И все-таки это был дом.
Наш.
Новый дом….
Мысленно прокрутив этот факт несколько раз, я начала осматриваться. Свет светлячков не был ярким, но его хватало, чтобы оценить довольно скудную обстановку — деревянные доски не только в качестве пола, но, судя по всему, общей кровати, маленький пенек вместо элементарного стула, и…
И все.
Конечно, если не считать за украшение наши узлы в дальнем углу и одеяло, которое мы с собой захватили.
Папа с мамой впечатлились первыми, и теперь поглядывали на меня в ожидании реакции.
— Ну… — я неопределенно махнула рукой, больно ударилась о стену из плетеных веток, но сдержалась от вскрика. — Обживемся?
— Конечно, — обняла меня мама, а папа облегченно выдохнул.
— Обживемся, девочки, — подбодрил он нас. — Сегодня я успел переговорить с лэрдом, и он разрешил открыть на своей территории обувную мастерскую. Так что все наладится, и, думаю, скоро мы сможем… как бы сказать… позволить себе…
Он махнул рукой, подбирая слова, ударился, как я, и так же мужественно смолчал.
— Позволить себе дом из более пушистых веток? — я хихикнула, следом за мной мама, а уже потом, наблюдая за нашим весельем, рассмеялся отец.
Смех помог отнестись ко всему проще. Какая разница, где нам жить? Мы вместе, в безопасности, и у нас одна цель на троих. Значит, все наладится, а временное пройдет и забудется.
Расстелив одеяло, мы начали укладываться. Папа и мама с одного края; я, переодевшись следом за ними, примостилась с другого. Честно говоря, очень хотелось почистить зубы и хотя бы умыться, но здесь не было ни воды, ни таза, а идти ночью к ручью было долго и лень.
Пришлось смириться, закрыть глаза и попытаться уснуть. Какое-то время я крутилась, почему-то казалось, что я должна выпить какой-то отвар, хотя это полная чушь, а потом я почувствовала, как меня обняла мама, и провалилась в сон.
И вот там, во сне, мне и подсунули противный отвар!
Знала бы — лучше и дальше крутилась. А так я спала, но вместо отдыха выслушивала ворчание непонятно кого, кто не только заставлял пить мерзкую жидкость, приговаривая, что я еще нездорова, а с тяжелым вздохом праведника поправив на мне ночнушку, сделал серьезное внушение, что хорошие девочки даже во сне так себя не ведут!
— А так — это как? — огрызнулась я обессилено, потому что не знаю, как отвар влиял на здоровье, но сон точно делал более крепким.
— Святые львы, — пробормотал недовольный голос, — ты даже болеть и спать молча не можешь.
— Тебе-то что? — переворачиваясь на другой бок, буркнула я. — Мама и папа не жалуются.
Перед тем, как уснуть еще глубже, я услышала смешок и язвительное:
— Мама и папа — да, но ты ведь не всегда будешь…
Что голос болтал дальше, для меня осталось загадкой, потому что в другом сне, в который я окунулась, его уже не было. Наверное, только благодаря этому я и выспалась на твердых досках. Одеяло было не слишком мягким, я много крутилась, поэтому на теле вполне могли остаться один или два синяка, но это пустяки. У нас теперь собственный домик!
Вставать не хотелось, и какое-то время я просто лежала с закрытыми глазами, слушая шорохи, птичий щебет и приглушенные разговоры на улице. Перевернувшись на бок, осмотрелась — родителей уже не было, но только опять закрыла глаза, услышала голос мамы:
— Выспалась?
Она зашла в домик, присела рядом со мной и ласково провела по щеке.
— А как ты узнала, что я не сплю? — поинтересовалась я.
— Почувствовала.
Я улыбнулась и открыла глаза. Другому могла не поверить, но мама… мама — это святое, даже если лукавит.
— На речку пойдем? — спросила она.
— Ага!
Я подскочила, закрутилась юлой, оглядываясь — в домике ничего не изменилось, разве что пенек теперь облюбовали светляки. Меняя ночную рубашку на платье, не удержалась от вздоха — мне бы сначала вымыться, а уже потом одеваться, но приходилось приспосабливаться к тому, что есть.
