На следующий день родители еще с рассветом ушли в Сакрин-лэнд, а меня не стали будить. Но это мы так договорились. Городок, в котором мы будем жить, я все равно скоро увижу, а пока же мне предлагалось выспаться и хорошенько отдохнуть перед школой.

Несмотря на то, что учиться мне нравится, утренние подъемы всегда для меня немного болезненны. Кажется, что вот если бы мама разбудила через пять минут, я бы выспалась! Но это самообман. Несколько раз мы пробовали будить меня позже на пять минут означенного времени, потом позже на десять минут, потом на целых пятнадцать, но, если не считать опоздания в школу, результат был всегда одинаков.

Я бы, может, и увязалась следом за родителями в Сакрин-лэнд, несмотря на рань и что идти туда почти два часа, но у меня было подозрение, что они занимаются не только вопросами мастерской, а готовят для меня какой-нибудь сюрприз или выбирают подарок.

Шестнадцать лет — это же такое событие!

Жаль, что на празднике не будет моих школьных друзей, собственно — совсем не будет друзей, да и праздник предстоит чисто символический, на троих человек, но если бы мы остались в Мантисе, сомневаюсь, что увидела этот день вообще.

Я бы не выдержала, сломалась после отнюдь недвусмысленных притязаний Кайла. Но так как эти мысли портили настроение, я постаралась тут же от них избавиться.

Этого нет. Это прошлое, оно растворилось, ушло. А я живу дальше.

Кажется, так учил меня лэрд?

Самовнушение помогло, и приведя себя в порядок с помощью оставленной для меня воды, я заплела волосы в косу, надела фиолетовое платье, обула туфельки, которые уже пугала лесом, взяла таз, полотенце, мыло, вышла на улицу, и… остановилась, увидев выпорхнувшую из домика лэрда Альву.

Довольно необычно было лицезреть ее в брюках, а не в коротком платье, пусть даже брюки облегали ее так плотно, словно вторая кожа, да и волосы ее были собраны в тугой узел, поэтому узнала я ее скорее по походке. Несмотря на стремительность, с которой девушка покинула поляну, плавность никуда не исчезла.

Я тихонечко прокралась мимо домика лэрда, а потом, подивившись своему поведению, специально наступала на сухие веточки и шуршала листьями, пока шла к ручью.

Мои планы искупаться рухнули, когда я заметила в нескольких метрах от себя компанию, которая резвилась в воде. Действительно, парни и девушки, вместе. Судя по тому, что я видела, девушки были либо совсем без одежды, либо только в трусиках, река застенчиво прикрывала нижнюю половину. Было ли хоть что-то на ребятах, я рассматривать постыдилась — набрала воды и собралась идти обратно, когда меня окликнули:

— Керрая!

Обернувшись, увидела Холгера — он стоял на другом берегу, но заметив, что я остановилась, нырнул в воду и буквально через минуту вышел на моем берегу. Удивительная скорость, хотя если бы я сразу не увидела на нем темных приличных трусов, он бы меня вряд ли догнал.

— Привет! — тряхнув головой, стобы стряхнуть влагу с коротких черных волос, улыбнулся парень.

— Привет, — я понятия не имела о чем с ним говорить, была уверена, что одной вежливой репликой и обойдемся, но заметив у него под глазом огромный синяк, не удержалась от удивления. — Откуда это?!

— Да так, — отмахнулся он, — пострадал ни за что.

— За цветы? — догадалась я.

— Вот-вот, — кивнул он, — я же говорю: ни за что. Керрая, я не об этом хотел поговорить. В общем, хочу, чтобы ты знала: вчера я проводил с тобой время не потому, что лэрд приказал.

— Разве нет?

— Нет! То есть… Да, он приказал, когда ты проснешься, отвести тебя пообедать. Но проводить с тобой время после… В общем, это я уже сам захотел.

Он резко обернулся, словно его окликнули, и снова посмотрел на меня с какой-то хулиганской улыбкой.

— И пусть к вечеру у меня будет не один фингал, а два, все равно скажу, — хмыкнул он. — Ну а вдруг? Керрая, ты мне нравишься!

Не знаю, чего он ждал от меня, но с моей стороны «вдруг» не случилось.

