Мы висели в гиперпространстве системы Кило уже около часа — ждали бабловоз. Именно так- бабловозом, окрестили инкассаторский транспорт парни Самсонова после очередного, уже третьего за час, брифинга-планёрки, проведённого их начальником.

Все детали операции были проработаны неоднократно, но Михаил, снова и снова заставлял своих бойцов выходить по одному к плану корабля, рассказывая и показывая свои действия на огромной распечатке, пришпиленной булавками к стене пассажирского отсека.

К моей радости — перед моей скромной персоной, особых задач не ставилось. Всё, что от меня требовалось — это не путаться под ногами, если говорить на прямоту, пока взрослые дяденьки будут выковыривать защитников чужого добра из их норок. Положа руку на сердце не могу не отметить, что такой вариант развития событий меня устраивал более чем.

Да — неблагородно и не по-командирски это — прятаться за спинами бойцов, которых я же и отправил в бой, но, во-первых, у них был свой босс, и, во-вторых… Ну какой из меня боец? Так — смазка для штыка, не более.

Так что, повторюсь, меня его планнинг устраивал более чем.

Согласно информации штурмана, инкассатор должен был появиться минут через двадцать, вывалившись в наше пространство примерно в той точке, откуда мы нырнули в гипер, надеясь максимально долго задержать его там и, если не захватить, то, хотя бы вывести из строя его оборудование — прежде всего связь, чтобы потом, навалившись силами второй штурмовой группы, уже в нормальном пространстве, присвоить себе его груз — ну, а если повезёт — то и весь корабль.

— Ну что, Жбан? Скоро? — окликнул его я, наверное, раз в третий, ловя себя на мысли, что начинаю уподобляться Самсонову, с той только разницей, что у него было девять бойцов, а у меня — один. И не подчинённый — штурман мог и послать, если что.

— Скоро. — к моему облегчению он никак не реагировал на мои нервные вопросы, меланхолично рассматривая серый туман по ту сторону остекления, и, так же меланхолично, потягивая крепкий кофе из термоса. Кофе был простой — без коньяка и даже без сахара — мне хватило одного, пробного глотка, что бы разочарованно вздохнув, отказаться от дальнейших притязаний на эту пародию благородного напитка.

— Угу. Я так и думал, — равнодушным взглядом окинув мою, скривившуюся в разочаровании, морду, констатировал штурман: — Не понравилось.

— Ты бы хоть сахара добавил, что ли?! — я с трудом проглотил горькую горячую жидкость.

— Тогда бы ты всё выпил.

— Жадный ты, Жбан.

— Есть такое, — не ведясь на мои провокации он снова отхлебнул своего варева и уставился в серую мглу, отвечая на все мои вопросы одинаковым «Скоро». Собственно, после этого, поняв, что ловить в рубке мне нечего, я и отправился в пассажирский отсек, надеясь хоть там скрасить время до прибытия бабловоза.

— Сэм? — оклик Жбана застал меня врасплох — отчаявшись услышать от него что-то иное, кроме навязшего в ушах «Скоро», я откинул спинку кресла и прикемарил, убаюканный, доносившимся сквозь открытую в пассажирский отсек дверь, монотонным бормотание очередной жертвы Михаила.

— Кофе? — я зевнул, устраиваясь по удобнее — чёртово кресло ну совсем не хотело играть роль удобного лежбища: — Не, сам эту гадость пей.

— Сэм, — его пинок по ножке моего кресла, штурман явно перешёл от вербальных методов воздействия к физическим, заставил меня усесться более-менее вертикально.

— Отставить пинать капитана, Жбан! — попробовал пошутить я, но, судя по тому как толстячок телепортировался к правому борту — ему было не до шуток.

— Смотри, Сэм, — полуобернувшись, и, не сводя взгляда с чего-то там, за бортом, он поманил меня рукой: — Это оно, да? Ты с Доком прошлый раз такое же видел? Подойди, Сэм.

Справа от нас, там, куда показывала его рука, слабо трепетал, то появляясь, то пропадая, неровный желтоватый огонёк и было удивительно как штурман смог его рассмотреть.

— Оно, Жбан, — почему-то шепотом, словно боясь сбить трепещущее пламя свои дыханием, произнёс я, пятясь к своему пульту.

— Оно, это точно — оно, сэр? — таким же тихим шёпотом поинтересовался Самсонов, когда наш катер нацелился носом на уже разросшуюся до размеров футбольного мяча, светло красную сферу.

— Оно, Миха, оно, — прикусив от волнения губу, я вёл нас на сближение с целью, молясь в душе о том, чтобы внутри шара оказался он — наш бабловоз, а не случайно подвернувшийся кораблик, чей капитан так не вовремя решил посетить базу Кило: — Сейчас, погоди, сблизимся — пройдём границу и тогда…

Что тогда я договаривать не стал — и так было ясно. Моё решение было однозначным — брать.

Брать и пофиг, что там — внутри пузыря. Инкассатор? Отлично! Случайный транспорт? Хуже, но брать будем! Для меня было важно захватить хоть что-то и без разницы — чем это неизвестное что-то, окажется! Да хоть монашками, совершающими паломничество — брать! Главное — чтобы люди, поверившие и пошедшие за мной, ощутили вкус победы, а уж что окажется в наших когтях — это уже не важно. Победить! Сокрушить врага, взять добычу — это важно. А там — разберёмся! В конце концов и от монашек может быть польза. Особенно, если они молодые…

— Дистанция пять сотен, — доложил штурман, уж не знаю, как определивший расстояние, до разросшейся и заполнившей собой весь передний обзор сферы: — Притормози, Сэм. Быстро идём. Тревожно мне.

— Не дрейфь, прорвёмся, — оскалившись и надеясь, что мой оскал сойдёт за молодецкую улыбку, я ещё немного прибавил тяги, направляя нас чуть выше чего-то, темневшего прямо по курсу. Как и в прошлый раз, разглядеть объект внутри было нереально — постоянно пробегавшие по стенке пузыря не то волны, не то разводы, заставляли тёмное пятно по его центру трепетать, постоянно меняя свои очертания.

— Скажи, Жбан, — едва-едва пошевелив пальцами, лежащими на джое, я, буквально на волос приподнял нос катера выше — мы должны были вот-вот коснуться носом стенки пузыря и надо было отвлечь народ от неприятного звука: — Как ты думаешь…

Договорить я не успел — скорлупа обступила корпус и по катеру пронёсся неприятный звук испытующего перегрузки металла — на сей раз только скрип, никакого хруста.

— Как ты думаешь, — повысив голос я собрался перекрыть неминуемый «дзиньк», с которым прошлый раз наше остекление прошло эту грань: — ДЕНЕГ ТАМ МНОГО?

— Много, — кивнул он и удивлённо уставился на меня: — А орать-то чего?!

— Орать? Эээ… — на этот раз всё было по-другому — только хруст корпуса и ничего более. Стекло, за прохождение которого сквозь грань я так опасался, и вовсе проскочило стенку пузыря как-то масляно и бесшумно, оставив после себя только быстро исчезнувшие радужные разводы — один в один как от пролитого бензина. Они продержались на внешней стороне стекла секунду, может две, а затем сгинули, прихватив с собой и неприятный металлический звук, оставив меня в тишине и полном недоумении.

Правда тишина продержалась ещё меньше: — Вверх рви, Сэм! Вверх! Газу! — вдруг заорал подскочивший Жбан, своей лапой накрывая мою руку, лежащую на джое и отклоняя его вниз — до упора — прямо перед нами чернела громада корпуса корабля.

Мы разошлись с ним в паре десятков метров — считай поцеловались, по лётным понятиям, разумеется.

— Я же говорил — не гони! Говорил? Говорил! — бурчал себе под нос штурман, забравшись на моё место: — Я же говорил — выше надо брать? Говорил?

