Целую ночь я убеждала себя, что ничего особенного не произошло, и я могу спокойно работать дальше. Под пристальным вниманием Ковальских, под градом его постоянных язвительных замечаний — я к ним не только привыкла, но, как начинающий наркоман, стала в них находить некое удовольствие. Но все же я наивно полагала, что несколько безрассудных поцелуев не приведут к существенным переменам.
Увы и ах…
Перемены я заметила, едва вошла в бизнес-центр. Все, кто проходили мимо, старательно улыбались, здоровались и едва ли не кланялись. А еще пытались обязательно включить в приветствие мое имя.
— Добрый день, Ева… Здравствуйте, Ева… — то и дело доносилось от незнакомых людей.
Опешив, я поначалу просто кивала. Потом речь прорезалась, а логика выдала подсказку, и, отвечая на ходу любезностью на любезность, я поспешила к охраннику Петру.
— О, а что у тебя такое лицо? — поинтересовался он вместо приветствия и ехидно добавил: — Ева…
— Пытаюсь понять, что происходит вокруг меня?
Став рядом с Петром, я обернулась, и поток приветствий и улыбок возобновился.
— А что тут понимать? — хохотнул он. — О таких окладах, как здесь, многие и мечтать не могли. Что им теперь выдержать урок вежливости от босса? Пара седых волосков — не более. А вот если они урок не усвоят… Ева… Босс дважды не повторяет… Ева…
— Перестань, а? — беззлобно попросила мужчину. — Мне, конечно, нравится мое имя, но всему есть предел.
— Ну, коне-ечно, — протянул он обиженно. — Как это перестань? Мне, может, зарплату не так давно повысили. Я, может, тоже теперь доволен условиями, и перестать? Нет, Ева, тут или терпи, или… Наверняка, у тебя зарплата повыше, чем у меня, так что — никаких «или», терпи.
— Здравствуй, Ева, — раздалось позади меня очередное приветствие.
— Добрый день, — устало и в сотый раз ответила я, а потом голос показался смутно знакомым и, обернувшись, я взглянула на Артема Калинского. — Ой… здравствуйте!
Он понимающе улыбнулся, но промолчал. Склонил голову набок, внимательно меня осмотрел цепким взглядом профессионала и со вздохом сказал:
— Ты так и не прибавила в весе.
— Спасибо, — растерянно поблагодарила я.
— Я ведь тебе говорил на пробах, что если ты наберешь десять, а лучше пятнадцать килограммов, можно о чем-то беседовать, а так… — Он сожалеюще развел руками. — Ты не подходишь под этот проект. А я сейчас занят исключительно им. Прости.
— Простите, — придя в себя через пару секунд, посчитала вправе получить объяснение. — А разве я вас о чем-то просила?
— Ты — нет, — Калинский развернулся, сделал несколько размашистых шагов, а потом вновь взглянул на меня и крикнул: — Я все сказал! Минимум плюс пятнадцать — иначе я с тобой даже разговаривать не хочу!
Он ушел. Скрылся за поворотом. А я, проследив за его эффектным исчезновением, удивленно пробормотала:
— Интересно, с чего он взял, что я с ним хочу разговаривать?
— Баш на баш? — хитро взглянул на меня охранник.
Сопоставив его лисий взгляд, странное поведение людей в бизнес-центре и маленькую оговорку Калинского, поняла, что беседа сегодня состоялась со всеми сотрудниками — и с теми, кто расположился поближе к крыше, и с любителями подземного паркинга. Но им-то что, они свое уже пережили, а вот мне еще только предстояло обсудить пикантную тему двадцати пяти сантиметров…
Мелькнула, правда, призрачная надежда, что на сегодня босс уже вдоволь наговорился, но она растаяла утренней дымкой, стоило открыть дверь приемной.