С тоской подумалось, что Холгер за дурашливостью может скрывать истинное положение дел, а сам — один из тех, кто посадил для меня цветок. А что предлагал их выкопать — так это была проверка моей реакции: понравились или нет.

А еще таким образом он мог намекнуть, мол, вот же я, давай, самое время благодарить!

Но я, не обладая нюхом оборотней и не зная правил, естественно, не могла этого сделать. Фингал ему мог поставить второй «садовод», ведь Холгер предлагал выкопать сразу два цветка. А если бы я согласилась? Вот за это «если бы» он и получил.

Да, могло быть так.

И как бы сильно мне ни нравились цветы, с Холгером у нас могли быть только дружеские отношения. Причем не только сейчас. И не потому, что я пока вообще не видела в своей жизни места для мужчины — кроме папы, конечно.

Я чувствовала, что Холгер не для меня, что между нами как бы эмоциональная стенка. Дружба — да, возможно, все остальное — нет.

И жаль было расстраивать парня, и цветок выкапывать не хотелось, но и обнадеживать его не могла.

— Холгер, — опасаясь услышать ответ, все же спросила: — это ты посадил для меня цветок?

— Нет, — признался тот, и не замечая моего облегченного вздоха, пообещал: — Но я могу это сделать! Даже прямо сейчас!

— Вот только не надо мне угрожать, — рассмеялась я, понимая, что он дурачится.

— Я рассмешил тебя. Я прощен за вчерашнее?

— Да, если тебе это нужно.

— Еще бы, — он потрогал фингал, подмигнул. — Помимо того, что ты неплохая девчонка, мне больше нравится моя естественная красота, без прикрас. Так, давай таз — помогу.

— А второму глазу за это ничего не грозит?

— За это нет. Помочь девушке — обязанность каждого парня в клане.

Я с сомнением посмотрела на Холгера, но от комментария воздержалась. Лучше молча идти налегке, чем красиво высказаться, приведя убедительные для меня доводы, и гордо тащить таз самой. Нет, носить воду — это не мое хобби точно.

Кстати, я очень скучала по рукоделию, но для этого мне нужен был покой, душевное умиротворение, а жизнь кипела и бурлила в странном, бешеном темпе. Вот, подстроила мне встречу с Холгером, который почти без умолку болтал всю дорогу, и я успела узнать, что ему семнадцать, это его последний учебный год, но чем заниматься дальше он выбрал давно, потому что с малых лет помогает отцу в столярной мастерской.

— А ты чем планируешь заниматься в будущем? — спросил он мимоходом.

И я задумалась.

Всерьез задумалась. Потому что талантов у меня особых не наблюдалось, магического дара и в помине не было, из интересов вне школы — только работа с камнями, да и то в качестве украшений.

— Эй, чего распереживалась? — пожурил парень. — Не знаешь — не беда. Замуж выйдешь, и все. Думаю, у тебя с этим проблем не будет. Оборотни вряд ли, сама понимаешь, но… Пока повзрослеешь, может, у нас в клане появятся еще люди? Как знать?

— Спасибо, — выдавлила я благодарность.

Едва мы вышли на поляну, я забрала таз у Холгера, но он и не рвался лишний раз проходить мимо домика лэрда, тем более, в таком виде, без брюк.

— Примерно через полчаса завтрак, — сообщил парень.

— Спасибо, — еще раз поблагодарила его и медленно, чтобы не разлить воду, пошла к жилищу.

На этот раз справилась на отлично — никто не испугал, не отвлек, да и сама не оплошала. Проходя мимо цветов, зачерпнула воду ладонью, раз-другой, и когда мои подопечные напились, зашла в домик.

Тихо, хорошо, не жарко, но сидеть просто так, да еще одной было скучно. Если бы у меня были друзья…

Хотя, наверное, друзья, как и любимый мужчина, мне среди оборотней не полагались.

Вот если бы у меня был хвост и такие большие зубы — да, а так…

Так, хватит себя жалеть!

Можно подумать, я уже настроилась замуж. Да еще за оборотня! Холгер прямолинеен до зубной боли, но прав. Оборотень и человек — не пара. Как вспомню, что отцу наболтала, пока была под действием цветков…

Папа, а, может, я влюбилась?..

Дурочка!

Стоило кому-то проявить ко мне чуточку расположения, а я…

Стыдоба.

