Все происходящее чем-то напоминало старую передачу «В гостях у сказки», когда ведущая тетя Валя, поздоровавшись с детишками, с доброй улыбкой рассказывала, что они сегодня увидят. Потом шел детский фильм или мультики, а потом маленьким зрителям предлагалось или ответить на какой-нибудь сказочный вопрос, или прислать свои поделки, чтобы получить приз.

В силу своего возраста (в сравнении с вышеупомянутой передачей, можно сказать, даже юного), я застала всего один или два выпуска, прежде чем передачу закрыли. Никогда не ностальгировала по этому поводу, терзая ютуб, и казалось бы, с чего такие ассоциации? Да с того, что сейчас я сидела в пещере, на мягком диване, рядом со мной примостился настоящий дракон, пусть и в человеческом облике, а колдун одним взглядом убрав со стола посуду и остатки еды, расположился в кресле напротив и, усадив к себе на колени супругу, показывал нам своеобразные видео ролики.

Сайв тоже выбрала кресло, может, потому что оно было ближе к зеркальной стене, а, может, давая нам с Харди иллюзию того, что мы только вдвоем.

Аодх не сделал ни единого жеста, даже не издал хоть какого-нибудь щелчка, но когда мы заняли удобные позиции, зеркальная стена послушно сменила видеоряд. Только что она показывала деревья и листву на ветру, а вот отобразила плато перед пещерой.

— Ничего, — тщетно пытаясь высмотреть хоть что-то в вечернем мраке, сказала я.

— Уверена? — Аодх переглянулся с братом, тот что-то ему пробурчал, и колдун стер с лица самодовольную улыбочку. — Смотри вправо, видишь, похоже на сухую ветку?

Я не была уверена, что различу сухую ветку в такой темноте, даже если наступлю на нее, но поднялась с дивана, подошла почти вплотную к зеркалу, пристально всмотрелась в правый сектор, и подавив разочарованный вздох, спросила:

— Допустим, что вижу. И что это?

— Будь такое зрение у драконов, я бы сказал, что это слепота.

— Ну хорошо, — так как попытка сделать вид, что я хоть что-то увидела, с треском провалилась, вернулась под теплый бок Харди. — Я, действительно, ничего там не вижу. А что видишь ты?

— Падальщика.

— Прекрасно! И он ко мне?

— Уверен, что да.

— Зачем?

— Пока не знаю, — нахмурился Аодх.

— Не волнуйся, — обратилась ко мне Доди, пока ее муж обдумывал что-то невеселое, — Аодх и Харди не дадут тебя в обиду.

Рука Харди тут же обвилась вокруг моей талии, а Аодх согласно кивнул, выныривая из размышлений.

— Падальщики очень полезны: они перерабатывают не только мертвечину, но и мусор, на людей не нападают. О других сущностях не говорю, потому что они явно сильнее их. Вообще все живое им малоинтересно, так что для тебя падальщик опасности не представляет. Но зачем пришел, любопытно. Есть варианты?

Ну вот, тот самый вопрос от тети Вали, подкрепляющий мои ассоциации. Но я сдержанно молчала: я и тетю Валю ответами не баловала, не будем отступать от традиций. А вот Харди и Аодх переговаривались, причем, это был какой-то третий язык, потому что Сайв тоже тщетно силилась понять хоть слово. И еще этот язык был более мелодичен. Теперь я поняла, что когда приняла Харди за сумасшедшего, он и не думал петь, а просто-напросто пытался выяснить мой уровень владения языками.

Молчала я, молчала, а потом усталость и стресс дали о себе знать и я, не выдержав борьбы с зевотой, поинтересовалась:

— А, может, мне с ним встретиться?

На меня уставились четыре вопросительных взгляда, а потом в тишине прозвучало четкое и категоричное:

— Ниатэ!

— Харди против, — перевел Аодх, явно не надеясь, что я с первого раза запомнила слово, означающее отказ. — И, собственно, я тоже не вижу острых причин встречаться тебе с падальщиком.

— Почему?

— А зачем? Во-первых, он не умеет говорить, во-вторых, даже если бы умел, то не на твоем языке, а в-третьих, ну пусть себе сидит у пещеры. Какая тебе разница? Проникнуть сюда он не может, я уже говорил, — повторил Аодх с нескрываемым недовольством. — Впрочем… так, все, я его отогнал.

