Впрочем, после некоторых раздумий это предположение показалось маловероятным. Я решила его проверить, и уже через час похвалила сама себя, что не побежала к родителям хвастаться, потому что… хвастаться было не чем.

Я пыталась уловить хоть какие-то эмоции от зверьков, но их не было. Ни единой эмоции. За целый час.

Ни праведного возмущения, когда по возвращении в дом я предложила ежику и дикобразу вместо вкусного молока обычной воды. Ни уместного негодования, когда, зайдя к себе в комнату, я подхватила ежика и закрыла дверь перед носом дикобраза. Ни облегчения, когда спустя пару секунд я открыла дверь и позволила дикобразу все-таки зайти в комнату.

Дикобраз зашел с таким видом, словно ему все равно, где спать и не он некогда зубами отстаивал права на проживание именно в этой комнате. Ни радости, когда я принесла двум зверькам красивую фруктовую нарезку. Так, поели, будто одолжение сделали. А потом, даже не поластившись, как обычно, прыгнули в тумбочку, и утомленно закрыли глаза.

Ни сопения, ни фырканья. Ничего. Тихо. Как будто зверьков подменили. И вот именно этот факт, несмотря на все старания подопытных, подтвердил, что они понимают даже гораздо больше, чем я полагала. К тому же, эмоции, связанные с усталостью, я от них уловила.

— Бедняги, — присев возле тумбочки, посочувствовала им. Глаза зверьков дернулись, но не открылись. — Как же трудно вам притворяться.

А вот на этот раз на меня посмотрели. Переглянулись между собой и посмотрели снова. Чуть виновато, но в большей степени — с любопытством и настороженностью: а что теперь? Когда тайна раскрылась? Теперь между нами что-нибудь изменилось?

— А теперь, — аккуратно погладив одного и второго по носику, сказала я, — спокойной ночи.

После облегченного вздоха, зверьки закрыли глаза и действительно уснули, а я еще долго читала одну из книг, которую принес Кайл. Интересная книга, и, несмотря на древность, написана внятным и увлекательным языком. В ней довольно просто рассказывалось о многих нюансах оборотней, в частности, о лишенцах. Несмотря на то, что эта глава была примерно пятидесятой, я начала книгу с нее.

Как выяснилось, лишенцы бывают не только среди оборотней, а и среди других рас, которым интуитивно свойственно найти свою пару. В частности, такое понятие не чуждо драконам, но на них внимание не заострялось. Лишенцами называли тех, кто с первого обращения в животную сущность или со временем, в силу определенных причин, утрачивал способность чувствовать свою пару.

Считалось, что первым повезло больше, потому что первый оборот оборотни проходят примерно в три года, и в силу возраста еще не понимают, чего, собственно, лишены. Конечно, потом они вырастут и осознают, но все равно полностью не прочувствуют, так как легче терять то, чего у тебя не было.

К тому же, считается, что если оборотень — лишенец с первого обращения, то пары для него изначально нет, иначе это было бы слишком жестоко. А раз нет, такому оборотню гораздо проще принять этот факт и создать союз с кем угодно.

Намного хуже дело обстоит с теми оборотнями, которые стали лишенцами спустя время. Они изначально были настроены на то, чтобы найти свою пару, а потом…

Ломку, которая следовала за лишением, было перенести тяжело, не все оборотни выдерживали ее морально, некоторые теряли смысл дальнейшего существования, хотя до неприятного события вполне могли жить счастливо с кем-то другим или пребывать в истинном союзе.

Приводился случай, когда после смерти сына лишенцем стала женщина-оборотень, до этого счастливо живущая в истинной паре. Смерть сына настолько ее потрясла, что она утратила способность чувствовать пару, а со временем утратила и малейший интерес к мужу, и несмотря на то, что он продолжал любить ее и считать своей, ведь он-то оставался прежним, женщина от него ушла.

