«Лягушачье кваканье» – не только сказка Андерсена. Лягушачье кваканье тысяча девятьсот девяносто неважного года до сих пор – непонятно почему, молодо-зелено? – звенит в ушах. А еще помню небо: оно низкое-низкое, а звезд на том небе столько, сколько в жизни больше я не видела ни «до» ни «после» времён Й. пк.н. Мы держались за руки в ту ночь, и томилась я от своих «страстей» абсолютно также, как теперь над ними посмеиваюсь. Мой б.-у. – шный возлюбленный, думавший, что она будет всегда, подшучивал над моей – им – раненостью (впрочем, беззлобно и отчасти восторженно). Он был всего лишь мужчина, тогда как я – женщина, и в этом заключалась вся наша разница: в чудовищной пропасти – несмотря на все чудесные «ню». Stop! Это всего лишь знак, что нужно остановиться. И мы останавливались. А потом делали то, что делают все дотягивающиеся друг до друга особи, оставшиеся наедине, и я видела над своей головой звездное небо, а он различал лишь темную землю, и мы настолько по-разному смотрели на этот мирок со всем его лягушачьим кваканьем, супом из колбасной палочки и старым уличным фонарем, что даже не смогли друг друга возненавидеть. Теперь, когда все это – всего лишь не всегда красивая быль, мне захотелось разместить страну Й. пк. н на карте моего исчезнувшего мира. Так слепой нащупывает палочкой бордюр, которого никогда не увидит.

…и разместила.

* * *