— Сейчас?!

— Да, только что. С твоими способностями, Иванна, надо еще разобраться. Может, их и вовсе нет? Я пока ничего от тебя не чувствую.

— Но дух…

— Ты могла ему просто понравиться, вот он и разболтался.

Доди с обидой уставилась на ковер, мол, а что же он при ней молчал? Но оттуда никто покаянно не подмигнул. Хозяин все еще где-то прогуливался.

— Сегодня вы все равно остаетесь у нас, — продолжил Аодх, поглаживая жену по животику и возвращая ей миролюбивое настроение. — Так что отдыхайте, располагайтесь, а я пока проведу один обряд и гляну на тебя внимательней.

— В каком смысле? — насторожилась я, силясь вспомнить: взяла ли надежную пижаму с собой или только провокационные комплекты? Как-то мне не хотелось, чтобы во время сна меня рассматривал незнакомый мужчина.

— В энергетическом, — усмехнулся Аодх.

Не слишком бы я ему поверила, с учетом ухмылочки и драконьей характеристики, данной магом, но со мной рядом Харди — это раз, у Аодха жена в положении и, кажется, он ее любит, — это два, и третье — я вспомнила, что все-таки прихватила с собой пижаму. А она специфическая: приятна лишь тому, кто ее носит, а прочих милые барашки, вышитые мамой, почему-то отталкивали. Бывший мой так вообще бесился, стоило мне облачиться в эту пижаму, и при этом не предпринимал ни единой попытки ее с меня снять. Его мужской интерес просто как отрубало.

— Раз вы все зеваете, давайте-ка расходиться по комнатам, — предложил Аодх.

И вот не девочка уже, и сама хотела и понимала все, а стало неловко, когда наши с Харди взгляды пересеклись. Это же мы сейчас… это же между нами… ух… Но в синих глазах читалась подкупающая и нескрываемая жажда, и я отогнала волнение.

— Добрых снов, — пожелала Аодху и Доди, и смело вышла из гостиной за руку с Харди.

Сайв недолго шла вместе с нами по коридору, свернув на первой же развилке. А вот мы с Харди еще минут пять путешествовали по синему пружинистому ковру в сопровождении пляшущих магических светляков. Наконец, свернули еще раз, окончательно спутав свои следы, по-моему, даже от хозяев пещеры, зашли в одну из дверей, и каким-то чудом не зацепились за царственную кровать, занимающую большую часть комнаты и усеянную мягкими подушечками.

Синий ковер тоже был усыпан подушками: то ли им на кровати не хватило места, то ли прежний хозяин комнаты предпочитал спать на полу. В центре комнаты красовался мой чемодан и сумка с Венецианскими каналами. Да уж, о сумке под таким натиском новостей я вообще забыла. Хорошо, что она нашлась.

Скользнула взглядом по стенам — насыщенного синего цвета, они ничем не напоминали пещерные; заметила серое кресло, но все внимание, безусловно, брала на себя кровать. И Харди, стоящий рядом со мной. А уж когда он начал снимать с себя тунику…

Никогда не видела, чтобы кто-то так непростительно медленно оголял такое красивое тело!

Никогда не чувствовала такого сильного желания схватить ткань и с треском рвануть ее.

И никогда так громко не вздыхала от разочарования, когда длинные мужские пальцы, справившись с туникой, подкрадывались к черным брюкам и… замирали…

— Сиалье, Иванна, — пальцы Харди прикоснулись к моим плечам и потянули вниз мой пиджак.

Ах, если так…

Да, я совсем не против его снять. Конечно, конечно!

Я так надеялась следом за пиджаком расстаться и с блузой, но пальцы Харди снова остановились, массируя мои плечи, но не оголяя их.

— Сиалье, Иванна, — повторил шепотом мужчина и прижал меня к себе, позволяя почувствовать все, что приятно чувствовать желанной женщине. Отпустил с не менее разочарованным вздохом, чем мой. — О, свалье императорэ, сиалье…

Выдохнув, он поспешно отстранился от меня, как от прокаженной. Не поняла: а это что сейчас было?

— Ли мальвэ, — подойдя к стене, Харди толкнул ее, и она сместилась, открыв моим глазам большую ванную комнату. — Ли найер соерс ланног, Иванна.

