Возвращение домой прошло штатно, ну — практически штатно.

Катер легко оторвался от поверхности планеты, унося нас ввысь и последние, что мы успели заметить были белые облачка, начавшие собираться над поверхностью кратера, сквозь которые светились голубым светом десятки синеватых дисков.

— Думаешь это сезонное? Ну выполз этот массовый? — махнул рукой вниз Док, сидя в своём кресле пилота.

— Да кто их знает, — я отщёлкнул последний тумблер и, положив руку на рукоять тяги, приготовился вернуть нас в нашу реальность: — Готов?

— Ага, — беззаботным тоном произнёс он, вытягивая ноги: — Рули домой, босс — есть охота, что-то я, на свежем воздухе, проголодался.

— На свежем вакууме, — поправил его я, наблюдая за сменой цветов за бортом: — Я с нашими свяжусь, как переход завершим — попрошу Снека тебя покормить, — переход шёл штатно и серый туман, как две капли воды похожий на виденные нами внизу полотнища, должен был уже начать спадать, возвращая катер в лоно нашей вселенной.

— У тебя же таблетки есть, Док? — туман спадать не спешил, хотя рукоять тяги уже давно была плотно прижата моей рукой к нижнему ограничителю.

— Таблетки? — Жвалг потянулся и закинув руки за голову, продолжил весёлым тоном: — Таблеточки, колёсики, пилюлечки — у меня всё есть, тебе чего надо? Что-то болит?

— Не мне, а тебе. И не от боли.

— А от чего?

— От жадности, — повернув голову к его пульту я отыскал глазами индикатор заряда аккумуляторов и продолжил, успокоенный увиденным — судя по шкале, в них ещё оставалось более трети заряда: — И по больше, по больше!

— Да ну тебя, зануда, — он крутанулся в кресле, поворачиваясь ко мне спиной, и я облегчённо выдохнул — мысленно, конечно — мне очень не хотелось, чтобы этот славный мужик, только что избегший смерти, снова бы ощутил на себе её холодное дыхание.

Серый туман за бортом никак не хотел пропадать. Я ещё раз проверил положение рукояти тяги — нет, она плотно лежала на нижнем ограничителе. Несколько раз ткнул кнопку отключения привода — пелена гиперпространства всё так же продолжал колыхаться за бортом.

«Так… Не паниковать… Что можно сделать? Я несколько раз нажал злополучную кнопку — ничего.

Ладно… Что нам грозит? Нет… Об это потом. Сейчас другое важно — почему мы зависли? Что изменилось с прошлого раза?!» — мысли лихорадочными скачками неслись в моей голове: — «Мы нормально прошло в другую реальность. Это так. Сели. Нормально сели. Взяли камней. Набрали шкур… Шкуры? Может они дают какую-то наводку? Не пускают? Цепляются якорем за свою реальность? А как же тогда Жерг? Он же их приволок? Но он притащил только два куска — а у нас пол трюма ими забито. Они? В смысле — они нас держат? Вариант… Ну — предположим, хотя звучит бредово — Жерг-то их привёз. Но две. А мы — много. Выкинуть часть? А как? Технически — как? Трюм же тут не открыть — изнутри не открыть… Хотя» — я оглянулся на заднюю стенку рубки — там располагалась дверь, ведущая в пассажирский отсек, под полом которого и размещался небольшой грузовой трюм, сейчас больше чем на половину заполненный нашей добычей: — «Так… Пройти в тот отсек, снять напольное покрытие — будет пол. Он металлический, усиленный — но не броневой. Дисковая пила точно возьмёт. А у нас есть такая? Вроде была… Точно — Дед сунул её, чемоданчик с ней, красный, фирменный».

— Сэм? — повернувшийся ко мне лицом Док внимательно посмотрел на меня: — У тебя, у нас — то есть, всё в порядке?

— Конечно, Док, — стараясь показать своё удивление его вопросом, тотчас ответил я: — Всё по плану. Отдыхай. Сейчас из гипера выйдем и — ужинать. Я тоже чего-то проголодался, — улыбнувшись я погладил ладонью живот: — Нагуляли мы с тобой аппетит, да?

— Сэм. Что случилось, Сэм?

— Жвалг, ты чего?! — я широко раскрыл глаза, стараясь изобразить самое искреннее удивление: — Всё по плану. Ты это… Вот — меню праздничное составь — ну, чтобы нам потом животами с тобой не мучиться и таблеточки твои не глотать.

— Сэм! — он стукнул кулаком по подлокотнику: — Что? И не строй из себя… — оторвав кулак от кресла, он пошевелил пальцами в воздухе, но не сумев подобрать подходящее слово, просто продолжил: — Этого. Не строй из себя. Я же твоё лицо видел, — Док кивнул на стекло иллюминатора за своей стеной: — Как ты, как морда у тебя вытянулась и по рубке ты глазами шарил. Чего искал? Что случилось?

— Док, — поняв, что спорить бессмысленно, я сложил руки на груди, откидываясь на спинку кресла: — Во-первых. Я — капитан. А у капитана, если ты не знал — не морда, а лицо.

— О, сэр! Простите, эр! — он отвесил шутливый поклон и хотел что-то ещё сказать, но я не позволил, перебив его:

— Во-вторых. Да, ты прав — мы в мерде по самые гланды.

— В чём? Что-то я такого в латыни не припомню. Мерде…

— Это не латынь, это с другого древнего. В дерьме мы Док. По самые уши!

— Ты же говорил по гланды? — он провёл рукой себе по шее.

— Уровень растёт, — мрачно буркнул я: — Из гипера выйти на можем. Думаю — шкуры виноваты. Придётся сбросить.

— Но Жерг этот — он же смог?

— Угу. Но он только две штуки приволок, а у нас? — я расстроено махнул рукой и повернул кресло к нему: — Дед нам пилу, дисковую, оставил. Я что думаю — вскроем палубу пассажирского, перетащим их сюда — и из шлюза скинем. Понимаю, что жалко — будем. — я замолк, видя, что он смотрит мимо меня — куда-то за меня, за мою спину, то есть.

— Сэм, — произнёс он, всё так же пристально глядя в невидимую мне точку: — Медленно повернись и посмотри. Спокойно только — хорошо?

Напрягшись — что ещё за напасть вдруг объявилась, мало нам того, что мы в гипере застряли, я повернулся к иллюминатору за своей спиной.

Сначала я ничего такого не увидел — привычная хмарь продолжала волнами накатываться на остекление кабины, но, присмотревшись, я разобрал неясное свечение, слабо пульсировавшее по левому борту.

— Что ещё за… Док? Что это?

— Не знаю, — покачал он головой: — Сэм. Мы же можем к нему поближе подобраться? — Док кивнул на мой пульт: — Ну как мы там, — он мотнул головой вверх: — Перемещались?!

— Так там мы были в другой реальности, — я положил руки на свой пульт: — А это же — гипер?!

— Попробуй.

Кивнув — терять было особо нечего, я щёлкнул первым тумблером, активируя режим самого тихого хода и немного, на пару сантиметров сдвинул ручку тяги, одновременно наклоняя джой влево, заставляя оживший корабль начать плавный поворот.

Загадочное свечения, теперь трепетавшее прямо по курсу, медленно росло принимая округлую форму и наливаясь красновато-то оранжевым цветом. Мы ползли к нему самым малым ходом, несмотря на понукания Дока я не спешил увеличивать нашу скорость, опасаясь непонятного. А что? Сначала — черные точки, теперь это свечение. Кто его знает, что там, в глубинах этой серой мглы может ещё нам встретиться? Шальной булыжник, который нарушая все представления наших умников о характере и структуре гипрепространства, окажется у нас на пути? Не… Я уж лучше потихоньку… Медленно и неспешно…

По мере нашего приближения, очертания непонятного образования, становились всё более и более чёткими — уже было ясно, что перед нами висит некая сфера, сквозь дрожащую светло красную поверхность которой, видно нечто тёмное, прямоугольное, расположенное в самой её сердцевине.

— Прибавь газу, — в очередной раз попросил Док, но я отрицательно покачал головой — до трепещущей мембраны оставалось не более двух сотен метров — по крайней мере я именно так оценил разделявшее нас расстояние, и, приближаться ещё ближе мне совсем не хотелось.

— Сэм, ну чего ты боишься? — подойдя ко мне, Док облокотился на верх моего кресла: — Давай ещё чуть ближе — смотри, — он показал рукой на тёмный прямоугольник впереди: — Видишь? Что-то знакомое… Не могу опознать, ближе надо.

— Нет, нет и нет! — я демонстративно поднял вверх, над консолью обе руки: — И так близко подошли, Док. Мы же не знаем — что там? — откинувшись на спинку я посмотрел на него снизу-вверх и это было моей ошибкой. Увидев, что я положил руки на подлокотники, Жвалг, быстро наклонился над пультом, и, одним движением, перевёл ручку тяги вперёд, остановив её на середине шкалы.

— Сдурел?! — рванувшись из кресла я рывком вернул её в прежнее — нулевое положение, но уже было поздно — получив мощный импульс, наш катер просто прыгнул вперёд, пробивая своим корпусом дрожащее красное марево непонятного образования.

