Глава 26. Ах, вот оно как…
— Доди… Доди… — голос, который настойчиво звал меня, был легко узнаваемым, но я боялась открыть глаза, боялась, что это самообман, а на самом деле меня больше нет. А есть расплавленная субстанция, которая тонет в воспоминаниях и глупых надеждах.
Порошок… цвет, отсутствие запаха, продолговатые крупицы… Его трудно забыть. Иногда таким порошком на главной площади Анидат осыпали преступников за государственную измену, и все, что от них оставалось после диких воплей и невольной мольбы императору о скорой смерти — жижа серо-бурого цвета. Да и та вскорости высыхала, освобождая место на площади для очередной казни.
— Доди, солнышко, прошу тебя, открой глаза… — умолял голос и звал, звал, тянул к себе, заставляя выныривать из сомнений, из страха, из полусна-полуобморока… — Наконец-то…
— Аодх… — я закашлялась, в горле почему-то першило и вообще мне казалось, что меня придавило периной.
— Ариаусасмиусконсестон, — дракон посмотрел на ковер, — все, уже можно.
Удушье мгновенно прошло, кашель пропал, ощущения перины как не бывало, и теперь я четко определила, что лежу на мягком ковре, в объятьях Аодха.
— И что это было?
— Защита.
— Какая защита?
— Ариаусасмиусконсестон защитил тебя.
В голове вертелась масса вопросов, но подняв глаза, я увидела в комнате папу, Хэлла, Керопа, Блэма, Харди и еще двух незнакомых драконов. Некоторые смотрели на меня, некоторых что-то привлекло у меня за спиной, и я даже догадывалась что, но оборачиваться не хотела. А папа… папа не сводил с меня демонических глаз, в которых плескалось столько любви и нежности, что было трудно дышать. Устав ждать, когда Аодх сам отпустит меня, он с драконьей деликатностью оттеснил его и обнял меня.
— Не знаю, о ком говорил колдун, — проворчал, — но защитил тебя папа.
— Ариаусасмиусконсестон — это дух, — пояснила я, указывая на ковер, и прижалась к отцу крепче, с удовольствием вдохнув запах детства, который не оставил сомнений, что я в безопасности, точно-точно, и так же совершенно точно жива.
— Кто-кто? — отец внимательно посмотрел на ковер.
— Ну, вот же, — я махнула рукой на глаза, поразительно сиреневые, кстати, — видишь? Это Ариаусасмиусконсестон. Он — дух.
Папа долго всматривался в ковер, но как ни изощрялся дух строить демону глазки, тот ничего не заметил. Может, и к лучшему… для духа… который развеселился и подмигивал мне, поочередно меняя цвет. Синий, зеленый, желтый, бирюзовый, малиновый — ого, сколько оттенков!
От яркого зрелища меня отвлек громкий стон за спиной. Видать, Алин тоже грохнулась в обморок, но ее никто не спешил поднимать. Да и меня, собственно, только потискали, а вот поднять…
— Папа задумался, — едва отец помог мне подняться, сильные руки дракона обернули меня коконом, а я с удовольствием уткнулась в прохладу горячим лбом. Хорошо, уютно, раздражали только сильные стоны, хотелось обернуться к драконице и сказать, чтобы выматывалась из нашей пещеры, хотелось сказать, чтобы больше не попадалась мне на глаза, потому что точно оставлю ее без волос, хотелось посмотреть ей в глаза. Есть в них раскаяние или только страх, что застали, застукали?!
— Лучше не оборачивайся, — сказал Аодх, и, конечно, я обернулась.
В нескольких метрах от того места, где лежала я, — наверное, это дух откинул Алин, мы ведь стояли значительно ближе друг к другу, — корчилась драконица. Ее сарафан задрался, обнажив икры и бедра, но мое внимание приковали стопы. Они искажались и плавились, усыпанные десятком крупинок. Но плавились очень медленно, по миллиметру в секунду, не больше. По-моему, кто-то старательно сдерживал процесс, потому что на самом деле порошка было достаточно, чтобы расплавиться полностью минут за пятнадцать.
И расплавиться должна была я…
Я с благодарностью посмотрела на глаза в ковре, а они словно того и ждали, подмигнули и с негромким вздохом, который не мог мне послышаться, исчезли. Если бы не они… если бы не дух…
— А еще я и твой папа, — нескромно добавил Аодх. — Тебе ничего не угрожало, Доди. Я никогда не позволил бы этого. Никогда больше, с меня хватило одного раза.
— Теперь тебе надо быть особенно внимательным к моей дочери, — заметил отец.
— Конечно.
— И терпеливым.
— Хорошо.
— И добрым.
— Не сомневайтесь.
