тром того дня, когда Залилум отнес письмо во дворец, Наби-Син с отцом приехали в Мари.

Белидинам пошел на базар. Он хотел найти склад, где можно будет сложить товары.

Наратум остался на берегу около пристани.

— Я возьму с собой Рибамили. Когда найму склад, он вернется за вами. Вы меня не дожидайтесь, сразу переносите тюки на базар.

— А ты куда пойдешь? — спросил Наратум.

— Я по своим делам пойду, в город. А ты пока присмотри за Наби-Сином. Пусть без меня никуда не ходит!

— А где он, кстати? Набия! — позвал сына Белидинам.

Наби-Син бегал по берегу. Приятно было размяться после долгого плавания. Ему все еще казалось, что он плывет в ладье и земля колеблется у него под ногами. Услышав, что ею зовут, он подошел к отцу.

— Ты останешься здесь с Наратумом, — сказал Белидинам сыну. — И, пока я не вернусь за тобой, сиди на месте и не ходи никуда. Еще потеряешься в незнакомом городе. Ну, Рибамили, идем, — позвал он рулевого.

Они направились на базарную площадь, пустую в этот ранний утренний час.

По краям площади стояло длинное, узкое здание — это были глинобитные домики, плотно примыкавшие друг к другу, у каждого дома одна стена была общей с другим. Массивные столбы из кирпича-сырца поддерживали навесы из дерева или из натянутой ткани. Узкие проемы, завешенные циновками, служили дверьми. Здесь были лавки. В некоторых жили хозяева, многие одновременно служили и мастерскими, где делали обувь — сандалии, столы и скамейки, глиняную посулу. Торговля еще не началась, но во многих домиках уже встали. Прямо на площади, перед дверьми, разожгли огонь в очагах— больших глиняных казанах, — оттуда поднимался синий чад, который туманом стоял над площадью, пахло прогорклым маслом.

Белидинам не в первый раз приезжал в Мари с товарами. Он разыскал знакомого хозяина лавки и быстро сторговался с ним. После этого Белидинам отправил Рибамили на пристань и велел передать Наратуму, что можно переносить в лавку привезенный товар. Сам же Белидинам пошел во дворец, ему нужно было разыскать Тарибу, военоначальника Хаммурапи, который все еще находился в Мари.

До дворца было недалеко. К нему вела широкая улица, которая кончалась у большого портала, где был единственный вход во дворец. У ворот Белидинама остановил дежурный стражник. Белидинам сказал, что он привез письмо вавилонскому послу от царя Хаммурапи, и показал стражнику глиняную табличку. Стражник вызвал начальника охраны. Тот внимательно посмотрел на табличку и велел пропустить Белидинама, указав ему дверь налево, которая вела в северо-восточную часть дворца, где помещались комнаты для послов. Дверь направо вела в покои царя. Белидинам не раз бывал во дворце Хаммурапи, но всегда, когда он приезжал в Мари, его поражал огромный дворец Зимрилима. Более двухсот комнат, расположенных вокруг открытых двориков, было во дворце.

Белидинам нашел Тарибу во дворе около посольских покоев. Тот только что встал и собирался завтракать. Увидев Белидинама, Тарибу обрадовался встрече с земляком.

— Ну, как дела в Бабили? Все в порядке? Не был у моей жены перед отъездом? Письмо привез?

Белидинам не успевал отвечать на вопросы.

— Постой, не все сразу! Расскажу по порядку. Накануне отъезда господин вызвал меня во дворец. Письма к тебе он не дал, но велел передать на словах, что не доволен тобой. Сколько времени живешь во дворце у Зимрилима, а до сих пор никаких сведений не собрал, донесений не посылаешь. Господин велел поторопить тебя.

— Приказать можно, а сделать трудно. Надо людей было найти, заплатить им хорошо, тогда сведения будут.

— Одно письмо Хаммурапи все же послал, — сказал Белидинам, вынимая табличку.

— Что это Хаммурапи шлет письма одно за другим? Вчера гонец привез Зимрилиму, сегодня ты.