— Доброе утро, Ева. Хорошо, что ты сегодня тоже пораньше, — вставая с моего кресла и позволяя занять его мне, обронил Ковальских. — Думаю, к приходу Леры мы успеем прийти к консенсусу в том вопросе, который обсуждали вчера. Готова?
— Нет! — нервно ответила я, потом взяла себя в руки. — Извините, но у меня много работы.
Я прошла мимо Ковальских — он меня пропустил, а потом присел на край стола, ограничивая свободу. Взяв пульт, увеличила мощность кондиционера, заглянула в блокнот — так, что тут у нас… Как хорошо, что я вчера успела не все…
— «Извините» — кто? — поинтересовался Ковальских.
Недоуменно взглянула на него.
— Ты сказала: «извините». Я уточняю: «извините» — кто?
— А это не очевидно? — выглянула через одно его плечо, потом через другое и посмотрела ему в глаза. — Вы.
— А я — кто? — последовал новый, не менее странный вопрос.
Присмотрелась к Ковальских — взгляд хитрый и немного ленивый. И все же, мало ли, что с человеком за ночь могло случиться. Тем более что он как-то упоминал про свои бурные вечера… Может, это последствия и расплата за разгульную жизнь.
— У вас что, амнезия? Вы — Матеуш Ковальских. Босс.
— Н-да… — он перевел задумчивый взгляд в окно. — И домашнее задание снова не сделала, и подсказку, которую я организовал для тебя, не использовала. Что же мне с тобой делать… Ева?
И в этот момент я поняла! Поняла, почему так странно вели себя люди в холле! И это их обращение по имени!..
— А как вы это устроили? — Отложив блокнот, развернулась в кресле к мужчине. — Собрали всех, показали мою фотографию из личного дела и провели небольшой инструктаж?
Ковальских все так же смотрел в окно.
— Нет, правда, — выждав пару минут, нетерпеливо заерзала. — Мне любопытно.
Но ему на мое любопытство было без разницы. Он все так же рассматривал небо. Причем с таким интересом, ожиданием и хитринкой, будто за окном завис парашютист и посылал ему воздушные поцелуи. А он раздумывал: открывать окно или пусть пролетает мимо.
Так живо представилась эта картинка, что я бросила взгляд в окно — да нет, там никого не было. Вновь посмотрела на босса. А у того ни поза не изменилась, ни взгляд. И вообще, он, кажется, даже моргать перестал! Подавила порыв встряхнуть его — все же, несмотря на вчерашнее в лифте, надо не забывать о субординации. Он — босс. Я — даже не его секретарь.
Окликнуть! Его надо окликнуть, а… Как?
— У вас все хорошо? — понадеялась на удачу, но куда там.
Он даже не дрогнул. И теперь, так как я с него глаз не сводила, совершенно точно подметила — не моргнул!
— Матеуш Леславович…
И снова безрезультатно. Поерзав на кресле, я пару секунд подумала.
— Матеуш, у вас все хорошо?
Черт, почему-то трюк не сработал! А я уже была уверена, что разгадала эту шараду, и вот тебе!
Я, конечно, могла оставить его в покое. Могла деловито раскрыть блокнот и начать работать. Но мне хотелось, чтобы он моргнул, чтобы он повернулся, чтобы посмотрел на меня. Хотелось, потому что…
Хотелось, и все, без каких-либо объяснений.
И я, кажется, знала, как это сделать, но пока позволила себе пройтись взглядом по его профилю, по распахнутому вороту рубашки, по ремню, и… И все, взгляд вверх, вверх — пора спасать зрение босса!
— Матеуш, — не сдержала улыбки, — у тебя все хорошо?
— Определенно лучше, чем было, — он тут же повернул ко мне голову и наградил хитрым и жутко довольным взглядом. — Итак, с домашним заданием недельной давности наконец справились. Теперь новое задание — привыкай так обращаться ко мне всегда.
— Даже при посторонних?! — не поверила я.
— Особенно при посторонних, — изумил он меня еще больше. — Своим ничего объяснять не надо.
