Нейтральный сектор. Пространство звезды № 41-07АФ-03.

267 год правления 28 Императора.

— Здорово, Сэм! Как добрался? — встречавший меня в ангаре человек был мне смутно знаком. Определённо — раньше мы пересекались на Жнеце, лицо его я узнал, но вот ни как его зовут, ни позывного я не помнил.

— Без эксцессов? — Закончил свою фразу он и, по последнему, далеко нерядовому слову, не рядовому для матроса, конечно, я его узнал.

— Привет, Умник. Да, более-менее справился.

— Великолепно! — Он помог мне выбраться из нижней половинки пустотного костюма и бросил опустевшую скорлупу рядом с кораблём. — Тогда пошли. Народ уже в кают-компании собрался. Идём.

— Погоди, — обернувшись я посмотрел на Вжуха. Люк нараспашку, свет горит, тихо мурлычет реактор.

— Надо бы его, — я махнул рукой в сторону кораблика. — Заглушить. Чего он зря ресурс жечь будет. Да и скафандр убрать, а то бардак какой-то получается.

— Да что с ним будет, — Умник пнул пустую половинку. — Пошли, оставь как есть, потом приберём. Не, Сэм, ну правда — пошли, парни же ждут?!

— Пара минут ничего не решит. Тут шкаф под скафандры есть?

— Нет конечно. Это же грузовой трюм.

— Тогда наверх возьмём, — я нагнулся и поднял с пола верхнюю часть.

— От же ты и зануда. Прямо хоть в рамочку и под стекло — с бирочкой: Занудиус Вульгарис.

— Чего? Это вот ты меня сейчас как назвал?

— Зануда обыкновенный. — Наклонившись он поднял с пола вторую часть скафандра и повернулся ко мне. — Чего ждёшь? Глуши и пойдём.

— Хм… Умник… Как бы тебе сказать…

— Ну что еще?! Парни же ждут!

— Я не знаю, как?

— Что как?

— Как глушить. Мне Вильсон только панель, ну и рукояти показал. Я даже не знаю — как вы меня услышали, передатчика тут же нет?!

— Нет. Усилитель есть. Он сигнал твоего скафа и усилил и передал. А глушить, — он по удобнее перехватил свою ношу. — Рядом с возбудителем.

— С чем?!

— Господи! Сэм?! Со стартером, со стартером же! Понятно? Что возбудитель, что стартёр — одно и то же. Я филологом был. Знаю.

— И долго?

— Что долго?

— Ну этим, философом был?

— Филологом. Два курса. Иди кнопку ищи.

— Умник… — Клянусь, в этот момент я понял, что чувствует классическая блондинка. — Умник… Я не знаю, где стартёр…

— Сээээм!!! — Он разжал руки и скафандр, с неприятным металлическим звуком, грохнулся о пол. — Как не знаешь?!

Он подошёл к проёму люка и сунул голову внутрь и принялся там копаться, время от времени глухо матерясь.

От нечего делать я обвёл глазами ангар. Я совершил посадку точно в том месте, где мы, подчиняясь творческому вывиху Роже, снимали памятный ролик. Сейчас здесь было чисто, светло и о произошедшем напоминали только две капсулы сна и несколько чёрных мешков с мусором, аккуратно расставленных вдоль дальней от входных створок, стены. Остальные капсулы, прямо в контах, мы оставили на Кило, забронировав на продолжительный срок одно их хранилищ.

Внутри Вжуха что-то звонко щёлкнуло, и я повернулся к кораблю. Гул реактора начал стихать, и Умник выпрямился, потирая ладони. — М-да… Я был лучшего мнения о них.

— О ком?

— О проектировщиках… Я все руки ободрал, — он с ожесточением почесал верх правой ладони. — Пока до той кнопки добрался. Пошли!

— А свет? Да и закрыть надо, — я кивнул было на кораблик, но тут же осёкся — свет в кабине быстро тускнел, а проём входного люка и прозрачный колпак кабины уже начали затягиваться оранжевой дымкой.

— Оно само, — подняв с пола скаф, Умник кивнул мне. — Забыл? Живой он. Сам уснёт. Пошли, пусть отдыхает.

Практически до самой кают-компании мы шли молча и только оказавшись около её двери я решился спросить. — Слышь, Умник?

— Чего тебе?

— Я вот что-то не понял. Виль сказал, что это живой металл. Ты говоришь — что корабль живой, отдых ему нужен. Это как?

— Сэм… Может потом?

— Не.

— Занудина. Книжки умные почитай.

— Ну, Умни-иик?

— Металл, но живой. Не псевдо, а живой. Жрёт, дышит и срё… Отправляет естественные потребности. Ограничено разумен. На уровне собаки или кота домашнего. Понял? Регенит повреждения быстро. Всё? Доволен? Жутко дорогой.

— А что тогда из него корабли не делают? Те же флотские? У них же денег много?! Если это такое — супер-пупер…ээээ… Металл такой волшебный?!

— Откуда я знаю. Его, металл этот, как открыли лет сорок назад, так и закрыли. Вот только партию Вжухов выпустить успели и оп-па… Указ Его И-Вэ. О полном запрете, демонтаже производств и конфискации всей информации.

— Это Двадцать Восьмой так?

— Угу, — Умник кивнул, берясь за ручку двери. — Он. Почему — да кому же он скажет? Он же Император!

Открыв дверь, он практически втолкнул меня внутрь, прекращая нашу беседу.

— О! Кто пришёл!!!

— Сэм!!!

— Плюшки привёз?

— Здорово, Сэм!

Раздавшиеся, стоило мне только ввалиться внутрь, вопли, оглушили меня, и я только и смог, что помахать рукой в ответ. Было видно, что народ реально истосковался по новым лицам и новостям.

— Чего встал, проходи, садись, — стоявший за моей спиной Умник подтолкнул меня, заставляя сделать пару шагов к столу, стоявшему по центру каюты.

— Да, Сэм, садись, — один из сидевших за столом махнул рукой показывая на место во главе стола.

— Не, я с краешка, там капитанское, — начал было отказываться я, но подошедший Умник, мягким, но сильным толчком заставил меня усесться именно туда.

— Ну, рассказывая, не томи, — едва дождавшись, когда я сяду попросил он, располагаясь на диванчике у стены.

— Чего рассказывать? — я вытащил из кармана конверт. — Мужики, я только курьер. Вот. — приподняв над столом конверт я покрутил его, что бы все видели. — Капитан Вильсон приказал доставить и вскрыть при всех. Умник?

— Чего тебе?

— Бери, — я протянул его ему.

— А чё я? Вон, пусть Шнек откроет, — он показал на того самого человека, который первым замахал руками подсказывая куда мне сесть. — Он у нас за старшего.

— Хорошо, — я передал конверт ему.

— Конверт запечатан, подписан рукой Вильсона. Его почерк. — Шнек внимательно осмотрел бумажный прямоугольник прежде чем вскрыть. — Вскрываю!

Взяв обычный столовый нож, он осторожно вскрыл конверт и приподняв его вверх, вытряхнул на стол несколько листов.

— Хм… Тут ещё один конверт, — вытащив его, этот был раза в два меньше, Шнек так же внимательно осмотрел и его и неожиданно протянул бумажный прямоугольник мне. — Это для тебя, Сэм.

— Для меня?

— Да, вот же написано, — он протянул его мне. — Для Сэма Люциуса, Поз. Поп. Держи.

Действительно — на конверте, рукой Вильсона было выведено именно то, что Шнек только что зачитал. С обратной стороны была приписка — «Сэм! Вскроешь, когда один будешь. Твой Виль.».

— Сказано вскрыть потом, — я убрал его в карман и посмотрел на бумаги. — Что пишет?

— Сейчас… — Шнек сгрёб листы и пробежался по ним глазами. — Так… Ага. Кхе-кхе, сейчас прочитаю.

Он отпил воды из стакана, откашлялся и приступил к чтению:

— Доброго времени, вам, бойцы! Понимаю, что вам уже осточертело сидеть в этой жестянке и посему не буду разводить болтовню, а перейду сразу к сути. За то время, что мы расстались произошло несколько серьёзных событий, вынудивших меня изменить первоначальный план. Главное — то, что Император объявил нам войну на уничтожение.

Нам — то есть Братству.

Но!

Абсолют нашёл выход из ситуации. Ха! На то он и Абсолют!

И сейчас мы, я про Жнеца, вместе со всеми остальными силами Братства, выполняем план нашего лидера, чтобы прекратить этот конфликт и вернуться к прежней жизни. Для вашего понимания — в операции участвуют все, абсолютно все корабли Братства. Абсолют задействовал даже транспорта — они идут арьергардом, для массовки. Пусть имперские служаки проникнутся нашей мощью!

По-честному — я очень надеюсь, да и по плану Абсолюта всё именно так, что операция ограничится демонстрацией сил. И тут, как вы, я надеюсь, понимаете — количество сыграет важную роль. Осмелятся ли адмиралы послать в бой свои корабли, когда противников больше?

Не знаю. Я бы не рискнул — наша слава всем известна, а бойни не хочет никто.

Теперь вы понимаете, зачем собраны все наши силы.

Почти все.

Исключение — вы!

Но не надейтесь, что я вас позову присоединиться к этой операции. На вас у меня другие планы.

Повторюсь — я надеюсь, что адмиралы окажутся достаточно разумны и не полезут напролом, но также нельзя сбрасывать со счетов их фанатизм — всё же приказ отдан Самим.

Поэтому я хочу, чтобы вы прибыли в систему, расположенную в одном прыжке от места нашей операции. Координаты — в конверте у Сэма.

Там, в этой системе, вы получите от меня дополнительные инструкции. Я закину туда инфо-буй и залью на него всё, что вам нужно будет знать. Что это будут за инструкции… Вот честно, мужики, не знаю. Сейчас буй у меня на Жнеце, и я дам команду на его запуск, как только ситуация прояснится.

В общем как-то так.

Экипаж!

Слушай приказ!

Старшим на Бабулюсе, вашим временным, до моего следующего распоряжения, я назначаю Люциуса.

— Чего?! — я аж поперхнулся чаем. — Меня? Шнек? Ты не ошибся?

— Нет, — он приблизил лист к глазам и перечитал заново. — Старшим на Бабулюсе… Нет — тут так и написано — Люциус. Ошибки нет. Не зачёркнуто, пометок никаких нет.

