Артуро был доволен своим появлением. Особенно ему понравилось, что первые мгновения Аня и Дима смотрели исключительно на огонёк зажигалки, будто в нём таилась главная опасность. Дима побледнел и, напуганный, весь ужался, сгорбился. Максим, напротив, стоял прямо, на широко расставленных ногах. В его глазах не было страха, а положение рук и поджатые губы выдавали звериную готовность оказать сопротивление.

Артуро не пришлось открывать входную дверь. Он предусмотрительно пробрался к дому сзади и обнаружил, что на кухне открыты окно и ставенная решётка. Максим наверняка рассчитывал в случае чего вывести друзей таким «чёрным ходом». И уж конечно не думал, что им воспользуется кто-то другой.

– Что вы здесь делаете? – спросил Артуро.

Его голос прозвучал достаточно грозно. Непросто скрыть ликование, а что бы там ни было, Артуро ликовал. Наконец убедился, что Максим от него многое скрывает – достаточно взглянуть на торчавший из сейфа ключ. Шустов-младший оказался недоверчивым. Ни гостеприимство, ни откровенность в разговорах, ни предложенная помощь – ничто не убедило его довериться Артуро. Напрасное упрямство.

– Что вы здесь делаете? – повторил он уже мягче.

Исабель на появление племянника не отреагировала. Её влажное от слёз лицо казалось умиротворённым, точнее, мертвенно-пустым. Три дня назад, впервые услышав, как она говорит с Шустовым-младшим, Артуро был ошеломлён. Долго не мог понять, чем вызвано столь неожиданное пробуждение, которого прежде не мог добиться ни один из врачей, а вчера сообразил, что всё дело во внешности Максима. Он похож на отца. Ну что ж, великолепная идея. Сам Артуро, к сожалению, не был похож на дядю Гаспара, однако найти и загримировать подходящего актёра несложно. И уж конечно, у них, в отличие от Максима с его друзьями, будет больше времени на подготовку, а главное, не возникнет проблем с испанским языком. Актёр даже постарается воспроизвести андалузский акцент Гаспара.

Артуро захлопнул зажигалку. Сейчас подобные размышления были неуместны. Предстояло в первую очередь разобраться с беспокойным сыном Шустова.

Максим, прервав молчание, сказал что-то своим привычно спокойным голосом.

– Мы поступили неправильно, когда пришли сюда без вашего ведома, – перевела Аня.

И это всё, что он придумал? Поступили неправильно, серьёзно? Стоило так долго молчать, чтобы в итоге лепетать невразумительные извинения!

– Но я готов на всё, чтобы получить принадлежащее мне по праву.

Другое дело. Более вменяемое заявление.

– И что же, позвольте узнать, вам тут принадлежит? – учтиво спросил Артуро.

– Всё, что может указать на судьбу моего отца. У меня были основания считать, что такие указания спрятаны в сейфе.

Контраст того, как сурово говорил сам Максим и каким слабым, почти дрожащим голосом его переводила Аня, был довольно забавным.

– И какие же это основания?

– Ключ, – Максим в подтверждение своих слов вынул его из замочной скважины.

– Сейф открыт. И всегда стоял открытый. С того дня, как я его впервые увидел. Зачем кому-то передавать вам ключ от открытого сейфа? Как-то нелепо, вы не находите?

– Не нахожу.

– Ну что ж… Не было нужды вламываться сюда ночью. Вы вполне могли открыть сейф ещё три дня назад.

– Я вам не доверял.

– А сейчас? Сейчас доверяете?

– Нет. Сейф раньше стоял в кабинете вашего дяди. На ковре виден след, который вы пытались скрыть под чемоданами. Убрали сейф, а нам сказали, что в кабинете всё осталось на своих местах. О каком доверии может идти речь?

Артуро рассмеялся. Происходившее ему определённо нравилось. Поведение Максима уже не вызывало вопросов. Артуро подумал, что они могли бы неплохо сработаться. Тут главное – договориться. И каждый сможет найти то, что ищет.

– Вы правы, но и меня поймите, – дружелюбно сказал Артуро. – Моя семья… мы успели хорошенько познакомиться со Скоробогатовым и с особенностями его, скажем так, методов.

– При чём тут это?

– Всё просто. После нашего знакомства я заподозрил, что вы на него работаете.

– На Скоробогатова?!

– Или на Паука, не знаю. Вы вели себя достаточно странно, и… В общем, я подумал, что это очередная уловка. Подослать сына Серхио и так выведать то, что Паук не сумел вытащить силой.

