Следующий день выдался на редкость суматошным даже для меня, несмотря на то, что, инструкции, выданные всем участникам операции, были, ну, по-моему, предельно ясными.

Говорил про плотников? Так вперёд — занимайся ими! Рассказывал про прививки и фильтры — флаг тебе в руки, дорогой! Действуй! И так далее.

Сам же я, не вижу смысла это скрывать, планировал провести все эти несколько дней до прибытия на Акзар, в относительной тишине. Все, что мне хотелось, так это валяться на койке, и, любуясь видом из иллюминатора, потягивать коньяк, изредка разруливая возникавшие вопросы.

Ага, вот прям щаз!

Первым ко мне завалился старпом — я только-только выполз из душа, намереваясь рухнуть в койку, как осторожный стук в дверь, заставил меня чертыхнуться и впустить его.

— Отдохнуть решил? — он покосился на бутылку коньяка, уже приготовленную мною для планового употребления.

— Угу, — кивнул я: — Делиться не буду, ты при исполнении.

— А ты на боевом посту, — парировал он, протягивая к ней руку, но я стоял ближе, так что сосуд, с драгоценным содержимым, был успешно выведен из-под атаки.

— Я всегда на боевом посту, — убрав ёмкость из пределов его досягаемости, я продолжил: — И сейчас мой боевой пост — в койке. Ясно?

— Нет. Понимаю ещё, если бы тебя там капитанша та ждала, а так? — пожал плечами он стащил с тарелки кусочек посыпанного сахаром лимона, и, закинув его в рот, продолжил, кривясь от кислого вкуса: — Значит так, Сэм? Все пашут, а ты — дрыхнуть?

— Именно так, старпом. И, освежения твоей памяти для, я только часа три, как из боя. Имею права выпить и поспать?

— Имеешь. — подозрительно легко согласился он: — Только вопросы срочные реши и отдыхай. Правда, — уперев вторую дольку, он лицемерно вздохнул: — Какой же это отдых и без бабы?

— Спокойный Шнек. Здоровый и спокойный сон. Ты-то чего хотел?

— Да. Я про транспорта рассказать пришёл.

— И?

— В общем, дело такое. Я связался с четырьмя конторами. Две отказались, а другие две предоставят нам по пять транспортов. Со скидкой! — он многозначительно приподнял палец и покосился на бутылку, стоявшую на дальнем конце стола.

— Что со скидкой — это ты молодец, но коньяка — не дам.

— Жмот.

— И горжусь этим. Что-то ещё.

— Да. На скидку я нанял ещё пару транспортов — под сельхозтехнику и для доставки еды беженцам. Не беспокойся — бюджет не превысил. Как согласовывали полсотни миллионов, так и вышло. Вписались.

— Что с плотниками?

— Тоже договорился, — он потянулся за очередной долькой, но я проворно эвакуировал тарелку от него — поближе к бутылке.

— Ну и жлоб же ты! — вздохнул он: — Мы тут все пашем, а ты?

— Я на Марьяне своё отпахал. Пока вы тут отдыхали.

— Мы?! Отдыхали?! Да мы изнервничались тут все!

— Что с плотниками? — вернул я разговор в деловое русло.

— Договорился. Все десять транспортников сейчас идут на Четвёртую Ступенчатой Пирамиды — там дерева много. Как апгрейд завершат — прыгнут на Акзар, это то же созвездие — одиннадцатая звезда.

— Одиннадцатая? А сколько там всего звёзд? В Пирамиде этой?

— Всего? — он почесал кончик носа: — Семнадцать вроде. Оно, созвездие это, выше плоскости Галактики, вот всю эту кучу — в созвездие и определили, для простоты. На пирамиду — ни разу непохоже, скорее облако.

— А чего тогда так назвали?

— Да кто ж его знает, — развёл Шнек руками: — Мож картограф пьяный был, мож ещё чего. Да и в конце концов — какая нам то разница?

— Никакой, — кивнул я: — Ладно. Раз у тебя всё по плану, то не смею больше задерживать. Молодец и всё такое. Не налью.

— Жмот.

— Этот вопрос, старпом, мы уже обсуждали. И вот ещё, Шнек. Касательно крейсера и авианосца.

— Ну?

— Я и сам не против и того и другого, но вот смотри. Ты там, — я кивнул на дверь, намекая на его слова, произнесённые в кают-компании: — Что мол-де королём я буду. Говорил?

— Говорил.

— Сам посуди. Вот возьмём мы планету силой и что?

— Как что — править будешь. Я — адмиралом при тебе, твоё величество, — улыбнулся он и отвесил шутовской поклон в мою сторону: — Стану.

— А народ? Население местное — мы что? Принудим? На штыках сидеть будем?

— Ну так это, — он снова почесал кончик носа: — Вольности объявим, налоги снизим и всё такое.

— Задобрим, то есть?

— Ага.

— А вот послушай меня. Оно нам надо? Нелояльное население? Не проще ли сделать так, чтобы оно — население это, было нам изначально благодарно, а? Что бы оно в нас своих спасителей видело, и, с радостью не только кормило нас, но и бойцов давало? Обученных хотя бы стрельбе?

— Ты про фермеров этих?

— Про них. Деваться им некуда — кирдык глобальный близится, все — я про Империю, их послали, а тут мы — все в белом, с транспортами. Мол — спасать вас прибыли и не абы как, а вот и планетку для вас подобрали и на жильё-жратву раскошелились. Как ты думаешь? Как они, после всего этого, будут к нам относиться?

— Спасители, — хмыкнул он: — В белом. Ха! Сэм! А это может и сработать. Я бы точно благодарен был бы — если бы мою задницу из такого дерьма бы вытащили!

— Вот! А крейсер мы достанем, не переживай. Чуть позже — но достанем. И крейсер и авик, всё будет. Только подожди малость.

— А что? — оживился он: — Может и сработает, да. Наливай! Это отметить надо!

— Перебьёшься! — я кивнул на дверь: — Тебя работа ждёт.

Ничего не сказав, он вздохнул, и, коротко кивнув на прощанье покинул каюту, оставив меня наедине с закуской, бутылкой и безбрежной чернотой космоса.

Следующим, я только успел принять одну рюмку, припёрся Док. С докладом о закупках вакцин и фильтров. От него я отделался быстро — подписав ведомости я выпроводил его, не забыв поблагодарить за проделанную работу.

После Жвалга, не прошло и четверти часа, заявился Банкир, вытащив меня из кровати, куда я только-только успел заползти.

— Ну, — буркнул я, поглубже закутываясь в халат — вновь натягивать комбез желания не было от слова совсем: — Чего у тебя случилось?

— Я не вовремя, сэр? Может я позже зайду?

— Нет уж. Второй раз вытащить себя из койки я тебе не дам. Рассказывай.