— За-ши-бись! — Выдохнул я и обвёл взглядом присутствующих. — Это как, а? Мужики… Ну блин… Какой из меня капитан?! Я до вас-то с трудом добрался?!

— Какой никакой, а — капитан. — Умник встал с диванчика. — Так что… Экипаж! Смирно!

Народ загрохотал стульями вставая из-за стола.

— Капитану Люциусу — Ура!

— Ура! Ура! Ура!

Я тоже вскочил, чувствуя, как моё лицо заливает краска — ну не привык я к таким эээээ…. Приветствиям.

— Кхм… Эээммм… Спасибо… Экипаж. Прошу садиться. Продолжим. Да, Шнек?

— Как скажите, капитан. Так… Ага… Старшим помощником назначаю… о! Меня! Лопатина. Народ, — он повернул лист к нам и ткнул пальцем в строку. — Вот! Так и написано — старпомом — меня.

— Шнек! С тебя поляна!

— Поздравляю!

— Грац старпома!

— С повышением!

Я несильно постучал ложечкой по своей кружке, призывая народ к тишине и когда крики смолки встал и подойдя к Шнеку, протянул ему руку. — Поздравляю. Уверен — мы сработаемся!

— Спасибо, капитан! — он тоже встал и крепко пожал мне руку. — Сработаемся! Разрешите продолжить?

— Продолжайте, — подлив себе кипятку в кружку я вернулся на своё место во главе стола и он, дождавшись, когда я сяду продолжил чтение:

— Пилотов, суперкарго и прочие должности назначит капитан и старпом. Это — мой приказ и извольте его исполнять. Кто не согласен, по нашим законам, имеет полное право покинуть корабль в первом же порту. Желающим покинуть корабль будет выплачено стандартное выходное. Все табели — у вашего нового капитана.

Мужики!

Новые времена требуют он нас сплочённости и дисциплины.

Посему я очень надеюсь, что вы окажите Попу и Шнеку максимальную поддержку и не посрамите меня перед вашим новым капитаном. Мне бы очень не хотелось выслушивать потом от Сэма жалобы на ваше разгильдяйство. Сами знаете — зануда он ещё тот. — Шнек хмыкнул и прервавшись посмотрел на меня. — Тут так написано, капитан. Я ничего от себя не добавил.

По кают-компании прокатились вежливые смешки, и я молча развёл руками, показывая, что тоже оценил шутку Весельчака.

— Что там ещё, Шнек?

— Да, собственно, это всё, капитан. Подпись, дата, место написания — борт Жнеца. Дата — вчерашняя.

— Хорошо. — Я встал, не забыв прихватить конверт, адресованный мне. — Экипаж. Я пойду, ознакомлюсь с посланием Вильсона, — я встряхнул конвертом. — А вас прошу подготовить корабль к походу. Выдвигаемся по моей команде.

— Принято, капитан, — Шнек встал и кивком показал, что приказ ясен.

— И вот что ещё… Старпом.

— Да?

— В ангаре стоит Вжух, я на нём прибыл. Распорядитесь закрепить его по-походному. Нехорошо будет, если он, при манёврах, побьётся.

— Будет исполнено, капитан!

— И мусор. Выкиньте вы его уже! Что за бардак! Съёмки неделю как закончились, а на корабле — помойка!

— Будет исполнено!

— Хорошо, и скажите, Шнек… У нас на борту брезент есть?

— Брезент?

— Ну да, брезент или любая другая ткань?

— Найдём, но зачем, сэр? — Он озадаченно потёр лоб.

— Капсулы. Прикройте их уже. — Я повернулся к двери, но на пороге меня настиг его вопрос. — Капитан?

— Да?

— А вы куда?

— На камбуз, куда же ещё?

— Простите, но… вот. — Обернувшись я увидел, что на его ладони лежит небольшой ключ.

— Что это?

— Ключ от вашей каюты, капитан.

— Да я и не камбузе…

— Простите, сэр, — перебил он меня. — Но таковы инструкции Вильсона.

— Какие инструкции?

— Он передал мне этот ключ перед вылетом со словами — мот я узнаю, когда и кому его отдать. Вот, капитан. То есть — капитан теперь вы, значит и каюта — ваша. Держите.

Я подкинул на руке небольшой блестящий никелировкой кусочек металла. Что ж… Значит будем соответствовать.

— Спасибо, старпом. Не буду вам более мешать — готовьте корабль, да и про мусор не забудьте.

Кивнув всем на прощанье, я вышел из кают-кампании и последним, что я услышал, прежде чем дверь захлопнулась, были чьи-то слова, сказанные негромко, но достаточно отчётливо:

— Вот же зануда…

Капитанская каюта практически не изменила своего вида ещё с тех времён, когда на корабле заправлял Лосев. Возможно из неё убрали его личные вещи, но на мой взгляд, тут всё было именно так, как и при нём. Разве что книг на полке стало меньше. Сама каюты была небольшая — койка, тумбочка, стандартного армейского образца, небольшой столик с парой стульев у переборки, шкаф для одежды и пара полок. Над столом висела картина, изображавшая залитое солнцем поле с какими-то злаками и небольшой рощицей. Устройство связи угнездилось в изголовье койки, а в ногах, на противоположной переборке висел стандартный экран. Ничего лишнего.

Усевшись за стол, я вскрыл конверт и вытащил из него сложенный вчетверо лист бумаги.

«Сэм!

Точнее — капитан Люциус.

Кстати — как оно тебе? А? Капитаном? Непривычно, или…

Знаешь, ты извини, что я отхожу от темы, но есть у меня подозрение одно. Ты же уже был капитаном, да? Кивни, если я прав. Я, конечно, вряд ли об этом узнаю, но всё же. На чём ты прокололся? На мелочах, Сэм. Поведение, манера общения, жесты. Не может себя так вести простой повар. Выражение глаз не то. Ты привык командовать, принимать решения. Ты подчиняешься, но я-то вижу.

Впрочем — может мне это и кажется только.

Встретимся, я на это надеюсь, поговорим. Хорошо? Вообще — нам надо было давно поговорить, но сам видишь, что творится.

Но, это всё лирика. А правда следующая. Ты слышал моё письмо экипажу. Ситуацию ты знаешь. Я не думаю, что мы выкрутимся из этой передряги. Нет — Абсолюту я доверяю. Абсолютно. Смешно получилось, да? Абсолюту — абсолютно? Но так оно и есть.

Но!

Его последний приказ мне не нравится. Совсем. Твоих мыслей я не знаю, постараюсь с тобой поговорить перед твоим отлётом, возможно, что они совпадут с моими… Не знаю.

Ну а сейчас, надеюсь ты их знаешь.

Скорее всего нас там ждёт подстава. По крайней мере я исхожу из этого. Незачем собирать все силы — флот заведомо сильнее, бодаться с ним глупо.

А с другой стороны — его приказ.

Мутно всё. Понимаешь?

Самарин, кстати, тоже так думает. А больше мне и не с кем поделиться. Почему я его не отослал на Вола? Он нужен мне здесь. Если станет жарко, то лучше, что бы он был рядом. Сам подумай — от кого в бою будет больше проку, а?

Вот!

Будем надеяться, что обойдётся.

Теперь — к практике.

Систему, где вам надлежит быть я записал на обороте. Потом посмотришь. Я туда вышлю буй. Он отреагирует на код, он тоже на обороте, и передаст моё сообщение. Я очень надеюсь, что оно будет коротким — типа возвращайтесь на Кило, но сам понимаешь — будущее нам не известно.

Если же буя не будет, он будет повреждён или случится что-то иное и ты не получишь приказа, тогда делай так.

Первое — ни в коем случае на суйтесь в созвездие Павиана! Это — запрет!

Второе. Открой шкаф. Там сейф. Код для сейфа — последние шесть цифр того кода, что я тебе дам перед вылетом — для связи с Бабулюсом. Внутри найдёшь документы по кораблю. Перерегистрируй его на себя — там только твои данные внести. Сделаешь это если от буя не будет информации. Сделаешь раньше, попытаешься присвоить корабль — извини, найду и заставлю об это пожалеть. Сильно. Но ты человечек адекватный, не думаю, что такой сценарий возможен.

Третье. Твой экипаж. Позаботься о парнях. Стань им отцом родным, и они за тобой пойдут куда угодно. Люди верные и надёжные. Наличка, данные по счетам, ведомости экипажа — всё там. Разберёшься.

Четвёртое. Самое неприятное. Для меня. Если всё пойдёт так, что мы не встретимся, хотя я очень надеюсь выжить, отправляйся к Абсолюту и выясни почему? Зачем он так поступил? Если это реально будет подстава — отомсти за нас. Где искать его базу — там же. На обороте.

Ну и последние.

Не наломай дров. Не делай резких движений. Думай. Подумай ещё раз, а потом уже… Подумай ещё. Прокачай все варианты. И только потом — действуй.

Собирай информацию и не брезгуй официальными каналами — крупицы правды и там есть, надо только уметь смотреть.

Уверен — ты научишься.

Жаль, конечно, что нам не удалось поговорить, но я надеюсь, что всё обойдётся и мы шикарно посидим в Зелёном Тузе на Кило. Это капитанский кабак и готовят, скажу тебе, брат-капитан, преотменнейше!

На этом всё.

Удачи, капитан Люциус!

Удачи и до встречи! А мы встретимся, я уверен. Или здесь, или в аду!

Ха-ха-ха!

Твой друг,

капитан Весельчак.

PS: Ты на меня не сердись, что заставлю скафандр одеть. Просто — письмо это я тебе передам в последний момент, и ты его под пустотник сунешь. Ну а вылезти из него ты сможешь только, прибыв на Бабулюс. Или ты подорвёшь себя, но тогда — эту писанину никто не увидит. Вот такая я расчётливая сволочь.»

Отложив письмо на столик, я ещё раз осмотрел каюту — после прочтения такого послания жутко захотелось выпить, но выпивку Лосев хранил на полке, а сейчас она была пуста. Вздохнув я снова взял в руки бумажку и перевернув её пробежал глазами по нескольким строчкам написанным Вильсоном на её тыльной стороне.

Так… Название созвездия и указание в какой системе искать буй. Ок. Надо со Шнеком связаться, пусть штурмана озадачит.