Максим оживился. Артуро явно удалось ослабить его сомнения, а главное, заинтриговать.

– Так значит, вам что-то известно?

Всё-таки Шустов-младший был неопытен, слишком горячился.

– Предлагаю перейти в гостиную и там всё обсудить. Не хочу, чтобы тётя опять очнулась.

– Хорошо. Только один вопрос. Как вы узнали, что мы тут?

Хороший вопрос. Кажется, Дима с Аней не додумались бы до него, были слишком напуганы.

– Соседка позвонила. Сказала, что в доме горит свет.

– Та самая, что приходит убирать?

– И ухаживать за тётей Исой, да. Тётя, конечно, иногда ходит по ночам… Поверьте, она прекрасно ориентируется в темноте. И никогда не включает свет.

– Почему соседка не вызвала полицию?

– Потому что живёт в этом районе. – Артуро несколько раз щёлкнул зажигалкой и уже более настойчиво спросил: – Быть может, теперь перейдём в гостиную?

Максим с сомнением взглянул на сейф с приоткрытой дверкой.

– Сейф не убежит. Поверьте, он достаточно тяжёлый. Уж я знаю, мне его пришлось тащить в одиночку.

Когда они перебрались в другую часть квартиры, Артуро первым делом заглянул в кабинет. Порядок книг, кажется, не изменился. Уродливая маска индийского божества висела на стене. Радиаторы стояли там же, где и раньше. И только чемоданы чуть сдвинуты в сторону – надо полагать, ещё с прошлого раза. Этой детали Артуро тогда не подметил.

Вернувшись из кабинета в гостиную, Артуро с облегчением уселся на диван. Пригласил остальных присоединиться к нему. Откликнулась только Аня. Дима отставил трость к стене и принялся, прихрамывая, расхаживать по комнате, а Максим и вовсе устроился на подоконнике – довольно узком и неудобном. Кожаную экспедиционную сумку он положил в ногах. Кажется, Артуро уже где-то видел её раньше, до первой встречи с Максимом.

Вопросы Максим задавал предсказуемые и довольно простые. Тут Артуро мог говорить со всей откровенностью – коротко поведал, как впервые услышал о Скоробогатове, как дядя Гаспар занялся приходной книгой некоего коллекционера и как со временем стал привлекать его, Артуро, к своей работе. Разве что умолчал о полученном десять дней назад сообщении «Явиться в офис по первому требованию» и о последовавшей встрече на пятом этаже офисного здания на кольцевом проспекте Эспанья. Как Артуро и предполагал, та встреча многое изменила.

– Я догадываюсь, почему дядя сфальсифицировал свою смерть. Он, как и Серхио, боялся Скоробогатова, но едва ли предполагал, что тот доберётся до его родных. Видите ли, дядя был кротким, честным человеком, посвятившим себя науке.

Артуро снял очки. Прежде чем говорить дальше, коснулся Аниной руки – хотел показать, что относится к ней, её брату и Максиму с предельным доверием, однако прикосновением смутил её.

– Дядя всюду путешествовал с двумя чемоданами книг. Самое смешное, это были почти одни и те же книги. Он не мог с ними расстаться и таскал их по всем странам – бывшим колониям Испании, то есть по всему миру. Как известно, над владениями короля Испании никогда не заходило солнце… И если Гаспару удавалось что-то найти – какой-нибудь артефакт или ещё не разграбленное захоронение, – он писал об этом коллегам из местных музеев. Никогда не пытался нажиться на своих открытиях. Честнейший человек. Смешно сказать, он как-то нашёл тут, в Перу, неподалёку от Ольянтайтамбо, золотую погребальную маску времён Пачакути. Что же сделал дядя? Даже не стал её до конца выкапывать! Сразу сообщил в Национальный музей археологии. В общем, можете представить, каким он был человеком.

К чему я это рассказываю? А к тому, что в дневнике Затрапезного или в каких-то документах плантатора дель Кампо, я уверен, он нашёл указание на ещё не исследованные артефакты исключительной важности. Пока не возьмусь рассуждать, о чём идёт речь. Возможно, захоронение, по уровню сопоставимое с гробницей в Сипане – вы, кстати, можете на неё посмотреть, это тут недалеко, – или даже по ценности её превосходящее. Не знаю.