Что стало с мужем, не упоминалось, но так как его отношение к женщине не изменилось, полагаю, перенес он расставание сложно. И да, я очень сильно надеялась, что он расставание все-таки перенес, и старательно пропустила мимо ушей приводимые примеры, когда подобные случаи заканчивались плачевно.

Затронул меня чем-то этот оборотень, и просто по-человечески хотелось, чтобы у него все было хорошо.

Так же в книге упоминалось, что некоторые лишенцы, несмотря на то, что в клане к ним отношение не менялось, все равно уходили в поселения таких же, как они, или образовывали новые. Морально там им было проще, несмотря на то, что в таких поселениях часто собиралась довольно разношерстная компании, и ничего удивительно, если среди оборотней-тигров, к примеру, приживался оборотень-барсук или оборотень-дикобраз.

Прочитав последнее, я покосилась на тумбочку, в которой спал упомянутый зверек, но… тут же отбросила мелькнувшую мысль. Вряд ли оборотень предпочтет свободе проживание в довольно стесненных условиях.

Это я уже из личных наблюдений усвоила, что, несмотря на человеческую сущность, оборотни любят простор и природу, и вполне могут обходиться без домов и прочих благ. Некоторые неженатые оборотни отказываются от своего жилища, пока не обзаведутся парой. Это потом они стараются обеспечить своим половинкам и детенышам комфорт, а для себя им зачастую и леса хватает.

Так что мой дикобраз — хоть и магически модифицированный, но только дикобраз, и сменить может разве что иголки. Да, он, как и ежик, оказался с секретом, но это мы ведь уже выяснили и даже простили. Не знаю, почему они скрывались, но худого в том я лично ничего не видела.

И потом, другие оборотни прекрасно чувствуют друг друга, а с учетом, что зверьки часто следуют за мной, уже давно бы кто-нибудь поинтересовался: зачем я выгуливаю их сородичей? Ну, в том случае, если бы дикобраз и ежик оказались оборотнями.

Да и Этан не позволил бы двум оборотням-мужчинам проживать со мной в одной комнате, он бы…

Я ненадолго отвлеклась от книги, вспомнив, что так и не написала письмо, но продолжила читать дальше. Днем я сгоряча думала пожаловаться на Кайла, собиралась узнать, почему не приехал Этан, а теперь…

Теперь я остыла, и писать о Кайле мне ничего не хотелось, а тем более не хотелось спрашивать, почему нет самого Этана. Ну… он ведь наверняка знал, что Кайл будет здесь, и даже если не предполагал, что мы увидимся, все равно мог написать: так, мол, и так, Кайл приедет на выходные, а я не могу, потому что…

Впрочем, он мог даже не писать объяснений.

Но он не написал ничего.

Признаюсь, я не понимала почему, и немного даже обиделась, и еще мне что-то смутное не давало покоя. Но я отбросила и эмоции, и тревожные мысли, и вернулась к чтению, успокоив себя, что Этан писал почти каждый день, выполняя данное обещание, и так как сегодня от него вестей не было, они придут завтра.

Итак, лишенцы…

Было только одно исключение, когда лишенцы становились изгоями в клане, и их не только с позором выгоняли, но и запрещали общение даже с родственниками. Или родственники могли последовать за изгоем, лишившись клана.

Такое бывало в тех случаях, если лишенцем оборотня намеренно делали в результате обряда: как вариант — за сильную провинность (преступление) перед кланом. Но оборотни еще душки по сравнению с драконами. Вот те за аналогичное преступление перед кланом, помимо всего вышеперечисленного, могли срезать длинные волосы, которыми так гордилась их раса, пропитав оставшиеся специальной магической настойкой, либо прекращающей рост волосяных лукавиц, либо позволяющей волосам достичь только определенной длины. Иногда волосы даже кардинально меняли цвет.

К счастью, такое случалось нечасто, и в основном лишенцами были или те, кому изначально не повезло с даром, или те, кто лишился его в результате сильного эмоционального потрясения, к примеру. Упоминалось, что некоторые могли стать лишенцами добровольно, обратившись к сильному магу, но это уже их выбор, и вообще крайне редкое явление.