Ага… Абсолют. Созвездие… Система первой звезды… Орбита четвёртой планеты… Параметры орбиты. Ладно. Разберёмся с этим позже.

А это что?

Ещё ниже, практически в самом низу листа, присутствовало ещё несколько строк.

PSS: Ящик тумбочки.

Хм… Отложив бумажку я подошёл к прикроватной тумбочке и выдвинул верхний ящик. Внутри, поблескивая металлическими боками лежала небольшая плоская фляжка. Под ней я обнаружил короткую записку — «Уверен, это тебе понадобится. Твой В.»

— Внимание! Капитан на мостике! — Окрик старпома раздался, когда я, перешагнув комингс, поставил ногу на пол ходовой рубки.

— Вольно!

— Вольно! — Тут же продублировал мою команду он. — Продолжаем подготовку к вылету. Капитан?

— Да, Шнек? — Я подошёл к капитанскому креслу, традиционно расположенному посреди рубки на небольшом возвышении и положил руку на его спинку, намереваясь развернуть его к себе.

— Капитан! Экипаж занят подготовкой корабля к походу. По кораблю объявлена десятиминутная готовность к началу движения.

— А…

— Ваш Вжух закреплён, мусор убран, капсулы закрыты брезентом.

— Хорошо. Спасибо. Передайте штурману вот это, — я протянул ему половинку листа, на которую переписал данные по системе, где нас должен был ждать буй с посланием. — Пусть рассчитает наш путь туда.

— Сделаем. Идти как будем?

— Эммм… Поясни.

— Ну, я про то, как маршрут строить? Быстрый или Эконом?

— Давай по-быстрому.

— Принято, капитан. — Отойдя от меня, он передал мою бумажку штурману. — Жбан, держи. Проложи быстрый — ну да ты сам всё слышал.

— Быстрый, так быстрый. — Жбан, обладатель объёмного пивного пуза покосился на меня и, вытащив из-под своего стола толстый том лоции, навалился брюхом на стол, углубляясь в расчёты. Считал он быстро — не прошло и трёх минут как он отлип от стола, отчего тот облегчённо скрипнул, и повернувшись к Шнеку доложил. — Готово, Шнек. Четыре прыга. По времени… Где-то, — он пошевелил в воздухе неожиданно тонкими и изящными пальцами. — Часа два. Плюс-минус минут двадцать. Перерасход топлива, по сравнению с Экономом — процентов двадцать пять, может двадцать восемь.

— Спасибо, — выслушав его доклад, старпом повернулся ко мне, намереваясь продублировать сказанное, но я махнул рукой. — Я всё слышал, старпом. Принято. Начинайте движение по готовности.

— Вас понял, сэр! — Он коротко кивнул и, взяв в руки переговорное устройство, принялся отдавать стандартные, при такой ситуации, команды.

Почувствовав себя лишним, я забрался в кресло и выдвинул из-под левого подлокотника небольшой экран. Раньше я несколько раз видел, как Вильсон, а до него — Лосев, просматривали по нему какие-то новостные каналы и сводки, коротая время в походе.

Активировать его было минутным делом — интерфейс оказался стандартным, и спустя секунду экран высветил с десяток иконок различных новостных каналов.

— Не получится, — негромко, так, чтобы не отвлекать занятых своими делами людей, произнёс подошедший Шнек.

— Почему?

— Вы же новости хотите посмотреть, да?

— Верно.

— Здесь, в этой системе, сэр, нет ретрансляторов. Через два прыжка — да, можно будет подключиться к ним, а сейчас, — он отрицательно покачал головой.

— Жаль, — я убрал экран и привстал, намереваясь вылезти из кресла.

— Что-то не так?

— Да схожу на камбуз, чая приготовлю. Вы будете чай, Шнек? А вахта?

— Всё уже есть, капитан, — повернувшись к своему креслу он наклонился над ним и когда выпрямился — в его руках был термос. — Кофе тоже есть.

— А вы предусмотрительны. — Приняв из его рук кружку я отпил горячего напитка. — Неплохо, только в следующий раз — имбиря добавьте.

— Сделаем, капитан, — улыбнулся он, но тут что-то коротко пискнуло, и он согнал её со своего лица. — Корабль, к началу движения, готов.

— Двинули тогда.

— Да, капитан!

Бабулюс вздрогнул, начиная разгон и я откинулся на спинку кресла — впереди было около двух часов полёта до буя… А там… А там посмотрим. Разберёмся. Прорвёмся!

Отвлекать дежурную вахту от работы мне не хотелось, и я принялся ёрзать в кресле разыскивая наушники. То, что они есть — я был абсолютно уверен. Заходя в рубку ещё в бытность Лосева капитаном, я несколько раз заставал его с наушниками на голове.

— Капитан? — Подошедший Шнек вопросительно посмотрел на меня.

— Старпом, вы не в курсе, где тут наушники? Не хочу никого отвлекать.

— Левый подлокотник, сэр. Позвольте? — Откинув его, он показал мне небольшое углубление, в котором, среди различного хлама — я успел разглядеть несколько карандашей и пачку стикеров, лежали и наушники.

— Прошу вас, капитан. Как их активировать знаете?

— Разберусь, и — спасибо, Шнек.

Он кивнул и намеревался было отойти, но я жестом руки попросил его задержаться.

— Что-то еще, капитан?

— Да. Когда мы будем там, где сеть есть?

— Мы уже в прыжке, капитан…

Я мысленно поморщился — слышать, как он называл меня капитаном было приятно — первые раза два-три. Но когда это звучало раз так в десятый — согласитесь, это напрягает. Сделав себе пометку, я было вернулся к нему — всё это время он давал пояснения о прыжке, но вспомнив об ещё одной вещи поднял подлокотник.

— Ээээ… Капитан?

— Извините, старпом. Я сейчас.

Вытащив пачку стикеров я ещё раз заглянул в нишу — увы, но все лежавшие там карандаши были сломаны.

— Шнек? — Я протянул ему несколько штук. — У вас точилка есть?

— У меня лично — нет, но мы найдём, капитан. Разрешите?

Забрав карандаши, он отошёл к штурманскому столу и, вопросительно посмотрев на Жбана, протянул ему их.

Как у любого штурмана, у Жбана карандаши были. Первосортно заострённые, с твёрдым грифелем они стояли остриями вверх в специальном стаканчике, закреплённом на его столе. Но, как и любому штурману — делиться ими ему крайне не хотелось. Это были его карандаши. Любовно заточенные, так, чтобы оставлять на карте линию толщиной в ноль точка два миллиметра они были его основным инструментом, а давать свой инструмент в чужие руки… И зачем капитану карандаш? Почесаться? Так пусть старпом почешет. Писать? Капитану? Что за бред!

Считая себя ключевой фигурой на корабле Жбан смотрел на всех свысока, полагая остальных сборищем неграмотных дикарей. Нет, среди экипажа, конечно были и более-менее разумные существа, но их разум находился в иной, приземлённой плоскости.

Он же — творил.

Жбан вкладывал в прокладку всю душу, читая лоцию как священную книгу и, ведя карандашом по карте, физически ощущал, как на его руку воздействуют гравитационные волны соседних светил, как карандаш вздрагивает, когда линия проходит в опасной близости от астероидных полей. И теперь — отдать ему свой карандаш? Отдать капитану частицу своей души?

— Жбан? Карандаш дай, у тебя много.

Слова старпома прокатились волной боли по крупному телу штурмана, но дисциплина взяла свое. Поколебавшись, он, со вздохом принял от Шнека поломанные и не глядя закинул из во второй стаканчик, предназначенный для утерявших остроту, и требовавших немедленного лечения, карандашей. Нагнувшись над первым он секунд двадцать разглядывал торчавшие вверх острия своих детей, прежде чем, сопроводив свои действия ещё более горестным вздохом, не достал один.

— Вот, — он протянул его старпому. — Держите. Передайте им.

В последнее короткое слово он вложил целую гамму чувств. Тут было и негодование профессионала, и оскорблённое достоинство и даже классовая ненависть трудового человека, у которого власть предержащие отбирают последнее орудие заработка. Обрекая его на голодную смерть.

— Спасибо, Жбан, — вежливо поблагодарил его старпом, прекрасно заметивший недовольство штурмана. В ответ тот только мотнул головой, с недовольным видом рассматривая новые карандаши. Уверен — после вахты он будет медитировать над ними, снимая с них порчу и чужую ауру, прежде чем допустить вновь прибывших к своей работе.

— Капитан, прошу, — вернувшийся Шнек протянул мне идеально подготовленный к работе карандаш.

— Спасибо, — примостив на подлокотнике стикер я сделал короткую пометку — «Поговорить со ст пом о капитане».

— Капитан? — Он несомненно подглядывал.

— Ничего важного, старпом, — поспешил успокоить его я. — Когда всё это закончится, я бы хотел с вами приватно пообщаться. Нет, — я сделал успокаивающий жест рукой, видя, как он напрягся. — Ничего серьёзного. Так, ни о чём. Посидим, за кружкой чая, за жисть потрындим. Познакомимся по ближе, понимаете? Мы же друг друга практически не знаем, а работать нам вместе предстоит долго.

— Ээээ… Долго? Вы считаете, что Вильсон, ээээ…. Вас…

— Оставит капитаном?

— Да.

— Вот это мы и обсудим. Но позже. Хорошо?

Дождавшись его неуверенного кивка, я поспешил сменить тему. — А скажите мне, Шнек. Когда мы уже будем в системе с сетью? Надо бы новости посмотреть.

— Прыжок будет завершён через четыре минуты, капитан. Потом минут сорок будем набирать энергию для следующего.

— Сорок минут? Так долго? — Припомнив свою перелёт на курьере я удивился — тогда я уходил в прыжок практически сразу. Выпрыгнул, определился и прыгнул. А тут — целых сорок минут!

— У нас не курьер, сэр. Это на вашем Вжухе вся энергия шла в накопитель. На нём-то и оборудования, почитай, не было, — он принялся загибать пальцы. — Реактор, движок накопитель и прыг-модуль. Вся энергия от реактора и шла в накопитель. А у нас — и жизнеобеспечение и освещение, гравитаторы, — он махнул рукой. — Сорок минут. Как минимум. Тем более — мы же самым быстрым маршрутом идём, то есть — выйдем из прыжка с сухим накопителем.