— Не, не говорил, — попробовал возразить я, но поймав его недовольный взгляд сник — спорить с ним сейчас было вредно для здоровья.

— Говорил-говорил! А ещё, я… Го-во-рил! — вывернув голову под невероятным углом штурман нацеливал захваты переходного рукава к аварийному люку корабля, неподвижно висевшему слева от нас: — Не… Орать. Говорил?

— А орать-то почему? Ну, нельзя?!

— Отвлекает. Сэм. От-вле-ка-ет. Вот! — оторвав руки от рычагов он на миг замер, словно прислушиваясь к чему-то, слышному только ему и, наверное, в чём-то убедившись, кивнул: — Всё! Готово. Можете идти.

— Куда идти, Жбан?

— Как куда? — он потянулся за своим термосом и показал подбородком на дверь пассажирского отсека: — Туда. Открывай рукав, Сэм — совпадение гарантирую!

Бесспорно, штурман был профессионалом высочайшего ранга — папы захватов переходного рукава поймали ожидавших их мам с первой попытки, не потребовав от нас никакой дополнительной коррекции, будто наша стыковка проходила не чёрт знает где, а на стенде фирмы изготовителя — для пущего сходства не хватало только длинноногой дивы, с безупречной улыбкой, демонстрировавшей остолбенелым посетителям лёгкость эксплуатации данного узла.

— Ну чё там? Вошли? — в проём люка, соединившего пассажирский отсек с расположенным под ним грузовым трюмом, люк врезали парни Деда за час до отлёта, просунулась голова Жбана.

— Супер! — я задрал вверх большой палец: — Ну, блин… Ас! Супер отработал!

— Это ты не видел Самарина в деле, — он смущённо улыбнулся, зардевшись от моей похвалы: — Вот он — да! Ногами мог запарковать. Без рук. Эх… Вот это мастер был, куда мне, — покачав головой он было исчез, но тут же вернулся: — Я это, Сэм. Люк — ну, закрою его. Ты, ну, когда вернётесь, постучи, хорошо? А то будет вакуум сквозить — продует нахрен, — демонстративно шмыгнув носом, он принялся закрывать проём.

— Хорошо, Жбан, постучу! И, спасибо тебе!

— Ага, да я завсегда, Сэм, чего ты уж…

Над нашими головами лязгнуло, и я поёжился — всё, теперь путь был только один — в недра чужого корабля.

— Ну что, Мих, пошли? — подойдя к проёму переходника, я, с естественной опаской заглянул внутрь. Дед да, каялся, что переходник выдержит любое воздействие — что кислоту, огонь, по его словам, материал, из которого был сделан рукав, был вообще чудом прогресса и мог долго сопротивляться, что жидкому гелию, что плазме. В последнее, я, впрочем, не верил — в рекламных буклетах и не такое напишут, лишь бы сбыть неликвид. Да и что плазма, что гелий — всё это были вещества нашего мира. Нашего — оставшегося там, за серой пеленой гипера, а тут? Вот то-то и оно.

— Пошли, — я занёс ногу над комингсом, но деликатное покашливание капитана заставило меня замереть и обернуться назад.

— Подвиньтесь, сэр, — мягко сдвинув меня в сторонку, в трубу, гуськом, один за одним, проскочила первая тройка, за ней — вторая, так что, когда я дёрнулся вслед, то наткнулся на спину Михи, двигавшегося предпоследним. Последним, как вы понимаете, оказался я.

— Чёрт! Капитан! Что за дела?

— Сэр, — не оборачиваясь он ловко перебирал руками по верёвке, натянутой внутри рукава: — Вы наш тыл бережёте, сэр. Как мы отходить будем, если что?

— Ну… Самсонов, ну ты…

В этот момент впереди лязгнул метал открываемого аварийного люка, и я смолк, вытаскивая из кобуры пистолет — наша операция началась.

Когда я добрался до палубы чужого корабля, ну что поделать — невесомость не мой конёк, то там, около люка, ожидая меня, стояло только два человека — остальные бойцы, разбившись на двойки, уже разбежались по своим маршрутам.

— Рад вас видеть, сэр, как добрались? Всё в порядке? — сквозь шлем голос капитана звучал глухо и отчасти даже заботливо, отчего мне стало стыдно. Ну да… Его парни уже в деле, а я всё на верёвочке — ножками дрыгаю.

— Всё норм, Мих, — сызнова достав пистолет, я его убрал, когда начал свои танцы вокруг каната в невесомости, я передёрнул затвор и тут же снова залился краской, радуясь тому, что на мне шлем. Из затвора, словно издеваясь надо мной, вылетел уже загнанный мной в ствол патрон! Чёрт! Это ж надо — так опозориться! Ветеран, мля!

— О, ваш патрон, сэр, — второй боец ловко поймал его на лету и протянул мне: — Возьмите, сэр, у меня карабин.

— Крос, — кивнул ему на меня капитан: — Держите выход. Если что — сообщу, — он хлопнул ладонью по бруску рации, торчавшей из его разгрузки.

— Нас не ждали, сэр, — повернувшись ко мне он коротко кивнул на один из коридоров: — Думаю, дело будет лёгким.

Из другого коридора послышался выстрел, другой, а потом, как мне показалось, весь корабль затрясся от стрельбы, захлестнувшей его потроха.

— Хм… Или нет, — он покосился на первый коридор — оттуда стрельбы, на мой взгляд, раздавалось меньше, и, бросился во второй, на ходу доставая рацию.

— Вот вечно так, — проводив его взглядом, печально вздохнул Крос: — Никакого веселья. Сэр, — он поднял мой патрон пулей вверх, демонстрируя мне чёрный поясок вокруг её ската: — А разрывные-то вы зачем взяли? Мы ж на корабле, сэр?!

— Эээ… Видишь ли, Крос, — я попытался что-то придумать, но в голову, не иначе как из-за стрельбы, нёсшейся уже со всех сторон, ничего не лезло: — Других не было.

— Может я вам нож дам, сэр?! Пока вы тут всё не разнесли, а? Сэр?

— Крос, дружище, — стыд и злость, терзавшие меня всё последние минуты, требовали выхода и вот, наконец-то — подходящий объект!

— Послушай, боец, — мысленно потерев руки, начал я, готовясь постепенно, плавно, растягивая удовольствие от самого процесса, перейти от мирного, практически дружеского тона к Генеральному Разносу, после которого он ещё долго будет стоять с открытым ртом, впитывая мой Высочайший Гнев.

Увы! Замереть, с открытым на середине фразы ртом пришлось мне — на небольшой коробочке, прикреплённой к переборке, справа от меня, вдруг появился и принялся требовательно моргать, огонёк входящего вызова.

— Это местная связь, сэр, — приподняв край брамицы, прошептал Крос: — Местная, корабельная, то есть, линия, сэр. На инкассаторах охрана каждый рейс меняется, вот всех, кроме экипажа и маркируют жёлтым, сэр. Наверное, это из рубки — видят пару жёлтых на плане, ну и звонят, уточнить — кто здесь, сэр.

— Точно?

— Да, сэр, — он тихонько погладил коробочку рации в своей разгрузке: — У нас же своя связь, сэр.

Утомившись безответно моргать, огонёк погас, но, спустя пару секунд, в коробочке что-то щёлкнуло и, из забранного мелкой решёткой динамика, раздался недовольный женский голос:

— Пост восемнадцать, ваш статус?

— Чего говорить-то? — всё тем же шепотом поинтересовался я у своего спутника, но тот, в ответ, только развёл руками.

— Эээ… Какой пост?

– [censored]! Понаберут же! — вполне определённо откомментировала мои слова неведомая собеседница: — Кто на посту у аварийного три? Говорит рубка! Капитан Софрина на связи. Ваш статус… Пожалуйста! — самое последнее слово далось ей с явным трудом.