Артуро делал вид, что всё внимание сосредоточил на зажигалке, которую крутил в руках; изредка в самом деле смотрел на её лёгкий неподвижный огонёк, но в остальном наблюдал за Максимом. Следил за его реакцией.

– Гаспар, как вы понимаете, на раскопках не разбогател, – продолжал Артуро. – Изредка получал гранты, но не более того. Так что денег на полномасштабную экспедицию по следам Затрапезного и дель Кампо у него не было. Я так думаю, дядя обращался в университеты и музеи Перу, но без толку. Одним словом, дядя искал спонсора. Нашёл Скоробогатова. Думал, что ему повезло. Напрасная беспечность. Он с вашим отцом провёл большую работу. Вот только под конец скрыл её результаты. Наверное, понял, что Скоробогатова археологические раскопки и музейные экспозиции интересуют в последнюю очередь. Аркадий Иванович рассматривал эту историю как бизнес-проект. Вложил в него хорошие деньги и надеялся на отдачу. А дядя Гаспар… Знаете, он не мог простить конкистадорам, что те переплавили в слитки почти все золотые поделки инков. «Они сожгли в тиглях многовековую историю!» – говорил дядя. И тут, со Скоробогатовым, понял, что его находкам, какими бы они ни были, грозит та же участь. Плавить Золотое солнце, конечно, теперь никто бы не стал, но продать в частные коллекции – пожалуйста. И никаких музеев. Отступать было поздно. Вот дядя и пошёл на крайние меры. Умер. Заодно похоронил тайну Города Солнца. Думаете, ваш отец поступил так же и по тем же причинам?

Максим не ответил. Вместо этого задал ещё несколько вопросов в надежде прояснить судьбу Гаспара, однако Артуро ничем интересным поделиться не смог.

Разговор затягивался. Слишком много вопросов. О деятельности Скоробогатова в Лиме, о плантаторе дель Кампо, о картах, которые висели в комнате Исабель, о кабинете Гаспара. Под конец Артуро вынужден был вновь рассказать историю тёти: от тех дней, когда она ещё жила в Испании, до последних лет безумия.

– Quos deus perdere vult, dementat prius, – отчеканил Артуро. – Кого бог хочет погубить, того он прежде всего лишает рассудка. Эту фразу часто повторял Серхио, ваш отец.

– Это он про себя? – неожиданно усмехнулся Максим.

Аня не сразу перевела его слова. Возможно, подумала, что они прозвучат грубо и неуместно. И она была права.

– Нет. Просто… приходилось к слову. Ваш отец был и… я смею надеяться, остаётся прекрасным человеком.

– Nu da, kaneshna. – Эти слова Максима Аня переводить не стала.

– В любом случае, ваша надежда крепче моей. Вы хотя бы не получали официального извещения о смерти.

Разговор оборвался, когда в коридоре показалась Иса. Если бы не Аня, Артуро бы вовсе не заметил тётю – отправившись в ванную, она шагала медленно и совершенно беззвучно. На ходу старалась туже затянуть пояс на халате. Ночью тётя могла неожиданно появиться в любой из комнат, задержаться там, слепо глядя в пустой угол или в окно, однако в кабинет мужа никогда не заходила. Даже не приближалась к его двери.

Когда Иса несколько минут спустя свернула в спальню – судя по скрипнувшей кровати, решила не возвращаться в кресло, – разговор в гостиной возобновился. Теперь уже Артуро задавал вопросы. С интересом слушал о чудачествах Шустова-старшего, об оставленных им подсказках в глобусе, о любви к шифровкам. Артуро в деталях узнал то, о чём прежде лишь догадывался по разрозненным и не всегда достоверным фактам. Стали понятны переполох, вызванный появлением «Особняка» на московском аукционе, и последовавшая активность людей Скоробогатова; причины, толкнувшие Максима на столь длительное и опасное путешествие, уже не вызывали сомнений. Однако в целом Артуро узнал не так много и был разочарован. Никакой конкретики. Куда отправился Шустов-старший из Ладакха после того, как получил открытку от Гаспара? Действительно ли дядя подписал её в тринадцатом году? А главное, что означало пресловутое «Приезжай, мой друг, всё готово»? Что готово? Для чего? На эти вопросы Максим не ответил.

К рассвету Дима уже не пытался расхаживать по комнате – оттеснив сестру к краю дивана, сел между ней и Артуро. Поначалу активно дополнял ответы Максима, а теперь, насупившись, поглаживал левое бедро и в разговоре участия не принимал. Аня вовсе прикрыла глаза, переводила не так бодро, уставшим от постоянного напряжения голосом. И только Максим ничем не выказывал утомления. Изредка отходил от подоконника, чтобы размять ноги, но потом неизменно возвращался к нему, будто не мог подыскать себе местечко поудобнее.