Папа никогда об этом не напомнит, и я забуду.

Тем более что оборотня, влезшего в мои постыдные мысли, давно не наблюдалось на горизонте.

Интересно, где он? Хотя, более актуальный вопрос, наверное: — «С кем?».

А, впрочем, не мое дело.

Нет, и не надо.

Чтобы легче забылось о всяких глупостях, и пока было время до завтрака, я достала из узла тряпичную сумку, расшитую бисером, и закопалась в ней, любуясь своим богатством.

Бусины из полудрагоценных, но не пустых по своей сути камней, простая леска, шнурочки, прочная шелковая нить — пока рассматривала и перебирала, душой отдохнула. И не только отдохнула, потому что на завтрак отправилась с новым браслетом из черного горного хрусталя и авантюрина.

Горный хрусталь избавит от хандры и уныния, авантюрин прибавит удачи — именно то, что мне сейчас нужно. А потом распущу браслет и сделаю более прочную и сложную композицию.

Солнышко любовалось моей поделкой вместе со мной, заставляя темные бока камней загадочно блестеть, настроение поднималось, как по заговору, и его не испортили даже косые взгляды любовницы лэрда, которыми она встретила мое появление на поляне.

Хотя взгляды были не просто пристальными, а жгучими, как обозленные осы, готовящиеся к атаке.

Любовница лэрда была в центре женской компании, рядом с ними тарелки ломились от обилия пищи, но женщины были здесь явно не ради еды.

Они сидели очень плотно друг другу, частенько склоняли головы, шептались, посмеивались. Нетрудно было догадаться, что их цель — разговоры, сплетни, и пересуды. А еда — так, был бы повод собраться.

Осмотревшись, я выбрала творог, налила себе чая и присела с края скатерти, чтобы никому не мешать. Даже до моего неидеального слуха изредка доносились смешки веселой компании под предводительством Альвы, но я старалась не обращать внимания.

Странно, что к ним не присоединился Кайл, собственно, его вообще не наблюдалось поблизости, а то компания «Посмеемся над Керраей» собралась бы в полном составе.

Когда вдруг стихли насмешливые перешептывания, я даже расслышала, как громко в траве чирикают кузнечики. Интуитивно поняла, что тишина эта ненадолго, и оказалась права.

— Смотри-ка, — уже в полный голос, наверное, совсем разочаровавшись в моих слуховых способностях, сказала Альва, — не только племянника Аррона дешевой бижутерией наградила, но и сама носит с таким видом, словно это драгоценности от знатного мастера!

Ее подруги задорно рассмеялись удачной шутке.

— А он-то носит? — поинтересовалась одна из них.

— У мальчика, как и у дяди, хороший вкус! — хохотнула Альва, вызвав новый приступ веселья у женщин.

Глядя в свою тарелку, я пыталась ложкой поймать творог, который почему-то ускользал.

— А платье… — ужаснулась другая. — На ней всегда длинные платья! Как будто она опасается, что кто-то позарится на ее тощие ножки и изнасилует!

— Чшш, — громко шикнула Альва, — только не смейтесь, но она уверяла, что кто-то действительно пытался с ней это сделать!

— Что? — ахнула в ужасе третья.

— С ней? — вторила еще одна хохотунья. — Да нет, она гораздо хитрее! Прячет кривые ноги, думает, что кого-нибудь привлечет на обманку!

— Она… — начала Альва.

И осеклась, когда я перевела взгляд с тарелки, которую от злости, обиды и разочарования почти перестала видеть, на нее — красивую, несмотря на то, что сегодня она в брюках и с собранными узлом волосами, высокомерную и холодную.

Стерву.

Она перестала смеяться, побледнела, от смеха осталась лишь тень улыбки.

Неужели я на нее так действую? А, может, она, как и лэрд — умеет заглядывать в душу?

Тогда она знает, что я хотела бы сделать с ней. И страх, мелькнувший в ее глазах, связан с этим?

— Альва, — раздался за моей спиной тихий, но показавшийся мне громовым, голос лэрда. — Ты больше не среди приглашенных.

— Что? — выдохнула брюнетка и побледнела.

— Я и Кайл отменяем свое приглашение.

— Аррон… — голос девушки под взглядом притихших подруг показался жалобным писком, но мужчину не тронул.

