Карл придумывает тысячу предлогов, чтобы увести меня из дома, подальше от глаз Бренды. Мы гуляем по пляжу, ездим за покупками, просто выходим подышать воздухом. Я чувствую себя девочкой-подростком, которой приходится встречаться с парнем тайком. Мы подолгу целуемся в машине, припаркованной возле какого-нибудь магазина. В объятиях Карла я оживаю.

– Завтра у меня выходной! – объявляет он. – Может, придумаем что-нибудь, чтобы подольше побыть вдвоем?

– Надеюсь, ты найдешь способ забрать меня к себе на ночь, – шепчу я многозначительно.

– С удовольствием! Но будет проще, если я останусь ночевать у матери. Как думаешь, смогу я проскользнуть к тебе в спальню, пока мама спит?

Прищурившись, Карл всматривается в мое лицо. Обожаю, когда он так делает… В такие моменты я чувствую, что мое мнение для него важно. Я беру руку Карла, целую его пальцы, потом изображаю самую лукавую улыбку, какая только есть у меня в запасе.

– Придется вести себя очень тихо…

– А можно просто поспать.

Я хмурюсь, даже не пытаясь скрыть разочарование.

– По-твоему, лучше будет просто спать?

– Нет! Но если ты считаешь, что нам незачем спешить…

– Не говори глупостей! Мы даже целуемся украдкой… Я дождаться не могу, когда мы окажемся наедине!

Я начинаю подозревать, что Карл нарочно держится от меня на некотором удалении – он хочет, чтобы у меня было время подумать. Эта мысль приходит мне в голову, потому что, услышав мое признание, Карл радостно улыбается. И осыпает меня поцелуями.

– Обещаю устроить так, чтобы мы с тобой побыли наедине, и как можно скорее! Согласна?

– Согласна.

Мы перестаем обниматься, и вскоре машина Карла сворачивает на дорогу, ведущую к дому. Я спрашиваю с любопытством:

– А может, это ты считаешь, что мы слишком спешим?

– Что? Нет! Совсем нет! Я только подумал… не знаю… ну, что тебе нужно время.

И он признается, что чувствует себя не в своей тарелке, когда мы с Брендой заговариваем об Алексе и о ребенке. Это деликатный момент… Я тоже ощущаю неловкость. Я как будто разрываюсь между двумя мужчинами. А Бренда, со своей стороны, часто просит меня рассказать о нашей с Алексом жизни. Скорее всего, Карлу неловко слушать эти мои откровения, пусть даже Алекса и нет с нами.

– Тебе неприятно, когда мы с Брендой говорим об Алексе?

– Я бы так не сказал, – пожимает плечами Карл. – Думаю, для тебя это важно – вспомнить приятные моменты, которые вы с ним пережили вместе. В любом случае… я прекрасно знаю, что я не такой… жизнерадостный, как он.

Меня это злит. Зачем сравнивать себя с братом? Только теперь я начинаю понимать, как это непросто для Карла – знать, что я была с ними обоими.

– Карл, у тебя нет ни малейшей причины завидовать Алексу.

Он сжимает губы, вымученно улыбается:

– Я знаю.

– Если для тебя это так болезненно…

– Ничего подобного! Просто… у тебя много воспоминаний, связанных с моим братом. И ты до сих пор его любишь. Но я готов с этим смириться. По крайней мере, мне так кажется…

– Если бы твоя мать не просила меня рассказывать ей об Алексе, я бы думала о тебе. Все время!

Карл берет меня за руку, едва заметно улыбается. И это не та ослепительная улыбка, к которой я успела привыкнуть. Что ж, должно пройти время, прежде чем он по-настоящему мне поверит.

– Нам тоже есть о чем вспомнить. Как ты меня утешал, как мы ходили на УЗИ, и… как ты встал на колени, когда делал мне предложение!

– Это правда! – соглашается Карл и продолжает уже более непринужденно: – И еще мы с тобой танцевали. Это было настоящее чудо!

К нему возвращается хорошее настроение, но ненадолго. В салоне снова повисает молчание. Может, мне это только кажется, но я не могу сдержаться:

– Карл, ты даже не представляешь, как мне с тобой хорошо! Иногда я на пару часов ухожу к себе в комнату, чтобы просто подумать о нас…

– Правда? – спрашивает он, явно заинтересованный моим неожиданным признанием.

– Конечно правда! И то, что твоей матери хочется говорить об Алексе, – это естественно.

– Знаю. Прости. Дело в том… Я думаю… Наверное, я немного ревную.

Ему грустно в этом признаваться, а я улыбаюсь:

– Ревнуешь? Ты? Поразительно!

Я трясу его за руку.

– Подожди, пока мы останемся наедине, и ты поймешь, есть у тебя причина ревновать или нет!