— Я быстро, сэр. В общем, это, сэр. Связался я со своими, ну, на предмет эвакуации. Они, конечно, обрадовались — от Империи, от чиновников наших, сэр, ни слуху, ни духу, вот. Сэр. Связался я с ними, обрадовал, значит, — он обтёр вспотевшие от волнения ладони об комбез и продолжил: — Потом я невесте позвонил, значит, чтобы и её тоже, ну — обрадовать, новостью этой, сэр.

— К сути переходи. — оборвал его я, чувствуя, как дремота, до этого момента, обволакивавшая меня тёплой пеленой, начала спадать, уступая место состоянию бодрствования: — И, по короче, ладно? — сделал я попытку удержать ускользающее, сладкое ощущение тепла и неги.

— Так я и так, сэр, максимально кратко! Без деталей. В общем, Анна, так мою невесту зовут, связала меня с тётушкой Магдой — она старшая на нашем хуторе, а та уже вышла на координатора Линга, он сейчас за старшего, мы его голосованием, сэр, общим голосованием выбрали.

— И что Линг этот твой? Обрадовался? Точки посадки транспортов согласовали?

— Почти, сэр.

— Почти? — я окончательно проснулся и покосился на кофейный аппарат, понимая, что вот теперь заснуть мне вряд ли удастся — слишком уж виноватым тоном он произнёс это «почти».

— Нет, сэр, они конечно, обрадовались — как тут не обрадоваться, но…

— Что, но? — поправив халат, я подошёл к аппарату: — Кофе будешь?

— Нет, сэр, спасибо. Я, с вашего позволения, продолжу.

— Валяй, — наполнив кружку, я уселся за стол и кивнул ему на место напротив: — Садись.

— Я постою, сэр, — мотнул он головой и сел, немало удивив меня логичностью своих действий.

— Так вот, сэр, я продолжу. Линг, конечно, сэр, был рад услышать, что мы идём к ним на помощь, да не одни — с целым флотом транспортов. Мы быстро согласовали зоны сбора населения и перечень техники, которую они с собой возьмут. Что бы сразу поля распахать и засеять.

— Много? — пододвинув к себе блокнот, я приготовился вносить правки в свой план — зная фермеров, и, их любовь к земле, я не сомневался, что для транспортировки всей техники одного транспортника будет мало.

— Много? А, вы о количестве машин? Нет, сэр, всё в один транспорт влезет. С посадочным материалом, сэр. Мы по минимуму берём — только что бы себя прокормить.

— Мы? Ты что, Банкир, решил, что? Покинуть наши ряды?

— Я? Нет, сэр, что вы! Это я так, на автомате, говорю, по привычке, сэр.

— Уверен? Что остаться хочешь? — отпив кофе я посмотрел на него поверх кружки: — А то смотри, держать насильно не буду. Всё же невеста у тебя там, а ты сейчас — хоп! И героем к ней, а? Всё же — планету спас, чем не герой?

— Нет, сэр, — покрасневший боец опустил взгляд в стол: — Не могу, сэр. Хочу, но не могу. Я же теперь ваш должник, сэр. Я уже и со Жбаном договорился, отпускает он меня, и с Самсоновым.

— Погоди-погоди, — потряс головой я, не понимая, при чём тут наш десантник: — Со Жбаном — да, он начальник твой, а Михаил-то тут при чём?

— Так я в его команду перевёлся, сэр. Что бы значит, ну, когда вы снова в драку полезете, рядом быть, сэр. Прикрыть вас, если что — стреляю я хорошо, да и драться умею. А вам, сэр, без прикрытия, ни как нельзя теперь.

— Я что? По-твоему, сам за себя постоять не смогу что ли? На кой чёрт мне телохранитель? Раньше же как-то справлялся?!

— Так-то раньше было, тогда у вас такой брони не было.

— Погоди. — я снова глотнул горячего напитка, надеясь, что он прочистит мне мозги и вернёт способность соображать: — Раньше я вовсе без брони был. И ничего — выжил, как видишь. А сейчас? В этой броне? Так я в ней на пулемёт шёл — и жив. Не понимаю.

— В общем, сэр, не дают они добро на посадку, — развёл он руками, резко возвращаясь к предыдущей теме: — Транспортам не дают.

— А чего ты так резко со своего телохранительства съехал? — подозрительно прищурившись, я пробарабанил пальцами по столу: — Ну-ка, колись давай. И броня тут при чём? Моя броня? Вы что — сломали её, когда кровь отмывали?! Ну я, блин, сейчас Доку, голову-то откручу!

— Нет, сэр, что вы, — замотал он головой: — С ней всё в порядке… Почти. Её… Её даже лучше прежней сделали, сэр! Точно — лучше прежней, сэр!

— Разберёмся, — покачал головой я, чувствуя, как во мне начинает разгораться тревога — броня и так была хороша, чего улучшать-то? — Почему транспортам посадку не дают? Не доверяют?

— Да, сэр, — кивнул мой новоиспечённый телохранитель: — Линг, сэр, он после того, как их бросили все, никому не доверяет. Он просил передать, чтобы, сначала мы сели. Хочет с вами переговорить, ну а после, если всё нормально будет, тогда уже и эвакуацию объявлять.

— Он что? Свихнулся? Времени и так нет, а я его ещё и уговаривать буду?

— Такое у него требование, сэр, — развёл руками Банкир.

— Переубедить сможешь?

— Нет. Упёрся он, сэр. Ни в какую — мол сначала со старшим вашим, а уж потом — эвакуация.

Корабль вздрогнул, и чернота пространства за иллюминатором сменилось серой дымкой — мы начали прыжок к Акзару.

— Ладно, — допив кофе, я встал, направляясь к мойке: — Как из прыжка выйдем свяжись с ним, скажи, что я согласен. Сядет только Весельчак, транспорта будут на орбите ждать.

— Спасибо, сэр! — вскочил он со своего места: — Уверен, что он согласится, вариантов-то нет.

Сюрпризы начались, когда мы приблизились к обречённой планете, и, встав на орбиту, связались со столичным городом, носившим то же самое название, что и планета — Акзар.

Как и предупреждал меня Банкир, на поверхность сесть разрешили только нам, предварительно несколько раз предупредив, что сход с орбиты любого другого корабля будет расценен как акт агрессии, со всеми вытекающими из данного действия, последствиями.

— И чем они нам грозят? — хмыкнул старпом, когда Весельчак начал свой спуск к поверхности: — У них даже ПВО нет?! Что они — расстрелять нас на поверхности собираются? Из ружей? Пффф… — знаешь, Сэм, — повернулся он ко мне: — План Жвалга начинает нравиться мне всё больше и больше. Жаль, что мы от него отказались.

— Не бери в голову, — отмахнулся я: — Как по мне, то они просто себе цену набивают. Ну, согласись, кому приятно, что его, как котёнка, за шкварку, спасают.