Я подошла и заглянула внутрь: стены и потолок то ли из черного мрамора, то ли под черный мрамор, огромное зеркало, взирающее на нас полированной гладью, в дальнем углу унитаз, а по центру огромная белая ванна, на бортике которой лежали крупные желтые цветы в тон полотенцам и халату на сушилке. Войдя, тут же остановилась. Не знаю, из чего сделан пол, но это точно не мрамор — мои каблуки на этой поверхности были так же беззвучны, как домашние тапочки на ковролине.

Обернулась к Харди — он стоял, такой довольный, улыбающийся, и кивал мне, мол, иди дальше, иди, не бойся! Я подошла к цветам и с удивлением обнаружила, что они настоящие, живые!

— Ли найер, — прозвучал за моей спиной тихий мужской голос. — Риатэ?

— Очень, — честно ответила я, проведя пальцем по бархатной поверхности одного из цветов и прислоняясь к мужскому телу. Не знаю, как у Харди получилось так быстро оказаться рядом, но я не против. Обернувшись, подняла голову и с удовольствием окунулась в синий взгляд, пропитанный желанием.

— Да, — сказала этому взгляду. Обняла светловолосого красавца за шею, потянула его голову к себе и, приблизившись к его губам своими, повторила на его языке: — Иаг.

Сначала встретились наши дыхания, а вскоре и губы. Протяжный стон, невнятный шепот, танец рук… В сторону с треском полетела моя блуза — это было мое желание, но я не в обиде. Мои пальцы подкрались к поясу черных штанов, притянули мужские бедра поближе к себе. Закрыв глаза, я слушала музыку ползущей вниз молнии, не забывая подставлять шею для россыпи поцелуев. Наконец-то моя грудь тоже освободилась из плена кружева, и пальцы… прохладные мужские пальцы обожгли нежную кожу, дразня, обещая… Снова стон… Не важно чей, главное, что он значил — хочу… хочу… скорей бы…

Я плавилась… От моих прикосновений плавился желанный мужчина, вокруг стало невыносимо жарко, и я, наконец, избавила Харди от излишков одежды. Жадно окинула взглядом сильное обнаженное тело, и с готовностью предстала обнаженной, тихо радуясь, что не ленилась ходить на йогу и мне нечего прятать. Рыкнув, он прижал меня к себе, и вдруг… потолок разъехался в стороны и наши сплетенные тела обдал водопад ледяной воды!

— Что за… — отстучали мои зубы, едва водопад перешел в капель. Других слов не было. Цензурных так точно.

— Свалье императорэ, — Харди со стоном прислонился лбом к моему, и принялся увлеченно растирать мое одубевшее тело. Делал он это увлеченно и с удовольствием, так что к тому моменту, когда с потолка перестало течь, а пролившаяся вода впиталась в пол, я согрелась.

— Ауэль?

— Уже лучше, спасибо.

Харди отстранился, подошел к ванне, открыл кран, убедился, что вода не обжигает руку, развернулся и вышел. Прикрыв за собой дверь. С той стороны!

— Вот уж точно свалье императорэ! — возмутилась я, глядя на закрытую дверь, но вода уже заполнила почти целую ванну, и я решила из двух запланированных удовольствий не упустить хотя бы одно.

Сняла с запястья браслеты шамбала — нечего зря волшебство мочить, с него одного душа хватило, с ног — босоножки, и только опустилась в воду (кстати, цветы я убрать не догадалась, так что теперь на них лежала моя голова) как дверь открылась.

Да неужели?!

Зашел Харди, в брюках, которые я, получается, зря с него снимала, с корзинкой в руках.

— Пикник на воде?

— Ниатэ, — он поставил корзинку возле моей ванны и снова вышел.

Проследив за тем, как плотно закрылась дверь, я опустила руку к корзинке, открыла ее. Думала, что большего удивления мне день уже не принесет, но ошиблась. В корзинке была косметика, той самой марки, которой я пользуюсь. Но не та, которую я с собой захватила. У меня-то тюбики были не новыми, кое-где уже и заканчивались, а здесь как только что из магазина.

Чудесно!