Чтение было увлекательным, но накатила сонливость, и книгу пришлось отложить. Дом уже давно погрузился в тишину, а увидев, что я выключила магический свет и планирую отдыхать, светлячки, весело кружившие под потолком, приземлились на книги и погасли.

Я уснула практически сразу, и снилось мне…

Снилось странное и слегка тревожное…

Я увидела лесную поляну, она была раскрашена не только цветами, но и лучами вечернего солнца, ветер мягко шевелил ветви высоких деревьев, а шесть малышей, открыв рты, с интересом слушали мужчину, стоящего напротив них. Иногда они отвлекались и оглядывались на кого-то, а потом снова поворачивались к мужчине, некоторые мальчики нетерпеливо переминались с ноги на ногу, а одна девочка постоянно дергала подружку за косички. Видимо, мужчина им что-то сказал, потому что глаза детей в предвкушении сверкнули. В буквальном смысле сверкнули, и я поняла, что эти дети — маленькие оборотни.

Полностью я мужчину не видела, взгляд охватывал только его темные свободные брюки, и босые стопы; дети, кстати, тоже были без обуви. Я не рассмотрела лица мужчины, даже когда он приблизился к первому мальчику и что-то шепнул ему.

Шепота я не слышала, просто, как и в каждом сне, знала, что так было. Мальчик опустил голову, будто задумался, а потом то ли я моргнула во сне, то ли это и происходит практически незаметно, на месте мальчика уже стоял маленький львенок. Он еще переминался с лапы на лапу, а мужчина уже отошел к другому ребенку, и вот на поляне появился еще один львенок. И две маленькие львицы, одна из которых лапой пыталась достать подружку.

Мужчина подошел к последнему мальчику, и…

Не знаю, сколько прошло времени, у сна свои границы, но по ощущениям было долго. Долго и… ничего.

Ничего не происходило. Мальчик стоял, склонив голову, но…

Только его маленькие кулачки сжимались сильнее, ногти впивались в нежную детскую кожу, а он так и не менял свою сущность. Не мог. Что-то не получалось. А когда у него все-таки вышло, я отчетливо услышала чей-то облегченный вздох, уловила отголоски радости тех детей, у которых все вышло сразу, и ощутила ликование самого мальчика.

Он такой же, как они! Он такой же!

Мужчина начал заново подходить к маленьким львятам, и те под его присмотром возвращались в человеческую сущность. Они не хотели, пытались рычать, но он пояснял им, что сразу долго нельзя, что они еще наверстают. Так удивительно стало слышать голоса, все было как по-настоящему, я даже запахи чувствовала, и все еще отголоски эмоций, и потому, наверное, так болезненно приняла растерянность маленького темноволосого мальчика, который, едва вернувшись в человеческую сущность, услышал:

— Лэрд, он…

— Да, я вижу, — прозвучал мужской голос, смутно знакомый, но непривычный.

Мне казалось, он должен быть не таким — более отстраненным, почти равнодушным, а этот…

Этот был надтреснутым, в нем было столько эмоций, что их ощутила и я, хотя они промелькнули калейдоскопом. Секундная оторопь, нежелание верить, сочувствие, мгновенное приятие и каменная решимость.

— Сожалею, лэрд, — сказал мужчина с явным сочувствием.

— Он научится с этим жить, — ответ, не терпящий и тени сомнения.

И я одновременно с мальчиком поняла, что, к сожалению, он не такой… не такой, как другие! Неприкрытое разочарование, растерянность, маленькая надежда, что это ошибка и почти мгновенное понимание, что нет, все верно. Не такой, как другие…

Чей-то вздох, маленький, незаметный.

Мой?

Или мальчика, который неожиданно повернулся и посмотрел на меня знакомыми серыми глазами.

Кайл…

Я резко проснулась, и какое-то время лежала, рассматривая темный потолок. Дождавшись, когда успокоится встрепенувшееся сердце, встала, осмотрелась в комнате, освещаемой луной, прислушалась к тихому посапыванию зверьков и медленно приблизилась к окну.