Карл отвечает мне улыбкой, подносит мою руку к губам, целует, многозначительно смотрит мне в глаза:

– Жду с нетерпением!

Сегодня сочельник. Мягко горят свечи, стол заставлен приготовленными Брендой деликатесами, но ужинаем мы, как обычно, втроем – так повелось со дня моего приезда. Мы принарядились по случаю праздника, и настроение у всех приподнятое. Как это приятно – отмечать Рождество в семейном кругу! Семья… Стоит мне подумать о ребенке, которого я ношу под сердцем, и это слово приобретает для меня совершенно новый смысл.

Карл принес две бутылки безалкогольного игристого напитка и то и дело доливает его в наши с Брендой бокалы. Вина мне пить нельзя, и он, наверное, думает, что я огорчаюсь по этому поводу. Но это не так. Я так счастлива находиться здесь, с ними, что практически не замечаю, что кладу в рот. Хотя отрицать не стану: я немного нервничаю и поэтому много пью. Смех Бренды, взгляды Карла и атмосфера этого чудесного, многообещающего вечера пьянят меня сильнее вина.

И я первой бегу к елке, чтобы преподнести подарки. Их легко узнать по простым оберткам. Это Бренде нравится украшать свои подарки тысячей разных финтифлюшек – бантиками, лентами, пластиковыми цветочками… В сравнении с ее декораторскими изысками моя коробка выглядит бледно, но Бренда, поддерживая игру, тихонечко встряхивает ее, прислушивается, а потом спрашивает:

– Это что-то хрупкое?

– Немножко…

Она распаковывает подарок, стараясь не порвать оберточную бумагу, и вынимает три обрамленные фотографии. На одной Алекс запечатлен в одиночку, другая была сделана на прошлое Рождество, и на ней мы с ним вместе, а третья – увеличенное изображение малышки, сделанное аппаратом УЗИ. Бренда прижимает последнюю фотографию к груди и широко улыбается:

– О Шарлотта! Это замечательная идея! Спасибо большое!

Она подходит, чтобы меня обнять, потом относит фотографии на каминную полку, где все их смогут увидеть. Я смотрю на Карла – не слишком ли его огорчил мой выбор подарка для Бренды, хотя, признаться, я положила его под елку уже достаточно давно. Карл улыбается и ободряюще мне подмигивает. Честно говоря, я бы предпочла, чтобы Бренда унесла фотографии к себе в комнату. Мне странно видеть себя рядом с Алексом, в то время как я дождаться не могу, когда Карл меня обнимет и мы расскажем Бренде правду.

Карл благодарит меня за подарок, который я сделала ему, – привезенные из Квебека аудиодиски и свитер с эмблемой Супермена. Разглядывая свитер, мы дружно хохочем, и я радуюсь, что всем снова весело.

Через некоторое время я решаю, что момент настал, и зачитываю письмо, которое Алекс написал мне незадолго до смерти, – в нем он выражает желание познакомить меня со своими родственниками. Голос у меня дрожит, но я стараюсь как могу и делаю паузу перед каждой фразой, чтобы полнее донести до слушателей ее смысл.

– «Я не всегда был для матери хорошим сыном, но я знаю, она меня любит и будет очень рада с тобой познакомиться. С братом все сложнее, потому что у нас с ним были трения, и довольно серьезные. Но мы все равно одна семья, и я уверен: в конце концов все будет хорошо. Я очень изменился, Шарлотта, я сумею уладить разногласия, потому что знаю, как это для тебя важно. Я знаю, что у тебя семьи нет, и мне хочется, чтобы ты вошла в мою…»

Я умолкаю, и не только потому, что это – конец отрывка, который я намеревалась прочесть. Мои слушатели растроганы до слез. Карл обнимает меня и дрожащим от волнения голосом благодарит, а потом смотрит на письмо, как будто все еще не может поверить, что его брат это написал. Бренда целует меня в щеку и в лоб, и у нее в глазах тоже блестят слезы. Я вздыхаю с облегчением, потому что очень хотела, чтобы мои подарки им понравились.

Теперь очередь Бренды нас одаривать. Мне она приготовила сюрпризов больше, чем Карлу, и еще больше – малышке. Я смеюсь, качаю головой.

– У меня не хватит рук, чтобы унести все это!

– Посмотри, что в коробках, Шарлотта!

Дрожащими от волнения пальцами я развязываю ленты и вижу: мягкие игрушки, с которыми Алекс любил играть, когда был маленький, детскую одежду, средства гигиены для младенцев, книги для молодых мамочек и ваучер на покупку билетов компании «British Airways» на крупную сумму.

– Это чтобы ты могла приехать к нам еще, – поясняет Бренда и лучезарно улыбается.

Я пла́чу как идиотка. Со своей стороны, Карл благодарит мать за MP3-плеер и фирменные рубашки. Наконец он откладывает свои коробки в сторону и спрашивает:

– Ну, как насчет еще одного подарка?