В семь утра все вместе отправились пить чай на кухню, а получасом позже Дима сам вызвался украдкой сходить в комнату тёти Исы, чтобы наконец извлечь содержимое сейфа.

В сейфе хранилось не так много. Трудно сказать, на что рассчитывал Максим, однако он был явно раздосадован, когда увидел, что Дима возвращается с единственным свёртком. Изучать его отправились в кабинет Гаспара – разложили небогатый улов на письменном столе. Артуро, разгоняя сонливость щелчками зажигалки, следил за Шустовым-младшим: за его реакцией, за тем, на что именно и как он смотрит.

– Почему люди Скоробогатова не забрали это? – спросил Максим.

Аня замешкалась с переводом, потому что пыталась усадить брата на стул. Дима от неё отмахивался. Кажется, нагрубил ей. В итоге садиться никто не захотел, и стул отправился на середину комнаты.

– Паук заглянул в сейф, – ответил Артуро. – И ничего не нашёл. Я успел всё передать знакомому переводчику.

– Переводчику?

– Ну, как видите, тут написано по-русски. Я так понимаю, всё это принадлежало Серхио. И если верить тому, что вы рассказали, он рассчитывал, что ваша мама сюда доберётся раньше меня или кого бы то ни было.

– Если верить?

– Открытая дверка была и остаётся лучшей защитой, – Артуро проигнорировал замечание Максима. – Паук решил, что содержимое сейфа забрал сам Гаспар. А сиделка тёти Исы, уверен, в первые недели протирала в нём пыль чаще, чем в кухонных шкафах. О сейфе, безусловно, знает весь квартал. Также им известно, что он открыт.

– Теперь у вас есть ключ, – Максим передал его Артуро. – Можете смело закрывать дверку.

– Так и сделаю. Когда соберусь отсюда уезжать.

– Посмо́трите, сколько дней пройдёт, прежде чем квартира набьётся гостями?

– Дней? Боюсь, вы недооцениваете моих соседей.

Артуро и Максим обменялись ухмылками. Да, пожалуй, они в самом деле могли бы сработаться.

В последовавшей тишине все сосредоточились на изучении того, что принёс Дима. Перед ними лежал шерстяной палантин. Прямоугольный, метра два в размахе, связанный из шерсти альпаки и украшенный геометрическим узором. В узоре угадывались мотивы древней культуры Паракас и других культур побережья. С одного из узких краёв палантин был подшит густой бахромой коротких нитей и десятком нитей подлиннее, с декоративными узелками.

Максим палантином не заинтересовался. Напрасно. Впрочем, и сам Артуро не сразу заподозрил его важность. Подумывал подарить палантин девушке, за которой тогда ухаживал. К счастью, их отношения не заладились. Хватило двух месяцев совместной жизни. Артуро потом не раз благодарил судьбу, если судьбой можно назвать их ссору из-за необходимости ухаживать за тётей Исой.

Максим, судя по всему, счёл, что палантин – простая обёртка, в которую его отец закутал главное: два сложенных листка. На листе поменьше Серхио уверенным почерком выписал стихотворение Джона Китса. Не самое удачное. Слишком уж туманное, бесноватое. Узнав от переводчика, что это именно стихотворение, а не письмо или какое-то зашифрованное указание, Артуро удивился. Не понимал, зачем Серхио положил его в сейф. В этом не было логики. Теперь же, после всех слов Максима, Артуро заподозрил в строках Китса заурядную дань сентиментальности. Возможно, они что-то значили для жены Шустова, ведь именно ей предстояло первой заглянуть в сейф. Странная забава для расчётливого человека, каким был Серхио.

«Зерно, жнецом рассыпанное в поле», а точнее, «мыслей полновесное зерно» – это про хлебные крошки? Шустов-старший боялся, что жена не справится с его загадками и в итоге не пройдёт по намеченному им пути? А «власть любви уже не свяжет нас»? Чего Серхио добивался? Хотел показать, что грустит из-за расставания с женой и сыном? Артуро поморщился. Напрасная сентиментальность.

Второй из завёрнутых в палантин листков был в три раза больше. Его изучение в своё время отняло у Артуро немало сил.