— Это письмо не Зимрилиму, — ответил купец, — а Бахдилиму, управителю Зимрилима. Мне нельзя его видеть, а ты передай письмо сам, только чтоб никто об этом не знал. К твоей жене господин не велел заходить. Слишком много ушей и глаз кругом, никто не должен знать в Бабили, что я увижу тебя. — И Белидинам положил табличку в руку Тарибу.

— Так, — ответил Тарибу, пристально вглядываясь в клинописные знаки глиняного письма. — «Бахдилиму скажи: так говорит Хаммурапи, — зашептал Тарибу про себя. — Войска тяжелые я послал Зимрилиму. Как ты знаешь, дорога длинная, прибудут они не скоро. Сведения о Зимрилиме, о войске его и о его намерениях посылай мне исправно». — Хорошо, отдам письмо, — сказал громко Тарибу. — Хаммурапи не терпится узнать, что делает Зимрилим: собирает ли войска, с кем заключает союз. Хаммурапи мало, что я тут сижу и собираю сведения, он теперь слуге Зимрилима, управителю дворца, пишет. Ну ладно, пусть тот сам отвечает. Ты когда едешь? — спросил он Белидинама.

— Думаю, дня через четыре-пять закончу дела и отправлюсь домой.

— Так, значит, к твоему отъезду приготовлю письмо. Пока нет новостей. Зимрилим не помышляет о войне с Вавилоном, но войско держит наготове. Кочевники с востока часто делают набеги, разоряют города. А о замыслах Хаммурапи Зимрилим не подозревает.

Белидинам встал:

— Я все сказал. Теперь пойду на базар.

— Где остановился? — спросил Тарибу.

— Хочу у тебя в посольском доме ночевать. Можно? Я с сыном.

— Хорошо. Пойду к Бахдилиму, попрошу его предупредить стражу, чтобы вас пропустили обоих. Тут же и письмо передам.

Белидинам попрощался и ушел.

Когда он пришел на базар, все мешки и кувшины были уже в складе. Наратум и Рибамили сидели у порога лавки, ожидая Белидинама, но вид у обоих был встревоженный и смущенный.

Наби-Син пропал. Рибамили обошел все улицы около пристани и не нашел мальчика. Теперь оба сидели расстроенные и не знали, что делать, где искать Наби-Сина, что сказать отцу.

Вот что произошло с Наби-Сином.

Когда отец ушел, Наби-Син некоторое время тихо сидел около Наратума. Потом он несколько раз обежал пристань, потолкался в толпе. Но это занятие ему быстро надоело.

С их ладьи раздавались громкие голоса. Рабы обедали, радуясь тому, что окончился длинный и тяжелый путь. Наби-Син подсел к ним и с удовольствием стал грызть высохшие за дорогу лепешки, запивая холодной водой.

После обеда рабы улеглись спать — им нужен был отдых после изнурительного труда. В пути им ни разу не пришлось выспаться. Наби-Син опять пошел бродить по пристани, всматриваясь в каждого прохожего, не идет ли отец. Но нет, отца нигде не было видно. Что делать? Рибамили спит. Наратум что-то бормочет, разглядывая документы. Как скучно сидеть одному на берегу!

«А что, если немного пройтись по улицам, совсем недалеко? Со мной ничего не случится, я сразу же вернусь», — подумал мальчик.

Наби-Син направился по узкому переулку, дошел до конца и очутился на широкой улице, по обеим сторонам которой тянулись длинные беленые стены; за ними находились дома. Иногда из-за стены виднелся второй этаж дома из кирпича-сырца, изредка верхушки акаций или тамарисков. Наби-Син прошел вдоль улицы, потом свернул в переулок, чтобы выйти на пристань. Но когда он вышел из переулка, то оказалось, что он попал не туда, куда хотел. Он очутился на другой широкой улице, где стояло высокое здание с семиэтажной башней. Все этажи этой башни были окрашены в различные яркие цвета.

