Гоблинсы и их искушения

— Ждал, говоришь? — Перебравшись со льда на камень островка, Сэм взял свой меч наизготовку: — Так поздравляю! Вот он я! Ты что-то про честный бой говорил?

— Сначала, — продолжая указывать одной рукой на человека, колдун легко вскинул своё оружие, нацеливая острие в грудь Люциуса: — Докажи, что достоин!

С кончиков пальцев его руки, с лезвия меча, сорвались в сторону инквизитора, переплетаясь между собой, две малиновые молнии, выкидывая в стороны короткие, змеящиеся, побеги.

— Фиии… — отступив в сторону, он легко избежал встречи с потоком энергии: — А по новее — ничего нет?

— Ты стал сильнее, с нашей последней встречи, — жабий рот одобрительно качнулся: — Но недостаточно, чтобы состязаться со мной! — И рука, и меч взмыли вверх: — С любимым сыном нашего Бога! С нами боль и муки!

Вокруг Сэма вспухли и забурлили зеленые волны отравленного воздуха.

— А со мной — техника! — Врубив движки прыжкового ранца, Сэм ракетой вознесся над зеленым маревом и, скорректировав вектор полета, обрушился на псионика, готовя сокрушительный удар.

— Силен! — Отпрыгивая назад признал тот, шевеля пальцами — пространство между ним и инквизитором озарилось красноватым свечением, распавшимся на множество стремительно росших точек. Ещё миг и точки, разросшиеся до размеров крупного арбуза, лопнули, рожая из себя мелких демонов — тех самых прикольных зубастиков.

Не дожидаясь, пока сварма придёт в себя после перехода, Люциус рванулся вперёд, широко размахивая радостно завизжавшим эвисцератором, стараясь перебить всех, покачивающихся в трансе шариков. Ему это почти удалось — последний, уже почти пришедший в себя демон, только-только начал оскаливать свою пасть, когда сапог человека превратил его в зеленоватую клокочущую массу.

— Может теперь, — крутанув мечом, Сэм направил его остриё на колдуна: — Ну, по-честному? Один на один, а?

— Вижу я, достоин ты стал, для встречи со мной, — глухим тоном начал вещать псионик, но последовавший удар — Люциус не стал ждать окончания его речи, заставил колдуна замолчать и, поспешно вскинув меч в блоке, двинуться в атаку.

Парочка закружилась по пустому пятачку, осыпая друг друга ударами.

Выпад в грудь — псионик, полу развернув корпус, пропускает кричащую цепь мимо, и тотчас, сделав короткий шаг вбок, наносит рубящий удар метя в открывшийся бок инквизитора, вынуждая уже того отступить.

Удар!

Два клинка — сверкающе белый и темный, перевитый молниями, сталкиваются в воздухе, замирая на миг в неподвижности, давая своим владельцам обжечь друг друга одинаково неприязненными взглядами, прежде чем расцепившись, развести их в стороны.

Выпад светлого — парирование и немедленная атака темного.

Блок, отскок, финт — удар и теперь уже колдун пятится назад, рисуя лезвием со срывающимися с темного металла малиновыми разрядами сеть защиты.

Удар! Удар! Удар! Серия из трёх ударов Сэма бессильно вязнет в этой сети, давая шанс псионику на контратаку.

Крутанув клинок над головой, слуга Хаоса прыгает на инквизитора, стремясь пробить его выставленным вперёд, на манер копья, клинком.

Отступив, его противник блокирует удар, отводя темное лезвие вниз, но колдун давит на него, грудью наваливаясь на человека, входя в клинч.

— В тебе мало ненависти…, — шепчет он и Люциус видит, как в черноте смотровой щели жабьего рта горят, полыхают багровым огнем его глаза: — Поддайся ей, пусть она заполнит всего тебя…, — псионик выплевывает короткие фразы, всё усиливая и усиливая свой натиск: — Дай ненависти завладеть тобой, позволь…

— Где-то я уже это слышал, — с трудом сдерживая его натиск — то ли колдун и вправду был сильнее, то ли его броня была мощнее, но противостоять его давлению Люциусу становилось всё сложнее, отчего в груди медленно разгорался огонь злости и обиды, готовый вот-вот обернуться той самой, так желанной что Богу, что его слуге, ненавистью.

— А скажи…, — пыхтя, сил уже практически не оставалось, он, подняв голову, уставился в черноту шлема: — К кому ненависть?… Кого мне ненавидеть?!.. Программу, созданную давно умершими программистами?!.. Выдуманного бога? Пффф… много чести!

— Так умри! — Чрезмерно пафосно возвестив сие, псионик оттолкнул инквизитора, да так мощно, что Сэм, отлетев на несколько метров, плюхнулся на задницу, оглушено тряся головой.

— Ты дважды отказался от величайшего дара! — Всё в той же манере продолжил колдун, подходя к пытавшемуся встать человеку, занося меч над головой: — И оба раза дар Темного Властелина был отвергнут! Я, слуга его…

— Погоди… — Встав на ноги, Люциус оперся на свой пиломеч: — Как ты сказал? Темного Господина? А подтяжки кожаные у него есть? Если что, то знавал я одного такого господина — черный был, чернее не бывает. С голубоватым оттенком. Мафиозным. Он часом твоему эээ… отцу — не родственник? Это в другой вселенной было, служил я ему.

— Темны слова твои…, — меч, до того целивший острием в горло Сэма, дрогнул и начал склоняться вниз: — Отвечай! Ты признаешь власть Бога Крови? Ты склоняешься пред ним?

— Ага… Два раза! — Резко выдохнув, он с силой ударил своим, кричащим от нетерпения, клинком по темному лезвию, стремясь повредить хоть одну из горевшим ярко малиновым светом рун.

Пришедшее откуда-то знание говорило ему, что сила колдуна в них, и что повредив, нарушив каллиграфическую вязь символов он пробьет солидную брешь в силе противника.

Увы.

Руны не были начертаны на мече. Выбитые в раскаленном металле при создании клинка они были его частью — как и псионик был частью этих рун, пронизывавших всё его существо и связывая воедино и оружие, и броню, и хрупкое человеческое тело, своим единением порождая совершеннейшее создание, единое со своим темным Богом.

Сверкающая цепь только царапнула черный металл, оставляя на поверхности того тонкий след своей попытки, когда колдун, взвыв воздел свой меч, готовясь завершить эту встречу.

— Го… Гоблин! Босс!!! Гоблин!!! — Вопль сервитора заставил обоих бойцов замереть и синхронно повернуть головы сначала на пляшущего в воздухе сервитора, а затем туда, куда указывал добрая половина его лапок.

Там, пригибаясь под тяжестью огромного мешка, брёл по льду невысокий — Сэму по пояс, мужичок бомжеватого вида, одетый в какие-то лохмотья. Увидев, что его обнаружили, мужичок аж подпрыгнул, рассыпая из мешка золотые монеты и рванул зигзагом, скрываясь в мутной пелене.

— Чего стоишь! Уйдёт!!! — Выставив вперёд все свои лапки, кинулся за ним черепок.

— Гоблин! — Отскочив назад, Люциус качнул мечом в сторону псионика, собираясь прыгнуть следом: — Извини, брат, не до тебя!

— Мне он тоже нужен! — Убрав свой тесак, кивнул колдун: — Я его семь лет ищу!

— Ты?! Ты же бот!

— Сам ты бот! Я игрок!

— Ты?!

— Я!

— Эээ… — Опустив меч, Сэм недоверчиво посмотрел на своего оппонента: — И я тоже… Игрок. А ты давно тут?

— Восемь лет. Из тестеров я. — Чёрный меч так же опустился к каменному полу: — Предлагаю перемирие. Временное. Идёт? Он нам обоим нужен!

— Идёт! Бежим, пока мой у него на хвосте висит!

— Погнали!

Спрыгнув со скалы, парочка, плечом к плечу, двинулась в метель, ориентируясь по ярко блестевшим, несмотря на белую круговерть, монеткам, просыпанным гоблином из своего мешка.

Преследовать гоблина оказалось не так чтобы сложно — кучки монеток на земле лучше всяких указателей отмечали его путь и вскоре, поплутав самую малость, преследователи вновь увидели свою жертву.

Присев на корточки, мужичок копался в своём мешке, время от времени поднимая голову вверх и озабоченно шевеля губами.

— С двух сторон заходим, — толкнул Сэма в плечо псионик: — Меня, кстати, Витус зовут.

— Сэм.

— Не скажу, чтобы рад знакомству — мы всё же враги, но — приятно тут живого увидеть.

— Взаимно, кивнул Люциус и указав на группку гвардейцев ренегатов, толпившихся чуть в стороне, спросил: — Ты своих на него натравить можешь?

— Попробую… Только же это боты, а они — тупые…

— Давай! — Обойдя гоблина по широкой дуге, Люциус напрягся, готовясь сорваться с места, как только Витус подаст знак.

А на другой стороне, события развивались по своему, весьма далёкому от запланированного, сценарию.

Небрежной походкой подойдя к гвардейцам, псионик поднял меч и, указывая им на продолжавшего копаться в мешке мужичке, провозгласил: — Именем Бога Крови! Приказываю!

При первых же его словах боты — все как один, вздрогнули и, взяв оружие на изготовку, впились в говорившего почтительно-внимательными взглядами.

— Взять гоблина! — Чёрный меч, описав красивую дугу — Сэм аж залюбовался на то, сколь величественно Витус это проделал, указал на мужичка: — Исполнять!

Вздрогнув во второй раз, гвардейцы дернулись к тому, остановились, подались назад и принялись растерянно ощупывать пространство вокруг себя стволами своих лазганов.

— Гоблина! Приказываю! В атаку! — Притопнув ногой, колдун вновь нацелил своё оружие на мешок и тут…

И тут один из ренегатов заметил Сэма… С радостным воплем вся толпа метнулась на инквизитора, паля из всех стволов.

