильнике» и с ума не сойти? Чем заняться? На что душу отвлечь?

Уныние все сильнее охватывало Андрея Андреевича. Он даже заметил, что по утрам не хочет вставать…

Но тут на седьмой день кто-то решительно и громко постучал по обшивке звездолета…

 

Глава тринадцатая. Свалкеры

– Крембалет, включи-ка внешнюю связь – похоже, они там что-то кричат. – сказал Ломбоцит Боп, когда все спешно собрались в рубке управления у обзорного экрана.

Звездолет со всех сторон окружали туземцы – пучеглазые коротышки в скафандрах медного цвета. За стеклами шлемов морозно краснели носы картошкой и круглые щеки, ржавой проволокой топорщились усы и бороды. Коротышки активно жестикулировали и действительно что-то кричали – было видно, как они гневно разевали мокрогубые рты.

Туземцы кружили вокруг звездолета, восседая по трое-четверо на длинных летающих машинах, похожих на мотоциклы – только без колес. Двое туземцев, сидевших на «мотоцикле» с тараном – большой металлической балкой, подвешенной снизу, разгонялись и били в обшивку звездолета, отчего гулкий звон разносился по всем помещениям.

– Эй, некроурки проклятые, который раз говорим – выходите наружу! А не то мы вас сейчас зажарим в вашей кастрюле! – гневно ворвался в рубку писклявый голос.

– Мы – не некроурки, а честные фраера. – ответил Крембалет по общему каналу радиосвязи сердитому незнакомцу. – Просто так случилось, что мы армейский звездолет угнали.

– Это кто говорит? – писклявый голос чуть смягчился.

– А это кто говорит?

– С тобой, некроурка, говорит Лехха Пятитомник. Слыхал про меня?

– Нет, не слыхал… – Крембалет пожал плечами. – Извини, брателло, мы на вашей разросшейся свалке совсем недавно осели. По вынужденным причинам.

– Если не хочешь, чтобы мы вас прожарили, как в микроволновке, открывай двери. Проверим, что вы за гуси такие.

Переглянувшись с Ломбоцитом, Крембалет согласился:

– Хорошо. Только ты один заходи, без оружия. А то мы тоже без понятия, что вам от нас надо… Может, вы наш корабль захватить надумали.

Писклявый презрительно хмыкнул:

– Больно надо… Давай, открывай вход. И чтобы без глупостей. Если со мной что случится – вам отсюда живыми не уйти.

Спустя пару минут обладатель писклявого голоса переступил порог шлюзового отсека.

Оказавшись на борту звездолета, коротышка первым делом освободился от шлема, скрывавшего копну нечесаных и давно немытых волос того же ржавого цвета, что и борода с усами.

Настороженным взглядом он оглядел Крембалета, Ломбоцита Бопа и Андрея Андреевича, после чего с некоторым удовлетворением отметил:

– Хорошо. Вижу, что на некроурков вы и впрямь не похожи… Но это еще не повод для доверия. Может, вы имперские агенты – откуда нам знать. Рассказывайте, кто такие и как вас на нашу свалку занесло.

Крембалет вздохнул – история была долгой, к тому же ее понятная часть, касающаяся космических скитаний двух беглецов-дезертиров, приговоренных к вечной армейский службе в Империи Добра, переплеталась с частью малопонятной, связанной с уничтоженной Бестолковщиной и Андреем Андреевичем, но выбора не было – пришлось рассказывать все.

Запутанное повествование не вызвало у коротышки по имени Лехха Пятитомник никакого недоумения или недовольства, наоборот – только интерес. Чем дольше он слушал, тем сильнее загорались его глаза. Он сочувственно мычал и охал, энергично взмахивал руками и бормотал себе под нос:

– Знатный сюжетец… Крутецкий поворот…

Когда история завершилась описанием похищения Стемба Куббрика с рембазы, Пятитомник выказал сожаление, явно не прочь послушать еще.

– Да, интересная история. Можно я ее запишу? Очень надо.

– Это зачем? – с подозрением спросил Ломбоцит Боп.

– Без всякой подлой цели – исключительно для себя …то есть, для моей будущей принцессы. Я тогда Шеститомником стану… – в голосе коротышки обозначилась странная мечтательность.

– Ну, запиши… – разрешил серокожий гигант с сомнением, не зная, как трактовать прозвучавший ответ.

Пучеглазый коротышка, излучая добродушие, тем временем обратился к Андрею Андреевичу.

– Значит, совсем ничего не помнишь?

Дымов кивком подтвердил.

– Можем помочь. Тебе и этому бедолаге… – коротышка указал на Стемба Куббрика, который, услышав голоса, явился в шлюзовой отсек и застенчиво лыбясь, выглядывал из-за широкого плеча Ломбоцита. – Только вам надо с Писом Сорокатомником встретиться. От него зависит…

– Он что – профессиональный мнемотехник? – удивился Крембалет.

– Нет, он – наш предводитель. Вождь свалкеров.

– И чем он может тогда помочь?

– Узнаешь. – загадочно усмехнулся коротышка. – Есть и другие способы кайфово прочистить башку, и при этом вернуть воспоминания. Правда, без стопроцентных гарантий. …Ну, что – летите с нами?

Дымов кивнул без раздумий, загоревшись надеждой.

Крембалет, хотя и испытывал недоверие, спорить не стал…

Для выхода в космос требовались скафандры. В складском ангаре звездолета их хранилось несколько – на выбор. Только для Ломбоцита Бопа подходящего размера не было – так случилось, что в прежнем экипаже служили воины более мелкой комплекции… Потому Ломбоцит вынужденно остался на корабле.

Скафандр, в который облачился Андрей Андреевич, малость теснил в бедрах и в плечах. А еще источал слабый сладковатый запах, заставлявший вспоминать, что когда-то в нем потел мертвец, исполнявший свой воинский долг…

Покинув звездолет, Андрей Андреевич, Крембалет и радостно улыбающийся Куббрик устроились на летающей машине позади Леххи Пятитомника, после чего вся эскадрилья туземцев пришла в движение и покинув «холодильник», устремилась над мусорной равниной, огибая редкие горы и льдистую планетку, впечатанную в мусорную толщу…

Промчавшись над гигантским ущельем, тянувшемся из дали в даль, вдоль длинного неровного гребня, похожего на осыпающуюся стену из покосившихся небоскребов, мимо конструкций, напоминавших высохшие скелетные кости исполинского динозавра, они наконец достигли больших мусорных холмов, посреди которых зияла огромная нора…

Стая летающих машин, управляемых пучеглазыми коротышками, называвших себя «свалкерами», словно рой пчел, устремилась туда.

Многокилометровый извилистый путь по сужающемуся жерлу норы спустя какое-то время привел к большой металлической двери, сваренной из разноцветных кусков металла – к входному шлюзу.

Разноцветная дверь дрогнула и медленно ушла в сторону, пропуская прибывших дальше – к новой двери, а та к следующей, а та еще к другой, а та к тридцать пятой – пока, наконец, эскадрилья не влетела в огромную пещеру, где в полутьме, на дне чашеобразной впадины расположился металлический город. Освещенные редкими темно-красными огнями, медные островерхие крыши строений плотно лепились друг к другу, словно облитые клюквенным соком…

– Добро пожаловать в Метро-Сос – прибежище славных свалкеров! – сняв шлем скафандра, сказал Лехха Пятитомник, после того, как посадил летающую машину на одну из специальных площадок, возвышавшихся над крышами домов.

Дымов тоже поспешил снять шлем и чуть не грохнулся в обморок – от невообразимой вони.

Заметив реакцию Андрея Андреевича, одурело таращившего глаза, Лехха Пятитомник добродушно усмехнулся и хлопнул его по плечу:

– Ничего, ничего… Тут главное принюхаться – пока эта вонь не станет родной.

– Ну, что – хотите немного отдохнуть и развеяться? Или сразу к Пису Сорокатомнику? – спросил коротышка.

– Лучше сразу. – ответил Крембалет, на которого все эти запахи, судя по встопорщившимся усам, тоже произвели сильное впечатление.

В сопровождении группы свалкеров, возглавляемых Леххой, Андрей Андреевич, Крембалет и веселящийся Куббрик, который никак не отреагировал на густую вонь, проследовали по узким улицам мусорного города до небольшой круглой площади, где возвышался дворец, фасад которого определенно напоминал рояль.

– Теперь о наших традициях и церемониях! – важно сказал коротышка, перед тем как войти во дворец. – С Писом Сорокатомником вам напрямую общаться нельзя. Без обид – а то будет слишком много чести. Ведь у вас на счету ни одной записанной истории… Только через меня. Усекли?

– Как скажешь, брателло. – ответил Крембалет, который, как и Дымов, стремился как можно быстрее попасть в помещение, надеясь, что там витающая вокруг вонь хоть немного ослабнет.

В главном зале дворца было пусто. Только в центре возвышался медный трон, на котором важно восседал пузатенький коротышка с большим горбатым носом и ржавой бородой, заплетенной в десятки косичек. Иногда горбоносый издавал разные звуки, типа: «мхе» и «кхе», гулко разносившиеся среди голых стен, и значительно вращал глазами.

Увидев делегацию сородичей, окружавших Андрея Андреевича и Крембалета, горбоносый оживленно зашевелился и издал новые звуки:

– Хм-хм… Мухаха… Что за нах…

Лехха Пятитомник с легким поклоном устремился к трону и что-то горячо зашептал в волосатое ухо горбоносого… Тот с интересом слушал.

Следующие полчаса Лехха бегал между троном, Крембалетом и Андреем Андреевичем, донося вопросы и ответы. В итоге вся запутанная история, начиная от загадочной гибели Земли до засады, устроенной имперскими агентами у космической рембазы, была в подробностях рассказана вновь.

– Ну, договорились! – удовлетворенно выглядевший Пятитомник жестом показал, что прием окончен и направился к выходу. – Правда, пришлось по сюжету торговаться. Теперь твоя история принадлежит нашему вождю. – сказал коротышка Крембалету. – Можешь гордиться – он мастер расписывать всякие приключения… А твоя история стала моей. – свалкер обратился к Андрею Андреевичу. – Понятно?

– Нет. – ответил Крембалет, переглянувшись с Дымовым в хмуром недоумении.

– А что непонятно?

– О чем договорились?

– А… – широко улыбнулся коротышка. – О том, что вас отведут вниз, в нашу Библиотеку – к бабушке Хошнехош.

 

Глава четырнадцатая. Бабушка Хошнехош и волшебные грибы

Библиотека, о которой говорил Лехха Пятитомник, находилась в другой пещере – намного меньшей, чем та, где разместился город свалкеров.

Добираться до нее пришлось долго. Снова на летающей машине, но уже не надевая шлемов – по запутанным туннелям текли потоки теплого вонючего воздуха…

Несколько раз Лехха, управлявший машиной, останавливался и тревожно прислушивался к разным угрожающим шумам, предшествующим сотрясениям туннельных стен из спрессованного мусора.

– Заклепочники! – шепотом объяснил он во время первой остановки, вытаращивая в испуге глаза. – Сволочные въедливые твари – ползают тут везде и всех жрут. Не дай бог попасть к заклепочнику на зуб – махом проглотит и не поперхнется…

Библиотека была огромной. Ее металлический фасад, тускло отсвечивающий желтой латунью, был утоплен в стене, почти достигая верха пещеры. Андрею Андреевичу только показалось странным, что над входной дверью на техносерве было написано: «Дом свиданий».

Войдя в Библиотеку, они оказались в большом зале, вдоль стен которого разместились длинные лавки. Здесь их встретил старенький горбатенький свалкер с кустистыми седыми бровями и толстой бородавкой, торчавшей на подбородке, как рог.

– Принять никак не может – Бабушка обедает. – старичок замахал дрожащими руками, увидев гостей. – Потом приляжет отдохнуть. Ждите часа два…

Делать нечего – Лехха, Крембалет, Андрей Андреевич и улыбающийся Куббрик уселись на лавке в ожидании.

Чтобы убить время, Дымов решил задать свалкеру несколько вопросов, которые его мучили.

– Слушайте, а зачем вы вообще записываете эти истории?

– А как же?! – Лехха удивился. – Для принцесс-амазонок. Для наших прекрасных цыпочек… Они на свалке в отдельном городе живут. Недалеко от Библиотеки.

Видя, что Дымов не понимает, свалкер принялся объяснять:

– Каждый свалкер записывает интересные истории. Записал одну – стал Однотомником, записал две – Двухтомником. …Как записал, несешь в Библиотеку – Бабушке. А Бабушка их потом принцессам-амазонкам по абонементам выдает. Если принцессе твоя история шибко понравится – она Бабушке обязательно об этом шепнет. Значит можно потом здесь встречаться и чпокаться…

– Что делать? – тупо спросил Дымов.

Свалкер, широко ухмыльнувшись, вместо слов замкнул два грязных пальца в колечко, а еще одним пальцем ткнул в него.

Андрей Андреевич гыгыкнул и сконфуженно крутанул головой от своей недогадливости.

– Да, интересно у вас тут все устроено…

– А то. – с гордостью согласился Лехха. – Главное, культурно, вариативно – и бесконечно увлекательно…

Время шло.

От тепла, сладковатой вони, тишины и скуки Андрей Андреевич начал кемарить, но тут в зал на кривых ножках стремительно вкатилась упитанная рыжеволосая свалкерша в широкой разноцветной юбке. Андрей Андреевич почему-то представлял Бабушку Хошнехош уродливой старухой – парой горбатенькому старичку, но Бабушка оказалась еще молода, с румяными щеками-яблочками, с веселыми, проницательными и игривыми глазами.

Проигнорировав заискивающий поклон Леххи Пятитомника, Бабушка устремилась к Андрею Андреевичу:

– Ну, что, красавчик инопланетный – с какой бедой пожаловал?

Андрей Андреевич благодарно кивнул и принялся рассказывать свою историю, жалуясь на пропавшую память, не забыв упомянуть про обещанную свалкерами помощь.

Выслушав Андрея Андреевича, а заодно осмотрев Стемба Куббрика, и для чего-то щелкнув его легонько по лбу, отчего тот разулыбался еще больше, Бабушка ответила:

– Ну, что же – попробовать помочь можно. Только обещать ничего не могу. Может, что вспомните, может, нет… За различные побочные эффекты также ответственности не несу. Грибки – штука такая, непредсказуемая…

– Какие грибки? – спросил Андрей Андреевич.

– Особые… Можно сказать – волшебные. – ответила свалкерша. – Растут тут у нас на нижних ярусах, в потаённых местах. Наши девочки их для меня собирают. Между прочим, рискуя жизнью. От этих исписавшихся охламонов разве настоящих дел дождешься? – свалкерша одарила Лехху Пятитомника мимолетным презрительным взглядом, отчего тот конфузливо зачесался и зашмыгал носом.

– Идите за мной. – распорядилась Бабушка и стремительно направилась куда-то в глубины библиотечных помещений…

Все, стараясь не отставать, устремились за ней – по узким лестницам и коридорам, мимо уютных зальчиков с рукописями свалкеров, громоздящихся на столах, и полутемных комнатушек, вход в которые прикрывали замызганные занавески…

Спустившись на несколько этажей вниз, они оказались в небольшом помещении, похожем одновременно на кухню и химическую лабораторию. На столах высились разнообразные металлические емкости, горшочки, кастрюли, и почерневшие стеклянные колбы. На полу в углах громоздились мешки и мешочки с неизвестным содержимым – также, как на полках широких шкафов.

В воздухе висела одуряюще тяжелая пьянящая смесь: становящаяся уже привычной свалочная вонь и ударный запах сивухи – как будто здесь только что гнали самогон.

– Ну-ка, ребятки, присаживайтесь вот сюда и малость еще отдохните, – обратилась Бабушка Хошнехош к Андрею Андреевичу и Стембу Куббрику, указывая на низкие продавленные кресла у входа. – Пока я для вас специальное зелье сварю…

Достав из маленького мешочка горсть сушеных грибков, похожих на тусклые черные пуговицы, а из большого мешка комья синего мха, Бабушка бросила все это в одну из кастрюль, залила сверху чем-то, похожим на мутное подсолнечное масло, и принялась варить на огне, помешивая длинной ложкой…

– Ну, готово! – сказала она минут через десять и процедив варево через сито, начала разливать по металлическим стаканам.

– Так, ты парень видный – тебе полный. – сказала она Андрею Андреевичу. – А лысенькому и полстакана будет довольно. Сейчас немного остынет и можете глотать…

От черной жидкости исходил тошнотворный запах. Однако Андрея Андреевича это нисколько не смущало – он бы сейчас ведро мазута выпил, лишь бы хоть что-то вспомнить…

Видя, как Крембалет начал принуждать бессмысленно улыбающегося Куббрика сделать глоток, Андрей Андреевич выдохнул, зажмурился и одним махом опустошил стакан.

Категорически запротестовавший желудок захотел исторгнуть мерзостную жидкость обратно, но Андрей Андреевич усилием воли подавил эту предательскую попытку…

Минуты три ничего не происходило.

Потом Андрей Андреевич моргнул – как-то замедленно и нехорошо моргнул, и вдруг неожиданно оказался в летящем вдоль скошенных пшеничных полей «Жигуленке», украшенном свадебными лентами и воздушными шарами. Странно, правда, что за рулем «Жигуленка» сидел Ломбоцит Боп, а Крембалет на заднем сиденье обжимался с какой-то хохочущей блондинкой…

Дальнейшие видения описать последовательно не представлялось возможным – из «Жигуленка» Андрей Андреевич одномоментно переместился в школу, на урок математики, где Алевтина Павловна задала непростую задачку… Неожиданно двери распахнулись, и в класс вошла корова – Чернушка. На ее спине восседал длиннолицый тип с кремовой розочкой на голове – тот самый, убитый Андреем Андреевичем на Балбании. Увидев Дымова среди школьников – на задней парте, инопланетянин закричал страшным голосом:

– А!!! Вот где ты прячешься, сукин сын! Сейчас я тебя разделаю, как бог черепаху!

Андрей Андреевич со страха рванулся к распахнутому окну – и из лета выпал в зиму, приземлившись в огромный сугроб, вокруг которого водили хоровод свалкеры, вырядившиеся Дедами Морозами…

Сколько продолжалась эта галлюциногенная чертовщина, Андрей Андреевич сказать не мог. Последним его видением стало, как он пьяный, прячась в заснеженных кустах, смотрит страшное кино в зимнем лесу. И в конце этого кино уничтожают Землю…

– Ну что, ребятки, как себя чувствуете? – участливо спросила Бабушка Хошнехош.

Андрей Андреевич молчал, приходя в себя, все еще не в силах издать ни звука.

Первым подал голос Стемб Куббрик. Прокашлявшись, он неожиданно ясным голосом сказал:

– Тэнц-Бэнц…

– Что Тэнц-Бэнц? – спросил Крембалет.

– Вы спрашивали об имперском комике. – ответил зеленобровый коротышка. – Агенты тайной полиции им тоже интересовались. Я им сразу честно сказал – не знаю откуда он прилетел. Только эти гады мне не поверили… Помню только, что один раз Ржака Карлис упомянул о Тэнц-Бэнц. Только вот никак не могу вспомнить по какому поводу…

 

Глава пятнадцатая. На Тэнц-Бэнц!

Варево Бабушки Хошнехош здорово помогло Куббрику. И мозги коротышке прочистило, и память вернуло.

Хотя остаточные видения от пережитых кошмаров какое-то время еще продолжались – во всяком случае, у Дымова. То за дальним углом вроде как черный кошачий хвост мелькнет, то в воздухе чьи-то туманные глумливые рожи обрисуются – чтобы пропасть через мгновенье…

Самому Андрею Андреевичу грибки не очень помогли.

Вспомнил он самую малость: как возвращался домой поддатый и очень веселый через лес с совхозной фермы, где работал зоотехником. День рождения – сорокалетие, на субботу выпало – так они с Наташей из-за известного суеверия решили этот юбилей не отмечать. Но в пятницу на работе Дымов с инженером-техником Иваном Петровичем и сторожем Палычем небольшой стол все же сообразили. И посидели душевно, хорошо.

Так вот: шел он до дома по знакомой тропинке в морозном лесу. Темнело. Звезды алмазным крошевом на небе высыпали… И вдруг там, где протоптанная тропинка огибала широкий изгиб местной речки-вонючки, не замерзавшей даже в лютый мороз, в скоплении чернеющих елей мигнуло разок ярким синим светом.

Черт знает – может, из-за веселого состояния души и подзабытой в ту минуту осторожности, Дымова и потянуло взглянуть, что там такое. Потянуло по обледенелому мостку через речку. Потом сквозь кустарники по невысоким еще декабрьским сугробам. Потом между толстых древесных стволов с мутными слезами затвердевшей смолы. Пока не вывело на большую укрытую снегом поляну – ровную, как стартовая площадка.

И вот тут у Андрея Андреевича снова наступал провал в памяти – что-то после забористых грибков Бабушки Хошнехош он вспомнил, а что-то нет.

Точно вспомнил женщину с рыжевато-красными волосами, с бледным некрасивым лицом и длинным носом. Женщина эта в легкой цветастой одежде, словно свалившаяся в русскую предновогоднюю зиму из далеких Мальдив, парила в воздухе. В метрах так трех над землей.

И кто-то второй рядом с ней был. Но вот его Андрей Андреевич никак не мог вспомнить – сколько не напрягался. Так – высокая темная тень на снегу. Вроде как в монашеском балахоне.

И еще какое-то интересное кино на поляне крутили прямо в воздухе. Цветное и в 3D. Сначала вроде как Землю из космоса показывали – окруженную бесчисленными роями серебристых звездных кораблей – прямо как в крутом фантастическом кино. Потом картинка вдруг резко сменилась – и заполыхало войной. Планеты чужие взрывались, и солнца гасли… А потом из космической черноты снова Земля выплыла – разрываемая изнутри многочисленными огненными всполохами…

В этот момент вся пьяная веселость Андрея Андреевича вдруг покинула – и сердце его заполнила похмельная горечь и печаль…

А потом Андрей Андреевич заметил, как длинный хищный нос парящей в воздухе женщины стал медленно поворачиваться в его сторону. От страха Андрей Андреевич пригнулся и рванулся к чернеющей стене кустарника, стоявшего в густой тени высоких елей, и тут увидел то, на что почему-то сразу не обратил внимание.

Там, за кустарником, стояло что-то длинное, темно-серое, немного похожее на «Ракету» – пассажирское судно, на котором они с Наташей однажды отправились в речной круиз, когда отдыхали на Волге… На чуть приплюснутом боку «Ракеты» белел дверной проем, из которого на снег мягко падал слабый свет…

Сам не зная почему, Андрей Андреевич шмыгнул внутрь странного судна, надеясь, что левитирующая над поляной длинноносая курортная дама, которой, похоже, русский мороз был нипочем, не успеет заметить, куда он смылся.

Что произошло дальше, Андрей Андреевич не мог сказать. Хоть убей.

– Мда… Выходит, Психхи Сайрас посещала вашу планету. – задумчиво обронил Крембалет, когда они вернулись из Библиотеки в Метро-Сос – город свалкеров. – Не поленилась – сама заявилась. Похоже, что с вашей Землей и впрямь какая-то большая угроза была связана…

Дымов только досадливо рукой махнул – не верил он в эту чепуху.

– А что за планета – Тэнц-Бэнц? – обратился Андрей Андреевич одновременно к Крембалету и Стембу Куббрику. – Сможем туда долететь?

– Долететь то сможем – да только схватят нас там. Почти стопроцентно. – ответил желтоглазый. – Тэнц-Бэнц в границах ГСГС находится. Не в центре, конечно, но и не на окраине.

– Довольно унылое местечко. И полно сумасшедших стариков. – ответил Стемб Куббрик. – Я бы туда не полетел. Делать там нечего.