— Понял вас, старпом, — кивнул головой я. — Что ж… Значит у меня будет достаточно времени, чтобы ознакомиться с новостями без спешки.

— Именно так, капитан.

— Вас понял. Хорошо. Не смею вас более задерживать.

Он молча кивнул и отошёл в сторону, оставив меня одного. Серая хмарь за иллюминатором продолжала накатываться волнами — до окончания перехода оставалось ещё пара минут, и я снова поёрзал в кресле, устраиваясь по удобнее.

Серый туман пропал внезапно, сменившись привычным видом чёрной бездны, расцвеченной яркими точками далёких светил. Их неподвижность была краткой — Бабулюс вздрогнул, по рубке прокатилось ворчание пробудившихся двигателей и огоньки стронулись с места, уплывая в бок — корабль ложился на новый курс.

Пискнул, привлекая моё внимание экран, и я торопливо надел наушники, не забыв активировать режим перевода звука только на них.

Поверхность экранчика потемнела, а затем осветилась вновь, высвечивая иконки доступных в данной системе новостных каналов.

Поколебавшись, я ткнул пальцем в иконку с громким названием «Первый Имперский». Экран сморгнул и на нём появилось изображение студии с миловидной ведущей. Судя по всему, я попал на окончание очередного репортажа — девушка демонстрировала какие-то графики, показывающие рост чего-то там в каком-то секторе Империи. Мило улыбнувшись напоследок она отложила в сторону листок и рядом с её головой, в верхнем левом углу, появился новый экран с яркой, пульсирующей красным цветом надписью — «Срочное сообщение».

— Итак, уважаемые зрители, мы возвращаемся к главной новости дня. Из созвездия Павиана продолжают поступать тревожные новости о происходящем там столкновении сил Имперского Флота с незаконными банд формированиями, так называемого Братства.

Замолкнув на пару секунд, что бы зрители в полной мере прониклись этой новостью, она продолжила:

— Мы ведём прямую трансляцию места событий. Я уступаю эфир своему коллеге, нашему военному корреспонденту — Пайтеру. Пайтер? Расскажите нашим зрителям, что у вас сейчас происходит?

— Добрый день, Кэйт, — на экране появился молодой прилизанный юноша в лёгком скафандре. Поперёк его груди шла синяя полоса с белой надписью «Пресса».

— Да, вы правы. Нашим зрителям будет интересно узнать о происходящем. За последние пол часа ситуация изменилась коренным образом. Мы оперативно подготовили Три Дэ модель происходящего, чтобы нашим уважаемым зрителям было понятнее.

Вместо него на экране появилось схематичное изображение местной системы. Всё как положено — центральное светило и штук пять планет вокруг.

— Как вы знаете система второй звезды является ключевой в созвездии павиана. — появился голос диктора, сам же он оставался вне кадра. — Здесь, на второй планете расположена резиденция губернатора, — на схеме, вокруг второй планеты, появилась золотистая рамочка, рядом с которой тут же высветился портрет уже известного мне маркиза Сиверса.

— Его светлость, достопочтенный маркиз Сиверс, получив от Особого Отдела Имперской безопасности информацию о готовящемся нападении бандитов, воззвал к Трону и, Император, неусыпно заботящийся о благе своих граждан не смог ему отказать.

На схеме, выше планеты, появилось скопление зелёных точек.

— Генеральный штаб, понимая всю важность данной системы, разработал операцию, зрителями которой мы с вами сейчас и являемся. Те из вас, кто следит за нашими новостями, уже в курсе, что флот начал плановые манёвры в этой системе. Штаб надеялся, что такая, открытая, демонстрация сил, заставит бандитов отказаться от своих планов. Но нет! — Диктор патетически возвысил голос. — Будучи уверенными в своих силах эти криминальные элементы, опьянённые жаждой крови и уверенные в своей безнаказанности, от своих планов не отказались! Более того! Вожди так называемого Братства, — последнее слово он просто выплюнул, наверняка кривясь от возмущения. — Решили во что бы то ни стало прорваться к Губернской планете с целью развязать там кровавую бойню. Несомненно — такой решимости способствовали внешние силы, день и ночь мечтающие подорвать спокойную и счастливую жизнь граждан Империи. По полученным данным, за этим нападением стоят высшие чины Копий, которые кровно заинтересованы в успехе данного налёта. Сограждане! — Схема пропала и на экране появилось не на шутку взволнованное лицо диктора. — Дорогие Сограждане! Я только что получил шокирующие подробности. Это… Ужасно! Уберите несовершеннолетних от экранов — то, что я вам сейчас сообщу может непоправимо травмировать детскую психику. Сейчас мы прервёмся на рекламу, всего один рекламный ролик — не переключайтесь, а после неё я зачитаю вам только что полученную нами, из Штаба операции, информацию. Оставайтесь с нами!

Экран сморгнул, по нему пробежала эмблема Первого Имперского и её сменила милая маленькая девочка, бегающая вприпрыжку вокруг новой, сверкающей никелированными частями, космической яхты.

— Папа, папа, купи, ну… К бабушке слетаем….

— Ну что ты дочка, — отнекивался от неё мужчина самого измотанного вида. — Откуда у папы такие деньги, милая?

— Внуков надо баловать, — на экране появилась старушка, божий одуванчик и девочка с криком «Бабушка, бабушка», устремилась к ней.

— Возьми, — старушка протянула обалдевшему мужику пилотскую карту-ключ.

— Но откуда?! Мама?

— Программа поддержки пенсионеров! — гордо пояснила старушка, протягивая внучке пирожок.

— Только в нашем банке! — Экран высветил логотип какого-то, неизвестного мне банка. — Только у нас — спец программа для лиц почтенного возраста! — вкрадчивым голосом вещал с экрана холеный мужчина средних лет. — Всего под двадцать семь процентов! И вы можете завещать свои выплаты родственникам!

По экрану снова пробежал логотип канала и появился давешний диктор. На этот раз он был ещё бледнее.

— Сограждане, — он сглотнул и кто-то, невидимый за границей кадра, протянул ему стакан воды. — Спасибо, — он отпил и продолжил. — Простите моё волнение, но это… Это… Это просто чудовищно!

Он поднял со стола листок, уронил, снова поднял и держа двумя руками повернул его лицевой стороной к экрану.

Это был явно официальный бланк — сверху присутствовала казённая шапка и от всего документа незримо веяло канцелярщиной. В низу листа присутствовала крупная треугольная печать красного цвета.

— Кроме данного документа в наше распоряжение попал следующий видео ролик, снятый командой дальнего разведчика, чисто случайно наткнувшегося на следы этого нечеловеческого по своей жестокости преступления. Бывают моменты, — репортёр нервно сглотнул и снова отпил воды. — Когда лучше один раз увидеть. Поверьте — эти кадры скажут вам больше, чем все слова и документы. Я… Мы надеемся, что вы убрали своих детей от наших экранов.

Изображение студии пропало и на экране появилась нарезка, сделанная из ролика Роже.

Вот в кадре появился Бабулюс и пара фигурок в скафандрах поскользила по тросу к нему. В следующий момент люди в пустотных скафандрах начали шарить лучами фонариков по трюму, выхватывая из тьмы различный плавающий в пространстве мусор.

— Странно, — послышался искажённый помехами незнакомый мужской голос. — Корабль вроде исправен, а брошен…

— Может авария? — предположил его спутник более молодым и каким-то сдавленным голосом. — Капитан! Смотрите — там!

Смена кадра — фигуры стоят над капсулой сна.

— Люди?

— Женщины! Они везли женщин!

Одна из фигур отшатывается назад в ужасе и их дальнейший разговор проходит на фоне лица той самой девушки.

— Они… Он же шёл к Копиям?!

— Чужакам?! Наших… — Молодой закашлялся. — Подонки! Надо немедленно доложить…

На экране снова появилась студия.

— По понятным причинам мы не можем показать вам весь видеоряд, уважаемые зрители. Но даже из этой, максимально облегчённой версии всей записи видно, что так называемое Братство, годами занималось работорговлей, отлавливая и продавая Чужим наших с вами матерей, сестёр и невест. Зачем? С какой целью? Об это сообщает Особый отдел. — Он снова показал документ. — Читаю. Бандформирование, именующее себя Братством, вступив в преступный сговор с чужими, именующими себя Копии, обязалось поставлять им женщин, детородного возраста, для низких целей последних. Данной деятельностью бандиты занимались не одно десятилетие и количество пострадавших от них граждан Империи установить возможным не представляется. — Ведущий отложил лист бумаги в сторону и вытер пот со лба. Его рука заметно подрагивала.

— Проще говоря эти… эти… Простите меня, эти подонки, эти нелюди, крали женщин и девушек для продажи чужакам. Что терпели их несчастные жертвы… Нам остаётся только догадываться. Экипаж поисковика, обнаружившего тот транспорт, принадлежащий этому преступному сообществу, сейчас находится в одной из лучших Имперских клиник, восстанавливая нервы от полученного потрясения. Так же, благодаря полученным данным становится ясно, по какой причине бандиты, это отребье, недостойное называться людьми, выбрало своей целью Губернский город и не отказались от своих планов, даже после объявления о присутствии в системе сил нашего флота. Без сомненья их подлые спонсоры, так называемые Копии, потребовали от своих наймитов новой партии жертв, необходимых для своих бесчеловечных экспериментов. Ведь всем известно, что раса Копий вырождается, возможно именно так они надеялись продлить своё никчёмное существование!

Журналист замолчал, переводя дух и, в очередной раз глотнув из стакана, продолжил. — Это чудовищное злодеяние будет расследовать специальная комиссия, созданная буквально вчера по именному Указу Императора. В этот самый момент результаты предварительного расследования Особого отдела и этот ролик, в полной версии, передаётся на все корабли флота, участвующие в операции. У нас есть включение с флагмана — ударного линейного корабля «Молот Империи».

На экране появилось изображение рубки линкора. Несколько секунд камера демонстрировала сидящих за пультами людей, а потом наплыла на кресло капитана — седого ветерана в парадном белом мундире со множеством наградных нашивок.

— Эта мразь будет уничтожена! — Без какого-либо вступления адмирал сразу перешёл к делу. — Все наши корабли… Все экипажи рвутся в бой! Эти подонки, твари, не заслуживают снисхождения! Торговать нашими женщинами! Это… Это просто не укладывается в голове!