— О! Капитан! — я чуть было не ляпнул «коллега», но вовремя прикусил язык: — Эээ… Да, мы у аварийного, номер… Номер… — заметив краем глаза, что Крос тычет рукой куда-то в сторону, я проследил его взгляд — там, прямо на стене, крупными красными буквами было выведено трафаретным шрифтом «Ав. л-к 3».

— Да, мэм! Верно! Мы у третьего аварийного, мэм! — выпалил я, автоматически добавив в конце: — Спасибо!

— О Боги! — из динамика послышался вздох, в котором уже были слышны первые, пока слабые, но уже ощутимые раскаты Генерального Разноса: — Млять! За что спасибо?!

— Эээ… Ну, вы нам определиться, где мы, помогли, мэм. — понесло меня: — Коридоры вашего корабля такие… Такие… — я покосился на своего спутника, но Крос стоял у противоположной стены, изо всех сил стараясь не заржать. Погрозив ему кулаком, я продолжил: — Такие чистые, мэм, что видно, что вы, мэм…

— Заткнись! Ваш статус?

— Всё чисто, мэм! Как и везде…

— Чисто? То есть у вас не стреляют? Хорошо! Направляю к вам группу прорыва — прижмите ту сволочь, что посмела на нас напасть!

— Напасть? Мэм? В гипере?

— Наверное где-то на корабле прятались, суки! Значит — у вас пока чисто… Тьфу! Тихо?

Подскочивший ко мне Крос отчаянно замахал руками и провёл ребром ладони себе по шее, хотя и без его пантомимы было ясно, что нам тут посторонние не нужны.

— Никак нет, мэм! Сюда нельзя! Тут… Тут пожар, мэм!

— Какой, к дьяволу, пожар? На датчиках — чисто! Ты пьян, боец?

— Я?! Что вы, сэр! То есть — мэм! Мадам! Я — трезв! — я выразительно ткнул пальцем в грибок пожарного датчика, торчавшего из потолка, и, сжав кулак, несколько раз согнул большой палец, изображая зажигалку. В ответ, он только развёл руками — не курю, мол.

— Мэм! Вот честно — две недели не пил! — быстро проверяя кармашки разгрузки — точно помню, что брал с собой и сигареты и зажигалку, продолжал тянуть время я: — Платят нам, сами знаете — крохи… Во, мэм, а вам повар не нужен?

Наконец выудив её из кармашка, я перекинул небольшой цилиндрик Кросу, и тот, встав на цыпочки, принялся водить огоньком прямо по грибку.

— Я хорошо готовлю, мэм! Могу и диетические блюда делать! Здоровый образ жизни и всё такое. Коктейли, для похудания, опять же, мэм, вы же похудеть хотите? — язык я прикусил слишком поздно — увлёкшись, он вынес меня на крайне опасную, при беседе с любой женщиной, тему.

— Заткнись! Идиот! Я не толстая!

— Что вы, мадам! Вы само сове…

— Ты как меня назвал? Значит я и толстая, и старая, да?!

— Девушка, да что вы…

— Я?! Ещё и девка?! Ну… — её голос ощутимо звякнул чем-то тяжёлым и металлическим: — Готовься. Боец у аварийного люка номер три! Оба — готовьтесь! Я вас пометила — как с этими закончим, так ко мне! Бегом! — она на миг смолкла и добавила: — Козлы!

Хрясть!

Приклад карабина Кроса раскрошил передатчик, ставя окончательную точку в нашем диалоге.

— Ну и правильно, — я наподдал самый крупный обломок переговорного модуля ногой, отправляя его в дальний полёт по коридору: — Всё одно — так себе пообщались.

— Чего это вы тут за футбол устроили? — из-за изгиба коридора, куда только что улетел пнутый мной обломок, появился, судя по голосу, Михаил, тащивший на плече с трудом переставлявшего ноги, бойца.

— Что с ним? — подскочив к нему, мы с Кросом подхватили тело и осторожно усадили его на пол у стены.

— Да, блин, — сняв шлем, капитан вытер пот краем своей банданы, повязанной на южный манер — так, что её край закрывал нос и рот, делая его похожим на жителя пустыни: — Гарс подставился.

— Ранен?

— Нет. Вспышкой шарахнуло. Сейчас оклемается.

Я кивнул — действительно, вспышка — так на местном сленге обзывали световые гранаты, была самым подходящим оружием при абордаже. Простой гранатой, даже безоболочной, можно было легко разнести — заодно с целью, и всё корабельное хозяйство по соседству, со всеми, понятными каждому, последствиями. Швырять шумовые? В ограниченном пространстве? А потом что? Уши, извините, из задницы вытаскивать? Так что единственным вариантом оставались только световые — дающие ослепительную вспышку в месте взрыва.

— А у вас что? Чего переговорник сломали?

— Так это, — сняв шлем, Крос уселся радом с товарищем: — Наш капитан, сэр, — он почтительно кивнул мне: — С местной капитаншей пообщался. Как бишь её там… А, вспомнил — некто Софрина. Капитан Софрина. Ух, сэр, — покачал он головой, глядя на меня: — Как вы её опустили, сэр! Практически — из боя вывели. Всего парой фраз! Круто, сэр! Ей сейчас не до руководства обороной — точно говорю! Сидит в кресле и рыдает, наверное. Как вы её! И шлюха, и старая, и жирная, и… И, главное, сэр! Красиво вы это всё завернули — мол, тупой солдафон, а… — не найдя слов, он снова покачал головой: — Лихо, сэр! Вот только… Совет дать позвольте?

— Валяй, — тоже сняв шлем, я бросил в него перчатку и оттёр ладонью пот со лба.

— Вы, когда в рубке будите, сэр. Шлем не снимайте.

— Это почему?!

— Глаза выцарапает.

Не найдя, что сказать в ответ, я молча кивнул, ругая себя в душе последними словами — а что… Молодец! Умеешь контакт налаживать! Пара слов и хоп! Новый враг. Супер, да!

— Вот, возьмите, сэр. — Михаил протянул мне большой платок-бандану красного цвета: — Повяжите, сэр. Хоть пот в глаза не пойдёт.

— А остальные где? Что с ранеными? Раненые есть? — замотав голову в платок — у меня получилось какое-то подобие не то чалмы, не то паранджи, а повернулся к Михаилу.

— Нет, сэр, что вы! Какие раненые, сэр! — подойдя ко мне он помог расправить складки ткани: — Броня супер, сэр! В меня раз восемь попали, — он погладил нагрудник: — Три раза — прямо в сердце! И ничего! Держит! В общем, сэр, заслон их мы смели — кого насмерть, — сказав это, он вздохнул, припоминая своё прежнее место работы — воспоминания о работе в охранном агентстве ещё были слишком свежи, и, помолчав немного, отдавая дань уважения погибшим, продолжил: — Но, в основном, повязали. Сейчас двойка один — трюм взламывает. Первый из второй пары — пленных стережёт, ну а его второй номер тут, — он кивнул на Гарса: — Как оклемается, вернётся к своему первому номеру.

— Принято, Самсонов. Что дальше у тебя по плану?

— Надо рубку брать, сэр. Брать и возвращаться в нормальное пространство. А без рубки это никак.

— Хороший план. — одобрил я, полностью понимая его безальтернативность: — Пошли, чего ждать.

До рубки, от аварийного люка, идти было всего ничего — сотня метров, не более. Но, не пройдя и половины, мы были вынуждены остановиться — коридор делал поворот, и, перед ним, прижавшись спинами к стене, замерли бойцы третьей и четвёртой пар. Время от времени они обменивались выстрелами с защитниками, били вслепую, не рискуя, несмотря на броню, высовываться из-под защиты стен.

— Чего стоим? — поинтересовался их капитан, когда мы оказались рядом.