— Стой! Отставить! — Надрывался Витус совсем напрасно — получив приказ атаковать, боты, обнаружив противника, полностью вышли из-под его контроля.

— Да стойте же вы! — Нагнав их одним прыжком, псионик обрушил свой клинок на спину ближайшего, но…

Программная установка — отменявшая дружественный огонь — про гранату во рту — помните? Так вот — она работала для всех, остановив меч в считанных сантиметрах от хребтины ренегата.

— Это не я, Сэм! Честно — они сами!

— Вижу! — Прыгнув им навстречу, Люциус крутанул эвисцератором: — Гоблина лови! Я быстро!

Приземлившись — первые ряды ботов, грозно сверкая примкнутыми штыками, оказались менее чем в паре метров, инквизитор шагнул вперёд, размахивая своим оружием из стороны в сторону.

Взмах! И сразу трое ренегатов падают на лёд, рассечённые почти на пополам.

Взмах! Ещё двое, пытавшиеся достать его блестящими кончиками багинетов, складываются вдвое продолжая держать в руках разрубленные посредине карабины.

— Давай сюда! Портал ставит! — Отчаянный крик Витуса прервал кровавые плетения, выписываемые клинком Сэма. Толкнув плечом последнего, Люциус сбил его с ног и не добивая, некогда, прыгнул на голос.

Оторвавшийся от преследования гоблин — между ним и колдуном возвышался наполовину вмерзший в лёд корпус самолёта штурмовика, торопливо водил руками, поглаживая растущую на глазах радужную сферу.

— Запрыгнет, — крикнул на ходу псионик, пригибаясь под задранным надо льдом хвостом: — Портал через три секунды схлопнется! Прыгаем!

Убедившись, что сфера достаточно велика, мужичок отступил на пол шага, любуясь своим творением, а затем, подхватив со льда мешок, юркнул прямо в радужное сияние, продолжая ронять монетки, которые звеня покатились по льду, выстраивая ровную окружность вокруг портала.

— Стой! — В два прыжка покрыв отделявшее его от радужного сияния расстояние, Витус рыбкой влетел в портал, чья плёнка звонко хлюпнула, проглотив его тело.

— Твоюж!!! — Рванувшись изо всех сил к трепетавшему, словно на ветру, радужному полотнищу, Сэм прямо физически ощутил, что не успевает. Внезапно, всё на его пути встало против него — встречный порыв ветра отбрасывал его в сторону, шипы сапог, до этого уверенно цеплявшиеся за лёд, вдруг начали скользить, а недобитый им ренегат, тот самый на которого он не стал тратить время, оставив в живых, швырнул в него свой карабин, заставляя Люциуса уйти прыжком в сторону, чтобы не оказаться сбитым с ног.

В общем, когда он оказался подле портала, радужная сфера уже сжалась до размеров головы взрослого человека и продолжала сжиматься, стремясь как можно быстрее исчезнуть из этого мира.

— Скотина! Ну, блинн! Тварь! — Удар мечом никак не повлиял на её отрицательный рост и портал, сжавшись до размеров крупного яблока, ярко вспыхнул, словно торжествуя свою победу над оставшимся снаружи человеком.

— Не переживай, — подлетевший к нему сервитор, привычно уселся на плечо: — Не последний это гоблин! Ещё встретим, чего ты? Смотри лучше с другой стороны!

— С какой?

— А с той, что ты здесь всего ничего и раз! Уже встретил гоблина. Не то, что тот неудачник, — лапка вытянулась в сторону прекратившего сжиматься свечения: — Он то! Восемь лет его искал! А ты? Раз! И — готово!

— А что это с ним? — отойдя, так на всякий случай, Сэм кивнул на портал, чья поверхность, до этого переливавшаяся яркими красками, стремительно тускнела, наливаясь чернотой.

— Не… знаю… — Спорхнув с его плеча, черепок, тоже, на всякий случай, отлетел в сторонку: — Он просто исчезнуть должен был. С хлопком, вот с таким, — шлёпнул он друг о друга своими клешнями: — А это… Что?!

Некогда сверкавшую всеми цветами радуги мембрану, стремительно заливала чернота, да и сам портал, до того бывший гладким как стекло, вдруг начал вспучиваться, словно с той стороны, стремясь пробиться сквозь разделявшую миры плёнку, кто-то рвался сюда, преодолевая сопротивление ставшей податливой грани.

Хлюп! — С жидким, чавкающим звуком, нарост лопнул, выпуская в мир Сэма… темное, густо покрытое малиновыми молниями лезвие хорошо знакомого Люциусу меча.

— Чего… Встал! — Мелькнувший с той стороны колдун тяжело дышал, орудуя своим мечом как ломом, проламывая им края портала, будто те были из бетона: — Помо… гай! Тяжело… же!

Врубив движок на всю мощь, Сэм навалился на рукоять эвисцератора, вгоняя его в край начавшего расширяться проёма, словно в его руках была простая пила.

— Я — верх… Фуууу… Ты — низ! Нава-лись! — Меч Витуса, окутанный беспрестанно бьющими молниями пошёл вверх, разрывая плоть пространства и оно, не выдержав слитого воедино усилий Светлой и Тёмной сторон, дрогнуло, принявшись расползаться в стороны как старая ветхая ткань.

— Прыгай! — Держа свой меч почти вертикально, псионик пилил им верх медленно расширявшегося проёма: — Быстрее давай! Тяжело же! Боком!

Вдвинувшись боком, как и велел колдун, в щель, Сэм с усилием, пробивая телом стремившееся схлопнуться пространство, двинулся на ту сторону.

— Держись! — Схватившая его за плечо рука рванула, выдёргивая его из реальности ледяного мира и Люциус, споткнувшись — уровень пола в новом месте был сильно ниже, кувырком покатился по каменным плитам сбивая и разбрасывая в стороны какие-то вазочки, горшочки, шкатулочки, разлетаясь в стороны, которые наполнили помещение тонким металлическим звоном.

— Думал, я тебя брошу? — Подошедший к лежащему на спине человеку, хаосит наклонился, протягивая руку: — Нет, брат, мы — не такие. Это лоялистам на всё, кроме мумии своей золоченой, плевать, а нам нет.

— Что, правда? — Встав на ноги, Сэм стряхнул с доспеха пыль — здесь было очень, очень пыльно: — А мне вот, обратное говорили.

— Пропаганда, — отмахнулся его собеседник, подбирая свой меч и, с сожалением, разглядывая почти угасшие руны: — Имперская мозгочистка. Им раз плюнуть — и целую планету того, к ногтю. Даже термин придумали — экстерминатус. Слыхал?

— Нет, — покачал головой инквизитор, подбирая своё оружие.

— Заряд батарей на минимуме! — Возникший у него за плечом сервитор, стараясь держаться подальше от колдуна, немедленно проинформировал своего хозяина: — Нужна срочная подзарядка!

— Да нам сейчас оружие без надобности, — убрав свой клинок — тот просто растворился в воздухе, Витиус показал Сэму пустые руки: — У нас же — перемирие, да? Напарник?

— Перемирие, — кивнул ему человек, передавая эвисцератор черепку и наблюдая как двуруч, так же как и черный клинок, пропадает из виду.

— У нас два варианта, — покрутив головой по сторонам, развернулся к Люциусу, псионик: — Первое. Грабим здесь всё. Набираем оружия, брони и бабла, — кивнул он на кучки золотых монет и самоцветов, громоздившихся вдоль стен. Кое-где, сквозь холмы драгоценностей, проглядывали рукояти, стволы и элементы брони.

— Да, это… Ты на меня зла не держи, не специально я, — подойдя к Сэму он постучал пальцем по его правому наплечнику, ответившему на это легкое касание свободным покачиванием: — Торопился, вот и дернул со всех сил.

— И что теперь? — Взяв наплечник пальцами левой руки, Люциус слегка потянул и, в следующий момент, левый, а спустя пару секунд и правый — оба наплеча, соскользнули на пол, тихо звякнув о россыпь монет под ногами.

— Да ща новые найдем! — Беспечно отмахнулся хаосит, пиная соседние кучи: — У нас с тобой десять минут есть — потом обратно, на лёд, выбросит. Второй вариант — интереснее… Ага… Иди к папочке! — Наклонившись, он извлек из очередной кучи роскошно отделанный золотом полусферический наплеч и, поднеся его край к смотровой щели шлема, прочитал: — Примархус Агориус, верный сын и слуга… Бла-бла-бла. Ну что? — Встряхнув пустой скорлупой — из куска брони, звякнув выпало несколько монет, он поднес её к Сэму: — Примарховой бронькой как? Не побрезгуете? Господин инквизитор?!

— Давай сюда! — Приложив наплеч к освободившемуся месту, Люциус ощутил короткий укол, словно кусок металла был полон статики, а, ещё через секунду, оба его плеча накрыло золотое сияние, сформировавшее у него за спиной что-то вроде короткого плаща, будто сотканного из солнечного света.

— Ого! — Отступив на пару шагов колдун хлопнул себя ладонями по ляжкам: — Красавец! Орел! Тебе бы ещё шлем с золотым венком, да кирасу с орлом на грудь — И хоть сейчас на плакат! Защитник Людей! Опора веры! Поддержка Трону!

— А его что? Ну — трон? Обязательно поддерживать надо? Падает?

— Черт! Мужик! — Рассмеявшись, Витус снова хлопнул себя по ногам: — Черт! Мне, поверь, жаль, что мы по разные стороны!

— Давай к делу. — Перешел на деловой лад Сэм, бросая незаметные, как он надеялся, взгляды на тонкую золотую вязь несомненно важных изречений, покрывавших его обновку: — Что ты про второй вариант говорил?