— Пойдем, полотенца и все необходимое уже у папы, — заметив, что я осматриваюсь, сказала мама.
Мы вышли на улицу, и солнышко защекотало мои ресницы, заставив на секунду зажмуриться.
— Доброе утро, — услышала голос отца.
— Доброе!
Я открыла глаза, махнула ему рукой и, завороженная приятным запахом, обернулась к домику. Странно, вчера я не заметила, какая красота его окружает — приблизилась к двум высоким розам — одна алая, вторая белая, они соревновались друг с другом в пышности и великолепии, подставляя взгляду бутоны.
— Ух ты, — прошептала я восхищенно, и нерешительно прикоснулась к лепесткам белой розы.
Она была такой совершенной и такой ранимой, но я едва не оторвала лепесток, услышав сзади чье-то ругательство и невнятный шум. Оглянувшись, заметила Кайла, застывшего у хижины лэрда.
Косо глянув на меня, он подобрал таз, лежащий возле его ноги и, прихрамывая, молча прошествовал мимо. Ни тебе «здравствуй», ни тебе «доброго утра», и вдобавок ко всему, в обнимку с тазом, с которым я успела сродниться за время испытания!
— Почему такая хмурая? — заметил папа. — Не хочешь идти купаться?
— Купаться я хочу, — вздохнула вслед удаляющемуся тазику, — а вот идти…
— Идем, идем, взбодришься. А то ты слишком быстро пытаешься стать похожей на львицу.
— И ничего я не пытаюсь, — возразила я, не совсем поняв где связь между львицей и моей маленькой ленью, и вприпрыжку побежала следом за родителями.
А тазик просто до слез было жаль! Насколько проще нам бы жилось с такой полезной вещью в хозяйстве! Умываться точно можно было бы в домике, и зубы чистить по вечерам, и вообще…
Где Кайл его нашел, интересно? И зачем носил к лэрду?
Впрочем, я перестала думать о странном поведении Кайла, как только пришла к ручью.
Утренняя прогулка, да и прохлада воды быстро избавили от пустой обиды: вдоволь наплававшись и сделав все утренние процедуры, я вышла на берег и села на бревно. Тепло, хорошо, уютно, и как-то привычно уже, хотя прошло всего несколько дней, как мы ступили на земли оборотней.
Плохо, конечно, что это бедные оборотни, и у них условия оставляют желать лучшего. И школы нет, и лавки нет, и я пока понятия не имела, что и как у них заведено, но спасибо за то, что они приняли нас. В Мантисе мы жили гораздо лучше, но я бы не хотела туда вернуться.
Поежилась от неприятных воспоминаний, глянула на родителей, которые с улыбкой любовались друг другом, и отвернулась, как нашкодивший кот.
— Мам! Пап! — одевшись, крикнула им. — Я в клан!
— Керрая… — начала мама.
— Сильвия, — качнул головой папа, остановив ее.
Он сказал одно слово, но оно прозвучало достаточно веско, чтобы мама перестала спорить и отпустила меня. Все мы понимали, что надо привыкать, и я не могу все время ходить хвостиком за родителями. А я вдобавок понимала, что моим родителям иногда нужно оставаться вдвоем, потому что они у меня молодые и любят друг друга.
— Привет! — услышала я голос Этана, подходя к поляне.
Осмотрелась, но нет, судя по всему, на этот раз он прогуливался без приятеля.
— Привет!
— Тебя проводить?
— Куда? — я непонимающе глянула на поляну в двух шагах от себя, только и осталось, что отвести густые ветки кустарника в сторону.
Но Этана смотрел на меня с таким ожиданием, что я с усмешкой позволила:
— Ну, хорошо, проводи.
Не успела я и глазом моргнуть, как парень оказался рядом, причем так близко, что пришлось задрать голову вверх, чтобы посмотреть на него.
Я видела, конечно, видела, что он высокий, но рядом со мной он казался почти великаном. Красивым таким великаном. Почувствовав, что начинаю краснеть, я опустила голову, и не могла не заметить, что он опять босиком.
— Этан, — я начала беспокоиться, что папина мастерская может совсем не открыться, — а вы вообще носите обувь?
— Бывает, — усмехнулся он. — А что, ты из тех девочек, которые любят хороших мальчиков?