— Миха, там пулемётчик, — качнул стволом за угол один из бойцов, и тот час, словно подтверждая его слова, из-за угла раздалась короткая очередь, покрывая доступный для стрелка участок стены очередной порцией вмятин.

— Вы же в броне? А он, — Самсонов показал на вмятины в металле панели: — Пустотелыми бьёт. Ну-ка! На штурм! Пошли-пошли, парни! Вы чего меня позорите!

— Погоди, — я придержал его за плечо: — Боятся они.

— Чего бояться? Мужики, вы чего? По мне сегодня уже раз десять попадали! И что? Жив! Бронь что надо!

— Было же восемь? — не удержался я.

— Ааа… Да кто их считать будет! Ну, мужики! Собрались! Сейчас — рывком и…

— Погоди, повторил я, подходя к углу: — Ща проверим.

И, прежде чем он успел меня остановить, я шагнул за угол.

Заслон, о который запнулось наше наступление, представлял собой импровизированную баррикаду, сложенную из мебели, которую защитники наспех возвели, свалив в кучу всё, подвернувшееся под руку из соседних кают. Её основой служил массивный диван, над спинкой которого сейчас возвышался крепкий парень в лёгкой броне, сжимавший в руках стандартный армейский пулемёт. Рядом, как и положено, торчал второй номер, готовясь оказать необходимое содействие.

— Во! Ну наконец-то! — довольно прокричал мне пулемётчик, открывая стрельбу.

Спустя несколько секунд он уже не был столь радостен.

Нет — стрелял он на отлично, аккуратно укладывая свои пули мне в центр груди… Вот только толку от его попаданий не было никакого.

Идти было тяжело — ощущение было такое, словно я шёл, преодолевая сильный ветер с крупным градом, мне даже пришлось наклониться вперёд, чтобы не быть отброшенным на спину. По-честному — я был удивлён таким поворотом. Всё, на что я рассчитывал, так это — быть отброшенным назад этим ливнем пуль. Я хотел всего лишь показать напуганным бойцам, что броня крепка и всё такое — убедить их в том, что они выживут, выйдя всей толпой под огонь… А оно эвон как вышло. И, действительно, что же мне теперь — не назад же идти?!

Позже, разбирая детали боя, Док выведет теорию, что чешуйки, даже отделённые от своей основы, продолжают жить, питаясь поглощённой энергией нашего мира и расходуя её на своё восстановление, причём поглощали оно всё — удары, огонь, разряды — негативно относясь только к холоду — делиться они не любили.

Но это всё я узнаю потом.

Сейчас я медленно двигался вперёд, матеря в голос свой порыв. Правда, со стороны, это выглядело несколько иначе — сильно наклонившаяся вперёд фигура двигалась к баррикаде, осыпаемая градом пуль, которые, ярко вспыхивая при ударе о мою грудь рассыпались в пепел, падая на пол. На ходу фигура ревела что-то нечленораздельное, изредка перекрывая даже грохот пулемёта и вопли эти однозначно указывали стрелку, что их встреча будет далеко не мирной.

Пулемёт смолк, щёлкнув пустым затвором именно в тот момент, когда я вплотную подошёл к дивану. От его ствола поднимался сизый дымок и я, облизнув палец, приложил его к стволу.

Пшшш… — в наступившей, звенящей тишине, этот звук мне показался слишком громким: — Ого!

Подняв голову, я посмотрел на стрелка: — Ну что? Наигрался?

Отобрать у него оружие я не успел — детина вдруг дёрнулся, закатил глаза и мягко осел набок, валясь прямо в кучу стрелянных гильз, которые, весело звеня, раскатились по полу за баррикадой.

— Де… Демон! Пресвятая Мать и все угодники! Демон! — завизжал второй номер, выйдя из ступора ровно в тот момент, когда я перемахнул через диван.

Выхватив нож, судя по всему — веру в огнестрел он потерял окончательно, он прыгнул на меня. Как пистолет оказался у меня в руке, как я целился — не знаю. По моему восприятию — я просто вскинул руку и всё! Бах!

Попадание!

Голова бойца разлетелась на куски, когда сработал взрыватель разрывной пули.

Долго, непередаваемо долго обезглавленный защитник корабля стоял неподвижно — я даже успел удивиться, где же фонтаны крови? Во всех фильмах было именно так — из обрубка шеи хлестали струи кровищи, а тут — нет. Постояв еще немного, тело мягко опустилось на колени и, наконец, упало назад, заливая пол, наконец-то появившимися потоками крови.

— Ну вы даёте, сэр! — подошедший Самсонов, не иначе как от избытка чувств, крепко хлопнул меня по плечу: — Как вы! И того прошли и этого, — он кивнул на тело без головы: — Бах! И готово!

— Да ладно тебе, Мих! Парни твои как? В себя пришли? — я хотел сделать шаг, что бы, переступив через труп, освободить место подходившим бойцам… Но именно в этот момент мне под ногу попалась одна из гильз, щедро разбросанных по полу и я, безуспешно цепляясь за воздух, грохнулся на пол.

Прямо в лужу крови.

Мордой.

Руки-то я выставил, но… Попав в кровь, они разъехались в стороны, отчего я, лишь немного замедлив своё движение, крепко приложился шлемом об пол.

В смотровую щель, заливая мне глаза, плеснуло тёплым, и я выматерился, пытаясь встать, но руки снова разъехались и, только дёрнувшись в последний момент, мне удалось перевернуться с живота на бок. Кое-как встав я первым делом стащил с головы шлем и принялся протирать, ставшие резко липкими глаза.

— Банданой, сэр. — посоветовал мне Миха: — Потом отстираем. Ваш пистолет, — он протянул мне залитый кровью ствол: — Вы его уронили, сэр.

— Спасибо, — буркнул я, кое как приведя зрение в порядок. Прищурившись — глаза немного щипало, но, по большому счёту, всё было нормально. Заметив тело пулемётчика — его запястья и лодыжки были стянуты пластиковыми хомутками, я поинтересовался: — Уже упаковали? Он хоть жив?

— Жив. В отключке только. Мы его от лужи откатили, сам прочухается. Продолжим движение, сэр?

— А ничего, — я покосился на свою броню, практически ставшей бордовой от начавшей запекаться крови: — Что я в таком виде? Неудобно — в рубку же идём, а там — дама.

— Неудобно на потолке спать, сэр, — ухмыльнулся Самсонов в ответ: — Одеяло падает, а вы — в порядке, сэр. Так — даже лучше. Страшнее.

В рубку мы проникли… Легко. И, я бы даже сказал — как-то рутинно. Нет, парни Михи не стали ни взрывать её, ни высверливать замки или ломать блокираторы. Отодрав ломиком кусок декоративной панели, которая была приклёпана к броневому листу небольшими, в карандаш, заклёпками, они залили её внутренности водой от ближайшей пожарной магистрали — шланг нашёлся у первого номера третьей двойки и, дождавшись, когда дверь полностью заполнится жидкостью, просунули в внутрь небольшую колбаску взрывчатки.

Всю остальную работу сделали законы физики — в её гидродинамической части. Внешне дверь практически не изменилась — внутри её что-то приглушённо громыхнуло, бронеплиты чуть-чуть вспучились, разочаровывая меня таким незначительным визуальным эффектом. Но вот внутри…

Внутри — детонационная волна, многократно усиленная и плотной средой, и узкостью пространства, прокатилась по запирающим дверь механизмам, перемалывая их в пыль.

— Ножи приготовить! Пошли! — толкнув створку плечом, Михаил, приоткрыл её, наглядно доказав, что знания — это сила, особенно, если их верно приложить, но в, следующий момент, плашмя рухнул на пол, пропуская над собой, что ж поделать — привычка, десяток пуль, моментально просвистевших в воздухе. Практически все они нашли свои цели — готовясь к броску бойцы сгрудились прямо перед дверью, но… Но эти попадания, несомненно — смертельные при других обстоятельствах, вызвали у них только смех. Подхватив Михаила, и, не обращая внимания на множественные вспышки на своей броне, вся толпа ввалилась в рубку, на ходу комментируя ведущийся по ним огонь.