— Второй, — отбросив веселье стал серьезным колдун: — Второй это посложнее будет. Локации эта проста — тут ряд комнат, каждая из которых забита искушениями. Ну тут — золото, дальше — броня, потом стволы, жратва элитная, выпивка, бабы — И так до самой последней. Примерно так — последовательность меняется каждый раз. Так вот — надо пройти до конца, до последней двери. Ну а за ней… За ней, брат, младшая сестра всех богов — и светлых, и тёмных — Её Стяжательство госпожа Алчность. Если мы с тобой пройдем сквозь все комнаты и ничего, ни единой монетки не тронем, тогда дверь к ней — откроется. Победим её — получим Дар. Одно желание каждому.

— Погоди… А это? — Постучал Сэм пальцем по наплечнику: — Получается — уже всё? Не пустит?

— Пустит. Это лимбо, ну комнатка эта, он обвел рукой вокруг: — Предбанник. Тут можно — но только по одному предмету в одни руки.

— По одному?! Как по одному? — Сервитор, выкопавший из груды монет золотой череп, украшенный короной, подлетел к Сэму: — А ну снимай! — Вцепился он свободными лапками в наплечник: — В старых походишь! Я о таком, — прижал он к себе свою находку: — Всю жизнь мечтал! Снимай! Снимай немедленно!

— Оставь себе, — подошедший к нему хаосит склонил шлем над его добычей: — Стоящая вещица. Бери! Я отказываюсь от своей доли!

— Отказываешься?! Но почему??? — Недоумённо посмотрел на него Сэм.

— Все слышали! Он — сам! Я всё записал! — взлетевший под потолок сервитор закружился, прижимая золотой череп к себе: — Моё! Моё! Моё!

— Ты бы хоть спасибо сказал! — Укоризненно мотнул головой Люциус.

— Брось, пусть радуется, — подошедший к нему хаосит, положил руку человеку на плечо: — А мне и вправду ничего не надо…

— Вот! Слышал? Ему не надо! — Отлетев за спину Люциуса, черепок поспешно спрятал свою добычу: — А благодарить? Мне? Хаосита?!

— Мне бы только до Алчности дойти! — Не обращая внимания на писк сервитора, продолжил Витус: — Восемь чертовых лет туда попасть пытаюсь! Ну так что? — Убрав руку он посмотрел на своего товарища по неволе: — Ты, Сэм, ты — за какой вариант?

— С тобой! — В свою очередь хлопнул его по наплечнику тот: — Дар, на одно желание, и мне нужен. И это… Ты за него прости, — кивнул он себе на плечо, на котором уже привычно устроился его спутник: — Он хороший… Клинит иногда — это да.

— Да всё нормально, — из узкой щели шлема послышался негромкий смешок: — Что я — не понимаю, что ли? У самого такой был. Пошли? — Повернувшись, он направился к видневшейся в дальней стене двери.

— Пошли, — двинулся следом инквизитор, старательно обходя горки золотых монет и самоцветов.

— Ага, — заметив его маневр, колдун одобряюще кивнул: — Лучше не пинать — прилипнет к сапогу — потом не докажешь, что это она сама, а не ты — лишнюю монетку прихватить решил.

Следующая комната встретила их сухим и затхлым воздухом, наполненным запахом старой бумаги и сургуча.

— Чего изволите? — Обладателя тонкого и надтреснутого голоска, Сэм разглядел не сразу. После ярко освещенного предбанника, заполненного ослепительным сиянием золота и камней, в этом помещение, где свет едва теплился, он с трудом разбирал детали обстановки.

Голос исходил от небольшого стола, чьи высокие ножки попирали пол посреди комнаты. Вдоль стен тянулись ряды запыленных стеллажей и шкафов, полки которых были заставлены матерчатыми мешочками с трафаретными цифрами на боках — следует отметить, что числительные, напечатанные на ткани, радовали глаз обилием нулей. Еще на полках были сложены пачки запечатанных в пластик банкнот, стопки чековых книжек и самые обычные канцелярские папки.

— Господа! — Хозяин комнаты вновь напомнил о себе, постучав карандашом по столешнице: — Господа! Раз уж вы сюда добрались… — Подтянув к себе канцелярскую папку, гоблин, а это был именно тот мужичок, через чей портал они здесь оказались, пожевал кончика карандаша: — Прошу представиться! Я должен всё оформить.

— Не трудись, — Подошедший к столу колдун, положил ладонь на внушительного вида бланк, украшенный несколькими печатями из разноцветного сургуча: — Обойдёмся без бюрократии!

— Но так нельзя, господа! — Запричитав, гоблин водрузил на нос огромные очки: — Отчётность! Вы сейчас нагребёте полные карманы, а мне что делать?! Опять по вашим мирам бегать, да? Недостачу пополнять?! Имейте совесть! Я — старый больной гоблин! Мне на пенсию пора!

— Не беспокойтесь, уважаемый, — подошедший к столу Сэм, осторожно закрыл папку: — Ничего оформлять не надо по самой простой, я бы даже сказал — естественной, причине.

— Это по какой такой — естественной?! — Подозрительно посмотрел на него сквозь толстые линзы мужичок: — Эээммм?

— Мы ничего здесь брать не собираемся. Пошли дальше, Витус.

— Ка… Как это… Ничего?! — Казалось гоблина сейчас хватит удар: — Что — вот так и ничего? Совсем?

— Совсем, — кивнул ему колдун, направляясь к следующей двери, расположенной так же в дальней стене.

— Но… Но вы же загнали меня! — Спрыгнув с высокого стула, гоблин метнулся ему наперерез, тряся своим мешком, из которого градом сыпались золотые кругляшки: — Я же ваша добыча!

— Спасибо, не надо, — осторожно обойдя его — помня о словах своего напарника, Люциус старался ставить ноги только на чистый пол: — Мы уж как ни будь сами.

— Как это не надо?! Как это?! — Опрокинув мешок на бок, гоблин высыпал на пол внушительную горку монет: — Я что — зря это собирал?!

— Извини, — перешагнув через сверкающий холмик, Сэм двинулся к поджидавшему его у двери товарищу. Его жаба, прежде активно реагировавшая на всё связанное с богатством, сейчас смотрела равнодушным взглядом на россыпи, ни как на них не реагируя. Уяснив для себя, что всё окружавшее её — не более чем игра электрических импульсов в мозге своего хозяина и что сколько бы он не нагрёб — всё, абсолютно всё, по возвращении превратится даже не в пыль, а просто исчезнет как мираж, она перестала рассматривать всё происходящее, сонно смежив свои золотые глаза и терпеливо копя силы к возвращению в реальный, не мнимый мир, с осязаемым и, по-настоящему, материальными, ценностями.

— Свиньи вы… — расстроенный гоблин уселся на свой мешок и грустно пнул ногой золотой холмик: — Стараешься… Ждёшь, что грабить начнут… Вымогать… — Он поднял голову и мечтательно вздохнул: — Пытать… А эти… — Поникнув, он расстроено дёрнул плечами, закутываясь в своё рваньё: — Даже и не обругали… Эхх… Куда этот мир катится!

— Герои! Настоящие, всамделишные герои! — Хозяин следующей комнаты, вернее сказать длинного — метров в полсотни, зала, встречал их на пороге, радостно расставив руки. Этот гоблин, в отличии от своего соседа, просто лучился бодростью, играя мышцами своего отменно прокаченного торса — из одежды на нём были только короткие шорты да высокие берцы.

— Как же я рад видеть вас! Пойдёмте! Вот сюда идите, — показал он мускулистой рукой на небольшой подиум, другой подталкивая парочку к нему: — Отсюда вам будет удобнее.

— Простите, — деликатно высвобождаясь из его хватки, попробовал шагнуть в сторону Сэм: — Что — удобнее?

— Как что? Как что?! Смотреть, пробовать, оценивать! — Толкнув его в спину — толчок оказался неожиданно сильным, владелец зала загнал их таки на подиум: — Смотрите! — Вскочив на появившуюся из пустоты трибуну, он, с видом профессионального шоумена, торжественно развёл руки в стороны: — Всё для вас, о герои! Оглядитесь! Здесь, — его руки вновь пришли в движение, обшаривая пространство вокруг: — Только самые лучшие… Нет, что я говорю — наилучшие образцы!

Вспыхнувшие прожектора залили помещение ярким светом, одновременно эффектно подсвечивая длинные стеллажи, уставленные различным оружием.

Чего тут только не было!

Некоторые образцы Сэм узнал — практикуя рукопашку он перепробовал множество типов холодного оружия и сейчас мог вполне профессионально оценить бывшие — как нарочно прямо рядом с ним, полки, в чьих держателях медленно крутились для лучшего обзора силовые мечи, топоры, палицы и цепники. Всё оружие было обильно украшено тонкой золотистой вязью, с рукоятей, качаясь в волнах воздуха, нагнетаемого скрытыми от глаз вентиляторами, свисали покрытые письменами хвосты печатей Чести, заверяя его в надёжности и чистоте оружия. Освещение, искусно рассеиваемое зеркалами, делало очертания оружия слегка расплывчатым, дымчатым и манящим, вызывая желание немедленно взять его в руки и, примерившись, нанести богатырский удар, разваливая противника на части.

— Охренеть… — внезапно пересохшим голосом выдавил он из себя и толкнул в бок замершего Витуса: — Ты… Как?

— Тоже хренею, — таким же голосом ответил тот: — Мне рассказывали… Но вот увидеть…

— К чему стоять?! — Взмахнув рукой, гоблин явил перед псиоником повисшее в воздухе оружие, смахивающее на вертикальную двустволку, чьи стволы — самые концы завершались толстыми, равномерно перфорированными, насадками: — Возьмите и попробуйте!

Следующий взмах мускулистой, покрытой шрамами, конечности, призвал Имперского космодесантника в полной силовой броне. Судя по её однотонно синему цвету этот боец был из легиона Ультрамиринеров — самого многочисленного и доблестного из всех известных.

