Отправил отцу свою зарисовку по Гогену. Получил ответ.

«Рад, что у тебя всё складывается. Расстроен, что ты ничего не пишешь о занятиях по конституционному праву и международной политике. Напомню, мы с мамой были не против твоего выбора посещать ещё и американскую литературу с условием, что в следующем семестре ты возьмёшь только профильные предметы. Надеюсь, ты не забыл, что тебе ещё сдавать экзамены в Москве? Их, как я понимаю, много. Не расслабляйся.

Ты знаешь, я не против твоего увлечения литературой. Только я не хочу, чтобы у тебя были проблемы, а они будут, если ты и дальше станешь столько времени уделять этому направлению.

Твою „зарисовку“ я показал специалисту. Он сказал, что даже для студенческой работы это слабо, так как в ней нет ни структуры, ни чёткой мысли, а для будущего юриста это никуда не годится. Вспомни, какой резонанс в университете вызвала твоя курсовая по развитию понятия „государственность“. Почему бы тебе не двигаться в этом направлении? В Штатах такая тема не менее актуальна.

Что же до твоих слов, что изучение литературы становится для тебя всё более интересным, то я за тебя рад. Важно иметь интересное хобби, без этого никуда. Ты знаешь, я и сам собираю авиамодели и даже летал на профильную выставку в Дортмунд. Не забывай, это должно быть приятным дополнением, а не чем-то, мешающим идти в выбранном направлении.

Если же речь опять зайдёт о смене профиля, то я тебе напомню то, о чём мы с мамой говорили уже много раз. На переправе коней не меняют. Ты уже слишком много сил вложил в то, что на самом деле любишь, – в юридические науки. Не дай минутной слабости тебя обмануть. После твоих успехов на первом курсе я уже не сомневаюсь, что юриспруденция – действительно твоё, от природы. Святослав Валерьевич до сих пор о тебе спрашивает, а это значит, что он в тебя тоже верит. В конце концов, после окончания университета у тебя будет достаточно времени ещё раз всё взвесить.

Надеюсь на твой скорый ответ, так как мы с мамой немного взволнованы.

Привет тебе от сестры. Она получила своё первое крупное дело. Надеюсь, ты поздравишь её лично».

Я знал, что отец напишет нечто подобное, с этими его конями, и сестрой, и Святославом Валерьевичем, моим преподавателем по истории государства и права зарубежных стран, да и мало ли ещё с чем. Ни на секунду не сомневался. И всё равно отправил ему свою зарисовку.

Получив ответ, поначалу злился. Даже на сестру злился, хотя она тут совсем ни при чём. Отец с детства ставил её мне в пример. Наверное, поэтому мы никогда толком не общались, хотя она ко мне хорошо относилась, а когда в девятом классе мама отправила меня к психологу, сестра сразу предложила помощь: сказала, что будет заниматься со мной и готовить меня к экзаменам. Вот только на следующий год она уехала учиться в Германию, и общаться мы совсем перестали.

Прочитал письмо несколько раз, и злость ослабла. Внутри пусто. Будто я превратился в большой мыльный пузырь.

Да, я добился своего. Ещё раз перечитал письмо и ничего не почувствовал. Будто вытравил на себе каждое слово и смирился. Интересно, что бы сказал отец, если б узнал, что я веду дневник? А если б прочитал его?