Сергей Сидоренко спускался с крыльца больницы, когда увидел стоявшего возле столба человека. Молодой совсем парень в черных очках и с тростью, был он чем-то очень знаком ему. Знаком так, что, проходя мимо, Сергей даже не удержался и свернул к нему, на ходу бросая в урну ватку с каплей крови, которую он прижимал к безымянному пальцу.

Твердый подбородок, худое лицо, жилистая, обнаженная по локоть рука. Где он видел его?

— Идем, Радик, — подбежала к парню худенькая девушка, по виду совсем девочка и взяла его за руку.

Радик Ганиев, боксер, перешедший из полутяжелого в тяжелый вес, тот самый парень, за бой с которым его дисквалифицировали — Сергей разом узнал его, вспомнил и замер.

Девочка положила на худенькое свое плечо руку Радика, большую и тяжелую, очень тяжелую, — это Сергей испытал на себе, — и, обняв его за талию, осторожно пошла, а этот сильный, уверенный в себе человек, медленно двинулся за ней, чертя по асфальту тростью.

Радик Ганиев был слеп.

У Сергея перехватило дыхание от ужаса. Ноги его словно приросли к земле. А Радик удалялся, и неуверенный стук трости об асфальт удалялся тоже. Он выбыл из игры навсегда и никогда больше не сможет посмотреть Сергею в глаза. Больных забывают быстро, его уже, скорее всего, забыли и если Сидоренко станет когда-нибудь боксером — профессионалом, его промоутер будет, делая из него супермена жестокости, приводить в пример этого ослепленного неудачника. А сам Сергей даже не вспомнит, какой он был на ринге, этот бывший боксер.

Нет! Сергей сорвался с места и бросился вперед, расталкивая встречных. На какую-то секунду ему показалось, что он потерял парня, но вот вдали послышалось приглушенное постукивание палки об асфальт. Сергей бросился туда, догнал удаляющихся у самого входа в подземный переход и схватил Радика за локоть.

— Радик!

Тот рывком отдернул руку и быстро повернулся на голос.

— Кто это?

— Что вам надо, вы кто? — спросила и девочка, чем-то похожая на Радика.

— Я Сергей. Ты меня не помнишь? Ты ведь Радик Ганиев, боксер, да?

— Да.

— Мы с тобой дрались на ринге. Помнишь? Я — Сидоренко.

Радик отступил на шаг. Лицо его не изменилось, только губы дрогнули, сжимаясь крепче.

— Радик…

Бывший боксер постоял, глядя мимо Сергея и отвернулся.

— Пойдем, Дина.

— Подожди.

— Что тебе нужно? — Радик остановился, — Радуйся, ты победил и остался здоровым.

— Не говори так. Я ничего не знал.

— А что ты должен был знать?

— Не знаю, Радик. Я не думал, что…

— Что?

— Ты домой?

— Нет.

— А куда?

— На ВТЭК.

— Зачем? — Сергей впервые услышал это слово.

— Чтобы получать пенсию, — раздельно сказал Радик.

Сергей вздрогнул и отступил теперь сам. А Радик крепче сжал плечо девушки и тихо что-то сказал ей, приподнимая палку, чтобы постукать ею у своих ног.

— Подожди, — догадавшись, что тот хочет начать спускаться, торопливо заговорил Сергей. — У меня машина, я отвезу вас. Радик, пожалуйста, не отказывайся.

Радик ощупывал тростью ступеньку, но не двигался, и на висках его выступили капельки пота. Он боялся спуска по лестнице, он еще не освоился с потерей зрения, и его постоянно преследовал страх падения. Сергей не знал этого, но интуитивно почувствовал и снова взял парня за локоть.

— Идем со мной. Я сегодня свободный. Знаешь, я устраиваюсь на работу.

— Зачем? — Радик позволил ему отвести себя от спуска на тротуар, увлекая за собой и Дину. — Ты разве не ушел в профи?

— Не успел. Меня дисквалифицировали.

— Так тебя и надо.

— Ты думаешь, я жалел? Нисколько. Знаешь, куда я устроился на работу? В милицию. В спецназ.

— Правильно. Теперь будешь калечить людей безнаказанно.

Сергей промолчал, а Дина, догадавшись, кто он, испугалась за Радика.

Но Сергей продолжал увлекать того за собой, держа за руку.

Дойдя до машины, он предупредительно отпер сначала заднюю дверцу.

— Садись, Радик, — подвел он слепца вплотную к машине, и тот, слегка упершись рукой в крышу, скользнул ладонью по заднему стеклу, удивленно подняв голову.

— Не обращай внимание, это только «6». Другой у меня нет. Садись, я сегодня буду твоим личным водителем.

— А где же твои чемпионские? Говорили, ты на золотом «Марсе» по городу раскатываешь.

— О чем вспомнил. Садись. Если хочешь, я расскажу тебе все, что со мной случилось.

Дина стала помогать ему, и Сергей, сев первым, с места водителя отпер противоположную заднюю дверцу.

— Кто она, жена? — шепотом спросил он, когда девушка обегала машину.

— Сестра. Двоюродная.

— А. Хлопни посильнее дверцу, Дина, замок соскакивает. Вот так. Поехали. А вы знаете, где ваш ТОК?

— Что? — спросила девушка.

— Ну… этот… куда вы шли.

— ВТЭК. Поезжайте прямо.

— Я Москву не слишком хорошо знаю. Так что — командуйте, флаг в руки.

— Так куда делся твой «Мерс»?

— Я продал его. У меня жену убили, нужны были деньги. Я сам долго болел. А. Чего вспоминать. Куда сворачивать, сестренка?

Возле дома, где жил Радик Ганиев со своим дядей, они вышли.

— Пригласишь в гости? — спросил неуверенно Сергей.

Девушка что-то тихо спросила у брата, на что тот ответил резко, с нажимом.

— Не прогоняй меня, пожалуйста, разреши хоть иногда навещать тебя, — Сергей не уходил, переминаясь на месте.

Тут уже сам Радик схватил Сергея за руку, схватил зло и крепко, как только может схватить слепец. Сергей от неожиданности отдернул руку, но Радик не отпускал его.

— Навещать, да? — спросил он с придыханием. — Я ведь знал, что ты был ранен и ни разу, вспомни, ни разу, не ударил тебя в грудь. Поэтому ты и подловил меня, что я не бил тебя в грудь. А теперь ты хочешь доказать, какой ты хороший и добренький за мой счет, — Радик резко отпустил, почти отбросил руку Сергея. — Убирайся. Дина, заплати ему, как за такси.

Теперь уже Сергей схватил руку Радика, с силой притянул к себе и прижал к лицу.

— Вот он, я — бей! Ты же хочешь ударить, правда? Бей, не бойся, я не уклонюсь.

Когда рука Радика коснулась глаз Сергея, тот выпустил ее, и Радик, весь передернувшись, отступил, подался назад, наступая на бордюр, и Дина обхватила его за талию, удерживая. Сергей не шевелился, а Радик, увлекаемый Диной, повернулся к подъезду, забыв про трость в руке. Шел он неуверенно, споткнулся о крылечко, слишком высоко поднял ногу, переступая через порог, и Сергей смотрел на это, как на приготовления к собственной казни.