— Огнемёт «Тёмное Пламя», — соскочив с трибуны, оружейник взял в руки оружие: — Заряд на три часа непрерывной работы, интегрирован в приклад, красного дерева, кстати, — он любовно погладил полированную и сильно лакированную поверхность: — Два ствола — для поочерёдной работы. Перегреется один — автоматика переключит поток на другой. Четыре режима работы! Смотрите!

Длинная струя пламени ударила в синюю фигуру и та, окутанная огнём рухнула на пол, забившись в конвульсиях.

— Это первый. Второй режим, — горящий десантник пропал, чтобы появиться вновь, уже метрах в двадцати: — Бомба!

Подняв стволы вверх, гоблин нажал на спуск и огнемёт, слегка вздрогнув, выплюнул пламенную сферу, по дуге направившуюся к Имперцу. Упав ему под ноги, шар лопнул, заливая всё вокруг морем огня и фигура, вновь принялась кататься по полу, сбивая окутавшее её пламя.

— Третий режим! — Сделав несколько шагов вперёд — перед оружейником появилась группа гвардейцев — с какой-то северной планеты, судя по их тулупам и меховым шапкам, гоблин направил стволы в пол: — Если на вас наседают… — Гвардейцы, словно очнувшись, ринулись не него, размахивая саблями и карабинами: — А вам нужен отдых, — стволы дыхнули огнём, выплёвывая под ноги людей лужу огня: — То это именно то, что вы искали! Так же, если враги продолжают наседать, — он сделал несколько шагов назад — из огненной стены вышли, качаясь из стороны в сторону, объятые огнём фигуры: — То мы активируем четвёртый режим! — Продолжая отступать, гоблин нажал на спуск и принялся поливать дёргавшихся от боли людей тонкой струёй пламени: — И отходим, не прерывая огня!

Распространяя запах горелой плоти, гвардейцы рухнули на пол, замерев чадящими кострами.

— Правда замечательная игрушка? — Оружейник любовно погладил ствол и отдёрнув руку зашипел от боли: — Ой… Извините — забыл. Но вам, в вашей броне, подобное не грозит. М-да… Что ещё… — Вернув оружие в воздух перед Витусом и отступив в сторону, он продолжил: — Итак… Штурмовой многофункциональный огнемёт «Тёмное Пламя», господа! Легендарное оружие, названное в честь одного звездолёта, в незапамятные времена, отправленного с Терры на одну отсталую планету, где экипаж героически погиб от рук туземцев. А всё по тому, что у них не было такой прелести, — он вновь погладил приклад: — Впрочем, это было давно и к нашей реальности отношения не имеет. М-да-ссс… Так что, милорд? — повернув оружие прикладом к псионику, гоблин выжидательно посмотрел на хаосита: — Берёте? Я вам — бонусом, руны нанесу и…

— Нет, спасибо, — отвернувшись от него, Витус сошёл с подиума: — Пошли, Сэм. Время идёт, а нам ещё идти и идти.

— То есть — как это нет?! — Реакция этого гоблина очень походило на виденную ими в предыдущей комнате, что, впрочем, было естественным — будучи одной породы, по сути только немного различаясь в своём коде, они и не могли особо отличаться друг от друга: — Это же… Легендарка! Слышите вы, тупицы! — Держа огнемёт обоими руками, оружейник забежал вперёд и преградил им путь: — Ле-ген-дар-ка! Она… Оно… Тьфу! «Темное Пламя» существует в единственном экземпляре на всём сервере! В единственном! Слышишь, колдун! Уникальное! Мощное! А руны нанесу — так вообще… Вообще Убер станет! Бери! Бери, кому я говорю!

— Не люблю огнемёты, — обойдя его псионик двинулся к двери, минуя стеллажи, заполненные различными стволами: — Мой Бог радуется крови, а тут что? Угольки? А, Сэм? Что скажешь? Ты — к огнемётам? Как?

— Не люблю, — обходя замершего с «Темным пламенем» в обнимку, гоблина, согласно кивнул Люциус: — Грязи много, да и запах этот… А ну как кого волосатого жарить? Никакие фильтры не помогут, — скривился он под шлемом.

— Эстеты, хреновы, — буркнул им вслед радушный хозяин оружейки, грустно поглаживая приклад красного дерева: — Запах им видите ли не нравится! Чистюли!

В следующий зал, габаритами мало отличавшийся от предыдущего, первым зашёл инквизитор.

— Твоя очередь, — отступив от открытого проёма, слегка поклонился колдун: — Здесь я потел, а теперь, — махнул рукой он вглубь помещения: — Твоя очередь.

— Да запросто! — шагнул внутрь Люциус и, сделав всего пару шагов — замер.

Перед ним, светясь как небольшое солнце, стоял Император. Не узнать эту фигуру, хорошо знакомую Сэму по множеству виденных им картин и плакатов было решительно невозможно.

Шлем, увенчанный ослепительно сиявшим золотым венком Доблести, сверкающая двуглавым Имперским Орлом кираса, наручни, перчатки, набёдренники, наголенники и сапоги — всё в ней было точь-в-точь как… Как на Императоре.

— Мой Император! — Рухнув на одно колено он замер, почтительно склонив голову, приветствуя эту легендарную и краеугольную, для данной вселенной, личность.

— И долго ты так стоять будешь? — Насмешливый голос Витуса, заставил его вздрогнуть, а благоговейное оцепенение, мягкой волной окутывавшее его сознание, дало трещину и принялось расползаться на куски: — Вставай, хватит время тратить! У нас и так его мало осталось.

— Вставай, вставай, не мумия это, — усиливая эффект своих, оскорбительных для любого лоялиста, слов, хаосит тряхнул его за плечо.

— Да как ты смеешь? — Вскочив на ноги, Сэм хватанул воздух рукой, забыв, что его меч покоится в хранилище сервитора: — Ты! Порожденье тьмы! — Сжав кулак он погрозил им своему спутнику: — Вот выйдем…

— Остынь, — Отвесив Императору небрежный подзатыльник, он сбил золочённый горшок наземь, обнажая палку, не котором тот висел: — Это же просто манекен.

— Но…

— Но выглядит что надо, внушает. — Загнав пинком шлем куда-то в темноту между рядами стеллажей, Витус потянул Люциуса за руку: — Пошли, время уходит.

— Никуда он не пойдёт! — Выскочивший из-за обезглавленной фигуры гоблин был по самые глаза упакован в переливавшуюся радужным светом броню: — Пока не выберет себе что-то из моих запасов! Не пущу! — Раскинув руки крестом — наручни принялись сверкать всеми цветами радуги, он заступил инквизитору дорогу: — Ты можешь идти, — кивнул он колдуну: — Черная душа, что с тебя взять! А вот он, — сияющий палец вытянулся в сторону Сэма: — Он просто обязан взять броню!

Подскочив к инквизитору, бронник взял его за руку и задрал голову, заглядывая в глаза: — Ты же хочешь крутую броню, да? Вот такую? — Подняв руку он продемонстрировал бегущие по зеркальному металлу цветные волны: — Это же не просто так! Послушай, — потянул он его за руку вниз, вынуждая человека опуститься на корточки: — Ты думаешь — это для красоты, да? Ну — скажи? Да?

— Эээ… Ну да.

— Ага! — Гоблин аж подпрыгнул на месте: — А вот и нет! Представляешь, — поднеся рот к боку шлема, он принялся шептать, поглядывая на прохаживавшегося в паре шагов от них псионика: — Это всё — защита. Только — тссс… Не надо ему знать, — бросил бронник короткий взгляд на слугу Хаоса: — Смотри — каждый цвет, это защита от определённого урона. Красный — от лазганов, жёлтый — от огня, синий — плазма, ну и так далее. Усёк?

— Эээ… Да, усёк то есть.

— Вот! А теперь — стукни меня, — отступив на пару шажков, выпятил грудь очередной искуситель: — Давай, кулаком — в грудь! Со всей силы!

— Ты уверен? — Скептически посмотрев на небольшую, ниже его пояса фигурку, уточнил Сэм: — Тебя же унесёт?!

— Бей! — Подбоченился тот: — Не бойся — сдачи не дам. Ну же!

— Как скажешь, — пожав плечами, Люциус ткнул его в центр кирасы и охнул — ощущение было, как если бы он ударил по гранитной стене. Гоблин, продолжая насмешливо смотреть на человека, даже не покачнулся, а по кирасе, заполняя всё её пространство, принялась расползаться чёрная клякса.

— Чёрный — это кинетика! — Довольно оскалил полную мелких, но ровных и ослепительно белых зубов, тот: — Видишь? Расширяется! — Ткнул он пальцем себя в грудь: — Динамическое реагирование! Если лазером пальнуть, то новый цвет и защита появятся!

— Круто! — Вставая с корточек, кивнул ему Сэм: — Не, мужик — реально круто!

— Не… Это — нереально как круто! — Поправил его бронник: — Ну? Берёшь?

— Нет.

— Нет?! Неееет?! — чуть не задохнулся от удивления рекламщик: — Ты что — не понял?! Да в этой броне…

— В это броне, — ткнув пальцем в полностью почерневшую кирасу, перебил его Люциус: — Меня же на смех поднимут! Будут пальцами вслед показывать!

— От зависти! — Безапелляционно мотнул головой гоблин: — Исключительно от неё!

— Или решат, что я из этих… Ну ты понял, да? А я — нормальной ориентации!

— Точно! — Включился в их перепалку Витус: — Радужный флаг в задницу и порядок! Полный комплект!

— Зачем в задницу? — Вытащив из воздуха Т-образный флагшток, он лихо воткнул его куда-то себе в спину — с перекладины, мгновенно развернувшись, затрепетало небольшое знамя, чью поверхность чередовали полосы спектра: — На спине крепление есть!

— А что? — Толкнул Сэма в бок хаосит: — Станешь примархом у радужных! А, противненький?

— Да пошёл ты! Сам ты это… такой!