За кадром послышались выкрики офицеров, единогласно поддерживавших своего командира.

— Будьте уверены — мы перемелем их в пыль! Ни одна еб…, — пииииии, заглушил его мат автоматический фильтр. — Не уйдёт! Клянусь! — Он стукнул кулаком себя в грудь. — Мы уничтожим эту заразу! Мы…

На экране появился ведущий. — К моему глубокому сожалению мы вынуждены прервать трансляцию с борта флагмана — наш флот завершил выдвижение на исходные позиции и сейчас, в этот самый момент наши защитники выходят на позиции для открытия огня по этим нелюдям. По информации, которую мы непрерывно получаем, огневой контакт состоится через шесть минут. Мы сейчас прервёмся на рекламный блок — так что, уважаемые зрители, у…

Он замер, а в следующий момент экран погас, высветив табличку — «Сигнал утерян».

— Что такое? — я стянул с головы наушники и огляделся — за экраном расстилалась серая хмарь. Ясно. Уши в прыжок.

— Старпом?

— Да, капитан?

— Сколько мы будем в прыжке?

— Минут пять, не более. А что?

— Да новости интересные, — кивнул я на погасший экран. — А тут, на самом интересном месте…

— Понимаю. Всего пять минут, капитан. — Шнек подошёл ко мне и говоря вполголоса осведомился. — Капитан, вы меня простите, но что-то не так?

— С чего вы так решили, старпом?

— Вы, когда смотрели, кулаки сжимали. Сильно. Я заметил.

— Шнек. Ваша наблюдательность делает вам честь.

— Спасибо.

— Но. Когда надо будет — я вам доложу отдельно. Вы меня понимаете?

— Надеюсь — да. Капитан. — Он внимательно посмотрел на меня и, не говоря более ничего, отошёл в сторону, время от времени бросая в мою сторону короткие взгляды.

Пятиминутный прыжок показался мне вечностью — я с трудом дождался момента, когда мы вновь оказались в обычном пространстве и торопливо возобновил просмотр Первого Имперского.

На экране вновь появилось схематичное изображение системы. Только теперь в ней появились новые детали. Прежде всего в её нижней части появилось скопление красных точек. Снизу их подпирало горизонтально вытянутое зелёное облачко, бывшее меньше скопления кораблей Братства, раза в три. То, что красным были выделены именно наши корабли я не сомневался.

— Как вы видите, — послышался уже знакомый голос журналиста. — Наш флот только что вышел из прыжка и сейчас, несмотря на численное превосходство кораблей бандитов, движется курсом не пересечение с ними.

На экране появились две стрелки — красная и зелёная. Первая целилась на вторую планету, а вторая ударяла прямо в середину первой.

— Несмотря на значительное численное превосходство, у этих нелюдей нет никаких шансов! — продолжал давать пояснения ведущий. — Их экипажи состоят из алчных и трусливых людишек, из отребий, собранного с самого дна криминальной помойки отсталых миров. Всё, что они могут — это нападать на мирных, не ждущих агрессии людей, воевать с женщинами, вот всё, что они могут! Сейчас, вы станете свидетелями разгрома этой трусливой банды! Вот! Смотрите! Видите?

На экране красная стрелка дрогнула и начала неспешно отворачивать от планеты.

— Даже имея трёхкратное превосходство эти трусы не рискуют вступить в бой с нашим Флотом! Вы сами видите — они бегут! Бегут, едва обнаружив, что к ним на перерез выдвинулись наши парни! Но, — ведущий посмотрел в камеру победным взором и подмигнул. — Бежать им некуда! Смотрите! Ловушка захлопнулась!

На экране с противоположной от красного облака стороны, появилось ещё одно зеленоватое свечение.

— Вторая группа сил Флота вышла из прыжка именно там, где и планировал Штаб! Бандиты окружены! Сейчас начнётся их уничтожение! Теперь, уважаемые зрители, я могу признаться. Да, мы— Первый Имперский, были в курсе всех деталей данной операции. Заранее сообщить вам мы не могли, вы же понимаете — режим секретности. Но сейчас… Сейчас мы можем ответственно сообщить вам, что план был именно таким — заманить их в ловушку, окружить и уничтожить. Зная о готовящейся операции заранее, мы разместили наши камеры на некоторых кораблях флота и сейчас мы будем показывать вам прямую трансляцию — трансляцию, непосредственно с кораблей, ведущих смертельный бой с противником. Бой, не побоюсь выглядеть излишне пафосным, бой не на жизнь, а на смерть, ибо по флоту распространён, и единогласно поддержан всеми — и матросами и офицерами, приказ. — Он замолчал, переводя дух. — Пленных не брать! Да, уважаемые зрители нашего канала, именно так — пленных в этом сражении не будет. Так называемое Братство, фактом продажи наших женщин и девушек Чужим, поставило себя за грань человеческой морали! И за это оно будет уничтожено.

Он снова смолк, а картинка, изображавшая сходящиеся армады, приблизилась и теперь занимала весь экран. Было видно, что красные точки двигались, выстроившись тремя колоннами. Две впереди, а третья, отставая на половину линии — между ними.

Изображение начало укрупняться, держа в центре красные линии и они выросли до схематичных изображений кораблей Братства.

— Состав пиратского флота, — послышался голос корреспондента. — Правая, верхняя линия — лёгкие эсминцы Валун, Змей, Удавка, Злыдень, Живоглот.

Вокруг каждого из кораблей, по мере их перечисления, появлялась рамочка и портрет капитана — жуткая оскаленная или зловеще ухмылявшаяся рожа, при первом же взгляде на которую становилось ясно, что её обладатель — законченный подонок.

— Рейдеры Нокаут, Кишка, Касатка, Жнец, Упырь.

Я вздрогнул, услышав название нашего корабля. И вздрогнул повторно, когда рядом со жнецом, к слову сказать, картинка, изображавшая его ни разу, не походила на известные мне обводы. На экране был изображён вполне современный боевой корабль, ощетинившийся двумя десятками стволов. Не соответствовал действительности и портрет капитана Вильсона — с экрана на меня смотрела дегенеративная рожа с низким лбом, заросшая густой щетиной. Уверен — на конкурсе красоты среди неандертальцев её обладатель гарантированно бы получил главный приз.

— Замыкают линию канонерские лодки Кистень и Последний Вздох. Среднюю линию составляют два носителя, переделанных из транспортов модели Слон и два десятка транспортов. Обращаю ваше внимание, уважаемые зрители — транспортов! Это ли не доказательство их подлых намерений? Подавить местную самооборону, высадиться, убить малочисленных, но мужественных защитников, схватить женщин, и трусливо сбежать, едва завидев силы возмездия на горизонте? Именно так они и действовали до этого дня! Грабя, насилуя и продавая наших жён и матерей в рабство! Но час отмщенья пробил! Ни один из этих подонков не уйдёт! Всем им достанется по заслугам! — Он снова замолк, переводя дух и продолжил уже более спокойным тоном. — Конечно, некоторые могут сказать — у нас же правовая Империя и мы должны соблюдать дух и букву закона. Верно! Но разве на такую мразь, простите — но именно так — на такую мразь и грязь, разве к ним могут быть применены наши милосердные законы? Разве те, кто торгует с чужаками нашими сёстрами и подругами заслуживают снисхождения? Нет, нет и ещё раз нет! Только уничтожение! Слёзы наших матерей и жён, похищенных этими тварями жгут наши сердца! Уничтожение! Только полное уничтожение и ни как иначе!

Экран снова завис — мы ушли в очередной прыжок, и я стащил с головы наушники.

М-да… Ситуёвина. И что теперь делать?

— Старпом? Сколько до выхода из прыжка?

— Восемь минут, капитан. Потом будем набирать энергию около часа — прыгаем далеко, накопитель выгребем до дна.

— Понял вас, — я кивнул головой.

Итак… Что мы имеем? Да ничего хорошего!

Ясно, что Братство заманили в ловушку. И так же ясно, что вырваться оттуда смогут единицы — если вообще смогут. Обхват с двух флангов — классическая сфера, точно, как в учебниках по тактике флота. Сейчас Имперские корабли замкнут окружение, перекроют своими массами все вектора отхода и всё — только бой. А бой с линкорами… Слишком разные весовые категории — им и попадать не надо — рванут осколочными в паре сотне метров от цели и привет — решето, а не корабль. Это будет даже не бой — избиение. Спастись смогут только самые мелкие — типа нашего Жнеца. Газ до упора и вперёд, на прорыв. И то — шансов мало. Адмиралы не дураки, далеко не… Наверняка поставили эсминцев для перехвата именно таких беглецов. Да и не пойдёт Вильсон на прорыв. Удрать, оставив своих братьев погибать? Нет. Это не его решение — он будет биться до конца, а потом — таран. Если будет чем таранить. М-да…

А нам что делать? Потом, я имею в виду? После получения информации с буя? Если он выбросить его успеет, конечно.

И журналист этот… Как он нагнетает! Профи, ничего не скажешь — жесты, интонации. После такого даже те, кто сотрудничал с нами будут всё отрицать и сдавать нас при первой же угрозе. Чёрт! Качественно обложили! Ой как качественно! Хоть реактор подрывай от безысходности. Деваться-то некуда — даже на Кило нас не пустят теперь. Расстреляют нахрен на подлёте. Ага — именно так. Своя-то шкура она дороже.

Что же делать… Что же делать…

Так. Прежде всего успокоиться. Мы — живы и по нам никто огонь не ведёт. В отличии от братьев. Спокойно долетим куда сказано, получим послание от Вильсона… Хех…

— Покойного Вильсона — вставил свои пять копеек демон сомнения.

Чёрт! Отставить! Отставить панику! Весельчак — битый лис, выкрутится. У него и хуже бывало.

— А если не выкрутится? — Демон плотно овладел моей головой и мыслями. Не выкрутится — что тогда?

Тогда — прочтём сообщение с буя.

— А не будет никакого буя? Тогда что? Куда прятаться побежишь?

Тогда…тогда… А тогда…

Решение нашлось само собой.

Тогда отправимся к Абсолюту. В гости. Поговорим за жизнь. Узнаем — что за странную операцию наш непогрешимый задумал. И как оно так получилось, что не операция по прикрытию это, а подстава? И что за груз такой был?