Катер ощутимо вздрогнул, когда его нос, с хрустом похожим на треск ломаемой скорлупы, прошёл внутрь пузыря. Мерцающее марево, окаймлявшее образованную дыру потемнело, став темно вишнёвым и поползло к нам — к рубке, продолжая похрустывать по мере приближения. Оно приближалось медленно — судя по всему большая часть энергии нашего импульса ушло на пробивание этой скорлупы, но тёмная полоса была неумолима.

— Док, — сложив руки на груди — а чего дёргаться, мы шли по инерции и избегнуть происходящего вариантов не было: — Напомни мне тебя расстрелять. Как вернёмся.

— Обязательно, сэр, — кивнул он: — Я вам спирта и марли выделю.

— Зачем? — темно вишнёвая граница уже была в паре метров от остекления рубки, и я поёжился, ожидая момента, когда она наползёт на иллюминаторы. Они были из специального бронестекла, закалённые, многослойные… Но чёрт его знает: — Зачем спирт и марля? — повторил я свой вопрос, просто чтобы отвлечь его — слишком уж он напряжённо следил за движением той полосы.

— Пулю продезинфицировать. Не хочу заражение крови получить.

Дзиньк!

Граница пролома наползла на стекло и то неприятно захрустело, принимая на себя непонятную энергию. Этот звук оставался с нами всё время, пока граница пузыря не покинула зону остекления.

— Фуууххх… — с облегчением выдохнул я, обнаруживая, что не дышал всё прохождение багровой полосы: — Фуууххх… Док. Сдохнешь и без стерилизации.

— Кастрации? Нет, сэр. Расстрел — да, а вот второе нет — я со своим хозяйством в рай… — начал он шутливым тоном, выдавая интонациями своё облегчение, но тут же перешёл на более деловой: — Сэм! Смотри!

Впереди, прямо перед нами, висел транспорт.

Самый обычный средняк. Вол — родной брат нашего Бубалюса, на котором я начинал свою космическую карьеру в этой вселенной. Почти точно такой же — только более потрёпанный.

Внутри пузыря было гораздо светлее — серая мгла, ставшая привычным атрибутом гиперпереходов здесь отсутствовала, отсечённая той мембраной, и я смог, практически не напрягая зрения, прочитать название корабля, выведенное крупными белыми буквами по его борту — «Расмус».

Ниже, меньшими раза в два буквами, был обозначен его порт приписки — «сз. Лонгвин 3 3»

— Ааа… С третьей планеты третьей звезды созвездия Лонгвин, — подтвердил мою догадку Док и, явно расслабившись, ахнул рукой: — Всё ясно, Сэм.

— Чего тебе ясно? — проводив его взглядом — мой спутник, отойдя от меня, уселся на своё место, приняв абсолютно расслабленную позу: — Чего ясно-то, Док?

— Рули отсюда, — он небрежно махнул рукой: — Мне про такое рассказывали.

— Куда рулить? Может им помощь нужна?!

— Да всё у них в порядке, — отмахнулся от моих слов Жвалг: — Видишь — ходовые моргают. Всё у них путём, рули отсюда.

— Поясни.

— Сэм, — он принял более вертикальное положение в своём кресле: — Этот Расмус сейчас, ну — как и мы, тоже завис в гипере. И те парни, в его рубке, сейчас точно, как мы гадают — что за хрень с ними приключилась. Давай, Сэм, — он снова махнул рукой: — Рули отсюда. Чем быстрее отойдём — тем лучше будет. И им — и нам.

— Уверен? — я с сомнением покачал головой, кладя руки на рычаги управления.

— Точно.

Дождавшись, когда мы, оставив транспорт под собой, прошли сквозь мембрану — звук её прохождения по стеклу был всё таким же неприятным, он продолжил.

— Я тогда ещё капитаном был. На корвете. В пехоту меня потом перевели. Типа — с повышением, да. — он вздохнул: — Начальнички, мать их! М-да… Так вот. Пришли ко мне два пилота — плановый осмотр. Ну — я кровь у них взял, а их самих на койки отправил — анализ минут пять делается, пусть посидят. А они между собой трепались — мол в системах с плотным движением, редко, но случается так, что два корабля в одной точке из прыжка выходят. А перед этим — в гипере застревают. Точно, как мы сейчас, — кивнул он для пущей убедительности: — И даже рекомендация есть — для таких случаев — типа если застряли, то сидите спокойно, ждите пока аккумуляторы не сдохнут — тогда и выкинет назад — в нормальное пространство. А как выкинет — надо внимательно осмотреться перво-наперво, ибо, — он многозначительно поднял вверх палец: — Рядом может оказаться — и обязательно окажется, другой корабль. С которым вы своими полями зацепились, понимаешь?

— Угу.

— В общем, я потом покопал по их наставлениям — пилотам не жалко было — чего блажь врача не уважить, мало ли — вспомнит, когда на койке окажешься. И вот, — он снова качнул пальцем: — Случаи, вот как у нас, случаются один на тысячу. Нам просто повезло.

— Да ну его нафиг — такое везение.

— Согласен, но, Сэм! Ничего опасного в этом нет. Просто мы слишком близко с этим Расмусом оказались. Сейчас отойдём подальше и порядок.

— Думаешь?

— Уверен! Рули, водила!

— Сам ты… Клизма! — щёлкнув ещё парой тумблеров, оставив отключённым только один, я перешёл на режим полного хода, в котором мы двигались следующие минут пять. Всё это время Док, снова развалясь в своём кресле, насвистывал весёлый мотивчик — я даже хотел прикрикнуть на него, но передумал — пусть его, не сильно-то его свист и мешает.

На сей раз переход из гиперпространства в нашу реальность прошёл без сучка и задоринки — серая муть послушна растаяла, стоило мне только ткнуть пальцем в кнопку выключение гиперпривода.

— Ну? А что я говорил? — Док довольно потёр ладони: — Всё, вызывай наших — жрать охота, жуть как! Давай, Сэм — связывайся, я теперь рулить буду.

— Как скажешь, — я протянул руку к пульту — к той его части, где расположились верньеры связи, но заморгавшая лампочка вызова заставила меня удивиться — нас кто-то вызывал.

«Неужто наши?» — проскочила в голове мысль, но раздавшийся в эфире незнакомый мужской голос, дал понять, что я ошибся.

— Эй! На катере? Слышите меня?

— Чётко и ясно. С кем говорю? — повернувшись к Доку я нарисовал в воздухе вопросительный знак и он кивнув, повернулся к радару.

— Транспорт Расмус. А вы кто?

— Разъездной катер эсминца Весельчак. Следуем на станцию Фита.

Наш кораблик вздрогнул, начиная разворот и в правый иллюминатор вплыла громада транспортника — того самого, с которым мы встретились в гипере.

— Ааа… Военные, — в голосе прозвучало облегчение: — Так мы свои, мужики. Тоже на Фиту идём — груз фруктов.

— Не, мы вольные.

— Вольные? — облегчение моментально сменилось озабоченностью: — Учтите! Это — Имперская территория! Она под охраной Флота!

— Чего переполошился-то? — усмехнулся я, понимаю тревогу купца — до Фиты было часа два хода, вполне достаточно времени, чтобы взять его на абордаж и выпотрошить: — Не тронем, не боись.

— Я и не боюсь! Имперский флот защитит меня от любой швали!

— Эй, дядя! — его последние слова мне очень не понравились, и я решил его одёрнуть: — Ты за базаром-то следи, да?

— А то что? Ну — бандит, что ты мне сделаешь? Я уже передал сигнал прибытия в систему — нападёшь, аварийку врублю — патруль тебя быстро распылит. Как тех, их Братства вашего проклятого! Что думаешь — если тогда вывернулся, то по-прежнему всех грабить можно? А вот хрен тебе, сволочь! Хрена лысого — кончилось ваше время!

— Тебя звать-то как, дядя? — стараясь глушить эмоции, спокойно произнёс я: — Ты бы представился, что ли — надо же знать, кого мне на Фите искать.

— Чего искать-то? — поняв, что перегнул палку капитан Расмуса сбавил обороты.

— Звать как? — рявкнул я: — Имя? На станции поговорим, торгаш.

Связь с лёгким щелчком разорвалась, а транспорт, всё это время, неподвижно висевший справа от нас, рванулся вперёд, выплюнув длинные хвосты форсажных выхлопов.

— Вот же гадёныш, — проводив быстро удалявшийся от нас транспортник взглядом, я повернулся к Доку: — Слыхал? Тварь! Ты его по базе пробить можешь? Ур-рою козла!

— Да забей ты. Чего на таких нервы тратить.

— Эээ… Нет, Док. Он не на меня наехал. И на не на тебя — на всех нас. Скотина! В Братстве разные были — и хорошие, и плохие… Да и погибли они честно — в бою. И память их… Вот так, любому подонку…

— Успокойся, Сэм. Таблетку вот возьми, — он протянул мне цилиндрик с пилюлями, но я отмахнулся, всё ещё кипя от злости.

— Нет, Док. Нельзя так над нашими. Нельзя. Понимаешь?

— Понимаю, — кивнул он, не отрываясь от управления кораблём: — А ты его понять можешь?

— Его?

— Ну да. Сам же говорил — разные в Братстве были. Он же мог вот таким — плохим, — увидев, как я поморщился, Док тут же поправился: — Более агрессивным, под горячую руку попасть? Мог?

— Ну мог.