— А ты что? — Пригнувшись, словно готовясь броситься на инквизитора, прошипел гоблин, понимая, но не принимая свой проигрыш: — Ты что — гендерный шовинист? Расист? Тут у нас, между прочим — свободное общество! Свободных взглядов и…

Пинок, отвешенный инквизитором, отбросил толерантного мужичка к Витусу. Поймав затянутое полностью черной бронёй тело коленом, хаосит подбросил его вверх и, улучив удобный момент, отправил любителя свободных взглядов в полёт пинком, не уступавшим по силе предыдущему.

— У нас, — удовлетворённо кивнув — тело гоблина, врезавшись в стеллажи, вызвало лавину обрушений: — Кровь любят. Честно пролитую, а за извращениями — это не к моему Богу. К другому.

— Да у нас тоже, — кивнул ему Сэм: — Подобное огнём искореняют. Инквизиция против ереси! И отклонений всяких там… Тоже. Против.

— Дальше?

— Идём.

Переступая через куски брони, усеивавшей пол, парочка двинулась к следующей, двустворчатой двери.

— А знаешь… — взявшись за ручку, посмотрел на Люциуса псионик: — А у нас демократии больше. Вот — и Бог для извращенцев есть.

— И что?

— Значит мы круче!

— Извращённее. А это не значит — круче. Вот ты, — взявшись за свою рукоять, потянул на себя створку Сэм: — В реале кем был? Одним из этих?

— Сдурел? Я нормальным был. И вообще — так я это, к слову.

— К слову или нет — не знаю, но спиной я к тебе не повернусь, — откинув створку Люциус замер на пороге: — Одновременно зайдём?

— Стой! Нормальный я. Честно, Сэм — нор-маль-ный! Чего обижаешь?

— А я это тоже так… К слову. — Усмехнулся Люциус: — Проехали. Двинули?

— Пошли.

— Аааахххх… — втянув носом воздух, напоенный вкусными ароматами, Сэм едва устоял на ногах. Волны, каждая из которых, несла практически осязаемое ощущение появлявшегося во рту кушанья, сменяли друг друга напрочь игнорируя фильтры и обеззараживающие системы его шлема.

— Ты это чувствуешь? — повернулся он к Витусу, торопливо стягивающему с головы свой жабий рот.

— Попробуй не почувствовать такое, — зажав свою каску подмышкой он полной грудью вздохнул, мечтательно прикрывая глаза: — Пирог с требухой, — пробормотал он, не раскрывая глаз: — Мне бабушка его готовила… Ох… Курица в кисло-сладком. Жена такую запекала… Ммм… — промычал он, качая головой: — Душу бы продал за…

— Зачем душу, дАрагой! Мине твой душ без надобности! Проходи, за стол садЫсь. Вино кЮшай, пирог ешь! Да! Песни пой, вах! — Появившийся перед ними очередной гоблин был облачён в короткий, чуть ниже пояса, относительно белый халат, чью, некогда безупречную чистоту, то тут, то там, нарушали разноцветные пятна явно биологического происхождения.

— Вах! Два гостя! — Сорвав с головы мохнатую папаху, ресторатор, не будем оскорблять этого искусителя, называя его банальным поваром.

Так вот.

Сорвав с головы папаху, ресторатор совершил серию диких прыжков размахивая руками и визжа от восторга: — Вай-вай-вай! Цельный год — пусто, а тут гости! Ассссаааа! Как я рад! Цельных два! Вах! Оба два пришли! Аааассссссаааа! Как я рад! Лорды! Вах! — Резко остановившись — в его руке появился рог с вином, гоблин поклонился каждому из гостей в отдельности и, торжественно подняв рог, произнёс: — Отец моего отца, от деда своего, говорил и мне завещал! Вэлик день, когда у тебя дорогой гость! Но вдвойне он вЭлик, когда их двое! А от себя, почтеннейшие, — последовали очередные поклоны: — Я добавлю! Счастлив я, когда и Лучезарнейший Свет, — поклон Сэму: — И Благородная Тьма, — получил своё и Витус: — Сошлись вместе — и не в бою, не в кровавой сече во имя святых для каждого идеалах, но за моим столом! Так выпьем же друзья это вино, — в воздухе перед напарниками появились и зависли два рога — черный с серебром для хаоса и белый с золотой отделкой для света.

— Выпьем за нашу встречу, здЭс, за моим столом… Нэт! Тэпэр — за вашим столом! Ибо только она остановит вечный бой, как горный туман, неизбежно спускающийся с седых вершин в долину, дабы…

— Эй, Вит, — сняв шлем, Сэм склонил голову к его уху: — Ты начало его речи помнишь? Он, вообще, о чем?

— И тогда, гордый орЭль, взлЭтев к самому солнцу, — переключился на орнитологию радушный хозяин: — Сложив крылья, молвил в тоске…

— Да я уже того, нить потерял, — облизнув губы хаосит посмотрел на рог полный рубиново-прозрачного вина: — Блин… Пить охота.

— Кто я, когда рядом нет друга? Сокрушалась мудрая морская черепашка, отправляясь в путь. Пусть я и не люблю ходить, пусть сотрётся мой панцирь о скалы, но я найду, — приступил к земноводными ресторатор.

— Держись. Сколько у нас времени? — Сглотнув вязкую слюну — внезапная жажда мучала и его, покосился на видневшуюся в отдалении дверь Сэм.

— Минуты три. А комнат ещё две. Если свезёт — одна.

— Уважаемый! — Похлопав в ладони и обойдя рог, Люциус двинулся к двери: — Всё классно, спасибо, но мы — при исполнении! Просим простить и всё такое!

— Это же в корне меняет дело! — всплеснул руками гоблин: — Работа — это святое, понимаю. Тогда — виски!

Рога моментально исчезли, а на их месте — и вновь прямо перед людьми, появились два стакана, на половину наполненные янтарной жидкостью. Ещё секунда и рядом с ними зависли, распространяя пряные, кружащие голову ароматы, сигары с курящимися дымком, концами.

— Господа! — Халат и папаха исчезли — им на смену пришёл деловой костюм: — Присядьте. — на полу материализовались три кресла и небольшой столик с фруктами: — Садитесь! — Подавая пример, гоблин уселся в кресло, и Сэм потряс головой — такого просто не могло быть! Все три были одного размера — как раз под их, закованные в броню, фигуры… И в то же время голова ресторатора вполне комфортно упокоилась на подголовнике, а руки — державшие стакан и сигару, удобно устроились на мягких подлокотниках, словно кресло и было рассчитано на него!

— Оптический обман, — шепнул Люциусу на ухо Вит: — Для нас он на переднем плане, вот и кажется таким. Кхм… — Откашлявшись, колдун продолжил нормальным тоном: — Извини, но мы и вправду спешим.

— Весьма спешим, да! — Обойдя кресло — вблизи оно не дотягивало Сэму и до пояса, он было двинулся дальше — к заветной двери, как раздавшийся сзади вопль, заставил его замереть на месте: — Ещё ни кто не уходил отсюда без моего угощения!!!

— Значит, мы буде… — договорить человек не успел — пол перед ним, да и не только перед ним — всё пространство, отделявшее Сэма от заветной двери, вспучилось, надулось и лопнуло, рождая из себя множество столов, накрытых белоснежными скатертями и уставленное тарелками, блюдами и подносами, полными различной снедью.

— Не прикасайся! — заорал Витус, видя, как инквизитор готовится отбросить в сторону появившийся прямо перед ним стол: — Если мы хоть коснёмся еды — всё! Зачтут как съеденное!

— Коснулся — испортил — съел! — Тотчас подтвердил его слова ресторатор: — Но вы ешьте! Пейте, дорогие гости! Заливайте скатерти! Рыгайте! Бросайте объедки под стол! Хе-хе-хе! Ни кто не уходил отсюда голодным!

— В обход! — Махнув рукой, хаосит принялся лавировать между столами: — К двери! Как только хоть один из нас возьмется за рукоять — искушение закончится!

Бег меж столов запомнился Люциусу безумным мельтешением роскошных блюд, трепетанием скатертей и жуткой жаждой, иссушавшей всё его естество во время забега.

Подбежав к двери, он рухнул на колени хватаясь за ручку и, как выброшенная на берег рыба, разевая пересохший рот, в который, словно издеваясь над ним, надоедливый сквозняк забрасывал всё новые и новые порции горячего, напоённого острым перечным вкусом, воздуха.

— У те… бя… — хрипя, он привалился лбом к теплому металлу двери: — Фляга… Есть?

— Нет, — прохрипел Витус, усаживаясь рядом: — Там же… Холодно было…

— Чёрт… Мы прошли? — Окинув взглядом опустевшее помещение, Сэм, с трудом выпрямился.

— Вроде да… — Встав, псионик вцепился в ручку двери: — Если бы нет… Жратва… Тогда… Осталась бы…

— Выпить бы сейчас, — облизнув губы, Люциус дернул створку: — Чёрт. Заперто?

— Не может такого быть! — Подергав рукоять, колдун покачал головой: — Это магия гоблинов. Мы тройное проклятие словили. Ослабели.

— Отказами? — Постучав по дверному полотну, он посмотрел на Витуса: — Хлипкая. Если вдвоём ударим — С разбега, то…

— Давай! — Приняв его план с полуслова, он, покачиваясь, отошел на пяток шагов: — Думаю хватит. Идешь?

— Сейчас. — Отлипнув от двери, Сэм добрел до него и мужчины обнялись, нацелившись плечами на закрытые створки: — Ты только руки не распускай, — попробовал пошутить инквизитор: — Я ж не такой демократичный…

— Пошли! — То ли не расслышав его слова, то ли не приняв шутки, хаосит качнулся вперёд и обнявшаяся парочка, перебирая ногами скорее чтобы не упасть, нежели для скорости, рванулась к двери.

Бах!

Сильный удар на миг остановил их бег, дверные полотна вздрогнули, прогибаясь в попытке сдержать их натиск…

Но — объединенные силы светлой и тёмной сторон оказались сильнее!