— И щедрым.
— Я достаточно обеспечен.
— И…
— Да, — не дослушав, согласился Аодх, — так и будет.
Отец немного расстроился, что его перебили, но согласие дракона смягчило нрав, да и обстановка не настраивала на споры. На ковре все так же угрем корчилась Алин, ее стопы деформировались, оголив желтую кость, а все, что она могла — скрючившись, подвывать.
Как она ни старалась, отлепиться от ковра или стряхнуть с себя остаток крупиц не получалось, они словно прилипли к ней, впитались в кожу и теперь пожирали заживо.
Почему лэрд не поможет ей? Почему Хэлл ничего не сделает? Нет, я не собиралась прикидываться легал, и была бы не против ее смерти, потому что она хотела моей. Но я бы предпочла убить ее быстро, а смотреть на мучения, выжидая, когда наступит агония, было выше моих сил.
— Аодх, если ты можешь что-нибудь сделать…
Он обернулся к лэрду, я тоже посмотрела на него, а тот смотрел на дочь, постарев на десяток лет за каких-то несколько часов, что мы не виделись. Едва заметная морщинка на лбу углубилась, нос заострился, а косички расплелись, словно приравнивая лэрда к другим драконам, словно снимая с него полномочия главного в клане. Синь в глазах подернулась дымкой, но взгляд твердый, чуть сожалеющий, но предвещающий неизбежное. У него не было выбора. На этот раз не было. Нельзя оставить преступницу безнаказанной при стольких свидетелях.
— Аодх, пожалуйста, — снова попросила я, и дракон не сделал ни единого жеста, но порошок с тела Алин исчез, а ее стопы перестали испаряться у меня на глазах.
Повеяло ментолом и еще чем-то специфическим, наверное, Аодх унял боль сестры, потому что она перестала стонать, вздохнула — поначалу судорожно, недоверчиво, потом глубоко, с наслаждением. Перевернулась на другой бок и уставилась на нас непонимающим взглядом.
Та, что хотела убить меня, лежала ничком и была беззащитна. Та, что хотела обречь на страдания Аодха, страдала сама. Я могла бы сказать ей: «Видишь, ты не все просчитала», но посмотрев на Хэлла, больше похожего на бескровное умертвие, чем на дракона, промолчала. Только сильнее прижалась к Аодху и очень обрадовалась, когда с другой стороны ко мне приблизился папа. Меня затрясло, несмотря на то, что все позади, и несмотря на то, что я поняла: Аодх изначально знал… знал, что Алин попытается… и папа, скорее всего, тоже знал…
— Ты абсолютно права, Доди, — но прежде чем я испытала непрошеную и пустую обиду, Аодх продолжил: — Мы оба знали, что это Алин и догадывались, что она не остановится, но на слово демонам никто бы не поверил. Тем более что один из клана Золотых драконов, а второй… не урожденный Белый. К сожалению, это был единственный вариант вывести ее на чистую воду и все закончить, но не хочу, чтобы ты даже думала, что я рисковал твоей жизнью. Я бы не смог. Я бы лучше отрезал себе крылья, но… У тебя слишком живая мимика и ты не умеешь притворяться, а мы все это время были с тобой в комнате. Все мы, включая двух старейшин. Доди, мы с твоим отцом тщательно продумали твою защиту, Ариаусасмиусконсестон был одной из них, но даже если бы что-то не вышло… — Глаза на ковре сверкнули красным. — Нет, он не мог проморгать, но я все равно перестраховался. И еще твой отец построил вокруг тебя второй панцирь, так что… Никогда не думай, что я мог отпустить тебя. Никогда, слышишь?
— Я знаю, — сказала я, и поняла, что действительно знаю, что моя жизнь была в безопасности.
Наверное, поэтому я и впустила драконицу так спокойно.
Ариаусасмиусконсестон польщено сверкнул зелеными глазами, Аодх облегченно выдохнул, а мой папа горделиво выпятил грудь. Похоже, дух — тоже дракон в душе, очень уж любит, когда тешат его самолюбие.
— А когда вы с отцом договорились? — спросила я, вроде бы как все время был на виду, никуда не отлучался.
— Ментально переговорились, пока ты спала, — пояснил Аодх.
— Я по делу общался, меня не интересовали подробности вашего соединения, — вставил отец.
— И дело было настолько срочным, что он пытался взломать мой мысленный блок. Но так как я сам был не против пообщаться, ответил.
— Не против… Я просто не оставил тебе выбора, — фыркнул отец.
— Конечно, все дело именно в этом, — закрепил хорошие отношения с тестем-демоном авантюриновый.
И вроде бы мир, все худшее позади, но оставались нюансы, которые папа никому спускать с рук не собирался.
