Гейдж заметила Тейна, едва экипаж Хэнскрафта въехал в Гайд-парк. Он гарцевал на Вороне, привлекая внимание всех дам без исключения. И это легко объяснимо. Во-первых, рассудила Гейдж, жеребец безумно красив, во-вторых, все знают, что на этом красивом жеребце граф, и он свободен, в-третьих, чего греха таить, внешние данные графа ничуть не хуже, чем у жеребца. Иногда мужчин даже сравнивают с этим животным. Сие открытие Гейдж сделала утром, когда, не дождавшись горничной по звонку колокольчика, зашла в ее комнату.

На кровати, обмотавшись простынью, нечто объемное бурно переворачивалось, стонало и подпрыгивало. Только после выкрика: «Ты мой пони!», Гейдж догадалась, что Агнесс и Уил приступили к брачным обязанностям вне брака. Она должна была тут же закрыть глаза и выйти, и она так и намеревалась поступить, но следующий эпитет: «Графский жеребец!», пригвоздил к месту. Она вдруг представила, как сама выкрикивает это графу, а он в ответ: «А ты – моя Белочка!», но потом Гейдж подумала, что если бы жеребец, действительно, оседлал белочку, от нее остался бы только хвостик.

Она опасливо покосилась на Хэнскрафта – не выдала ли свои мысли? – но он, как и дамы, смотрел на Сейвуджа.

– Заметили что-то интересное? – спросила Гейдж.

– Заметил, что нас заметили.

– Кто же?

Хэнскрафт блеснул улыбкой, и Гейдж впервые подумала, что он довольно хорош, и если бы она не была влюблена…

– Дамы тянутся к лорду Сейвуджу как мотыльки к пламени.

– Это я тоже заметила.

– А он тянется к вам.

Гейдж вспыхнула, поправила шляпку, развернула и сложила веер, заинтересовалась вдруг окружающим пейзажем. Трава – трава – трава… трава в каплях дождя…

– Вы, действительно, в курсе слухов обо мне и графе? Может, вам забыли рассказать, как я приехала в дом мистера Алистера без приглашения и, упав в ноги бывшему жениху, умоляла на мне жениться? Или в слухах не было пикантной подробности, что лорд Сейвудж явился к Алистеру поздно ночью, чтобы только не видеть меня в своем доме? Так вот, это не слухи. Как ни странно.

– Вы падали в ноги лорду Сейвуджу? – не поверил Хэнскрафт.

– Падала. С чьей-то помощью. У чьих-то ног.

– Вас толкнул лорд Сейвудж?

– Не делайте из него монстра. Лорд Сейвудж был милосерден – указал на дверь. У меня так кружилось голова, что сама я вряд ли бы сориентировалась.

Экипаж поравнялся с лордом Сейвуджем, и Хэнскрафт оставил реплику без комментария.

– Добрый день, мисс Карлейн, – граф приветливо улыбнулся, кивнул с почтением. – Хэнскрафт. Прекрасная погода, не правда ли?

Обычная светская беседа, но Гейдж вскипела. Пусть ведет разговоры ни о чем с леди, которые им так бесстыдно любуются. Они с благодарностью впитают банальность от лорда.

– Моросящий дождик не кажется мне идеалом прекрасной погоды.

– О! – рассмеялся Сейвудж. – Вы ищете идеал?! Во всем?!

– Даже если и так.

– Надеюсь, вы одумаетесь. Я убил много времени на то же самое, а потом понял…

Он сделал паузу, но Гейдж не купилась на провокацию.

– Рада за вас.

– Понимание – вещь необходимая, – включился в беседу Хэнскрафт.

Гейдж покосилась в его сторону: вот уж от кого банальности не ожидала. День разочарований – не иначе, но она поддержала компаньона.

– Вы правы, граф, – специально назвала его так при Сейвудже, – поэтому, надеюсь, лорд Сейвудж поймет, если мы продолжим прогулку?

Она прикоснулась к рукаву Хэнскрафта, и экипаж покатился дальше по аллее.

– Черта с два! – буркнул себе под нос Сейвудж и догнал беглецов. Хэнскрафт был апатичен, как всегда, а вот мисс Карлейн мало того, что наградила недовольным взглядом, пыталась при нем флиртовать с этим эталоном апатии.