– А что там такого опасного? – продолжил расспросы Дымов.

– Ну, ничего там особо опасного нет. Просто тамошняя жизнь немного обременительна для здоровой психики… – Крембалет лениво почесал свой кошачий нос, явно не радуясь интересу Андрея Андреевича. – История этой планеты довольно печальная. Когда-то ее заселяли гордые и спесивые воины, строже всего соблюдавшие дуэльный кодекс. Трудно поверить, но когда они только вышли в космос, то на поясах своих скафандров носили дуэльные топоры – рубились на них насмерть с первым встречным за один только косой взгляд или обидное слово…

– Да только Империей Добра не дураки управляют. – заметил Стемб Куббрик, вклинившись в рассказ. – Знают, как другим мозги грамотно переформатировать, какими соблазнами увлечь…

– Верно. – согласился Крембалет. – Короче, подъехали к тэнц-бэнцовцам на мягких лапах – давайте о ваших великих подвигах всей галактике расскажем. Уж такие вы замечательные и отважные звездные воины, что достойны всемирной славы и подражания. Ну и уговорили – открыли у них на планете кинопавильон. Космические боевики снимать.

– А дальше что? – Андрей Андреевич искренне хотел знать.

– А дальше дело известное. – усмехнулся Крембалет. – Съемки пошли с участием гордых воинов – об их невероятных подвигах. А после съемок – пьянки-гулянки, коктейли и джин-тоники. Вечеринки со смазливыми актрисами. Опять же разные веселые порошки и химия. Короче, и полвека не прошло – пропала планета. Выродился народ. Теперь там одни кинопавильоны – из которых большая часть давно не работает. Да еще санатории – для разных творческих личностей, пребывающих в состоянии старческого маразма и оставшихся не у дел…

– Если Ржака Карлис как-то сумел на этой планете от шпионов укрыться, то, возможно, и у нас тоже получится.

– Вот именно: «если»… Откуда нам точно знать, что он там? – справедливо заметил Крембалет. – К тому же, нам на Тэнц-бэнц на нашем звездолете путь заказан – теперь за нас взялись всерьез. Нас теперь все ищут: и некроурки, и диванные воины, и тайная полиция. Мы теперь в базе розыска у всех, у кого только можно. Попробуй пересеки границу ГСГС – тут же схватят.

– Тогда надо сменить тачку. Я про звездолет. – предложил Дымов и для пущей решительности сжал кулаки.

– Больно у тебя все просто, Андрей Андреевич. – Крембалет скептически поджал губы. – Где же мы новый то найдем? Звездолет, между прочим, вещь значимая, статусная, не у каждого бывает. Это тебе не коробок спичек.

– Ну, может, здесь что-то раздобудем? – у Андрея Андреевича малость поубавилось энтузиазма. – Старье какое-нибудь? Быть такого не может, чтобы на такой огромной свалке не нашлось какого-нибудь летающего космического корыта…

«Корыт» нашлось не одно – а аж целых пятьдесят, когда Андрей Андреевич взял инициативу в свои руки и подробно расспросил свалкеров. Правда, не все из них годились для межзвездного перелета: одни были раздолбаны в хлам, другие принадлежали каким-то древним и давно сгинувшим цивилизациям – так что совершенно непонятно было, как ими управлять. Короче, после проведенной ревизии, в которой активное участие принял благодарный им за подаренную историю Лехха, из годных вариантов осталось только три: шикарный звездолёт какого-то экстравагантного богача, покончившего жизнь самоубийством, выполненный в виде небольшого песчаного острова с фиолетово-зелеными пальмами, окруженного полоской голубой воды. От космического вакуума остров защищал прозрачный купол. От этого варианта пришлось сразу отказаться – уж слишком он привлекал внимание. Второй звездолет принадлежал космическим секс-туристам, практикующим межрасовые половые отношения в рамках взаимного обогащения культур. Эти секс-туристы на неизвестной планете подцепили какое-то дикое, но, возможно, обаятельное существо, с которым захотели пошалить. После любовных игрищ оно их сожрало. Свалкеры были уверены, что существо до сих пор таилось на корабле и выжидало – пока на борт не поднимется очередная похотливая жертва… Третий звездолет напоминал ветряную мельницу и принадлежал сельскохозяйственной цивилизации Шароварр, совсем недавно присоединенной к Глобальному Сервису. На свалке этот звездолет также оказался недавно, когда возвращавшиеся с галактической ярмарки шароваррцы сбились с правильного маршрута. Вместо того, чтобы сесть с ясной головой за бортовой компьютер и выправить курс, разгорячённые селяне, отмечавшие удачную торговлю, шумною толпой высыпали наружу и с песнями и криками рванулись в первый же туннель, где почти сразу попали на обед голодному заклепочнику. Увы, свалкеры так и не успели прийти им на помощь…

Этот звездолет более всего подходил для визита на Тэнц-Бэнц. У Андрея Андреевича сразу же и подходящая легенда родилась: наивные провинциалы, возжелавшие стать «артистами», прибыли на кинопробы… Сделать только рожи попроще, да сменить гардероб: благо в личных каютах на звездолете шароваррцев остались кучи экзотической одежды – и все сработает!

– Угу, сработает – а дальше что? – пробурчал Ломбоцит Боп. – Начнешь лезть с расспросами о Ржаке – на тебя вмиг донесут.

– Будем работать тонко. – как можно более уверенно ответил Андрей Андреевич, сам не очень четко представляя, как это – «тонко». – Прилетим, осмотримся. Познакомимся с местными поближе, заведем друзей…

– Угу, заведем друзей… – снова скептически отозвался серокожий гигант. – Интересно, откуда мы возьмем на это время? Да нас в первый же день загребут…

Конечно, после того, как с помощью Андрея Андреевича дезертирам удалось на Рембазе обвести агентов тайной полиции вокруг пальца, они поверили в его удачу и таланты, но все же в этот раз риск был слишком велик – соваться на территорию Глобального Сервиса.

С другой стороны, альтернативных предложений что делать дальше никто не озвучил. Остаться на Свалке? Они и так уже вконец одурели от здешних запахов. Отправиться искать незаселенную планету где-то на отшибе галактики – как уже предлагалось, и там убивать время за игрой в шашки до глубокой старости? Не слишком веселая перспектива.

В общем, после долгих уговоров Андрею Андреевичу все же удалось подбить своих новых друзей совершить очередную авантюру.

А вот Стемб Куббрик лететь с ними на Тэнц-Бэнц категорически отказался. Все, о чем он мечтал – это как можно быстрее вернуться к прежней спокойной жизни. «Мне пережитых приключений теперь на всю оставшуюся жизнь хватит» – сказал он Дымову. И Свалка ему нравилась!

 

Глава шестнадцатая. По запутанным следам Ржаки Карлиса

– Андрей Андреевич, я ведь тебе говорил: сиди в холодильнике тихо – и до старости доживешь! Один мальчик в холодильнике двести лет просидел – и дождался спасения! А тебе все неймется – просто поразительная самонадеянность!

Именно это услышал Дымов, когда звездолет шароваррцев, вращая ветряными крыльями, с третьей попытки наконец вошел в гравитационный колодец и знакомый призрак вновь явился в потоке галлюцинаций – теперь на фоне унылого кладбища морских кораблей.

Андрей Андреевич уже приготовился ехидно ответить на этот гневный и непонятно с какой стати сделанный ему выговор, как призрак растворился в наползающем со свинцового моря тумане, откуда в следующий миг опять полезли противные старухи и скелеты с ржавыми абордажными саблями…

Когда звездолет шароваррцев, управляемый Крембалетом, вынырнул из гравитационного колодца в звездной системе, где вокруг огромной голубой звезды в полном одиночестве вращалась небольшая желто-коричневая планетка, в эфире прорезался механический голос, зачитавший записанное приветствие:

– Добро пожаловать на Тэнц-Бэнц – родину отважных воинов, прославившихся на всю Вселенную, а также место, где известные видеостудии производят развлекательный контент для миров Глобального Сервиса, обеспечивая медиарынок своей сногсшибательной продукцией на три с половиной процента. …Обращаем ваше внимание: если вы посещаете нашу планету как обычные туристы, то вам необходимо произвести посадку на космодроме «Толкучка» в секторе А. Если вы прибыли к нам по причинам медицинского характера и хотите воспользоваться услугами наших великолепных санаториев, просьба садиться в секторе Б.

Андрей Андреевич, Крембалет и Ломбоцит Боп, сидевшие в командной рубке звездолета, к этому времени уже были в «образе» – то есть, облачились в шароваррскую одежду, подобрав ее себе по нужным размерам – из той, что хранилась в личных каютах экипажа.

Сказать правду, одежда была живописной и привлекала внимание.

Типичный шароваррец носил широченные синие или зеленые штаны, в карманы которых спокойно можно было уложить чуть ли не мешок картошки, желтую или оранжевую жилетку на голое тело, и огромную соломенную шляпу, тулья которой была обвязана цветной лентой.

Судя по портретам бедолаг, сожранных заклепочником, также оставшихся в каютах, многие шароваррцы носили пышные усы. Но в этом случае пришлось отступить от образа – не вырастишь же усы за один день. Усы были только у Крембалета и пышными их никак нельзя было назвать. Впрочем, они и без усов выглядели колоритно – достаточно было взглянуть на их штаны и шляпы, чтобы сразу догадаться, что они явились из какой-то убогой глухомани.

– Сядем в секторе Б, где посадка для санаторных маразматиков. Если что – скажем, что ошиблись. Пойдем в сектор А – и по дороге смоемся… – сказал Крембалет, направляя звездолет в планетарную атмосферу.

– Зачем все это? – не понял Дымов.

– Андрей Андреевич, тут тебе не Балбания – а ГСГС. Нам здесь с Ломбоцитом проходить регистрацию совсем не хочется. А тебе это еще более ни к чему – светить в гостевой базе своим ДНК-кодом… Так что придется зайти с черного входа. А там посмотрим – чем тут «отважные воины» заняты и как они могут тебе помочь…

Звездолет шароваррцев миновал густой слой облаков и, ведомый опытной рукой Крембалета, стал садиться на космодроме «Толкучка», расположенный на окраине большого города – столицы Тэнц-Бэнц. С одного направления город выходил на побережье мелкого внутреннего моря, пятнистого от больших скоплений темно-зеленых водорослей, а с другой его теснила гряда пологих красно-коричневых гор, за которыми простиралась желтая пустынная равнина.

Город выглядел достойно – на первый взгляд. В центре возвышалась тесная группа небоскребов – наверное, в двести этажей. Вокруг них на многие километры лепились светло-коричневые островерхие домики.

Но когда Крембалет увеличил картинку на обзорном экране, стало видно, что большинство небоскребов стояли нежилыми – из чернеющих оконных проемов свисали побеги каких-то вьющихся растений…

На посадочной площадке сектора Б, оказавшейся в три раза меньше главного поля космодрома, находилось с десяток звездолетов самых разных конструкций.

Один из них, похожий на гигантское яйцо шоколадного цвета, совершил посадку буквально за пару минут до того, как Крембалет посадил шароваррский звездолет-мельницу.

Из «яйца» вышла целая компания и направилась к регистрационной будке. Главным опекаемым в компании был толстый, обрюзгший старик с эльфийскими ушами и с носом, похожим на свиной пятачок. Морщинистая кожа старика была густо усыпана темными пигментными пятнами. Он еле передвигал ногами, поддерживаемый двумя «эльфийскими» дамами – одной чрезмерно пышной, с плаксивым и добрым лицом, и второй страшно худой, со зло поджатыми губами.

Компания подошла к будке, где сидел узкоплечий парень с нежно-розовой кожей, которому было явно наплевать на все, что происходит вокруг. Апатичное лицо парня украшал выдающийся нос – размером чуть ли не с банан.

Непонятно, что произошло у будки – видимо, розовый парень, пребывающий в параллельной реальности, не слишком вежливо задал свой вопрос, но старик вдруг пришел в возбуждение и дико вытаращив глаза, прокричал дребезжащим голосом:

– Да ты знаешь, с кем разговариваешь, червяк дождевой?! Я тебе сейчас нос откушу! Да я с самой Психхи Сайрас танцевал – на свадьбе Бломбера Бембера! Нет – Блембера Бомбера! Нет – Бломбера Блембера!

В следующее мгновение старик попытался сесть на пол, что сопровождающая его компания не дала ему сделать, после чего вдруг расплакался…

– Где мы? Куда вы меня привезли? Зачем мы вообще сюда прилетели? – жалким ноющим голосом обратился он к эльфийским старухам. – Увезите меня отсюда сейчас же! Дайте мне наконец спокойно умереть!

– Кто это? – сочувственно спросил Андрей Андреевич у Крембалета.

– Знаменитость какая-то – из давнего времени. – равнодушно ответил тот. – Видать, дошел до последней стадии маразма – ему уже и вторая память не помогает.

Пока у регистрационной будки разгорался скандал – в основном усилиями дамы с плаксивым и добрым лицом, Крембалет, Ломбоцит Боп и Андрей Андреевич тихонько прошмыгнули мимо и никем незамеченные вышли за пределы космодрома.

Здесь недалеко от посадочной площадки находилась транспортная стоянка, на которой размещались многоместные летательные аппараты, похожие на серебристые блюдца – такие же, что летали над городом в разных направлениях.

У ближайшего «блюдца» стоял крепкий мужичок – метр с кепкой, с резко выступающей вперед челюстью. Четырехпалые руки коротышки украшали массивные кольца и перстни. Его волосы, окрашенные в ярко желтый цвет, были коротко пострижены, а вот длинные уши обросли черными волосками настолько, что вполне могли служить ловушками для насекомых.

– Эй, парни! Вы, вы – в шляпах! – крикнул он, завидев Дымова и его друзей. – Ищете санаторий? Могу отвезти – лучший санаторий на побережье! Самые выгодные условия для лечения и проживания. Если отъехала кукушка – будьте уверены, наши специалисты вернут ее на место!

– Нет, нет – у нас, слава богу, ничего не отъехало! Мы просто сектором ошиблись. – ответил за всех Андрей Андреевич. – Мы видеостудию ищем, которая актеров набирает… Хотим пройти кастинг…

– Что?! Кастинг?! – коротышка прыснул от смеха. – Вы себя в зеркале видели? Вы откуда вообще сюда свалились?

– С планеты Шароварр. – ответил Андрей Андреевич. – Слыхал о такой?

– Неа… – коротышка отрицательно качнул головой и в некотором сомнении еще раз внимательно оглядел Дымова и его друзей. – Недавно в ГСГС? Что-то вы на жителей одной планеты совсем не похожи.

– Ты, брателло, похоже, тоже не на Тэнц-Бэнц родился. – вступил в разговор Крембалет.

– Верно. Я с планеты Парамаунтсбоку – раньше там жил. – коротышка успокоился. – Так вот, ребята, зря вы сюда прилетели – на кастинге вам с такими шляпами ничего не светит. Большинство видеостудий здесь боевики снимают… Хотя вот тебя, – он кивнул на Ломбоцита Бопа. – Могли бы взять…

Коротышка задумчиво поскреб свой выдающийся подбородок:

– Впрочем, есть другой вариант – как раз для больших провинциальных шляп. Можно сняться в юмористическом шоу. У нас тут две студии на юморе специализируются: «Галливудь» и «Боллимуть». На нашей студии как раз новое шоу готовится – «Чудаки со всех планет». Пилотный выпуск. Хотите принять в нем участие? Тогда могу отвезти к Ржуне Карлоффне – чтобы она на вас глянула. Только держитесь с ней пораскованней и повеселее – если хотите понравиться. Но не зарывайтесь.

– А кто она?

– Моя Хозяйка. – в голосе коротышки явно обозначилось уважение. – Она – владелица санатория «Забытье». Ну, и одновременно юмористической видеостудии «Галливудь»…

 

Глава семнадцатая. «Забытье» и «Галливудь»

Еще когда Андрей Андреевич находился с дезертирами на армейском разведывательном звездолете, то из любопытства просмотрел несколько развлекательных передач с участием Ржаки Карлиса, оставшихся в корабельном видеоархиве некроурков.

Юмор Карлиса, говоря откровенно, ему не понравился. Ржака, как и другие имперские комики, тоже через слово вставлял «дерьмо», да еще частенько привешивал к нему сбоку другое крепкое ругательство. Но иногда в энергично исторгаемом им словесном поносе мелькало что-то едкое и довольно умное – на удивление… Все передачи были похожи одна на другую – сварганенные как по шаблону. Сначала Ржака пересказывал последние галактические новости, сопровождая их своими комментариями – видимо, иронического свойства. Но так как Андрей Андреевич не понимал и половину того, о чем рассказывалось, то все это ему казалось не слишком смешным. Потом комик приглашал в студию очередного идиота и забрасывал его вопросами – часто откровенно похабного свойства. Так в одной передаче у Ржаки Карлиса в гостях была какая-то зеленокожая дама, оформившая брачные отношения со всеми своими домашними животными, включая аквариумных рыбок. Ржака допытывался у дамы с какой регулярностью происходит исполнение супружеских обязанностей. Дама, радуясь проявленному вниманию, отвечала с простодушной откровенностью… В другой передаче участвовал жирный двухголовый парень, внезапно впадающий в сон – даже во время ответов на вопросы. Вторая голова у парня была точной копией первой – ее клонировали и пришили по его же просьбе. Комик хотел знать делились ли головы своими тайными эротическими фантазиями…

Ржака Карлис был худощав, невысок и слегка сутул. У него было умное стареющее лицо и живые глаза, на дне которых таилась насмешка. Лысый череп комика, обтянутый желтоватой морщинистой кожей, украшал небольшой петушиный гребень, придававший ему одновременно забавный и задиристый вид.

Встретив Ржаку на Тэнц-Бэнц, Дымов сразу бы его узнал. Конечно, если тот и впрямь прятался на этой планете.

Пролетая над островерхими крышами огромного города, Дымов глядел на узкие улицы с праздно шатающимся народом. Народа было довольно много – разных галактических рас. Истинные тэнц-бэнцовцы – коренные жители планеты, отличались от остальных горожан надменной осанкой и индюшачьими головами. А еще только они носили широкие красные пояса, на которых в давние времена (согласно рассказу Крембалета) у всех тэн-бэнцовцев висели дуэльные топоры…

Похоже, дезертиры были правы – лететь на Тэнц-Бэнц было чистым безумием. Как найти имперского комика – среди этих шатающихся толп? Дымов начал сомневаться в здравости своей идеи нанести визит на эту планету. Впрочем, в такой ситуации любой бы поддался чувствам. Нелегко сохранять рассудительность и выдержку, когда знаешь, что, возможно, остался единственным человеком во Вселенной.

Между тем желтоволосый коротышка, управлявший летательным аппаратом, оказался на редкость разговорчивым и без устали молол языком.

И пяти минут не прошло, как они узнали, что его зовут Шварцкреккер, что он снимался в главной роли в сериале «Терминатр – Король Первонахов» – несправедливо забытом сетевом видеошедевре тридцатилетней давности, что у него три жены – как и положено коренному тэнц-бэнцовцу, коим он не являлся, и что его жизнь в последние годы шла не так, чтобы очень, пока его не привлекла к своим санаторно-студийным делам Ржуна Карлоффна – судя по всему, довольно предприимчивая и пробивная особа.

– А что это у вас там целый огород разросся? – спросил Дымов, когда они пролетали мимо небоскребов в центре города, зеленевших плющом.

Шварцкреккер досадливо махнул рукой.

– Известная история. Когда планета только вошла в ГСГС, инвесторы и кредиторы слетелись сюда словно мухи – как по команде… А потом, как по команде, улетели. В итоге – вся планета в долгах, как в шелках. Теперь вот сидим на дотациях и пляшем под дудочку чиновников с Ний. А вы думали, на одной любви к искусству проживешь?

Обогнув заброшенные небоскребы, Шварцкреккер направил летательный аппарат к морскому побережью, вдоль которого тянулись невысокие постройки, уходя далеко за городскую черту.

У моря Шварцкреккер сделал резкий поворот и аппарат устремился над желтой полоской берега, заметно прибавив скорость – пока город совсем не скрылся из глаз…

– Ну, вот мы и на месте. – сказал коротышка, когда спустя какое-то время они достигли небольшого залива с живописно торчавшими из воды скалами.

– Это наш санаторий «Забытье». – продолжил он, сажая воздушный аппарат на посадочную площадку недалеко от группы белых приземистых зданий, расположившихся вблизи песчаного берега, на который лениво накатывали морские волны.

– А вон там наша студия «Галливудь». – коротышка указал на темное одноэтажное здание, похожее на сарай, прятавшееся за самым большим санаторным строением. – Ступайте туда – я пока свяжусь с Ржуной Карлоффной. Узнаю, когда она сможет вас принять.

Андрей Андреевич, Крембалет и Ломбоцит Боп двинулись в указанном направлении.

– Парни, держитесь веселее. Улыбайтесь! – прошипел Дымов, видя, что его друзья с хмурым беспокойством оглядываются по сторонам. – Помните, что нам советовал этот Шварцкреккер. Иначе провалим кастинг.

– Что-то мне совсем невесело, Андрей Андреевич. – отозвался Ломбоцит Боп. – Линять отсюда нужно – и как можно быстрее. Пока нас на этом самом кастинге не раскусили – хоть улыбайся, хоть нет…

– Точно! – поддержал серокожего гиганта Крембалет.

Проходя по узкой каменной дорожке, ведущей к студии «Галливудь», они увидели нескольких стариков, сидевших в креслах-качалках и гревшихся на теплом солнце. У одного из них, похожего на высохшую коричнево-зеленую ящерицу, с нижней губы свисала тонкая нитка слюны…

Заметив чужое внимание, человек-ящерица вышел из оцепенения и неожиданно ткнул крючковатым когтистым пальцем в Андрея Андреевича.

– Эй, ты, животновод! Ты что о себе вообразил, дурилка картонная? Эта красноволосая фурия еще устроит тебе цирк с конями! Попомнишь мои слова!

Андрей Андреевич вздрогнул.

Другой старик с выпученными глазами, похожий на неприлично разъевшегося бобра, тоже придя в движение, закричал:

– Позовите администрацию! Я требую продолжения обеда! Почему в столовой дают такие маленькие порции? Этой порцией можно накормить разве что котенка. Это возмутительно!

Ускорив шаг, чтобы быстрее миновать страшных стариков, начавших оглашать окрестности своими жалобами, Андрей Андреевич и его друзья достигли темных дверей, на которых золотилась надпись: «Галливудь», и заскочили внутрь.

– Это что – студия?! Тут проходят съемки? – Дымов осмотрелся в недоумении.

Они находились в пустом ярко освещенном помещении с голыми стенами. Только в центре стояло несколько слегка обшарпанных кресел.

Крембалет пожал плечами. На видеостудии бывшему обитателю Кашкодранска тоже еще никогда не приходилось бывать. Черт его знает – как тут все должно быть устроено…

– Андрей Андреевич, еще раз – тикать отсюда надо… Чую – беда ждет. – снова предложил Ломбоцит Боп, беспокойно шевеля ушами…

Но тут вернулся Шварцкреккер, стремительно вкатившись в помещение видеостудии на коротких пружинистых ногах.

– Придется полчасика подождать – Ржуна Карлоффна сейчас занята. У нее важная встреча со спонсором.

Коротышка сделал приглашающей жест, указывая на кресла.

– А вы, ребята, садитесь пока. Отдыхайте.

– Ничего, подождем. – широко улыбаясь, откликнулся Андрей Андреевич, присаживаясь. – Мы люди не гордые.