«И тут зиккурат! Башня в храме, совсем такая же, как в Бабили в храме Мардука», — подумал Наби-Син.

Он подошел поближе, заглянул в приоткрытую дверь и увидел большую залу; пол выложен кирпичом, около алтаря — цветы, в глубине, у стены, стоит огромная статуя богини. Оттуда доносилось слабое журчание. В руке у статуи — чаша, в которую медленно наливается вода.

Первым движением Наби-Сина было войти внутрь храма. Но потом он испугался. А вдруг его прогонят, а может быть, сюда и входить нельзя. Тут он вспомнил, что ему надо идти на пристань, что, наверное, отец уже вернулся и сердится на него. Наби-Син пошел дальше. Он проходил по большим улицам, сворачивал в переулки, несколько раз попадал в тупики и возвращался обратно. А реки все не было видно, и в каком направлении искать пристань, он не знал. Наби-Син уже совсем отчаялся. Солнце жгло, хотелось пить, ноги устали от долгой ходьбы. Но больше всего его беспокоила мысль об отце. Что он делает? Сердится?

И Наби-Син все шел и шел, несмотря на усталость. Улицы были почти пустые, не видно прохожих в это знойное время дня, не у кого спросить, как найти пристань. Кроме того, Наби-Син стеснялся подходить к незнакомым людям. Вдруг он увидел старика.

— Как пройти на пристань? — робко спросил Наби-Син.

Тот внимательно посмотрел на мальчика и что-то ответил.

Наби-Син не понял. Странно, слова как будто знакомые, но как-то старик их по-другому произносит, ничего нельзя понять.

Старик улыбнулся и повторил фразу, медленно и четко произнося каждое слово. При этом он рукой указывал, куда надо идти. Наби-Син догадался: надо идти в обратную сторону. Он радостно закивал головой и побежал. Но каково же было его разочарование, когда, выйдя из переулка, он опять очутился на длинной, мощеной улице против небольшого храма. Перед входом — широкие ступени, у дверей — бронзовые львы со страшными, оскаленными мордами — они охраняли вход в святилище. Наби-Син прошел мимо. Вдруг он увидел приоткрывшуюся калитку в заборе около храма. Оттуда доносилось мерное гудение, так хорошо знакомое Наби-Сину,— точно так читал он с товарищами таблички на уроках. «Это школа», — подумал Наби-Син и вошел во двор. Через открытую дверь он увидел большую комнату, ряды длинных глиняных скамеек, маленькие чаны с водой и детей, мерно раскачивающихся в такт чтению. «Совсем как у нас!»

Но что это? Наби-Син увидел, что на скамейках сидели девочки и читали тексты, написанные на глиняных табличках.

«Это школа для девочек? А у нас девочек не учат. Надо будет рассказать об этом у себя в школе!»

Но тут Наби-Син вспомнил, что он потерялся, что, может быть, он никогда не увидит отца, не вернется в школу. Его схватила такая тоска, он почувствовал себя таким маленьким и одиноким посреди большого чужого города, что у него уже не было сил двигаться дальше. Наби-Син вышел на улицу, присел на камень, стоящий у дороги, еле сдерживая слезы. Вдруг Наби-Син увидел бегущего мальчика. Что-то знакомое показалось ему в его фигуре.

— Залилум?! — Наби-Син не поверил своим глазам, когда мальчик поравнялся с ним. — Откуда ты? Как ты попал в Мари?

Залилум растерялся и в первую минуту хотел бежать.

«Но что мне сделает Набия в чужом городе?» — подумал он и остановился.

— Я убежал от вас.

— Убежал?! Как это?

— Да, ушел и не вернулся домой. И теперь я не раб больше.

— Как ты смеешь так говорить? Вот погоди, поймают тебя, повезут в Бабили и там отрежут тебе ухо за то, что ты убежал и называешь себя свободным.

— Уж не ты ли схватишь меня? — насмешливо спросил Залилум, но в душе он испугался: вдруг правда Набия расскажет отцу, что встретил Залилума, и его разыщут. Тогда прощай свобода!