— Вот. — поставив корабль на курс, он убрал руки от джоя и повернулся ко мне: — Могли его грабануть? Вполне. Морду могли набить, любовницу — если красивая с ним сожительствовала на борту, забрать. Могли, Сэм?

— Ну могли, — пробурчал я, принимая правоту его слов.

— И чему ты удивляешься? Как он должен после такого к Братству относиться, а? Скажи мне, Сэм — как?

— Рули давай, — буркнул я, не желая более развивать эту тему. Что ж… Жвалг был прав — вспоминая свои торговые похождения, мне приходилось признать справедливость его слов: — Но поганить память парней я не дам! — хлопнул я ладонью по подлокотнику, оставляя за собой последнее слово.

Для посадки нам определили ангар номер четыре — предпоследний из свободных. В первом находилась яхта какого-то богатого любителя путешествий, во втором ждал нас наш Весельчак, а из третьего торчала корма только что совершившего посадку транспорта — его дюзы ещё краснели, не успев остыть от долгого перехода.

— Сэр! — подошедший к нам, едва мы вышли из шлюза катера, Шнек, козырнул, чётко приложив руку к кепи, украшавшему его голову: — С возвращением, сэр. Рады видеть, что экспедиция прошла успешно.

— Я уж мы-то как рады, — я протянул руку сначала ему, а затем и Жбану, стоявшему чуть сзади: — И не передать — как! Привет, парни! — махнул я рукой, когда она освободилась из лапы штурмана, стоявшим за ними, в почтительном отдалении членам экипажа: — Надеюсь, Шнек, с кораблём всё в порядке? Не пропили?

— Корабль к походу готов, сэр! — он снова козырнул: — Можем отправляться немедленно.

— Немедленно не надо. У нас трюм забит барахлом. Старпом — организуйте разгрузку и транспортировку к Весельчаку.

— Сделаем, сэр! Банкир, — подозвал он моего знакомца: — Возьми с собой…

Не став ему мешать, я направился к выходу из ангара.

— Как всё прошло, Сэм? — поинтересовался шедший рядом Жбан, когда мы вышли из ангара.

— Знаешь, — я остановился и повернулся к нему: — Там всё… Необычно. Вроде и как у нас, тоже самое всё, но — по-другому.

— По-другому? Это как?

— Ну… — я зашарил взглядом по широкому коридору, надеясь, что привычные глазу вещи помогут подобрать подходящие слова и замер — мимо нас, окружённый кольцом из шести человек, быстро семеня ножками, катился толстячок. Он явно куда-то спешил, и от того, обливался потом, который вытирал небольшим розовым платком.

— Это из третьего, — проследив мой взгляд пояснил штурман: — Прибыл минут за десять до тебя. Транспортник.

— Вол?

— Ага. Не то Румсен, не то Расмен… Не помню.

— Расмус?!

— Ага. Точно! — кивнул он головой: — На форсаже шёл — орал на всю систему, что у него на хвосте целый пиратский флот висит. Всех на уши тут поднял. А ты его откуда знаешь, Сэм?

— Да так. — процедил сквозь зубы я: — Встречались. Погоди. Я сейчас.

Сделав пару шагов ему вслед, я крикнул: — Эй, чмо жирное! А ну стой! Стой, гадёныш, базар есть!

— Сэм, не надо, — подошедший сзади Док, положил мне руку на плечо: — Не стоит, Сэм.

— Ну ты, с Расмуса, — я стряхнул с плеча руку Жвалга: — Тебе говорю — а ну стой!

От моих слов толстяк дёрнулся, вжал было голову в плечи, став совсем круглым, но, бросив на нас короткий взгляд — выпрямился. Уверен — стоя за забором из шести вооружённых бойцов, он чувствовал себя в безопасности — нас же было только трое.

— Ну что, чмо, поговорим? — я сделал несколько шагов вперёд, и его охранники дружно нацелили свои стволы на меня.

— Не о чем мне с тобой говорить, полиция! Полиция! Сюда! — заорал он во всё горло: — Я налоги плачу! Полиция!

— Ах ты ж мразь, — сжимая кулаки я подошёл ещё ближе, и его защитники защёлкали предохранителями, готовясь открыть огонь. Впрочем — до этого не дошло — сзади, за моей спиной раздались точно такие же звуки. Бросив короткий взгляд через плечо, я усмехнулся — там, широким полукругом стоял мой экипаж — и не просто стоял, различное оружие, бывшее у людей в руках однозначно намекало, на неминуемый ответный огонь.

— Полиция! — взвизгнул толстяк обильно потея — пот тёк по его лицу ручейками, отчего некогда белоснежная рубашка, в которую он был одет, стремительно становилась серой: — Полиция! Сюда!

— Стволы опустите, — кивнул я его охране: — Нас больше — сметём.

— У нас контракт, сэр, — отрицательно покачал головой один из них, а грудь униформы которого был нашит шеврон с изображением щита: — Агентство Щит, сэр — он коротко кивнул, не отводя ствол своего оружия от моей тушки.

— Да, у вас контракт, — пискнул толстяк и снова завизжал: — Полиция!

— Я же не убью его, — засунув большие пальцы за поясной ремень, я качнулся на каблуках: — Так, поговорим малость. Самое большое — ну, пару зубов выбью. Не буду же я его убивать?!

— Простите, сэр. Не могу вам позволить это сделать.

— Торопишься подохнуть? Так мы, — я мотнул головой назад: — Сначала вас, потом его грохнем.

— Да, да, да! Сначала их! Да где же эта полиция! По-ли-ци-яяя!!! — взвизгнуло охраняемое тело и по лицу секьюрити пробежала гримаса брезгливости, которую он, впрочем, быстро согнал.

Не знаю — дошло бы у нас до реальной стрельбы или нет — проверить свою упёртость не удалось ни мне ни ему — взвизгнув шинами по бетонному покрытию, рядом остановился полицейский броневичок, из громкоговорителей которого разнеслось, оглушая всех присутствовавших:

— Полиция! Немедленно оружие вниз! Ну!

Не сводя взгляда со старшего охранника, я махнул рукой своим, что бы те опустили стволы и, спустя несколько секунд, оружие, всё это время, целившееся в меня, опустилось.

— Хорошо. — к нам подошёл полицейский, запакованный по макушку в боевую броню: — Что тут у вас? Чего шумите?

— Вот он, сэр, этот гад! — растолкав охрану, к офицеру подкатился толстячок: — Это пират, сэр! Вор и убийца, сэр! Он… Он меня преследовал, сэр! Хотел напасть, сэр! Арестуйте его! И всю его шайку! — сорвался он на визг: — Немедленно! Я налоги плачу! Арестуйте!

— Разберёмся, — полицейский отодвинул ставшего пунцовым от крика толстяка и повернулся ко мне: — Сэр?

Я молча пожал плечами: — Врёт он. Не было ничего такого. — добавлять слово «сэр» я не стал, в чего ради в конце концов?

— Вышли из прыжка рядом. Факт. Я на катере был. Какое нападение? Нас в катере двое было — я и мой судовой врач. Вон он стоит, — я кивнул на Дока, стоявшего с опущенным к полу карабином у которого, зачем-то, был пристёгнут штык.

— Хороший скальпель, — ухмыльнулся офицер: — Так вы…

Договорить ему не дал всё тот же толстяк: — Арестуйте его! Я требую! Наш род исправно платит налоги последние две сотни лет! Я тре…

— А до этого что? Не платил? — хохотнул я и полицейский одобрительно хмыкнул, приводя моего оппонента в бешенство.

— Вы! Вы за это заплатите, офицер! — вместе со слюнями выплеснул свою угрозу прямо в его забрало: — Вот мои документы! Арестуйте его!

— Документы — это хорошо, — никак не прореагировав на его вопли, он вытер перчаткой стекло и повернулся ко мне: — Ваши документы, сэр?

В ответ я только развёл руками: — На корабле, офицер. Могу послать за ними.

— Нет нужды, — отцепив от пояса какой-то прибор, сильно похожий на сканер штрих кодов в магазине, он направил его раструб на меня и нажал кнопку на рукояти и аппарат тут же пискнул — раз, и спустя пару-тройку секунд — ещё раз.

— Так… Семён Светозаров. Верно? — офицер принялся зачитывать данные с экранчика: — Так… О! Ветеран, имеет боевые награды. Эээ… — он прервал чтение и, подняв голову, посмотрел на меня: — Прошу пояснить, сэр, — почтительным тоном произнёс он: — Возможно это ошибка сканера, сбоят часто, заразы, но он говорит, что вы отказались от Имперского гражданства. Это верно, сэр?

Я молча кивнул — чего скрывать-то? От Имперского гражданства я отказался на Кило — когда переименовывал наш эсминец из Астролябии в Весельчака, увековечивая память о старом капитане, погибшем на мостике своего рейдера в бою с Имперским флотом.

— И зовут вас сейчас — Сэм Люциус — верно? — он не стал добавлять «сэр», разом понизив мой статус в глазах окружавших, что тут же заметил и чем поспешил воспользоваться толстяк.

— Он не гражданин, офицер! Этот бандит — никто! Арестуйте его! Я требую! Немедленно!

— Нарушений за ним не числится, — пожал плечами полицейский: — Ваш разговор — его угрозы в ваш адрес задокументированы? Разговор — записан?

— Нет! Но это ничего не значит! Арестуйте этого разбойника! Слово гражданина — он угрожал мне!

