в челопарке — лето:                  не зная, как поделить то на это (на ноль — хоть, сказывают, нельзя, — всяко легче),                  иду оживать на Васильевский.           острова глазом не охватить враз, чаек —               («хорошо-то как, Машенька!» —    у барышни интеллект аж в стрингах) — навалом,           ну и филфак — в довесок — по левую:               так вот и не сходил… не страшно.                        лю-лю ленинбург                  всю жизнь да еще пяток:                 пяти обычно и не хватает —                        скоро, упс, поезд,                    нечего жевать сопли:           «если вы держите слона за ногу           и он вырывается, отпустите его» —           в сети не больно-то одиночества,                           сколь ликбеза.

                         «сначала циклопы… волновая структура позволяет им легко менять форму:        пятьдесят метров живой протоплазмы, а потому —         деление и почкование! деление и почкование!       потом призракообразные, чуть плотнее и ниже —        почкование и спорообразование! почкование и                         спорообразование! —             не ведающие страстей гермафродиты;      следом — «усовершенствованные» лемурийцы —             двуликие, четверорукие эм-энд-жэ                    да трехметровые атланты,   чье едва уловимое эхо таит учебник санскрита…» —                  Машенька, наклоняя головку,         зажимает губами топорик слов, и рубит:    «Уотсон доказал, что только два обстоятельства         определяют нашу сатисфакнутость прошлым,  ну или “счастливость” — удачная личная и, как он это                                    называет, “завершенность трудового процесса”… хочешь перетереть и                                       это ?» —      «одна девочка, — мотаю головой я, — как-то сказала:          “важно иметь возможность стоять на цыпочках                   и ничего никому не объяснять”»:                            чижик-пыжик, плесни…

                    ок, даже если она не Машенька —           далее опускаем, — какая, в сущности, разница?                           как теперь понимаешь, отношения можно построить с любым приемлемым вариантом:               это, конечно, лишает их нежного флера,        и все же (отставить «увы» и «ах») ничего не попишешь.                              раз ленинбург тает,         раз, слив в лавку-лю пол-юшки-то за бесценок,                               ты ничего не понял,                      есть смысл кое-что озвучить.                                           …                «ты ни тело, ни мысль, ни чувство» —                          рефренит Машенька,      я же, загибая машинально пальцы, отмалчиваюсь:             ни лингвистика, ни семиотика с логикой,                  ни культурология с философией               не дают ответа на Тот Самый вопрос                          (вы, панночка, тоже,                           тоже его задавали —        довольно отмахиваться репринтным изданием:                         поднимите-ка лучше веки).

          все эти предметы философского анализа и проблемы онтологического статуса языковых значений ,         пресловутые бартовские па на тему, сорри,              рождения читателя и смерти автора         безостановочно напоминали о том, что люди,          а также все, кого обычно за них принимают,                     суть обреченные существа;                      потому-то и искал я сутру,       толкование которой разъяснило бы мне, наконец,             смысл пустоты занебеснутого нейтраля… но!     я не был на самом деле готов к умерщвлению того,                    что все еще называют «эго» — потому-то изначальная сущность и не могла «вылупиться»,                  ощутив чистую свою бесконечность:  нет-нет, не ту, которую пытаются вымолить у рясоносцев                 похотливые до индульгенций невежды, предлагая посредникам — «во славу *****» — живую валюту                                    страха…          о, конечно, дутая моя «индивидуальность»           являлась, как и у большинства двуногих,             стандартным ассорти из ограничений,  стоящих на пути к, так скажем, реализации хай-класса:          впрочем, не крылся ли в основе Творения какой-нибудь трансцендентный обман, я, как и вы, не знал…         мини-устройство же Машеньки, признаться, интересовало меня ничуть не меньше мироустройства в целом: с этого места поподробней , просит она, снимая вторую кожу:             надо же, никак не привыкну к подобным ню.

          — знаешь, говорит Машенька сразу после,                       когда звонит халупосдатчица,     секунду-другую инстинктивно дергаешься, гадая,  набьет ли она цену или вежливо попросит убраться,           меж тем как сильное эмоционирование        (да, я тоже, тоже не терплю это словечко) —          вернейший признак животного состояния,                     а значит, каждый поэт[ъ]… — «мал и мерзок, да не так, как вы!» — шепчу машинально,                   но Машенька отмахивается:      — двенадцать вихрей с зеленоватым свечением…             нет ничего красивее чакры сердечной!               нет никого милей чижика-пыжика!                    никто мне не люб больше!                                 (хохочет.              рифмует анку с фонтанкой .                                 допивает.)

          постигнуть «скрытые пружины мироздания»:                     не того ли хотелось Машеньке?                       она, по-тихому сталкерившая,        почитывала, конечно, не только «Бхагават-Гиту» с                                 «Дхаммападой»:          более того, чтобы почитывать «Бхагават-Гиту» с                                 «Дхаммападой»,             приходилось продаваться и таким вот образом  (фрагмент файла, сохраненного на рабочем ее столе, ниже):                            «с 1972-го на U. Wirsbo              произведено 2.000.000.000 метров труб Pe-Xa: этого достаточно, чтобы обогнуть земной шар пятьдесят раз»,                                          etc.: Машенька, впрочем, не жаловалась и «слез горьких» не лила,              во всяком случае, при мне, — ну и, конечно,        словечко к а р м а, закрепившееся в ее лексиконе         (как и лю, уцененное, а потому не имеющее веса),                 все чаще делило на ноль «святое» —               в том числе и подаренную книжонку:                   образчик того самого продукта,   коим завален нынче каждый «душевный» бук-шоп.   в общем… смеялась Машенька, смеялась, а потом, швырнув нетленку в угол, обхватила колени и начала                                      по-бабьи, как начеркал бы какой-нибудь «подающий надежды»                                       ново я зец,                                  раскачиваться…                             а что бы сделали вы, прочитав такие вот вирши, венчающие одну из главок?   «созидайте свою мысль, слово — глина для работы. к синтезу, в котором жизнь, красота, любовь, свобода».                                            …                                 ага , подумал я,                  глядя на тонкие ее щиколотки.