— Во! По шлему прилетело!

— А мне в плечо — дважды!

— Эй, мужик, — один из бойцов махнул рукой в сторону стрелка, ведшего огонь стоя на одном колене: — Ну кто так держит?! Не за магазин же! Ты за цевьё возьмись — кучнее будет и магазин не сломаешь.

В общем — бойцы развлекались по полной. В отличии от защитников, не понимавших, как такое возможно?! Огонь то вёлся в упор?! С десяти метров?! А эти гады — стоят под пулями и ржут!

— Вы что? Издеваетесь?! Так не честно! — первым не выдержал один из пилотов. Отбросив в сторону короткоствольный автомат, он закрыл лицо руками и потряс головой, будто надеясь, что это всё ему привиделось — но картины окровавленных тел, что он надеялся увидеть, не было. Наоборот — его жест, когда он отнял ладони от лица, парни встретили дружным гоготом и улюлюканьем.

Всё это я наблюдал с порога, не решаясь зайти в рубку. Не из-за стрельбы — появляться в рубке, в таком виде… Мне было жутко стыдно.

— А ну тихо! Ну, раскудахтались! — подкрепив свои слова парой затрещин, Самсонов быстро навёл порядок, заставив бойцов смолкнуть: — Расступитесь, ну же! Дайте боссу зайти!

Деваться было некуда — недовольно скривившись под шлемом, я шагнул в рубку.

Надо признать — капитан был прав. Моё появление в рубке инкассатора было отмечено дружными вздохами его экипажа и всхлипом того самого, оказавшегося совсем молоденьким, паренька пилота, первым отбросившего своё оружие.

— Мих? У тебя успокоительное есть? — махнул я рукой в его сторону: — Дай человеку, только вот истерики нам тут не хватало.

— Сейчас, сэр! — он двинулся к пилоту, на ходу вытаскивая нож и я поспешно прикрикнул.

— Отставить! Лекарство есть? Док давал с собой?

— Зачем тратить, сэр? — капитан демонстративно поиграл клинком перед лицом смертельно побледневшего паренька и до меня дошло — капитан играл, он запугивал команду, лишая их последних крох воли, изничтожая даже самый ничтожный шанс на сопротивление.

— Они денег стоят, сэр.

— Эээмммм… Ты прав. — я начал подыгрывать ему: — Медицина, она дорогая. Да и тело тащить потом… А так сам дойдёт до стола.

— До… Какого стола… Сэр? — пролепетал вконец запуганный паренёк, не сводя взгляда с кончика ножа, выписывавшего вензеля перед его носом.

— Операционного, какого же ещё. — хмыкнул я, возясь с заевшей защёлкой подбородочного ремня: — Разберём на запчасти, органы нынче-то — ого-го сколько стоят! А ты — молодой, — победив застёжку я потянул с головы шлем и продолжил, глядя уже на его неподвижное тело, распростёршееся на полу, около ног Самсонова: — За тебя много дадут. Чё это он, Мих?

— Отрубился. — покачав головой он подошёл ко мне: — Эх… Босс. Хлипкая нынче молодёжь пошла!

— Угу, точно. — капитаном корабля была женщина, поэтому в том, что в рубке присутствовало большое, от пола до потолка, зеркало, закреплённое на створке скафандрового шкафа, я не увидел ничего необычного. Женщина же… Как ей — и без зеркала? Никак!

Правда, лучше бы я в него не смотрел.

Оттуда на меня смотрел монстр.

Лоб, глаза и часть щёк, не прикрытые концом банданы — всё это было густо перемазано подсохшей кровью. Да и сама бандана, кроме той её части, что была на моей макушке, выглядела не лучше — пропитанная кровью, она свисала вниз неопрятным комком, с нижнего края которого, как бы завершая образ… Даже и не знаю кого — людоеда? Демона? Не знаю.

С её нижней части свисали темно бурые сосульки из подсохшей крови. Одна из них лопнула, когда я, действуя абсолютно машинально, коснулся её пальцем, отчего моя рука, и так не сильно чистая, окрасилась свежим, алым цветом. Не думая долго, я вытер её о штанину, внеся тем самым новую, свежую струю к уже имевшимся там в избытке, багровым тонам.

— М-да… И убил и съел, — пробормотал я, не рискуя больше прикасаться к ткани.

— Босс. — оклик капитана заставил меня отвлечься от сеанса самолюбования.

— Тут это, босс, капитанша местная очухалась. Вот. Тоже нежная, сэр. Как вы вошли, так она сразу и того — брык и в обморок. Тащи её к боссу парни! — скомандовал он и пара бойцов тут же вытолкнула ко мне невысокую женщину слегка за тридцать.

Она была и мила, и хороша. Идеально подогнанный и приталенный комбинезон выгодно подчёркивал все соблазнительные выпуклости её фигуры, делая эту женщину желанной добычей в руках таких отморозком, каковыми мы несомненно выглядели в её расширенных и полных естественного страха глазах.

— Хм… — махнув рукой на свой внешний вид — всё одно не исправить, я принялся её разглядывать, медленно переводя взгляд от стройных ножек выше — в талии, груди и, наконец к её лицу. Да, она была мила, даже, пожалуй, привлекательна, отличаясь от красоток глянцевых журналов какой-то естественной, природной красотой, всегда выгодно отличавшейся от современных шедевров пластической хирургии.

— Капитан Софрина, я полагаю?

— Да… С кем я… — он подняла было на меня свои, показавшиеся мне огромными, темные глаза, и я вздрогнул, чувствуя, что начинаю тонуть в них. К моему облегчению она тут же отвела свой взор в сторону, будучи не в силах смотреть на окровавленное чудовище, стоявшее перед ней.

— С кем я говорю? — опустив глаза к полу тихо произнесла она дрогнувшим голосом.

— Босс? — окликнул меня подошедший капитан. Свой шлем он тоже снял и тот болтался на сгибе его руки, уподобившись небольшой корзинке, такие любят брать с собой грибники, отправляясь на свой промысел.

Подойдя к нам, он критически осмотрел девушку и, задержавшись на миг, хлопнул её по туго обтянутой попке. Надо отдать ей должное — капитанша не вскрикнула и не взвизгнула, испытав на себе такое вольное обращение — только вздрогнула слегка, дёрнув головой.

— О как! — хмыкнул капитан: — Гордая. Я это, босс, он повернулся ко мне: — Позвольте пистолет ваш, он того, ну, когда вы бойцу тому голову оторвали, этого… Ну, испачкался, значит. А я его парням дам — вылижут до блеска. Чего вам-то, босс, руки марать.

— Держи, — вытащив ствол из кобуры я протянул его капитану.

— Да… Эвон вы как того, — негромко, но вполне различимо для нас обоих, пробормотал, как бы говоря сам с собой Самсонов: — Ну да ничего, — он снова покрутил моё оружие в руках, ненавязчиво демонстрируя его Софриной.

Ствол выглядел так, будто я, забыв о том, что это пистолет, то есть нечто стреляющее, орудовал им на манер молотка — весь его корпус покрывала толстая корка спёкшейся крови, кое-где украшенная пучками невесть откуда взявшейся пыли. Хотя — почему невесть откуда, из моей кобуры, конечно. Только вот странно- проскочила в голове тревожная мысль — откуда? Кобура же чистая была.