Так, пенку уже бесполезно добавлять, а вот ароматическое масло иланг-иланга для маленькой эйфории и масло мандарина для успокоения — самое то. Плюхнув их в воду, закрыла глаза, пытаясь расслабиться и ожидая, что вот сейчас подействует на меня этот удивительный запах, но… Скривилась, ощутив какую-то вонь.

Странно: с распродажи что ли эти масла?

Взяла в руки пузырьки, принюхалась — да нет, хороший запах, мне нравится. Покосилась на унитаз — неприятно думать, что кто-то успел там отметиться и не посчитал нужным смыть, но другого объяснения я не видела.

Вонь не позволяла расслабиться, так что я вылезла из ванны, мимолетно отмечая, что пол впитал мои влажные следы так же быстро, как до этого ледяную воду. Сделав над собой усилие, подняла крышку унитаза, и… Да нет, ничего. Принюхалась — запах вроде бы не отсюда. Принюхиваясь, обошла всю ванную, но так и не нашла источника вони. Я даже заподозрила цветы, но убедилась, что нет, это не их вина.

Желания возвращаться в воду и терпеть эту пытку не было, поэтому я быстро закончила все процедуры (благо, в корзинке была не только щетка, но и моя любимая соленая зубная паста), накинула желтый халат, висевший в углу и потому встретивший меня приятной сухостью, надела браслеты, взяла босоножки и вышла в комнату.

Я хотела пожаловаться Харди на запах, но увидев его прохаживающимся по комнате со сморщенным носом, поняла, что он уже ищет, кто скончался перед нашим приходом.

— Лайке, — многообещающе кивнув на расстеленную кровать, Харди проследил, как я к ней подошла и небрежно сбросила халат.

Судя по тихому вздоху, занятия йогой были оценены по достоинству, но вместо того чтобы присоединиться, когда я легла, Харди еще раз протяжно вздохнул и… вышел!

Какое-то время я честно боролась со сном, думала, что Харди вернется, и вот тогда…

Но все же закрыла глаза и отправилась в мир сновидений. Правда, перед тем, как полностью отключиться, я услышала, как открылась дверь, как по комнате прошлись два человека, потом дверь закрылась и рядом со мной лег Харди. Стало уютней, теплей, и все равно на убийственный запах, атакующий ноздри.

Мне снилось, что меня запаковали в мешок для отходов, закинули в мусорный бак, а тот — в мусоровоз. Ехали мы долго, мучительно, вонь становилась сильнее, и я ловила себя на мысли, что лучше было обходиться без фитнеса, потому что, к примеру, Лилю в мешок так бы легко не поместили. Везли меня, везли, везли, везли, и все было до ужаса правдоподобно, но утром, свалье императорэ, я проснулась в кровати, а не на свалке.

Впрочем, это было единственное приятное открытие. Потому что в кровати я была одна, и потому что в комнате не просто дурно пахло, а, чего скрывать, уже невыносимо воняло!

Открывшаяся дверь принесла поток воздуха, но, к сожалению, отнюдь не свежего, и мне стоило труда изобразить улыбку, даже увидев Харди.

— Ли найер сон, — он присел на кровать, широкая мужская ладонь погладила мою щеку, а глаза жадно обежали лицо.

— С добрым утром.

— Ли найер сон, — повторил Харди.

Этот метод обучения языку мне понравился — логично, можно догадаться, что к чему, я со вчерашнего дня еще не все фразы забыла. По крайней мере, могу точно сказать «да», «нет», пригласить поесть, узнать все ли в порядке. На первое время хватит, а дальше…

Ну, у меня в любом случае только две недели, так что бегло вряд ли заговорю, но приятно, что я уже не в полном вакууме. Мне бы еще пару слов выучить, чтобы узнать, что вчера случилось между мной и Харди? Вернее, почему между нами ничего не случилось? Тогда бы я сделала так, чтобы это произошло, и все, жизнь весела и прекрасна!

— Прокиантэ? — спросил Харди, а улыбнулась, довольная, что все понимаю.

— Немного перекусила бы, но сначала мне нужно в мальвэ, — кивнула на ванную.

— Иаг, — Харди с явной неохотой поднялся с кровати.

— Типичное мужское непостоянство, — не сдержала удивления. — Вчера так убегал от меня, что только пятки сверкали, а сегодня отстраняешься с видом мученика. Пригласил девушку в гости, многообещающе ее целовал, а потом оставил спать в одиночестве!