Протестующее, вскрикнув выламываемыми из стен петлями, дверь рухнула, освобождая проход, а люди, до конца не растратив накопленную в коротком забеге силу, покатились по вымощенному узорчатой плиткой пола, тормозя о встреченные на путь предметы, большую часть из которых составляли вычурные невысокие табуреточки — их ещё называют пуфиками, подушки и что-то ещё — тоже мягкое и легкое, разметав которое Сэм наконец врезался боком в нечто восхитительно твердое, наконец остановившее его кувыркание, хоть и выбив, взамен, дыхание.

Бульк!

Плюх!

Звук воды раздавался совсем рядом с его головой и перепутать его с чем-либо ещё было просто невозможной.

Приподнявшись на руках, он разобрал, что преграда, остановившая его движение, являлась бортиком бассейна, примерно на треть метра, выраставшим из красиво оформленного пола.

А по ту сторону покрытой изразцами стенки, текла, шла небольшими волнами, освежающая одним своим видом… ВОДА!

— Как думаешь, — увидев голову Витуса поднявшуюся над соседней стенкой, мотнул головой на бассейн Сэм: — Нам пить уже можно?

— Думаю да, — кивнул тот в ответ: — То искушение завершено и…

Не слушая его, Люциус опустил голову в колышущуюся среду.

Пить… Как это было прекрасно!

Пить, глотая пусть и тепловатую, но воду.

Пить… И ничего, что она отдаёт душистым мылом…

Пить, и пофиг, что в висках заколотило от нехватки воздуха — главное — пить.

И он пил, пил, широко разевая рот, заталкивая в себя все новые и новые порции этой живительной влаги.

Наконец, когда счет перешёл на десятки литров, он, осоловело качая головой оторвался от водной глади.

— Ох… Хорошо-то как! А, Вит?

В ответ раздалось что-то неразборчивое, но с явными нотками удивления.

Смахнув рукой в броневой перчатке влагу с лица, Люциус оторвал взор о водной поверхности — насытив тело он любовался игрой струй, излечая душу, и поднял голову.

Ноги.

Вернее — ступни ног. Маленькие, с крохотными пальчиками, каждый ноготок которых был украшен затейливым рисунком.

Розовые и очень нежные.

Ступни пошевелились и Сэм, действуя инстинктивно, посмотрел выше.

Тонкие щиколотки — вокруг одной блестела золотом затейливая цепочка.

Стройные икры.

Совершенные колени.

Спортивно подтянутые бедра…

Дальше его взор на миг споткнулся о тонкую веревочку ультра-мини и, оправившись, заскользил выше — по красивому, с приятным глазу рельефом, животу и выше — к аккуратной небольшой груди, едва прикрытой треугольниками всё того же мини и…

Красиво очерченный рот, пухлые, но не перекаченные губы, тонкий носик, два огромных, по кошачьи зелёных глаза, разлёт собольих бровей…

Всё это богатство было увенчано волнами светло золотистых волос, красиво ниспадавших на плечи красотки.

— Эээ… Здравствуйте, — пропела она приятным голоском, немедленно вызвавшим в душе Сэма желание защитить, прикрыть и всё такое.

— Здравствуйте, — повторила девушка, видя, что он завис: — С вами всё в порядке? — при этом она чуть пошевелила изящной ступней, рождая серию волн, вызвавших биение струй в водной глади, а раздавшийся «Бульк!» напомнил ему всё, только что произошедшее.

— Имидж ни что, жажда — всё! — Победным тоном произнес он, вставая: — Я… Мы… Мы вас напугали, мадемуазель?

— О… Мой герой… — Встав, до этого она сидела на небольшой скамеечке, девушка обошла бассейн, оставляя милые влажные следы на плитке, и замерла перед Люциусом, глядя прямо не него.

— Как же ты мог меня напугать, — тонкий пальчик скользнул по нижнему обрезу его кирасы: — Мой спаситель… Ты же явился сюда, преодолев искушения этих мерзких гоблинов, именно ради меня, да? — Подняв голову она заглянула ему в глаза, отчего сердце Люциуса пропустило сразу два такта: — Эээ… Ну…

— Ничего не говори, — оторвавшись от брони, пальчик прижался к его губам, наполняя воздух ароматом свежести и юности: — Я всё вижу сама… — Привстав на цыпочки, она потёрлась макушкой о его подбородок и Сэму вновь перехватило дыхание ароматами весенних цветов: — Ничего не говори, — откинувшись назад, вид, открывшийся ему, был на девять по пятибалльной шкале, она прикрыла глаза и требовательно постучала ноготком по металлу брони: — Снимай! Это железо такое холодное… Дай мне тебя обнять и согреть…

— Ээммм… Милая, — осторожно отстранив красотку — её глаза мгновенно наполнились готовой пролиться влагой, он отвёл глаза в сторону: — Прости, но я спешу.

— Я тебе не нравлюсь? — Первые, пробные дорожки влаги перечеркнули приятное личико: — Скажи… — Сделав брови домиком, девушка подняла голову, шмыгая носом: — Совсем-совсем не?

— Ты прекрасна…

— Я всё поняла, — закрыв лицо ладонями, красавица отступила, вздрагивая плечами — Сэм дёрнулся было следом, но возникшая из пустоты упругая воздушная волна, качнула его раз, другой — помещение стремительно заполнялось девушками.

Одетые в глухие — от пят до горла платья, в купальниках, нижнем белье, топлесс, разных цветов кожи и волос — возникшая толпа слитно качнулась, надвигаясь на него, заставляя человека пятиться назад.

Рядом — в каких-то пяти шагах, барахтался, пытаясь вырваться из объятий сразу трёх черноволосых красоток, Витус — поймав взгляд Люциуса он мотнул головой на дверь, ясно указывая их цель.

— Какой красавчик…

— А как тебя зовут?

— Можно наплечники примерить?

Волна вопросов накатила на него одновременно с телесной, вынуждая Сэма покачнуться — девушки буквально висли на нём, сковывая движения. Они хватали его за руки, гладили по лицу — и, что самое, скажем так неожиданное — и гораздо ниже. Броня, до этого исправно бывшая нерушимой защитой, сейчас словно утратила свои свойства, податливо проминаясь под тонкими пальчиками, весьма откровенно ощупывавшими его… Эээ… Везде. И там тоже.

— Руки! Руки убери! — Крик хаосита прорезал воцарившийся гомон, заставляя девочек, да и не только их — в толпе Люциус разглядел несколько смазливых мужских лиц, заставляя их на секунду смолкнуть: — Не прикасайся к ним! Харрасмент припишут и всё!

Не совсем понимая его слова, Сэм прижав ладони к груди, двинулся напролом, максимально осторожно расталкивая обступившую его, такую волнительную плоть.

— Господин инквизитор! — Сквозь расступившихся девушек — они разошлись в стороны, образуя подобие коридора, к нему подошло несколько Сестёр Битв в своей белоснежной силовой броне.

— Позвольте нам служить вам! — Торжественно опускаясь на колено, склонила голову первая, а её спутницы, встав на колени, распростёрлись на полу, выставив на обозрения соблазнительные, даже сквозь броню, попки.

— Мы будем вашим щитом в бою и негой при отдыхе! Мы, — первая подняла голову и направила на него взгляд пронзительно голубых глаз, слегка оттенённых белоснежной чёлкой: — Мы воительницы, не то, что эти! — Последовал пренебрежительный кивок в сторону, на что расступившиеся одарили Сестру слитным и неодобрительным «Бууу…»

— Впрочем, — легко встав на ноги, воительница подошла к Люциусу, покачивая и бёдрами, и грудью, несмотря на покрывавший последнюю металл брони: — Я не против, если вы прихватите кого-либо и из этих… цветочков. Будет кому портянки стирать!

— Стерва!

— Да где твои глаза, милый! Она же уродина!

— Костлявая!

— В мозолях вся!

Дружно ответил на оскорбление цветник.

— А ну ша! — Выхватив одноручный пиломеч, Сестра воздела его над головой: — Прочь, шлюшки! Это мой господин!

— Девочки, девочки, — не отрывая рук от груди, Сэм принялся отвешивать короткие поклоны во все стороны: — Вы все столь прекрасны… Восхитительны… И это… Да! Очаровательны… Я просто не могу сделать выбор! Помогите мне?

— Как? — Дружно качнувшись — девицы принимали соблазнительные позы демонстрируя свои лучшие части — кто-то отставлял в сторону ножку, кто-то выпячивал грудь, попку, а иные просто томно прикрывали глаза, проводя кончиком язычка по пухлым губам. Даже оказавшиеся среди них женоподобные особи противоположного пола, постарались что-либо изобразить.

— Вы не могли бы… Построиться? — Рука, закованная в броню, очертила дугу вдоль бассейна: — Я пройду… Нет — мы пройдём, — покосившись на своего напарника — тот отбивался от почти голых красоток, чьи тела — в разных местах, украшали вживлённые трубочки и провода: — Мы пройдём вдоль строя и выберем… Ну тех, кто нам по вкусу. Идёт?

Колыхнувшись, разнофактурная масса, разбившись на отдельные ручейки, потекла к бассейну, формируя вокруг подобие разорванного надвое кольца — одну половину составляли красотки светлой стороны, другую, как вы понимаете — тёмной.

Сложив на груди руки, Сэм, параллельно с Витусом — колдун держал свои за спиной, двинулся вдоль искушавшей его своими выдающимися формами дуги.

Дойдя до конца, там его уже поджидал переминавшийся с ноги на ногу, словно ему жала броня, понятно где, хаосит, Люциус задумчиво почесал лоб: — Ты как? Выбрал кого?

— Эээ… — беспомощно развёл руками тот.