— Значит так, — обернулся он к лэрду, — если ты хочешь сохранить свой клан в относительной целостности, потому что тех придурков я уже не отпущу, готовься расстаться еще с тремя сундуками. Причем я сам их выберу, так и быть, пролетаюсь к сокровищнице, помашу крыльями на старости лет. А помимо тех идиотов, что покушались на моих дочь и зятя, пока ты усердно закрывал глаза, я хочу взять и вот эту…
Он ткнул пальцем в Алин, к которой так никто и не подошел.
Лэрд посерел, на минуту прикрыл глаза, словно собираясь с силами, но когда он заговорил, его всегда тихий голос был значительно громче, но звучал так же ровно:
— Зачем она тебе? Посмотри на ее ноги. Сомневаюсь, что они восстановятся даже несмотря на драконью регенерацию. Она не сможет служить тебе, а жена у тебя есть, постель согрета.
Папа брезгливо сплюнул на синий ковер, дух поначалу опешил, но плевок исчез.
— Это мое дело, — огрызнулся расстроенный так быстро исчезнувшими следами своего недовольства папа. — Но можешь не сомневаться, я найду, чем занять ее. Будет себя хорошо вести, замечу, что исправляется, может, и верну ей ноги. Лет через сто. А будет артачиться… что ж… у тебя осталось два сына. Сыновья у тебя получаются лучше.
Я в легком шоке следила за ходом торгов, а Алин, осознав, что лэрд не собирается ее спасать, заголосила, призывая брата:
— Аодх… Аодх, прости, я… Я больше никогда… никогда…
Колдун оставался спокоен, но я почувствовала, какие противоречивые волны проходят через него. И сожаление, и печаль, и тоска, и ненависть — глубокая, злая, жесткая.
— Ты права, Алин, я многое могу, и сделать тебя саинтэ Хэлла тоже мог, — ответил Аодх. — Без его воли, но мог. Это урезало бы ваши жизни на две трети, — знаю, ты согласилась бы на такой пустяк, — но все равно вы бы не были счастливы ни единого дня. И ты зря ревновала меня к родителям. Ты знаешь, что дочь для драконов священна, а я… Даже Блэм и Харди не были так же дороги родителям, как ты. И потом, уже завтра мы бы с Доди улетели, и в следующий раз, учитывая радушный прием, появились нескоро…
— Аодх, прости, я…
— Я бы простил, — отозвался он, а у меня буквально похолодело внутри от обреченности, которая прошла через него и чуть-чуть задела меня. — Если бы ты пыталась убить меня, я бы простил. Но твоей целью была Доди, а это священно уже для меня.
— И папы, — добавил демон, присматриваясь к драконице.
— Хэлл, — обратилась она к любимому, — Хэлл, не отдавай меня!
Тот подался вперед, но его остановила рука лэрда.
— В сокровищницу полетим прямо сейчас, — сказал лэрд моему отцу, — а дочь…
Я видела, поняла, что он хочет сказать, и как трудно ему это произнести, почти физически ощутила боль и неизбежность, поэтому, когда Хэлл не обращая внимания на жест лэрда, приблизился к моему отцу, я не сдержала облегченного вздоха. Он настоящий, не смирился и не бросил, он помешал лэрду озвучить нелегкое для него решение.
— Даан, — Хэлл правильно сделал, обратившись к моему отцу, потому что сейчас именно от него зависела судьбы драконицы. — Прошу тебя, оставь Алин мне.
Мой отец внимательно посмотрел на дракона, на меня, опять на дракона. Потом скрестил взгляды с Аодхом и после обмена мыслями, покачал головой:
— Ты делаешь ошибку, парень, на самом деле она тебе не нужна.
— Даан, — повторил дракон, — оставь Алин мне.
— И ты готов нести за нее полную ответственность?
— Да.
— Ты не сможешь от нее отказаться, она не позволит, — предупредил отец. — А если она снова что-то задумает, ты будешь отвечать вместе с ней.
— Хорошо, — он кивнул. — Я беру ответственность за нее. Если ты оставишь ее мне, мы сегодня же проведем обряд помолвки. Собирались через несколько дней, но… к чему дальше тянуть?
Отец снова скрестил взгляды с Аодхом, снова перевел взгляд на упрямого и благородного дракона и сказал то, от чего у меня мурашки заплясали по позвоночнику.
— Ты совершаешь ошибку, и скоро поймешь это. Но это твое будущее, ты имеешь право на собственные ошибки. Я оставлю драконицу тебе. Более того, подскажу, как вылечить ее ноги. Но взамен заберу крылья. Может, на время. Может, навсегда. Она все еще нужна тебе?