— Всё будет суперски, босс, — ещё раз крутанув комком грязи перед капитаншей, отчего по лицу той скользнула гримаска отвращения, он небрежно закинул его в свою импровизированную корзинку, и, посмотрев на девушку, поинтересовался: — Я, это, босс. Со всем почтением и пониманием, но позвольте спросить, да и парни тоже вон, — он кивнул в сторону своих людей, равномерно распределившихся по рубке: — Интересуются, парни, бос.

— Чего тебе?

— Вы с ней, — он кивнул в сторону Софриной: — Как, босс? Сначала сами, потом парням, ну а Доку после? Или сразу Доку? Вы только, ну понимаете, нашему ветеринару на чины плевать, он её оприходует сразу, этому зоофилу без разницы — капитан она, или овца шашлычная. Если Доку, босс, то я эту кралю лично провожу и там, ну, когда ее разделывать будет, Док-то, прослежу, чтобы на стол сразу, без баловства. Капитанша, всё же, — произнеся последние слова он мечтательно облизнулся, ясно давая понять, что её ждёт сразу после расставания со мной.

— Погоди. Поговорить сначала надо. Успеешь ещё.

— А что? Я, это, подожду, босс, конечно подожду, — сказав это, Самсонов отошёл ей за спину и весело подмигнул мне, давая понять за чем устроил это шоу. Сделав вид, что не заметил его подмигивания, я повернулся к девушке.

— Значит, Софрина, капитанша, да?

— Да.

— Ну? Я здесь, как вы, капитан, — слово капитан особо выделил голосом: — Как вы и просили.

— Я?! Просила?!

— Около часа назад. Хм… Не помните? Сами сказали — как всё закончится прибыть в рубку. Не припоминаете?

— Я не звала вас, — отрицательно помотала она головой и закусила губу, роясь в памяти.

— Ну как же, Софрина?! Я тогда у третьего аварийного люка был — мы по трансляции общались, пока связь не…

— Так это был ты?! — вот тут её проняло — взвизгнув она рванулась ко мне, размахивая коготками в воздухе. Если бы не капитан, предусмотрительно занявший позицию за её спиной, то моя бы морда украсилась новыми потёками крови — на сей раз моей.

Он успел схватить девушку за поясной ремень, прежде чем она вцепилась в мое лицо — её коготками не хватило буквально пары сантиметров и они, как мне показалось, разочарованно, щёлкнули в воздухе прямо перед моим носом.

— Гад! Подонок! Сволочь! — визжала она, пока капитан, к которому на помощь пришли два бойца, пытались скрутить эту кошку: — Пустить! Дайте мне его, ну! Трусы! Козлы! Пусти меня и я посмотрю — у кого из нас есть яйца! Суки!

— Сэр, — когда она, спелёнутая хомутами обессилено затихла на полу, бросая на меня полные ненависти взгляды своих глаз, подошёл ко мне капитан. Его ладонь была глубоко расцарапана, и он слизывал с неё кровь, болезненно морщась.

— Глубоко?

— Угу.

— А что броню снял?

— Так упарился, сэр. Вы позволите? — в его руке появилась пачка сигарет и я кивнул, шаря по кармашкам разгрузки в поиске своей.

— Здесь нельзя курить! — полный презрения и негодования голосок раздался с пола, показывая, что его обладательница всё еще не сломлена.

— Вот же упёртая, — одобрительно, с нотками уважения в голосе, кивнул на неё он затягиваясь.

— Свиньи!

— Ага.

— Козёл!

— Точно.

Пока они так развлекались, я стащил с головы уже порядком осточертевшую бандану и, свернув её более-менее чистой стороной наружу, бросил на пол.

— Ты пол хоть раз мыл? Козлина тупая! Только гадить и умеете, — тут же, последовал комментарий уже в мой адрес. Отвечать я не стал — вытащив сигарету я снова принялся шарить по карманам, на сей раз — в поисках зажигалки.

— Сэр, вот, — подошедший Крос протянул мне цилиндрик: — Я его вам там отдать не успел, — виноватым тоном признался он.

— Да всё норм, боец. Не посеял и то гуд.

Курить у меня не получалось — сами попробуйте наслаждаться ароматом любимых сигарет, под нескончаемый аккомпанемент самых нелестных комментариев, отпускаемых весьма приятной особой в ваш адрес.

— Знаете, сэр, — дождавшись, когда я докурю, Миха забрал у меня окурок и убрал его в один из своих кармашков разгрузки.

— Тряпка! Даже окурок бросить боится! Мужик, тоже мне! — немедленно откомментировала и это действие девушка.

— Знаете, сэр, — поморщившись не неё вздохнул он: — Я думаю, сэр, мои парни с ней не того. Здоровье дороже.

— Угу, согласен, — качнул головой я, полностью разделяя его точку зрения: — Ладно, Миха, корабль мы взяли, теперь довести его до дома надо. Нового дома. Значит вот что — пошли кого ни будь на катер, к Жбану — пусть отстыковывается и всплывает.

— Хорошо, сэр. Разрешите исполнять?

— Валяй, — окинув взглядом рубку — экипажа Сафроновой уже здесь не было — парни капитана увели их в свободный трюм, я покосился на пилотскую консоль — предстояло дождаться отхода нашего катера и возвращаться в нашу реальность. А потом ещё и вести его — и вот тут начинались проблемы. Куда вести? На какую планету или станцию? Этот момент мы проработали слабо. На совещании перед вылетом мнения разделились — Жбан и Дед ратовали за Союз Свободных миров, Шнек, с неожиданно примкнувшим к нему Доком, выступали за нейтральную планету. Мрак же от голосования и вовсе уклонился, объясняя это тем, что ни там, ни там не был, и что он де полностью доверяет мнению старших товарищей. С тем мы и закончили то собрание — с моей точки зрения — ничем, а вот с точки зрения экипажа… С их точки зрения совещание прошло успешно и теперь Капитан должен был сделать свой выбор — выбрав любой из двух вариантов. Угу… Знать бы ещё какой.

— Эй, господин, — заворочавшаяся на полу девушка негромко окликнула меня, переворачиваясь на спину.

— Чего тебе? — кроме выбора куда лететь, мне сейчас предстояло ещё и пилотировать инкассатора — на борту я был единственным, кто имел хоть какое-то представление о том, как управлять этой лайбой и не могу сказать, что я был счастлив этому. Одно дело катер, и, совсем другое — серьёзный корабль.

— Разговор есть, — её руки были схвачены хомутом за спиной, и она мотнула головой, стряхивая со лба упавшую на глаза чёлку: — Звать вас как?

— Звать не надо, — я присел на корточки перед ней: — Вот прошлый раз позвала, эээ… Позвали вы меня, капитан — я пришёл. И что, мэм, вам от этого легче стало?

— Очень смешно, — дёрнула она уголком губ: — А обращаться к вам как? Не боссом же звать, по примеру ваших отморозков?

— Не имеет значения, — отмахнулся я: — Можно и боссом.

— Нет, мистер «Не-имеет-значения», боссом я вас звать не буду.

— Ну и не надо. Мне пофиг. Чего хотела-то, Сафронова?

— Предлагаю сделку. — при этих словах она распрямила плечи, отчего её груд, туго обтянутая тканью комбеза приняла уж совсем соблазнительный вид: — Вы отпускаете мою команду, а за это, — залившись краской она отвела взгляд и продолжила гораздо тише: — Стану вашей.

— Чего?

— Вашей сексуальной игрушкой. Рабыней, — она скрипнула зубами, через силу выталкивая из себя слова: — Я же вам нравлюсь, да? А я очень искусна в любви и могу быть очень и очень страстной, — пересилив себя она подняла голову и посмотрела на меня: — Да, босс. Могу.

— Босс, я эта, — присевший на корточки рядом со мной капитан, включил прежний режим и кивнул в сторону: — Кроса отправил. Ща Жбан отстыкуется и домой.

— Принято.