– Что это? – спросил Максим.

– Карта.

Перед ними в самом деле лежала нарисованная от руки карта. На ней был схематично изображён западный залив озера Титикака с подписанными названиями основных городов и поселений: от царственного Пуно до крохотных Уа́та и Мольо́ко. Кроме того, Серхио отметил группу островов У́рос – один из них выделил красными чернилами.

– Титикака… – задумчиво произнёс Максим.

Наверняка вспомнил вторую открытку Гаспара – ту, на которой красовался башнеобразный склеп айма́ра. Правильно. И Артуро три года назад уловил эту связь. Тогда заподозрил, что за ней скрывалось что-то действительно важное.

– Правильно говорить «Титикхакха», – отметил Артуро. – Иначе…

Аня приучилась синхронно переводить их разговор, и, прежде чем она успела договорить последние слова, вмешался Дима:

– Иначе вместо «серой пумы» получится «седой дядя».

– А вы действительно времени зря не теряли, – рассмеялся Артуро.

– Что? – не понял Максим.

– «Титикхакха» на языке кечуа означает «серая пума», – пояснил Дима. – Индейцы так назвали озеро в честь священной скалы на острове Солнца. «Кхакха» – пума. А простое «кака» с кечуа переводится как «дядя». Я это прочитал у Гарсиласо в его «Подлинных комментариях».

Артуро кивнул с притворным одобрением. Если бы не усталость, он бы, пожалуй, не сдержался и объяснил, почему не стоит начинать изучение инков с противоречивого труда Гарсиласо. Не самый надёжный источник.

Максим их не слушал. В сосредоточении хмурил обгоревшее на солнце лицо. Изучал карту и единственный, оставленный Серхио комментарий: «В свете лунных огней». Ещё одна сентиментальная глупость. Под этими словами значилась дата: «20.03.2015». Лунные огни… Должно быть, очередная отсылка к воспоминаниям, связывавшим Шустова-старшего с его женой, вроде строки́ из Китса: «Когда я вижу ночи звёздный лик». А вот значение даты до сих пор оставалось невыясненным.

– Здесь отмечен остров, – Максим ткнул пальцем в красный кружок.

– Всё верно, – кивнул Артуро. – Отмечен. Один из островов Islas de los Uros, где до сих пор живут наследники народа урос.

– И что с этим островом?

– Он затонул.

Максим, прищурившись, взглянул на Аню. Подумал, что она ошиблась с переводом.

– Да-да, затонул. – Артуро отошёл от стола. Опасался из-за усталости рассказать лишнее, но в конечном счёте рассудил, что скрывать тут нечего. – Видите ли, урос ведут обособленное, во многом традиционное существование. Они до сих пор живут на плавучих островах, которые сами же строят.

– И что это за… плавучие острова?

– Фундамент – из крупных блоков дёрна с живыми корнями тростника. Люди урос связывают их в один громоздкий плот метровой толщины, а сверху – наискось, слой за слоем – двухметровой прослойкой укладывают сам тростник. Там хоть прыгай, хоть бегай. Но больших островов они не собирают. В лучшем случае сорок на сорок метров. Там же из тростника возводят хижины, сараи, общинные дома.

– И эти острова… плавают? – с недоверием спросил Максим.

– Могли бы плавать, да. Но люди урос бросают якоря. Не хотят, чтобы ураганный ветер отнёс их куда-нибудь в сторону Боливии. Некоторые из урос вообще не знают твёрдой почвы. На воде рождаются, учатся, работают и умирают.

– И чем они там, на своих островах, занимаются? – поинтересовался Дима.

– Живут как-то. Рыбачат, стреляют птиц, собирают яйца из гнёзд. По воскресеньям передают свои поделки на городской рынок в Пуно – меняют на хлеб, соль и… в общем, на то, чего у них самих нет. А так урос вполне самодостаточны. У них свои огороды…

– Вы сказали, что этот остров, – Максим, перебив Артуро, вновь ткнул пальцем в карту, – затонул.

– Так и есть. Видите ли, земляные блоки с живыми корнями недолговечны. Они хорошо удерживают поселение на воде, но лет через тридцать неизбежно идут ко дну. И каждый раз семье приходится строить новый остров. Взамен одному приходит другой. Так вот, остров, который отметил ваш отец, затонул почти за два года до того, как я получил эту карту.

– То есть где-то в тринадцатом году?

