…Тридцать лет назад на реке Яузе, за московской заставой Лефортово, жили три закадычных друга…

По Яузе, какой она была тридцать лет назад, — мутной, с захламленными берегами, с приросшими к ним маленькими косыми домишками, — плывет лодка, такая дырявая и заплатанная, что просто непонятно, как она держится на воде.

Ведут лодку по Яузе три дружка: Сашка Лапин, голубоглазый, взлохмаченный паренек, степенный и серьезный, прозванный за любовь к животным «Кошачий барин», Боря Чижов — «Чижик», с такими же, как у Лапина, голубыми глазами, но озорным и лукавым лицом, и худенький, длинноногий и длиннорукий Васька Нестратов, за важность и хвастовство именуемый «Индюком».

Вместе с лодкой выплывает песня, которую друзья орут истошными голосами:

На руле, исполненный чувства собственного достоинства, сидит Васька. Он держит в левой руке замусоленную ученическую тетрадь, на обложке которой корявыми буквами написано: «песильник», поглядывает на яркое июльское солнце и командует:

— Прямо на борт! Пошевеливайся!‥

Саша Лапин бросает весло.

— Чего он командует все время?! — И, повернувшись к Ваське, сердито говорит: — Не ты один здесь капитан!

— А кто ж будет командовать? — снисходительно спрашивает Васька. — Ты, что ли?

— Задаёшься, Васька! — угрожающе произносит Саша и поворачивается к Борису: — Опять он задается! Макнем?

В глазах у Бориса прыгают весело искорки:

— Макнем!

— Не надо! Не надо, дьяво… Но уже поздно.

Саша и Борис, едва не перевернув утлый корабль, хватают отчаянно барахтающегося Ваську за руки и за ноги и окунают в Яузу.

— Будешь задаваться?! Будешь задаваться?!

— Не… не… буду…

Ваську водружают обратно в лодку. Потоками течет с него мутная вода.

— Вот индюк! — с искренним возмущением говорит Чижик. — Сколько его ни макай, он все за свое!

— Ладно! — бормочет Васька. — Этого я вам не забуду!

Но тут же, разумеется, забывает.

С берега, из-за невысоких покосившихся заборов городской окраины, из-за полуразвалившихся стен и темно-бурых нагромождений шлака и мусора летит песня:

Друзья, насторожившись, прислушиваются. Протяжно гудит заводской гудок.

— Комсомольцы на субботник идут! — кивает Борис.

— А хорошо, ребята… — задумчиво улыбается Сашка. — Хорошо, что опять гудок гудит, верно?

Медленное течение тащит лодку. Песня на берегу затихает. Ребята переглядываются и подхватывают:

— А здорово у нас получается, честное слово! — вдруг восхищается Васька. — На всю Яузу слыхать!

Стоят покосившиеся домишки на берегу, течет мутная вода.

— Да, хороша у нас Яуза, — вздыхает Чижик, — только вот берега видать… простора нет…

— А есть реки, говорят… — Саша мечтательно глядит вдаль, — ни конца ни краю…

Васька самоуверенно встряхивает нечесаной головой.

— Погоди, поплывем еще туда! Поплыве-ем…

И друзья, переглянувшись, снова затягивают:

С ТОЙ ПОРЫ ПРОШЛО ТРИДЦАТЬ ЛЕТ