— Ясно. Возвращаемся на исходное… Так! Красавицы! — Привлекая внимание девиц, Люциус несколько раз хлопнул ладонями, наполняя пространство металлическим лязгом: — Дубль два! Только теперь — повернитесь поп… Спиной. Ну… Вы же сами понимаете, — покраснев, благо это было несложно — виды, которые демонстрировали ему отдельные экземпляры, загнали бы в краску даже опытного извращенца: — Кхм… Позвольте, в общем, на вас это… Ну, сзади посмотреть… Простите. Только не подума…

Договаривать смысла не было — ряды подтянутых, обвислых и вообще никаких попок, дружно обратили в его сторону свои полусферы.

— Бежим, — дёрнув за руку окаменевшего псионика, Сэм рванулся к двери.

— Ах ты!.. Стой!.. Импотент!.. Маньяк!.. Да сволочь он! Бей его девки! — понеслось ему вслед, и он, прибавив скорости — раздававшиеся сзади шлепки босых ног и цоканье каблучков.

— Беги! — Послышавшийся сзади вскрик Витуса и последовавший почти сразу грохот металла о камень, подсказали Люциусу, что хорошая идея его напарника — отвлечь на себя внимание девиц, особого успеха не имела.

Прыгнув вперёд — до двери оставалось не более трёх — четырёх метров, он всем корпусом ударил в створку, хватаясь обеими руками за круглую медную рукоять.

Нет!

Вздрогнув и затрещав, створка прогнулась, принимая, как и в прошлый раз, на себя его удар, но выдержала, пружинисто откинув тело назад.

Уже ощущая накатывавшиеся на него ароматы, Сэм снова дёрнул за ручку, вжав голову в плечи и ожидая что тонкие пальчики, вооружённые острыми когтями, вот-вот вопьются в его шею и спину, сдирая скальп… Но дверь вновь осталась недвижима.

— Скотина! — вскрикнул Люциус, непонятно кому адресуя свой вопль — преследовательницы настигли его и их первые прикосновения пришлись на его ранец — резкий рывок сразу нескольких тонких и нежных ручек заставил его пошатнуться. Раскинув руки в попытке удержать равновесие — налетевшая сзади, толпа издала торжествующий вопль, он, уже падая на спину, пнул проклятую створку — и та, скрипнув застоявшимися за много лет петлями, приоткрылась, являя бледно рубиновое свечение, исходившее из нутра следующей комнаты.

Упав навзничь — девицы рассеялись как дым, Сэм лежал, раскинув руки, пока к нему не подошёл Витус. Его седая чёлка была перемазана кровью, в поперёк лица тянулся ряд ещё кровоточащих царапин — особо удачливая кандидатка на счастье, таки успела пройтись по его фасаду своими коготками.

— Жив? — Усевшись рядом, он помог Люциусу сесть.

— Да вроде. Тебе, — кивнул он на начавшие заживать прямо на глазах, царапины: — Походу досталось?

— Заживёт, — отмахнулся псионик, вставая: — Вот от твоей пилы, то да — два дня заживало, а глаз — левый, так тот вообще — только перед нашей встречей в норму пришёл.

— Ну, извини, — подойдя к двери, Сэм толкнул створку, распахивая её во всю ширь: — Пойдём?

— Угу. И — не извиняйся. Что я — не понимаю, что ли? Работа…

— Садись, — махнув рукой, Витус уселся у стены, вытянув ноги: — До активации прохода к Алчности ещё полторы минуты — отдохнём.

Последовав его совету, Сэм уселся напротив, разглядывая помещение. Небольшой, метров пять в поперечнике, полусферический зал, чьи стены были не то отделаны, не то целиком выполнены из бледно розового стекла, не имел других дверей, кроме той, через которую они сюда попали. Снаружи, по ту сторону стекла, явно что-то происходило — тени, сновавшие там, время от времени перекрывали источники света, отчего внутри комнатки появлялась мягкая красноватая мгла, приятно остужавшая натруженные, за этот поход, глаза.

— Мы с тобой внутри рубина госпожи, мать её Алчности. Повелительницы Стяжательства и всё такое. Как таймер выйдет — нас к ней и того… Выкинет. Если бы не успели сюда — то на лёд и по новой, гоблина искать. Со всеми вытекающими, — вздохнув, он поднял руку и почесал лицо — царапины, хоть и заживали быстро, но зудели, словно у дамочки, оставившей эти следы, под коготками был яд. Хотя… Вполне возможно, что именно так оно и было.

— Не чеши, руки, когда мыл? Занесешь заразу — потом не вылечишь, — погрозил ему пальцем Сэм.

— Ой, мамочка, прости, я больше так не буду! — Нарочито писклявым голосом произнес колдун и они оба заржали, сбрасывая в смехе накопившиеся напряжение.

— Скажи, — отсмеявшись, Люциус внимательно посмотрел на хаосита: — А тебе — какой Дар нужен? Чего попросишь?

— Предлагаю сделку, — достав из воздуха меч, Витус положил его поперёк колен: — Я рассказываю о своём, ты — о своём. По-честному. Идёт?

— Идёт! — Приняв от сервитора свой, он положил его рядом с собой: — Начинай.

— Я, как ты знаешь, — поерзал спиной по розовой стене устраиваясь по удобнее, начал тот: — Сюда попал как тестер. Нас было семнадцать. Святая Церковь, пригласившая нас, обещала взамен долгую жизнь и молодость после старения наших тел.

— И ты купился?

— А ты бы нет? — Хмыкнул он: — Нам показали рай — по крайней мере мне. Я там месяц прожил, уж поверь — проверял всё, я же следователем был. Облака, ангелы, — голос его дрогнул: — Создатель.

— А тебя как выбрали? За какие заслуги? — Отвлек его от воспоминаний Сэм: — Ты что — праведником был?

— Да куда там, — отмахнулся от него побывавший в раю: — Старый, мне под семь десятков, одинокий — из-за работы не до семьи было… Вот и пригласили.

— А остальных?

— Кого как. Кто-то ради денег, другие — больны неизлечимо, даже пара воров была — ну, с ними просто — либо петля, либо сюда. Вот… — Откинув голову он прикрыл глаза и продолжил, поглаживая пульсировавшие слабым малиновым светом руны на лезвии: — Я, мы все, то есть, попали сюда восемь лет назад. Первые четыре года мы, точно выполняя контракт — он пятилетний был, искали баги. Знаешь, что это такое?

— Ага, это… — начал было Сэм, но увидев, что рассказчик не обращает на него внимания, поспешно замолк, обращаясь в слух.

— Баги — это ошибки. Или недочеты. Ну вот идешь ты по палубе и хоп! Проваливаешься на две ниже, или вообще — на планету выкинет, или за борт. Ну, другой пример — продал ты хлам, а тебе, взамен, раз — и гору золотых отсыпают. Вот это мы и искали. Находили, фиксировали, отсылали отчеты. Этим мы все четыре года и занимались. М-да… Хорошее было времечко — тестировали всё. Торговлю, крафт — это изготовление оружия, брони. Между собой дрались — проверяли как боевые режимы работают… А потом, почти в самом начале пятого, мы все получили сообщение — мол, молодцы и проект переходит в стадию открытого мира. Ну мы, конечно, обрадовались — за все эти годы данная реальность жутко надоела, а тут раз! — Руны на клинке вспыхнули ярче: — Свет сморгнул, как при смерти и мы — хоп! Все нулевого уровня — из капсул вылезаем. Мы, конечно, возмутились! Что за дела? В контракте всё было четко прописано — конец тестам равно конец контракту… И тогда, Святые отцы, показали нам нас. — Опустив голову он со свистом втянул в себя воздух, сквозь плотно стиснутые зубы.

— Ты увидел череп и позвонки в растворе? — Стараясь не смотреть на него произнес Сэм.

— Да. — Глухо ответил бывший тестер: — Девушка у нас была — деньги на пластику копила, так она сразу с ума сошла. Ну как себя увидела…

— И вы?

— Конечно возмутились, стали требовать возвращения, исполнения контракта… И тогда святоши показали — на чьей стороне сила. Они просто вытащили одного из нас… Его череп и… И всё остальное — из банки. Вытащили и бросили на пол. А он пропал. Понимаешь? Мы видели, как затухают на мониторах его жизненные ритмы и, тут же, рядом с нами, корчился от боли, постепенно растворяясь в воздухе один из нас.

Немного помолчав Витус продолжил: — Нам предложили расширить контракт — дополнительным соглашением. Пройдите игру до конца — станьте либо Магистром Империума, либо — Великим Лордом Хаоса и тогда всё — выполним все обязательства.

— И вы?

— А у нас был выбор? Кто против — вон из банки…

— Понятно. Скажи, тут что — стал Магистром или Лордом этим Великим — и всё? Конец игры?

— Ну, во-первых, стать им непросто. Мы то, собственно говоря, еще по чему согласились — пройти сюжетку несложно, где хороший обвес взять — мы же тестеры, сами эти миссии и проверяли. Месяц, ну три — если без задротства, и готово! Иди, бросай вызов Магистру, завали его — либо в круге Чести, либо — если ты за Хаос, при штурме этой баржи и всё — теперь ты за старшего. А это уже новый режим игры — стратегическое планирование, подготовка своих сил — что бы хаос не нагнул, ну и отслеживание своих, чтобы тебя не сковырнули. А если ты хаосит, — поспешно добавил он, видя, что Сэм хочет что-то спросить — и, победив Магистра, стал Великим Лордом, то мир просто переключается на другой режим. То бишь, ты начинаешь за Хаос, потом тебя перевербовывают лоялисты, бежишь отсюда на их корабль и, уже с него, готовишь вторжение сюда. Понял?

— Эээ… Вроде да. Был бы сейчас хаос в силе, я бы демоном начал?

— По выбору игрока. Хочешь — демоном, хочешь — космодесантником, или тем же инквизитором — «Несущим Хаос», если по-нашему.

— Прикольно. А дальше?