— Я из тех девочек, которым пока не до мальчиков.
— Чувствую, что не лжешь, но когда ты так открыто любуешься моими ногами, предпочитаю верить не чутью, а глазам.
— Этан! — Заметив усмешку оборотня, я тоже улыбнулась ему. — Это я смотрю на тебя по делу. Волнуюсь за папину мастерскую. Понимаешь, лэрд разрешил папе ее открыть, но я пока не видела, чтобы кто-нибудь из вас носил обувь.
— Жаль, что ты такая деловитая, а не легкомысленная, как я обнадежился, — Этан открыто улыбнулся, отчего на его правой щеке появилась ямочка, и я только фыркнула, не став с ним препираться. — Ладно, по делу так по делу. Знаешь…
Он задумался, потом отошел от меня и застыл. А так как он вроде бы начал хоть что-то объяснять, я сделала несколько шагов к нему.
— О, тропинка, — обрадовался он. — Она тоже ведет к вашему дому, пойдем.
Я оглянулась на поляну, которая просвечивалась сквозь ветви кустарника.
— Куда тебе спешить? — подначивал Этан. — А так перед тобой живой источник полезной информации. Нет, у меня, конечно, есть масса других, более любопытных качеств, но тебя ведь интересует только деловая часть?
— Не вижу ничего плохого в том, что меня волнует, как наша семья будет жить дальше.
— Я тоже, — стал серьезным Этан, и тем самым все же склонил меня к тому, чтобы пройтись. — Не переживай, Керрая. Думаю, ваша семья будет жить хорошо.
— Хотелось бы.
— Уверен, что у твоего отца будет работа.
— Правда?
— Лэрд не дает пустых обещаний. Но чтобы ты не волновалась, клянусь, что обязательно закажу у твоего отца… — он глянул на свои стопы, на мои туфельки, и решился. — Вот туфли и закажу.
— Обещаешь?
— Да.
— Папа дорого берет.
— Не обеднею.
— Правда? — вырвалось у меня. — Прости, я не хотела, просто… сама не знаю…
— Не смущайся, — отмахнулся Этан, — даже не могу представить, что бы я подумал на твоем месте, но…
Он замолчал и остановился. Я заинтересованно оглянулась на него. А он стоял и смотрел на меня.
И совершенно ничего не собирался пояснять. Я почувствовала, что опять краснею под его пристальным взглядом, и мне стоило большого усилия не отвернуться, и просто огромного — не сбежать.
— Этан… — стушевалась я.
— Мы пришли.
Сделав два шага вправо, он развел ветки кустарника в сторону, подождал, пока я выйду на поляну, и отпустил ветки, закрывая меня. Сам он за мной не пошел.
Может, был занят, а, может, почувствовал присутствие лэрда и не захотел с ним пересекаться без надобности.
Честно говоря, если бы я знала, что лэрд стоит у своей хижины, я бы тоже выбрала более удачное время, чтобы зайти в домик.
Но оборотень заметил меня и, судя по пристальному взгляду, не ждал, а требовал, когда я к нему подойду.
Меня же, как обычно в его присутствии, охватило оцепенение, я продолжала стоять на месте. Стоять и смотреть, чувствуя странное жжение в глазах и не в силах закрыть их.
— Керрая, — холодный голос лэрда сбросил с меня оцепенение, которое всегда охватывало в его присутствии.
— Доброе утро, — поздоровалась я, склонив голову, а потом подумала, что меня опять могут понять неправильно и решат, что я любуюсь босыми ногами, и посмотрела на лэрда.
— Как спалось? — мазнув равнодушным взглядом по моим собранным в хвост волосам и закрытому длинному платью, лэрд посмотрел мне в глаза, а я…
А я с трудом могла понять, о чем он спрашивает. Смотрела на него, а видела себя, наш домик, ночь и незнакомые мужские пальцы, которые подносили кружку к моим губам…
— Ясно.
Недовольство лэрда выдернуло меня из воспоминаний о сне, зато напомнило, что на лэрда не принято долго таращиться. Я посмотрела на землю, хотя, конечно, на мужчину было смотреть интересней. Но и гораздо страшней. Но интересней. Но и…
— Какой цветок тебе понравился больше?