— Простите, — офицер, явно утомлённый его воплями, вздохнул и засунул сканер в петлю на поясе: — Без веских доказательств его вины — не имею права, гражданин!

— Он угрожал мне! Словами там, — толстяк ткнул пальцем себе за спину, подразумевая пространство снаружи: — И здесь! Оружием! Вы же видите — вон его шайка! Все — со стволами! А вы чего молчите! — напустился он на своих охранников: — Они же и вам угрожали! Офицер! Эта банда угрожала не только мне — вот, моя охрана, они тоже граждане Империи и им эта шайка угрожала! Вы обязаны принять меры!

— Эти люди вам угрожали, — полицейский повернулся к секьюрити: — Угрожали, лейтенант?

— Нет, сэр, — немного подумав ответил старший: — Оружие у них в руках было, оно и сейчас есть, но прямой угрозы нашим жизням не было, офицер. Ситуация была под контролем.

— Я так и думал. — кивнул тот, принимая его слова: — Что же. К вам у меня вопросов нет.

— Что?! Как это — угрозы не было?! — подпрыгивая на месте завизжал толстяк: — Они же целились в нас! Он же грозил убить вас! Сначала вас — а потом меня! Офицер! Офицер! Вы что молчите! Моя жизнь в опасности — эти гады убьют меня!

— Вот когда убьют, тогда и приходите, — пожал плечами офицер, изрекая классическую полицейскую фразу: — Лейтенант — продолжайте движение. Вы, и ваш подопечный — свободны.

— Спасибо, сэр! — старших охранников коротко кивнул и его люди, окружив своего клиента двинулись дальше, сопровождаемые воплями и угрозами.

— Вот же… — полицейский, проводив их взглядом покачал головой: — А что делать, сэр. Гражданин, — он беспомощно развёл руками: — Вежливость, профессионализм и уважение! — откинув забрало шлема он сплюнул на пол: — Тьфу! Вот с такими — вежливость?! Эхх…

Я лишь молча развёл руками — а что делать, работа.

— Ладно. — ещё раз посмотрев в конец коридора, где скрылся тот тип, он вздохнул и вернул взгляд на меня: — Сэр! Обязан вас, как лицо, не обладающее гражданством Империи, предупредить о недопустимости проявления агрессии по отношению к лицам, являющимся обладателями такового гражданства. — выпалив эту сложную фразеологическую конструкцию он облегчённо вздохнул: — Фуух! Три дня зубрил.

— Эээ… Что?! Аааа! Понял. Не буду, сэр!

— Это территория Империи, так что сами понимаете, — захлопнув забрало он кивнул мне и, направляясь к своему броневичку бросил через плечо: — Не шалите здесь, мужики. Не надо.

Спустя два часа, воздав должное приготовленному Снеком праздничному ужину, мы сидели в кают-компании, обсуждая текущие действия. Наш с Доком рассказ, которым мы отблагодарили товарищей за стол, был обсуждён уже несколько раз — с детальным разбором каждого эпизода. Добыча — куски шкур, уже была перетащена из трюма катера в ангар Весельчака и сейчас лежала, разложенная по бетону пола, покрывая собой его значительную часть — я и не ожидал, что мы столько притащили!

— Жаль, что вы костей тех, пустых, не притащили, эх… Жаль! — наверное, в третий уже раз повторил Дед: — Эх… Если бы они как эти ваши чешуйки оказались — я бы такие из них переходники б сделал… Эх! У меня, понимаешь, Жбан, — потянул он его за рукав: — Всё время летят, ну — от охладителей, к контурам Зета три и пять.

— Отстань, а, Дед?! — штурман уныло посмотрел в свою чашку с чаем: — Ну, нет этих костей, нет. Всё, успокойся!

— А вот кабы были, то…

Я с трудом сдерживал усмешку — свернуть нашего механика с выбранной им темы можно было только предложив ему какую ни будь другую игрушку — круче и новее прежней. Мрак, который сидел по другую от него сторону, просёк это быстро и сбежал, проявив недюжинную для такого молодого парня, смекалку. Сначала он вышел из кают-компании, сославшись на требования организма, а, когда вернулся, уселся напротив меня, вроде как на первый попавшийся стул — уж больно его наша дискуссия заинтересовала.

— Жбан, — решил я прийти на помощь штурману: — Ты это… Ну — со своими перетёр? По инкассатору? Или тебе позвонить им надо?

— Что? — пару секунд он буравил меня непонимающими взглядом, а потом до него дошло: — Ах да. Сэм. Чёрт, простите, сэр! Мы тут так за вас переживали! Верно? — он просительно посмотрел на Шнека и Мрака, что те тут же энергично закивали: — Виноват, сэр! Забыл, испереживались мы тут ща вас, сэр! — вскочив со своего места, он рванулся к двери, на ходу вытаскивая из кармана свой комм: — Я, я мигом, сэр! Один момент! Так переживали, так за вас, сэр!

Когда за ним захлопнулась дверь, Док, всё это время, молча помешивавший ложечкой свой чай, проворчал, ни к кому не обращаясь, в пространство: — Так за вас переживали, сэр! Так переживали… А за меня? Я вам что?

— И за тебя, Док мы тоже, — поспешил успокоить его Шнек. Он ухмыльнулся и продолжил: — Вот Дед, так он вообще — ни спать, ни сидеть не мог. Как на задницу сядет, так сразу тебя припоминает — ах, говорит, где же наш доктор, такой замечательный, пропадает! Вот просто жду не дождусь второй серии уколов! И, знаешь, Жвалг, — старпом наклонился над столом и заговорщицким тоном, гораздо тише продолжил: — И все парни его — в один голос — ах, какой у нас врач на борту! Что б ему жить ещё долго-долго!

— Так профилактика же! Условия работы — какие у них, а? — задетый за живое Док вскочил, едва не опрокинув свою кружку: — Для вас же старался! Витамины, регенераторы! А вы! Да вы! Да ну вас! — упав на свой стул он, демонстрируя свою обиду, показательно повернулся к нам боком.

— Док, ты че? — Дед привстал и почесал седалище: — Мы это, с понятиями. Понимаем, что для нас же. Но ведь болит, — он страдальчески сморщился и снова почесался: — И чешется. И болит — когда чешешь. Ну, Док, ну как жить-то с этим?! А так да — за вас обоих мы того, ну это, беспокоились. Но чешется же! — он снова почесался и, болезненно скривившись, уселся назад.

— Не чеши — болеть и не будет, — недовольным тоном проворчал Жвалг, но, было видно, что слова механика произвели должный эффект.

— Тут, Сэм! — вернувшийся очень вовремя Жбан, выглядел взволнованно: — Сэр! Эээ…

— Поговорил?

— Да, то есть нет. Поговорил, но не с теми, сэр. Вас ждут.

— Меня? Это же твои друганы, Жбан, я-то чего им скажу?!

— Не те, сэр — эти, ну, с которыми вы давеча говорили. Внизу они. Десять, с оружием. Ждут. Вас, сэр.

— Да кто, Жбан, кто? — я встал, взмахом руки предлагая всем последовать за мной: — Полиция что ли?

— Нет, сэр. Охранники те пришли. На разговор вас зовут.

У входа в наш ангар, немного в стороне от ворот, стояла небольшая кучка людей, одетая в одинаковую серую форму, типичную для охранных структур. Рядом с ними, двумя рядами чернели одинаковые чёрные кофры военного образца, с лежащими на них карабинами, портупеями и кобурами — сложенная в стороне боевая сбруя лучше всяких слов подчёркивала мирные намерения своих владельцев.

Завидев меня, от их группы отделился один человек, и, по-военному отмахивая рукой, пошёл ко мне навстречу.

— О! Лейтенант, — узнал я старшего секьюрити и протянул ему руку: — Рад видеть, каким ветром к нам занесло?

Протягивая свою руку мне, он развернулся на меня всем корпусом и моё сердце дало сбой — на его груди, там, где пару часов назад красовалась эмблема Охранного Агентства «Щит», темнело пятно.

«Чёрт! Ну за что?!» В памяти, против моей воли всплыл Клён — в своём мундире, со споротыми нашивками, потом появился и улыбнулся мне из прошлого Грей — образы того, моего старого экипажа, против моей воли всплывали из прошлого, заставляя заново пережить боль утраты. «Древний, сука! Если это ты — клянусь, я вернусь и выжгу тебя всего, до последней молекулы!»

— С вами всё в порядке? — заметив, как я изменился в лице, осторожно поинтересовался лейтенант, возвращая меня к реальности.

— Да, — кивнул я: — Устал просто.

— Зато охота у вас, я вижу, была успешной, — ухмыльнулся он, кивая на ряды шкур, устилавших пол: — Или рыбалка?

— Неважно, — мотнул головой я: — Уволили? — без лишних слов я показал пальцем на пятно.

— Угу.

— Тот жиртрест?

— Он, — кивнул головой бывший секьюрити.

— А полицаи? — вытащив из кармана пачку сигарет, я вытащил одну и протянул её ему.

— Не курю, — покачал он головой, а затем, вытащив свою пачку, достал одну и закурил.

— У потенциального нанимателя? Не берешь? — усмехнувшись, я затянулся и выпустив в сторону струйку дыма кивнул: — А что, хорошо подошёл, оригинально. Так полицаи-то что?