— Я поймаю тебя? — переспросил Набия-Син.

— Да, ты! А еще говорил, что ты мой друг! Эх!.. — Залилум отвернулся.

Наби-Син покраснел, ему стало стыдно. Как скоро он забыл предание о дружбе Гильгамеша и Энкиду, слова, которые он сказал Рибамили, и обещание всегда быть верным другом.

— Залилум! Я никогда не скажу, что встретил тебя. Ты мой друг, и я не предам тебя! — И Наби-Син внимательно посмотрел на Залилума, как будто увидел его в первый раз, и подумал: «Залилум не хочет быть рабом, он такой же человек, как я!»

— А что ты делаешь здесь, на улице? Почему стоишь один?

У Наби-Сина задрожали губы, он опять вспомнил о том, что потерялся и не может найти отца.

— Я заблудился. Отец ждет меня на базаре, а я не знаю, как туда пройти.

— Я был там. Идем, я покажу тебе дорогу, я знаю, как туда надо идти.

— Пошли, — весело улыбнулся Набия своему другу.

Они быстро побежали вдоль по улице, несколько раз поворачивали в переулки и вышли на базарную площадь. Шум, еще больший, чем на пристани, оглушил Наби-Сина. Торговцы громко расхваливали свои товары и зазывали покупателей. Женщины, мужчины, стоя около палаток, торговались с продавцами. У ларьков со сластями толпились дети, на земле лежали горы фруктов и овощей. Тут же, на земле, купец раскидал пестрые, узорные ткани, рядом стояли разноцветные, причудливой формы кувшины и горшки. Раскрашенные циновки, скамейки, корзины, душистое масло, золотые украшения— все можно было купить на этом базаре.

— Вот и базар! — сказал Залилум. — Тут ищи отца. А я пойду.

— Постой! Куда пойдешь? С кем ты здесь?

— Я не знаю, Набия! Я тут совсем один. По дороге к Мари я встретил одного человека. Мы шли вместе. Ночью на нас напали разбойники, его убили.

— Как же ты будешь тут жить?

— Работу найду. Как-нибудь проживу. Домой мне нельзя возвращаться. Никогда больше не увижу матери...

Наби-Син с участием смотрел на товарища.

— Набия! — смущенно сказал Залилум. — Я очень хочу есть. Я давно уже не ел...

— Залилум, ты посиди здесь, обожди меня. Я найду своих и принесу тебе еду. Только никуда не уходи.

С этими словами Наби-Син пошел. Но сутолока на базаре, шум, масса людей — все это оглушило Наби-Сина. Как найти здесь отца? На пристани он помнил место, где они остановились, но там, вероятно, уже никого нет, все давно на базаре. Растерянный, ошеломленный, он стоял на площади и испуганно озирался вокруг. Вдруг он увидел Рибамили. Боясь поверить своему счастью, Наби-Син побежал ему навстречу.

— Ах ты, негодный мальчишка! Где ты был? Как ты смел уйти, когда отец велел тебе ждать его? Погоди, попадет тебе!..— бранил его Рибамили, а сам крепко держал его за руку и гладил по голове, радуясь тому, что наконец разыскал беглеца.

Наби-Син испуганно прижался к Рибамили, боясь снова потеряться в шумной толпе. Но Рибамили уверенно шел вперед.

— Рибамили! Ты знаешь, кто меня вывел на дорогу и проводил до базара? Залилум! — сказал Наби-Син.

Ему не терпелось поделиться с кем-нибудь своей тайной. «Рибамили не выдаст», — подумал мальчик.

 — Залилум?! — Рибамили очень удивился. — Что ты говоришь, Набия? Как он мог попасть сюда?

— Правда, правда! Я встретил Залилума. Он убежал от пас и с одним человеком пришел в Мари, и теперь он свободный и будет жить здесь.

— Как же это случилось? — не переставал изумляться старик.