А его словно не замечала – так, несколько фраз, но когда Тейн покинул их общество, видел, как она обернулась. Леди отнюдь не безразлична к нему, даже несмотря на его многочисленные ошибки. Теперь он и сам знал, что если любовь въедается в тебя ядом, выздоравливает не каждый.

На уяснение этой истины у него ушло двенадцать бутылок бренди и две недели затворничества. Он даже не сразу заметил отсутствие камердинера.

– Так матушка ваша его забрала, – пояснила экономка. – Сказала, что вы хотите побыть в одиночестве, и нечего под ногами мешаться.

Тейн расхохотался, оценив юмор графини. Только одна женщина могла дать ему отпор. Так он думал, пока не встретил вчера в опере мисс Карлейн. Она была великолепна в спокойном гневе, и месть, которую затеяла против него, хотелось есть с удовольствием, много и часто. Мисс Уолтер стоит поучиться у соперницы выдержке и благоразумию. Шантаж у него в доме!

Он улыбнулся даже сейчас, вспомнив бесцеремонность и тон, которым леди диктовала условия. Чтобы собственноручно не вышвырнуть ее за дверь, он приложил, по истине, титанические усилия.

– У вас не сложилось и вряд ли сложится с мисс Карлейн, – сказала мисс Уолтер, вольно разместившись в его любимом кресле в библиотеке. – Ни одна уважающая себя леди не выйдет замуж за слабака!

– Ни одна уважающая себя леди не явится в дом джентльмена с требованием жениться на ней.

– Я передам мисс Карлейн при встрече, – нашлась мисс Уолтер. – Я не требую жениться на мне, я перечисляю возможные выгоды нашего союза.

– Извольте.

Граф присел на диван, не без интереса посматривая на леди. Она была холодна, красива в своей холодности, и если бы изменила тактику – чуть меньше напора, добилась бы цели много раньше. Ему такая женщина не подходит, но есть ценители холодных острых блюд.

День ее приезда совпал с первым днем его протрезвления, и хотя голова раскалывалась, по мере того, как мисс Уолтер прельщала выгодами союза, мысли становились четче.

– Ваш изъян, который вы возвели в культ и опутали таинственностью, мог бы считаться пустяком, не веди вы себя глупо, пытаясь его скрыть.

– Пустяк? Минутой ранее вы назвали его слабостью.

– Не переиначивайте мои слова, – отказалась мисс Уолтер. – Я назвала слабаком вас, мужчину, который делает предложение леди и под надуманным предлогом бросает ее на растерзание общества. Тогда, на лестнице, я видела ваше лицо, и догадалась… Слабость, безусловно, но ваш изъян здесь ни при чем.

– А я видел ваше лицо. – Граф говорил с сарказмом, но выражение отвращения еще долго преследовало, и если такова была реакция постороннего человека, и он мог это вынести, то видеть подобное в глазах Гейдж не хотел. Тем паче, после ее признаний в любви. Кого она любит? Графа, уверенного в себе мужчину, образ, который себе придумала, а его настоящего она практически не знала. – Вы выбрали мою кандидатуру в мужья, потому что я слабак?

– Не надоело купаться в самоуничижении? Уверена, признайся вы мисс Карлейн в этой безделице, ее любовь бы только усилилась.

– Жалостью?

– Зачем? Вы сами себя жалеете. Нежностью, граф, нежностью, и благодарностью за доверие, но я здесь представляю свои интересы. Мне не так сладко живется под навязчивой опекой дядюшки, и замужество – путь к независимости. Я унаследую приличное состояние после вступления в брак, готова щедро поделиться, но часть останется мне. Я буду идеальной супругой, вы даже забудете о моем существовании.

– У вас гораздо больше шансов избавиться от дядюшки, если вы направите свои силы на другого кандидата в мужья.

– Что так?

– Вы мне не нравитесь.

– Вы лжете.

Несмотря на абсурдность ситуации, мисс Уолтер была ему симпатична. Сильная личность. Достойна уважения. Приехать к малознакомому джентльмену с предложением руки и сердца? Назвать его слабаком, не побояться отстаивать свою позицию? Упоминать при нем мисс Карлейн?