Не знаю почему, просто захотелось, вот так, глубокой ночью, посмотреть на улицу. Да, я понимала, что мало что увижу, и все же меня что-то буквально притягивало, а когда я посмотрела в окно, глазам своим не поверила.

Нет, такого точно не может быть! С чего бы?!

Ночью, у нашего дома, более того — у меня под окном…

Но или я сплю, или это действительно Кайл!

Я моргнула, но Кайл не исчез.

Так же стоял на улице и смотрел на меня — окруженный пятью яркими светлячками, вероятно, не полагаясь на луну, и желая лишить меня последних сомнений, что он — это он.

Но у меня все еще были сомнения!

Я распахнула окно, и…

— Кайл? — недоверчиво поинтересовалась у парня.

Ну, раз другого никого поблизости не было, а он так и не исчез.

Он ответил усмешкой, и чтобы я окончательно убедилась, что не сплю, спросил в свою очередь:

— Надеюсь, завтра ты выберешь другую сорочку? Эта… — я почувствовала взгляд на своей шее, — слишком длинная.

— И как же ты определил длину, если видишь меня только по пояс?

— У меня богатое воображение. К тому же, — проигнорировав мой смешок, добавил парень, — вряд ли при таком глухом вороте, который тебя практически душит, ты позволишь себе удобство хотя бы в длине.

Эту сорочку мне покупала мама, еще когда мы жили в другом городе, еще когда я понятия не имела, что когда-то нам, простым людям, придется не только жить среди оборотней, но и вступить в их клан. С ней у меня были связаны детские воспоминания, которые еще не были подмяты поползновениями папиного бывшего работодателя, и вообще, она в какой-то мере ассоциировалась с беззаботным прошлым. И меньше всего меня волновало, нравится она Кайлу или нет.

— По-твоему, короткая сорочка удобней? — хотела съязвить, но…

— По-моему, спать удобней без ничего, но ты, конечно, этого никогда не сделаешь, поэтому не поймешь, — съязвил пришедший.

— Пока я не понимаю другого — что ты здесь делаешь? — не повелась на его провокацию.

Спать голышом… придумал тоже! Да чтобы я…

— Не переживай, — успокоил гость, — я пришел не для того, чтобы привить тебе вкус.

— Кайл… — предупреждающе прошипела я.

Но он, конечно, не раскаялся и не принялся уверять, что погорячился, наговорил лишнего и что осознал: с девушками так себя не ведут. Особенно с теми девушками, с которыми ты днем многозначительно прогуливался по лесу. Конечно, нет, Кайл не такой, он…

— Керрая… — неожиданно тихо окликнул он.

— Кайл… — ожидая подвоха, ответила я.

А в следующую секунду увидела, как вместо темноволосого парня на меня смотрит лев. Довольно крупный лев, с серыми глазами, подтвердившими факт узнавания.

То есть… он только что… при мне…

Не было никакого плавного перехода из одной сущности в другую, не удлинялась челюсть, как я себе представляла, не дергались лапы, трансформируясь вместо рук, это произошло незаметно, хотя и полностью на моих глазах.

— Кайл! — восхитилась я, и тут же прижала ладонь к губам, сдерживая эмоции.

Я только что. Своими глазами. Видела. Момент превращения!

Он запомнил мои слова, запомнил, как я жаловалась, что за целый год жизни среди оборотней ни разу не видела, как они меняют сущность, и позволил хотя бы так прикоснуться к этому волшебству. И вот теперь я почти убедилась, что сплю. Действительно сплю. Как иначе? Да, я сплю. И не было ночного визита Кайла, не было нашего разговора о том, в чем надо спать, и не было… этого льва?

Хотя… он ведь есть…

Но это пока…

Я моргнула. Лев не исчез. Я зажмурилась. Лев не исчез. И тогда, вздохнув, я нехотя прислонила ладони к глазам, и…

— Хочешь меня погладить? — прозвучало заманчивое предложение.

От льва.