— Да, — без раздумий.
— Тогда эта ноша твоя.
Хэлл благодарно склонил голову, понимая, что это единственный вариант для его девушки избежать мести демона. Ей бы очень не понравилось у моего папы, очень. А так — пусть без крыльев, но она будет жива и с любимым. Однако драконица не считала, что ей повезло и отчаянно сопротивлялась, когда над ней, меняя сущность на демоническую, склонился мой папа, а его плети потянулись к ее распахнутым крыльям.
Я зажмурилась и прижалась к груди Аодха.
Дикий крик, а потом… все стихло, только где-то вдали послышался шелест крыльев.
Прощальный…
Этот звук еще долго стоял у меня в ушах, и спустя несколько месяцев даже шелест осенних листьев напоминал мне о крыльях белой драконицы. Позже я спросила у отца, почему он забрал именно крылья? Понятно, что он бы отомстил, это не обсуждается, но почему так?
Папа сказал, что крылья — драконья гордость, свобода, сила, а еще его безмерно задело ликование Алин, что я не могла ходить. Он не сделал ничего сверх меры жестокого, — соизмеримо тому, что мог сделать демон его уровня, — просто позволил ей ощутить беспомощность на себе. Она так гордилась белыми волосами и происхождением — пожалуйста, оставайся в клане, среди своих, белых, вот только поможет ли тебе высокое происхождение после всего? Она хотела лишить Хэлла свободы — в итоге лишилась ее сама. Без крыльев, среди высоких скал, она в полной зависимости от него.
Наказание отца сводилось к уроку: вот то, что хотела, бери, пользуйся, но только… этого ли ты хотела? И стоило ли оно того? От правильного ответа зависело: вернет ли драконица крылья, а пока…
А пока мы стояли на высокой скале, среди нескольких сотен драконов, присутствуя на обряде помолвки. Мне не хотелось там быть, но Аодха просила мать, ссылаясь на драконьи традиции, а меня он соблазнил маленькими дракончиками.
— Ты ведь хотела на них посмотреть? — искушал дракон. — Я, конечно, тоже старался… эмм…
Доди, маленькие дракончики неповторимы, давай, соглашайся. Обряд не займет много времени. И я всю церемонию буду рядом.
В общем, я согласилась составить авантюртиновому компанию, но наряжаться не стала, просто воспользовалась полутрансформацией, чтобы некоторые подавились слюной, глядя на мои солнечные крылья. Так и случилось, свободные драконы такие непостоянные… Но маленькие мне понравились значительно больше. Они бросали любопытные взгляды, и вообще непоседы, как я и думала. Те, что чуть старше, поначалу скрывали свое любопытство, но их хватило минуты на три, а потом… Шквал вопросов, просьбы потрогать, раскрыть крылья побольше, сменить сущность на звериную, показать диадему, ну и так далее…
Родители пытались их сдерживать, но чертиков… ой… дракончиков… не так просто поймать.
Когда началась церемония, и появилась пара — он в черном, она в разноцветном и в ожерелье, дракончики побежали поближе к ним, а я с удовольствием отвернулась к закатному солнцу, растворяющему свои красные щупальца в облаках. Не рассматривать же мне Алин, в самом деле! Да и на Хэлла лишний раз смотреть не хотелось.
Хорошо-то как…
После дневного ливня и некоторых событий, дышалось особенно с удовольствием. Рядом Аодх и папа. Совсем скоро я встречусь с мамой. Я жива. Я счастлива. Несмотря ни на что.
Вопреки некоторым и…
— Ради меня? — усмехнулся Аодх, перестав делать вид, что следит за ходом церемонии.
И я тоже не стала делать вид, что не поняла его и вообще не стала скрываться.
— Да, — ответила честно, перевела взгляд на нахмурившегося демона, который пугал всех своей сущностью, как бы случайно помахивая ядовитыми плетьми. — А еще ради мамы и папы.