                    когда я в очередной раз напился                         (Машенька снова отказала , мотивируя это тем, что де холостяцкое существование ей                                    всех милей несмотря даже на издержки синтетического хозяйства         в виде чуждого флэта, ну и еще кой-чего:                     о том не здесь и не сейчас),                       во мне что-то надломилось,      а Машенька, представьте себе, возьми да услышь: с этого места поподробней , улыбнулась она, как раньше,    но вторую кожу снимать не стала — так и застыла в обеих:              серебристо-розовой да дымчато-голубой…                 и тут Остапа, что называется, понесло.

    «даже если допустить, будто атланты и напортачили ,          из-за чего им прикрыли доступ к сверхзнанию, то почему мы должны за них отдуваться? — я так и сказал:                                      за них. —                какого дьявола обрезать ДНК,      а потом требовать от метафизического кастрата                 метафизического «приплода»?.. к а к трехмерное существо, годное лишь к размножению,         может «считывать» занебеснутые законы,           лежащие за пределами его восприятия?..     для чего верить-то Ему, Машенька, на СЛОВО?                             почто молчишь?.. ок, ок: если представить, будто изначальное существо           являло собой с о в е р ш е н с т в о,                как могло оно «оступиться»?    и зачем — почему ты отворачиваешься? — скажи,                        зачем нужно было снимать мыльную оперу под названием «грехопадение»?.. и даже если «древо познания добра и зла» — аллегория,            что-то же, черт дери, с л у ч и л о с ь                 с якобы идеальным созданием?           что-то же привело его к состоянию,              в котором пребывает оно сейчас?..                                         …          в какой-то момент Ты теряешь интерес                  к созданной Тобой модели, и потому дозволяешь ч е р в ю ослушание — завязка!       игра началась, ок, бурные продолжительные …              теперь Тебе «есть с чем работать»: скучно же пустоту напролет лицезреть «райскую жизнь» — драма из плоти с кровью куда занятней: «в поте лица бу…» —                 матерьяльчик и впрямь недурен.                                         … хорошо, Машенька, хорошо! возможно, Замысел и велик —     но пусть все же Он объяснит… да, пусть объяснит,               почему д о лжно терпеть всё это     (ты, думаю, понимаешь, что подразумевается                        подо «всем этим»),    да еще и «любить Отца Небеснаго», который —   не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять —                       гиперэгоцентричен… за что?.. за что мне любить Его, Машенька-а?.. да и к а к, к о ли, ежли не … — тут же по стенке?..        Смита размазали, когда он п о в е р и л —     вот и нас, верно, шкурить до тех пор будут,                           пока не смиримся».

                         не помню, что я еще говорил —              помню только, что Машенька подошла ко мне и,             сняв сначала одну кожу, а затем другую, обняла: наверное, это называется моментом соскальзывания за грань ,                                        наверное…              казалось, будто я схожу с ума — во всяком случае,     я явственно с л ы ш а л, как тело Машеньки переливается в                                        мое тело,           будто вино в воду, а еще… не знаю, как и объяснить…   в общем, Машенькино-то в и н о, в отличие от моей в о д ы,                                         говорило —        и потому сердце мое — сердце , не мозг — слышало ,       что материя в узкой полосе частот вовсе не твердая,                 что ее, как и время с пространством,               нельзя считать чем-то фиксированным,              ну а смысл жизни (смейтесь-смейтесь) —                       в познавании непознаваемого».                                      inaugurare

                       — американский стилёк:                        так и вижу проповедника,        что мерит шагами пространство перед камерой!     говоря о Нем, «святой отец» обращается с вопросом                                к зрителю:                        за Него же и отвечает…                       короткие предложения.                        приподнятая интонация (именно она и передает едва сформулированный контекст…).           — при чем здесь проповедник, когда                          т о , что говорил      две с половиной тысячи лет назад Мастер,                          подтвердилось?..           количество мельчайших частиц света вычислено с помощью линейного ускорителя и циклотрона:          ту самую крохотку энергии и имел в виду Будда,              говорящий о калапасе, говорящем о Будде…                                      …                   какой же ты бедненький ,           говорит и показывает Машенька биты,                                    зоны                              и фракталы                                     хаоса.

                            в челопарке — лето:                    не зная, как поделить то на это (на ноль — хоть, сказывают, нельзя, — всяко легче),                  иду оживать на Васильевский.            острова глазом не охватить враз, чаек —                  («хорошо-то как, Машенька!» — у барышни интеллект аж в стрингах) — навалом,         ну и филфак — в довесок — по левую:            так вот и не сходил… не страшно.                         лю-лю ленинбург                 всю жизнь да еще пяток:               пяти обычно и не хватает —                      скоро, упс, поезд,                   нечего жевать сопли:           «если вы держите слона за ногу         и он вырывается, отпустите его» —          в сети не больно-то одиночества,                           сколь ликбеза.