— Если он вообще был — тут же вставил свой комментарий демон искуситель. А если не было никакого груза? А? И всё это — ловушка Абсолюта? А на базе вас уже Особисты ждут? Тогда что?

Вот тогда и посмотрим, — я мысленно дал демону хорошего пинка, отчего тот, поскуливая и ругаясь, убрался в дальнюю часть моих мыслей и затих там, время от времени недовольно ворча и борсая на меня злобные взгляды.

— Разберёмся! — Стараясь говорить спокойным и уверенным тоном произнёс я.

— Простите, что? Капитан? — Тут же откликнулся старпом.

— Ничего, Шнек. Всё в порядке. Это я так. Задумался.

— Вас понял, капитан. — Он внимательно посмотрел на меня, но ничего не сказал, а в следующий момент серость гиперперехода спала — мы прибыли в предпоследнюю систему нашего маршрута.

На понимание того, что мне показал новостной канал при очередном подключении, у меня ушло несколько секунд. Наверное, камера располагалась на длинной балке, укреплённой перпендикулярно корпусу огромного корабля. Из уходящего далеко вперёд борта торчали полусферические башенки, увенчанные коробами длинноствольных орудий. Как раз к тому моменту, когда я вспомнил слова журналиста о размещённых на кораблях камерах, раздался дружный залп. На пару секунд борт окутался дымом, а изображение дёрнулось, но камера была хорошо стабилизирована и быстро погасив колебания вернулась в прежнее положение.

— Впечатляет, не правда ли? — Послышался голос ведущего. — Только что, на ваших глазах, линкор Сотрясатель произвёл полный бортовой залп. Сейчас этим подонкам не поздоровится. Смотрите!

Подчиняясь его словам, камера повернулась, показывая нам место в пространстве, куда был направлен огонь. Пару секунд там ничего не происходило, а потом там, в черноте пространства загорелась небольшая оранжевая звёздочка.

— Накрытие! Одним подонком меньше! Отличная работа! Имперские канониры не зря едят свой хлеб! — Он просто фонтанировал восторгом. — Сейчас, уважаемые зрители, я передам слово моему коллеге, Самуэлю. Он находится на артиллерийской палубе Сотрясателя и старший артиллерист согласился сказать нам пару слов.

Картинка сменилась и моему взору предстал длинный ангар. Около терминалов управления огнём суетились люди, вращая различные маховики, а между терминалами и бортом тянулась бесконечная лента транспортёра, заполненная огромными — в рост человека, унитарными снарядами. Я только покачал головой — управление огнём линкора в корне отличалось от виденного мной на эсминце.

— Что вы можете сказать о бое? — Подскочивший к сидевшему за отдельным пультом офицеру журналист, торопливо сунул ему под нос микрофон. — Мы в эфире, пару слов, просим!

— Упреждение ноль точка полста семь. Рассеивание три. Беглым! — Офицер повернул к камере красивое и какое-то породистое лицо. — Мы сделаем из них пыль! Такие подонки не должны жить! Мы, все офицеры и матросы нашего корабля, единогласно решили — будем биться до последнего, но не допустим, чтобы хоть кто-то из этих мразей дожил до конца дня! Извините, работа. — Он отвёл рукой микрофон в сторону и вновь склонился над экраном.

— Как вы видите — весь экипаж линкора, в едином порыве, все требуют смерти для этих отступников!

Картинка снова сменилась — теперь камера демонстрировала лицо пилота москитного истребителя. Он повернул голову, камера была размещена справа снизу от него, и произнёс. — Мы, пилоты истребителей, третьей эскадрильи, сегодня, отправляясь в бой, поклялись, что ни один из этих сволочей, торгующих нашим будущим, живым из этого боя не выйдет! Мы взяли на борт торпеды и будем истреблять их как крыс! До последнего! Всех!

Картинка сморгнула и передо мной снова появилась уже знакомая студия.

— Вы видите — с каким настроем наши пилоты идут в бой! Только смерть! Только полное уничтожение отступников — вот их слова! И они не расходятся с делом! Судите сами.

На экране появилась уже знакомая мне схема построения кораблей Братства. Правда теперь все три цепочки были сильно прорежены.

— Крысы ещё не успели подойти на дистанцию ведения огня, а уже понесли потери! Так держать, Флот! Метким огнём уничтожены оба бандитских носителя, все канонерки и половина эсминцев. Но это, к сожалению, мало! Сейчас остатки пиратской армады выходят на дальность огня своих орудий и, несомненно, они постараются пробить брешь в нашем построении, чтобы вырваться из окружения! Смотрите! Всё происходит именно так, как и предполагал Штаб! Их рейдеры начали ускорение, оставляя за собой транспорта! Они хотят пробить коридор для эвакуации своих подельников! Видите! Это стая! Им важно сохранить транспорта, чтобы продолжать свои кровавые вылазки!

Но они зря на это надеются! Наши асы, ведомые уже известным вам старшим лейтенантом, ээээ… Имя я называть не в праве, скажу его позывной — Вихрь. — На экране, всего на пару секунд, появилось лицо того самого пилота, призывавшего уничтожать противников как крыс. — Так вот. Вихрь — отличник боевой и идеологической подготовки не зря взял на борт своего истребителя торпеды. Сейчас он, вместе со своими товарищами осуществляет манёвр, который выведет их на цель, для нанесения смертельного удара по мечущимся в панике бандитам!

Картинка снова сморгнула и теперь я видел происходящее через камеру, установленную на носу одного из истребителей. Справа пробежала цепочка оранжевых вспышек — это явно был один из линкоров, ведший беглый огонь по невидимым нам целям. Вздрогнули и поползли вверх звёзды — истребитель опускал нос, нацеливаясь на невидимую пока цель.

— Как вам видно, — в эфире снова возник голос журналиста. — Наши орлы начали боевой заход на пытающуюся прорваться группу рейдеров. Сейчас, именно в эти секунды, в прямом эфире, решается судьба всего сражения! Смогут ли наши асы остановить их или все усилия будут напрасны? Оставайтесь с нами! Подписывайтесь на наш канал в сети, чтобы всегда быть в курсе последних событий! Первый Имперский — первый во всём!

На экране, меж тем, начали появляться первые признаки присутствия целей прямо по курсу. Возможно, обывателю картина была не понятна, но я читал её как открытую книгу. Яркие вытянутые хвосты выхлопов основных двигателей, короткие выстрелы маневровых — рейдеры Братства шли плотной группой, прикрывая друг друга своими телами. Было ясно, что первыми погибнут, приняв на себя торпедный залп именно те, что прикрывали идущих в центре, но своей смертью они покупали самое дорогое — время! Пока их корпуса будут взрываться, разбрасывая огненные протуберанцы, остальные проскочат эту засаду и нанесут удар по закрывавшим выход на свободу кораблям. Свяжут их боем, пока медлительные грузовозы проскочат в дырку.

А будут живы транспорта — будет живо Братство! Законы экономики ещё никто не отменял.

— Начинаем боевой заход! — Всё тот же пилот, которого я окрестил крысой за нелестное сравнение, прозвучавшее в эфире несколько минут назад, подал сигнал к атаке. В кадре, трансляция шла с камеры, расположенной на носу одного из истребителей, было видно, как из темноты начали медленно проступать корпуса рейдеров. Я впился глазами в экран выискивая хорошо знакомые мне обводы Жнеца, но ничего похожего на него я не увидел.

Сбит? — Неприятная догадка больно кольнула грудь и тут же, будто того и ждал, зашипел мерзким шёпотом мой искуситель. — Да-ссс… Сбили-ссс… И тебя собьют-ссс… Беги-ссс… Скройся… Растворись… Своя шкура-ссс… Жить, жить… Тебе надо выжить-ссс… Уйди с курса… Они могли отследить пуск буя и уже ждут. Смерт-ссс… Его вкрадчивый шёпоток дурманил, парализовывал волю и медленно вворачивал в моё сознание одну подленькую мыслишку — бежать, спасаться, зарыться в грязь на периферийной планете и жить, жить и жить — дыша через раз и постоянно ждать и вздрагивать от любого шума — а не за мной ли пришли? Опасливо проходить мимо полицейских — а не следят ли они за мной?

— Да, да, да! — Продолжал гнуть свою линию демон. — Всё так! Но — жить! Понимаешь? Жить, а не сгореть в пламени взрыва боеголовки торпеды, проломившей борт и выплеснувшей свою ярость в рубку. Жить, а не хрипеть, задыхаясь в агонии, пытаясь втолкнуть в лёгкие последний глоток воздуха из истощённых в ноль баллонов скафандра. Жить! Дышать! Есть! Любить! Ты же молод, а жизнь — это главное! Беги!

— Дистанция пуска! — Торжествующий голос пилота перекрыл вкрадчивый шёпоток. — Убьём их парни! Всем, разом! Торпедами — пли!

Камера дёрнулась, а через секунду, из-под нижней части экрана, выскочила, и резво побежала по направлению к рейдерам, небольшая, но пронзительно яркая звёздочка.

Картинка сморгнула — режиссёр переключился на более выгодный ракурс, и я согласился с его решением — зрелище того стоило.

Новая камера вела трансляцию откуда-то со стороны, держа в кадре всю эскадрилью, всю дюжину кораблей и одновременный пуск двенадцати торпед производил впечатление.

От практически не видимых на фоне черноты пространства, в сторону наших кораблей, обозначенных выхлопами движков, потянулись светлые стрелы.

Неизбежное зло — двигатели торпед работали в режиме сверх форсажа и топливо, не успев полностью сгореть, вылетало из дюз, сгорая за кормой, формируя этот, известный всем, кто интересовался флотом, след. Он был визитной карточкой торпедных атак Империи.

— Вы видите! Уважаемые зрители! Вы видите?! Какой волнующий момент! — диктор находился практически на грани истерики или экстаза. — Наши пилоты, подобно ангельскому воинству, обрушили свои стрелы света на зверей тьмы! Недаром наш святейший патриарх, благословляя их на этот подвиг, сравнил их с небесным воинством, призванным сокрушить исчадий ада, принявших людское обличье! В своём напутствии, святейший, напомнил…

Диктор продолжал надрываться, цитируя слова религиозного лидера, а я мысленно удивился — что? В Империи, всегда отличавшейся редкостным пофигизмом по отношению к религиям, вдруг вспомнили о вере? Патриарх благословляет флот?! И все эти офицеры, матросы и пилоты — ещё вчера дружно ржавшие над попами и прочими святошами, вдруг резко уверовали?! Или что — наш Двадцать Восьмой решил себя Богом или там — реинкарнацией Его сына себя объявить? Что за бред?!