– Да, забыл еще сказать! – Шварцкреккер с важностью поднял унизанный золотыми кольцами палец, привлекая внимание. – Ржуна Карлоффна любит людей простодушных и открытых – таких, что отвечают на вопросы бесхитростно, без всяких задних мыслей. От таких бесхитростных парней зрителям самое веселье… Так что говорите с ней, как с родной матерью – ничего не скрывая. Потому как Ржуна Карлоффна сердцем чует, когда врут…

– Без проблем. Нам скрывать нечего. – отозвался Андрей Андреевич, стараясь выглядеть как можно безмятежней, в то время, как Крембалет и Ломбоцит Боп помрачнели еще больше.

 

Глава восемнадцатая. Здравствуйте, я ваша тетя!

– Это с какой же планеты к нам таких красавцев занесло? А шляпы то, шляпы…

Лицо Ржуны Карлоффны источало приветливость. Правда, от этой приветливости почему-то становилось беспокойно. Может, из-за ее взгляда – проницательного и цепкого.

Владелица санатория «Забытье» и видеостудии «Галливудь» была невысокой рыжей бабенкой, казавшейся значительно выше своего роста из-за прически, напоминавшей продолговатую тыкву. У нее было три груди, дерзко торчавшие вперед, как торпеды, грозившие порвать ее канареечную блузку.

– Доброго денька, Хозяйка! – ответил Андрей Андреевич с самым простодушным видом. – Мы к вам с планеты Шароварр.

– Шароварр? Хм… Шароварр, Шароварр… Что-то я ничего не слыхала об этом месте. Где это на имперской галактической карте?

– Наша планета в ГСГС совсем недавно. Еще не успела прославиться…

– Ну и чем вы там занимаетесь – на этом вашем Шароварре? – Ржуна Карлоффна переключила внимание с Дымова на его друзей, которые явно нацелились провалить кастинг, даже не пытаясь изобразить улыбки на своих хмурых физиономиях.

Вспомнив, что трюмы шароваррского звездолета были битком набиты разными странными овощами, Андрей Андреевич ответил:

– В основном, выращиваем желтяки, беляки и пупырчатые фиолетовики. Ну, и, конечно, картофлю. Куда же без нее…

– Э… Картофлю? – на лице Ржуны Карлоффны отразилось недоумение. Она явно не понимала, о чем речь. Впрочем, Андрей Андреевич, начавший, что называется, огород городить, тоже.

– Ага. Ее – родимую. Как предками завещано. Стало быть, по весне сажаем, а как осень придет – так начинаем тягать ее из холодной раскисшей земли.

– Хм… Очень интересно.

– Самое интересное у нас сразу после сбора урожая. Тут тебе и знатный стол, и ночные посиделки у костра, и самопальный допинг всех видов… И, девки, конечно. А девки у нас ядреные, заводные…

– О! – на лице Ржуны Карлоффны тут же отразилось оживление. – Ну, ну, продолжай – что же вы от своих ядреных девок сюда к нам рванули?

– Опять же из-за посиделок. Как-то глянули на ночь развлекательное шоу с одним хлипким нийским комиком. Да вы, небось, его знаете – лысенький такой, с петушиным гребнем…

– Я, дружок, большинство комиков знаю – и не только с Ний. Лично. – Ржуна Карлоффна продолжала улыбаться, хотя Дымову показалось, что у нее один глаз дернулся. – И с петушиными гребнями среди них не меньше десятка наберется…

– Ну, про то, сколько с петушиными – нам не ведомо. Мы люди сельские, темные. Только вдруг пришла нам в головы мысль: может, и нам комиками стать? Дело-то вроде нехитрое…

– То есть, простое дело – ты считаешь? – Ржуна Карлоффна издала сухой смешок.

– Да как два пальца об асфальт. – кивнул Андрей Андреевич. – Сиди в тепле и мели языком. Как у нас говорят: мели Емеля – твоя неделя. Языком молоть – это тебе не мешки с картофлей под дождем ворочать…

– Резонно. – Ржуна Карлоффна снова сухо рассмеялась.

– Так, Шварцкреккер, мне эти народные самородки нравятся – я с ними еще побеседую. – обратилась она к своему помощнику. – А ты можешь домой лететь – отпускаю. На сегодня ты мне больше не понадобишься…

– Спасибочки, Ржуна Карлоффна! – коротышка довольно шмыгнул носом и подмигнул Андрею Андреевичу. – Не упустите свой шанс, ребята…

– Ну, а что же твои дружки помалкивают? – спросила владелица «Галливуди», когда ее счастливый помощник покинул видеостудию. – Пока вижу, что языком молоть горазд только ты.

– Да они малость оробели в непривычной обстановке. Сейчас освоятся и разговорятся. – ответил Андрей Андреевич, одновременно повернувшись к своим друзьям и делая им отчаянные знаки глазами.

Крембалет вежливо прокашлялся.

– Что же – поболтать можно. Почему не поболтать?

– Ну, тогда скоро поболтаем… – Ржуна Карлоффна неожиданно почесала ярко накрашенными ногтями у Крембалета шерсть под подбородком, отчего тот пришел в явную ярость, которую, впрочем, нашел силы усмирить.

– А этот – натуральный бугай. – Ржуна Карлоффна повернулась к Ломбоциту Бопу и одобрительно похлопала его по бугристым бицепсам. – Как ты все это накачал, хлопец? Тоже таскал под дождем эту – как ее, …картофлю?

– Ага. – мрачно откликнулся гигант. – Есть какие-то сомнения?

Ржуна Карлоффна только усмехнулась.

– Ну что – в общем, вы мне подходите. – обратилась она к Дымову и его друзьям. – Шварцкреккер вам уже сказал, что мы собираемся снять пилотный выпуск нового шоу – «Чудаки со всех планет»? О сценарии поведаю немного позже… Во время съемок проживать будете в нашем санатории – комнаты я вам выделю. Питание также бесплатное – в санаторской столовой. После окончания съемок – достойное вознаграждение. Но об этом тоже позже…

– Да! – хозяйка «Галливуди» с важностью подняла худой палец, и Дымов понял, у кого желтоволосый коротышка позаимствовал жест. – Прошу учесть – мы снимаем мейнстрим – юмор категории НП. Так что нужно быть в меру сообразительным и стараться подыгрывать ведущему…

– НП? Что это? – не понял Андрей Андреевич.

Ржуна Карлоффна снисходительно объяснила:

– НП, мой милый огородник – это юмор Ниже Пояса. Есть еще, к примеру, ТЮ – Туалетный Юмор, или БЮ – Блевотный Юмор. Но «Галливудь» – студия приличная, наша аудитория – высокообразованная городская публика. Эта публика любит, чтобы юмор оставался хоть в каких-то в границах умеренности…

– Понятно. – кивнул Дымов. – Не беспокойтесь, Хозяйка. Подыграем как надо. Хоть ниже пояса, хоть выше…

– Хорошо. – Ржуна Карлоффна довольно усмехнулась. – Только одно пустячное дельце – перед тем, как составить контракт. По сценарию мы планируем часть нового шоу снять вне павильона – в порядке творческого эксперимента. Мне бы хотелось провести с вами пробную съемку на лоне природы – посмотреть, как ваши шляпы впишутся в выбранный нами новый формат…

– Это где? – подозрительно прищурился Крембалет.

– Да тут недалеко – в пяти минутах лёта от санатория. На побережье.

– Без проблем. – кивнул Андрей Андреевич. – Если надо для творческого эксперимента – почему нет? Наши шляпы не подкачают – будьте уверены… Когда отправимся на лоно природы?

– А прямо сейчас…

Следуя за владелицей «Галливуди», Андрей Андреевич, Крембалет и Ломбоцит Боп дошли до другой посадочной площадки, находившейся за зданием видеостудии, где сели в один из летательных аппаратов.

Лететь пришлось недолго – действительно и пяти минут не прошло.

У скальной гряды, уходившей в неглубокое море, словно хвост доисторического чудовища, серебристое «блюдце», управляемое владелицей видеостудии, совершило посадку. Старые скалы были изрыты неглубокими нишами и пещерами, куда ветер нанес песок и всякий мусор.

– Что дальше, Хозяйка? – спросил Дымов, когда они вышли на морской берег, усеянный мелкой галькой.

– Вы немного попозируете, а я поснимаю. – предложила владелица видеостудии.

– Идите вон туда. – Ржуна Карлоффна указала на кромку берега. – Давайте изобразим простую сценку: радостные селяне впервые оказались у моря…

– Хм… – Ломбоцит Боп растерянно переглянулся с Крембалетом, который также пребывал в полном недоумении.

Дойдя почти до самой воды, Дымов и его друзья обернулись. И одновременно издали возгласы удивления.

На серой гальке лежали фальшивые груди…

Владелица студии «Галливудь» зловеще усмехнулась. Следующим движением она сдернула с головы рыжий парик…

Это была не Ржуна Карлоффна! Не женщина вовсе!

Это был Ржака Карлис!

И в руке он держал грозное оружие – армейский двуствольный дезинтегратор.

 

Глава девятнадцатая. М

– Да, варвар, меньше всего ожидал тебя здесь увидеть. – глядя на Дымова, сказал Ржака Карлис насмешливым голосом, звучавшим теперь без всякого притворства – не так, как у Ржуны Карлоффны, а более резко и грубо. – У тебя ровно минута, чтобы рассказать, как ты сюда добрался, и, главное – кто эти двое, что с тобой. Если ты мне не докажешь, что они не из тайной полиции, я вас троих дезинтегрирую. Даже пыли не останется – как будто вас никогда и не было…

– Эй, Ржака, давай не будем горячиться! – воскликнул Крембалет. – Рассказ не такой короткий – за минуту не уложишься. Прибавь немножко времени. Мы сейчас все объясним…

Торопливо, иногда перебивая друг друга, Дымов, Крембалет и Ломбоцит Боп принялись рассказывать об всем, что с ними случилось – то есть, сначала о том, что произошло с каждым по отдельности, а уже потом общую историю, которая закрутилась после состоявшегося торга у Пырожира…

Ржака внимательно слушал.

– Значит, вы обычные дезертиры? – с лица имперского комика постепенно сходила подозрительность. – Хорошо, поверю на слово… Но! Остается главный вопрос – зачем вы меня искали?

Опустив оружие, Ржака обратился к Дымову.

– Что ты хочешь узнать? Почему была уничтожена твоя планета?

– Да.

– Понятия не имею. Я даже не знаю, как она называется. Я лишь догадываюсь, за что госпожа Психхи Сайрас моглатебя возненавидеть…

– Про это я тоже хотел бы услышать. – кивнул Дымов. – Если бы ты согласился подробно рассказать обо всем, что увидел в имперском звездолете, найденном на Каске, возможно, это пролило бы свет на все те загадки, на которые я пока не могу найти ответа.

Ржака пожал плечами, на мгновение задумавшись.

– Ладно. Почему нет? Пожалуй, начну с того, как я оказался на той планете. Случайно. У меня остались кое-какие дела на Ний, так что иногда приходиться на свой страх и риск наведываться в столицу… Нет, нет – не в парике Ржуны Карлоффны. – комик хихикнул. – У меня в актерском багаже хватает и других персонажей… Последний визит прошел не так гладко, как хотелось – за мной увязались агенты тайной полиции. Пришлось сделать несколько прыжков в гравитационный колодец – наугад, чтобы сбросить хвост… Я сначала и не думал задерживаться на Каске. Тем более, что там нет ничего интересного: только безлюдная пустыня с кучами ржавеющего металлолома у полярных шапок – все, что осталось от тамошней цивилизации… Но тут мой гиперрадар засек имперский звездолет недалеко от экватора. Когда стало ясно, что он брошенный, я из любопытства к нему наведался. Ну там и обнаружил, что это звездолет самой госпожи Психхи Сайрас…

– Да, Куббрик говорил Пырожиру, что он принадлежал важному улицу. – сказал Крембалет.

– Куббрик оказался слишком болтлив – из-за чего сам и пострадал в первую очередь. – сердито буркнул комик. – Я тоже сделал большую глупость, что чересчур с ним разоткровенничался…

– В общем, на звездолете я нашел тебя, погруженного в стазис. – продолжил рассказ Ржака Карлис, обращаясь к Дымову. – Пожалел и решил спасти – исключительно из сентиментальных побуждений. Так что можешь считать, что именно мне ты обязан своей второй жизнью – радует она теперь тебя или нет… Ну а потом сбагрил Куббрику. Извини, мне обуза была ни к чему – я ведь и сам до сих пор в розыске…

– А что там было – внутри звездолета? – спросил Андрей Андреевич. – Ты сказал, что знаешь, за что она можетменя ненавидеть…

– Внутри звездолета еще был труп Пердокли.

– Чей труп? – не понял Андрей Андреевич.

– А что вы вообще знаете о госпоже Психхи Сайрас? – ответил Ржака Карлис вопросом на вопрос.

– Я – ничего. – с сожалением пожал плечами Дымов.

– Тоже не очень много. – ответил Крембалет за себя и за Ломбоцита Бопа. – Старая она…

– Не то слово. – усмехнулся Ржака Карлис. – Она не просто старая. Она – бессмертная. Ее сознание уже в пятом клонированном теле обретается – ей почти тысяча лет. Я о ней знаю достаточно. И все равно только малую часть. Хотел бы знать больше – страсть как люблю вызнавать подробности из жизни великих персон, вершащих судьбы галактических народов… Я ведь до того, как по глупости пошутил про ее нос, с ней даже танцевал. На балу, у каменного идола, в Бильдербердинской Роще – куда был однажды по ее милости приглашен. Вместе с другими именитыми гостями.

– А что за труп Пердокли? – напомнил Андрей Андреевич.

– Пердокля – это ее релакс-няня. Полуразумное насекомое с планеты Фенно Барбитал. Пердокля с Психхи Сайрес с самого детства. Можно сказать – роднее ее у нее никого нет. – Ржака Карлис в задумчивости почесал свой петушиный гребень. – Я ведь и сам пытался понять, что там на звездолёте произошло. У меня только одно объяснение: ты каким-то образом сумел проникнуть на ее корабль, там увидел Пердоклю и убил ее от испуга. А потом, видимо, запсиховал, и начал жать на все кнопки. В итоге сначала отправил корабль в галактический полет, а потом самого себя погрузил в бессрочный стазис…

Андрей Андреевич вздрогнул – кажется, что-то начало прояснятся…

– Да, но почему я ничего не помню? Кто стер мою память?

– Так Пердокля! – усмехнулся Ржака Карлис. – Только ты к ней прикоснулся – так она тебе память мгновенно и вычистила. Наказала перед смертью. Эти насекомые с Фенно Барбитала и не на такое способны, когда им угрожают. Тебе еще повезло – она ведь могла не только памяти, но и вообще разума лишить.

Андрей Андреевич молчал, обдумывая услышанное.

– А что там еще было – на корабле? Ну там – какие-то дневники, личные записи…

– Ты про записи в бортовом компьютере? – кивнул Ржака Карлис. – Конечно, я их просмотрел. Самым первым делом. Но как не странно, ничего особо интересного в них не обнаружил.

– А не упоминалась ли в этих записях Земля? – с надеждой спросил Андрей Андреевич.

– Нет… Ни разу.

Андрей Андреевич помрачнел.

– А Бестолковщина?

– А вот о Бестолковщине, да, было – в двух последних сообщениях. Сейчас дословно их приведу из своей второй памяти…

Ржака Карлис прищурил правый глаз.

– Первая запись совсем короткая: «М объявился. Плохие новости с этой Бестолковщиной. Будущее под угрозой». Во второй говорилось: «М снова назначил встречу. Надо что-то решать. Дезинтегрировать Бестолковщину – или пока подождать? Сейчас или через пару столетий? Может, они сами себя за это время уничтожат? С другими дураками такое уже бывало…».

– М?

– Ну да – просто М.

– А кто это?

– Откуда я знаю? Видимо, кто-то настолько секретный, что она не захотела называть его имя даже в своем бортовом дневнике.

Андрей Андреевич продолжил расспросы:

– А кто бы мог нам подсказать об этом М? Ну, кто он, и где его искать…

Ржака Карлис задумался.

– Даже не знаю… – наконец отозвался он. – Госпожа Психхи Сайрас является Председателем Тайного Совета Директоров. Думаю, если кто-то и может об этом знать, так только члены Тайного Совета.

– А где их найти?

Ржака Карлис коротко хохотнул:

– Вы что – еще не рассказывали ему, как у нас тут в Империи Добра власть устроена? – обратился он к Крембалету и Ломбоциту Бопу.

Те качнули головами.

– Да все как-то повода для этого не было. – ответил Крембалет.

– Так вот: о членах Тайного Совета Директоров никто ничего достоверно не знает. Ни их имен, ни о месте, где они обретаются. Думаешь, Тайный Совет был так назван случайно? – усмехнулся имперский комик. – Единственная публичная деятельность Тайного Совета – это издание ежегодного журнальчика с картинками-ребусами, над которыми потом вся галактика головы ломает. Но у этого журнальчика нет никаких выходных данных.

Видя огорченное лицо Андрея Андреевича, комик обронил:

– Впрочем, есть одна история… Точнее, легенда.

– Легенда? – с надеждой переспросил Дымов.

– Да, всего лишь легенда. Могу рассказать…

 

Глава двадцатая. Человек в Железной Бочке

Дальнейший разговор продолжился уже в санатории – в связи с тем, что требовал большого времени и основательного экскурса в галактическую историю, как пояснил имперский комик. Ржака Карлис снова перевоплотился в Ржуну Карлоффну и восседал с бокалом вина за начальническим столом в своем кабинете. Дымов, Крембалет и Ломбоцит Боп, устроившись в удобных креслах, в благодушии переваривали сытный и обильный ужин, которым их угостил Ржака, и слушали его рассказ.

– Итак, было это давно. Так давно, что никто не может сказать: что правда, что ложь… В то время госпожа Психхи Сайрас была маленькой девочкой – дочкой богатых родителей, исправно ходившей в лучшую из привилегированных школ на Ний. Увы, в школу на заурядной планете, никак не претендовавшей на роль галактической столицы. Впрочем, отмечу, тогда на эту роль вообще никто не претендовал – ведь Глобальный Сервис еще не создали… В этой же школе училась и Рока Шильд – еще одна девочка, тоже из богатой семьи. Полная противоположность Психхи Сайрас. Если Психхи была рыженькой и худой, то Рока Шильд черненькой и пухлой. Нос Психхи Сайрас был длинный и прямой, а у Роки Шильд маленький и ястребиным крючком. Психхи любила поболтать, а Рока предпочитала помалкивать, обдумывая каверзы против своих подруг. А, возможно, уже тогда – и будущие финансовые аферы… Никто точно не знает, что девочки между собой не поделили. Хотя, говорят, что последнее пирожное на тарелке во время торжественного школьного обеда в присутствии попечителей. После этого пирожного между ними словно черная кошка пробежала. Стали они друг другу всякие пакости строить – одна обидней другой. Иногда дело даже до драк доходило: то в волосы друг другу вцепятся, то фартуки друг другу порвут… Но время шло. Девочки повзрослели и стали вести себя более прилично. Хотя их вражда никуда и не делась…

Ржака Карлис глотнул мутного винца из стоявшего перед ним пузатого бокала, после чего продолжил:

– После окончания школы Психхи Сайрас долгое время занималась …э …неизвестно чем. Об этом периоде даже в ее официальной биографии ничего не сказано. Предполагаю, что неоднократно пыталась выйти замуж. Но с ее носом это было непростой задачей. Впервые о ней публика услышала только после того, как ее семья, владевшая на Ний самой большой фабрикой по производству модного дамского нижнего белья, неожиданно разорилась. И главную руку к этому разорению приложила Рока Шильд – о чем в итоге стало известно. Точнее – тогда уже Рок Шильд.

– В смысле? – не понял Дымов.

– В том смысле, что к тому времени Рока Шильд, унаследовав финансовую империю своего отца, внезапно скончавшегося во время обеда от застрявшей в горле рыбной косточки, сделала операцию по смене пола и стала мужчиной. Рок Шильдом.

– Вот это поворот. – хмыкнул Дымов.

– Ну, в то время подобные половые чудачества на Ний были в большой моде. Тем более, что эту моду целенаправленно поддерживали нийские власти, не знавшие что делать с перенаселением. Впрочем, вряд ли Рока Шильд, как представитель элитарного сословия, следовала хоть какой-то моде – тем более, навязываемой болванам из низших общественных слоев… Вероятно, мотивы ее неожиданного поступка были более просты: толстая молодая дама с черными усиками над верхней губой даже при больших деньгах все равно мало кому была интересна, а вот толстый молодой мужчина – с теми же усиками и при тех же деньгах – уже становился объектом пристального внимания…

– Ясно. – с пониманием кивнул Дымов.

– После неожиданного семейного разорения Психхи Сайрас не впала в отчаяние, а решилась на смелый ход – подалась в политику. На Ний это уже тогда было чистым шоуменством. …Надо сказать, талант она проявила недюжинный, уже в самом начале карьеры продемонстрировав качества прирожденного политика: страсть, напористость, и изобретательное пустословие. Сколько стаканов с водой она выплеснула на оппонентов, сколько цветастых галстуков запихнула в чужие рты, сколько надавала пощечин, сколько судов проиграла и выиграла… Впрочем, в своем первом природном теле Психхи Сайрас так и не смогла достичь главной цели. Хотя голосование зрителей все же обеспечило ей кресло столичного градоначальника…

– В первом теле?

– Я уже говорил, что она бессмертная. И за тысячу лет все еще не потеряла интереса к жизни. Ее сознание было перенесено в новое клонированное тело – тогда эта технология только-только прошла клинические испытания. И стоила умопомрачительных денег – впрочем, как и сейчас. Потому почти всю свою вторую жизнь Психхи Сайрас провела в тюрьме – по обвинению в коррупции и хищениях из городского бюджета. Тем не менее, украденных и припрятанных денег ей хватило, чтобы, выйдя из тюрьмы, пройти процедуру снова и переместиться уже в третье свеженькое тело… И тут начинается самое интересное…

Ломбоцит Боп громко зевнул и конфузливо прикрыл рот рукой.

– В это же самое время группа старых нийских банкиров во главе с Рок Шильдом и Рот Феллером придумала псевдоэкономику и псевдокредиты, заложив основу для создания Галактического Союза Глобального Сервиса.

– Псевдоэкономику? Как это? – Андрею Андреевичу и вправду было интересно.

– Ну, вот вы, люди, чем на своей планете занимались? Работали, небось – от восхода до зари? – спросил Ржака Карлис.

Андрей Андреевич, к которому память после волшебных грибков бабушки Хошнехош, увы, в прежнем объеме так и не вернулась, кивнул – вроде как, да. Работал. Помнится, ходил по утрам на совхозную ферму, где часто бывало шумновато и в воздухе висели разные пахучие запахи. На ферме жили большие добрые коровки с сопливыми носами – и вроде как Андрей Андреевич о них заботился…

– А в псевдоэкономике ходить на работу необязательно. Тут всегда можно заработать лежа на диване. Ну, к примеру, досмотрел до конца свеженькое юмористическое шоу Психхи Сайрас – получи пару псевдокредитов. Или позвонил другу и мимоходом посоветовал ему новое мыло или зубную пасту – тоже капнуло. Короче, есть шестьсот шестьдесят шесть честных партнерских способов, чтобы, не сходя с места и особо не напрягаясь, немножко заработать.

– Нормально.

– Наверное. Правда, лежа на диване все равно никогда не разбогатеешь – хватит только на еду. И то на паршивую… Основой псевдоэкономики стали псевдокредиты – электронные деньги. Вся наличность была отменена.

– А вот это не нормально.

– Верно просекаешь ситуацию, Андрей Андреевич. – усмехнулся Ржака Карлис. – Тут Империя Добра крепко держит своих подданных за… Ну, в общем, понятно за что. Попробуй рыпнуться – тут же вылетишь из системы. И выживай как хочешь. Так что без знакомого хакера, взламывающего пользовательские базы, всякому гонимому страдальцу, по несправедливости попавшему под каток репрессий, бывает ой как непросто. Особенно, когда позарез нужно легализоваться в новом образе… – Ржака Карлис поправил свой рыжий парик.