— Я, эта, босс, — он шмыгнул носом и вытер его небольшим кружевным платочком — на фоне брони он смотрелся крайне неуместно: — Не ведись, не, босс. Откусит чего, или пургену с димедролом намешает. Не босс, не ведись! Точно говорю — стерва. Вон, у неё на лбу, так и написано — Сэ, Тэ, эР, Ве…

— Вы букву пропустили, — тут же послышался её, стервин, ехидный голос.

— Разве? — приняв озадаченный вид, Самсонов начал загибать пальцы, бормоча себе под нос, составлявшие слово буквы, но сбился и махнул рукой: — Вы же видите, босс! Стерва и есть! У… Змеюка! А на базе, босс, мы вам бордель купим! От команды подгон, босс! За операцию эту! Я уже с парнями перетёр — все согласные. Да и остальные, ну — те, что на крейсере нашем, уверен — супротив не будут, — он снова шмыгнул носом: — Мы же, да без вас, босс… Да никуда!

— Погоди, — отмахнутся от его, насквозь пропитанных лестью, слов: — Дай подумать.

— А, ежели, вы, босс, эту хотите, так тоже не проблема. У парней приблуда для этого есть.

— Какая приблуда?

— Дык, босс. Не все же такие согласные, ну как те — из борделя. Вот и смастерили, ну что б, в полевых значит. Пара палок с петлями и кляп. Проверено, босс- не рыпнется!

— Вам ничего не понадобится, — Софрина произнесла эту фразу особенно томным голосом, облизав губы кончиком языка — получилось весьма… Соблазнительно: — Я буду сама кроткость и страсть…

— А ну! Тихо, вы, оба! — прикрикнул на них я и перешёл на деловой тон: — Капитан, у меня, к вам, есть другое предложение. Деловое.

— Неужели я вам не нравлюсь? — девушка потянулась, стремясь принять позу, максимально выгодно подчёркивающую её фигуру, что, будучи связанно, сделать было не просто.

— Нет.

— Нет? Как это — нет?!

— Я не это хотел сказать. Нравитесь. Но…

— Что, но? — она снова провела кончиком языка по губам, и, многообещающе, с придыханием, проговорила: — Отпустите моих людей… Босс. И я стану вашей… Вся…

— А мож и не откусит ничего, — Михаил задумчиво почесал у себя за ухом: — Но я б — взнуздал, босс. Целее будите.

— Вы оба — заткнуться можете? — мне сейчас было не до её прелестей. Корабль-то мы захватили, но это было только пол дела — теперь его следовало, и — как можно быстрее, отогнать из системы. Да — Империя пока не прибрала к рукам эту систему, но это был только вопрос времени, да и Имперские патрульные корабли уже сновали около Кило если не как у себя дома, то очень близко к тому. Поэтому, как вы понимаете, сам факт того, что в пространстве висят борт о борт два корабля, причём один из них боевой, а второй — забитый деньгами, не мог бы не заинтересовать патрульного. Меня бы — заинтересовал точно, и, следовательно, нам нужно было максимально быстро убраться отсюда.

Куда убраться — проблемой не было. Мы заранее, ещё до начала операции, согласовали несколько вариантов — систем, где наши корабли могли бы встретиться — всё, что от меня требовалось, это передать на Весельчака код — два символа. Первый — плюс, если операция по захвату прошла успешно и цифру, обозначавшую в какую именно систему мы направляемся. Карточки-схемы Жбан так же подготовил заранее — они лежали в одном из кармашков разгрузки, ожидая окончания операции.

Но!

Как я уже говорил — вести инкассатора в одиночку было той ещё задачей. На словах всё выглядело просто — от меня, всего лишь, требовалось, пересаживаясь между местами операторов маневровых, направить нос корабля на выбранную звезду, и, заняв кресло Первого пилота, разогнать корабль, направляя его в прыжок.

Но сейчас — обводя взглядом ряды консолей, на этот средний транспорт его капитан явно установил маневровых раза два больше по сравнению со стандартным комплектом, мне становилось не по себе. Зачем Софрина это сделала было ясно — манёвренности, особенно когда у тебя трюм забит баблом, всегда мало — особенно, если не дай Бог, на хвосте висит некто, желающий этот груз приватизировать…

Так что — сделала девочка всё верно, я бы и сам поступил бы так же… Вот только бегать по этим рядам мне не хотелось — от слова совсем.

— Капитан. Мои условия. — сформировав в голове примерный план действий я посмотрел на девушку: — Я сохраню жизнь и вашей команде и вам, при одном условии. Не перебивайте. Вы даёте мне своего первого пилота и ваших парковщиков. Лучших парковщиков. Они отведут мой, — я подчеркнул голосом «мой»: — Корабль куда я скажу. После чего я отпущу вас на все четыре стороны. Спас капсулы у вас на борту есть.

— Есть, — она задумалась: — Есть даже лучше — разъездной катер. В нём будет тесно, но это лучше, чем в жестянках висеть. Катер дайте.

— Катер — так катер, — кивнул я: — Значит так — Первый пилот, бригада парковщиков, штурман и связист. — про последних двух я вспомнил в самый последний момент: — Отдаёте их мне, они отводят корабль куда я укажу и всё. Вы — свободны. Согласны?

— Я могу быть и пилотом, и штурманом, и связистом.

— Нет, милая. На тебя у меня отдельные планы.

— То есть — меня вы оставите? Себе? — сказав это она снова залилась краской.

— Оставлю. Но не в том смысле, что вы думаете, капитан. Не секс куклой.

— Я не кукла!

— Слушайте, Сафронова. Кстати — как ваше имя?

— Екатерина.

— Так вот, Катюша. Будешь заложником. Заложницей, — поправился я: — сделают твои всё как надо — уйдёшь на катере со своими. Нет, — я развёл руками: — Сама понимаешь.

— Команда будет довольна, босс, — не преминул вставить свои пять копеек Самсонов: — Такая краля, босс!

— То есть — мы меня не возьмёте?

— Катя! Ту уж определись — хочешь со мной быть — так и скажи. Я не против. Девка ты видная…

— Нет! — она отчаянно замотала головой, показывая, насколько сильно не хочет.

— Вот и я не хочу. Уяснила? Промотивируй своих не дурить и разойдёмся по-хорошему. Ясно?

Спустя минут тридцать Инкассатор уже был в обычном пространстве.

Сафронова сделала всё как надо — отобранные ею специалисты, молча, бросая неприязненные взгляды на стоявших рядом с ними людей Самсонова, вывели наш корабль сначала из гипера, а затем, после того как их штурман — невысокий, слегка полноватый мужчина, чем-то неуловимо напоминавший Жбана, отправил сообщение, снова ввели нас в гиперпространство — но уже по нужному мне курсу.

Этот переход прошёл без эксцессов- точно в расчётное время корабль вернулся в обычное пространство, где нас уже ждал Весельчак. Наш эсминец висел в километре от точки выхода, и, стоило только появиться, как от него отделилась небольшая яркая точка, начавшая сближение с нами.

— Вас вызывают, — местный штурман бросил на меня косой взгляд и кивнул на терминал связи.

— Слушаю, — нацепив гарнитуру, которую он оставил на консоли, я ткнул кнопку приёма.

— Сэм? У вас всё в порядке? Как оно прошло? Потери есть? — засыпал меня вопросами Шнек и, не давая мне ни малейшего шанса ответить, продолжил: — Я выслал катер. Там наши парковщики и штурман, помощник Жбана. Ждём тебя дома, Сэм! — в микрофоне послышалась какая-то возня и голос старпома пропал, уступив место Доку.

— Сэр, как вы? — начал он повторять вопросы предыдущего оратора: — Раненые есть, сэр? Помощь требуется? Вы сами как, сэр? К вам направлен катер…

— Так! Тихо! Ну что вы как бабы, ей Богу! Всё в порядке. Раненых нет. Корабль наш. Груз — тоже! Детали сообщу по прибытию. Ясно? — и, не давая ему опомниться рявкнул: — Ясно! Конец связи!