— Только смотри никому не говори об этом, — продолжал Паби-Син. — Я обещал. Помнишь, ты мне рассказывал про Гильгамеша и Энкиду. Я хочу быть таким, как Гильгамеш, я никогда не предам своего товарища.

Рибамили ласково посмотрел на мальчика:

— Ты правильно поступаешь, Набия.

Наконец они подошли к лавке, у которой стоял Белидинам, нетерпеливо ожидавший Рибамили, тот уже в пятый раз пошел разыскивать Наби-Сина. Увидев обоих, купец побежал им навстречу. От радости, что сын нашелся, Белидинам не стал его бранить. Он молча взял его за руку, и они вошли в лавку.

Наби-Син хотел отнести Залилуму обещанную еду, но отец не отпускал его ни на шаг.

«Что делать? — беспокоился мальчик. — Залилум ждет. Он хочет есть. Он подумает, что я его обманул».

— Набия, почему ты не ешь? Разве ты не голоден? — спросил его Рибамили.

Наби-Син весело хлопнул в ладоши. Вот кто поможет, как он раньше не подумал о Рибамили! Он подошел к старику и тихо зашептал ему на ухо:

— Рибамили, там, на базаре, где ты меня нашел, за углом, сидит Залилум. Он голодный. Я обещал накормить его. Он ждет, а отец не отпускает меня. Пойди ты. Помоги ему.

— Не беспокойся, Набия! Я все сделаю и никому не скажу.

Наби-Син радостно кивнул головой, обнял Рибамили и сел

ужинать. А Рибамили, собрав в узелок сушеную рыбу, лепешки и несколько головок чеснока, незаметно вышел из лавки. Он без труда отыскал Залилума на условленном месте. Залилум так долго ожидал Наби-Сина, что уже перестал надеяться на его возвращение.

— Залилум! — окликнул его Рибамили.

Мальчик вскочил и бросился в объятия старика.

— Тебя послал Набия? Он не забыл про меня.

— Садись! Ешь, — сказал Рибамили, развязывая узелок.

Голодный Залилум жадно набросился на еду.

— Где же ты будешь тут жить? — спросил Рибамили.

— Я не знаю. Тут никого у меня нет.

— Поедем с нами домой. Хозяин простит тебя...

— Нет, нет! Я не вернусь.

Рибамили задумался.

— Ну вот что. Слушай! Дойдешь до конца улицы, повернешь влево, там увидишь на углу дом. Он большой, в два этажа. Там больше нет таких. Ты войди туда и спроси Ишхи-Адду. Скажи, Рибамили меня прислал. Он тебе поможет.

Залилум посмотрел на Рибамили и обнял его. От радости у него не было слов, чтобы поблагодарить старика.

— Ну, прощай, — сказал Рибамили, — мне пора!

— Спасибо, — прошептал Залилум.

Старик и мальчик посмотрели друг на друга в последний раз и разошлись в разные стороны.

Когда Рибамили вернулся в лавку, Белидинам с Наби-Сином уже окончили ужинать и собирались идти ночевать во дворец к Тарибу. Стража была предупреждена об их приходе, и их беспрепятственно пропустили во дворец. Белидинам, как и утром, прошел налево во двор и очутился в комнате у Тарибу. Стены были завешаны расписными циновками, светильники освещали помещение мигающим светом, на столе было расставлено угощение.

На все это Наби-Син не обратил внимания. Он так был переполнен впечатлениями, что уже больше ни на что не глядел.

— Очень хочется спать, — шепнул он отцу.

В соседней комнате Наби-Сину приготовили постель, и он с удовольствием улегся. И вдруг он вспомнил о том, что его поразило утром.

— Отец! — позвал он Белидинама. — Ты знаешь, тут в школе учат девочек, не только одних мальчиков, как у нас!

— Знаю, — сказал отец. — Эти девочки потом будут в храме служить богине Иштар. Это будущие жрицы.

Но Наби-Син, кажется, уже не слыхал ответа отца. Он засыпал, и последней мыслью его было: «А где теперь Залилум?»