— Мы еще вчера обсудили, — холодно обронил он. — Привыкай называть меня снова «лэрд».

Альва скривилась, ее подруги как-то незаметно отстранились, уже не напоминая слипшиеся гроздья винограда. Бросив на них обвиняющий взгляд, девушка сначала поникла, а потом…

В одну секунду она изменилась, снова став уверенной в себе, на ее лицо вернулась улыбка, и, сверкнув глазами, как кошка ночью, она покорно произнесла:

— Как скажешь, — томный выдох, и еще более покорное продолжение: — Как скажешь, мой истинный лэрд.

Я, кажется, перестала дышать, ожидая, что будет дальше.

Теперь-то я знала, что фраза, которую она произнесла — значимая, и есть только три варианта развития. Первый — принятие в клан после испытания — это то, что случилось со мной. Но она уже в клане!

Второй вариант — извинение, которое лэрд может принять или нет. Но за что ей просить прощения?

А третий вариант — предложение стать любовницей лэрда.

Вряд ли она затеяла все это ради первых двух вариантов, скорее всего, мысленно отмела их, как и я, а значит…

Значит, остается только один вариант, последний?

Я медленно обернулась к лэрду.

И едва удержалась от восхищенного вздоха. На лице ни единой эмоции. В серых глазах стынет лед. Длинные белые волосы развивает вдруг поднявшийся ветер. Черные брюки свободного кроя, черная туника с глубоким вырезом, позволяющим увидеть длинную цепочку и сверкающий фиолетовым медальон, босые стопы…

Я смотрела на стопы лэрда, не в силах отвернуться или поднять глаза. Почему-то смотрела на стопы, только на них…

Гулко стучало сердце, пылали щеки, дыхание сбилось, я хватала воздух рывками, и не могла надышаться…

Что со мной?

Смолкли птицы, перестали трещать сверчки…

Не было ничего вокруг.

Я падала…

«Тише… — услышала голос, но он раздавался внутри меня. — Тише, Керрая.»

Сердце притихло, словно послушалось, я жадно втянула воздух и удивленно моргнула. Подняла взгляд на мужчину, а он, чуть кивнув, посмотрел мимо меня — на притихшую и еще больше побледневшую Альву.

Под пристальным взглядом лэрда она низко склонила голову, что-то едва слышно шепча…

— Хорошо, — выдохнул оборотень, и после победной улыбки девушки, равнодушно продолжил. — Я дарую тебе прощение за то, что ты не только подслушивала мои личные разговоры, но имела наглость озвучить их для других.

— Но я… — заикнулась растерянная любовница.

— Не то? — Одна из бровей лэрда удивленно взлетела вверх. — Чего ты хотела, назвав меня истинным лэрдом? Ты уже в клане. Ты уже была моей любовницей. Я никогда не даю второго шанса, и ты это знаешь. Но если ты не хотела прощения, ты тратишь мое время. Какой у меня выбор, Альва?

— Я… ты… — Девушка отчаянно замотала головой, вскочила, и застыла под взглядом лэрда. А потом, опустив голову, чуть слышно, так, что я почти прочла по губам, попросила: — Прости. Я не хочу лишиться твоего расположения. Я… прости…

— У тебя есть мое прощение, — милостиво огласил лэрд. — И полчаса, чтобы покинуть зону отдыха.

— Да, лэрд, — еще ниже склонила голову Альва.

— Керрая, ты позавтракала? — посмотрев на меня, спросил лэрд.

Отставив тарелку, я поспешно кивнула — все равно кусок в горло не лез.

— Пойдем со мной.

Я только успела встать, а лэрд уже удалялся. Он даже не обернулся, чтобы убедиться: иду я за ним или нет. Он был уверен, что да. И все. Привык, что его слово — закон.

— Беги, беги… — начала заводиться Альва, и явно вряд ли остановилась бы на этом, но тихое рычание уходящего вожака заставило ее не только утихнуть, захлебываясь собственной желчью, но снова измениться в лице.

— Да, лэрд, — прошептала она и закрыла рот с громким клацаньем.

Я же поторопилась уйти с поляны.

Не знаю, зачем я понадобилась лэрду. Пусть даже вымыть полы в его деревянном домике, но лучше с ним, чем с женщиной, которая не понятно за что меня ненавидит!