Я недоуменно взглянула на лэрда, и заметив, что он кивнул мне за спину, с улыбкой обернулась к двум розам, чей запах ощущался даже здесь, возле хижины вожака.
— Обе розы великолепны, — искренне ответила я.
— И все-таки?
— Не знаю. Не могу выбрать. — Поймав напряженный взгляд лэрда, я потупилась. — Спасибо, что дали распоряжение построить наш домик рядом с такой красотой. И… с вами. На вашей поляне очень живописно, вам повезло… то есть… нам повезло, что вы разрешили, и что здесь так… Это замечательно, просыпаться и чувствовать невероятный аромат, любоваться этими цветами…
— Керрая…
Не смея проигнорировать обращение, я подняла взгляд, хотя старалась смотреть куда угодно — на белую тунику, на черные свободные штаны, даже на босые стопы мужчины, но не в глаза.
Мне было трудно выдерживать его взгляд. Наверное, потому что он лэрд. И еще потому, что он мог заглянуть так глубоко, как я никого не хотела впускать.
— Еще вчера на этой поляне не было этих… — ладно, польстим и назовем их ароматными, — роз. Оборотни слишком чувствительны к запахам. Далее: у меня нечасто выпадает свободное время, чтобы тратить его на цветы. Но, думаю, я смогу перетерпеть пару дней, чтобы ты вдоволь налюбовалась, хм… а заодно и насладилась… этим бьющим в нос… ароматом. Можно было бы здесь задержаться и дольше, но, — оборотень раздраженно глянул на цветы, — все равно скоро начнутся занятия в школе, так что мы переберемся из зоны отдыха в жилую. Но эти две вонюч…
Он оборвал себя, выдохнул и продолжил, как и прежде, спокойно и ровно:
— В общем, привыкай к мысли, что цветы останутся здесь!
— Что? — не поняла я сути претензий
Я ведь не собиралась ни срывать, и выкапывать розы.
— Я все сказал, — обронил оборотень. — Мое слово неизменно.
Лэрд резко развернулся и ушел с поляны, а я, с улыбкой проводив его взглядом, подошла к цветам, вдыхая их чудесный, необыкновенный, и дарующий счастье, запах.
Скоро начнутся занятия в школе…
Папа откроет свою мастерскую…
И этот лес — это всего лишь зона отдыха…
Не знаю, какая новость обрадовала меня больше, по-моему, меня обхватило безграничное счастье.
Всего через несколько дней…
А мне уже сейчас хотелось подхватить наши узлы и переехать. А еще хотя бы одним глазком посмотреть на школу.
Примут ли меня? Если я в клане, значит ли это, что я могу учиться в одном классе с оборотнями? Наверняка, у них другая программа, и…
Нет, это все пустяки, пустые страхи.
Я поняла, что не боюсь трудностей, которые могут возникнуть, а боюсь… быть счастливой. Потому что счастье так хрупко, и потому что уже сейчас у нас есть гораздо больше, чем мы ожидали.
Но ничего, к счастью привыкать гораздо приятней, чем к неприятностям.
Солнце подсматривало за мной через зеленые ветки деревьев, пели птицы, благоухали цветы. У меня не было желания сидеть в домике, и я села возле него. Поближе к природе, как говорится. Ну, а что? Я теперь не только человек, но и львица!
Заметив родителей, возвращающихся с реки, я радостно им помахала, но вдруг заметила, что они чем-то расстроены. Хотя нет… не расстроены, а сильно взволнованы.
Не понимая, что могло так резко испортить им настроение, я снова помахала им — двумя руками, да, их ведь двое, и так удачно совпало, что у меня две руки! Я широко улыбнулась, радуясь такой удаче, и…
И это словно стало сигналом для отца — он неожиданно сорвался с места и побежал ко мне, причем так быстро, как будто я находилась в опасности!
Оказавшись возле меня, отец обхватил ладонями мое лицо, заставляя посмотреть на себя.
— Что случилось? — взволнованно пробормотал он, заглядывая в мои глаза. — Керрая, что произошло?
— Где?
Не понимая его волнений, я осмотрела пустую полянку. Никого нет. Никто не просит о помощи.