– Да, получается, в тринадцатом. Примерно в то же время, когда Серхио получил открытку от Гаспара… Так или иначе… – Сказывалась усталость. Говорить было всё сложнее. – В общем, остров затонул, а с ним затонули все его тайны. Если Серхио спрятал там какую-то подсказку или очередную хлебную крошку, боюсь, ею давно поживились рыбы. – Артуро рассмеялся, довольный собственным каламбуром.

Дима, вздохнув, спросил о чём-то Максима. Тот не ответил. Вместо этого настойчиво посмотрел на Артуро:

– Вы сказали, семьи просто переезжают на новый остров.

– Понимаю, к чему вы клоните. Но нет. Та семья с собой ничего не прихватила. И Шустова никогда не видела.

– Откуда такая уверенность?

– Я сам их спрашивал. Думаете, карта меня не заинтриговала? Напрасно. Я ведь тогда поверил, что она в конечном счёте выведет на дядю Гаспара, поэтому за собственный счёт организовал расследование.

– Вы погружались на дно?! – догадался Дима.

– Ну, сам я ещё в дороге простыл, а в Пуно окончательно слёг. Да и перепады высоты в Перу, знаете ли, особой радости не доставляют. В Трухильо – семьдесят метров над уровнем моря, а в Пуно – почти четыре тысячи. Даже инки при всей выносливости страдали от разницы высот и долгое время не решались напасть на Кахамарку. Вместо этого предпочли для начала завоевать горный Эквадор.

Вернувшись к столу и лишний раз взглянув на карту, Артуро продолжил:

– Говорят, полностью акклиматизироваться на Титикаке можно только в третьем поколении. Я так долго ждать не мог, – Артуро с сожалением отметил, что на его шутку не отреагировала даже Аня. – В общем, мы четыре дня везли туда оборудование из Лимы, две недели занимались погружениями. Я заплатил водолазам целое состояние. И они нашли затонувший остров. Точнее, то, что от него осталось. Но в итоге – ничего. Ни единого намёка, что́ Серхио или дядя Гаспар могли там спрятать. Ни-че-го… – сквозь зевоту протянул Артуро. – Одним словом, по карте – тупик.

– Значит, вы не будете против, если я её заберу? – Максим, не дождавшись ответа, сложил карту и листок со стихотворением Китса обратно в палантин.

– Да, конечно… – Артуро растерялся, увидев, что в итоге лишается и палантина. Мгновением позже пришёл к выводу, что ничем не рискует. Едва ли Максим сообразит, как им воспользоваться. А если сообразит… Ну что ж, возможно, это будет на руку Артуро. «Посмотрим, куда он приведёт тебя. Пока что ты, как я вижу, неплохо справлялся с загадками собственного отца».

Артуро показалось, что Максим слишком уж небрежно, почти возбуждённо скрутил палантин с вложенными в него листками и затем чересчур поспешно забросил их в сумку.

– Думаю, нам пора, – заявил он и, не дожидаясь реакции своих друзей, направился из кабинета в гостиную.

– Постойте, – задумчиво сказал Артуро. – Последний вопрос.

Максим задержался в дверях.

– Как вы попали в квартиру?

– Отец оставил два ключа. Один – от сейфа. Другой – от квартиры.

– Но я сменил замок.

– Разумеется. – Максим пожал плечами. – Я это к тому, что у нас были все основания зайти сюда и без ключа.

Что бы это ни значило, другого ответа Артуро не дождался. Проводил полуночных гостей до своей машины, открыл им двери, а сам отошёл переговорить с сиделкой – та заглянула навестить тётю Ису.

Часом позже Артуро, по пути забросив Максима и его друзей в гостиницу, вернулся домой. Хотелось скорее принять ванну и лечь спать, однако он ненадолго задержался у двери под лестницей на второй этаж. Прислонил к ней ухо и затаился. Любопытно, что тут Максим мог услышать или подумать, что слышит? Впрочем, сейчас Артуро больше занимало охватившее Шустова-младшего возбуждение – там, в кабинете дяди Гаспара. Неужели он разглядел на карте островов Урос нечто такое, чего сам Артуро не разглядел за все три года? Вряд ли. Хотя почему бы и нет? Так даже лучше. Если Максим узнает что-то новенькое, однажды это непременно узнает и Артуро. Уж он найдёт способ добиться своего. Подумав так, Артуро приободрился. «В свете лунных огней…» Отстранился от двери, хлопнул по ней ладонью и с задором сказал вслух:

– Доброе утро. Пора ложиться спать.