Который никуда не исчез.

Осмотревшись и никого не заметив, кроме него, я решила позволить себе то, что хочется. Даже если я сплю, и тем более, если не сплю.

И без разницы, что сейчас ночь, и что я, соответственно, в ночном одеянии, без разницы, что одеяние раскритиковано в пух и прах. Не имеет значения, что в доме все спят, и если я решу уйти через дверь, разбужу их. И еще все равно, что когда-то я уже прикасалась к оборотню в звериной сущности.

Не считается. Это было почти год назад, и Хельга просто позволила потрогать себя за шерсть.

Этот лев предлагал мне гораздо больше…

Я ужасно хотела прикоснуться к нему. И ужасно хотела, чтобы утром не выяснилось, что это сон. Впрочем, сейчас все еще ночь, и пока она давала возможности, я села на подоконник, подобралась и спрыгнула вниз. Посмотрела на льва, на секунду усомнившись так ли безобиден большой и пушистый котик.

— Не бойся, — рыкнул он.

И моя слабость к животным победила мой страх. Я приблизилась, протянула руку, с улыбкой заметив, как лев склонил голову на бок, предлагая выбрать левое ухо.

— Как кот, — улыбнулась я.

Он попробовал мяукнуть, но это прозвучало не мило и тихо, а угрожающе и довольно громко.

— Тише, — шепнула, зарываясь пальцами в густую гриву, — соседей разбудишь.

Мне достался насмешливый взгляд.

— Что?

Лев мотнул головой и, фыркнув, подставил правую сторону.

— Что? — повторила я.

— Хех, — выдал он, стараясь убрать рычание, — просто вспомнил один древний, почти забытый обычай у оборотней.

— Какой?

— В книге об этом есть, ты пока не дошла.

— Откуда ты…

— Давным-давно, — перебил меня Кайл, — еще когда озера империи были лужами, а горы простыми камнями, был принят негласный закон. Если человеческую девушку, да еще в таком виде, как ты сейчас, заставали ночью с оборотнем… и если выяснялось, что она вышла к оборотню добровольно…

Он замолчал, а я застыла, похолодев от ужаса и мысленно заканчивая фразу за него. У меня были тысячи вариантов, но все они, увы, сводились к одному. И это логично… в какой-то мере… Если девушку в неприглядном виде заставали ночью с парнем… то что?

Разве был у девушки выбор? Скорее всего, это считалось позором, и ведь, правда… если бы папа увидел, что я стою посреди ночи рядом с парнем, пусть он и в звериной сущности, но ведь парень… если бы папа увидел…

Я оглянулась, сделала шаг назад, и услышала недовольное рычание.

— Гладь!

Покачала головой, словно очнувшись, и сделала еще один шаг назад.

Лев вздохнул, сел на задние лапы, сверкнул на меня глазами и отвернулся, что-то бухтя под нос.

И опять вздохнул, и такой весь печальный, что даже грива, которую я распушила, как-то поникла.

А мне вдруг стало смешно. Смешно и легко. Чего испугалась? Легенды? К тому же, если кто-то надумает прогуляться ночью, Кайл услышит его задолго до того, как откроется дверь и сбежит, а увидят меня…

Ну, гуляю. Да, в таком виде. И что? У своего дома ведь. И я пока могу позволить себе выходить на прогулку без укладки, тщательно продуманного костюма и макияжа. И потом, моя ночная сорочка гораздо скромнее того, что многие оборотни носят открыто и днем.

Поэтому я шагнула обратно, протянула руку к загрустившему льву, и спросила:

— Если человеческую девушку заставали ночью с оборотнем, то?..

Но ответил мне не Кайл, а очень, очень знакомый голос — почти равнодушный, с едва уловимой толикой веселья, прозвучавший у меня за спиной.

— То ничего не могло спасти оборотня от немедленной помолвки.