– Так вот, об этих нийских банкирах, придумавших псевдоэкономику. – имперский комик продолжил рассказ, возвращаясь к главной теме. – Именно они вошли в Совет Директоров, контролирующий выпуск электронных денег – ну, там: сколько нулей добавить, сколько убавить, кому дать, у кого отнять…

– Хм… Вот мерзавцы.

– Создав Совет, банкиры ушли в тень. Сначала в неглубокую, а потом прямо в кромешную тьму… Чтобы никто и никогда не узнал сколько они себе этих нулей приписывают. Историю подчистили, архивы прошерстили и отредактировали. Мы бы даже о Рок Шильде и Рот Феллере никогда ничего не узнали, если бы не одно обстоятельство, о котором чуть позже… Итак, уйдя в полную тень – где, как известно и прячется всякая подлинная власть, банкиры поняли, что им необходимо некое публичное лицо, через которое они могли бы доносить миру о своей воле. Тогда они придумали пост Председателя Тайного Совета – официального правителя Глобального Сервиса. В сущности, профессионального клоуна, который бы перед галактическими народами умел бы грамотно ваньку валять – если вам понятно это идиоматическое выражение.

– Понятно. – кивнул Андрей Андреевич.

– Сначала пост занял Пластмасст Цукерберд – создатель популярной говорильной сети, почетный рептилоид с планеты Ни Би Ру Я… Потом Председателем стала какая-то Опра Уин Фри Буч. Опять же – черт знает кто… Потом… Впрочем, это неважно. Главное, что несколько столетий назад этот пост неожиданно достался, …да, да, Психхи Сайрас! Чьи коррупционные проделки к тому времени были давно забыты, а телерейтинги, благодаря ее неугасаемому ораторскому таланту, снова рванули вверх…

Ржака Карлис снова воспроизвел любимый жест пальцем.

– И! Что самое интересное – ей в этом помогли. Да, да, помогли! Произошла странная трагедия – банкир Рот Феллер, один из Отцов-Основателей глобальной галактической псевдоэкономики, неожиданно потерял способность к счету – буквально не мог сложить два плюс два, превратившись в бесполезного идиота, пускающего слюни. Произошло это после переноса сознания богача в новое клонированное тело – возник какой-то сбой программы… Вроде бы трагическая случайность – но почему-то другие Директора твердо уверились, что к этому сбою был причастен его друг Рок Шильд… И, конечно, каждый из них подумал – кто будет следующим? У кого еще сбоит?

– Интрига…

– Никакой. Если Тайный Совет что-то решил, или чего-то испугался – то крутить быкам хвосты уже бесполезно. Настал звездный час Психхи Сайрас. Подброшенная к самым вершинам власти тайной дружеской рукой, она заняла кресло Председателя Совета Директоров и выжала из этого звездного часа по максимуму. Какие-либо подробности ее первых действий на высоком посту мне неизвестны, но за достаточно короткий срок она сумела не только наглухо замариновать Рок Шильда, но и заставила других членов Совета прислушиваться к своему мнению. В общем, так все обставила, что теперь без нее ни один важный вопрос решить нельзя.

– Что значит – наглухо замариновать?

– Тут мы приближаемся к известной в обитаемом космосе легенде о Человеке в Железной Бочке. Якобы где-то в глубинах нашей галактики медленно дрейфует без четкого направления и цели Железная Бочка, в которой томится какой-то несчастный человек – наказанный за неведомые преступления и обреченный к одиночеству до конца своих дней… Я так думаю, что Железная Бочка – это аллегория. Речь, видимо, идет о какой-то старой космической станции, с которой сняли манёвровые двигатели и наглухо заварили входные люки.

– И человек этот – Рок Шильд? – догадался Андрей Андреевич.

– Точно!

– И он знает, кто такой М?

– Должен знать!

 

Глава двадцать первая. Голубая Луна

– И где же нам искать эту Железную Бочку? – растерянно спросил Андрей Андреевич, против воли поддаваясь унынию. – Этак можно тысячу лет космос бороздить – и хрен найдешь…

– Хм, тысячу… Тут и вечности не хватит. – буркнул Крембалет.

– Где искать – понятия не имею… Конечно, Председателю Тайного Совета эта информация известна – и, ясное дело, что она с ней ни с кем делиться не станет. – Имперский комик, с заметно порозовевшим от выпитого лицом, расслабленно и самодовольно улыбнулся. – И все же есть, есть ниточки, за которые можно потянуть!

– С этими ниточками того и гляди тайная полиция на голову свалится. – встрял в разговор Ломбоцит Боп, недовольно шевельнув толстыми бровями. – К слову, откуда все это известно? Я про душещипательную драму с последним пирожным и прочие подробности из далекого беспокойного детства госпожи Сайрас?

– А это как раз то обстоятельство, о котором я обещал рассказать чуть позже. – ответил имперский комик, допивая винцо и с явным сожалением отставляя опустевший бокал. – Так вот – теперь рассказываю: некоторое время назад госпожа Председатель Тайного Совета решила выпустить новую официальную биографию – навести, так сказать, полный глянец, еще раз подчистив во всех пыльных углах – сообразно историческому моменту. И для этого она пригласила в помощь Геродотия Лоханкера. Старик Лоханкер, если не знаете – самый известный историк на Ний. Он написал «Столетняя война Карапетингов и Планктоноидов в космическом вакууме» и «Империя Добра: прямой дорогой в бесконечность». От его занудных многотомных писаний у бедных школьников и студентов головы пухнут.

– Что-то я о нем вроде слышал… – пробормотал Ломбоцит Боп, вспоминая свою службу в богатых домах Лан-Дона и огромные библиотеки хозяев, украшавшие их домашние интерьеры.

– Старик Лоханкер принялся за работу и почти ее закончил, когда случилась беда… Беду принес один сопливый нийский школьник, у которого видите ли в голове начинало звенеть после того, как он загружал в свою вторую память тома «Столетней войны». Взъевшись на почтенного историка, школьник взломал домашний комп Лоханкера, и вывалил все его содержимое в общую сеть. А в этом содержимом интересным было только одно: черновые материалы к официальной биографии Председателя Тайного Совета, представлявшие собой записи частных бесед Лоханкера с госпожой Сайрас. В которых госпожа, вспоминая свою тысячелетнюю жизнь, иногда впадала в сентиментальность и наговорила много лишнего… Конечно, вся эта информация была вскорости полностью вычищена из сети, но некоторые ушлые пользователи на свой страх и риск успели ее скопировать… Школьника того несчастного вместе с его семьей, а также всю школу со всеми учениками и учителями, отправили потом колонистами куда-то на окраину ГСГС – осваивать одну необжитую планету, где даже своего космодрома нет…

Ломбоцит Боп, который быстро утомлялся от долгих историй, обрастающих все новыми и новыми подробностями, нетерпеливо шевельнулся в кресле.

– А что с Лоханкером?

Ржака Карлис усмехнулся.

– Будучи одним из причастных к созданию официальной истории Галактического Союза, не всегда имеющей отношение к настоящей, а потому хорошо зная, как в Империи Добра на самом деле вершится суд, старик Лоханкер сразу сообразил, чем все это ему грозит – и… исчез. В тот же день, как сопливый школьник слил в сеть его беседы с госпожой Сайрас, он сел в личный звездолет и отбыл в неизвестном направлении. И по сей день неизвестно где он скрывается…

– Хороша ниточка! – огорченно хмыкнул Андрей Андреевич. – Человек в Железной Бочке может знать, кто такой М и где его искать – но это не факт. В свою очередь, Геродотий Лоханкер может знать, где находится Человек в Железной Бочке – но это тоже не факт. При этом где сейчас находится сам Лоханкер – тоже никто не знает.

– Не торопитесь впадать в уныние, друг мой. – сказал Ржака Карлис. – У Геродотия Лоханкера остался сын. Из того племени славных молодых людей, о которых если и говорят, то обязательно вспоминая известное выражение: на детях гениев природа отдыхает… Зовут его Ойбдолбыш Лоханкер-младший. Он – наговаривающий музыкант. Один из тысяч многих…

– Что значит – наговаривающий? – не понял Дымов.

– Ну, наговаривать – дело нехитрое. Включаешь какую-нибудь созерцательную музычку, написанную компьютером, садишься и наговариваешь – то есть, несешь всякий рифмованный бред. И все это под запись. Главное – не останавливаться. И так часа два или три… Можно пять. Под разные чудесные порошки обычно отлично выходит. Бывает, что вдруг и наговорится что-то, не лишенное смысла…

– А… – разочарованно откликнулся Дымов.

– Ну, нийской молодежи нравится. – пожав плечами, ответил Ржака Карлис. – А это главное. Ведь молодежь у нас, как известно, – движитель прогресса.

– Мне кажется, мы отвлеклись от темы. – заметил Крембалет.

– В общем, этот Ойбдолбыш Лоханкер-младший может хранить сведения о том, где скрывается его папаша…

– Сомнительно. – скептически откликнулся Крембалет. – Если он что-то и знает, то из него все уже вытряхнули агенты тайной полиции. Значит, старик историк давно найден. И, возможно, мертв – если сумел здорово разозлить госпожу Психхи Сайрас.

– То, что с Ойбдолбышем поработала тайная полиция – у меня сомнений нет. – согласился имперский комик. – Но я не говорил, что он знает, где находится его папаша. Я сказал, что он может хранить об этом сведения. Будучи неглупым человеком, Лоханкер-старший мог сказать об этом сыну не прямо, а иносказательно, намеком – в слабой надежде, что его тупоголовый отпрыск хоть когда-то все же догадается… А в тайной полиции – никогда.

– Хм… Ну, предположим. Тем более, что все, что нам остается – это только предполагать – причем все, что угодно. – ответил Крембалет в явном раздражении. – И что? Лететь на Ний, чтобы побалакать с этим Ойбдолбышем? Ну уж дудки! Мы и так совершили много безрассудных поступков – остается только удивляться, что удача до сих пор от нас не отвернулась. Соваться на Ний – это будет настоящим безумием. Как хотите, но я туда не полечу!

– Уж извини, Андрей Андреевич, но я тоже! – решительно поддержал своего желтоглазого друга Лобмоцит Боп. – Тем более, когда у нас нет никакой достоверной информации, а только одни гадания…

– А Ойбдолбыш не совсем на Ний. Он сейчас на Голубой Луне. – усмехнулся Ржака Карлис.

– Это такая шутка?

– Да всем лететь и не нужно. К тому же, для этого нет возможности. – имперский комик сделал успокаивающий жест рукой. – Андрей Андреевич вполне может туда отправиться один – раз ему больше всех надо. Если, конечно, не побоится. Тут у нас оказия как раз случилась…

– Я готов. – ответил Дымов не слишком уверенно. Возразить было нечего – действительно, это только он горел жаждой мести, желая найти и наказать тех, кто отдал приказ дезинтегрировать Землю. А космическим дезертирам какое до этого могло быть дело?

– А что за оказия? – спросил Дымов имперского комика.

– Да у нас тут готовится к выписке один пациент – в связи с некоторыми наступившими улучшениями в работе психики, а также нежеланием продолжать оплачивать наши услуги. Как раз проживающий на Голубой Луне. – начал объяснять имперский комик. – Так вот – человек он старый, дряхлый и одинокий, так что ему требуется сопровождающий. Я думал послать Шварцкреккера, но могу эту миссию перепоручить тебе, Андрей Андреевич. Но учти – на все про все у тебя будет около суток, чтобы встретиться с Ойбдолбышем Лоханкером-младшим и аккуратно вызнать у него, о чем его папуля говорил перед тем, как смыться с Ний в неизвестном направлении. Задерживаться на Голубой Луне дольше этого срока не советую – иначе можешь привлечь внимание миграционной службы… Надеюсь, звездолетом управляешь уверенно?

– Совсем не управляю. – развел руками Дымов. – Не умею…

– Как так?!

– У него второй памяти нет – записывать уроки некуда. – объяснил Крембалет. – А так его учить придется несколько месяцев – в лучшем случае…

– Да, проблема… – задумался Ржака Карлис. – Впрочем, решаемая. Есть тут у меня один знакомый человечек, который может тебе вторую память поставить – правда, самодельную. Не такую продвинутую как государственная – по объему и быстродействию.

– Да ладно. Мне любая пойдет. – согласился Дымов.

– Ну тогда я прямо сейчас свяжусь с человечком…

 

Глава двадцать вторая. Следуй за Белым Кроликом

«Человечек» Ржаки Карлиса более всего напомнил Дымову гигантского прямоходящего кузнечика, облаченного в похоронный костюм.

Он прибыл в «Забытье» ближе к вечеру второго дня и деловито занял один из кабинетов. С собой он нес небольшой черный чемоданчик. Вскоре Ржака позвал в кабинет Дымова.

– А будет больно? – опасливо поинтересовался Андрей Андреевич у имперского комика.

– Понятия не имею. – честно признался тот. – У нас в ГСГС вторую память всем с рождения вставляют – когда череп еще не такой твердый и сознание неотчётливое…

Когда Дымов вошел в кабинет, человек-кузнечик собирал какую-то штуку, доставая блестящие детали из чемоданчика. Штука напоминала пистолет с большой грушевидной рукояткой и тонким длиннющим стволом – наверное, с полметра.

– Брателло, ты уверен, что все пройдет как надо? – спросил Андрей Андреевич у «кузнечика», однако тот вместо ответа лишь указал на стул.

После того, как Андрей Андреевич устроился на старом продавленном стуле, молчаливый «кузнечик» минуты две ощупывал его голову над ухом, потом приставил длинный ствол «пистолета» к выбранному месту и нажал на рукоятке небольшую серебристую кнопочку…

В следующее мгновение Андрей Андреевич грохнулся на пол – даже вскрикнуть не успел. Как будто ему в черепную кость с одного удара гвоздь молотком вогнали…

Очнулся Дымов на кушетке – «кузнечик» ушел, а над ним нависало худое лицо Ржаки Карлиса.

– Ну, порядок. Теперь, Андрей Андреевич, перед тобой открываются новые возможности…

Дымов чертыхнулся, переполненный гневом и обидой.

– Какой порядок?! Вы меня чуть не убили!

– Извини, Андрей Андреевич, я тебе честно сказал, что не знаю, как все будет. – принялся оправдываться комик. – Просто вторая память вставляется с помощью специального медицинского аппарата с государственной сертификацией. Где же его взять? Память тебе вставили самодельную, и аппарат, конечно, тоже был самодельный. Видимо, немножко грубовато работает…

– Ничего себе – немножко! У меня чуть башка не развалилась… – все еще сердясь, ответил Дымов, привставая с кушетки, и чувствуя легкое головокружение.

– Ладно – пройдет. – комик ободряюще хлопнул Андрея Андреевича по плечу. – Главное, дело сделано. Пока ты валялся, я тебе по-быстрому записал во вторую память полный курс обучения пилотированию космических кораблей. Сможешь теперь звездолетами управлять – всех известных в ГСГС моделей.

– Точно смогу? – скептически отозвался Андрей Андреевич, безуспешно пытаясь найти в мозгу хоть какой-то намек на новые знания. – Что-то я не совсем уверен, что справлюсь…

– Так и должно быть. Как войдешь в корабельную рубку управления, сядешь в кресло пилота, так новые умения и проявятся. Это специально так устроено – чтобы не обременять никого лишней информацией в обыденной жизни.

– Да? Ну ладно. – вынужден был поверить на слово Дымов. – Что еще?

– Еще я загрузил тебе туристическую карту Валлиума…

– А это что?

– Это главный и единственный город на Голубой Луне. Будь уверен: как там окажешься, уже не заблудишься. Адресок Ойбдолбыша я тебе перед стартом дам.

– …Теперь немного о пациенте нашего санатория, которого ты будешь сопровождать. – Ржака Карлис еле заметно ухмыльнулся. – Его зовут Сестра Мрачковски. По прозвищу Белый Кролик.

– Ее. – поправил комика Дымов, подумав, что тот оговорился.

– Нет – именно его. Его зовут Сестра Мрачковски.

– Как так? – не понял Дымов.

– Долгая история. Сестра Мрачковски – последний из Братьев Мрачковски, прославившихся в далеком прошлом шедевральным развлекательным видеофильмом «Солипсист сокрушает Патрицу».

– Чё?

– Ох… Как бы весь этот сюжет толково пересказать: короче, один нийский парень по имени Мео, выпил с утра не ту таблетку и выйдя на улицу, начал крушить челюсти прохожим, поскольку понял, что все вокруг ненастоящее, а иллюзия, созданная Патрицей. Среди избитых прохожих оказывается агент Патрицы мистер Свирт, который под угрозой потери последних зубов признается, что Патрица – тоже иллюзия. И только Мео – единственная достоверная реальность…

– Все – я понял. Дальше.

– В общем, эти Братья Мрачковски в какой-то момент решили сменить пол и стать Сестрами, следуя модному поветрию, а также по причине четко не определившихся природных наклонностей… И пожалели. Став Сестрами и выйдя замуж, они скоро столкнулись с тем, что мужья начали им изменять… Кипя гневом и жаждой мести, Сестры решили переиграть все обратно и снова стать Братьями. Чтобы разобраться со своими бывшими благоверными уже по-мужски. Став снова Братьями, они женились – и им снова не повезло. Женушки не только наставили им рога, но еще чуть не пустили их по миру. Братья снова решили все переиграть…

– У этой истории будет конец?

– Короче, они меняли пол тридцать раз, поставив абсолютный рекорд в галактике. Один из Братьев Мрачковски даже умер на операционном столе. На данный момент в нашем санатории находится последний Брат Мрачковски, который в силу прогрессирующего старческого слабоумия и наступившего склероза, воображает, что он – женщина, поэтому требует, чтобы его называли Сестра Мрачковски.

– А почему его прозвали Белым Кроликом?

– Скоро узнаешь. – усмехнулся Ржака Карлис. – Главное же, что я хотел сказать: у Сестры Мрачковски при всей его старческой немощи очень шаловливые ручонки. Так что не советую вставать к нему спиной – если не хочешь быть неожиданно облапанным.

– Хм. Учту. – нахмурился Дымов.

– В остальном он довольно милый старикан, любящий поговорить о своей выдающейся роли в мировом видеоискусстве.

– Когда лететь?

– Завтра утром мы его выписываем – утром и полетите. Тянуть не будем – чтобы не пришлось его бесплатно кормить обедом. Эти слабоумные старики все как один страшно прожорливые…

Ночь в санатории Дымов провел беспокойно – ему снился один и тот же кошмарный сон: будто вторая память, которую ему вставил молчаливый «человек-кузнечик», оказалась бракованной, и в самый ответственный момент – при посадке, он напрочь забыл навыки пилотирования и управляемый им звездолет врезался в Голубую Луну…

– Ты, Андрей Андреевич, как у дома Ойбдолбыша окажешься, сразу к нему не иди, а покрутись немного вокруг – посмотри, что там да как. – дал совет Крембалет утром за завтраком, перед тем как всей компанией отправиться на тэнц-бэнцовский космодром «Толкучка».

– Да уж ясное дело – сначала все разведаю.

– Осторожность не помешает. – согласился Ржака Карлис. – Хотя вряд ли тайная полиция будет держать там засаду – смысла нет. Старик Лоханкер – хитрый лис. Да к тому же, трусливый. Спрятался он где-то далеко и будет сидеть тихо, носа не высунет – пока госпожа Психхи Сайрас не сменит гнев на милость. А это может быть ой как не скоро…

Сестра Мрачковски оказался усохшим старичком с впалыми щеками и широким морщинистым лбом. Блестящую лысину Сестры обрамляли седые космы до плеч. На дне его выцветших голубых глаз с длинными наклеенными ресницами иногда вспыхивали шаловливые искорки, а по лицу бродила рассеянная улыбка – словно он наблюдал что-то чудесное, что не видели остальные…

– Сестра Мрачковски, слышите меня? – громко спросил имперский комик, подходя к старичку, сидевшему в инвалидной коляске.

– Ась? – недовольно откликнулся тот, с явной неохотой покидая мир своих старческих грез.

– Это наш новый санитар. – комик, снова находившийся в образе владелицы санатория, указал на Дымова. – Он отвезет вас домой – на Голубую Луну.

– Не хочу домой! Мне и здесь хорошо! Вот и весь сказ!

– Мы это уже обсуждали: вам предлагалось оплатить следующий срок пребывания в нашем учреждении, но вы отказались.

– Не хочу ничего оплачивать! Это грабеж и безобразие! Простыни сырые, еда невкусная, персонал ведет себя совершенно по-хамски.

– Тьфу ты… Опять двадцать пять! – страдальчески сморщился комик. – То вам здесь хорошо, то простыни сырые! Хватит! Раз не захотели оплачивать, то извольте отправляться домой!

– Оплачивать не буду! Лететь не хочу!

– Тогда придется вызвать полицию! – пригрозил комик.

– Чтоб вам всем пусто было! Чтобы вас, иродов, на части разорвало при выходе из гравитационного колодца! Нет! Лучше, чтобы наизнанку вывернуло!

– Все – пошла вызывать…

– Ладно, ладно… Эй, красавчик, – неожиданно прекратив ругаться, Сестра Мрачковски обратился к Дымову, подмигнув ему шаловливым глазом. – Штаны подтяни и следуй за Белым Кроликом!

– Что? – не понял Дымов.

– Андрей Андреевич, встаньте позади инвалидного кресла и толкайте пациента на выход. – сказал комик. – Поторопитесь – пока он новый скандал не закатил…

Санаторный звездолет находился на стоянке в одном из многочисленных ангаров на тэнц-бэнцовском космодроме «Толкучка». Он был небольшим и более всего напоминал майского жука, выкрашенного в белую краску. На боку звездолета зеленела надпись – «Забытье».

Попрощавшись с Крембалетом, Ломбоцитом Бопом и Ржакой Карлисом в канареечной блузке и рыжем парике Ржуны Карлоффны, Андрей Андреевич взошел на борт звездолета, и закатив инвалидное кресло с беспрерывно болтающим и хихикающим Сестрой Мрачковски в единственную тесную каюту, направился в рубку управления.

Имперский комик не соврал. Едва Андрей Андреевич переступил порог рубки, как в его первой природной памяти тут же все и всплыло: какие кнопки жать, в какой последовательности, и главное – зачем.

Уверенно устроившись в кресле пилота, Андрей Андреевич запустил несложную, как оказалось, процедуру старта.

 

Глава двадцать третья. За рюмкой синьки

Голубая Луна и впрямь была голубой.

Из-за голубария – лунного минерала, широкие пласты которого выходили прямо на поверхность, отсвечивая тусклым голубым светом в лучах Раа – центральной звезды местной планетарной системы.

Голубая Луна была естественным спутником Ний – планеты-столицы Галактического Союза Глобального Сервиса, и располагалась от нее на расстоянии всего каких-то четырехсот тысяч километров. Еще пять столетий назад на лишенном атмосферы спутнике никто не жил – пока двум богачам из Лан-Дона, переселившимся на Ний – Воскару Вуайльду и Валану Втьюрингу, не пришла идея основать там город для нийской богемы. Пристанище для шоуменов, музыкантов, танцоров, комиков, актеров, художников, и прочих разных деятелей, занятых в галактической индустрии развлечений, место для свободного творчества и грандиозных совместных проектов. Правда, с грандиозными проектами за прошедшие столетия особых прорывов так и не случилось, а вот торговля «синькой» – вдохновляющим высокоградусным напитком и «Лунной пылью» – веселящим порошком, шла отменно. Также Голубая Луна твердо удерживала за собой первое место в галактике по количеству суицидов на душу населения.