Харди ничего не ответил, но взглянул заинтересовано, за что заработал воздушный поцелуй и целое представление, как я грациозно появляюсь из-под одеяла. Удачно я после ванны халат сняла и ничего не надела. Надеялась, что одежда не пригодится, и все равно снимать…

Ночью надежды не оправдались, зато сейчас судорожный вздох Харди порадовал. Встав с кровати, я подхватив халат, небрежно накинула его на плечи, и не обматываясь поясом, скользнула в ванную.

Дикий взгляд Харди, отразившийся в зеркале, стал приятной компенсацией за одинокую ночь.

Прикрыв дверь ванной, улыбнулась своему отражению, и безжалостно не фальшивя, замурлыкала себе под нос: «I just wanna feel… ла-ла-ла… I just wanna feel… тан-тан… нот… э… I just wanna feel…». Песни Робби Уильямса мне нравились почти так же сильно, как Стинга, и конечно, будь здесь музыкальный центр, я бы включила его, но приходилось справляться самой.

После всех процедур зеркало отразило мои влажные волосы, прилизанно отдыхающие от вчерашнего «сойди за ежа», и счастливое лицо, особенно подчеркнув решительный взгляд.

Ну что ж, зеркало не ошибалось.

Толкнув дверь, я накинула халат и вышла из ванной. Подошла к чемодану, нагнулась, полы халата разъехались в стороны, пока я открывала чемодан. Под пыхтение со стороны кровати, я неспешно выбрала, во что переодеться. Пока одевалась, пыхтение переросло в едва сдерживаемое рычание, а взгляд Харди (один раз я обратилась за советом, выбирая между обтягивающей юбкой и расклешенной) из синего превратился в чернильный. Ага, значит, все-таки расклешенная. Без проблем.

— Я готова! — дальше дразнить было опасно и для хорошего настроения, и для аппетита.

Вряд ли кусок в горло полезет при таком ароматическом сопровождении, что витал в комнате, но мелькала надежда, что хотя бы в гостиной никто не залежался кверху лапками. Или кверху крыльями. Я подозревала наличие летучих мышей — как-никак пещера, хоть и обжита драконами. Может, и не все мышки приживаются (судя по трупному запаху), может, и не мышки вовсе, но что-то определенно водится.

Итак, вперед за глотком свежего воздуха!

Но мои надежды развеялись, когда мы с Харди, пропетляв по коридору, пришли к гостиной. Там запах был не менее одуряющим, из-за чего у сидящих за столом наблюдалось такое же отсутствие аппетита, как у меня и Харди, все еще вздыхающего после моего маленького представления.

— Да, запах тот еще, — сказал Аодх, когда мы обменялись приветствиями и сели за стол. — Не знал, что падальщики такие мстительные.

— А это падальщик? — опередила с вопросом Сайв.

— А ты думала кто? — насмешливый взгляд колдуна достался мне, и я напомнила:

— Но ты же его вчера прогнал.

— За ночь я прогонял его не единожды, но ему не лень было возвращаться. Я предлагал радикальные меры, но, — он покосился на Доди, — решил потерпеть, пока вы с Харди улетите.

— А мы уже улетаем?

— Надеюсь.

— Думаешь, он пойдет за нами?

— Он ползает, а не ходит. Но, думаю, вряд ли поползет следом. Хотя отсюда уползет наверняка. Тебя ведь не будет. Смысл оставаться?

— А в чем смысл его поползновений, когда я здесь?

— Интересный вопрос. Из-за падальщика я не смог в полной мере провести обряд, так что пока не знаю. Выясню — прилечу и скажу.

— Прекрасно, — я все-таки настроилась хоть что-то перекусить перед дорогой и взяла ярко-оранжевый фрукт. — А куда мы летим?

— Не переживай, это довольно далеко отсюда, так что падальщика там не будет. Харди хочет познакомить тебя с нашим отцом, братом, ну и с мамой, конечно.

— Понятно, — я откусила кусочек от фрукта. — С мамой…

А кислый фрукт, даже скулы сводит.

Или это мое настроение скисло?

Впрочем, сказка на то и сказка, чтобы в ней были испытания чем-то страшненьким. А судя по сочувственному взгляду Доди, мне именно это и предстояло.