— Думаешь?

— А ты на их место встань. Все их бросили и тут прилетаем мы, такие прям самаритяне. Все в…

— Белом, помню — ты говорил. Кстати, о белом, Сэм. Корабль мы и без тебя посадим, ты иди броню надень, её тебе в каюту занесли.

— Почистили? — отстегнув ремни я вылез из кресла — делать при посадке мне было нечего, так почему бы и не последовать разумному совету — при таком неласковом приёме броня точно лишней не будет.

— Угу, — с какой-то странной интонацией произнёс Шнек: — Почистили.

— И кого мне за это благодарить? — мрачным тоном поинтересовался я, вернувшись в рубку спустя пол часа — корабль как раз совершал посадку на поле местного космодрома, так что ответ я смог получить только спустя пять минут, когда корпус качнулся на выпущенных опорах, завершая конечный участок пути.

— Ну? Я жду. Кто до этого додумался, я вас спрашиваю? — для усиления эффекта я постучал костяшками пальцев по шлему, который я держал в другой руке.

— А что такое, Сэм? — развернувшись в своём кресле посмотрел на меня Жбан: — Как по мне, так отлично выглядишь.

— Отлично?! — встряхнув ярко красный шлем, я протянул его штурману и повторил: — Это ты называешь отлично?!

— Ну да, чего ты кипятишься, ровно же легла?

— Ровно? Может быть. Но красным-то вы зачем меня выкрасили?!

— Так ты же сам сказал?!

— Я?!

— Ну да — в кают-компании. Забыл? Красьте как хотите! — напомнил он, подражая моему голосу.

— Чёрт. Верно. Было дело, — согласился я, припомнив тот наш разговор: — Но не в красный же?! Вы бы ещё и мишень на груди пририсовали бы!

— Тебе не угодить, — буркнул Жбан, отворачиваясь от меня к пульту: — Иди наружу уже. Вон, — махнул он рукой на иллюминатор: — Там уже местные пришли. Тебя ждут.

— Иду. — нахлобучив красный шлем, я двинулся к выходу из рубки.

— Вот нет что б поблагодарить, — послышалось прощальное ворчание штурмана: — Люди старались, а он…

Внизу, на лётном поле, нас действительно ожидали представители местной власти, той, что выбрали сами фермеры после того как официальная администрация свалила с планеты, убедившись в её скором и неизбежном конце. Люди, человек двадцать, стояли метрах в пятидесяти от нас, спокойно ожидая дальнейшего развития событий.

— Ну что, пошли, — кивнул я Банкиру, красовавшемуся в новенькой, и когда только успели сделать, броне: — Покажешь мне, кто там старший.

— Да вон же он, сэр, — показал мой телохранитель рукой на выдвинувшегося навстречу нам мужчине в зелёном камуфляже: — Линг, сэр. Я вам про него говорил.

— Линг, так Линг, — кивнул ему я, направляясь навстречу новому лидеру Акзара.

— Сэм Люциус, — протянул ему я руку, когда мы встретились примерно на середине, разделявшей нас изначально дистанции.

— Линг Самсонов, — представился он в свою очередь и, бросив короткий взгляд за мою спину добавил: — Прохор, там тебя Анна ждёт, — мотнул он головой назад, и вновь обратился ко мне: — Отпустите его, Люциус? Всё же невеста ждёт.

— Иди… Прохор, — немного удивившись имени того, кого я знал под позывным Банкир, разрешил я.

— А мы с вами, Люциус, давайте немного прогуляемся. Погода — отличная, так чего бы не прогуляться двум джентльменам. Как вы, не против?

— Абсолютно за! — кивнул я: — Меня можете просто Сэмом звать, господин Самсонов.

— Линг или Ли — как вам удобнее будет. Городок у нас небольшой, — он махнул рукой в сторону зданий, расположенных, в нарушение всех правил безопасности прямо за границей лётного поля: — Поэтому предлагаю прогуляться по Акзару — это всё же лучше, чем тут топтаться.

— Согласен. — действительно, торчать на бетонной равнине было не лучшим решением.

Путь до города занял у нас минут десять — всё это время мы болтали о разных пустяках, не решаясь перейти к главной теме — эвакуации населения, и, только тогда, когда, пройдя по главной улице поселения, то, что она является таковой свидетельствовало наличием асфальтового покрытия, мы вышли на центральную площадь, где возвышалась статуя Императора — деталь обязательная для всех Имперский поселений, Линг перешёл к делу.

— Значит вы пришли, чтобы нас спасти, да?

— Верно, — я покосился на стайку детей, водивших хоровод вокруг статуи: — Что это они?

— Дети верят в сказки, — проследив мой взгляд, печально вздохнул он: — Они каждый день приносят цветы к Нему и танцуют, веря, что добрый дядя номер Двадцать Восемь пришлёт корабли для спасения.

— А взрослые?

— Уже нет. Мы и вам то не верим.

— Зря не верите.

— Знаете, Сэм, после того, что тут было первые дни, после получения ответов от Губернатора… Верить, что найдётся кто-то, кто захочет нам помочь — сложно. Бескорыстно помочь, я имею в виду.

— Вы правы, — кивнул я: — Альтруистов в этом мире нет.

— Сэр? Вы позволите вас отвлечь? — Банкир, а, точнее, Прохор, появился очень вовремя, переключая наше внимание с неприятной темы на себя, точнее — на себя и свою невесту.

— Добрый день, — вежливо поздоровалась со мной его спутница, выглядевшая очень хрупкой на фоне бойца, полностью запакованного в броню. Контраст был сильным — с одной стороны стоял мой боец, уж не знаю, кто придумал ему этот дизайн брони, но выглядела она гораздо массивнее, чем та, что была на мне. Стоявшая рядом девушка была одета в лёгкое летнее платье, подчёркивавшее её стройную фигурку, и на фоне Прохора, выглядела просто тростинкой, выросшей рядом с кряжистым дубом.

— Анна, я полагаю? — я коротко поклонился девушке.

— О, капитан, вы знаете как меня зовут?

— Знаю, ваш жених о вас много рассказывал, он у нас такой спец по… — я хотел было сказать «по женской части», но, в последний момент, увидев его умоляющий взгляд изменил конец фразы: — Хороший специалист в общем. Да.

— Прохорчик сказал, что вы нас эвакуировать прибыли, это так, сэр?

— Так, милая. — кивнул я: — Транспорта на орбите, планета почти такая же, как и эта, жить правда, первое время в палатках придётся, но ведь с милым и в шалаше — рай? И мешать вам никто не будет. — подмигнул я ей, отчего Анна тотчас залилась краской, по-своему поняв мои слова.