Все эти сведения содержались в приложении к туристической карте Валлиума, которую Ржака Карлис закачал во вторую память Андрея Андреевича. Как только санаторный звездолет вышел из гравитационного колодца, и Дымов впервые увидел на обзорном экране Голубую Луну, так вся эта информация тут же и всплыла у него в голове.

Валлиум располагался во впадине между двух округлых каменных холмов и был защищен от космического вакуума огромным прозрачным куполом. Небольшой космодром принимал корабли недалеко от города, соединенный с ним подземным туннелем.

Следуя инструкции, данной ему имперским комиком, Дымов посадил звездолет в зоне, предназначенной для местных жителей, сообщив дежурному диспетчеру – толстому коротышке с широкими черными губами, словно вымазанными в саже, о цели своего кратковременного визита – сопровождении больного после успешно пройденного курса санаторного лечения.

– А, Сестра Мрачковски вернулась… – оживился коротышка, растягивая черные губищи в приветственной улыбке. – Ну как здоровье Сестры – пошло на поправку?

– Не то слово. Сестра бодр, как никогда, и готов к новым творческим экспериментам. – кивнул Дымов. – Морской воздух и современные лечебные процедуры чудеса творят…

– Ты еще скажи, что после ваших процедур она опять замуж собралась. – подмигнул диспетчер.

Выкатив инвалидное кресло с Сестрой Мрачковски из санаторного звездолета, Дымов направился к одной из антигравитационных платформ, курсировавших по подземному туннелю между космодромом и городом под куполом.

Сестра был весел – хотя доверять этой веселости было нельзя. За не слишком долгий срок совместного путешествия прямо в центр Империи Добра, на Голубую Луну, Дымов уже успел убедиться, что настроение его подопечного могло перемениться в любую минуту.

– Малыш, хочешь сняться в моем новом видеофильме «Патрица наносит ответный удар»? – Мрачковски похотливо облизнул бледные старческие губы, похожие на слипшихся дождевых червей.

– А как же, – терпеливо откликнулся Дымов, отвечая на этот вопрос уже в седьмой или восьмой раз – слабоумный старик бродил мыслями по кругу, постоянно забывая, о чем говорил. – Мечтаю с самого детства.

– Тогда следуй за Белым Кроликом, и твои мечты сбудутся. – Сестра довольно хихикнул. – Видишь Белого Кролика?

– Нет.

– А он есть! Я покажу его тебе у себя дома. Там же за рюмкой синьки обсудим сценарий новой «Патрицы»… Убойная вещь – с глубоким эзотерическим и философским подтекстом.

– Всенепременно.

Сестра Мрачковски проживал в одном из престижных районов, в центре Валлиума. А Ойбдолбыш Лоханкер-младший ютился в одном из домов на городской окраине – его адресок Дымову дал Ржака Карлис. К счастью, город был небольшой – часа за два без особой спешки можно было пройти из конца в конец.

Сам город представал тесным скоплением причудливых небоскребов – спиралевидных, под наклоном, похожих на морские маяки, на оплывшие свечи, на кукурузные початки… Одна группа зданий даже напоминала гигантские мексиканские кактусы.

Пересев на одну из многочисленных антигравитационных платформ, летавших по городу по всем направлениям и маршрутам, Дымов и его без умолку болтающий подопечный скоро достигли Темной Башни – так Сестра называл свой дом. Из этой болтовни Дымов узнал, что когда-то Братья Мрачковски – а всего их было пять, построили небоскреб на свои средства – как раз на гонорары от «Солипсиста сокрушающего Патрицу», исключительно для собственного комфортного проживания. Но из-за подлых жен, чуть не пустивших Братьев по миру, им пришлось в итоге переселиться на верхние этажи, а остальные помещения сдавать другим жильцам в аренду. К большому огорчению Сестры – последней из Братьев, жильцов было немного – всего семь: известных в прошлом в ГСГС творческих личностей, что не позволяло Мрачковски вести жизнь на широкую ногу, как он привык. Вся надежда была на коммерческий успех «Патрицы наносящей ответный удар» – где, по туманному намеку Сестры, Дымов мог бы сыграть главную роль – Морфиста, продавца одухотворяющих таблеток, неожиданно обнаруживающего вокруг себя тайную деятельность злокозненных сил…

Темная Башня блестела под звездным светом чернотой стекол и казалось построенной из гигантских кубов, кое-как в спешке поставленных друг на друга.

Антигравитационная платформа доставила Дымова и Сестру прямо к верхним этажам небоскреба, где находилась специальная посадочная площадка и откуда можно было попасть в квартиру.

В комнатах Сестры царил творческий беспорядок: на полу валялась смятая нижняя одежда – как мужская, так и женская, пустые упаковки из-под сока, разные коробки, и другой мусор. Стены гостиной украшали картины – фотокадры из снятых Сестрой фильмов. Среди этих картин, к удивлению Дымова, висел портрет Белого Кролика – правда, шестилапого, с безумно вытаращенными глазами и до неприличия разъевшегося.

– Ну, вот я и дома. – сказал Сестра Мрачковски и по его по тону было непонятно – рад он этому или нет. Похоже, все же нет, поскольку на его лице начала обозначаться унылая гримаса. Но тут снова вспомнив о «Патрице», Сестра оживился и беспокойно зашевелил руками:

– Предлагаю не откладывать наш сценарий в долгий ящик и приступить к его обсуждению прямо сейчас.

Дымов, не забывший совет имперского комика, и все время благоразумно державшийся позади инвалидного кресла, предложил:

– Хорошо бы отметить благополучное возвращение – как положено.

– Отличная идея, малыш! – Сестра оживился еще больше. – Нужно позвать моего домашнего робота. Черт знает, где шатается эта старая скрипучая железяка – когда нужен, никогда нет на месте. Пусть принесет нам по рюмке синьки.

– Зачем звать? Я и сам принесу. – сказал Дымов и прошелся до стариковской кухни, легко найдя ее по сгущению кисловатого запаха, распространявшегося по всей квартире.

Кухня была замусорена еще больше: обеденный стол и пол покрывали засохшие объедки и крошки.

Искать синьку долго не пришлось – десятка два пузатых бутылок, наполненных ярко-синей жидкостью, громоздились на одной из длинных металлических полок. Здесь же между бутылок приютилась блестящая баночка – вроде тех, в которых продают гуталин. На ее крышке на техносерве было написано «Лунная пыль».

Наполнив синькой почти до краев два грязноватых бокала, Дымов, подумав, бросил в один из них щепотку «Лунной пыли», и вернулся к Сестре Мрачковски.

– Ну, вздрогнули! – сказал Дымов, сделав вид, что собирается выпить, а сам незаметно вылил содержимое своего бокала в стоящую рядом цветочную вазу.

– Вздрогнули! – игриво хихикнул Сестра Мрачковски, и бодро присосался к бокалу с синькой и «Лунной пылью».

Следующие десять минут Андрею Андреевичу пришлось выслушивать околесицу, которую несла бывшая галактическая знаменитость, стремительно проходящая все стадии опьянения, а также избегать ее шаловливых трясущихся рук, которыми она беспорядочно водила вокруг себя, в надежде ухватить Дымова.

На фразе: «Следуй за Белым Кроликом, и я сделаю тебя знаменитым…» Сестра наконец вырубился и захрапел, после чего Дымов покинул Темную башню и отправился на окраину города.

Пришло время нанести визит Ойбдолбышу Лоханкеру-младшему.

Андрей Андреевич надеялся, что бутылка синьки и «Лунная пыль», которые он прихватил из квартиры Сестры Мрачковски, помогут ему быстро наладить контакт с представителем нийской творческой молодежи…

 

Глава двадцать четвертая. Что папаня говорил или творчество Ойбдолбыша

Совет Крембалета внимательно оглядеться у жилища молодого музыканта оказался кстати. Видать, старик Лоханкер все же здорово рассердил госпожу Психхи Сайрас – зря Ржака Карлис сомневался в полицейской засаде.

Тайного агента Дымов заметил сразу, как только подошел к дому Ойбдолбыша – сидящим на каменной лавочке со смертельной скукой на широком, как блин, лице. Сердцем почуял, что этот рыхлый гном в темной одежде и конической шляпе, убивает здесь время не просто так.

Выбрав удобную позицию, Андрей Андреевич принялся наблюдать за шпиком.

Время шло. Дымов начал нервничать, все меньше доверяя своей интуиции, но тут из дома вышел еще один тип в конической шляпе – только высокий и страшно худой – прямо родной брат того доходяги, что сопровождал Заметая Вхвоста – старшего агента полиции на рембазе у Стемба Куббрика.

Гном и дылда о чем-то жарко заспорили, размахивая руками. Наконец, гном сдался и, оторвав зад от лавочки, отправился куда-то, чтобы минут через десять вернуться с большим пакетом.

В пакете оказались светло-коричневые лепешки, блестевшие от масла. Гном и доходяга принялись с аппетитом их уплетать, так что масло потекло по подбородкам.

Не зная, что предпринять, Дымов в досаде озирался по сторонам, пока не заметил пухлого толстяка с красно-желтыми волосами, в странной одежде, словно сделанной из золотистой фольги, неспешно идущего по улице с праздным видом.

– Эй, чувачелло, можно тебя на пару минут… – обратился Андрей Андреевич к чудику с разноцветными волосами.

– Чё? – ответил тот, неохотно приблизившись к Дымову.

– Хочешь поучаствовать в новом развлекательном шоу «По следам Белого Кролика» знаменитой Сестры Мрачковски, посвященном безобидным уличным розыгрышам?

– Это можно. А чё нужно делать?

– Для начала – показать на что ты способен, проявив актерское мастерство и убедительность. Видишь двух типов с лепешками?

– Ну…

– Подойди к ним и спроси знают ли они Ойбдолбыша. Если знают, скажи, что у тебя весточка от его папашки. Скажи, что папашка хочет с любимым сынком повидаться и ждет его прямо сейчас, …э… на Лунных плантациях. Все запомнил?

– Нет. Повтори еще…

После третьего повтора чудик отправился к обладателям конических шляп.

После короткого разговора конические шляпы подскочили с мест и помчались прочь, бросив недоеденные лепёшки.

– Молодец – хорошо сработал. – сказал Дымов чудику, когда полицейские агенты (а в том, что это агенты, уже не было никаких сомнений) скрылись из глаз. – Ты нам подходишь. Теперь жди весточки от Сестры Мрачковски. Две недели жди. А то Сестра Мрачковски сейчас немного занята – к новой свадьбе готовится…

– Круто! – чудик обрадовался. – Это чё – я теперь участник нового шоу? А бабки мне за это дадут?

– Дадут, дадут… И даже контракт подпишут.

Дом Ойбдолбыша напоминал грязный мусорный бак, подпиравший другое более высокое строение, напоминавшее темную силосную башню, которая в свою очередь подпирала еще одно мрачноватое здание, похожее на гигантский черный контрабас.

Войдя в темный подъезд, Дымов поднялся по узкой лестнице до квартиры молодого музыканта, дверь в которую оказалась распахнута…

Ойбдолбыш Лоханкер-младший сидел на стуле посреди почти пустой комнаты и тупо пялился на стену, словно больная грустная птица. У него был длинный крючковатый нос и большой лоб, изрытый, как у старика, глубокими морщинами. Длинные волосы музыканта, окрашенные в синий цвет и собранные в пучок на затылке, висели конским хвостом почти до поясницы. Концы его раздвоенной жидкой бороденки украшали маленькие желтые бантики.

Заметив в дверях Дымова Ойбдолбыш испуганно вздрогнул, но не издал ни звука.

– Привет, брателло! Как жизнь молодая? – поздоровался Дымов, входя в скромное жилище Лоханкера-младшего.

Нервно сглотнув, Ойбдолбыш откликнулся тихим заикающимся голосом:

– Привет… Вы кто, дяденька? Тоже из полиции?

– А что – разве похоже? – усмехнулся Дымов и ободряюще хлопнул молодого музыканта по сутулой спине. – Нет, брателло… Я… э… музыкальный критик. А также креативный продюсер. Из известной тэнц-бэнцовской видеостудии Боллимуть – надеюсь, слышал о такой?

Ойбдолбыш неуверенно повел плечами, явно стыдясь признаться, что нет.

– Я к тебе по важному делу. Мы тут собираемся открыть новый молодежный канал «Ночная зломузыка». И ищем для участия в наших шоу молодых талантливых ведущих… Так сказать, выразителей чаяний потерянного школьного поколения.

Ойбдолбыш зашевелился на стуле, явно выказывая заинтересованность.

– Хочу посмотреть, годишься ты для наших шоу или нет. Пойдем, прошвырнемся куда-нибудь, посидим за рюмкой синьки, обсудим возможное сотрудничество…

– Мне, дяденька, нельзя из квартиры выходить. – слезливо отозвался Ойбдолбыш, на лицо которого снова вернулась тоскливая грусть. – Мне полиция запретила. Они моего предка разыскивают…

– За полицию не переживай. На сегодня я с ней все вопросы уладил… – усмехнулся Дымов.

Он не случайно отправил шпиков на Лунные плантации – искать Лоханкера-старшего. Согласно сведениям, содержавшимся в приложении к туристической карте Валлиума, которые хранились у Дымова во второй памяти, плантации, раскинувшиеся на многие десятки километров, располагались на Гладкой равнине – далеко от города, где под оранжерейными куполами выращивали разнообразные нийские овощи, а также производили синьку и Лунную пыль.

– Правда?! – радостно откликнулся Ойбдолбыш, вскочив со стула. – Тогда можно заглянуть в «Шмурдяковщину»…

– Это где?

– Совсем рядом. Классное местечко! Я там иногда по вечерам наговариваю…

– Вперед!

«Классное местечко» оказалось длинным и плохо освещенным подвальным помещением и действительно располагалось в двух шагах от дома Ойбдолбыша – в здании, похожем на черный контрабас.

Устроившись за одним из грязноватых столиков, Дымов предложил своему спутнику:

– Ну, что, брателло, – давай наговори мне прямо сейчас что-нибудь. Хочу проверить степень твоего музыкального таланта…

– Это можно. – ответил Ойбдолбыш, но не очень уверенно. – Только хорошо бы для начала чем-то вдохновиться. Без вдохновения плохо наговаривается.

– Без проблем – сейчас вдохновимся по самые брови. – кивнул Дымов, доставая из карманов бутылку синьки и блестящую баночку с Лунной пылью, прихваченных из квартиры Сестры Мрачковски.

Увидев Лунную пыль, Лоханкер-младший тут же пришел в творческое возбуждение – аж глаза заблестели.

– Да! – есть одно необходимое уточнение! – сказал Дымов, прикрывая баночку рукой, к которой тут же потянулось молодое дарование. – Шоу на нашем канале будут проводиться как музыкальные состязания. Ясно?

– Нет.

– Это новая фишка. Супер креативный подход – в духе концептуального позитива и прогрессивного взаимодействия с разно ориентированной публикой. Короче, наговаривает не один, а сразу двое. Совместная импровизация: один кидает тему, второй ее подхватывает.

– Чумовая идея!

– А то… – согласился Дымов, начав ритмично отстукивать пальцами по столу. – Давай попробуем: я говорю, ты продолжаешь. Поехали: по реке плывет топор, из села Кукуева…

– Ну и пусть себе плывет, может, там его гнездо… – помедлив всего лишь пару секунд, выдал Ойбдолбыш.

– Молодец, брателло, суть ты понял. – одобрительно отозвался Дымов. – Главное, не тормози, и о рифме не забывай – а то без рифмы низкий сорт, не чистая работа…

Спустя час, когда остекленевший взор молодого музыканта набрал нужную степень творческой отрешенности, Дымов рискнул перейти на интересующую его тему:

«Что папаня говорил, перед тем, как он свалил?»

«Перед тем как он свалил, ничего не говорил…» – пропел Лоханкер-младший, засасывая трепещущей ноздрей новую щепотку Лунной пыли.

«Но хоть что-то он сказал, куда путь он свой держал».

«Говорил о том, о сем… Все искал свой первый том…»

«Шмурдяковщину» в здании-контрабасе Андрей Андреевич покинул с кружащейся головой, еле ворочающимся языком и с болезненно распухшими от ударов по столу пальцами.

И с унынием на сердце.

Банка с Лунной пылью была почти пуста, синька выпита – и что? – за несколько часов «музыкальных» упражнений он так и не узнал от сына знаменитого нийского историка ничего интересного.

 

Глава двадцать пятая. Геродотий Лоханкер на руинах Римтанской Империи

– Андрей Андреевич, вы мне симпатичны, но ваша неуемная энергия стала мне порядком надоедать. Не надо играть в эти игры – я вам уже намекал. Эти игры не для вас, господин сельский зоотехник. – насмешливо обронил призрак в гравитационном колодце.

В этот раз призрак предстал под черным небом в центре огромной футбольной арены – на серых каменных сиденьях в зрительских рядах восседала терракотовая армия.

– Я ведь могу и разгневаться…

– Да кто вы, собственно? – вопросил Андрей Андреевич, не слыша своего голоса, но тут терракотовая армия, поднимая пыль, начала вставать с трибун… Черное небо прочертили огненные метеоры, и в следующее мгновение со всех сторон налетели эскадрильи старух в исподнем, восседавших на метлах… Раздался грохочущий звук, и арена стала рушится, засасывая в стремительно образующиеся разломы терракотовых воинов…

После этого Андрей Андреевич еще долго не мог успокоиться – он уже не знал, что думать: то ли частые космические перелеты совсем расшатали его душевное здоровье, то ли назойливый призрак в подпространстве существовал на самом деле.

Санаторный звездолет вышел из гравитационного колодца в условленном месте: на границе одной забытой богом звездной системы, полностью обезлюдевшей в ходе какой-то древней войны…

Согласно договорённости, Ржака Карлис, Крембалет и Ломбоцит Боп должны были здесь его поджидать на шароваррском звездолете-мельнице.

Ржака на санаторном звездолете намеревался вернуться обратно на Тэнц-Бэнц, где его ждали дела, а Андрей Андреевич со своими друзьями собирались отправиться дальше – в зависимости от результатов визита на Голубую Луну.

А результатов не было.

О чем Андрей Андреевич с унынием и сообщил, когда космические корабли состыковались и он принял первые поздравления с тем, что все прошло удачно и он не попался.

– Неужели Геродотий Лоханкер даже не намекнул сыну, что собирается смыться с Ний? – удивился Ржака.

– Почему не намекнул? Можно сказать, он об этом прямо сказал. Правда, при этом не сообщив ничего существенного… – Андрей Андреевич припомнил вирши, который ему речитативом напел-наговорил Ойбдолбыш Лоханкер-младший, когда вошел в состояние измененного сознания. – По словам Ойбдолбыша, папаня вызвал его по дальней гиперсвязи перед тем, как удариться в бега, и сказал, что срочно отправляется в звездную командировку – надолго. Якобы по университетскому заданию. Про задание, конечно, соврал.

– А из не существенного?

Андрей Андреевич пожал плечами:

– Да ничего интересного. Сначала страшно ругался на нийских лоботрясов-школьников, а также на то, куда катится система современного образования. Ну, оно и понятно… Потом привычно ругался, что непутевый сынок подсел на Лунную пыль и никак не найдет для себя серьёзного дела. Еще ругался и требовал, чтобы Ойбдолбыш покинул Голубую Луну. Что Лоханкер-младший, конечно, проигнорировал – а теперь горько жалеет, что не послушался…

– Все?

Андрей Андреевич задумался и припомнил еще: «Говорил о том, о сем… Все искал свой первый том…»

– Жаловался, что не может найти первый том из собрания своих сочинений…

– Первый том? – хмыкнув, в свою очередь задумался Ржака Карлис. – Ну-ка, глянем, что за первый том…

Устроившись за корабельным компом, имперский комик обратился к справочной информации и ознакомившись с ней торопливым взглядом, радостно хлопнул в ладоши:

– Вот! Нашел!

Воспроизведя свой любимый жест – палец вверх, комик поделился прочитанным:

– За свою жизнь почтенный ученый написал три тысячи книг, посвященных галактической истории. Большая часть была им написана в соавторстве с Гав Риллой – искусственным интеллектом Нийского Университета… Теперь интересное о первом томе: его Геродотий написал, когда ему было …одиннадцать лет! Этот исторический труд назывался «Расцвет и падение Римтанской империи».

– И что? – не понял Дымов, как, впрочем, и Крембалет с Ломбоцитом Бопом.

– А то, что в одиннадцать лет Геродотий сбежал из дома и отправился на планету Римтан – собирать на месте «научный материал» для своей первой ученической работы. – комик выглядел довольным. – Правда, на планете мальчик пробыл недолго – менее суток, был пойман и доставлен взволнованным плачущим родителям. Это единственный случай, когда Геродотий Лоханкер покидал Ний – все остальные годы жизни прославленного ученого прошли коротким путем: по каменной дорожке от собственного дома до здания Нийского Университета – и обратно.

Видя, что его все еще не понимают, комик рассмеялся:

– Ну, сами подумайте: куда мог отправиться человек, который всю свою жизнь провел на одной планете и за ее пределы носа не высовывал – после того, как папаша в детстве всыпал ему хорошего ремня? Скорее всего, в то место в галактике, которое ему хоть немного знакомо…

– А! – воскликнул Ломбоцит Боп. – Значит, это и есть тот хитрый намек, который историк оставил своему тупоголовому отпрыску?

– Римтан, Римтан…Что за планета такая? – в недоумении пробормотал Крембалет. – Никогда о ней не слышал.

– А я слышал. – похвалился имперский комик. – И даже знаю ее историю – правда, в общих чертах… В те далекие времена, когда Ний еще не была столицей Галактического Союза Глобального Сервиса, а нийцы только приступили к освоению своей звездной системы, представители Римтанской империи уже бороздили просторы галактики. И везде, где бы они не появлялись, скоро случалось одно: распри и братоубийство. Именно по этой причине, а также потому, что римтанцы с дьявольской легкостью умели находить на чужих планетах наивных дураков, таскавших для них каштаны из огня, древние галактические народы относились к ним с большой опаской… Также известно, что общество древних римтанцев делилось на касты: небожителей и подземников. Знать и рабов. Знать с обслугой жила на небесах – в шикарных особняках, возведенных на летающих антигравитационных платформах, а чипированные рабы, контролируемые электронным разумом – глубоко под землей, в полутемных производственных пещерах. Именно это разделение в итоге и привело эту цивилизацию к кризису и кровавому концу. Что у них там случилось, достоверно не известно, но поговаривали о жутких вещах…

– Каких? – спросил Дымов.

– Точно не знаю… Но о жутких. После произошедшей катастрофы последние представители римтанской элиты прибыли на Ний – поскольку другие галактические народы отказали им в помощи. Здесь они осели и ассимилировались, сумев породниться с правящей нийской знатью, подвергнувшись ради этого генетическим изменениям. К слову, кровь римтанской элиты текла в жилах предков и Рок Шильда, и Психхи Сайрас…

– А что там сейчас происходит – ну, на этой планете? – спросил Андрей Андреевич.

– Не знаю. Скорее всего, ничего. Этот мир давно мертв. Остались одни руины…

– Хм… Ладно. Значит, придется туда наведаться. – сказал Андрей Андреевич и обратился к Крембалету и Ломбоциту Бопу. – Вы – как? Со мной?

– Ну, если там только одни руины – можно и наведаться. – почесав в затылке, ответил Ломбоцит Боп, видя, что Крембалет тоже не возражает.

…Тепло попрощавшись с Ржакой Карлисом, который явно хотел последовать вместе с ними, но дела с санаторием и видеостудией требовали его присутствия на Тэнц-Бэнц, Дымов и его друзья отправились в рубку управления шароваррским звездолетом, чтобы взять нужный курс, перед тем как нырнуть в гравитационный колодец.