— Керрая, ты можешь объяснить, что произошло? — спросила подоспевшая мама, пока папа, отойдя от меня, с подозрением склонился над цветами и вдохнул их запах.
— Я смогла бы объяснить, если бы вы подсказали, где именно что-то случилось. Папа! — оторвала я его от важного дела. — У тебя будет мастерская!
— Я знаю, — кивнул он, отстраняясь от цветов. — Если не ошибаюсь, это я тебе и сказал.
— Нет, пап, ты не понимаешь! — Он подхватил меня под мышки, заставив встать, а я обняла его, крепко-крепко. — Она у тебя действительно будет!
— Кто-то перегрелся на солнышке? — пожурил он меня. — Пойдем в дом.
— Я думаю, — протянула я мечтательно, — у нас действительно будет дом!
— Стивен, — забеспокоилась мама, — заведи Керраю внутрь, а я схожу к лэрду. Что-то мне все это не нравится.
— Мамочка! — не отлепляясь от отца, я непонимающе посмотрела на нее. — Тебе не нравится, что у нас будет мастерская и дом? Не эти ветки, обнимающие друг друга, а дом?
Мама, обменявшись взглядом с отцом, поспешно направилась к лэрду, но я успела ее предупредить:
— Не заходи в шалаш без приглашения! Его там все равно нет!
— А где он, ты не знаешь?
— Нет, — удивилась я, что он не отчитался. — Наверное, у любовницы.
— Керрая, — упрекнул папа, и повел меня в домик, а я так не хотела заходить, так не хотела…
Но еще больше я не хотела расстраивать папу, а он уже хмурил брови и странно на меня смотрел. А еще отдавал нелепые распоряжения — заставил лечь, например.
— Сейчас?! — поразилась я.
— Керрая, пожалуйста.
Он потрогал мой лоб, и вот только чтобы доказать, что я не болею и что он для меня кумир, я легла. И даже глаза закрыла. Но подсматривала, конечно, и видела, что он нервно ходит из угла в угол.
— А что вы с мамой по лесу не прогулялись? — не выдержала я, и выдала себя, а впрочем, он вряд ли надеялся, что в разгар дня, да еще без завтрака я усну за минуту. — Там так хорошо, и гораздо больше места, чтобы размять ноги.
Он посмотрел на меня и на вход в домик, а мне было скучно лежать и молчать.
— А мы с Этаном прогулялись! Он такой… — Я попыталась подобрать нужные слова, но то ли из-за папиного внимательного взгляда, то ли из-за лежачего положения, нашла только одно. — Интересный.
Папа вздохнул. Я тоже. Ждала, что он начнет расспрашивать, мне так хотелось рассказать об Этане, попытаться его охарактеризовать получше, но папа молчал. И я из солидарности. Правда, долго не выдержала, да и настроение папе очень хотелось поднять.
— А у тебя будет мастерская, папа, — улыбнулась я. — Своя. Собственная. Я так рада!
— Я тоже рад, солнышко, — он перестал ходить, сел рядом, снова потрогал лоб. — Что же с тобой?
— А что со мной? — удивилась я.
— Не знаю.
— Но что-то есть, да?
— Похоже на то. Не пугайся, милая, — спохватился он, и совершенно напрасно, потому что страшно мне не было.
Наоборот, казалось, я все могу, даже сказать вслух ту чушь, которая просто вертелась на языке.
— Может, влюбилась? Ой! — я спрятала в ладошках лицо и захихикала над взглядом отца. — Ты бы себя видел! Ой, папа-папочка, не нужен мне ни один мужчина, кроме тебя. Другие, они… они… а ну их!
Я скривилась, чтобы мои слова были не только убедительными и правдивыми, но и, как ни странно звучит, наглядными, и, конееечно! Конееечно, именно в эту минуту в наш дом зашел лэрд! Когда я на полу, с перекошенным лицом и болтаю глупости!
— Приглашаю вас… — начала я.
Но отец прислонил ладонь к моему рту, заставляя молчать. Обиженно глянув на отца, я прям хотела перевернуться на другой бок — от такого позора, но…
— Не надо, Керрая, — качнул головой лэрд, — ты пока не знаешь наших обычаев, тем более, в таком состоянии… Твой отец прав. Помолчи.
Что?