Торпеды уже успели преодолеть больше половины отделявших их от целей дистанции и их хвосты резко удлинились — движки пошли в разнос, стремясь разогнать упакованную в металл смерть до запредельных скоростей. Цели были захвачены, упреждения высчитаны электронными мозгами и теперь сигары рвались к кораблям, стремясь побыстрее оказаться в заранее просчитанном месте, где их боеголовки наконец смогут проявить всю заложенную в них разрушительную злобу.

Внезапно, из середины облака рейдеров выплеснулись длинные хвосты форсажных выхлопов и плотное облако их построения начало вытягиваться. Ещё пара секунд и остальные корабли — те, что формировали внешнюю оболочку, тоже перешли на форсаж. На моих глазах их строй, поначалу действительно похожий на плотную толпу панически убегающих из боя крыс, начал формировать нечто новое. Корабли, оставаясь в форсажном режиме маневрировали, показывая небывалую точность манёвров. Прошло не более пяти секунд, как из толпы сформировался тонкий вытянутый конус, больше смахивающий на грозно вытянутый в сторону преграждавших выход противников, шип.

— Коготь! — В голосе журналиста прозвучал явный страх. — Эти твари пошли ва-банк! Они сформировали Коготь. Да поможет Бог нашему воинству! Помолимся за них!

Камера продолжала показывать преобразившийся отряд Братства, и я мысленно усмехнулся — не удивлюсь, если сейчас на флагмане, где несомненно находилась студия и сборище попов, отчаянно замахали кадилами и забормотали молитвы святые отцы, пытаясь призвать кару Божью на наши головы. Ну, пусть развлекаются.

Большая часть торпед проскочила за строем наших — их примитивная электроника не успевала просчитать резкое изменение скоростей целей, да и маневрировать им было сложно. Только две торпеды нашли свои жертвы — в самом конце Когтя вспыхнул огненный шар, превращая в обломки неудачливый корабль, да погас факел другого, и он начал, вываливаясь из строя, откатываться в сторону.

— Вперёд! Добьём зверя! — Раздался голос лидера истребителей, и я покачал головой — на что он надеялся, этот старлей с позывным Вихрь? Из своих пукалок пробить броню рейдеров? Пффф….

Но его следующая команда заставила меня признать, что на Флоте дураков не держат. — Проходим вдоль строя, огонь по маневровым!

А вот в этом смысл был — удачное попадание могла если и не лишить корабль возможности манёвра, то, как минимум заставить его вольно или не вольно отклониться от курса, а то и, при удаче, врезаться в своего соседа. Несмотря на то, что рейдеры шли на максимальном форсаже, их маневровые продолжали вспыхивать, выплёвывая короткие выстрелы импульсов, удерживавших их всех вместе, в едином строю, нацелившемся на преграждавшие им путь четыре эсминца и один крейсер, зависший в неподвижности за ними.

Выбить их, заставить отойти в сторону и всё!

Окно, через которое утекут из ловушки шедшие сзади транспорта, будет раскрыто настежь, сохраняя Братство как независимую структуру.

Камера снова переключилась на вид с носа истребителя и, одновременно с этим, в эфире послышался голос корреспондента. — Сейчас, дорогие сограждане, вы увидите, как наши асы обрушат на богопротивных еретиков карающий меч возмездия! Манёвр наших орлов выверен до миллиметра, он, этот манёвр — опасен! Но мы будем молиться за них! Да ниспошлёт Господь им удачу! Да будут, — он запнулся, явно проглядывая лежащий перед ним текст, и я ухмыльнулся.

Ну надо же — растём. Только что были исчадиями тьмы и вот уже еретики. Хороший прогресс!

Справившись с запинкой, он продолжил. — Да будут благословенны их атаки и пусть ангелы хранители распрострут над ними свои крыла, оберегая их от огня враждебного!

Ого! Как запел! Нет… Явно в Империи что-то резко изменилось — что бы вот так, открыто проталкивать символы веры?!

С экрана на нас надвигался строй прорывающихся рейдеров — истребители заходили с кормы построения, стараясь держаться на максимально близкой к выхлопам кораблей дистанции, прикрываясь яркими хвостами от обнаружения. Оказавшись на максимально допустимом от огненных языков дистанции, они сделали короткую горку и рванули, открыв огонь из всего бортового вооружения, вдоль вытянутого построения.

В первые секунды казалось, что их замысел удачен — ни один из рейдеров не открыл ответного огня и журналист торжествующе выкрикнул что-то неразборчивое, но, в следующий момент, навстречу Имперцам рванулся сплошной поток огня.

Режиссёр снова сменил камеру и теперь я видел всё происходящее сбоку.

Растянувшийся на пару километров строй Братства вёл непрерывный огонь из всех орудий, в чьей зоне доступности оказывались несущиеся на бреющем полёте истребители. Со стороны это выглядело как огненный ком, стремительно бегущий по тёмной дорожке, расцвеченной хаотично вспыхивающими звёздочками выстрелов.

Первый пару секунд ничего не происходило, но затем из огненного шара вывалились и полетели, выбрасывая хвосты горящего топлива, сразу два истребителя. Потом ещё один и ещё! За прошедшие пять, может десять секунд количество атакующих уполовинилось, отчего диктор как-то, особо горестно всхлипнул, бормоча, с явными запинками, слова молитвы.

Но и Братство понесло потери — один из рейдеров вывалился из строя и упал в неуправляемую циркуляцию, начав вращаться вокруг своей оси. Другой, не успевший вовремя скомпенсировать выбитые маневровые одного борта, наоборот начал уходить вглубь строя, грозя протаранить соседей.

Отходите…чего вы ждёте… Ну же!

Нет!

Его сосед, искусно маневрируя, подошёл к раненному собрату и осторожно, как друг поднимает раненного товарища, притёрся к его борту, стремясь работой своих маневровых удержать его от дальнейшего развала курса. Медленно теряя скорость оба корабля начали отставать, оставаясь позади продолжавшего идти форсажем отряда. То, что они обречены было ясно с первого взгляда — только высокая скорость, не позволявшая орудиям линкоров отслеживать стремительные цели, была их спасением. Вокруг медленно ползущей парочки начали вспухать первые, пристрелочные, шары разрывов.

Но их экипажи не стали ждать закономерного конца — ещё миг и так не расцепившиеся корабли исчезли в облаке двойного взрыва, предпочтя подорвать свои реакторы, принося себя в жертву прорыва, не позволив подранку развалить строй.

— Память, — беззвучно прошептал я внезапно пересохшими губами.

— Закономерный конец бандитов! Так будет со всеми, осмелившимися выступить против Империи! — А вот в голосе корреспондента, наоборот, звучало торжество. — Их души, если у этих тварей тьмы они есть, отправятся в самое пекло, где…

Я перестал вслушиваться в его трескотню, переключив своё внимание на картинку.

Уцелевшая тройка истребителей на всём ходу улепётывала от сохранившего свой строй Клыка. По ним не стреляли — все корабли вели плотный огонь по эсминцам и один из них уже отползал в сторону, нещадно паря атмосферой из пробитых сосредоточенным огнём отсеков.

Но и рейдерам этот успех обошёлся дорого — остриё клина перестало существовать и оставшиеся корабли вынуждено обтекали смятые корпуса своих товарищей неизбежно теряя строй и снижая плотность огня.

Ещё один эсминец, получив чьё-то удачное попадание, выбросил длинную огненную струю из кормы и завертелся волчком, не имея возможности скомпенсировать новый вектор внезапно возникшей тяги.

Окно прорыва увеличивалось, и я задержал дыхание — ещё немного, несколько попаданий и третий будет так же вынужден отойти или превратиться в груду обломков, что так же давало шансы Братству на спасение, как вдруг…

Внезапная вспышка превратила один из рейдеров в сгусток огня. За ней последовала вторая, третья — Клык, пытавшийся восстановить свой строй, таял на глазах. Корабли один за другим исчезали, вспыхнув напоследок братским погребальным костром, в котором сгорали последние боевые единицы нашего объединённого флота.

— Видите? Вот она — кара отступникам за всё зло, что они принесли в этот мир! — Голос ведущего был полон торжества. — Своими примитивными мозгами они решили, что именно здесь — слабое место и попытались прорваться в щель между пальцами взявшей их за горло руки Закона! Но нет! Генеральный Штаб, планировавший эту операцию именно так всё и задумал — попытавшись прорваться там, где им показалась слабина, они на полном ходу выскочили на заблаговременно расставленные мины! Адмирал Маркос, планировавший эту операцию несомненно заслужил Высочайшую благодарность! Так точно всё рассчитать! Так спровоцировать бандитов, чтобы они вышли именно сюда — на минное поле.

Полыхнуло ещё несколько взрывов и табло, неожиданно развернувшееся и занявшее всю правую половину экрана, высветило список уничтоженных наших, и я торопливо пробежался по нему глазами в поисках Жнеца. Список быстро исчез, зародив во мне робкую надежду — его там не было!

На экране, меж тем, продолжали маневрировать четыре последних рейдера. Счастливчикам удалось проскочить мимо мин, отделавшись минимальными повреждениями. Камера поочерёдно показала их крупным планом, и я едва сдержал радостный вскрик — вторым я узнал нашего Жнеца. Да, он был побит — в середине правого борта, захватывая приличный кусок верхней плоскости корпуса, зияло огромное отверстие, будто неведомый и очень голодный великан откусил кусок корабля, пробуя на вкус его живое содержимое. Сквозь образовавшуюся дыру проглядывали прямоугольные ячейки, образовывавших его корпус контейнеров, навевая ассоциации с разрушенным осиным гнездом.

Из орудийных башен, расположенный на верхней оружейной палубе, работали только две, безостановочно поливая огромную тушу неспешно приближавшегося крейсера.