Впрочем, мне повезло. Когда, получив разрешение лэрда, я вошла в его домик, он жестом предложил сесть напротив, на знакомую пятнистую шкуру, и указал на заварник и пустую чашку. Сам он уже пил чай, притом с таким расслабленным видом, словно и не выходил никуда и не вещал грозные речи.

На подносе пустовала тарелка с остатками белкового крема, но вторая тарелка пока была с печеньем, которым похрустывал лэрд.

У меня почему-то руки дрожали, когда я взялась за заварник. И голос сел, пришлось неловко откашляться. И вообще было как-то неловко в присутствии лэрда. Он выглядел так… по-домашнему, что ли?

Спокойное лицо, свободная одежда, немного взъерошенные после порыва ветра длинные волосы, которые так и тянуло потрогать, глаза хоть и серьезные, но без властных льдинок, босые стопы, на которые я опять уставилась…

Сообразив, что громкий вздох, прозвучавший в домике — мой, ужаснулась, пролила чай на поднос, потом чуть не пролила чай на себя, потом перевернула заварник, и все это продолжая рассматривать стопы, потому что смотреть в глаза лэрду долго я не могла, и вообще…

— Керрая, — позвал меня он.

А я, держа в одной руке опустевший заварник, схватила второй рукой чашку, и не могла понять, где же чай, и…

Посмотрела на лэрда, повинуясь силе, которую он вложил в приказ, и вспыхнула под внимательным, чуть удивленным взглядом.

— Не бойся, — шепнул мужчина, и голос его был таким, что мне стоило большого труда вспомнить, кто он.

Он — лэрд. Он — оборотень. А я…

Мужчина приподнял мое лицо, заставляя смотреть в глаза, и я дернулась, затрепыхалась под этим взглядом, чувствуя, как перестают пылать мои щеки, как перестает разрастаться жар, проснувшийся глубоко внутри.

Взамен пылающих искр полетели снежинки, заныла печально капель, кто-то хныкал, а кто-то стал уговаривать, что так будет лучше.

— Потому что ты — лэрд? — тихий шепот.

— Нет, — ответ еще тише.

— Потому что ты — оборотень?

— Не поэтому, — грустный смех.

Я никак не могла понять, кто это говорит? Почему? И что со мной происходит? Только чувствовала, как мне становится легче… легко… невесомо. Немного пусто, но… гораздо привычней. Как раньше. Да, раньше мне ведь было удобно. Я привыкну опять?..

— Да, — подтвердил чей-то голос.

И я поверила беспрекословно, потому что знала — он главный, и ему можно верить. А что еще? Смутные воспоминания растворились, показались надуманными. Он — лэрд. Я — член его клана. И только.

— Открой глаза.

Приказ, который вдохнул в меня новую жизнь.

Открыла, посмотрела на лэрда.

— Все хорошо?

— Да.

Лэрд сменил позу, откинул назад свои волосы, пронзил меня задумчивым взглядом. Чего-то ждал. Еще раз сменил позу, я удивленно глянула на его пятки и чуть подвинулась, чтобы ему было удобней. Мало ли, может, устал с утра, хочет лечь. А, может, ему по времени как раз положен обеденный сон? Тем более, что из-за меня вчера его не было.

— Да. Вижу. — Отрывисто сообщил лэрд и убрал от меня стопы, скрестив ноги. — Теперь действительно все хорошо.

— А что было до этого?

— Ничего, — с тенью улыбки заверил он. — Поверь своему лэрду.

И несмотря на то, что чувствовала я себя легко и прекрасно, и несмотря на заверение лэрда, я ощущала какой-то подвох, только не могла понять его сути.

— Чай? — предложил лэрд.

— Не откажусь, — согласилась я.

После негромкого рыка лэрда в домик зашел тот же парень, что был в прошлый раз. Забрал поднос, на котором все было перевернуто, принес новый, с другим заварником и другими чашками. Печенье оставил.

— Подкрепись, и еще немного поработаем с твоими страхами, — сказал лэрд.

Я кивнула.

Кто я такая, чтобы с ним спорить?

Я пила чай и ела печенье, и под наше двойное молчание прятала одну важную мысль: «Не забыть. Разобраться».

Это я пока не могла понять, в чем подвох. Но я знала, что со временем все тайное становится явным, если для тебя оно все еще важно.