 

Глава двадцать шестая. Каннибалы Бухгингемского дворца

Планета Римтан находилась за границами Галактического Союза Глобального Сервиса – по направлению к центру галактики – между небольшой черной дырой, коварно прятавшейся за облаками межзвёздной пыли и плотным скоплением оранжевых карликов.

С орбитальной высоты планета напоминала Землю – под белыми облаками синели моря и океаны, и зеленели непролазными лесными дебрями континенты.

Континентов было два. Разделенные широким океанским простором, один из них напоминал по форме полумесяц, а второй льва, приготовившегося к прыжку.

Шароваррский звездолет, управляемый Крембалетом в ручном режиме, уже седьмой раз облетал планету, пытаясь обнаружить следы пребывания нийского ученого. Маломощный гиперрадар устаревший модели, установленный на звездолете селян, трагически сгинувших в вонючих тоннелях космической свалки, периодически впадал в «слепоту», вызывая тревогу – было ли это проявлением только случайности?

Пролетая над континентом, очертаниями напоминавшего льва, они обнаружили развалины большого города на излучине реки: высокие деревья и буйно разросшийся красновато-зелёный кустарник почти скрывали остатки белых осыпавшихся стен, отступая только перед огромным каменным куполом, черневшим разломом…

Гиперрадар снова «ослеп», но все же Андрей Андреевич и его друзья, находившиеся в рубке управления перед обзорным экраном, успели заметить под кронами развесистых деревьев блеск металла…

Это был звездолет!

С высоты чужое космическое судно напоминало «божью коровку», сменившую ради маскировки ярко-красную окраску на темно-серую.

Крембалет начал снижение, выбирая удобное место для посадки.

Приземлив шароваррскую «мельницу» недалеко от реки, где все еще белели остатки каменной набережной, друзья отправились к чужому кораблю – сквозь лесные заросли, пытавшиеся окончательно поглотить развалины древнего римтанского города.

Звездолет находился в центре небольшой площади, заросшей желтоватой травой, пробивавшейся между широких каменных плит, и местами плотно укрытой лианами, сплетавшимися словно змеи…

Дверь входного люка была гостеприимно открыта. Недалеко от подъемной лестницы чернел угольками погасший костерок, вокруг которого валялось несколько пустых консервных банок и смятых упаковок от фруктового сока.

Подобрав толстую палку, Андрей Андреевич несколько раз постучал по корабельной обшивке, но не дождался никакого ответа.

Поднявшись на борт чужого корабля, Дымов с друзьями попали в тесный коридор, который привел их в рубку управления, и далее к единственной каюте, дверь в которую также оказалась открытой… Среди беспорядочно разбросанных вещей на узкой койке лежал пухлый книжный том, на коричневой обложке которого золотилась надпись: «Геродотий Лоханкер. Биографии выдающихся личностей на службе Империи Добра».

Всякие сомнения отпали: звездолет принадлежал сбежавшему нийскому ученому, а не случайному искателю приключений, заявившемуся на руины мертвой цивилизации, чтобы помародёрствовать.

Но где был сам старик? Куда он отправился?

– Подождем здесь или прошвырнемся по развалинам, чтобы время не терять? – обратился Дымов к друзьям.

– Можно и прошвырнуться. – не стал возражать Крембалет.

– Только для начала вернемся на наш корабль и прихватим дезинтеграторы – а то мало ли что… Может, здесь какие опасные твари водятся. – предложил Ломбоцит Боп.

Однако вернуться не получилось. Этому помешала неожиданная встреча.

Только они отошли от звездолета, как из кустов им навстречу вышел абсолютно голый мужик. Он был высок и мускулист, но при этом имел довольно объемистое брюхо, словно любил чревоугодничать.

Нисколько не смущаясь своей наготы, мужик сделал приветственный жест и обратился к ним на чистом техносерве:

– Привет, чувачеллы! Рад приветствовать вас на Римтане! Откуда к нам пожаловали?

– Привет. Ты кто, брателло? – с подозрением прищурившись, отозвался Ломбоцит Боп.

– Меня зовут Гульберт Уес. Но вам лучше называть меня господином Уесом. Я тут что-то вроде деревенского мэра… – Голый мужик дружелюбно улыбнулся, на секунду обнажив белые акульи зубы.

– А что – здесь рядом кто-то живет? – удивился Крембалет.

– А как же! – мужик показал направление. – Вот там – под Куполом, совсем недалеко отсюда, есть небольшая коммуна. Собственно, я этой коммуной и руковожу…

– Послушайте, господин Уес, а вы что-то знаете о владельце этого звездолета? – спросил у мужика Андрей Андреевич.

– О нийском историке? Геродотии Лоханкере? – мужик кивнул. – Конечно! Он сейчас гостит в нашей общине. Завтра у нас намечается большой зрелищный праздник, связанный с одной давней местной традицией – проводами лета, так он напросился присутствовать, чтобы потом в подробностях все это описать – в своей новой книжке. Хотите, я вас к нему провожу?

– Было бы здорово! – обрадовался Андрей Андреевич.

– Тогда идите за мной.

Мужик повернулся, и Дымов увидел его спину – заросшую жесткими черными волосками, тянувшимися к острому костяному гребню, выпиравшему на хребте.

По дороге господин Уес без конца болтал и улыбался, охотно рассказывая обо всем, о чем его спрашивали, вроде как без утайки – так что Крембалет и Ломбоцит Боп поначалу с подозрением поглядывавшие на незнакомца, скоро оставили свою настороженность.

Из разговора они узнали, что окружавшие их развалины принадлежали не городу, а огромному Бухгингемскому дворцу. В древние времена – еще до летающих особняков и замков, в которые переселилась римтанская знать после открытия антигравитации, здесь правила Королева Бух Гингемма – самая известная властительница в истории планеты. В многочисленных постройках у реки, называвшейся Талой, жили ее слуги и рабы. А ближе к дворцовому куполу верное воинство и приближенные особы из знатных дворянских родов.

По словам господина Уеса в развалины Бухгингемского дворца маленькая община мормоков, которой он руководил, переселилась около года назад – до наступления зимы. До этого они жили у истоков реки Талой, но неурожай и некоторые другие обстоятельства заставили их покинуть старое привычное место и искать новое пристанище. Члены общины занимались тем, что выращивали в пещерах разные съедобные мхи и грибочки, а также собирали дикорастущие фрукты и овощи…

– То есть, члены общины занимаются примитивным собирательством? – переспросил Крембалет.

– И, смею вас заверить, – с большим энтузиазмом! – откликнулся господин Уес. – Как известно, овощи – отличный гарнир…

– И у вас нет желания снова вернуться к благам цивилизации?

– К каким благам? Вы имеете в виду, к пищевым конвертерам и фабрикам, к генетически модифицированной пище, сладким газированным напиткам с искусственно созданными вкусами и ароматами, и прочему подобному?

– Ну хотя бы…

– Нет, нет! Нас полностью устраивает нынешняя жизнь и выбранный нами путь единения с природой.

Следуя за голым общительным мэром, Андрей Андреевич и его друзья дошли до разлома в Куполе, за которым густела темнота. У входа в разлом горел одинокий факел, воткнутый в проржавевший держатель.

– Вы уж простите, но электричество мы не используем – давно привыкли обходиться без него. Так что поначалу будет немного темновато… – сказал господин Уес, беря факел в руку. – Но потом станет привычнее… – с какой-то неопределенностью добавил он.

Пройдя несколько огромных комнат с высокими потолками, где на полах громоздились кучи непонятного мусора и битых камней, они оказались у черневшей дыры в стене – входа в пещеру, закрытого толстой решетчатой дверью.

– Ну вот мы почти и на месте.

Гульберт Уес открыл дверь и отступил, пропуская гостей.

Дымов и его друзья шагнули вперед…

Неожиданно свет факела погас и за их спинами громыхнув, закрылась дверь. Лязгнули засовы.

Со всех сторон хлынула тьма – хоть глаз выколи.

– Эй, что происходит?! Господин Уес – где вы? – растерянно крикнул Андрей Андреевич.

– …И где мы?

В тишине Дымов и его друзья услышали удаляющиеся шаги.

Неожиданно в дальнем углу пещеры кто-то зашевелился и оттуда раздался слабый дребезжащий голос с отчётливыми нотками сарказма:

– Добро пожаловать к каннибалам Бухгингемского дворца…

 

Глава двадцать седьмая. Эльфеи, мормоки, и третья раса Уеса…

– Лоханкер, это вы? – спросил Крембалет.

Неизвестный тяжело вздохнул в темноте.

– Что вы молчите?

– А вы что за гуси такие? Шпики из тайной полиции, посланные госпожой Сайрас? Откуда вам известно, как меня зовут?

– Мы не шпики. – ответил Андрей Андреевич. – Хотя мы действительно прилетели на эту планету только с одной целью – разыскать вас.

– Вот как… И зачем?

– Долгая история… Связанная с легендой о Человеке в Железной Бочке.

– Рассказывайте свою долгую историю… До завтрашнего вечера время есть.

– А что случится завтра вечером?

Геродотий Лоханкер попытался хихикнуть, но вылетевший звук больше напомнил истерический всхлип.

– А разве Гульберт Уес вам не сказал? Праздник, посвященный проводам лета. И…

– И?

– …И главным блюдом на этом празднике станем мы. Завтра нас обложат местными овощами, поджарят и сожрут.

В пещере повисла леденящая тишина.

– Как это – сожрут? – прокашлявшись, хрипло выдавил Ломбоцит Боп.

– А что вы ждете от каннибалов? Такие у них традиции…

– Вы не шутите? – сказал Крембалет. – Господин Уес показался нам вполне адекватным и цивилизованным человеком, не способным на такое дикое зверство…

– Ха… ха… ха…

– Может быть, отсюда можно сбежать? – спросил Андрей Андреевич, чувствуя в голосе предательскую дрожь.

– Даже не думайте об этом. Именно – не думайте.

– Почему?

– Что вы знаете об истории этого мира? – спросил из своего угла старый ученый.

– Немного. – Андрей Андреевич вспомнил рассказ Ржаки Карлиса. – Кажется, римтанское общество делилось на касты: одни обитали глубоко под землей, вторые – на небесах. Те, что на небесах, жили в свое удовольствие, жрали от пуза, и помыкали другими…

– Все верно. – хмыкнул Лоханкер. – Добавлю лишь, что принадлежность к этим кастам со временем закрепилась генетическими изменениями, вызванными как чудовищными медицинскими экспериментами, так и законами эволюции. …Ладно, слушайте: чтобы представлять, что здесь происходит…

Нийский историк перебрался поближе к новым пленникам, и усевшись недалеко от закрытой двери, принялся рассказывать:

– Не буду углубляться в совсем древние века, начну с царствования Королевы Бух Гингеммы, когда были построены первые летающие замки и особняки для интеллектуальной и родовой элиты Римтана. Владельцев летающих замков называли эльфеями. …Тогда же при Королеве Бух Гингемме для угнетенного большинства, трудившегося в полумраке производственных пещер, было введено бессрочное наказание – запрет выходить на поверхность. Несчастных, подвергнувшихся этому наказанию, называли мормоками…

– Со временем мормоков становилось все больше, и они начали поднимать восстания, которые эльфеи подавляли с невообразимой жестокостью. Так продолжалось, пока однажды владельцы летающих замков не решили навсегда покончить с неповиновением, создав систему тотального контроля. Всех мормоков чипировали, а искусственному интеллекту поручили отслеживать каждый их чих, каждое произнесенное слово, каждый шаг… Настали черные беспросветные времена. Казалось, безграничной власти зажравшихся и самодовольных эльфеев, относившихся к подземным жителям хуже, чем к скоту, больше ничего не грозит. Но иногда изобретательная природа сама приходит на выручку униженным и оскорбленным…

– Это каким же образом? – спросил Крембалет.

– А таким: живя в темноте, лишенные солнечного света, и находясь под неусыпной слежкой со стороны искусственного интеллекта, некоторые мормоки со временем обрели уникальную способность, позволившую им общаться на уровне, принципиально недоступном для электронных систем эльфейского контроля. Я говорю о телепатии…

– Мормоки стали телепатами?!

– Да. Поэтому я и сказал, что думать о побеге бессмысленно. Все ваши мысли станут им известны. Лучше вообще ни о чем не думать…

– Как же не думать, когда все время о чем-то думается… – Дымов выругался. – Вот засада!

– Продолжу. Мормоки, получившие от милосердной природы телепатический дар, начали подготовку к новому восстанию. На этот раз они не торопились и продумали все до конца – пока не настал условленный день – точнее, ночь, события которой вошли в историю этого мира, как Большая Резня. Проникнув в мысли ученых эльфеев и узнав принципы работы антигравитации, они подготовили грандиозную диверсию, заставившую все летающие замки обрушиться на землю в один час… Что творилось в эту кровавую ночь – возможно, когда-нибудь опишут другие историки, а не я… Но известно: часть эльфеев из римтанской элиты все же смогла сбежать с планеты и отправилась на Ний… А еще часть – обложенную овощами, после хорошей прожарки, мормоки сожрали в ту ночь – в пещерах то было голодно…

– Ужас… ужас… – пробормотал Ломбоцит Боп.

– Закончу. Изнеженных толстых эльфеев и их раболепную прислугу сожрали – но не всех. Те, что спаслись, попытались выжить. К их счастью, мормоки покидали свои пещеры только с приходом темноты. И то ненадолго. Для подземных жителей, чье зрение за столетия адаптировалось к пещерной тьме, даже глубокими ночами было слишком светло. Но по ночам начинался настоящий кошмар – рыская по лесам, мормоки, будучи телепатами, легко находили своих жертв. Но дальше – опять же со временем, случилось то, о чем я уже говорил…

– Что? – не понял Дымов.

– То, что изобретательная природа иногда приходит на выручку униженным и оскорбленным… Самые хитрые эльфеи научились отключать свои мозги по ночам, полностью избавляясь от всяких мыслей. И таким образом становясь «невидимыми» для голодных каннибалов…

– Откуда вам все это известно? – спросил Андрей Андреевич.

– Так от Гульберта Уеса. Скучно ему – с телепатами привычным способом не пообщаешься. Они ведь только рыки издавать способны – и то во время еды. Вот он ко мне и заходит поговорить иногда…

– А вы здесь давно?

– Седьмые сутки… Ночью вышел из звездолета по нужде – тут меня мормоки и схватили.

– Так, значит, Гульберт Уес – не телепат? – догадался Крембалет. – И не мормок.

– Совершенно верно. Он – представитель третьей расы, которая появилась на Римтане относительно недавно.

– Какой такой третьей расы?

– Ну, тут для меня самого много неясного, поскольку Гульберт Уес не захотел со мной по этому поводу откровенничать. Но из некоторых намеков я понял, что к созданию третьей расы причастен искусственный интеллект – точнее, его отдельные периферийные узлы и центры, которые уцелели в ходе разгрома, устроенного мормоками в производственных пещерах во время восстания. Вероятно, искусственный интеллект пытается найти решение, как преодолеть последствия произошедшей социальной катастрофы… Да, Гульберт Уес не может читать чужие мысли. Зато он прекрасно видит – как днем, так и ночью, и, главное – у него развитый, живой ум. В чем вы уже сами убедились. В отличие от безнадежно деградировавших мормоков и эльфеев, почти превратившихся в животных…

– Но почему его не сожрали? – удивился Крембалет.

– Тут все просто: запахи. Родные знакомые запахи. Гульберт Уес пахнет, как свой – что для мормоков, что для эльфеев. А еще он полезен – вот вас привел… А когда мормокам бывает совсем голодно, он помогает им эльфеев выслеживать…

– Господи, что же делать то?! – против воли вырвалось у Андрея Андреевича.

– Что бы вы не задумали, каннибалам-телепатам станет об этом сразу известно. А как что-то задумать, совсем ни о чем не думая – я не знаю. – снова тяжело вздохнул нийский историк.

 

Глава двадцать восьмая. Беги, мясо, беги!

– Господа, от ваших беспокойных мыслей мормоки никак заснуть не могут. – неожиданно раздался недовольный голос Гульберта Уеса. – Угомонитесь, прошу вас! Дайте другим нормально отдохнуть!

Неслышно подойдя к пещере, где сидели пленники, голый «мэр» остановился у двери, еле заметно белея огромным животом сквозь толстые прутья ржавой решетки.

– К слову, если кто-то из вас мечтает, что я сейчас открою засовы, а вы тут же скопом на меня наброситесь, то зря. Дураков нет. Я здесь постою.

– Гульберт Уес, будь ты проклят! – воскликнул Андрей Андреевич. – Нас что – действительно завтра сожрут?

– Нет смысла по этому поводу так сильно расстраиваться. Отнеситесь к неизбежному философски – у большинства существ в этой Вселенной жизнь рано или поздно заканчивается. Так какая, в сущности, разница как это произойдет…

– Скотина!

– Между прочим, не только вам предстоит завтра испытать глубокие эмоциональные переживания. – обиженно заметил Гульберт Уес. – Мне вот, к примеру, завтра придется первый раз рожать…

– Что?!

– А вы думали, я просто брюхо наел? Нет – это тринадцатый месяц беременности. Сроки подошли… Завтра на празднике мормоки сделают мне кесарево сечение и на свет появится маленький Гульберт Уес. – «Мэр» вздохнул и с некоторой мечтательностью в голосе продолжил откровенничать. – Когда-нибудь нас – Гульбертов Уесов, станет много. И тогда мы вернем этому миру величие. Но уже на путях гармонии, всепрощающей родственной любви, и единения с природой…

– Как это отвратительно…

– Злые вы. Ладно пойду. И хватит наводнять ментальное пространство своими бредовыми мыслями о побеге – сбежать отсюда у вас все равно не получится…

– Слышали? – спросил Андрей Андреевич, когда Гульберт Уес удалился.

– Что? – вяло отозвался Ломбоцит Боп.

– Мормоки спать собираются. – Дымов постарался, чтобы его голос прозвучал как можно многозначительнее. – Вот если всем навалиться… Ну, когда они дрыхнуть начнут…

Андрей Андреевич намекал на новую попытку выломать решетчатую дверь. Впрочем, без особой надежды. Ломбоцит Боп в отчаянии уже пару раз пробовал – без толку.

– Кажется, у нас действительно ничего не выйдет. – тихо произнес Крембалет каким-то странным заикающимся голосом. – Кажется…

– Что кажется? – разозлился Андрей Андреевич.

– Кажется, я его вижу…

– Кого?!

– Мормока… Тварь мохнатая – сидит, нас стережёт…

Как и все уроженцы Кашкодранска, Крембалет обладал не только прекрасным слухом, но и острым зрением. Понемногу адаптировавшись к темноте, Крембалету стало казаться, что он видит какое-то существо – страшное, косматое, с длинными острыми когтями… Оно сидело на полу – у противоположной стены небольшого зала, напротив решетчатой двери и, похоже, дремало.

Андрей Андреевич, Ломбоцит и Лоханкер также начали вглядываться сквозь решетку, однако без всякого результата – сколько они не пялились во тьму, так ни черта и не увидели.

Время шло.

В пещере, где находились пленники, царила гнетущая тишина, пронизанная страхом и унынием.

Только один Дымов беспокойно бродил из угла в угол, ощупывая шершавые стены. В одном месте пещеры он неожиданно обнаружил каменную кладку… Для чего ее тут сложили? Может, она закрывала проход куда-то дальше?

– Так, только не думать! Только не думать! – пробормотал Дымов и вдарил что есть силы по кладке ногой.

Один камень предательски дрогнул…

– Только не думать! – чуть не закричал Дымов, зажимая себе рот рукой.

– Андрей Андреевич, ты что там – с ума сходишь? – с беспокойством спросил Крембалет.

Ничего не ответив, Дымов нашел в темноте Ломбоцита Бопа и вцепившись в гиганта, потащил его за собой:

– Ломбоцит, голубчик, молчи и ни о чем не думай… Хорошо? Просто разбегись и вдарь… Только от души – как будто Гульберта Уеса хочешь насмерть завалить!

– Андрей Андреевич, да что с тобой в самом деле? У тебя с головой точно все в порядке?

– Не думай – бей! – чуть не срываясь на крик, яростно прошипел Дымов.

С первого удара раздался каменный треск, со второго кладка подалась и пошла глубокими трещинами, а с третьего рухнула…

Держась за руки, несчастные пленники ринулись в образовавшийся проем.

Первым бежал Крембалет, зорко вглядываясь во тьму, за ним Ломбоцит Боп, далее Андрей Андреевич, и замыкал цепочку старик Лоханкер.

Во мраке подземелий раздался ужасающий вой… Проснувшиеся мормоки узнали о побеге.

Скоро за спиной пленников послышался топот десятков ног, сопровождаемый яростными криками, дикими взвизгами, и звериным рычанием… Какофония звуков катилась нарастающей волной из подземных глубин и с каждой секундой становилась все ближе и громче – погоня неотвратимо настигала беглецов.

Узкий туннель, по которому мчались пленники каннибалов, уходил вниз по дуге, еще глубже под землю…

– Все, больше не могу! – задыхаясь, прохрипел обессилевший нийский историк, в приступе слабоволия делая попытку опуститься на землю.

– Не останавливайся, отец – сожрут! – умоляюще крикнул Дымов, не отпуская старика и продолжая тащить его за собой.

Неожиданно впереди замаячил синий свет. С каждым оставленным позади метром, он становился все ярче… Не заметив случайный камешек под ногой Крембалет споткнулся и полетел носом вперед – а за ним и все остальные, вкатившись компанией в круглый зал с высоким куполообразным потолком.

Синий свет сочился холодным огнем из цилиндрических ламп на мраморных стенах, освещая скульптурное трио в центре: огромную каменную женщину с акульими зубами, невысокого усатого мужа – тоже довольно зубастого, и совсем мелкого, но важного мужичка в шляпе такого фасона, что любил носить Крембалет.

Выхода из зала не было.

– Все! Конец! – обреченно выдохнул Ломбоцит Боп.

Однако топот позади неожиданно стих. В следующее мгновение возникшую тишину неожиданно взорвали крики ярости и разочарования.

Похоже, каннибалов что-то удерживало на месте, и они в бессильной злобе начали выть во мраке туннеля.

Поняв, что по неизвестной причине находятся в безопасности, беглецы осмелели и стали бродить по залу.

Потирая ушибленное колено, нийский историк приблизился к статуе карлика в шляпе и вслух прочитал надпись на непонятном языке, высеченную на небольшом постаменте:

– Бикон Олбанский.

– А это Койнан Дол. – Лоханкер указал на изваяние усатого зубастого мужа.

– И что? – без всякого интереса спросил Крембалет.

– А то. Похоже, мы попали в усыпальницу Королевы Бух Гингеммы. Бикон Олбанский и Койнан Дол были ее советниками и любовниками. Когда Королева померла от несварения желудка, их похоронили вместе с ней – живьем, согласно древней римтанской традиции…

– Хм… Если это усыпальница, то где же тогда могильные плиты? – спросил Андрей Андреевич.

– Да, действительно… Непонятно.

– Ну и чего вы добились? – неожиданно встрял в разговор знакомый голос. Это был Гульберт Уес. Он стоял на границе света и тьмы, не заходя в зал. – Бессовестные вы, однако, люди. Заставляете бегать за собой беременного человека.

– Катись отсюда! – зло отозвался Андрей Андреевич.

– Вот-вот – и побыстрее! – Ломбоцит Боп с хрустом сжал крепкие кулаки. – Пока мы тебе ребра не переломали.

– Ваше счастье, что для бедных мормоков, впавших за последнее столетие в полное дикарство, это место табуировано. Да и синий свет они не переносят… – Гульберт Уес нагло скалился. – Но я задал вопрос – чего вы добились своим побегом?