Демон приструнил свои плети, притворился душкой и улыбнулся. Ну, то есть, я-то поняла, что это он улыбнулся, а вот Кероп, крутившийся неподалеку от нас, побледнел и на всякий случай ретировался поближе к помолвленным. Слава императору, уже помолвленным…
Фух, вроде бы церемония длилась всего полчаса, а тоска неимоверная. Собрались, причем невеста в силу определенных причин просидела всю церемонию на руках жениха (стопы ее восстановятся, но не сразу, а кости, которые я успела сломать, срослись), лэрд высказал нечто высокопарное, все помахали крыльями, мол, счастье-то какое, а радость вообще без конца и предела; обмен поцелуями, причем не поймешь чье лицо бледнее — Алин или Хэлла — и вуаля, можно разлетаться. Вечеринки, к которой так усердно готовилась невеста, не было, жених сразу утащил ее в свою пещеру на новоселье. И вообще зря она за драгоценностями в такую даль летала, алиби не оправдалось, а ожерелье никто не замечал. Хотя глаза у всех драконов и были нереально огромными, но от обилия новостей, да и только. Как оказалось, драконы — те еще сплетники, и минут через пятнадцать-двадцать после покушения на меня Алин, об этом уже знали все. Но покушение — пустяк, эта новость для многих и новостью не стала, а вот что дочь лэрда теперь бескрылая…
По-моему, клан Золотых драконов здесь невзлюбили еще больше, но двум представителям золотого клана на это было откровенно плевать, а третьему дракону, клана неопределенного, немного грустно, но тоже плевать. Видимо, чувствуя это и не желая попасть под наши плевки, к нам почти никто не рисковал приближаться, и дракончиков сразу по пещерам разогнали, несмотря на их громкие протесты.
Да уж, та еще церемония…
— Ну, что, — спросил Аодх, когда я зевнула, — теперь не жалеешь, что у нас не было помолвки?
Я отрицательно покачала головой, а папа поразился:
— Чего?
Но я-то думала: он поразился, что у меня вообще мелькали мысли о помолвке, когда обряд такая нудятина, но папа был сражен абсолютно другим.
— Не понял, — одна плеть помахала перед лицом Аодха и отогнала Керопа, который как раз хотел обменяться впечатлениями после церемонии. — Ты что же, соединился с моей дочерью… — драконий непереводимый, — а жемчуга зажал?!!?!?
И дальше следовал драконий непереводимый вслух и, видимо, демонический непередаваемый мысленно, потому что Аодх в цвете, конечно, не изменился, но в растерянности пребывал большой. А мне почему-то стало стыдно, что я вот так, даже без жемчуга… хотя, в общем-то, я уже дракон и у нас другие обычаи, но…
— Твоя мать не поймет! — отрезал отец пуповину моих оправданий.
Он отошел, покрутился, размахивая плетьми и едва не задев Блэма и Харди, подошедших к Керопу, что-то сказал им не лучезарное на драконьем, от чего они скривились, но ничего не ответили и не ушли, а наоборот, сделали пару шагов к нам.
— Без жемчуга!!! — бушевал отец, сверля Аодха взглядом. — Без жемчуга!!! Ну, хотя бы белого жемчуга!!! У меня подскочило давление! Я не вынесу этой новости, а уж твоя мать, Доди… твоя мать…
— Папа, — я взяла Аодха за руку, а то он совсем расстроился, — не уверена, что мама воспримет это так близко, как ты. Я, правда, не думала, что и ты так расстроишься…
— Да что я? — отец сменил демоническую сущность на человеческую, и зная, как ему это не нравится, я поняла, что его состоянию больше подошло бы определение не «расстроился», а «в шоке». — Я еще себя сдерживаю, Доди, а вот твоя мама… Как я скажу ей это? Как?!
— А если никак? — предложила я.
— Не выйдет, она ведь меня чувствует, — он вздохнул. — Эх… что за день? Моя дочь соединилась с драконом-демоном-колдуном, и все это один и тот же, а не трое… хм, трое… тьфу не хватало… так вот… жемчуг… что делать с жемчугом?
Отец сел на выступ скалы, свесил ноги и устремил взгляд вдаль, а у меня едва не разовралось сердце от его скорби и моей беспечности. Да, я теперь дракон, но моя мама — корри, и воспитывала она меня согласно своим обычаям…
— Ты можешь мне объяснить, что для вас означает жемчуг? — Аодх заставил посмотреть ему в глаза. Переживает, и тоже из-за меня… — Доди, пожалуйста…
Его приятели подошли еще ближе, папа никак на них не отреагировал, и они совсем осмелели. Когда я тихо начала рассказывать Аодху о жемчуге, у меня складывалось ощущение, что я шепчу это в уши его друзьям.
— Понимаешь, — пришлось даже отмахнуться, как от насекомых, — для нас жемчуг значит довольно много. Белый жемчуг, к примеру, означает связь. Если его дарит мужчина женщине, это помолвка и намек на связь… ну… сам понимаешь какую. Если его дарит отец дочери, это духовная связь. В любом случае жемчуг передает часть души дарителя, незаметную для него, и все же… Понимаешь?
— Неа, — ответил Кероп, хотя спрашивала я точно не его. — Путаная ерундень какая-то!
Между вами и так установилась очень прочная связь. Я вообще не знаю, что может связать сильнее. По законам драконов вы уже муж и жена. Какая помолвка? Зачем? Как по мне, это афера, придуманная продавцами жемчуга.