— Что ж… Пришло время прощаться, — положив гарнитуру на консоль я повернулся к Сафроновой, которая сидела на капитанском кресле. Несмотря на то, что её руки были прихвачены всё теми же хомутиками к подлокотникам, и на то, что весь переход рядом с ней стоял, поигрывая своим тесаком, Михаил, выглядела она отлично.

— Михаил?

— Да, босс?

— Местных в катер погрузи.

— Вы обещали, что никто не пострадает? — встрепенулась на последнем слове Екатерина.

— Без членовредительства, капитан.

— Сделаем, босс, — он кивнул и принялся раздавать команды своим людям.

Дождавшись, когда подгоняемые тычками люди Сафроновой покинут рубку, я подошёл к ней, на ходу вытаскивая нож.

— Надеюсь, вы, мэм, — приготовившись разрезать стягивавшие её руки хомутики, наклонился над ней я: — Не будите делать глупостей?

— Да какие тут глупости, — вздохнула она: — Корабль ваш, подкрепление на подходе — даже если я вас сейчас убью — что это изменит?

— Ничего, — кивнул я, осторожно перерезая пластиковые полоски, согласился я: — Да и вряд ли бы вы со мной справились.

— Спасибо, — я посторонился, и она выбралась из своего кресла, разминая запястья: — А может и справилась бы, — с вызовом добавила Екатерина, глядя на мой нож: — Вот упала бы сейчас в обморок — вы бы наклонились, я бы вытащила нож и…

— Мечтать не вредно. Вас проводить? — я кивнул в сторону двери: — Или сами дорогу к катеру найдёте?

— Это мой корабль! — она было вздёрнула подбородок, но, тотчас спохватившись, поникла: — Был мой.

Вздохнув она подошла к центральной консоли и нежно погладила её поверхность: — Вы уж поаккуратнее с ней, это хороший кораблик, мистер.

— С ней?

— Я называла её Марьяной, — призналась Екатерина: — Мы с ней через многое прошли.

— Понимаю ваши чувства, капитан. Не беспокойтесь — с вашим кораблём всё будет в порядке, он в надёжных руках.

— В ваших что ли? Вы и за собой следить не в состоянии, — резко развернувшись она двинулась было к двери, но на самом пороге столкнулась с входившим в рубку Банкиром.

— Ого! — он растопырил руки, преграждая ей путь: — Какие тут красотки ходят?! И без охраны?! Вот свезло-то!

Следом за ним, Сафроновой пришлось отступить назад, в рубку ввалилась, гогоча и отпуская шуточки в адрес девушки, целая толпа мужиков — почти всех их я знал — это была вторая смена парковщиков и я с ними всеми часто пересекался в рубке. Смешки смолкли, когда они заметили меня.

— Сэр… — подошедший первым Банкир, показал рукой на моё лицо — это она вас так? Да мы её! Вот же…

— Стоп, парни. — я поднял руку вверх: — Не она. До неё это.

— А кто тогда?!

— Уже никто. Грохнул я его. При штурме. То его кровь, цел я, успокойтесь.

— Точно? — он подошёл ближе и, с минуту, внимательно разглядывал моё лицо: — Вроде и вправду, сэр, целы вы. Вот держите, — покопавшись в карманах он вытащил на свет небольшую упаковку влажных салфеток: — Возьмите, сэр. Не дай Бог Док вас, в таком виде… Он же с ума сойдёт!

Капитаншу я проводил до трюма, на ходу пытаясь привести себя в порядок — на это ушла почти вся, переданная мне Банкиром, пачка.

Внутри, под прицелом людей Самсонова, стоял экипаж Марьяны. Столпившиеся около разъездного катера — точной копии нашего, на котором мы прибыли на этот корабль, люди нервно переговаривались, но, в остальном вели себя смирно, не провоцируя своих охранников. Скомандовав им начать погрузку, она повернулась ко мне.

— Значит, сэр, да?

Я молча развёл руками.

— И как же вас звать, капитан, сэр? Вот только шуток про «звать» не надо, хорошо?

— Сэм Люциус, мэм. — скрывать своё имя я не стал. К чему? Рано или поздно она узнает, даже скорее рано — прибудет на Кило, запросит данные по недавно ушедшим кораблям, увидит портрет капитана и всё. Опознание завершено!

— Сэм. Люциус. Сэм. — она несколько раз произнесла моё имя, будто пробуя его на вкус: — Я запомню тебя, капитан Люциус.

— Да ради Бога.

Мы молча следили за тем, как её люди, вытянувшись в очередь, медленно скрывались в катере. Когда последний член экипажа оказался внутри, она повернулась ко мне.

— Я сообщу о вашем нападении, капитан, когда буду на Кило.

— Часа через два, — механически кивнул головой я.

— Через три — мне надо привести себя в порядок — не могу же я идти в полицию в таком виде?!

— Спасибо. Но зачем? Вы же можете подать сигнал, когда войдёте в систему? Там наверняка уже Имперцы во весь рост ходят.

— И прибыть на допрос без макияжа и причёски? Кроме того — ваша поимка — это только вопрос времени. Куда вы денетесь?

— Найдём куда.

— Только корабль не повредите — я, вам, за свою Марьяну! — она погрозила кулачком перед моим носом.

— Вам пора, мэм, — не стал вступать в дискуссию с ней я: — Как задраитесь я дам команду — створки откроют и вы — свободны, Екатерина.

— До встречи на суде, Люциус, — резко отвернувшись она шагнула было к катеру, но вдруг остановилась и, подойдя ко мне вплотную, прошептала на ухо: — Зря ты отказался, Сэм. Я — лучше девок из борделя. Намного лучше!

Не найдя что ответить, я молча кивнул и она, плавно покачивая бёдрами, быстро прошла к катеру.

— Хороша, да, босс? — незаметно подошедший Михаил, так же проводил стройную фигурку взглядом: — А может того, босс?

— Чего того?

— Скажем нашим, на эсминце, возьмут катер тёпленьким. Экипаж — пусть дальше гребут, а её — тебе. Понравилась же девка, видно же. Да и она — явно не против.

— Думаешь? — я покосился на задраенный катер.

— Ха! Уверен, сэр! Стала бы она так кормой вилять!

— Пусть летит, — бросив прощальный взгляд на кораблик, я двинулся к выходу из ангара: — Наш катер где?

— В соседнем, сэр. Ну так что — сказать? Нашим?

— Самсонов! — повернувшись к нему лицом я выкрикнул ему слова в лицо, изливая в них всю свою усталость, злость и непонятную, какую-то детскую обиду: — Вам! Что не ясно, капитан! Сказано — пусть летят! Значит, что?! Значит — пусть летят! Всё!

— Так точно, сэр! — Михаил вытянулся по стойке смирно: — Вас понял, сэр! Есть не препятствовать отбытию!

— Своих собирай и айда на катер, — успокаиваясь и злясь на себя самого за эту вспышку, гораздо более спокойным тоном произнёс я: — Вылетаем немедленно.

— Есть! Сэр!

Уже на выходе из ангара я услышал, произнесённые тихим голосом, слова кого-то из людей капитана: — что это с начальством, Мих?

Говоривший не учёл акустики — в практически пустом помещении звуки его голоса раскатились по всему пространству так, словно он не шептал, а орал во всю глотку. Ну, по крайней мере мне именно так показалось.

— Что-что?! Да ничего, — тоже излишне громко, на мой взгляд, ответил его командир: — Понравилась она ему, вот и срывается.

— Так это, делов-то…

Не став дослушивать, что там предлагал боец — чего гадать, и так было ясно, я покинул Ангар, направляясь в соседний, где меня ждал катер с Весельчака.