– Пусть это тебя не волнует!

– Вернуться обратно в камеру не желаете?

– Нет!

– Глупо. Все равно вы скоро захотите есть и пить. Я просто подожду, когда вы совсем обессилите, а потом выволоку вас отсюда: за шиворот – по одному. Тебя, ушастый мопс, мы сожрем первым – ты самый большой и мясистый…

– Вот гад! – Ломбоцит Боп рванулся к Гульберту Уесу, но тот быстро отступил во тьму…

– Идите сюда! – неожиданно позвал всех нийский историк. Он стоял у ног статуи Королевы Бух Гингеммы и указывал на малозаметную щель в полу.

– Что это? Неужто проход? – догадался Дымов.

– Да. Предполагаю, под этим залом есть еще один – где и захоронены тела Королевы и ее любовников. – ответил нийский историк. – Надеюсь, здесь имеется механизм, который заставит сдвинуться с места эту плиту…

Все ринулись искать что-то похожее на «механизм» – однако усердные поиски так ничего и не дали. Собственно, в зале усыпальницы, кроме статуй, больше ничего не было – а их они осмотрели и ощупали со всех сторон самым тщательным образом…

Все приуныли, но тут Андрей Андреевич случайно обратил внимание на единственную неработающую лампу. Из любопытства он тронул погасший светильник, и тут же раздался глухой протяжный скрежет – прямоугольная каменная плита у когтистых ног Королевы стала медленно отъезжать в сторону…

Лоханкер оказался прав – спустившись по узкой каменной лестнице, они оказались в маленьком темном зале, где в центре возвышались три могильных плиты. На самой большой плите, зеленевшей мхом, лежала массивная золотая корона, богато украшенная драгоценными камнями. В спертом, слегка влажном воздухе пахло мышами и тленом…

– Тихо! – сказал Дымов. – Слышите?

За стеной, вдоль которой тянулись полки с истлевшей одеждой, потускневшей металлической утварью, и украшениями, тихо журчала вода…

Ломбоцит Боп поднапрягся, и, ухнув, резко двинул в стену плечом. Она тут же рухнула – вместе с прогнившими полками…

– Вперед! – Крембалет ринулся в образовавшийся проем, ведущий в узкий природный туннель, по каменистому дну которого лениво струился ручей…

Спустя какое-то время, проследовав по извилистому туннелю до конца, они выбрались на поверхность недалеко от реки – в стороне от развалин… Шароваррский звездолет-мельница, высоко возвышался над темными кронами деревьев где-то в километре от них…

– Бежим быстрее! – крикнул Дымов.

Солнце садилось.

 

Глава двадцать девятая. К Черту!

– Скажите, Лоханкер, зачем вы отправились на Римтан, если знали, что там живут каннибалы? – спросил Дымов у нийского историка.

– Я знал?! Уверяю вас, я даже не догадывался об их существовании…

Разговор происходил в рубке управления шароваррского звездолёта спустя несколько часов, после того, как беглецы покинули ужасную планету, заселенную кровожадными телепатами, обитавшими в подземельях. За это время Дымов и его друзья привели себя в порядок, отдохнули и подкрепились – не только блюдами из пищевого конвертера, но также разнообразными овощами с планеты Шароварр, которые хранились в корабельных трюмах. Звездолет, управляемый бортовым компьютером, летел на до световой скорости, без заданной цели, благоразумно держась подальше от границ ГСГС.

– Я был на Римтане один раз, в далеком детстве, всего лишь день и на другом континенте…

– Другом континенте?

– Да. На Парсаше. И он совершенно безлюден – хотя теперь я не слишком в этом уверен. Если вам интересно: жители Парсаша, чьи правители называли себя Королями Юга, были истреблены в Битве Конца – так назвали последнюю войну, охватившую Римтан многие тысячи лет назад…

– Похоже, история этой планеты вызывает у вас особый интерес…

– А как же! – с жаром подтвердил историк. – Не знаю, сумела бы нийская элита создать Империю Добра и решиться на космическую экспансию, если бы в свое время ее кровь не смешалась с кровью римтанской знати…

– Хм… Что-то эта Империя Добра не слишком то и добрая…

Геродотий Лоханкер только взмахнул бледными старческими руками.

– Не знаю из какого далекого уголка нашей галактики вы сюда прибыли, но, поверьте, Империя Добра – лучшее, что мы сегодня имеем. Думаю, с этим согласится любой историк. Знаете, что творилось в галактике до того, как нийская Империя утвердила свое могущество? По всему космосу лилась разноцветная кровь, пока цивилизации выясняли кто из них главнее. Взрывались солнца, сжигались планеты, уничтожались целые звёздные скопления… Империи удалось покончить с этой бесконечной войной. Во всяком случае, сегодняшние кровопролитные стычки, которые иногда все еще случаются, уже не сравнить со сражениями былых времен… Да, порядки в Галактическом Союзе Глобального Сервиса не идеальны и нравятся далеко не всем, но нельзя отрицать, что с воцарением Империи настала эра стабильности и процветания…

– Похоже, вам придется еще долго держаться от этого процветания подальше… – заметил Крембалет.

– Если бы вы знали, как я скучаю по кремовым булочкам из университетского буфета… – вздохнул Лоханкер, не уловив чужого сарказма.

– А вам часто приходилось общаться с Психхи Сайрас? – спросил Дымов. Во время ужасных событий, случившихся на Римтане, было не до того, чтобы забрасывать историка вопросами. Но теперь пришел подходящий момент, чтобы все выяснить.

– Часто ли? Ну, в последние два месяца чуть ли не каждый день. – снова вздохнул Геродотий Лоханкер. – Если вы не в курсе: до моего вынужденного побега с Ний, я работал над новой официальной биографией госпожи Сайрас…

– Это нам известно. – сказал Дымов. – А она когда-нибудь в разговорах с вами упоминала об М? – спросил Дымов.

– Что? Каком таком М?

– Не знаю. Каком-то очень важном дядьке, которого зовут просто М.

– Нет. Никогда. Даже не представляю, кто бы это мог быть…

– А о Рок Шильде?

– О да! – оживился Лоханкер. – О нем госпожа Сайрас говорила много и охотно. Ненависть к Року Шильду у нее не прошла даже по прошествии многих сотен лет… Знаете, некоторые люди не забывают детских обид до самой могилы.

– Говорят, она посадила его в железную бочку и отправила куда-то в космос?

– Ну, не так буквально… – хихикнул Лоханкер. – Рок Шильда закрыли на старой боевой станции, с которой сняли все вооружение и маневровые двигатели. К слову, станция эта когда-то принадлежала римтанцам, и осуществляла разведывательно-патрульную службу в границах их звездной системы…

– А где сейчас находится эта станция?

– Понятия не имею… – пожал плечами Лоханкер.

– Она не сказала или вы забыли?

– Молодой человек, – обиженно откликнулся ученый старик. – У меня, как у профессионального историка, вшита не одна вторая память, а целых три. Я вообще никогда ничего не забываю – хотя и рад бы был навсегда избавиться от некоторых воспоминаний… Она лишь сказала, что отправила Рок Шильда к черту.

– К черту? И все?! – разочарованно протянул Дымов.

– И все.

– Вот те раз… – Андрей Андреевич уныло почесал затылок. – Получается, зря мы вас разыскивали… Простите, я хотел сказать…

Лоханкер понимающе улыбнулся.

– Я крайне признателен судьбе, что она привела вас ко мне и вы спасли меня от ужасной смерти. Если бы не ваша смелость и находчивость, то сейчас мое тело, разорванное на куски, уже переваривалось бы в желудках кровожадных мормоков. Поэтому я поделюсь с вами одним соображением – правда, не знаю, окажется ли оно для вас в итоге полезным…

Геродотий Лоханкер поудобнее устроился в кресле и стал рассказывать.

– Для начала скажу откровенно, что мне, как историку, Рок Шильд никогда не был особо интересен. Впрочем, как и другие члены Тайного Совета Директоров. В этих людях, которые большинству кажутся недосягаемыми и необыкновенными, на самом деле нет ничего загадочного – весь их талант заключается лишь в умении считать и приумножать деньги… Другое дело – госпожа Психхи Сайрас. Она – настоящий боец. Именно такие и вершат историю… Так вот: когда госпожа Психхи Сайрас упомянула, что отправила своего старого врага к черту, то я первоначально не придал ее замечанию никакого значения, посчитав, что она просто не захотела со мной откровенничать… Но хорошо зная историю римтанской цивилизации, позже ее слова натолкнули меня на одну мысль…

– Какую? – Андрей Андреевич снова был весь внимание.

– Дело в том, что когда-то на Римтане произошли те же события, что позже повторились на Ний – Римтан стал последним прибежищем для группы беглецов, чью звездную систему поглотила черная дыра… Эти беглецы также сумели породниться с древней римтанской знатью, хотя какое культурное влияние они на них оказали, сегодня уже неизвестно – слишком давно это было…

– И в чем тут суть? – спросил Ломбоцит Боп.

– А в том, что центральная звезда планетной системы, поглощённой черной дырой, называлась …Черт.

– То есть, вы думаете, что про черта она не просто так сказала… – сказал Дымов.

– Да! Мне подумалось, что если тюрьмой для Рок Шильда была выбрана старая римтанская боевая станция, то не устроила ли госпожа Сайрас особо изощренную казнь Рок Шильду – отправив станцию, с которой были сняты маневровые двигатели, прямо в черную дыру. Тем более, что эта черная дыра, поглотившая когда-то планеты Черта, находится от Римтана совсем рядом – по галактическим меркам, разумеется…

– Черт! – Дымов, оживившись, хлопнул ладонями по коленям. – А что – вполне правдоподобная версия!

– Увы, увы… – охладил энтузиазм Андрея Андреевича нийский историк. – Я ведь не случайно сказал, что мои соображения могут оказаться для вас в итоге малополезными. Дело в том, что прошло слишком много времени. Очень вероятно, что станция уже достигла черной дыры, и там сгинула… Или же Рок Шильд умер от старости. Будучи сверхбогачом, он, конечно, имел клонированное тело самого отличного качества, модернизированное и всячески улучшенное, но все же с тех событий прошло уже не одно столетие….

– В любом случае, нужно туда слетать и посмотреть. – решительно сказал Дымов. – Вдруг, мы там что-то найдем…

– Андрей Андреевич, я тебя умоляю – ну эту идею к черту! – запротестовал Ломбоцит Боп. – Всего несколько часов назад нас чуть не сожрали – а тебе уже опять не месте не сидится…

– Действительно, Андрей Андреевич, тебе не кажется, что в последнее время удача стала от тебя отворачиваться? – поддержал своего товарища Крембалет. – Мне твоя идея тоже не нравится. Лучше вернуться за свалку – там нас сам черт не найдет…

– Ребята, в последний раз мотнемся и все! – Дымов умоляюще сложил руки. – А потом без возражений сразу на свалку – ну, или куда вы там еще захотите… Клянусь!

Крембалет и Ломоцит Боп переглянулись и тяжело вздохнули.

– Хорошо, Андрей Андревич, в последний раз позволим тебе нас уговорить. Но потом – все, точка! – и без обид. У тебя своя дорога, у нас – своя…

– А вы, Лоханкер, полетите с нами? – спросил Дымов у историка.

– А у меня разве есть выбор? – ответил тот. – Впрочем, мне все равно куда теперь – лишь бы не к каннибалам и не к агентам полиции, посланным госпожой Сайрас… Только я хотел бы от вас одно услышать – а для чего вам все это надо?…

 

Глава тридцатая. Вонь, страх и ярость

– Андрей Андреевич, я тебя предупреждал, чтобы ты перестал копаться в этой истории? – спросил призрак из гравитационного колодца. Призрак стоял на унылом бескрайнем кладбище, простиравшемся под черным небом во все концы. Где-то далеко маячили толпы скелетов… На ближайшем к призраку могильном надгробье тускло светилась надпись: «Дымов Андрей Андреевич. 11.11.1991 –??.??.????. Вышли из Мрака – во Мрак и уйдем…».

– Предупреждали. – подтвердил Дымов, снова не слыша своего голоса.

– Не раз предупреждал – верно? – уточнил призрак.

– Верно. – снова подтвердил Дымов.

– Ну тогда не обижайся… Обычно умному человеку одного предупреждения хватает. Но ты у нас не такой…

В этот момент шароваррский звездолет начал выходить из гравитационного колодца и бескрайнее кладбище стало стремительно исчезать… В черном небе промелькнули беззвучно хохочущие старухи на метлах, над горизонтом возник гигантский часовой циферблат с бешено вращающими стрелками, потом заклубился темный туман, из которого неожиданно выплыли стены корабельной каюты – и в следующее мгновение все вернулось к своему обычному виду…

Совершив скачок за облака межзвездной пыли, звездолет-мельница оказался у черной дыры.

Все собрались в рубке управления, чтобы приступить к сканированию пространства.

– Ни черта у нас не получится … – сказал Крембалет по прошествии довольно продолжительного времени. – С таким допотопным гиперрадаром мы тут до скончания века будем искать…

– Просто нужно подобраться поближе… – предложил Андрей Андреевич.

Крембалет недовольно хмыкнул, но все же изменил курс звездолета…

Прошло еще несколько часов, но гиперрадар не подавал никаких сигналов.

– Еще бы поближе – чуть-чуть. На самую малость.

– Андрей Андреевич, ты хочешь, чтобы нас в дыру утащило? – сердито отозвался Крембалет.

– Ладно… Но больше не приставай. Иначе нам тогда из этого притяжения уже не вырваться…

Прошло время ужина, потом все отправились спать, потом настало корабельное утро, потом обед, потом снова ужин, но поиск все не приносил результатов.

– Все! Ничего мы тут не найдем. – сказал Ломбоцит Боп, которому, как и другим, уже осточертело торчать в рубке. – Давайте отсюда сваливать… Может, Психхи Сайрас эту проклятую станцию в центр галактики направила, или еще куда – а мы, как дураки, тут шаримся…

– Поищем еще немного, а? – попросил Андрей Андреевич и неуверенно пробормотал. – Мне было обещано…

– Что обещано? И кем?!

«Кем, кем… – призраком из гравитационного колодца! Ведь зачем-то он мне неприятностями грозил…» – хотел ответить Андрей Андреевич, но решил благоразумно промолчать…

В этот момент гиперрадар неожиданно ожил, подав длинный писклявый сигнал. От неожиданности все даже подскочили с кресел…

На обзорном экране появилось изображение станции, увеличенное бортовым компьютером. Более всего станция напоминала надкушенный бублик… «Надкус» был в месте, где имелась разрушенная секция – когда-то в станцию врезался огромный космический булыжник, пробив обшивку и смяв металлические конструкции, да так и остался торчать в проломе…

– Я был прав – это то, что вы ищете! – самодовольно улыбнулся Лоханкер, указав на надпись, темневшую на боку серого «бублика». – Это название станции. «Египтедская сила» – так в переводе с древнеримтанского…

– А что это? – поинтересовался Андрей Андреевич.

– До Королевы Бух Гингеммы на Римтане правил Король Египтед – ее отец. Говорят, страшно увлекался оккультизмом и даже мог оживлять мертвецов. Вроде бы у него была своя маленькая армия некроурков, которых называли зомбарями… – объяснил Лоханкер.

Ведомый Крембалетом, шароваррский звездолет-мельница аккуратно приблизился к огромному «бублику» и завис над ним.

– Что дальше? – спросил Крембалет.

– Нужно связаться с Рок Шильдом. Вдруг, он еще жив. – сказал Дымов.

– Ладно. – включив гиперсвязь, Крембалет послал короткое приветствие, однако в эфире сохранялась тишина. Следующие попытки также не принесли результата – все запросы остались без отклика.

– Ну и что будем делать? Как мы внутрь станции попадем? – спросил Ломбоцит Боп.

– Дайте-ка, я попробую обратиться – на древнеримтанском… – предложил Геродотий Лоханкер. – Все подобные станции управляются искусственным интеллектом. Какие-то части общей компьютерной сети, возможно, еще работают – во всяком случае, те, что связаны с системами жизнеобеспечения.

Возражений не последовало.

Лоханкер прокашлялся и что-то сказал на странном языке, звучавшем так, как будто рассказывалась страшная сказка.

Неожиданно в эфире прорезался механический голос, ответивший с теми же завывающими интонациями.

После короткого разговора, несколько металлических плит на станционном ободе вдруг отъехали в стороны, давая доступ звездолету к внутренней посадочной площадке.

– О чем вы говорили, Лоханкер? – поинтересовался Крембалет.

– Представился, что мы техническая инспекция, прибывшая проверить работу автоматических систем «Египтедской силы». – ответил историк. – Получил выговор за многолетнее опоздание… Похоже, на станции возникла куча проблем, после того, как она получила пробоину…

Звездолет сел на посадочную площадку и серые плиты снова закрылись, давая возможность вернуться в помещение воздуху.

Из полутемного зала, где произошла посадка, вел широкий коридор, заканчивающийся большой массивной дверью. При приближении компании, покинувшей звездолет, она сама открылась, открывая проход в еще более широкий коридор, который, вероятно, был центральным и связывал все секции станционного обода.

– Смотрите, что это? – сказал Крембалет, указывая на стены. На них росли какие-то странные то ли грибы, то ли растения, похожие на зеленоватые коровьи лепешки. Сотни бледных мохнатых нитей связывали «лепешки» между собой, образуя на стенах прихотливые узоры.

В следующее мгновение в нос Андрею Андреевичу ударила невообразимая вонь, распространяющаяся от ближайшего скопления «лепешек» – как будто в летнюю жару пахнуло из давно нечищеного деревенского сортира.

Даже Ломбоцит Боп, отличавшийся равнодушием ко всяким запахам, и тот недовольно поморщился.

– Ну, куда пойдем? Направо или налево? – спросил Крембалет, ожидая ответа от Андрея Андреевича.

– Скажите, а мы можем еще раз связаться с искусственным интеллектом? – спросил Дымов у Лоханкера.

Тот на секунду задумался.

– Вероятно, да. Просто нужно найти периферийный компьютерный узел. А зачем вам?

– Возможно, нам удастся узнать, жив ли Рок Шильд, и если жив, то где он находится.

– Хм… Разумная мысль.

Они повернули направо – эта часть коридора казалась более освещенной, чем та, что вела в другую сторону.

Скоро они обнаружили еще одних обитателей станции – огромных черно-красных пауков, прятавшихся за высокой грудой металлических ящиков, и растянувших серое одеяло паутины от пола и чуть ли не до потолка.

Осторожно обогнув паучье царство, Дымов и его друзья продолжили путь, не забывая попутно заглядывать во все помещения и ангары, которые встречались по обе стороны коридора… Запах вонючих зеленоватых грибов преследовал их повсюду.

– Рискну предположить – это то, что нам нужно. – сказал Лоханкер, когда они заглянули в большой прямоугольный зал, где в полутьме высились металлические стеллажи и громоздились очередные ящики и стальные коробки.

Штука, на которую указывал Лоханкер, находилась у входа, и напоминала темный пюпитр на длинной и толстой ножке. Историк, прикоснувшись к рабочей поверхности «пюпитра», снова заговорил на древнеримтанском. Знакомый механический голос, раздавшийся из хрипящего невидимого динамика, стал ему отвечать…

– Что он сказал? – спросил Дымов, когда краткий разговор закончился.

– По данным бортового компьютера, на станции находится один пассажир. Очень давно. Его никогда не было в списке боевого экипажа. Он появился позже, когда экипаж по неизвестным причинам покинул станцию…

– И где этот пассажир?

– Странно – но было сказано, что здесь…

– В смысле?

– Ну, прямо рядом с нами…

В этот момент над головой Андрея Андреевича что-то просвистело – и в стену звонко ударился стальной дротик. Следующий дротик, пущенный сразу же вслед за первым, чуть не попал в шею Крембалета.

Между стеллажами мелькнуло чье-то полуголое низкорослое тело с отвисшим животом…

– Рок Шильд! Перестаньте! Вы с ума сошли?! Вы что – хотите нас убить? – крикнул Дымов.

– А кто вы такие? – ответил визгливый голос из-за стеллажей, переполненный страхом. – Вы посланы этой подлой мерзавкой Психхи Сайрас? Только она знает, где меня искать…

– Нет! Мы здесь по другой причине…

– Ненавижу эту длинноносую уродину, ненавижу!!!

 

Глава тридцать первая. Исповедь Рок Шильда

– Рок Шильд, выходите, поговорим! – предложил Дымов. – Мы не причиним вам вреда. Наоборот – можем вас спасти…

– Меня? Спасти? – из-за стеллажей неожиданно послышался звук, напоминающий горловое рыдание.

Из полутьмы выступил низкорослый человечек, на котором была только набедренная повязка, к которой крепился самодельный чехол для дротиков.

Вероятно, когда-то он был толст, но теперь об этом можно было догадаться только по слегка отвисшему животу и многочисленным складкам дряблой кожи на истощенном теле. Длинные седые космы обрамляли его старое и грязное лицо с маленьким ястребиным носом-крючком.

– Кто вы? Откуда вам известно мое имя? Зачем вы сюда прилетели? – спросил человечек, испуганно держа наизготовку стальной дротик.

– Ну, вероятно, нас можно считать командой космических искателей приключений, ведущих расследование по факту уничтожения одной планеты. – ответил Андрей Андреевич.

– Какой планеты? – Рок Шильд изучал Андрея Андреевича и его друзей внимательным настороженным взглядом.

– Моей… – вздохнул Дымов. – Она называлась Земля. Или Бестолковщина – согласно информации в имперском галактическом справочнике.

– Не слышал о такой… – Рок Шильд равнодушно пожал худыми плечами.

– Нам удалось установить, кто причастен к ее уничтожению. Кто отдал приказ… Это была Председатель Тайного Совета Директоров госпожа Психхи Сайрас и какой-то загадочный парень по имени М.

Рок Шильд вздрогнул и уронил дротик на пол.

– Наше предложение: вы расскажите нам, кто такой этот М, а мы в благодарность заберем вас отсюда. Пока вас не утащило в черную дыру…

На лице Рок Шильда отразились испуг и замешательство.

– Откуда вам вообще о нем известно? – хрипло спросил бывший нийский банкир.

– Из бортового дневника самой Психхи Сайрас. Правда, без каких-либо подробностей…

– А если я ничего не хочу об этом говорить?

– Тогда вы останетесь здесь, а мы полетим дальше. Такова суть сделки: вы рассказываете все, что вам известно, а мы заберем вас отсюда и доставим куда пожелаете. Только не на Ний, конечно…

Рок Шильд задумался, глубоко вздохнув.

– Хорошо. Я расскажу. А там будь что будет… Только бы вернуться и поквитаться с этой мерзавкой Сайрас – я бы за это и душу продал…

Подойдя к Дымову и его друзьям, Рок Шильд присел на один из металлических ящиков, сделав приглашающий жест последовать его примеру. От бывшего банкира распространялась жуткая вонь – словно он только что откушал зеленоватых «лепешек»…

– Итак, о том, кто такой М… Точнее, кто такие М. Они себя называют «Мы из Мрака»… Из Мрака пришли, во Мрак и уйдем… – Рок Шильд тихонько хихикнул. – Ну, не догадались еще?

– Неужто это… – Лоханкер в удивлении прикрыл рот рукой, словно боясь продолжить.

– Ну да, они и есть… М… То есть, …Мертвые.

– Вот это поворот! – потрясенно выдохнул Дымов. Крембалет и Ломбоцит Боп также пребывали в ошеломлении.