— Если мужчина дарит женщине черный жемчуг, только тогда она замужем, понимаешь? — продолжила я, игнорируя Керопа и глядя в черные глаза, которые очень внимательно наблюдали за мной.
— Странно все это… — опять начал Кероп, но Аодх его оборвал.
— Понимаю, — сказал он, и его большой палец ласково прошелся по моей ладони. — Я с удовольствием подарю тебе и белый жемчуг, и черный, Доди. И… какой еще бывает?
Хочешь розовый? Я подарю тебе розовый. Обещаю, Доди. Мы все сделаем и по вашим правилам тоже.
— Спасибо, — я вздохнула, радуясь, что маленькая проблема так скоро решилась.
— А я вот не вижу, за что здесь благодарить! — папа поднялся, оставив красоты пейзажей, подошел к нам. — И ее мать тоже не найдет повода рассыпаться в благодарностях, уж будь уверен. Более того, расстроится. А я не позволю расстраивать свою саинтэ! Доди не может прилететь на встречу с матерью без жемчуга, а ты когда еще найдешь его?
— Искать? — пожал плечами Аодх. — И не собирался. Я его наколдую.
— Урра! — я повисла на шее Аодха, но меня тут же бесцеремонно дернули обратно.
— Ты уже наколдовал, — ядовито напомнил папа. — Красные майки.
— Но теперь я могу колдовать в полную силу.
— Пока ты меня в полную силу расстраиваешь! — возмутился папа. — Так, что же делать? Что же делать? Да ладно, так и быть, папа умный, папа нашел выход.
— И какой же? — насторожился Аодх.
— В общем, так, — отец сложил на груди руки, смерил дракона снисходительным взглядом и махнул обреченно рукой. — Чисто по-родственному… как для тебя…
— Понимаю, — кивнул авантюриновый, предлагая продолжить.
— Есть у меня… как знал, с собой захватил… есть у меня белое ожерелье и набор из черного жемчуга… серьги там и колье… Но ты ведь понимаешь, что проштрафился и сам виноват, что я в печали, а мать Доди будет безутешна, если ее дочь прилетит без жемчуга?
— Конечно.
— Ну, тогда обмен моего жемчуга на большой драконий сундук с драгоценностями вполне равноценный, правда?
Кероп крякнул, и, видимо, неосторожно прикусил себе язык, Блэм и Харди даже не пытались поймать свои челюсти, а я с трудом заставила онемевшие языки шевелиться:
— Два ожерелья и серьги из жемчуга на большой сундук с драгоценностями?!
— Он ведь говорил, что вполне обеспечен, — удивился папа моему возмущению.
— Пусть так, но я считаю…
— Доди, хоть ты не расстраивай папу, потому что я всяко считаю лучше тебя. Итак, дракон, нести ожерелья или так на глаза теще появишься? Со всеми вытекающими. Напоминаю: я расстроюсь, а когда я расстраиваюсь, пленных не беру, моя саинтэ изначально будет видеть в тебе только соблазнителя-извращенца, и ты можешь даже не надеяться, что я унесу ее из вашей пещеры раньше, чем она отомстит тебе за мои нервы.
— Я согласен на сделку, — сказал Аодх.
Я застонала, поражаясь такой беспечности, папа улыбнулся так, что шарахнулся не только Кероп, а и братья Аодха, а сам авантюриновый как только папа взлетел в небо, спеша за драгоценностями, закружил меня, преисполненный счастья.
— Ты сумасшедший, — я обняла дракона за шею. — Ты понимаешь, что папа надул тебя?
— Конечно, — еще больше расцвел Аодх, и тут уж я совсем потерялась, что и думать…
Может, сильно переволновался за меня сегодня? Наверное, надо быть добрее к нему, эти мои перепады настроения… буду терпеливей… ну… попробую…
— Ох, Доди, — дракон спрятал лицо в изгибе моей шеи, от чего я вздрогнула и покосилась на его приятелей, которые и не думали отворачиваться. — Я без ума от твоего переменчивого настроения, я без ума от тебя и я ужасно рад, что твой отец меня надул.
— Правда?
Нет, первое сомнительно, но принималось, второе даже не оговаривалось, а вот третье…
— Правда.
— А… можешь объяснить почему?
— Могу.
— Ну? — вывернулась из объятий и очень требовательно на него посмотрела.
Дракон поцеловал меня, потом еще раз, потом еще, и я уже готова была повременить с признаниями, но его приятели в процессе не участвовали и предпочитали удовлетворить любопытство, так что под их недовольный рык Аодх оставил в покое мои слегка распухшие губы и спросил:
— Помнишь, я говорил, что когда появился в клане, некоторые советовали леди избавиться от меня?