– Хорошо, – вздохнула мисс Уолтер, – я открою вам секрет. В завещании оговорено, что я получу большую сумму, очень большую сумму, только в том случае, если выйду замуж за графа. Мой дядюшка нашептал на ухо моему отцу, что поставив дочь в жесткие рамки, обеспечит ей светлое будущее. Я… была несколько переборчива… Отец был стар и наивно доверчив: забыл посчитать количество холостых графов в Англии. Их так мало, что за одним из них пришлось тащиться в МартинХолл!

Граф не отказал себе в смехе.

– Иными словами, вам все равно какого графа осчастливить?

– Если мы придем к консенсусу в вопросе моей доли, то да.

Эта маленькая злючка устроила ему знатную головомойку, и он вполне мог сделать ей ответную услугу.

– Вынужден отказать вам, – сказал Тейн, – но если хотите, познакомлю с одним холостым графом. Возможно, с ним вас ожидает больший успех, он славится добротой к хромым лошадям, детям и леди, попавшим в беду.

– Отправляете на небеса, к Ангелам?

– Лондон. – Тейн поднялся, поставив точку на затянувшемся разговоре. – Можете завтра выехать вместе со мной. Компаньонка при вас – так что приличия будут соблюдены.

– По рукам! – согласилась повеселевшая мисс Уолтер, похоже, ничуть не сомневаясь, что он не покусится на ее честь. К чему сложности, если он уже отказался обменять эту возможность на колечко?

Утром они выехали в Лондон. Через два дня после прибытия, Тейн встретил Гейдж в опере – не случайно, естественно, как не случайно оказался сегодня в парке.

Возможно, рассказав Гейдж, почему избегал ее, он избавится от ноющей боли в груди и не будет выглядеть жалким неудачником. Простит ли она ему этот недостаток? Не испытает ли отвращения или гадливости?

Он устал опасаться, что будет если. Да, она могла презирать его, злиться, негодовать – это объяснимо, и Тейн согласен на многое, чтобы все исправить, но если она посчитает его недостойным, узнав правду… Она может указать на дверь, как это сделал он в доме Алистера, и он примет ее решение как правильное. Но она может и принять его. С этим, и многими другими недостатками, если не лгала о высоких чувствах.

Слабость – это бегство, а не ваш изъян…

Вы возвели его в культ…

Не надоело купаться в самоуничижении?

Пора отвечать за поступки, и исправлять ситуацию.

Экипаж Хэнскрафта, сделав круг, снова приближался к нему. Тейн лукаво улыбнулся. Продолжить игру или атаковать своего бельчонка, уличив момент наедине? А его Белка весьма активна в мести! Тейн прищурился. Если это то, что он думает, и она обнимает Хэнскрафта…

Их экипаж остановился слишком далеко, чтобы отчетливо разобрать, и граф пришпорил Ворона. В два счета он оказался рядом.

– Что вы себе позволяете?! – возмутился, заметив, что мисс Карлейн обнимает полулежавшего Хэнскрафта. – Я согласен с тем, что вам плевать на меня, но вы губите свою репутацию! Поцелуи в Гайд-парке, на глазах у сотни свидетелей!

Хэнскрафт изобразил полустон, а мисс Карлейн обернулась только спустя несколько чертовых секунд. И все это время он был уверен, что стал свидетелем их прелюбодеяния и боролся с адским пламенем ревности, пока… Пока не увидел в ее руках платок с капельками крови и не заметил Хэнскрафта, голова которого была откинута назад, а из его носа… все еще шла кровь.

Сейвудж посмотрел в глаза мисс Карлейн, но почему-то они были черными, чуть вспотевшими и с ворсинками. «Ресницы?» – подумал, проваливаясь в беспамятство, и обнимая из последних сил шею Ворона.

– Что с ним? – спросил обеспокоено Хэнскарфт, взяв платок.

– Похоже, несмотря на уверения графа, погода не так прекрасна, и у него как у вас поднялось давление. – Несмотря на брошенную колкость, Гейдж немедленно соскочила с экипажа. Хэнскрафт, отбросив платок, тоже, и вовремя: успел смягчить падение графа с лошади.

Удержать не получилось: сам чувствовал неимоверную слабость, потому вечерние заголовки газет пестрели сенсацией: «Лорд Сейвудж пал у ног бывшей невесты!»