– Да, Мертвые… В смысле – души некогда живых. Отправившиеся в мир иной, после того, как их бренные тела в этой реальности нашли упокоение. – продолжил рассказывать банкир. – К слову, если вы думаете, что мир иной где-то далеко, то нет. До него рукой подать. Можно сказать, он у нас под носом. Каждый раз, когда звездолеты ныряют в гравитационный колодец, попадая в подпространство, мы по этому миру задними дворами пробираемся… Собственно, архивы той же Вселенской Энциклопедии, созданной на заре времен неизвестно кем, тоже в том мире хранятся…

– Поразительно! – сказал Лоханкер. – Что-то такое я давно подозревал…

– Первый раз я увидел М на заседании Нийского финансового общества. Вечером все случилось. Только мы девочек отпустили и винцо по бокалам разлили, чтобы о делах поговорить – ну, о том, как подкупить нийских государственных мужей и заполучить право печатать деньги, как тут М в зале и появился. Прямо из воздуха. У троих банкиров сразу сердце по слабости отказало – так их и не откачали… Остальные, у кого нервы оказались покрепче, потом вошли в Тайный Совет Директоров…

– И о чем он с вами говорил? – спросил Дымов, видя, что истощенный старик замолчал, уйдя в воспоминания.

– О чем говорил? Сделку нам предложил. Пообещал нам, банкирам, безграничную власть в галактике. Сказал, что окажет помощь во всех наших начинаниях… Но взамен потребовал, чтобы мы, когда власть над другими мирами и народами обретем, войны прекратили, людишек излишне не третировали и геноциды без крайней нужды не устраивали… В общем, чтобы навели в галактике порядок и поддерживали по мере сил относительную гармонию… Мы согласились. Кто бы не согласился? А дальше понеслось: создание Империи Добра, потом Галактического Союза Глобального Сервиса, Тайного Совета, псевдоэкономики и диванных войск…

– Надо же… Я всегда думал, что членами Совета двигало наследие римтанской империи – древняя кровь поработителей, в коварстве которым не было равных… – заметил Лоханкер.

Рок Шильд ухмыльнулся, показав остатки гнилых акульих зубов…

– Ну, наследие – наследием… А без М мы бы все это не потянули. В то время и без нийских банкиров хватало желающих всю галактику под себя подмять…

– А зачем М все это было нужно? Ну, я про относительную гармонию и прочие дела… – спросил Андрей Андреевич.

– Понятия не имею. – ответил Рок Шильд. – Я с ним общался всего то три раза. Для него долгое пребывание в нашей реальности было крайне обременительным – уж слишком большие энергетические затраты на это требовались… Возможно, Рот Феллер мог знать – он с М чаще встречался, как Президент Нийского финансового общества…

– Говорят, вы своему другу Рот Феллеру диверсию устроили – немножечко мозги ему разладили. – Андрей Андреевич вспомнил рассказ Ржаки Карлиса.

– У банкиров друзей не бывает… – Рок Шильд снова в ухмылке обнажил почерневшие акульи зубы. – Да, было дело. Скрывать не стану. Молодой я тогда еще был – всего-то четыреста лет. Только что новенькое клонированное тело занял. Кровь играла, голова полнилась замыслами… Я ведь не только Рот Феллера из игры вывел, но и других Директоров думал со временем убрать – надоело с этими болванами все время договариваться… Только не учел, что М о моих планах догадался. И они ему не понравились. Думаю, именно М помог этой мерзавке Психхи стать Председателем… А уж потом она меня сюда заточила – с помощью других Директоров. Но я за свои преступления заплатил сполна… Если бы вы знали, что мне пришлось пережить…

– Да, интересно – как вы сумели так долго продержаться? – спросил Лоханкер. – Вам ведь уже… Ну, в смысле, вы ведь с госпожой Психхи Сайрас в одной школе учились. А это было…

– Будь она проклята! Я ее еще переживу – вот увидите. Только вы свое слово сдержите… А спасся я только благодаря зеленушкам – как я их называю. Зеленушкам и улиткам…

– Каким таким зеленушкам? – спросил Крембалет.

– Да вот же они! – Рок Шильд указал на стены, где висели вонючие «лепешки», выпустив мохнатые нити во все стороны…

– Вы что – их едите?! – догадался Андрей Андреевич, придя в ужас.

– В слегка поджаренном виде… – подтвердил бывший нийский банкир. – Вы ведь ничего не знаете… Прошло всего десять лет со дня моего заточения, как в станцию врезался огромный булыжник. Как раз в ту секцию, где находился пищевой конвертер. Я тогда чуть от голода не сдох… Но этот же булыжник и стал моим спасением. Камень, похоже, оказался осколком какой-то планеты, сохранив в своих микротрещинах и углублениях некоторые формы жизни. Каким-то чудом эти формы пробудились от спячки и ожили – сначала на станцию проникли зеленушки, потом завелись пауки, а потом уже и улитки. Пауков есть можно – но только пока они совсем молодые и яда еще не набрали. От старых пауков мне самое беспокойство… А вот улитки – настоящий деликатес. Зеленушки же – сама жизнь. В них определенно есть какие-то вещества, что даруют долголетие. Я этими зеленушками просто весь пропитан…

– Вот черт! – Ломбоцит Боп против воли брезгливо поджал губы.

– Да, но постойте… А почему за столько времени станция так и не достигла черной дыры? – удивился Лоханкер.

– Это просто… – ответил Рок Шильд. – Потому что мерзавка Сайрас этого и не хотела. Это я потом догадался, что она задумала: чтобы я умер от страха в ожидании неизбежного – потому станцию и направили к дыре с минимальным ускорением… Правда, скоро игре конец. По расчетам бортового компьютера, станция вот-вот войдет в зону притяжения черной дыры, из которого уже не сможет вырваться, и начнется падение. Остался всего лишь месяц…

– Вы что – общались с бортовым компьютером? – спросил Крембалет.

– А как же… Долгие столетия он был моим единственным собеседником. Иначе я бы тут с ума сошел. Пришлось для этого выучить древнеримтанский язык – но это не стало проблемой. Все равно тут заняться нечем – кроме разведения улиток и охоты на пауков…

– А как можно связаться с М? – спросил нийский историк, выражая крайний интерес. – Есть такой способ? Ну, конечно, только чтобы самому не отправиться в мир иной… Представляю, сколько всего интересного этот М мог бы нам рассказать…

– Кажется, я знаю… – ответил Лоханкеру Андрей Андреевич.

 

Глава тридцать вторая. Обещанные неприятности

– Ну, что – пойдемте на корабль – сказал Андрей Андреевич. – Свое слово мы держим…

– Подождите! Мне надо попрощаться… – Рок Шильд неожиданно смутился.

– С кем?

– С улитками.

– Вы не шутите?

Следуя в некотором отдалении за пахучим банкиром по коридорам станции, Дымов и его друзья слушали дальнейшие признания.

– Боюсь, вы меня не поймете, но за те долгие столетия, что я здесь пробыл, во мне многое изменилось… Оказывается, можно считать не только деньги, но и много чего другого… К примеру, зеленушки. Или улиток. Или звезды… Да, звезды! Сколько бесчисленных часов я провел перед одним из обзорных экранов, смотря на них и мечтая спастись отсюда и начать новую необыкновенную жизнь… Заняться пчеловодством или, допустим, разводить кроликов…

– Белых? – с подозрением спросил Дымов.

– Что? – не понял Рок Шильд.

– Я говорю – кроликов белых?

– Нет, зачем белых. Обычных.

Они вошли в небольшое помещение, где было тепло и влажно. По стенам медленно ползали огромные зеленовато-желтые улитки. Одна из улиток выделялась размерами и цветом. Ее голову украшал какой-то фиолетовый нарост, похожий на съехавшую набок корону.

– Моя Королева… – нежно прошептал Рок Шильд, и осторожно погладил улитку между длинных рожек, на которых темнели глаза…

Помолчав, Рок Шильд неожиданно добавил:

– Когда доберусь до Психхи, порву ее на куски.

– За что? – не понял Андрей Андреевич.

– За эту бессмысленную любовь к моллюскам.

Однако сбыться мечтам бывшего нийского банкира было не суждено…

Вернувшись длинным коридором до посадочной площадки, где находился шароваррский звездолет, они обнаружили там Психхи Сайрас и с ней десятка два некроурков в тяжелой боевой броне, от одного вида которых бросало в дрожь и хотелось бежать без оглядки.

– Ну вот все и в сборе. – довольно произнесла Психхи Сайрас с акульей ухмылкой, не обещавшей ничего хорошего.

Увидев ее, Рок Шильд взвизгнул и потянулся к чехлу с дротиками, однако несколько некроурков тут же навели на него двуствольные дезинтеграторы, готовые выстрелить….

– Все! Нам конец… – пробормотал Крембалет.

– Допрыгались… – обречённо выдохнул Ломбоцит Боп. – Теперь нам в мертвый строй…

– Нет, ушастик. – услышав Ломбоцита, откликнулась Председатель Тайного Совета, снова хищно сверкнув акульими зубами. – Теперь вы так легко не отделаетесь…

Госпожа Психхи Сайрас была одета в строгий деловой костюм – при разноцветных туфлях. Левая туфля была белая, а правая розовая. На ее длинном носу сидели большие темные очки в золотой оправе, пряча глаза – один, что темнее ночи, и второй, что горел адским пламенем.

– Откуда вы узнали, что мы здесь? Вам М сказал? – в отчаянии спросил Дымов.

– О, нет, отважный животновод. М тут ни при чем. Как только вы сюда отправились, со мной связался Ржака Карлис и сдал вас.

– Вот сволочь… – у Крембалета зло встопорщились усы.

– Редкий гад… – огорченно согласился Дымов.

– Ну, его понять можно. Надоело ему на Тэнц-Бэнц слабоумных стариков манной кашей кормить. Да и в парике Ржуны Карлоффны у него голова постоянно потеет… – продолжила Психии Сайрас. – А я его за оказанную услугу простила. Я добрая. Я ему даже разрешила вернуться на Ний и снова вести «Вечернее бла-бла-шоу»…

– Уважаемая госпожа, может, вы и нас по доброте своей великой простите? – Геродотий Лоханкер смиренно склонил седую голову, блеснув вспотевшей бледной лысиной на затылке. – Так сказать, учитывая прежние заслуги перед Империей… За вклад в науку и многолетние труды на ниве просвещения и воспитания юношества…

– Ха-ха-ха! – злобно ощерилась Психхи Сайрас. – Это кого простить? Вот этого неугомонного варвара, специалиста по кручению коровьих хвостов, что увел у меня корабль, и бездумно и без всякой нужды убил мою любимую Пердоклю?

Когтистый палец госпожи Председателя Тайного Совета указал на Дымова.

– Или эту толстую мерзавку… Тьфу, то есть теперь этого худого мерзавца… – когтистый палец переместился на бывшего нийского банкира. – Что украл у меня пирожное, а потом довел мою семью до полного разорения?

– Или этих двух наглых дезертиров с отсталых миров, за которыми целый ворох самых разных преступлений?

– Или тебя, старого лизоблюда и сладкоежку, жалкого книжного червя, не сумевшего сохранить мои тайны и выставившего меня на посмешище перед всей галактической общественностью?

– Не будет вам никакой пощады! – холодно отрезала Психии Сайрас. – Да теперь это и невозможно. Уж слишком вы много знаете – что вам знать не положено…

– Да вы сами хороши! – неожиданно выпалил Андрей Андреевич, набравшись смелости. – Целую планету на куски разнесли! Вместе с ее жителями – между прочим, не самыми худшими среди других разумных обитателей этой галактики! Да что там! – даже лучшими, если сравнить со всякими вашими Сестрами Мрачковски и прочими «облади-облада»…

– Подумаешь – планета… Невелика потеря. – отмахнулась госпожа Председатель. – До Галактического Союза этих планет столько разнесли, что можно со счета сбиться…

– Мне вот только одно интересно, – неожиданно спросила Психхи Сайрас, обратившись к Дымову. – Ну, вот узнал ты, что это по моему согласию Землю уничтожили – и что изменилось? Что дальше то? Как бы ты мне отомстил?

– Да уж нашел бы как… – не слишком уверенно ответил Дымов. – Уж как-нибудь выследил. Как-нибудь добрался до вас и своими руками задушил бы…

– Ха, вот ведь дурачок! Последний мечтатель Бестолковщины. – Психхи Сайрас презрительно поджала губы. – Да я могу сейчас своими руками вообще тебе башку оторвать, так что ты даже дернуться не успеешь… Впрочем, отдам тебе должное – стартовав в пьяном кураже из коровника, ты сумел в дальнейшем далеко продвинуться в своих поисках. Молодец – инициативный. При других обстоятельствах я бы даже могла тебе какую-нибудь должность на Ний предложить… В министерстве сельского хозяйства, к примеру…

– Не нужна мне ваша должность! Вы зачем мою Землю уничтожили?! Чем она вам мешала?

– А это ты совсем скоро узнаешь. Когда отправишься в мир иной… – хихикнула Психхи Сайрас. – Ладно, пора заканчивать с пустыми разговорами. Время дорого. Вот что я решила – эта станция должна была упасть в черную дыру, но этого все еще не случилось… Так вот – мы это дело в долгий ящик больше откладывать не будем и ускорим процесс. Сейчас я со своими парнями выведу ваш допотопный звездолет наружу, закрепим его на этой доисторической римтанской лоханке и запустим его двигатели с максимальным ускорением. И – добро пожаловать в черную дыру! А теперь брысь отсюда, за шлюзовую дверь, если не хотите, чтоб ваши легкие разорвало в космическом вакууме. Впрочем, в ваших обстоятельствах, неизвестно еще какая смерть будет хуже…

– Мерзавка! – взвыл Рок Шильд, видя, что Психхи Сайрас и некроурки начали подниматься на борт шароваррского звездолета.

Спустя десять минут, промчавшись вслед за Рок Шильдом по центральному коридору и достигнув ближайшей из обзорных площадок, они обреченно наблюдали на широком экране то, что происходило в ближнем космосе.

Рядом со станцией висели три имперских военных звездолета, напоминая гигантских черных китов, в окружении серебристо-серой стайки из нескольких десятков более мелких космических суденышек… Шароваррский звездолет-мельницу прикрепляли к станционному ободу. Два небольших имперских корабля, похожие на темных жучков-долгоносиков неспешно ныряли в дырку станционного «бублика», и, делая круг, приматывали шароваррский звездолет к станционной обшивке широкой, и, видимо, клейкой лентой. Лента неспешно сматывалась с громадных бобин, расположенных у кораблей-долгоносиков рядом с хвостовой частью…

– Ну, вот и все – близится наш смертный час… – неожиданно спокойно произнес Крембалет, и сняв шляпу, прижал ее к груди.

– Простите меня, братцы! За все простите! – повесив голову, сказал Андрей Андреевич.

 

Глава тридцать третья. На пороге ада

– Аааааа… – тихо прокричал Андрей Андреевич и замолк, не в силах набрать в грудь воздуха. Ребра сдавило и потянуло вниз – словно ему на спину повесили невидимый рюкзак с картошкой.

Ломбоцит Боп и Крембалет, вцепившись друг в друга, еще держались, стоя на полусогнутых, а Рок Шильд и Лоханкер уже беспомощно распластались на стальном полу, хрипя и выпуская из раззявленных ртов слюну и пену.

Слабый свет, сочившийся из редких станционных светильников, поплыл по воздуху туманными волнистыми полосами. Перспективы исказились – стены словно отступили назад, почти скрывшись в наползающем мраке…

– Мама… Мамочка… Больно то как… – прошептал Андрей Андреевич, чувствуя, как неумолимая сила тянет его вниз, на колени.

В этот момент из тьмы в дальнем углу вышла высокая тень…

Это был он – призрак из гравитационного колодца! Тот, кто вместе с госпожой Психхи Сайрас смотрел страшное кино в зимнем лесу на Земле! И кого звали М.

На нем был темный монашеский балахон с большим капюшоном, из-под которого виднелись кончик желтоватого носа, бледные губы и острый подбородок.

– Все-таки решил еще раз с вами поговорить, Андрей Андреевич. – сказал М, почти вплотную приблизившись к Дымову и его друзьям. – Госпожа Сайрас – женщина решительная, но у нее свои задачи, а у нас свои…

Неожиданно наступило облегчение. Чудовищная сила, давившая вниз и безжалостно сжимавшая ребра, ослабла, хотя вокруг, за невидимой границей, окружавшей М и приговоренную к смерти компанию, продолжала твориться чертовщина: свет мигал, пол выгибался, стены двигались, то появляясь, то исчезая во мраке…

Видя, что Дымов молчит, все еще не в силах выдавить ни звука, М продолжил:

– Небось, хотите знать, почему мы с вашей Землей так обошлись?

Дымов кивнул.

– Так тут все просто. Там, где я уже вечность обретаюсь, определили, что в будущем ваша Земля имеет все шансы стать второй Империей Добра. Все у вас к этому предпосылки. А зачем нам две похожих империи в одной галактике? Два медведя в одной берлоге? Это ни к чему хорошему не приведет. Опять галактическая война начнется, которой конца не будет…. Вот мы и решили с вашей Землей вопрос закрыть, пока она еще силу не набрала. Ну, и как ты уже знаешь, в 2444 году по вашему местному летоисчислению и закрыли – аккурат, когда у вас первый межзвездный корабль построили…

– Зачем же столько народу было таким способом убивать? – прокашлявшись, хрипло спросил Андрей Андреевич. – Ведь, наверное, как-то вопрос по-другому можно было решить – без этого зверства…

– А мы по-другому и решили… – М издал лёгкий шелестящий смешок. – Это Психхи Сайрас и члены Совета думают, что вашу планету дезинтегрировали. Ну и пусть думают – и в памяти держат. Чтобы не зарывались. А на самом деле мы вашу планету в другую галактику переместили… Закрутив по времени…

– Как это – закрутив?

– Ну, отправили ее в прошлое – начинать все с чистого листа. Галактика эта, где теперь ваша Земля обретается, называется Млечный Путь. Там как раз сложная ситуация – одни Империи Зла и беспрерывные войны. Вот мы вас туда и определили. Когда время придет – ставку на вас сделаем. Будете там прогрессивную волну гнать и новый галактический порядок наводить. По известному образцу: Тайные Советы, диванные войска, юмористические телешоу из каждого утюга, «Галливуди» и «Боллимути» – ну, ты, Андрей Андреевич, и сам теперь в курсе…

– А вы можете меня туда – на ту Землю отправить? В галактику Млечный Путь? – Дымов, загоревшись надеждой, поднапрягся и сумел подняться с колен.

– А вот с этим, Андрей Андреевич, уж извини, будут проблемы. – призрак из гравитационного колодца с сожалением развел руками. – Прошлое, в которое мы Землю отправили, уже миновало, и теперь там свое настоящее. А в том настоящем другой Андрей Андреевич с Наташей прямо в данную минуту в свадебном «Жигуленке» домой едут – с родственниками и гостями – чтобы пить да гулять… Мы, конечно, можем того Андрея Андреевича в первую брачную ночь тобой заменить. Но это уже совсем не по-людски будет. Во-первых, куда того Андрея Андреевича девать – не убивать же – ну, в самом деле…. Во-вторых, Наташа будет недовольна. Тот Андрей Андреевич молодой, а у тебя за плечами уже сороковник. Старый ты для нее…

– Я понимаю. – тяжело вздохнул Дымов. – Ладно, пусть все остается как есть. И пусть Наташа с ним будет счастлива…

– Будет, будет… – усмехнулся призрак из гравитационного колодца. – Доживет с ним до глубокой старости и помрет… ну, не в один день, но почти.

– Послушайте, глубокоуважаемый М, а зачем вы вообще в галактиках Империи Добра насаждаете? – неожиданно подал дрожащий голос Геродотий Лоханкер. Он продолжал лежать на полу – чуть не в обнимку с Рок Шильдом. – Мне, как историку, это крайне интересно…

– Да, действительно, зачем? – тоже заинтересовался Дымов.

– Просто мы захотели помочь вам обустроить рай. Исходя из наших собственных интересов. – ответил М.

– Рай? Какой рай? – не понял Андрей Андреевич.

– Как какой? Тот, что в вашей реальности, в вашей Вселенной.

– А у нас здесь разве рай?! – удивился Андрей Андреевич, и не удержавшись, издал горький смешок, кривясь от боли в ребрах.

– Ну да – у вас рай. А у нас ад. – М оставался совершенно серьезным. – Ты бы сам подумал, Андрей Андреевич, прежде чем зубы скалить: что еще может быть в царстве чистой мысли, кроме ада? Представь себе собрание бесчисленных разумов, освободившихся от бренных тел, находящихся друг с другом в вечном обмене мыслями и не способных их скрыть. Мысли – они хоть разными бывают, но по большей части мерзкие весьма. И ужасающие в своей откровенности…

– Хм… – Андрей Андреевич задумался. – Надо же… Как-то я этот момент не учел…

– Ну и дальше представь: как только у вас очередная кровавая каша случается, так к нам тут же новые толпы начинают прибывать – в лютой злобе, в страхе и ненависти. Мы хоть в своем аду давно ко всему привычные, но все же и нам отдохнуть от чужих черных мыслей хочется – хоть иногда. Осатанели мы уже от всего этого… Да и вас понять нельзя – чего вам все не хватает? Вон вам какую Вселенную отгрохали – черпай из нее богатства всеми руками, ешь, пей да веселись… А вы друг друга готовы живьем жрать – без суббот и выходных. Вот мы и решили наконец вмешаться – придумали вам Империю Добра…

– Что-то от ваших Империй Добра никакого особого счастья нет… – заметил Дымов.

– Многого захотел, Андрей Андреевич. Счастье еще заслужить надо. Не каждый его достоин… Проект наш, может, и несовершенный – но лучше все равно пока не придумали… – призрак из гравитационного колодца снова издал смешок.

– Ладно – этот вопрос прояснили, теперь о том, что дальше. – продолжил М. – Вы сейчас на пороге ада… Я так понимаю, что желающих отправиться вместе со мной в мир иной, в царство чистой мысли, нет?

– Нет! – вместе с Дымовым хором подтвердили остальные.

– Ну, это правильно – еще успеете… К тому же, тебя, Андрей Андреевич, там один знакомый дожидается – помнишь того типа, которого ты по неосторожности на Балбании грохнул? Вот он – жаждет с тобой пообщаться, душу излить… Так он о выходе на пенсию мечтал – столько лет в душной регистрационной будке маялся. Да не случилось…

Дымов растерянно моргнул.

– …Что же – спасти вас не проблема. – сказал М. – Только вот какая штука: обратно в вашу галактику я вас вернуть не могу – а то меня Психхи Сайрас не поймет. А мне с ней дальше работать… Зато могу отправить через черную дыру в другую звездную систему – у нас там как раз одна проблемка нарисовалась, и вы могли бы нам кое-чем помочь. Выступить, так сказать, эмиссарами от загробных сил. Приключенцы вы уже опытные, можно сказать, слаженная команда. …Ну что – согласны?

Дымов переглянулся с друзьями и почесал в затылке…

– А куда деваться?

 

Вместо эпилога

– Андрей Андреевич, видимо, придется звездолет на другой менять, – сказал Крембалет, глядя на обзорный экран. – Уж слишком мы выделяемся…

– Да к тому же овощи в трюме испортились… – добавил Ломбоцит Боп. – Запах такой, что на нижнюю палубу войти нельзя…

Между тем на обзорном экране, где простиралось черное полотно космоса, происходило беспрерывное движение – вокруг искусственно созданной планеты, напоминавшей египетскую пирамиду, золотистой тучей кружили космические корабли – маленькие копии гигантского сооружения. Среди них шароваррская «мельница» и вправду привлекла бы внимание…

– Интересно, в этой галактике уже изобрели псевдоэкономику… – задумчиво обронил Рок Шильд.

– …И где здесь ближайший исторический Университет… – подал голос Геродотий Лоханкер.

– Разберемся, – уверенно ответил Дымов и сел в кресло пилота.

– Ну, поехали!