— Тогда чего мы ждём? Она же приближается, — указала девушка на небольшую звёздочку, видимую уже и при дневном свете: — У нас сколько осталось? Три дня? Ли? Чего мы ждём?

— Мы в стадии переговоров, — недовольным тоном буркнул он ей в ответ: — Не мешай.

— Ты переговариваться до конца света будешь! — недовольно топнула ножкой она: — Или ты хочешь, чтобы я всех женщин собрала, да? Так я мигом — скажу, что ты от спасения отказался — что ты им ответишь?!

— Закончим переговоры и отвечу, — отмахнулся он, но в Анне явно проснулся материнский инстинкт.

— Ах так, — уперев руки в бока она перешла в атаку: — Значит мы всё тут будем ждать, пока ваша мудрость успеет свою значимость показать, да? А ты о детях подумал? Вот о них, — показала она на хоровод: — Капитан сюда целый флот привёл, планету нашёл, о жилье и еде подумал, — он бросила на меня быстрый взгляд: — Вы же о еде тоже подумали, сэр? Прохор говорил, что вы всё предусмотрели, да?

— Да, — кивнул я, втайне наслаждаясь этим зрелищем и, одновременно сочувствуя обоим мужчинам — Банкиру, в том, с кем ему жить придётся, ну а Ли… А Линг просто попал: — Мы всё продумали, — решил подлить бензинчика в её пламя я: — Еда, прививки, дома, транспорт наземный, фильтры для воды и даже сортиры. Всё закуплено и сейчас направляется на ту планету. Жаль, если возвращать всё это придётся: — ничуть не смущаясь своему вранью, соврал я, предугадывая её реакцию: — С таким трудом договорились…

— Слышал, Ли? — реакция девушки полностью совпала с моими расчётами — Люди обо всё позаботились ради нас, а ты? Тебе не стыдно? Прохор капитана давно знает — он мне рассказал, с каким трудом ему господина Люциуса уговорить удалось! И что? Все его усилия зазря?! Нет, Линг! Или ты немедленно соглашаешься, или…

Озвучить весь спектр своих угроз ей не удалось — подняв руки новый глава планеты сдался.

— Я передам людям, что бы они начали собираться, — гордо задрав голову Анна удалилась, на ходу инструктируя своего жениха по тем мероприятиям, за которые он, с её точки зрения, мог отвечать.

— М-да… — проводив парочку взглядом — кто в их союзе будет главным было видно невооружённым взглядом, я повернулся к Ли: — Однако… Крутые тут у вас невесты. Я себе, пожалуй, в другом месте присматривать буду.

— Да нормальные они, — он так же проводил парочку взглядом: — Просто ситуация такая. А у них — дети.

— Понимаю, — кивнул я.

— Хорошо. Будем считать, что вы меня убедили. Я дам разрешение на посадку, — набрав что-то на своём комме, Линг поднял взгляд на меня: — А как мы расплатимся? Мы — свободные люди!

— Отработаете. Не на шахтах, не бойтесь. — дружелюбно улыбнулся я: — Хуже. Гораздо хуже.

— Женщин и детей не дам, лучше им тут, чем под нож хирурга или в бордель. — тотчас ощетинился он.

— Кровью расплатитесь.

— Чем?!

— Ну и натурой — огурчиками там, помидорчиками.

— Это как?! — сбитый с толку лидер.

— Та планета — наша база. Надеюсь, прокормить сотню ртов вы сможете?

— Если урожаи будут, то легко. И сотню и тысячу.

— Будет и тысяча, — найдя взглядом Шнека, что-то обсуждавшего с Самсоновым — они последовали за нами в город, я усмехнулся: — И тысяча будет, дай только срок.

— Прокормить — прокормим, меня другое волнует.

— Чего?

— Ты цены на продукты знаешь? Почём у нас берут? Копейки. Тем более — та планета чёрт знает где. Вывозить с неё на продажу, — он грустно вздохнул: — Не купят.

— Знаю, — кивнул я: — А чего бы вам на другую продукцию не перейти?

— На что? — он махнул рукой: — Мы же фермеры, не учёные или шахтёры, да и ископаемых на Новой нет, верно?

— Нет, а скажи, — взяв его под руку, я направился к статуе Императора: — А что, обязательно свежее продавать?

— За остальное не заплатят. Мы здесь, отсюда то бишь, уже и замороженные фрукты продавать хотели, нет, не выгодно. Копеечная прибыль — линия, считали уже, лет пять окупаться будет.

— Консервы?

— Лучше, но всё одно, года два, три, прежде чем окупится.

— Готовые блюда? В вакууме? Сам такие покупаю, покупал, то есть — в печь сунул, и, через пять минут есть можно.

— Послушай, Люциус, — выдернув мою руку он остановился, повернувшись ко мне лицом: — Ты, не спорю, умный мужик, раз всё это организовал, но и мы — не тупая деревенщина. Мы уже тьму вариантов перебрали. Нет решения, понимаешь? Нет его. Забит рынок, это тебе понятно?

— Понятно.

— А что мы с тобой, при этой жизни, не рассчитаемся, это как? Ты сколько на нас грохнул?

Пятьдесят? Сто миллионов? Чего ради? Мы же не вернём тебе их! И рабами твоими не будем.

— Эта операция обошлась мне в триста шестьдесят миллионов, и это еще без еды.

— Еды?

— А что вы жрать будите? До первого урожая? Чего жрать будете? До первого урожая, а? Землю? Ну так мне не жалко, земли. Мне вас, их, — я махнул рукой на водящих хоровод детей: — Их жалко. Вот и разорился. Да, считай, после этой операции я на мели буду! Но — с чистой совестью, понял?!

— Ты псих, — отойдя на пару шагов он посмотрел на меня и, покачав головой повторил: — Тебе говорили, что ты псих? Триста шестьдесят! Обалдеть!

— Говорили, мне вообще, такое часто говорят.

Мимо нас прошли, показательно не замечая нас, несколько женщин. Подозвав к себе детей, они двинулись в сторону лётного поля, всё так же игнорируя наше присутствие.

— Оно и видно. — пробормотал Ли, провожая их взглядом. Дети, окружавшие женщин, весело гомонили, делясь друг с другом впечатлениями и, одновременно, играли в какую-то игру, соревнуясь, кто выше подпрыгнет, несмотря на недовольное квохтанье воспитательниц.

— Банкира благодари, не меня. Он нас уболтал. Вот ради них, — я ткнул рукой в сторону удалявшихся детей.

— Этого косорукого придурка? Прохора? Он от нас ушёл, потому как ничего не умеет. Не фермер он, землю не чует. Выгнали его, короче.

— Слушай сюда, — рывком приблизившись, я схватил его за грудки и встряхнул: — Это мой боец! Усёк?! Один из лучших! Ещё раз назовёшь его так — пристрелю! Сам ты придурок, — не удержался я от возврата ему его же оскорбления: — И, если бы не он, я бы и пальцем не пошевелил ради вас! Понял?!