— А что они? — пожал он плечами: — Эта сука жирная, две телеги накатала! Гнида! Ну, полицаям-то что? Послали — опасности гражданину не было. А меня, с парнями моими, — он кивнул на внимательно следивших за нашим разговором людей у двери: — Нахрен! Старейший клиент агентства! Вип-персона! Вам была оказана честь — оградить его и… — не договорив, он раздражённо махнул рукой.

Не зная, что сказать, я молча покачал головой.

— Я не представился, — спохватившись, он отбросил окурок и, одёрнув куртку, коротко кивнул: — Михаил Самсонов. Ранее — капитан линейной пехоты. Позывной — Миха.

— Сэм…

— Я в курсе, — он снова кивнул: — В участке ваш файл показали, ну — когда я вас искал.

— Значит файл? — достав вторую сигарету, я принялся её крутить в пальцах, разминая табак: — Видел, да?

— Да. — Михаил немного напрягся, не понимая куда я клоню.

— И вот ты, — боевой офицер, идёшь сюда, ко мне?! Тот же купец был прав — я, мы все, — я показал сигаретой на Весельчака: — Бандиты. Воры и убийцы. Мы, ну я по крайней мере, — я постучал фильтром себе по лбу: — Не гражданин Империи. И знаешь почему? Почему я отказался от гражданства?

— Почему? — немного поколебавшись, он всё же добавил: — Сэр?

— Потому, что ваша Империя — это насквозь прогнившая тачка дерьма! Вот почему! Ясно, Миха? Дерь-ма! — последние слова я просто выкрикнул ему в лицо, отчего его люди, одной, слитной дружной массой, двинулись в нашу сторону. От корабля, заметив это, и, по-своему поняв происходящее, пошли мне на выручку, работавшие снаружи члены экипажа.

Видя это, ускорили свой шаг, почти переходя на бег, люди Самсонова, отчего и мои, тоже, перешли на бег, занося над головами прихваченный с места работ, инструмент.

— Вы чё, народ?! Сдурели?! — заорал я, поднимая вверх руки и размахивая ими, стараясь привлечь и остановить своих.

— Стоять! — проорал Миха, раскидывая руки в стороны и поворачиваясь в сторону своих людей.

Спустя полчаса мы сидели с ним на опорной лапе эсминца и пили коньяк, затягиваясь между глотками.

— Мы из Братства, Миха, последние, — продолжал отговаривать его я: — Ну зачем тебе к нам? Ты же боец! И парни у тебя отличные! Найдёшь работу, чего ты?!

Отличные парни — и его и мои, сейчас, усевшись кружком у стены, пили пиво. Первым, на правах гостя, проставился Самсонов, следом, не желая уступать ему — я, ну и понеслось…

— Ты же боевой офицер, с наградами. Зачем тебе это?!

— У тебя тоже награды, — упрямо, не желая уступать мне, кивнул головой он: — С боевыми! Я видел — за ранения. Ты же их не в штабе, бумагой порезавшись, получил?

— Не в штабе.

— Вот! — со стороны наших людей послышался взрыв смеха, и, дождавшись, когда он смолкнет, Михаил продолжил: — Да и куда нам идти? Бордели охранять?! А то, что ты про Империю сказал, — он вздохнул и опустил голову: — Так всё. Коррупция, кумовство. Эти парни, — он качнул сигаретой в сторону очередного раската смеха: — Все, кто после операции на Вазуве Семь остались. От роты, понимаешь? От ста пятидесяти здоровых молодых парней, Сэм! Какой-то то благородный дебил в карте запутался! Академик, млять! Под кинжальный огонь своих же — наших с правого фланга загнал. Нас загнал, Сэм! Моих людей и меня! А соседей, естественно, никто не предупредил — нас же там быть не должно было! А они видят — идёт кто-то. Решили, что мятежники — ну и вдарили из всего. Своих-то, в том квадрате, быть не должно!

— Ты его убил?

— Нет, — помрачнев и разом осунувшись, Миха отглотнул коньяка: — Когда я до штаба добрался — его уже не было. Эвакуирован — переутомление! Сейчас уже в генералах ходит. Сучёнок!

— А следствие? Больше сотни погибших?!

— Замяли, — он выпил остаток и потянулся за бутылкой: — Меня и выживших — в запас, погибших — несчастный случай. Несчастный случай, Сэм! Представляешь?!

Его рука дрогнула, и он пролил коньяк на лапу.

— Дай сюда, — отобрав у него бутылку, я наполнил наши стаканы: — Мих, не надо. Не стоит с нами связываться, мы же…

— Да знаю я, — пьяно мотнув головой перебил меня он: — Висельники и всё такое. Ну и чёрт с ним! И — с нами! Кровью где расписаться?

— Кровью? — я отсалютовал ему своим стаканом: — И кровью распишешься. Скоро уже — распишешься. Обещаю.

На завтрак Снек приготовил блины. Целую гору.

Набрав себе небольшую горку я, отыскал среди собравшихся в кают-кампании людей штурмана, и уселся рядом с ним.

— А, Сэм! — улыбнулся он: — Садись, буду рад.

— Взаимно, Жбан. — поставив тарелку с блинами и блюдечко со сметаной на стол, я уселся радом: — Слушай… Мы вчера так и не поговорили — что твои говорят, про инкассатора? Когда его прибытие ожидается?

— Ага, — кивнул он: — Как-то вчера всё закрутилось… Смотри, Сэм. Я, со своими, переговорил — корабль с баблом прибудет к Кило через три дня. Сколько налички он повезёт — неизвестно, ты уж извини, — он виновато развёл руками: — Эта информация закрыта, но вот то, что денег будет много — факт. Готовится референдум по входу Станции и системы в Империю, а, значит — митинги, рекламные кампании и всякое прочее.

— Ясно, — я кивнул головой — народное волеизъявление всегда стоило денег, и, желательно — наличных. Мелкими купюрами. Не за бесплатно же народ митинговать пойдёт?!

— Скажи, Жбан, — свернув блин трубочкой, я макнул его в блюдечко со сметаной: — А вот этот, твой инкассатор — что с ним будет, в гипере, если его масса резко возрастёт?

— А чего ради ей возрастать?

— Ну, предположим, только, Жбан, — я наклонил голову к нему: — Это чисто теория. Ок?

— Ну… — неуверенно качнул он головой и с подозрением уставился на меня: — Теоретически, да?

Я, с готовностью, кивнул.

— Ну… В теории, — начал было он, но тотчас, сам себя одёрнул: — Но, Сэм, учти, что такого просто быть не может. Неоткуда массе взяться. Ещё массе, понимаешь? Тем более — в гипере. Вот в простом — да — подобрали что-то, состыковались, или… — штурман резко смолк, внимательно разглядывая меня, а, спустя миг, покачал головой: — Ты псих, Сэм. Я, хоть и не врач — говорю тебе, ты — псих!

— Да ладно тебе, Жбан. Мы же за теорию говорим. Что будет? Вот пристыкуюсь я к инкассатору в гипере, а дальше — что? Вывалимся в обычное? Зависнем там надолго? Взорвёмся нахрен?

— Взрываться-то вам с какой радости? — он, озадачено, принялся рисовать ручкой чайной ложки, узоры по скатерти: — Чего вам взрываться? Судя по твоему рассказу — ну, когда вы того, жирдяя, то есть, встретили. Вы же сблизились без проблем, да?

— Угу.

— Вот. Значит самодетонация — исключена. Идём дальше. Вот, значит, подлетел ты к нему — выход из гипера — заблокировал. Так?

— Эээ… Наверное.

— Так! Не спорь!

— Я и не спорю.

— Не мешай, Сэм, — рукоять ложечки очертила особо широкую дугу: — Значит, имеем два объекта. Потом они объединятся в один, то есть… То есть… Тогда… — было видно, что то, что произойдёт дальше, было ему неизвестно и я поспешил на помощь.

— Насколько я знаю теорию гипера, — при этих моих словах, штурман саркастически хмыкнул, но я не обратил на это внимания: — Было два объекта. — я растопырил указательный и средний пальцы: — Блокировали выход. Потом — слились в один, — я свёл пальцы вместе: — Объект один, блокировки нет, масса выросла. Значит, что? Вывалится!

— А вот хрен! — задетый за живое — как же! Кто-то посмел залезть на его территорию, штурман перешёл в атаку: — Во-первых новый объект тоже обладает скоростью, и она добавится к скорости инкассатора — то бишь увеличится не только масса, но и скорость. А значит…

— Скорость-то с какой радости? Катер, на момент стыковки, будет неподвижен относительно инкассатора!

— А относительно гипера? Двигаться твой катер — будет! Иначе не догонит! Так?

— Хм… Ну, допустим…

— Никаких ну! Так и будет! А значит, как только вы состыкуетесь, вас в нормальное пространство выкинет! Скорость у вас, у инкассатора, то есть была рассчитана для нормального прыжка, а тут ты ему на загривок — хоп! — он положил ложечку на стол и накрыл её ладонью: — И выскочите вы в нормальное пространство — пробкой.

— М-да… Хреново. Я надеялся там, — я неопределённо мотнул головой: — Задержаться — дела сделать и назад.

— Понимаю, — Жбан кивнул: — Тебе бы два катера — вот тогда да. Один с десантом, а второй — блокирующий — чтобы висел рядом и вывалиться бы вам не давал.