Резко обернувшись, я встретилась взглядом с лэрдом. Высокий, светловолосый, босой, в облегающих черных брюках и наспех наброшенной рубашке, которую кто-то лишил почти всех пуговиц, он выглядел…

— Это не легенда, Керрая, а хотя и почти забытый, но обычай, — лэрд заставил сосредоточиться на словах, а не на своем впечатляющем облике, — поэтому…

Он перевел взгляд на Кайла, тот начал что-то недовольно рычать, а я испугалась, что они уже обсуждают дату свадьбы и выпалила:

— Я не выйду за Кайла! — Стоило двум взглядам устремиться на меня, я тверже, чем на самом деле ощущала это, добавила: — У меня есть Этан!

Лев фыркнул, а лэрд, не впечатлившись моим пылким заявлением, холодно обронил:

— Сомневаюсь, что ты выйдешь за Этана, — но прежде чем я начала отчаянно спорить, сказал: — Успокойся, Керрая, это не означает, что ты выйдешь замуж за Кайла. Как лэрд, я могу спасти своего единственного племянника от нежелательной помолвки. Рано ему еще поводок набрасывать. Ну? Успокоилась?

Я кивнула, стараясь подавить непонятную обиду. Сейчас было важнее, что мой необдуманный поступок не приведет к непоправимым последствиям, а то, что меня посчитали не подходящей партией Кайлу…

Пусть. Так даже лучше. В душе царапнула досада, но… он ведь мне даже не нравится, у меня другой парень есть, и вообще, захочу и выйду замуж за Этана! Просто мне еще рано о таком думать. Я тоже, может, против поводков, я, может, тоже люблю свободу! И вообще, мне еще учиться…

— Правильно, — услышала голос лэрда.

И вспыхнула, вспомнив, что он ведь может читать мои мысли, а я здесь… ой!

— Кайл, — обратился лэрд к сидящему льву, — ты показал Керрае все, что хотел, произвел впечатление отросшей шерстью, попугал перспективой стать приближенной к лэрду и жить в большом замке, на этом хватит. Она девочка умная, хоть и доверчивая, сама сделает выводы, так ли все было интересно и страшно. Сегодняшняя прогулка окончена.

Выдерживать взгляд лэрда было тяжело, но я не опускала глаза, пока не вспомнила, что вообще-то именно это и надо было сделать! Почему-то, когда он смотрел на меня, я забывала, что члены клана так себя не ведут.

— Керрая, — позвал лэрд, словно только и ждал, когда я осознаю, кто передо мной и склоню голову, а когда это случилось, позволил посмотреть на себя вновь, — читай книги внимательно и запоминай. То, что кажется неважным на первый взгляд, таким не является. Кайл выбрал для тебя правильные книги, они помогут не попасть впросак снова.

— Да, лэрд, — покорно согласилась я.

— И еще, — он взмахом руки приказал льву приблизиться к себе, и когда их уже охватило смутное марево, продолжил: — Помолвки между вами не будет, как я уже говорил, но с учетом того, как часто ты вляпываешься в неприятности, цветок я бы на твоем месте принял.

— Цветок? — удивилась я.

— Защита Кайла сильнее, чем Этана, — пояснил лэрд.

Ну, вроде бы как пояснил, а на самом деле…

— Но он… — пролепетала я.

— Подарит, — отрезал лэрд. — Сегодняшняя прогулка окончена, я своих решений не меняю, так что… завтра. Все завтра. Спокойной ночи, Керрая.

И оба они исчезли, оставив меня одну на тропинке, босую и в растрепанных чувствах.

Несостоявшаяся помолвка… нежелательная невестка… цветок… спокойной ночи…

Как-то все это не способствовало спокойному сну и, вернувшись в комнату тем же способом, что и вышла, я долго ворочалась в кровати и думала: а если я не возьму цветок? Цветок ведь должен понравиться…

Я упорно не понимала: зачем мне цветок от Кайла, если у меня есть Этан?

А утром, едва солнечные лучи прокрались в комнату, улегшись со мной на подушку, я узнала, что Этана у меня больше нет.

И что многое, слишком многое изменилось необратимо…

Конец 1 тома