— Да… Да понял я, пусти! — рванулся он, но я держал Линга крепко и продолжил, выплёвывая слова ему прямо в лицо: — Мне лично очень жалко денег. Не по факту того, что я их трачу, а от того, что трачу вот на таких придурков! — оттолкнув его от себя, я подошёл к памятнику, и, обойдя его, уселся в тени Императора на невысокий каменный бордюрчик, окружавший изваяние.

Вытащив сигарету, я принялся шарить по карманам в поисках зажигалки.

— Выбрось, — подошедший лидер посмотрел на мою пачку и протянул мне раскрытый портсигар: — Наши попробуй. Для себя делаем, не массовая штамповка из тряпок.

Хорошие сигареты. А чего вы их не продаёте? — вдохнул я пряный аромат, от которого слегка закружилась голова: — Сигареты, сигары, махорку?

— Да кому это надо? Там акцизы — почитай три четверти отдавать придётся. Так, для себя делаем, не на продажу, да и то, — он поёжился, будто на него подуло ледяным дыханием зимы: — Считай втихую, не дай Бог узнает кто чужой и настучит полиции.

— Может и выпить чего есть? — с удовольствием затянувшись и ощутив приятное головокружение, поинтересовался я, ощущая непреодолимое желание промочить горло.

— Конечно, — было видно, что Ли он был рад загладить свою вину: — Вот, попробуй, — отцепив с пояса флягу, он отщёлкнул крышку и сделал небольшой глоток, показывая, что напиток безопасен.

— Хорошо-то как, — вымолвить эти слова я смог только через минуту. Местный алкоголь, вкупе с местным же табаком, мгновенно, стоило мне только затянуться после первого глотка, унёс меня в розовые дали, где я и парил пока меня не отпустило: — Наркота что ли? — я опасливо покосился и на сигарету, и на флягу.

— Нет, что ты, — закрыв ёмкость, Линг вернул её себе на пояс: — Никакой наркоты. Просто старый рецепт, от Отцов Основателей еще. Тандемного действия. Безвредный, если вёдрами не глушить. Хорошо снимает стресс, но не более того.

— И это вы тоже — только для себя гоните?

— Да.

— Тоже втихаря? — докурив, после глотка того напитка сигарета казалась просто приятной, безо всякого головокружения, я воткнул окурок в щель между камнями, чем заслужил недовольный взгляд Ли.

— Втихаря, — кивнул он: — Акцизы, лимиты…

— А что без них, без акцизов и сборов, уже нельзя?

— Так это же незаконно?!

— Зато прибыльно. И не наркота, и кайф есть, и стресс, действительно, снимает. — сжимавший, всё это время мою голову, обруч боли, растаял, давая мне возможность вновь почувствовать себя человеком: — Спасибо, Линг, я просто заново родился!

— Рад, что помог, — улыбнулся он, понимая, что конфликт исчерпан, но тут же помрачнел, осознав мои слова: — Ты что? Предлагаешь нам Закон нарушить? Обмануть Империю?! Мы верны ей, Сэм!

— Вы — верны, а она вас кинула, — показал я себе за спину: — И что? Будешь честно нищенствовать? Мне-то что? Я на бабле уже крест поставил, да и я — себе ещё заработаю. А вот ты? Они, — я махнул рукой туда, куда ушли женщины с детьми: — Сейчас я вам помог, но — до первого урожая. Дальше что, Ли? Такая же стагнация, что и здесь, а? Или — развитие?!

Нормальные дома, медицина, современные фермы, техника, а?

— Не знаю, — угрюмо буркнул он: — А полиция прибудет? А мы без лицензии? Без квот?!

— Не прибудут, — усмехнулся я: — Не долетят они до вас. Встречу я их.

— Ты убьёшь полицейского?! — в его голове подобное просто не укладывалось: — Но ведь за это — каторга и лишение гражданства всем родичам?!

— Убью, — похлопал его по плечу я, наслаждаясь его шоком: — С удовольствием убью, с особым цинизмом и прочими отягчающими. И нечего меня каторгой пугать — пуганый уже. Ну а что до гражданства, так нет его у меня, отказался.

— Сам?! — его уютный мирок дал трещину.

— Сам! — вбил ещё один клин в неё я: — И, как видишь, ничего. Жив. И вас спасаю. Так что — не переживай. Прикрытие — моё дело, да и сбыт тоже. — припомнив Марьяну, с её усиленными маневровыми, улыбнулся я: — У меня и транспорт, подходящий есть.

Сверху послышался рёв движков, приближавшихся к лётному, полю транспортов — эвакуация Акзара началась!

Перелёт, вернее будет сказать — перелёты-перевозки населения Акзара на новое место обитания прошли гладко. Можно даже сказать — идеально — у меня даже сложилось впечатление, что местные только и делали, что всю свою жизнь тренировались по покиданию своих жилищ и погрузке в транспорта, так что, когда пришла команда, они все, дружно бросив свои дела, ровными колоннами двинулись к транспортам. Ну, почти ровными, конечно.

Идеальную я картинку нарисовал, неправда ли?

Нет, на практике, естественно, бардака и неразберихи хватало, но вот главного, всегда сопутствующего подобным мероприятиям, не было. Я про панику. Никто не рвался к транспортам, распихивая и затаптывая соседей, не было ругани, потасовок и истеричного плача женщин, покидавших свои очаги. Всё происходило достаточно цивилизованно, отчего парни нашего капитана, которых я, усилив их членами экипажа Весельчака, поставил следить за порядком, откровенно скучали.

Происшествия, конечно, случались, но они все были какие-то несерьёзные. То девочка потеряет свою кошечку — и пара бойцов с тепловизорами будет рыскать по округе, пока не вытащит животину из подвала соседнего дома, где та, блаженно урча, будет поглощать оставленную крынку сметаны. То дедок внезапно вспомнит, что забыл лекарства — и парни, недолго думая, приволокут ему его же шкафчик с медициной, просто выломав его из стены.

Или вот — пара влюблённых, молодых, но полных романтизма идиотов, вдруг решит остаться, что бы сгорев в пламени гибнущего мира — это их слова, не мои, в общем — сгореть тут, чтобы возродиться там, на небесах, то есть, и уже там быть вместе бесконечно.

Как по мне — так эта пара оболтусов, просто решила потрахаться вволю, ну а всё остальное — вторично. Не удивлюсь, если они и сдохнуть надеялись во время оргазма — это же так романтично — быть на пике наслаждения посреди гибнущего мира. В общем нашли и их. В лесу — парни за ними час гонялись среди ёлок. Возвращение несостоявшихся Ромео унд Джульетта прошло буднично — их пинками вытряхнули из катера, прямо в руки родителей и, судя по выражению лиц несостоявшихся любовников, те хорошо представляли, что их ожидает в самое ближайшее время.