— Где же я тебе второй такой найду?! — вздохнул я и, свернув очередной блин в трубочку, макнул его кончик в сметану. Рука, трубочка блика, блюдце со сметаной — я замер, боясь спугнуть, внезапно возникшую мысль.

— Жбан, — оставив блин, я потянулся за салфеткой: — У тебя ручка есть?

— Карандаш, — он вытащил из кармана и протянул мне остро очиненный карандаш: — Только руки вытри, жирные они у тебя.

Сделав как он сказал и вытащив из салфетницы чистую салфетку, я принялся рисовать, сопровождая свои художества комментариями.

— Вот это — инкассатор, — посередине бумажки появился крупный овал, на котором я изобразил нечто вроде мешка с деньгами — что б сомнений ни у кого не было: — Вот катер, — выше и левее, я нарисовал ещё один овальчик — в несколько раз меньше: — Мы протянем переходной рукав между кораблями, — я соединил оба овала двумя линиями и поместил между ними человечка — кружок головы, кружок тушки и палки ручки-ножки: — И, по этому коридору, не объединяя корабли в один… Эээ… Массив, да — в массив, мы переберёмся из катера на инкассатор. А? Каково? Здорово я придумал?

— Это ты себя нарисовал, что ли? — он ткнул в человечка, а потом меня — в живот. Похоже да.

— Ты по существу давай, — сделав вид, что не расслышал его последние слова, пододвинул я ему салфетку: — Сработает?

— В теории — должно, а вот на практике, — он, с сомнением покачал головой: — Сэм. Теория гипера, хотя мы им пользуемся уже вон сколько столетий, до сих пор полна дыр. Да и не занимается ей никто. Гипермодули дорабатывают, да. Теорию — нет. Не платят за это. Так что, — он снова покачал головой: — Чёрт его знает. Вроде бы — да, а, с другой стороны — может гипер посчитает этот рукав, — штурман постучал пальцем по нарисованному мной переходнику: — Достаточным для объединения обоих кораблей в одно. Кто ж знает-то? Ты мне лучше вот что скажи — как ты рукав заводить будешь?

— Эээ… Рукав… Ну… — сказать по правде я об этом пока ещё не думал, и его вопрос привёл меня в замешательство: — Ну… Мы это — зависнем над аварийным люком инкассатора и раскроем рукав. Он, значит, прицепится к люку… Ну и всё. Готово.

— В теории да. А на практике как оно происходит? Не знаешь?

Я отрицательно мотнул головой.

— На практике — один-два бойца идут наружу. Переправляются на корпус цели и там, на его корпусе, помогают рукаву зацепиться. Вон — помнишь, как мы тот транспорт Копий потрошили?

Я кивнул — конечно я помнил тот транспорт, где я убил своего первого разумного в этом мире, и, на борту которого оказался тот злополучный груз замороженных женщин.

— Тогда первыми пошли парни Роже — они помогали рукав ставить. А тут? Вылезать за борт в гипере? Ну… Я не знаю, Сэм. Никто не знает — что там, снаружи. Никто не пойдёт, Сэм. И тебя мы не пустим. Не дёргайся, — он положил мне на плечо свою руку: — Не пустим.

— И что ты предлагаешь?

— Сэм. В принципе — людей посылать на корпус цели и не обязательно. — взяв в руку ложечку он поднёс её к кружке с чаем и покачал её в воздухе: — Хороший пилот смог бы подвести катер так, чтобы без коррекции прилепить зев рукава к площадке люка — для хорошего пилота это не сложно, благо оба корабля будут неподвижны относительно друг друга.

— Думаю, я справлюсь, — я потянулся за своим блином, всё это время ожидавшем меня м миске со сметаной, но фырканье Жбана заставило меня отвести от него, блина то есть, руку: — Ты чего?

— Ты? Справишься? Сэм, о чём ты? Тут пилот снайпер нужен!

— Это ты меня вот так криворуким назвал сейчас, да?

— Ну… Рулить ты умеешь, не спорю. Но этого недостаточно. Для такой работы — недостаточно.

— Ладно. Возьму кого-либо из пилотов. Доволен?

— Не справятся, — он покачал головой и принялся помешивать чай, старательно делая вид, что ему эта тема уже поднадоела.

— Жбан?

— А?

— Колись. Чего удумал?

— Я?!

— А то по тебе не видно. Ну?

— Сэм, — начал он, вздохнув, понимая, что играть придётся в открытую: — Я поведу.

— Ты? Нет, Жбан. Ты на Весельчаке будешь. Когда — если когда выскочим в обычное, надо будет быстро подойти и помочь Мраку обездвижить инкассатора. А с пилотированием, я уверен, и первый пилот справится.

— Не справится, — он упрямо качнул головой и набычился: — В обычном пространстве — справится, в гипере — нет. Тут опыт нужен.

— А у тебя, значит, — я позволил себе усмехнуться: — Опыта в гипере много?

— В общем так, Сэм. — он отставил чашку в сторону: — Либо я лечу с тобой, с вами — десантом то бишь, либо ты мне не друг! Вот. На планету — не взял, теперь и на это… Это… Ну туда, — он посмотрел на потолок: — Не берёшь. Не хорошо это, Сэм. Не по-товарищески.

— Так я никого не беру. Ни Шнека, ни Дока, ни тебя.

— Док уже был. Шнек да — старшим на корабле останется. Но я-то, Сэм?! Я?! Мне делать нечего на Весельчаке. В этом мероприятии — нечего! С этой работой и Второй пилот справится — позёвывая. Так что — или ты берёшь меня или — я тебе больше не друг! И карандаш отдай!

— Держи, — я протянул ему карандаш.

— Кроме того, Сэм, — штурман критически осмотрел грифель и, вздохнув — с его точки зрения карандаш был испорчен, продолжил: — Ты что? Катер хочешь пустым бросить?

— Эээ… Почему пустым? — его вопрос застал меня врасплох — об этом подумать я забыл.

— Вот только не говори мне, что ты отправишь десант на инкассатора, а сам на катере останешься — не поверю! Ты же вместе с ними пойдёшь. Так?

— Ну так.

— А кто на катере останется?

— А что с ним будет? Повисит себе.

— Может и повисит, — кивнул он: — А может… Гипер он не изучен. Всё может быть. Так что — тебе нужен человек в рубке — пока вы зачистку проводить будете, он за кораблём присмотрит.

— И этим человеком будешь ты, да?

— Ага. Всё одно мне делать нечего. Ну что — договорились? — протянул он мне руку.

— Эх… Жбан, — я пожал его ладонь: — Ладно, уболтал, чертяка языкастый. Пойдёшь с нами.

Я даже не могу сказать, кто вымотался больше за следующие два дня — Дед, на плечи которого выпал не только монтаж переходного рукава на катере, но и создание импровизированного тренажёра — полосы препятствий, для подготовки десанта или десант — Миха со своими парнями, которые все дни на пролёт, лазавшие по импровизированной кишке. С вашего покорного слуги тоже сошло не одно ведро пота — бывший начальник секьюрити потребовал моего участия в тренировках наравне со своими бойцами и гонял меня невзирая на моё капитанское звание.

— Извините, сэр, — отвёл он меня в сторону после того, как я первый раз пролез по рукаву: — Но либо вы тренируетесь со всеми, либо я не допущу вас до операции.

— И ты туда же? — я откинул шлем и вытер пот со лба: — Я тут вроде как старший, если ты забыл.

— Всё верно, сэр. Но вы проходите рукав медленнее всех. Отставание от моих парней, — он показал мне секундомер: — Одиннадцать секунд. Простите, сэр, но это никуда не годится. Секунд… — он задумался, покосился на меня и продолжил: — Секунд на пять я ещё готов согласиться, и то, сэр, — договаривать Михаил не стал, по его виду было видно, что эти пять секунд являются максимально возможной поблажкой, скидкой, если хотите, сделанной им исключительно в знак уважение к своему начальнику.

В общем гонял он меня зверски, чего уж там говорить про его бойцов — я бы предпочёл застрелиться, лишь бы избежать всех тех изуверств, что он с ними творил.

Посудите сами — проползти почти два десятка метров по узкой кишке рукава, кувырком вперёд вывалиться из неё и перекатиться по полу. Затем пробежать змейкой по узкому лабиринту, составленному из бетонных блоков. Выскочить наружу, подобрать лежавший на полу карабин, и поразить несколько мишеней, выпрыгивавших в разных местах на противоположной стене. Положить карабин на место, забежать за эту стенку, схватить ящик с патронами, пробежать назад — до входа в кишку, около которой стоял сам капитан с ножом. Отбить его пару выпадов и занырнуть обратно в кишку. Не знаю, как другие, но, когда я, обливаясь потом, подтащил ящик к кишке — и когда он, размахивая своим тесаком, крича что-то нецензурное, бросился на меня, то я долго думать не стал — швырнул в него ящик и драпанул в сторону, нашаривая на боку кобуру.

— Сэр?! Вы чего?! Стойте, сэр?!

Наконец совладав с защёлкой кобуры, я вытащил пистолет и развернувшись нацелил его на подбегавшего Михаила. Впрочем, надо отметить, профессионалом он был что надо — увидев направленный на себя ствол, он моментально откатился в сторону, и, спрятавшись за стоявшими рядом ящиками, осторожно выставил голову из-за них:

— Сэр? Вы чего, сэр? Это же не по-настоящему! Тренировка, сэр!