— А что дальше… Ну, начали мы кач по новому. Кто-то жилы драл, кто-то нет. Я вот, например, ушёл к Хаосу и затаился. Очень мне расклад не понравился. А наши — рванули. И всё было бы хорошо, но тут появился Октодуос. Причем — сразу Магистром, с самым топовым обвесом. Гоблинским.

Витус прервался на миг, облизнул пересохшие губы, перевернул так и лежащий на коленях меч другой стороной вверх — словно те руны, что были снизу, могли расстроиться, не получив своей порции ласок и, начав их гладить — продолжил: — Первым из нас до него добрался тезка мой, тоже Витус. С другой планеты, он был. Вполне молодой парнишка — уж не знаю, чем его попы взяли?! Играл он хорошо, все механики знал, ходы хитрые — не баги, он-то мы вычислили все, а особенности местной игровой механики. Ну как получить больше, делая меньше и при этом не нарушая правил.

— Ага, понял. Читер он, короче.

— Не знаю такого слова, — покачал головой псионик: — В общем, он первым был, кто до Октодуоса дошел. Бросил вызов на Бой Чести — всё по правилам, как положено. А Магистр его раз — и забанил!

— Чего сделал?! — Не поверил своим ушам Сэм: — Забанил?!

— Забанил — значит…

— Да знаю я это слово! Я не понимаю…

— Нет не знаешь! — Руны на клинке полыхнули ярко малиновым: — Здесь, для нас, бан равно смерть! Система видит, что для тебя эта игра закрыта — и отключает от себя. Были бы мы людьми — я говорю про тела, тогда фигня. Встал из капсулы и всё. А для нас, в нашем нынешнем виде — это смерть! Сеанс заканчивается, жизнеобеспечение отключается, но выбраться то ты не можешь! Это не капсула — встал и пошёл! Ножек то у нас нет! Нет! Нет! — Он, с досадой, стукнул кулаком по стене, а над клинком взметнулись, быстро опав, языки ярко малинового, с лиловыми краями, пламени.

— Успокойся, — протянул к нему руку Люциус: — Дальше то, что было?

— Ну, мы решили, что молодой, мы так Витуса звали — чтобы со мной не путать, — медленно успокаиваясь — это было видно по тому как смягчался свет рун, продолжил колдун: — Какой-то баг приберёг — а Октодуос его за это и того. Но следующим до Магистра добрался Гаез. Он из солдат был — драться, сам понимаешь, умел. Дошел. Вызвал и…

— Бан? — Догадался Сэм.

— Да. Но Гаез читы и баги презирал просто. Всё честно делал. Он нам, в чат — у тестеров свой был, скинул сообщение — всего два слова — «Дошёл. Вызываю». Немногословен он был. И тут же — хоп! Системное сообщение — «Игрок Гаез забанен. Соблюдайте правила!»

— И — тоже пропал.

— Да. С концами. Следующими были Вика и Зизан. Вика по линии Сестёр Битв пошла — к Магистру прибыла со свитой — с десятком ботов, им — сестричкам, так положено. Бан! А Зизан, он, в реальности, ну до попадания сюда… ну к нам…

— В мнимый мир, — машинально подсказал Люциус.

— Да, в мнимый мир… Ты и этот термин знаешь?

— Угу.

— Так вот. Зизан музыкантом был — здесь он себе Кричащий, его ещё Воющим иногда называют, Легион выбрал. Кричащий Легион Хаоса. Под акустику заточен. Звуковые пушки, колонки на плечах и всё такое.

— Прикольно.

— А то! Зизан себе, в качестве оружия, литавры выбрал — он ударником был. Звук, скажу я тебе — премерзкий! Боты просто лопались — стоило ему своими тарелками грохнуть.

— Он стал Лордом и атаковал «Огненный Трындец», да?

— Именно так. Палубы зачистил моментом — те из наших, кто лоялистами были — в драку не лезли. Чтобы ему не мешать. Дошёл до Октодуоса, атаковал и…

— Бан?

— Ага. А потом Магистр сам охоту начал. На нас. Искал, находил и банил. Без причины.

— Разве это не нарушение правил — ну, баны раскидывать?

— Нарушение. Грубейшее причём, но… — Витус покачал головой: — Ему всё с рук сходит.

— Тогда зачем ты к нему рвёшься? А же правильно догадался — ты с ним встретиться хочешь?

— А ты догадливый, — лицо псионика, на котором царапин уже почти не было видно, на миг осветила улыбка: — Да, я хочу с ним встретиться. Есть один вариант. Наверное. Ну а ошибусь — надоело мне здесь. Устал. Знаешь — ужасный конец всё же лучше ужаса без конца.

— Знакомая пословица. А что забанит — не боишься?

— А ты? Или ты не к нему стремишься?

— К нему, — кивнул Сэм: — Ответь и я свою историю расскажу.

— Есть шанс. Чтобы забанить, Октудуос должен взять в руки Банхаммер — силовой молот, выдаваемый только Админам ресурса. Откуда он у Магистра — не знаю. Без него — не ударив им по тебе, забанить игрока он не может. Я планирую на него напасть, когда он отдыхать будет.

— Без этого… Ну без вызова в круг Чести?

— Много чести для него, — улыбнулся своему каламбуру Витус: — Да. Напасть, когда он отложит его в сторону — будет там девок тискать, или жрать.

— А ты сам его забанить — взяв в руки тот молот, можешь?

— Нет. Банхаммер — на программном уровне, на него зашит. Возьму в руки — бан. Кстати — и тебя это касается. Отпихнуть ногой, а лучше — мечом, можно. В общем — я его убить, скинуть в самый ни, на нулевой уровень, хочу. И тогда — даже если молот моим не станет, я смогу его допросить, став Магистром. Вот такой мой план. — Умолкнув, хаосит выжидательно посмотрел на Сэма.

— Понятно… Что ж… Моя очередь. Со временем у нас как — ты, как мне кажется, больше тех, полутора минут, рассказывал.

— Тут время по-другому идёт. Сколько нам здесь сидеть — неизвестно. Минималка — те самые девяносто секунд, истекла. Так что теперь — в любой момент может выкинуть. Так что — начинай.

— Я быстро. Начну с главного — я тоже хочу встретиться с Октодуосом. Мне надо задать ему три вопроса. Так что, — подмигнул Люциус напарнику: — Ты его сразу не убивай, ладно?

— Хорошо, — улыбнулся в ответ тот: — Сразу не буду. А чего спросить хочешь? Ты же не игрок — поверь, мне это видно.

— Не игрок. — Кивнул Сэм в ответ: — Да и Октудуос тоже — не магистр. Он — Император.

— Император???

— Да-да. Тот самый — номер Двадцать Восемь. Окто — восемь. Дуо — два. Он просто переставил в своём имени…

— В нике, тут так имена называются — никами.

— Хорошо. В нике он просто порядок поменял. Был Два-Восемь, стал Восемь-Два.

— А ты уверен, что он, Магистр наш — Император? Когда я сюда уходил всё нормально было. Правил он, по видео — на Троне показывали. Я это помню.

— За последние восемь лет многое изменилось, — вздохнул Сэм: — Ты про Копий слыхал?

— Ну да. Жили себе на окраине, к нам особо не лезли.

— Их больше нет. Император их под корень извёл. Долгая, в общем история — сейчас некогда. Потом Вольных Баронов.

— Их то за что?! Они же традиционно лояльны Трону.

— Некогда детали расписывать — тоже к ногтю. Нет их более. Братство — там же.

— И Братство — обнулил?!

— Потом был поход флота к конникам.

— Чего ради? Мы же с ними нормально жили? Торговали и всё такое?!

— За хабаром. Дерево ихнее решили, по лёгкому, того — приватизировать. У них же флот так себе.

— Ну да, слабаки конники против нашего-то.

— Слабаки, не слабаки, а накостыляли конкретно. Единицы вернулись.

— Охренеть…

— Охреневай. — Грустно улыбнулся Сэм: — Дальше… А дальше — наш Великий Император — пропал. Был… и — хоп! Нет его.

— Ааа… Эээ… Это как? Хоп и нет?! А власть?

— Губернаторы начали меж собой грызться. К этому увлекательному процессу подключились аристократы…

— А флот? Полиция — ладно, она из местных. Но Армия? Флот?

— Их — и флот и армейцев заранее сокращать начали. Флот — как ты помнишь, конники того. Армию — сокращать начали, так что — когда полыхнуло, тушить стало некому.

— Мля…

— Ага. Есть такое слово. Дальше… Губеры, аристократы, корпорации и оставшиеся верными Императору военные — последних было мало, но они пытались хоть как-то, хоть где-то, хоть что-то исправить, так вот — все эти участники успешно ослабили друг друга своей грызнёй. И тут, — Сэм взмахнул руками: — Та-Дам! На сцену вышла Святая Церковь, призывая всех к миру, всепрощению и прочему. А кто не желал следовать гласу Веры… Что ж — для тех были боевые корабли, ведомые братьями-капитанами. Короче — смирись, молись и плати. Церкви, естественно.

— И ты?

— И я, не один, конечно, с друзьями, пошли искать Императора. Чтобы он вернулся — только его фигура, его статус — даже если он ничего делать не будет, просто появится на экранах — остановит этот бардак. Весьма кровавый бардак, смею заметить.

— Думаешь он согласится вернуться? Если…

Начавшие темнеть стенки их комнаты начали темнеть, и Люциус торопливо кивнул: — Попробовать надо, а вдруг?

— А ты сам? Тоже… Ну… Как мы?

Свет пропал окончательно — последние слова человек произнёс уже в кромешной темноте: — Нет, я — целый, мы там капсулу нашли, рядом с…

Дзиньк!

Ослепительно белые трещины прорезали только что бывшие розовыми стены, заливая режущим глаза сиянием внутренность рубина. Пол под ногами людей пропал и они, кувыркаясь и матерясь, полетели вниз — в сиявшую всеми цветами радуги, бездну.