— А знаешь, — закончив любоваться зрелищем загона детёнышей в транспорт любящими родителями, надо сказать, что парни капитана, по сравнению с последними, были просто ангелами, я повернулся к Самсонову: — Нравится мне эта патриархальность. Вот сейчас выпорют их по полной — неделю на задницу не сядут, и ничего. В смысле — никаких цивилизованных воплей о правах детей, о негуманном обращении. Хорошо же!

— Ну да, верно, вот только — дети же. Им разъяснять надо, воспитывать.

— Точно! Вот этим сейчас их папаши и займутся. Ремни видел у них какие? Мигом — и разъяснят и воспитают. Во, кстати, надо у Дока спросить — вот, что хочешь со мной делай, но я уверен — связь между задницей и головой — есть! Выпорют их, — я кивнул на задраивавший люки транспорт: — И мозги на место встанут. Вот тебя — пороли в детстве?

— Но, сэр! — поморщился он, явно припоминая не самые светлые части своей юной биографии: — Это не современно.

— Зато действенно. Я тебе больше скажу — нашим я уже говорил, повторюсь. Задница — это всё. Вот пулей тебя туда укусит — ты что? Сразу задумаешься, да?

— Всё бы вам шутить, сэр, — покачал Михаил головой: — Пойдёмте на Весельчака лучше. Взлетать пора — скоро первый транспорт на Новую прибудет. Надо встретить, плюс там у них ритуал какой-то, вы присутствовать должны.

— Я?! С какого перепоя?

— Так Линг сказал. Там ещё что-то про старейшин было.

Церемония Вступления-В-Новый-Мир, ага, всё вот так пафосно и с Большой буквы, проходило на краю лётного поля новой, и, пока ещё безымянной, планеты. Ознакомившись с ритуалом — его передали на наш корабль заблаговременно, я только хмыкнул — настолько детально всё было расписано. Нам, организаторам всего этого мероприятия, отводилось безусловно почётное, но даже не вторичное место — мы, понёсшие все основные затраты, в этом регламенте именовались Чтимыми Организаторами и, всё время должны были скромненько стоять в сторонке, почтительно наблюдая за действиями Старейших, возглавляемых Тем, Кто Видел Первых.

Поймите меня правильно — я ни разу не против всяких там церемониалов и прочих торжественных, освящённых веками действий, но всё же — быть, пардон, в заднице, в то время как без нас этого бы не произошло вовсе — ну, как минимум, неправильно.

К моему огорчению, никто из бывших в рубке, на момент моего ознакомления с документом, моего мнения не разделил. Кратко и ёмко высказал общее мнение Жбан — мол, да и фиг с ними, нехай балуются, сила-то у нас. Вступать с ним в дискуссию я не стал, понимая, что останусь в меньшинстве, но и оставлять дело так мне не хотелось — заявить о своём месте в этом мире и в создаваемых здесь структурах, следовало с самого начала.

Заброшенное поле космодрома, куда приземлились первые транспорты, в чьих трюмах находились и Старейшины, и Лучшие Люди поселений, производило, благостное, даже умиротворяющее впечатление. Невдалеке протекала небольшая речка, с другой стороны расположился лес — в общем картинка была мирная и идиллическая — не хватало только стада коров и пастушка, играющего на дудочке. Тишь, да гладь, одним словом.

Согласно полученному плану мероприятия, мы — старшие офицеры эсминца, должны были стоять во втором ряду слева, и оттуда, издали, почтительно внимать происходящему, ожидая, когда — по завершению основного действа, нас вызовут для ритуальной благодарности, которую — и это тоже было чётко прописано в документе, выскажет второй помощник Второго Старейшины, что по мне было уже перебором.

Дождавшись начала церемонии — когда крепкие парни из числа Лучших и так далее, выстроились на земле, образовав нечто вроде коридора, в который вошёл самый дряхлый из прибывших сюда стариков, я, расталкивая стоявших впереди людей двинулся вперёд.

— Сэм, ты чего? — попробовал остановить меня Шнек, но я только дёрнул плечом, стряхивая его руку.

— За мной! — бросил я назад, не обращая внимание на недовольное ворчание переселенцев. Впрочем, ворчание быстро смолкло — взамен него по толпе прокатился восторженный шепоток — «Несут!», «Священную Первую лопату, несут!».

От транспорта, в котором прибыли Старейшины, отделилась новая процессия — пара девушек, одетых в светло зеленые, длинные платья, несла продолговатый ящик, богато украшенный серебряными накладками. Девушек окружала четвёрка парней, вооружённых карабинами. Дойдя до главного старикашки, они опустили ящик на землю и, с поклоном откинули крышку, вытащив на Божий свет самую простую лопату. Старую, немного ржавую, с потемневшей от времени деревянной рукоятью.

— Шнек, — потряс головой я: — Ты тоже видишь это? Лопату?

— Да. Давай отойдём, а, Сэм? Неудобно как-то. — он снова потянул меня за плечо назад: — Люди на нас смотрят.

— Пусть смотрят. — сбросив его руку я двинулся к Тому, Кто Видел Первых, раздвигая плечом ошалевших от такой наглости парней из оцепления — иначе назвать этот коридор я не мог.

— Сим орудием наши предки возделывали землю на нашей благословенной Родине, — проскрипел дед, поднимая, при помощи парней, конвоировавших ящик, лопату над головой: — Ей же Благословенные Предки вскопали почву Акзара, и сейчас, мы вскопаем почву её же здесь — в нашем новом доме!

Воткнув, при помощи всё тех же парней, лезвие лопаты в землю, он откинул пласт земли, и, опустившись на колени принялся внимательно изучать вывороченный кусок почвы.

Изучал его дед долго — минуты три, мне, грешным делом, даже показалось, что он заснул, склонившись над грунтом. Закончив этот, несомненно исторический процесс, Старейшина кивнул и парни, повинуясь этому сигналу, подняли его, одновременно разворачивая лицом к застывшим в ожидании решения, людям.

— Смотрите! — дедок протянул в сторону людей сомкнутые чашей ладони, полные земли: — Земля приняла нас! — отступив в сторону он высыпал её обратно — в только что выкопанную дыру:

— Истосковалась, землица-то, без хозяина, но сейчас, мы…

— Простите, уважаемый, — перебивая его я опустил его простёртую к переселенцам руку: — Как это, без хозяина? Хозяин здесь есть — я!

— Вы?! — опустив грязные ладони он подался назад, шокированный моим заявлением: — Да как ты смеешь! Грязный инопланетник! Сам Бог привёл нас сюда, уведя от кары, постигшей нечестивцев!