— Не по-настоящему? Вот так — на людей с ножом бросаться — не по-настоящему?! Я чуть не родил со страху! — убрав пистолет в кобуру я выдохнул, вытер пот и подошёл к нему: — Знаешь, Миха, твои тренировки они того… Реалистичные. Слишком.

— Так — тяжело в ученье…

— Знаю-знаю, — перебил его я: — Но, блин! А, если бы я пальнул?! Ящик этот тащишь — и ты тут, с тесаком своим. Я даже не знаю — откуда силы взялись — швырнуть его. Кстати — я тебя не задел? Им?

— Нет, сэр, — мой начальник десантной партии вылез из-за своего укрытия: — Я увернулся, сэр.

От продолжения тренировок меня спас подошедший Док. Деликатно покашляв, привлекая к себе внимание, и, убедившись, что мы закончили свою беседу, он, взяв меня под руку, отвёл в сторонку.

— Сэр. Тут такое дело. Проблема у нас, сэр.

— Что ещё, Док?

— Алкоголь. Точнее — спирт, сэр.

— Эээ… Поясни? Я что-то туго понимаю — после его тренинга, — я покосился на импровизированную полосу препятствий, по которой перемещался один из людей Самсонова: — Голова не соображает.

— Голова? Странно — там же всё на рефлексах, — задумчиво пробормотал он: — Беги себе, ни об чём не думай.

— Жвалг, а ты сам, — я показал рукой на полосу: — Не желаешь? Разок — другой, а? А потом — поговорим.

— Некогда, сэр. Было бы время — размялся б. Эх… Как в молодости! — он мечтательно улыбнулся, вгоняя меня в ступор — нефига себе, я тут едва живой, а ему — разминочка!

— Но, не сейчас, сэр. У нас проблема, — серьёзным тоном продолжил он.

— Что — в лазарете спирт кончился?

— Да, сэр.

— Всё выпил?

— Сэр?!

— Шучу-шучу, Док. В чём дело-то? У тебя же литров, — я напряг память, припоминая подписанные мной ранее ведомости: — Литров двадцать было.

— Всё ушло, сэр. На шкуры эти, — торопливо закончил он, предвосхищая все возможные вопросы: — Все двадцать ушли на то, чтобы размягчить основу — иначе пластинки было не снять, сэр.

— Купи ещё. В чём проблема, Док? Давай ведомость — подпишу.

— Проблема в том, сэр, — он протянул мне ведомость: — Мы скупили весь спирт здесь.

— Весь? — я покосился на бумажку: — Что? На всей станции всего полсотни литров нашлось?!

— Так-то — медицинский, сэр. Всё остальное — хуже. Сильно хуже размягчает, сэр.

— А как же те образцы? Они же от обычной выпивки размякали?

— Возможно всё дело в том, что наши на основе, сэр. Наши трофеи — они свежие…

— Мы же из-под песка их вытаскивали, Док?! — перебил его я: — Там, ты сам видел — голые кости были — ну, с этими обрывками?! О какой свежести ты говоришь?

— Всё так, сэр, — кивнул он: — Но Жерг подобрал просто пластинки — без основы. Кто его знает — сколько они до этого валялись, сэр.

— Тоже верно. И что? Хоть сколько ни будь снять удалось?

— Удалось, сэр. Если делать полную защиту, — он замолк, вопросительно глядя на меня и я кивнул:

— Делаем полную, Док. Максимально полную.

— Тогда на дюжину комплектов. Всего наших трофеев хватит, с учётом уже снятых, где-то комплектов на тридцать, тридцать два или три. Сэр. И спирта потребуется ещё литров сто — как минимум.

— Хорошо, Жвалг. Давай две дюжины. А с остальными мы потом — после операции этой, разберёмся.

— И что? Мне в этом маскараде под пули лезть? — один из бойцов Михаила, облачённый в новую броню, отошёл от кучки своих товарищей, делившихся впечатлением об обновках, и подошёл ко мне.

Как по мне, то броня удалась.

Док, с Дедом, сильно мудрствовать не стали — просто сняв слепок с подходящей тушки, они отлили из гипса модель, которую и облепили размягчёнными в спирте чешуйками, пробивая, где необходимо, отверстия для их крепежа и застёжек. В роли образца выступал, как вы уже могли догадаться, я — благо, Жвалг, пользуясь своим правом судового врача, освободил меня от пыток Самсонова, мотивировав это медицинскими показаниями. Или противопоказаниями — я вдаваться в детали не стал, радуясь этому, как школьник, получивший освобождение от физ-ры.

Комплект брони состоял из двух частей и шлема — тут разработчики снова не стали изобретать велосипед, просто скопировав пустотный костюм. Штаны, выполненные за одно с сапогами, удерживались на теле широкими ремнями — подтяжками, а кираса, вместе с рукавами и перчатками, просто надевалась поверх, перекрывая их сантиметров на десять. Последний элемент брони — шлем, сильно походил на стандартную пехотную каску, к которой, оставляя открытым только щель напротив глаз, приклепали набранный из небольших квадратиков чешуи, мягкий воротник — брамицу.

Основой, к которой они всё это и нашили, служило самое простое исподнее.

— А чего тебе надо, Сэм? — отметал мою критику Дед: — Пулю держит? Держит! Щели есть? Мало! Хрен попадёшь. А что исподнее — так чистое же! Мы со склада взяли — новьё всё. Ненадёванное! Чего морду воротишь, капитан?!

— Действительно, сэр? — вторил ему Док: — Что вам не нравится? Наденете поверх комбеза — всё нормально будет. Ну а потом, мы, конечно, сэр, основу поменяем — я уже каучук вспененный присмотрел — будет и удары гасить.

— А сейчас что? Нельзя? Каучуком твоим проклеить? — получать удары пуль мне как-то не хотелось.

— Да не нужна тебе эта резинка, — прежде чем я успел среагировать, Дед, схватив лежащий рядом на столе короткий лом, со всей дури огрел меня им по животу.

— Де… — только и успел выдохнуть я, сжимаясь в ожидании удара.

— Во! Ну что я говорил? — отбросив лом в груду железяк, лежавших в углу — куча встретила гостя металлическим скрежетом, он погладил ладонью место удара: — Ни царапинки, а? Ты чего замолк, Сэм?

— Дед, — выдохнул я, понимая, что отделался только встряской — кираса приняла на себя всю силу удара, силу, но не испуг: — У тебя с головой всё в порядке? По живому человеку палкой железной бить?

— Так выдержала же? Погоди, — он отошёл к столу и извлёк на свет свой пистолет: — Ты это, Сэм, вон туда отойди, хорошо? Ща боевые испытания проведём.

— Может не надо, а? — я настороженно посмотрел на ствол, приветливо улыбавшийся мне во все свои девять миллиметров.

— Не, что ты. Надо, Сэм. Надо. Как же мы тебя на дело пошлём, — Дед деловито передёрнул затвор: — Без боевых-то испытаний? Непорядок!

— Док! Ну хоть вы скажите ему?! Нельзя же так! — взмолился я, просительно глядя на врача.

— Дед, — соглашаясь с моими словами, Жвалг кивнул: — Нельзя же так. Вы хоть…

Бух! Бух! Бух!

Меня трижды ударило в грудь, заставляя отступить на пару шагов назад.

— Вы хоть беруши бы дали ему вставить, — как ни в чём не бывало продолжил врач: — Слух — это тонкий инструмент и…

Бух! — Бух!

Сдвоенный удар пришёлся в лоб, отчего в ушах зазвенело, а видимое сквозь смотровую щель пространство, ощутимо подёрнулось туманом.

— Ну, суки! — я погрозил туманным фигурам кулаком: — Держитесь! Сейчас я ваши тонкие инструменты настраивать буду!

— Шея не болит? — подойдя, Док засунул обе руки под воротник и принялся ощупывать затылок, постепенно опускаясь к плечам: — Нет? А тут?

— Нет, Док, не болит… Ой! — что-то остро кольнуло в правом плече, и я дёрнулся: — Больно же!

— Больно? Это хорошо, — отойдя в сторону Жвалг кивнул на стул: — Сядьте сюда, сэр. После — ко мне, на массаж, зайдёте.

Дождавшись, когда я усядусь, он повернулся к Деду: — Ну что же, коллега. Теперь-то вы признаете мою правоту, да? — протянув руку, он постучал пальцем по моей макушке: — Как я и предполагал — элементы, ранее бывшие одним целым, даже будучи снятыми с общего носителя, продолжают реагировать на поступающие внешние факторы как одно целое. Согласны, коллега?

— Угу, — кивнул в ответ на его тираду Дед: — И без резины обойдётся. Хотя… Коллега — для чистоты эксперимента, дай-ка я его ломом по башке огрею!

— Эй?! Вы чего?! — соскочив со стула, я отпрыгнул к двери: — Да пошли вы, экспериментаторы, хреновы! На себе — себе броню сделайте — и хоть образвлекайтесь! До смерти!

— Сэр! — Док примирительно выставил вперёд обе ладони: — Успокойтесь, сэр. Мы вас, сэр, на вас — больше не будем. И так всё ясно.

— Что ясно?

— Чешуйки, Сэм, — принялся пояснять Дед: — У тебя броня из них. С одного куска, понимаешь?