Как это не знаю?
Да ведь нельзя без приглашения войти в чужое жилище! Нельзя! Это я помню, потому что лэрд сам говорил. И я бы все это сказала, если бы ладонь отца все еще не грела мне губы.
— Я могу заходить в любое жилище клана без приглашения, — сказал лэрд, словно считав мои мысли. — Стивен…
Отец убрал руку, и я жадно вдохнула ртом воздух. Нос у меня тоже был, конечно, но ртом показалось вкуснее.
— От вас пахнет жареным мясом! — сообразила я, жадно сглотнув.
Лэрд положил руку мне на макушку, кивнул отцу, и тот вышел, а я, оторопев, так и лежала с рукой лэрда на голове. Долго лежала. А он сидел на корточках напротив меня. Долго сидел.
— Вам так удобно? — не выдержала я.
Сама себе не поверила, когда тонкие губы лэрда дрогнули.
— Вам очень идет улыбка, — ляпнула я. — Вы сразу становитесь таким… таким…
Я попыталась подобрать подходящее слово, но поняла, что или я не сильна в характеристиках красивых мужчин, или сегодня не их день. Так что пусть лэрд будет просто невероятно красивым, величественным, притягательным и пугающим. И то в моих мыслях. Никогда ему этого не скажу. До чертиков боюсь, особенно, когда он пристально смотрит, и так пронзительно, будто для него во мне нет никаких тайн.
— Спи, маленькая, — мужчина усмехнулся и поднялся, чтобы уйти, а я…
— Как спи? — поразилась, резко сев. — А мясо?
— Маленькие девочки должны завтракать не мясом, — сообщил он мне нравоучительно, еще бы палец вверх поднял, и я бы поверила, что передо мной не его величество лев с косичками, а наш старый преподаватель. — Тем более, ничего не попишешь, завтрак тебе придется пропустить.
— Не может быть!
— И может, — возразил он. — И Будет.
Сделав шаг ко мне, он положил руку на мою голову, и я почувствовала, что меня просто тянет лечь. Лечь и поспать. Да-да. Вот сию минуту, в разгар дня и, как ни обидно, без завтрака.
— Не вздыхай, это для твоего же блага, — услышала голос лэрда неподалеку от себя.
Наверное, уже уходит, погрел свою ладонь о мою голову и уходит. Но убедиться в этом не могла, глаза закрылись, я зевнула и перевернулась на бок, устраиваясь на куцем одеяле.
Эх, мне бы тазик, и я бы совсем счастливой поспала. Одеяло, тазик — прям почти все, что нужно на первых порах в хозяйстве, а потом обживемся. У нас будет мастерская! Школа! И еще что-то будет, но я забыла… может, и напутала… спать…
— Что с ней? — услышала голос мамы.
Хотела выбежать на улицу и ответить, что со мной все в порядке, но сил не было. Сон наваливался, заставляя нырнуть в него.
— Небольшое отравление, — услышала голос лэрда.
Интересно, кого угораздило отравиться? Лето, вокруг красота, цветы ароматные, а кто-то взял и объелся, что ли?
— … Придется потерпеть, — часть пояснений я пропустила, наверное, дрема подкралась, но то, что это опять лэрд, разобрала четко. — Я сам не поклонник, но кроме того, что они одуряющее воняют, они защищают… Знак другим…
Другие голоса возражали лэрду, кажется, даже спорили, но сути я разобрать не могла. Они звучали как фон, пока вновь не прорвался голос оборотня.
— Какая разница: пара или не пара? Можно подумать, у людей любовь — только раз и на всю жизнь… Нет, не думаю, не пугайтесь… Это не остановило бы желающих соблазнить, а так они теперь в курсе, что лучше не совать свой нос… Ничего страшного, просто она долго вдыхала запах… Редкий сорт, с магической составляющей, как он подействует на человека, кроме защиты, никто не знал… все будет хорошо… Не пугайтесь: две розы — не обязательно значит два зятя. — Усмешка. — У нас чаще наоборот, к примеру, я…
А вот этого слушать мне совершенно не хотелось, и я наконец благополучно уснула — так глубоко, словно не просто вдыхала магический аромат, а меня осторожно и бережно окунули в саму суть этой магии.