— Грязный? На себя посмотри, — кивнув на его ладони, я покачал головой — у старика, походу начала съезжать крыша — нечестивцев? О ком он? Мы же всех вывозим?!

— Тогда уж я, ваш Бог — я вас сюда доставил! — громко, так, чтобы слышали все заявил я, заложив руки за спину: — И эта планета — моя! Всем ясно?! Я вас спрашиваю?!

— По какому праву? — старик подался было вперёд, но я оттёр его корпусом на задний план: — Самсонов, сюда иди! Разговор будет!

— Я тут, сэр., — Михаил подошёл ко мне, настороженно косясь на напрягшихся конвоиров священного груза: — Чего кричать, слышу я.

— Чёрт, извини, я твоего однофамильца хотел. Линг! Ли — к тебе обращаюсь — сюда иди!

Долго ждать себя он не заставил.

— Капитан Люциус! — подошедший ко мне Линг был очень недоволен, да что там — он был просто в бешенстве: — По какому праву вы осквернили церемонию?!

— По праву сильного, Ли. Это, — я обвёл рукой всё вокруг, зацепив при этом Священную лопату — та едва не упала и мне пришлось подхватить её — со подобными символами шутить было опасно — народ и так уже начал выкрикивать в мой адрес различные угрозы, к счастью, пока, не решаясь перейти к их воплощению в реальность.

— Не круто ли берёшь, капитан? Мы сюда пришли и это теперь наш мир! — подтверждая его слова, сказанные так же громко, как и мои, толпа пришла в движение и двинулась на нас.

— Круто? Ни разу. Этот мир — мой! Всем ясно?! — перехватив лопату я замахнулся ей над головой, готовясь размозжить череп любому, кто посмеет приблизиться: — Это — мой мир и я никому здесь не позволю устанавливать тут свои правила!

Неожиданно толпа замерла — люди переговаривались, тыча пальцами на меня.

— Простите, господин, — неожиданно покорным голосом произнёс Ли, опускаясь на колени: — Мы били не правы.

— Дух! Дух Святого Отца Основателя Пью, снизошёл на него! — стоявший за моей спиной дед вдруг заверещат так пронзительно, что я вздрогнул от неожиданности.

— Нам было сказано, — продолжать кричать Старейшина тонким старческим голоском, обходя меня и выбираясь на первый план: — Что он вернётся и поведёт свой народ вперёд, к Великой Нирване! Оно сбывается! Сбывается! — взвизгнув в последний раз он замер, простерев руки вверх.

— Ли, ты чего? — продолжая держать лопату над головой покосился я на склонённую фигуру лидера: — Ты брось это, вставай! Ну! — воткнув её в землю я наклонился, поднимая его и, встряхнул, приводя в чувство: — Ты чего? Ли?

— Отец Пью! Наконец-то вы вернулись! — поднял он на меня влажные глаза: — Мы вас так долго ждали!

Увидев движение за его спиной, я перевёл взгляд на толпу и обомлел — люди, только что готовые разорвать нас на куски стояли на коленях, протянув руки ко мне. Их голоса стали громче, и я смог разобрать отдельные слова.

— Он вернулся! Наш защитник с нами! Красный причётник здесь!

— А ну! Тихо! — поднял я руку вверх, и они моментально смолкли, глядя на меня влюблёнными глазами.

— Ли, ты объяснить можешь? Что это за цирк вы тут устроили?

— Ответьте нам, — оттерев Линга, обратился ко мне Старейшина, ловко передислоцировавшийся в первый ряд: — Вы служитель Божий?

— Да Поп он, — хмыкнул Шнек, убирая в кобуру пистолет и подмигивая мне: — Поп. И молитвы знает, верно, ваше преподобие?

Мысленно я показал ему кулак, сделав очередную пометку в свой «Книге Мести», чёрт! Она распухала просто на глазах!

— Ad maiorem Dei gloriam! — пробормотал я на латыни и тут же поправился, вспомнив слова Дока: — К вящей славе Божией. Пиз… Эээ… Аминь! То есть.

— Воистину, счастливый день настал! — тотчас оживился дедок: — Ибо путь наш окончен и здесь, под Его Красной Десницей! — при этих словах он схватил мою руку, закованную в броню и задрал её вверх: — Обретём мы мир, процветание и душевное спокойствие! Радуйтесь, жители Нового Акзара! Радуйтесь и спешите поделиться сей вестью с нашими братьями и сёстрами, ожидающими нас на орбите!

От толпы жаждущих прикоснуться к новообретённой святыне, меня прикрыли мои друзья и те самые парни, что до того охраняли сундук с лопатой. Последнюю я вручил дедку и, не слушая его благодарностей рванул к эсминцу, ощущая на себе всю тяжесть бытия святого. Расслабиться я смог только когда уселся на его опорную лапу.

— Скажи, Ли, — окликнул я стоявшего в почтительном отдалении лидера переселенцев: — Вы тут что? Свихнулись все разом? Какой я вам нахрен Пью?!

— Святой Пью, — он осторожно приблизился, держа сложенные руки на груди, словно готовился молиться: — Наш самый почитаемый святой. Он был первым, кто вскопал землю и собрал урожай, утоливший глад царившей среди поселенцев. Установленные им законы, — набрав в грудь воздуха он затараторил монотонным голосом, явно цитируя вбитые в память строки: — Не укради, убей вора, посягнувшего на твоё или общественное, не прелюбодействуй, размножайся с умом, не чревоугодничай, держи порох сухим, а оружие исправным, не лги, почитай старших, осваивай военное дело настоящим образом, не…

— Достаточно, — покачал головой я, пытаясь переварить всю эту кашу: — Ладно, признаю — толковый мужик был. Но я-то — не он! Я — Сэм Люциус! Точка! И не причётник я.

— Святой Пью проповедовал скромность, — всё тем же тоном продолжил Линг: — Он не любил преклонений и жил скромно, в праведности своей…

— Во, Сэм! — хлопнул меня по плечу Жбан: — Это про тебя! Точняк! Ты же у нас — сама скромность! И заповеди наши. Особенно про оружие и подготовку.

— Заткнись, а? — не поддержал его шутки я: — Слушай, Ли, а с чего вы вообще решили, что Пью это я? Не из-за лопаты же?!

— Вот, Пью, посмотрите, — сняв с шеи небольшой круглый медальон, он раскрыл его и протянул мне: — Мы носим ваш образ у сердца, дабы мужество ваше благословило нас на подвиги — ратные и трудовые.

— Психи, — проворчал я, беря его в руки: — Натуральные психи! Твою ж мать! — с открытой половинке медальона на меня смотрел мужик в красной броне и, вдобавок, с поднятой в замахе над головой лопатой!

— Святой пью побивает аспидов, принявших образ хорьков и подрывавших корни нашего общества, — тут же пояснил Линг: — Конечно, это аллегория, но — основанная на фактах! Мы помним и храним ваше наследие, Отец Пью!