Я торопливо распечатываю коробку и замираю, глядя на ее содержимое. Мое недоумение кажется Карлу забавным, и он спешит пояснить:

– Это – доплер. Чтобы ты могла слушать сердцебиение ребенка.

– И это работает? – тут же интересуется Бренда.

– Надеюсь, что да! – смеется Карл.

Повертев коробку в руках, я решаюсь наконец извлечь из нее прибор. Карл поясняет, что достаточно приложить датчик к животу – и мы услышим, как бьется крошечное сердечко. Оказывается, идея пришла ему в голову еще во время УЗИ, – он тогда подумал, что и Бренде хотелось бы быть вместе с нами.

– Хочешь попробуем? – с улыбкой спрашивает у меня Бренда.

Я вскакиваю на ноги, прошу минутку подождать и убегаю к себе в спальню. Возвращаюсь я уже в пижаме, и Бренда с Карлом, смеясь, помогают мне устроиться на диване. Мне намазывают живот специальным гелем, который входит в комплект, и мы терпеливо ждем, когда что-то произойдет.

Карл держит в руке пластиковый округлый датчик. К самому же прибору подключены две пары наушников. Я надеваю одну из них, другую – Карл. Он водит датчиком по моему животу, напряженно прислушиваясь, – совсем как доктор на УЗИ. Потом в шутку укоряет меня в том, что я слишком много съела. Я вздрагиваю, уловив быстрое ритмичное биение, и обращаю к Карлу удивленный взгляд.

– По-моему, мы нашли! – шепчет он.

Бренда, сгорая от нетерпения, забирает у него наушники и надевает. Выражение ее лица становится изумленно-растерянным, когда она слышит тот же звук, что и я. Мы вместе вслушиваемся в эту стремительную пульсацию – верный знак, что моя дочка тут, у меня в животе. Бренда машинально ищет мою руку и пожимает ее. Я ожидаю, что она что-нибудь скажет, но Бренда молчит. Когда мы снимаем наушники, она порывисто обнимает сына.

– Замечательный подарок! Спасибо, мой дорогой!

– Бренда права. Это просто чудо, что ты об этом подумал. Спасибо, Карл.

Слезы наворачиваются мне на глаза – настолько я тронута тем, что Карл выбрал для меня такой подарок – подарок, благодаря которому кульминацией праздника стал ребенок его брата, в то время как между мной и им самим происходит что-то чудесное.

– Ну, если бы это был мальчик, я бы точно купил ему свитер Супермена! – шутит Карл и заговорщицки подмигивает.

Я обнимаю его, целую в щеку. Мне хочется поцеловать его куда менее целомудренно, но вместо этого я сажусь на место, не зная, радоваться мне или плакать.

– Это по-настоящему замечательное Рождество! Спасибо!

Бренда в который раз сжимает меня в объятиях, а когда она убегает в кухню, чтобы приготовить нам шоколад, я бросаюсь к Карлу на шею:

– Спасибо!

– Мне хотелось тебя порадовать.

– Я счастлива, правда! И это – во многом твоя заслуга.

Он ласково меня целует, гладит по щеке.

– Люблю, когда ты улыбаешься.

– А я люблю, когда ты меня целуешь.

Карл снова прижимается к моим губам, прислушиваясь при этом, не идет ли мать.

– Я приготовил тебе еще один подарок. Подарю его позже, в твоей комнате. Ты не против?

Многозначительная улыбка Карла наполняет мое сердце радостью. Я вздыхаю, киваю и льну к его груди.

– Знаешь, почему я купила для тебя свитер Супермена?

– Чтобы поиздеваться, для чего же еще?

– А вот и нет! Если бы я хотела поиздеваться, я бы назвала тебя Карлтон!

Он ворчит что-то неразборчивое, смеется, а потом заявляет, что из моих уст это имя звучит даже приятно, – наверное, все дело в моем очаровательном акценте. Я кладу голову ему на плечо и блаженно вздыхаю.

– Я купила для тебя этот свитер, потому что для меня ты – Супермен. Мой личный супергерой.

Карл проводит пальцами по моей спине вверх, к шее, потом мягко приподнимает мне подбородок. Мне приятно его волнение. Он берет мою руку и кладет себе на грудь.

– Шарлотта, мне так хочется, чтобы ты знала… как я сейчас, в этот самый момент, счастлив!

– В твоих интересах продемонстрировать мне это сегодня вечером!

Я пытаюсь шутить, но, призна́юсь честно, в глазах у меня предательски пощипывает. Карл улыбается, страстно меня целует и тут же отодвигается, потому что в коридоре слышны шаги Бренды. Голова у меня идет кругом после поцелуя, но атмосфера праздника и смех Бренды быстро возвращают меня в эту великолепную рождественскую ночь.