— Ну?

— Он хочет сказать, сэр, — пришёл ему на помощь Жвалг: — Шлем и ворот, например, сэр, он из чешуек с одного куска собран. Кираса — на ней все с другого куска. И эти кусочки — они между собой энергию распределяют. Понимаете, сэр?!

— Сэм! Тебе шею должно было сломать — с такого расстояния, — просто пояснил механик, вертя в руках пистолет: — А тебя только контузило. И то — легко, — вздохнул он, откладывая оружие в сторону.

— Шею?! Сломать? Легко?! — от его слов я аж задохнулся.

— Всё было под контролем, сэр. Я бы вылечил вас за час. Ну — за два точно. — спокойным тоном проинформировал меня врач: — Ерунда, сэр. Даже и в голову не берите — я много таких поднимал.

— Ну, блин, спасибо! — только и смог вымолвить я.

— И что? Мне в этом маскараде под пули лезть? — повторил свой вопрос один из бойцов Михаила, адресуя его ко мне: — Капитан! — повернулся он к Самсонову: — Ты меня прости, но я уж свою броньку натяну, привычнее в ней, чем в этом позорище.

— Действительно, сэр, — Миха подошёл к мне, держа шлем в руках: — Может мы правда — в своей броне туда пойдём? Сэр?

— И все там ляжете, да? Под пулемётами охраны и турелями?

Мне ответило сразу несколько голосов:

— Да какая разница — в чём ложиться?

— В своей — привычнее!

— Точно!

— Мы к нормальной броне привыкли! Нафиг это шутовство!

— Ну, парни, тихо! — Самсонову пришлось изрядно напрячь горло, чтобы утихомирить своих: — Тихо, парни! Ну! Эта броня — она пули держит! Я же вам говорил! Капитан гарантирует!

— Вот пусть он первым и идёт! В этом! — выкрикнул кто-то из его людей и я, отодвинув в сторону Самсонова подошёл к толпе.

— Так я с вами иду! Вместе! — не помогло — толпа продолжала негромко роптать, выражая своё недовольство обычным солдатским манером — бурча нелестные отзывы в адрес начальства себе под нос.

— Хорошо! Кто смелый? Ну — выходи! — я сделал пару шагов назад, освобождая пространство перед людьми и из неё, всё ещё продолжавшей недовольно бурчать, выбрался, не иначе, самый отчаянный боец — такие есть в любом подразделении — балагуры и весельчаки, считающие, что смогут выкрутиться из любой ситуации и, обычно покрываемые и своими товарищами, и начальством. Впрочем — по моему опыту, такие отличники, в кавычках, разумеется, всегда были и первыми залётчиками, спасаемыми от неминуемых репрессий всё той же — всенародной любовью. В общем да — сукин сын, но свой сукин сын.

— Кто?

— Рядовой Крос, сэр! — боец вытянулся по стойке смирно, держа шлем строго по-Уставному — на сгибе локтя левой руки.

— Рядовой Крос, да? Хорошо, рядовой. — заложив руки со шлемом за спину я окинул взглядом его ладную фигуру — даже броню этот Крос сумел приладить так, что костяной панцирь смотрелся на нём как-то лихо, ладно, что ли.

— Чем вооружены, боец.

— Автоматический карабин, сэр! — не глядя протянув шлем назад, где его приняли руки стоявших сзади, боец, чётким движением сорвал с плеча карабин и принял стойку «на караул». Даже каблуками прищёлкнул — как на плацу. Я аж крякнул от удовольствия — уж больно слаженно и красиво этот Крос выполнял строевые элементы.

— В связи с тем, сэр, что ареной боевых действий обозначено внутреннее пространство космического корабля, находящегося в пустотной среде, — произнося это он быстро отсоединил магазин и повернул его патронами ко мне: — Имею на вооружении пустотелы пули, дыбы не произвести непреднамеренную разгерметизацию оного! — закончив свой короткий доклад, он с лязгом вогнал магазин на место, и, повторно принял стойку «на караул», не забыв и на этот раз, прищёлкнуть каблуками.

— Орёл, а, Самсонов! — повернулся я к капитану, и он молча кивнул, не встревая в мои действия.

— Оружие к осмотру!

Щёлк! Щёлк! Щёлк! — и, передо мной, на вытянутых руках, застыл карабин с отведённым в крайнее положение затвором. Заглянув внутрь я увидел именно то, что и ожидал — идеальную чистоту. Ну да… Надеяться увидеть у Кроса грязь в коробке было бы, по крайней мере глупо.

— Отменно, отменно, — одобрительно покачал головой я и подал новую команду: — Заряжай!

Подловить его и тут мне не удалось. Даже и не знаю — как их дрессировал капитан, но боец выполнил команду опять в строгом соответствии с Уставом — отсоединил магазин, отвёл затвор, осмотрел патронник, отпустил затвор, пощёлкал спуском и только после всех этих манипуляций — вставил магазин на место.

— Однако! Ты что, Крос — Устав наизусть знаешь и спишь с ним?!

— Будешь жить ты по Уставу — завоюешь честь и славу! — отчеканил он, преданно глядя мимо меня.

За его спиной послышались негромкие смешки — народ получал удовольствие от шоу на все сто. Ещё бы — когда ещё удастся над начальством своего начальства поглумиться — да ещё и строгом соответствии с Уставом.

— Молодец! Хвалю! — бросив короткий взгляд себе за плечо, я сделал ещё пару шагов назад и, надев шлем, скомандовал: — Боец Крос! Огонь!

Вот тут-то его и заклинило…

— Есть огонь, сэр! — он вскинул карабин к плечу… и завис: — А… Куда огонь, сэр?!

— В меня, Крос! В грудь! В голову — не надо, там и так две пули уже были. Хватит. Огонь!

— Отставить! — рявкнул Самсонов, хватаясь за ствол его карабина и направляя его в пол: — Отставить, Крос!

— Отставить, Миха! — рявкнул уже я: — Боец Крос — огонь! По мне — пли!

— Но, сэр? — капитан повернулся ко мне, всё ещё направляя ствол вниз: — Вы чего, сэр?! Это же — боевые…

— Знаю, что боевые, — отмахнулся я: — Отойди, капитан. Отойди! — видя, что он колеблется я рявкнул: — Это приказ, Самсонов! Отойди!

Сжав губы и недовольно мотнув головой, он подчинился — отошёл и застыл рядом, переводя взгляд то на меня, то на красную сумку-аптечку, приготовленную к нашему выходу.

— Боец Крос! Огонь!

Нерешительно глянув на меня, он перевёл взгляд на своего командира и тот, всё так же поджимая губы коротко кивнул — мол, что ж? Если начальство велит — действуй. Снова вернув взгляд на меня, Крос коротко вздохнул и, прицелившись мне в грудь, зачем-то закрыл глаза.

Трах!

Что-то несильно ударило меня в грудь, заставив покачнуться.

— Боец Крос! Очередью! Огонь!

Трах-тах-тах!

Всё так же — не открывая глаз, он прижал спуск и карабин выплюнул короткую очередь — в три патрона.

На сей раз — качнуло меня сильнее, три толчка заставили меня сделать небольшой шажок назад — но этим дело и ограничилось.

— Закончить стрельбу! Разряжай! — скомандовал я, стаскивая шлем с головы. В нём было душно — Док и Дед обещали доработать каску, провертев в ней дырки для вентиляции и, даже грозились вставить микровентилятор — для обдува лица, но пока приходилось потеть, довольствуясь тем, что было.

— Сэр… — Крос, опустив оружие к полу, во все глаза смотрел на меня: — С вами всё в порядке, сэр?

— Что же вы, боец, — с деланным сожалением покачал головой я, и задрал лицо вверх, подставляя его под струю прохладного воздуха, исходившую из потолочной вентиляции: — А как же доклад?

— Виноват, сэр, — потупился он, разом теряя всю свою лихость: — Но я же в вас боевыми. В упор практически… Тут и бронник не сдержит — рёбра поломает, а вы вон — стоите…

— Подойди, — поманил я его рукой к себе и, когда он подошёл, ткнул пальцем себе в грудь — в те места, где только что ощущал удары пуль:

— Сюда стрелял?

— Да, сэр.

— Ищи.

— Что искать? Сэр?!

— Как что — следы своих попаданий.

С минуту, он, едва ли не носом, ползал по моей грудной пластине, а затем отошёл назад, разводя руками: — Ничего нет, сэр?! Но как же так? Я же попадал? Я в вас попал, сэр?

— Четыре раза. — для наглядности — что бы все видели, я поднял вверх ладонь с прижатым большим пальцем: — Один — одиночным и три — очередью.

— Но следы, сэр?! Тут даже царапин нет?!

— А что я вам говорил? — сделав шаг в сторону, так, чтобы видеть их всех — и Кроса, и Миху и всех бойцов, я, набрал в грудь воздуха и рявкнул: — Ну что, бойцы? Всем всё ясно?!

— Да, сэр, ясно, сэр, — раздался в ответ нестройный рой голосов, явно повеселевших десантников.

— Не слышу ответа, — я неодобрительно покачал головой: — Всё ясно?!

— Так точно, сэр! — чеканя каждое слово, накрыл меня слаженный рёв десятка глоток, и я мысленно улыбнулся — что ж… Так — точно лучше.