— Хорьки? — я протянул медальон Жбану: — Корни общества? Бред какой-то!

— А чё, Сэм — похож! — хмыкнул штурман, передавая его дальше: — Вылитый ты! И броня, и лопата! Ты — точно с тебя рисовали!

— Писали, — поправил его Шнек, передавая медальон дальше: — Такие вещи пишут, Жбан. Не рисуют — пишут.

— Да пусть хоть в граните отливают, — отмахнулся тот: — Ведь похож, а, Шнек?

— Похож!

— Действительно, похоже, сэр, — поддержал их Михаил, возвращая его владельцу: — Очень похоже.

— Чем похоже, вы чего?! — вскочив с лапы, я принялся ходить перед ними: — Я. Не. Пью. Ясно? Я. Не Причётник. Ясно? Я. Не…

— Погоди, Сэм. То есть Пью! — замахал рукой Жбан: — Не мельтеши. Скажи, Линг, а бонусы у нашего святого, — последовал кивок в мою сторону: — Есть? И у друзей его?

— Конечно! Во-первых, — с воодушевлением начал перечислять тот: — Священная обязанность нашего покровителя защищать нас — это вы мне уже пообещали, — загнул он один палец.

— Я?! Пообещал?!

— Когда мы у статуи были, помните? Ну, что мы будем табак и вино делать, я вы — сбывать и нас от полиции прикрывать?

— Было дело, — кивнул я: — Но я тогда о другом думал!

— Цель тоже поставили — развить новое производство. Это два! Далее. Третье, в точности по вашим заветам — плодиться с умом. Вы же про наше развитие говорили? Говорили. Вот! Старших почтили — вы же могли церемонию в самом начале прервать, ан нет — дождались, пока Старейшина Землю примет!

— Ты принимаешь желаемое за действительное, Линг! Ты что, неужто сам этого не видишь?!

— Смирись, Сэм. Ты теперь святой, на-ка, глотни, — Жбан протянул мне флягу: — Бери, не бойся. Коньяк. Тебе сейчас самое то. Эй, Ли? Что ваш, то есть — теперь уже наш Пью про коньяк говорил?

— Питие есть веселие и, в меру, хорошо, а без меры грешно! — тут же перейдя в режим монотонного воспроизведения, процитировал он: — И коньяк вы больше всего любили, — поклонился он в мою сторону.

— Обложили! — я сделал глоток: — Ну так нечестно же! Со всех сторон обложили! Гады! — я снова отпил коньяка, чувствуя, как напряжение потихоньку начинает оставлять меня.

— Хватит с тебя, — протянул руку к фляге Жбан, но я поспешно отошёл на пару шагов.

— Отстань! Сказано же… Мной, кстати, — в меру — гуд, — сделав небольшой глоток и ощущая первую, накатывавшуюся на меня волну опьянения, я повернулся к Ли: — Так. Ладно. Защищать — без проблем, защитим. А что у нас по женскому полу? Мне там как, гарем не полагается? Из прекрасных и скромных селянок?

— Вы, Святой Пью, в вашей предыдущей реинкарнации, — отрицательно покачал головой он в ответ: — Были очень целомудренным человеком и даже оставили нам два завета на эту тему.

— Да ну, целых два? — немедленно оживился Жбан, поглядывая на свою флягу: — И какие же?

— Не прелюбодействуй и не транжирь семя своё.

— Второе о посадке урожая! — запротестовал я, но чёртов Линг только покачал головой.

— Нет, вы же оставили нам разъяснения и комментарии, Пью. Там всё ясно расписано.

— Вот же сука, — пробормотал я себе под нос, вновь приникая к сосуду.

— Самокритикой начал баловаться? — не замедлил ехидно усмехнуться штурман: — Это правильно. Ты же у нас теперь — скромник и пример. Так что, Сэм, — он притворно вздохнул: — О девках забыть можешь. По крайней мере — на этой планете.

— Ну и чёрт с ними, селянками этими, — опустошив фляжку, я бросил её Жбану: — Ладушки. Последний вопрос и я на боковую. Слышь, Ли? Что там дед ваш про нечестивцев говорил? Кто это? И потом — мы же всех эвакуируем?

— Этот вопрос слишком мелок для тебя, Святой Пью, — поморщился он в ответ, не желая распространяться на данную тему.

— Давай я уж сам решу — что мелко, а что нет. А то ишь, распоясались! Ну да я вам… Вас… У вас порядок-то наведу! — погрозил ему кулаком я, отчётливо ощущая, что меня начинает заносить — что ж… Коньяк у штурмана был что надо.

— Кто они?

— Изгои, — опустив голову признался Линг: — Тёмное пятно на нашей совести. Отщепенцы, Не почитающие тебя.

— Что? — пьяно изумился я: — Меня, великого святого и не почитают? Ах еретики!

— Почитают, но неправильно.

— Поясни?

— Не все заповеди чтут.

— Хм… И что не чтут? — в душе шевельнулась надежда обзавестись гаремом.

— Они… Они… Мерзость они! — рывком подняв голову, выкрикнул он: — Землю не пашут, чем оскверняют учение твоё, старейшин не чтут, чревоугодничают! Вот! Позор им!

— А жрут они что? Если не фермеры? — встряхнул головой я, пытаясь хоть немного прояснить сознание.

— Живут только охотой, рыбалкой, нарушая твои установления. Детей в школы не направляют, Заветы твои не учат. Прости, — он попытался рухнуть на колени, но стоявший рядом Михаил успел перехватить своего однофамильца и тот продолжил как ни в чём не бывало: — Прости нас! Не уследили!

— Разберёмся, — кивнул я, понимая, что если немедленно не закончу это шоу, то свалюсь в сон прямо тут — под опорной лапой: — Ладно, Линг. Иди делами займись, а я подумаю.

Дождавшись, когда он скроется за ближайшим транспортом я, с облегчением, уселся на землю, привалившись спиной к опоре.

— Ну вы блин и втравили меня, — не глядя ни на кого из присутствовавших, произнёс я: — Это же надо так влипнуть! Жил себе, так нет — в святые засунули!

— Так не в еретики же, — уселся рядом Шнек: — Всё лучше, чем грешником слыть.

— Эээ… Брат! Не скажи, — поёрзав я устроился по удобнее и прикрыл глаза, намереваясь поделиться своим опытом бытности еретиком: — Знаешь, что я скажу?

Но, договорить мне не удалось.

— Капитан, сэр?

Приоткрыв глаза, я увидел перед собой вахтенного: — Чего тебе?

— Сэр! С транспортов передали — у них на хвосте патруль полиции, сэр! Вас обвиняют в краже людей, сэр! В особо крупных размерах, сэр! Они идут сюда, сэр!