Камера переключилась на следующий, ещё более повреждённый корабль — он едва полз, выплёвывая неровные языки выхлопа из повреждённых дюз главной двигательной установки. Четвёртый корабль двигался боком — было ясно, что его экипаж проявляет невероятное мастерство, заставляя искорёженный кусок металла продолжать осмысленное движение. Вот он вздрогнул, из его недр вырвался длинный белёсый язык испарявшейся атмосферы и замер, будучи не в силах сопротивляться смертельным ранам. Картинка увеличилась и на его корпусе стали различимы фигурки людей, одетых в пустотные скафандры. Кто-то из уцелевших поднял вверх какую-то палку и принялся ей трясти, расправляя белое полотнище — общепринятый знак сдачи.

Камера отдалилась — полотнище превратилось в едва различимую белую точку, а в следующий момент в кадре появилась та самая тройка истребителей. Она прошла над погибшим кораблём, развернулась и их корпуса раскрасились огоньками стрельбы. Пропахав очередями останки корабля, истребители сделали эффектную петлю и исчезли из кадра. Вновь приблизившееся изображение продемонстрировало практически пустой корпус. На его вздыбленной внутренними взрывами поверхности остался только знаменосец. Он стоял на одном колене удерживая обеими руками свой импровизированный флагшток, на котором продолжали висеть обрывки белой ткани.

— Никакой жалости к предателям! Только полное уничтожение! — В эфире появился полный негодования голос корреспондента. — Герои истребители, сделавшие только что наш мир чище, несомненно будут представлены к Его наградам! — Он чем-то зашуршал и продолжил, но теперь его голос был полон благоговения. — Только что! Прямо из канцелярии нашего Святейшего Патриарха! Его святейшество наградит всех участников этой эпохальной битвы со злом ценными подарками и лично не только исповедует выживших, но и помянет воинов веры, погибших сегодня в своих молитвах! Великая… Великая честь!

Камера отдалилась и вновь показала всю панораму происходившего тут. Из вырвавшихся кораблей оставался на ходу только один. Отсвечивавшая металлическим блеском точка приблизилась и моё сердце радостно ёкнуло — это был Жнец.

Наш корабль с трудом выдерживал курс — его бросало из стороны в сторону, он то задирал, то опускал нос — но продолжал движение не снижая скорости. Кораблю Вильсона повезло больше других — его ячеистое тело, составленное из пустых контейнеров, отлично поглощало и рассеивало взрывы попадавших по нему снарядов, сберегая всё жизненно важное, запрятанное в самую сердцевину такой необычной конструкции.

На Жнеце были выбиты все орудия, корабль стал беззащитен, но при этом сохранил самое главное — основной двигатель и сейчас, несмотря на плохо повинующиеся маневровые, продолжал набирать ход.

Ну же… Виль, давай! Прыгай отсюда нахрен! Куда угодно — только вырвись, прошу!

На какой-то миг мне показалось, что он услышал мой слова — Жнец перестал вихлять, и заметно прибавил ходу, выплюнув длинный факел выхлопа.

Но, проследив курс, я похолодел — траектория его движения упиралась прямо в развернувшийся бортом для полного залпа, крейсер.

Зачем? Уйди вниз — с твоей скоростью ты проскочишь под ним — орудия не довернутся! Ну же, Виль! Вниз! Вниз, чёрт побери!

Борт крейсера окрасился цепочкой вспышек — бортовой залп должен был просто распылить Жнеца, но точный расчёт капитана позволил Жнецу отделаться только очередными вырванными кусками корпуса.

Весельчак вывел свой корабль точно на уровень орудий крейсера и сейчас его канониры видели только носовую проекцию цели, попасть в которую, учитывая её относительно небольшие габариты было весьма сложно.

Уходи-уходи-уходи, — взмолился я сам не зная кому и очень надеясь, что это кто-то, неведомый мне, донесёт мои мысли капитану. Но в этот день я был явно далёк от Творца.

Жнец не дал своему противнику сделать второй залп — он врезался точно туда, куда целился его капитан — в основание одной из орудийных башен.

Крейсер был спущен со стапелей совсем недавно и в его конструкцию проектировщики заложили все самые современные требования безопасности и живучести. Оружейные башни этого проекта располагались вне корпуса — они были вынесены за его пределы и напоминали грибы с широкими, полусферическими шляпками из которых торчал длинный хобот ствола. По короткой ножке, защищённой только противоосколочным бронированием, в шляпку подавались заряды и уползали назад пустые гильзы унитаров и по ней же к орудию добирались техники для проведения плановых работ. Согласно статистическим расчётам попасть по ножке могли только особо удачливые осколки, что делало излишним наличие там полноценного бронирования. Только осколки и никак не корабль, направленный своим капитаном, твёрдо решившим забрать с собой как можно больше врагов.

Режиссёр был профессионалом — место столкновения кораблей рывком приблизилось и, как при замедленной съёмке я, во всех деталях, смог увидеть происходящее.

Вот Жнец, всей своей носовой частью, начал наваливаться на основание ножки гриба — мне, по началу показалось, что Вильсон ошибся в своих расчётах — первым с корпусом крейсера встретилась нижняя передняя грань Жнеца, но вот составленный из контейнеров корпус начал сминаться и доворачивать, позиционируя ходовую рубку точно напротив ножки гриба и впечатывая стеклянный колпак в его основание.

На короткий миг мне показалось, что я различил крохотную человеческую фигурку, замершую перед стеклом со сложенными на груди руками, а в следующий момент весь корпус нашего рейдера прилип к броне крейсера, сметая в сторону боевую рубку.

Контейнерная конструкция корпуса Жнеца сослужила его капитану последнюю службу — пустые короба контейнеров превратили наш бывший корабль в подобие подкалиберного снаряда, чьим сердечником оказался максимально укреплённый и бронированный основной коридор. Он, подобно громадной игле, пронзил тонкий слой брони в основании башни и, принимая на себя энергию сминаемого корпуса, принялся пробивать и разрывать нежное нутро крейсера.

Камера отдалилась, показывая панораму происходящего, а, в следующую секунду, корма Жнеца, всё еще сохранявшая привычный вид начала раздуваться, сквозь трещины разрываемой внутренним взрывом брони, взметнулись огненные протуберанцы подорванного реактора. Я представил, что сейчас творится на крейсере и невольно вздрогнул — сейчас в его потрохах бушевал огненный шторм — волна взрыва прежде чем разорвать корпус нашего рейдера, метнулась по пустой трубе основного коридора, заливая своей бело-оранжевой яростью пробитые палубы, и выжигая все на своём пути. И первым на пути этого потока оказался артиллерийский отсек со всеми боеприпасами, сложенными в легко защищённых хранилищах — ибо зачем тратиться на броню? Сюда же попасть невозможно?!

Но сейчас теория вероятности работала против Империи.

Крейсер заметно вздрогнул, его борт, видимый мне, выгнулся, поддаваясь разверзшемуся внутри аду и от него стали отлетать, оторванные внутренними взрывами, грибки оружейных башен. На их месте, из образовавшихся дыр, полыхнули длинные, оранжево жёлтые языки пламени.

Наверное, его капитан так и не успел до конца понять происходящее, а, возможно, он надеялся на повышенную живучесть своего корабля — от обречённого крейсера не успела отделиться ни одна спас капсула, а ещё через пару секунд, весь он скрылся в ослепительной вспышке.

— Какая ужасная трагедия, — голос корреспондента звучал хрипло и подавленно. — Только что, на наших глазах, погиб новейший крейсер Империи. На Возвышенном несли службу без малого четыре сотни наших сограждан. И вот они погибли. И погибли от подлой, бесчестной атаки этих крыс, трусливо ударивших в спину наших братьев! — Он замолк и продолжил уже другим, звенящим от ненависти голосом. — Вы видите, на что эти твари способны! Убийцы! Насильники! Мало им, — он патетически возвысил голос. — Слёз наших девушек и девочек, которых они продавали на потеху Чужаков! Так нет! Им — мало! Сколько ещё матерей будут лить слёзы по своим, не вернувшимся из этого походя сыновьям?! Сколько невест не дождутся своих женихов?! Нет, сограждане! Нет, нет и нет! Эта зараза, и все сочувствующие этим тварям, всё это должно быть выжжено калёным железом! Вся, до основания! — Он замолчал, а я мысленно присвистнул — ого, это что же? Наше Величество что — глобальную чистку задумал? Однако… Так, с такой истерией, можно и до гражданской войны докатиться.

Переведя дух, корреспондент продолжил. — Мы начнём наш очистительный путь прямо сейчас. Смотрите — вот он враг, перед нами!

На экране появилось изображение, показывающее транспорта Братства, стремящиеся проскочить в расчищенную рейдерами дыру.

— Эти транспорта, я напомню вам, уважаемые зрители, должны были заполнить свои трюмы нашими сёстрами и невестами! Невинными, чистыми душами, которых злая воля, обрекала на нечеловеческие муки в рабстве Копий! Их ждали бордели и дома удовольствий чужаков! Какое кощунство! Но сейчас, когда наш доблестный флот, несмотря на понесённые в неравном бою потери, вырвал победу из окровавленных лап этих тварей, сейчас мы, одним решительным и беспощадным ударом, устраним эту угрозу навсегда! Сейчас сводные эскадры торпедоносцев, стартовавших с носителей Степенный, Тщательный и Кропотливый устроят охоту на остатки банды подонков! Смотрите! Сейчас вы станете свидетелями того, как Империя карает отступников, посяг….

Картинка замерла, и я поднял голову — за лобовым остеклением царила серая мгла.

— Последний прыжок, капитан. — Подошедший Шнек кивнул в её сторону. — Будем в указанной системе через шесть с четвертью минут.

— Спасибо, старпом. — Я убрал наушники в ящик и сложил экран, возвращая его на место.

— Что-то интересное смотрели? — Поинтересовался он, провожая взглядом экран.

— Да не особо. Новости, хронику историческую. Надо же было себя занять чем либо, Шнек, на время этого перехода. Благодаря вашему опыту я чувствую себя просто лишним, каким-то бездельником на борту.

— Спасибо, капитан, — не ожидавший такой похвалы он покраснел.

— Да. Вот ещё что, старпом. Про наш разговор, ну — после того, как всё это закончится. Вы не забыли?

— Как можно, капитан Люциус?! Я вот только одного не знаю, нужна ваша помощь.

— Да? И в чём же?!

— Вы что предпочитаете? Виски или коньяк, капитан?