— А мне?
— Тебе? — Он задумался. — Тебе пока сойдет простое объяснение — я так хочу.
— Что-то оно мне не нравится…
— Ну, что поделать? Босс пока я.
— Пока… Можно подумать, есть перспективы, что в этом вопросе что-то изменится!
— Ты права, — на его губах заиграла улыбка, — при любом раскладе такой перспективы не будет.
— Отлично! — вспыхнула я возмущением, а потом улыбнулась. — Впрочем, я изначально не рассчитывала на карьерный рывок. Тем более на такой. А сейчас и подавно. Смысл? Осталось даже меньше двух месяцев.
— До чего?
— До моего увольнения.
Ковальских снова уставился в окно, а я посмотрела на часы, поняла, что рабочий день начнется с минуты на минуту, рассказывать интересное мне не собираются, так что оттягивать нечего. Я открыла блокнот с заданиями, и даже начала составлять первую таблицу, когда босс снова ожил. На этот раз сам.
— Я хотел бы вернуться к вчерашней теме…
— А я — нет, — ответила, бойко стуча по клавишам.
— Я же предупреждал тебя, Ева, — заговорил он вкрадчиво. — И это логично. Подоконник захламлен, мне теперь негде разместиться с удобствами и отдохнуть…
— Захламлен?! — такого наклепа я стерпеть не могла и махнула рукой на цветущую оранжерею. — Захламлен?! Поэтому у вас в компании и хлорофитумы засыхают! При таком отношении! Захламлен! А даже если и так, почему бы вам не разместиться с удобствами в своем кабинете?! Там явно нет этого прекрасного хлама!
— Нет… — послышался тихий ответ Ковальских.
Удивленно качнув головой, поняла, что в порыве ярости не только вскочила с кресла, но подошла к Матеушу и попыталась над ним нависнуть. Но он, даже упираясь о стол, все равно был выше меня. И это я еще на высоких каблуках… А если их снять…
— Какой у вас рост? — ляпнула я.
— Сто восемьдесят пять сантиметров, — получила моментальный ответ.
И судя по довольному взгляду Ковальских, ему понравился мой спонтанный и ничем не обоснованный интерес. А еще больше то, что я к нему подошла, и теперь удобно было меня обнимать…
Не знаю, в какой части моей тирады он это сделал, но его рука невинно выводила узоры у меня на спине и то и дело норовила спуститься ниже, но… Пока не решалась. Причем то, что это лишь временная уступка, догадывался не только хозяин игривой конечности.
— Так вот, что касается вчерашней темы… — Рука Ковальских напряглась, едва он понял, что я хочу отодвинуться. — Не пугайся, Ева. Мне кажется, я пока не сделал ничего, чтобы тебя испугать.
— Пока… — я опустила взгляд и так, чтобы отвлечься и чем-то занять свои руки, тоже стала выводить узоры на своем оппоненте.
Ему удобней было доставать до моей спины, а у меня перед глазами была его грудь, поэтому… Расстегнутый ворот заставлял нервно сглатывать, но я стыдливо водила пальцами по рубашке.
— Хорошо, я так понял, твой страх беспредметный. Скажи, чего ты боишься в перспективе, и мы это исправим, — предложил мне Ковальских.
— Двадцати пяти сантиметров, — снова ляпнула я.
— А что с ними не так?
— Ну… — я стала рисовать узоры куда активней. — С ними как раз все в порядке, тут дело во мне… В общем, меня такая перспектива не радует!
Ковальских приподнял пальцами мое лицо, заставляя смотреть в глаза. Заметила, что он недоуменно прищурился, но опустила взгляд. Не буду! Не буду ничего уточнять! Но, скорее всего, именно моя реакция и стала для него хорошей подсказкой.
— А если будет меньше двадцати пяти сантиметров?