— Помню, — мне не хотелось, чтобы папа был как-то замешан в этой истории, но я уже почувствовала, что без него не обошлось.
— Так и есть, — кивнул Аодх. — Когда я увидел тебя на крыше в Анидат, я уже знал, что ты из клана Золотых драконов, что отец не живет с вами, и еще я знал, кто именно твой отец, Доди.
— В том смысле, что он наполовину демон?
— В том смысле, что он — Даан.
— Ничего не понимаю, — призналась я.
— Возможно, я бы и не сопоставил отпечаток его ауры на тебе с его образом, но дело в том, что я уже был знаком с ним. До встречи с тобой.
— Вот только не надо мне сейчас признаваться, что ты — старинный приятель моего отца! — предупредила я, раздражаясь.
— Нет, — он рассмеялся. — Когда я впервые увидел твоего отца, мне было пять, а ему уже перевалило за несколько сотен.
— Это меня устраивает, — раздражение улетучилось, и я смогла сопоставить факты. — Подожди… пять? Тебе было пять?
— Да, Доди.
— И где вы увиделись?
— Здесь. Твой отец прилетал к лэрду.
— Зачем?
— Это другая тема, — уклонился дракон. — Что касается нашей встречи, я как раз подслушал очередной совет леди избавиться от меня, и так торопился сбежать сам, пока меня не выгнали, что мчась по пещере, едва не сбил демона. — Он усмехнулся. — Конечно, вряд ли бы мне удалось его сбить, учитывая разницу в габаритах и опыте, но мы столкнулись.
— И…
— Я думал, он пожалуется лэрду, даже бросил ему что-то резкое… Вернее, не бросил, а наговорил целый ворох гадостей.
— И папа тебе хорошенько всыпал?
— Нет, — Аодх покачал головой. — Твой отец улыбнулся, посоветовал не попадаться ему на глаза ближайшие сто одиннадцать лет, и ушел.
— Просто ушел? — не поверила я.
— Не совсем. На следующий день он вернулся. Я не видел, когда именно, но услышал его голос в гостиной, мимо которой опять мчался к выходу. Твой отец разговаривал с лэрдом.
— О чем?
— Я сказал ему, — отец передал Аодху шкатулку, растянул губы в довольной улыбке, что пока летал, никто не одумался. — Я сказал, что если хоть один волос упадет с головы моего зятя, я очень сильно расстроюсь.
— Немного не так, — улыбнулся Аодх.
— Да ладно, — отмахнулся отец, — было менее пафосно, но суть та же.
— Пап, — и я, и приятели авантюринового желали подробностей, мы даже сгруппировались, — а откуда ты знал, что Аодх станет твоим зятем?
Оба — и папа, и дракон смерили меня веселыми взглядами, мы с приятелями Аодха обменялись недоуменными, а потом я поняла!
— Вы столкнулись, — поделилась размышлениями с любопытствующими драконами, — и ты считал с него информацию.
Есть такая особенность у моего отца, буде то будущее или прошлое, если оно имеет отношение ко мне или маме, папа считает информацию с любой сущности. При этом, правда, сталкиваться совсем не обязательно, достаточно просто оказаться поблизости с папой, и все, ловушка.
— Но ведь, — усомнилась, — меня тогда и в помине не было и пусть по-твоему я и плоховато считаю, но ты тогда с мамой даже не познакомился. Как же ты считал информацию, что Аодх — твой будущий зять?
— Пространство и время — понятия растяжимые, — развел руками отец. — Я увидел, что этот мальчишка станет твоим мужем, потянул за эту ниточку и увидел, где мне искать саинтэ. Он уже тогда был достаточно сильным колдуном, но к счастью для себя, не умел ставить блоки.
— Почему к счастью для себя?
Отец не ответил, а у меня мелькнула одна догадка, но я постаралась отбросить ее до того, как Аодх тоже поймет. Неужели, если бы отец не вступился тогда…
Но Аодх понял.
Я прикоснулась к его груди, давая знать, что я рядом, главное, что мы вместе, он выжил — для нас, для меня…
— Пап, но если ты знал, что я выйду замуж за дракона и даже знал за кого, почему мы с мамой жили не к нему поближе, а в Анидат? И зачем ты поставил на город защиту от драконов? Получается, ты спрятал меня от Аодха? А по твоему довольному виду и не скажешь, что ты против наших отношений.
Аодх обнял меня, улыбнувшись, как котенку улыбаются, когда он объелся сметаны и перевернулся на спину, подставляя белое брюшко.