На часах почти три ночи, когда Карл ложится ко мне в кровать, одетый в пижамные штаны и свитер с эмблемой Супермена. Я прикрываю рот рукой, чтобы не засмеяться, потом бросаюсь ему на шею и пылко целую. Мне не терпится снова ощутить его тело, однако Карл останавливает мой порыв, подает мне коробочку и говорит, что хочет, чтобы я надела это прежде, чем сведу его с ума своими ласками. Я не могу отказать; оберточную бумагу я снимаю с космической скоростью, предвкушая удовольствие от подарка. То, что я вижу, меня удивляет. Карл сам берет украшение из коробочки и поясняет:

– Я нарочно выбрал что-нибудь не очень заметное. Это – браслет на щиколотку. Конечно, я предпочел бы подарить тебе колье или браслет на запястье, но… тогда тебе пришлось бы объяснять маме, откуда взялось новое украшение. В общем…

– Понимаю.

Он наклоняется, надевает цепочку мне на щиколотку, нежно гладит мою ногу.

– Скоро я куплю тебе что-нибудь более… заметное.

– Карл, мне ничего не нужно.

– Я мечтаю завалить тебя подарками, Шарлотта! Цветами, украшениями… Мне хочется подарить тебе все то, что… что ты так щедро даришь мне.

Я притягиваю его к себе, качаю головой.

– Ты уже это сделал.

Поцелуями я даю ему понять, чего мне на самом деле хочется, и Карл незамедлительно укладывает меня на спину и заставляет забыть обо всем на свете, кроме него.

Мы любим друг друга в полнейшем молчании. Карл обхватывает мою голову руками, прижимается ртом ко рту, и наши дыхания соединяются в одно… Я обожаю, когда он заставляет меня терять голову, когда шепчет на ушко мое имя.

Не знаю, удается ли нам вести себя тихо, но, когда мы замираем, тишина в доме кажется какой-то нереальной, звенящей. Я дремлю в объятиях Карла, прижавшись к нему спиной. Отгоняю от себя сон, потому что хочу насладиться этой идиллией, и улыбаюсь каждый раз, когда он целует меня в плечо; вздыхаю, когда через шторы в комнату проникают первые рассветные лучи.

– Как жалко, что ты должен идти к себе… Мне сейчас так хорошо!

– Мне тоже. Но тебе нужно поспать. Завтра мы идем в гости и ты познакомишься с нашими родственниками.

– Да, я помню. И раз уж мы всем говорим, что я – твоя жена, можем поиграть во влюбленных. Я буду держать тебя за руку, и нам время от времени можно будет целоваться.

Карл смеется мне в ухо, потом садится на кровати, и к нему сразу возвращается серьезность.

– Мне даже притворяться не придется. И ты это прекрасно знаешь, верно?

– Пожалуй…

Он нежно меня целует, берет мои руки, прижимает их к себе, и очень быстро с его губ слетают слова, исполненные такого волнения, что это не может не тронуть мое сердце:

– Шарлотта, дело в том… Я правда тебя люблю.

Услышанное снова и снова звучит у меня в голове. Я замираю, пытаюсь прийти в себя. Наверное, Карл ждал, что я брошусь его обнимать, потому что его лицо вдруг мрачнеет.

– Конечно, я слишком спешу. Ты до сих пор любишь Алекса.

– Пойми, я не ожидала, что…

– Все нормально, Шарлотта. Не бери в голову.

Карл выжимает из себя улыбку, соскакивает с кровати. Я хватаю его за руку, удерживаю возле себя.

– Карл, постарайся понять! Мне хорошо с тобой, но…

– Все нормально, – повторяет он.

Он вздыхает, глядя в пустоту, а потом его внимание снова обращается ко мне.

– Я не сержусь, Шарлотта. Я понимаю. И не сомневаюсь, что все станет проще, когда мать узна́ет правду. Тогда я смогу открыто за тобой ухаживать, соблазню тебя…

Я смеюсь и прижимаюсь к нему всем телом.

– Карл, ты просто чудо, правда! Одного твоего присутствия достаточно для того, чтобы я больше ни о ком, кроме тебя, не могла думать. Просто… я все еще не могу убедить себя в том, что я вправе быть счастливой. По крайней мере, не так скоро…

– Конечно, ты должна быть счастливой! – горячится Карл. – И если ты разрешишь, я тебе это докажу.

Я обнимаю его покрепче. Мне совсем не хочется пререкаться, особенно после такой прекрасной ночи. Я целую Карла, кончиками пальцев ласкаю его лицо.

– Ты доказываешь мне это каждый день! Если увеличить дозу, мое сердце попросту лопнет!

Его поцелуй нежен и многообещающ. Когда Карл на цыпочках выходит из моей спальни, я падаю на постель и, счастливая, засыпаю.