— Как это? — растерялась я, потом представила, на что обрекаю босса и горячо запротестовала: — Не надо торопиться и принимать поспешных решений, о которых вы потом можете пожалеть! Это же я… Это я, а другие…
— Ева! — он медленно выдохнул и замолчал.
А я, перестав тараторить, подняла на него взгляд и увидела, что он едва удерживается от смеха, и у него так искрятся глаза… как зелень после дождя, которого долго не было…
— Давай мы наконец покончим со вчерашним и перейдем к настоящему, — предложил он.
Слегка растерявшись от того, что он уже не держит меня пальцами за подбородок, а поглаживает по щеке, я с готовностью кивнула. И вообще… чем раньше мы покончим, тем раньше разойдемся… наверное… хотя вряд ли… и все-таки…
— Итак, восстановим события… — начал деловито Матеуш.
И даже если бы я не знала, кто рядом со мной, все равно — по тону, по манере держаться, даже по этой паузе поняла бы, что передо мной руководитель, который привык не только управлять, но мысленно раскладывать все по полочкам.
— Все началось с того, что ты решила от меня отдалиться… — продолжил Ковальских, а я…
Я сначала задохнулась от возмутительного предположения, а потом, покраснев, кивнула.
— Ты захла… заставила подоконник, сидя на котором я мог не только отдыхать от своих подчиненных, но и любоваться одним из них…
— Мы ведь уже обсуждали, что я — не твой подчиненный, — буркнула я, краснея еще отчаянней.
— И я тебе уже объяснял порядок подчинения в этой компании, — он ласково провел костяшками пальцев по моей правой скуле, причем вторая рука не сбивалась и все так же фантазировала узорами. — Итак, продолжим… Я дал тебе шанс все исправить и избавиться от чудовища, которым пора травить тараканов и от запаха которого я едва не задохнулся, пока ждал сегодня тебя…
— Эх, надо было слегка опоздать, — тихонько вздохнула я, — может, тогда бы подействовало…
— И я ведь предупредил, что если ты откажешься, я сделаю к тебе шаг, минимум в двадцать пять сантиметров, — как ни в чем не бывало, продолжил временно оглохший Ковальских. — И ты отказалась, Ева…
Он замолчал, а я снова начала нервничать и, сама того не замечая, расстегивать пуговицы на его рубашке. Остановила процесс раздевания, только почувствовав мужскую ладонь на своей.
— Прости! — хотела застегнуть все обратно, но он не позволил.
— Если бы ты пожертвовала хоть чем-то со своего подоконника, я бы снова вернулся на свое любимое место. А так мне пришлось искать варианты, и я думал, что их нашел… — Матеуш взял меня за руку и провел ею по столешнице, потом кивнул куда-то мне за спину. — Двадцать пять сантиметров — это расстояние от твоего стола до твоего кресла. Это тот шаг, который я бы сделал от подоконника, приближаясь к тебе. Я бы приблизился, и мы бы на какое-то время застыли на этом расстоянии друг от друга. Но так как ты тоже шагнула ко мне…
Я подняла голову, чтобы защититься от необоснованного обвинения и даже глаза прищурила, прежде чем взглянуть на него — пусть видит, что я не в духе, но…
Его губы…
Почему у него такие губы, что к ним хочется прикоснуться?..
В общем, глаза Матеуша в тот момент я не увидела. Но подозреваю, что там плескалось довольство и нежность, и хитринки — куда же без них. Потому что когда он почувствовал на устах мое дыхание, не стал меня целовать. Он ничего не стал делать, чтобы приблизиться еще больше или приблизить меня к себе.
Он выждал, когда я сама решусь. Сама прикоснусь к нему в поцелуе. А, услышав ленивый ответ его губ, рвану его на себя за расстегнутый ворот.
Шаг…
А сладкий шаг, когда между нами нет двадцати пяти сантиметров…
Или…
Ой!
Ой-ой-ой!
Ого-о-о…
Вот теперь, кажется, самое время начать пугаться!