— Вид у меня довольный, потому что я не вижу больше повода унывать. Не зря тащил жемчуг, который мне твоя мама навязала на хвост, обратно заберу пять сундуков с сокровищами. Чего мне киснуть? А что касается ваших отношений, мне интересно, какой это демон отказался бы иметь в родственниках сильного колдуна?
— А что по поводу Анидат? — напомнила я.
— Вот да, расскажите, — не выдержал долгого молчания Кероп.
Блэм и Харди сделали вид, что послушают, раз уж стоят поблизости.
— Здесь все просто, скорее всего, твой отец увидел, как я похищаю тебя из Анидат, — сказал Аодх, — и так как увиденное его устраивало, не стал ничего менять, а наоборот, потакал.
Поначалу я тоже подумал, что твой отец спрятал тебя от меня, помнишь? Но защита на городе стояла только на драконов. Простые драконы поэтому и не прилетали к вам, а я смог.
— Ты не упустишь случая похвастаться, — посетовала я, а у самой чуть щеки от улыбки не треснули.
— Да я вообще привык не упускать случаи, — снова похвалился Аодх. — Если бы твой отец хотел спрятать тебя от меня, он либо поставил на город совершенно другую защиту, либо вообще забрал тебя из города.
— А так папа просто отгонял всяких… — отец смерил взглядом подслушивающих, — случайных… которые воруют девушек и бросают их на горе.
— Да это только всего два раза было! — напыжился Кероп.
— Не хватало, чтобы это было два раза с моей дочерью! — не смягчился отец.
— Да я бы Керопу не понравилась, — вступилась я.
— Правда? — обманчиво мягко спросил у меня папа, а я вдруг вспомнила, совершенно некстати вспомнила, как Лунный сказал, что если бы меня не украл Аодх, он бы сам это сделал.
Ой!
— Он уже получил за это, — проскрипел Аодх, и я облегченно выдохнула. Может, день хоть закончится без потрясений?
— Пап, так ты потому и не спешил меня спасать, да? Потому что знал, кто украдет?
— У тебя все равно оставался выбор, Доди, ты это знаешь. А я знал, что бестолку спасать от прекрасного будущего, — пожал плечами отец. — Для тех, кто его достоин, оно неизбежно.
Живите себе, радуйтесь, что у вас такой мудрый папа …
— И жадный, — не удержалась я, чтобы не напомнить о сделке с жемчугом.
— И жадный, — польщено улыбнулся он. — И заботливый. У меня, конечно, хватает драгоценностей, и приданое тебе выделю что надо, но кто, если не дедушка положит начало коллекции для любимой внучки? Сроки-то уже, — он выразительно глянул на мой живот, — поджимают.
Я посмотрела на папу, потом на колдуна, потом на свой живот, потом проанализировала свое скачущее горками настроение…
Ах, вот оно как!
— Спешу заметить, — Аодх очень вовремя сделал шаг назад, — что по вашим, да и нашим законам ты уже замужем. Доди, ты счастливо замужем. За мной. Ты меня слышишь? Не убивай свое счастье!
Очень вовремя сделал еще один шаг, потому что я была зла безмерно. Как он посмел?!
Нет, как он посмел?! Как он посмел ничего не сказать мне?!
— Ну, солнышко, — дракон сменил тактику и под смешки приятелей и деликатный гогот моего папы шагнул ко мне, сгреб меня в охапку и зацеловал губы, нос, щеки, глаза. — Солнышко, тебе лучше поменьше волноваться. Конечно, я как только понял, сразу обернул тебя магическим панцирем…
— И папа тоже, — послышалось за спиной.
— Но волноваться лучше не стоит, — Аодх покаянно заглянул мне в глаза.
— Как ты узнал? Еще и дня не прошло…
— И папа тоже, — опять за спиной.
— Он колдун, — вставил Кероп.
— Очень сильный колдун, — с усмешкой добавил Блэм.
— А папа — демон.
— Солнышко, я так рад, что ты не расстроилась, — воспрянул духом Аодх.
— Не расстроилась? — кажется, я хлюпнула носом. — Да я в бешенстве! Ты лгун, ты похититель, ты… Я никогда не выйду за тебя замуж!
— Хорошо, — продолжая осыпать мое лицо поцелуями и тем самым стирая влажные дорожки от слез, шепнул он. — Как скажешь, солнышко. Все, как ты хочешь. Сегодня — значит, сегодня.
Между поцелуями, мне удалось выторговать на приготовления к свадьбе два дня. Кажется, еще я настояла на желтом платье вместо белого, но честно говоря, это я помню смутно, потому что нас, наконец, догадались оставить наедине. Ссориться и мириться… Мириться и ссориться… И вот не знаю, что мне понравилось больше, поэтому скажу так: я не против экспериментов…
