– Ты это к чему?

– Просто вспомнила. Или вот ещё. Когда Валмики заболел в одном из своих перерождений, это из «Рамаяны», за ним ухаживала жена. Она ему ставила компрессы, меняла бельё, кормила его с ложечки. А он от болезни так озверел, что откусил ей мизинец. И мизинец застрял у него в горле, и он умер.

– Жуть какая-то.

– Ага. Жуть.

– Знаешь, если бы этот Шахбан подавился моим мизинцем, я бы не возражала. Хотя, наверное, это жестоко.

– Да нет, нормально. И да, было бы неплохо. Но хорошо, что мизинец у тебя на месте. Хоть и сломан.

– Это точно. А тебе… тебе нравятся такие мифы?

– Ну да. Они тут вообще странные. Поначалу непривычно, а потом ничего, привыкаешь. Знаешь, они обязательно заканчиваются хорошо. Это такой закон – твёрдый, как склоны Кайлáса, на котором сидит Шива. Но пока герои доберутся до своего хеппи-энда, они, конечно, через всякое проходят. В общем, если нет песен, танцев, свадьбы или просто обретённой мудрости, значит, миф ещё не закончился.

– Жаль, что мы живём не в мифе.

– Это правда… А вообще они классные. Там, если начнёшь разбираться, с ума сойдёшь. И мизинец – ерунда. Не твой, конечно. Мизинец Валмики.

– Точнее, его жены.

– Ну да. Главное, не задумываться о сюжете. Вот миф про царя Шикхидхваджу из «Йогаваси́штхи».

– Господи, как ты это выговариваешь?

– Не знаю… Много раз читала. Это один из моих любимых. Но если просто пересказать, там полная околесица. Пересказать?

– Давай.

– Значит, смотри. «Ты следовала своей склонности и сама в ответе за то, что сделала, меня это не касается». Это слова Шикхидхваджи. Он это сказал своей жене, Чудале, после того как она пришла к нему в образе Маданики и уже в этом образе вновь вышла за него замуж. То есть Шикхидхваджа изменил жене с ней самой. А потом уже Маданика, то есть Чудала, привела в дом любовника, которого, опять же, сама сотворила, и тут же изменила с ним мужу в его же присутствии. Получается, они оба изменили друг другу, но при этом, кроме них двоих, в спальне никого никогда не было. Они всегда были вдвоём, просто в разных воплощениях.

– Прекрасно…

– А вот миф из «Махабхáраты». Добрый царь Харишчандра однажды охотился на кабана и так увлёкся охотой, что заблудился в лесу. И набрёл в этом лесу на одинокую хижину, где жил старик-отшельник. Старик накормил царя, обогрел и разрешил ему переждать ночь. Наутро царь спросил, как ему отблагодарить отшельника. Тот ответил, что уже стар и не знает, чего просить. Тогда царь простодушно заявил: «Проси чего хочешь!» Старик оживился и немедленно потребовал отдать ему царство, подданных и богатство. И что в итоге? Харишчандра не смог пойти против своего слова. Отдал всё старику! Сам был вынужден продать жену, сына, а под конец и самого себя продал в чандалы – стал неприкасаемым сжигателем трупов. Вот такой царь.

– Тут вроде всё понятно. Но да, странно.

– Или вот овдовевшая Каннахи из «Шилаппадикарамы». Она проклинала убийц мужа, а потом сдёрнула с себя платье, оторвала себе левую грудь и швырнула её в небо. И так хорошо её швырнула, что пробудила бога огня. А он, проснувшись, обрушил гнев на столицу Пандьи, сжёг её и так отомстил за мужа Каннахи… Прости, я увлеклась, – Зои неловко улыбнулась. Кажется, могла продолжать в таком духе бесконечно долго. Всё же в ней было что-то необычное и по-своему притягательное.

Они с Аней сидели на ковре. Макс, опершись на кромку стола, задумчиво рассматривал ножницы, которыми два часа назад чуть не ударил Зои. А Дима теперь лежал на диване – Зои наскоро разгребла одежду, и он смог лечь с ногами. Сейчас, кажется, дремал.

– Так, значит, твой отец?.. – неожиданно спросил Максим.

– Что?.. – потупилась Зои.

– Сальников.

– Да… Мой папа.

– И ты знала, что он нас ищет. Знала, что он собирается делать.

Зои неопределённо повела плечами.

Аня с сожалением посмотрела на неё. После обезболивающего пальцы почти не беспокоили. Боль, тупая, тянущая, осталась только в запястье, будто кто-то медленно выкручивал в нём жилы. К счастью, таблетки у Зои нашлись хорошие. Аня приняла сразу две, и ещё по одной взяли Максим и Дима. И с такой жадностью запили их водой, что под конец прыснули – рассмеялись в голос и тут же прикрыли рот рукой. Давились смехом. Аня тоже смеялась. Смех был скорее нервный, чем радостный. И всё-таки они действительно почувствовали себя в безопасности. При том, что спрятались в доме Сальникова – человека, о котором Аня запрещала себе думать, человека, от одного имени которого она вся сжималась.

Ещё вчера они беззаботно гуляли по Ауровилю, разгадывали невинные загадки, а сегодня вдруг разом окунулись в водоворот безумия, будто угодили в один из фантасмагоричных индийских мифов. В довершение всего Сальников оказался отцом Зои. И Аня боялась представить, через что Зои прошла за эти годы. Ведь она была здесь в плену. Её папу свели с ума, превратили в чудовище. Её маму убили, а перед этим пытали, и Аня теперь могла в точности представить, что именно с ней сделали. Неужели Зои всё это видела?

– Я тоже как-то ломала мизинец, – улыбнулась Зои, кивнув на повязку на Аниной руке и приложенный к ней пакет со льдом.

Нож и обрывок ткани сменились деревянной планкой и стерильным бинтом. Перевязку сделал Максим. Он не отходил от Ани. Всегда с готовностью помогал ей, и всякий раз его помощь была какой-то сосредоточенной, почти суровой.

– Знаю, как это больно, – продолжала Зои. – Но всё равно люблю приключения. Глупо, наверное. Но ведь они всегда заканчиваются хорошо! Поэтому бывает приятно представить себя в каком-нибудь приключенческом романе. Ты видел первого «Библиотекаря»? – Зои повернулась к Максиму.

– Нет.

– А второго? Или третьего?

– Ни пятого, ни десятого.

– Их всего три…

Максим злился на Зои. Не говорил об этом напрямую, но и скрыть не пытался. Ведь она могла их предупредить. Гуляла с ними по Ауровилю, обедала в столовой и ни разу не намекнула на грозившую им опасность. К тому же Зои хорошо знала заброшенный дом Шустова. Часто там бывала. Это её рисунки с гербами лежали в ящике. И это она раз в неделю приходила в дом, чтобы смахнуть пыль, снять паутину и разогнать насекомых. Зои могла облегчить поиски Максима, но промолчала. Его недовольство было понятно, однако Аня не торопилась с выводами. С первой встречи заметила в Зои старый, зарубцевавшийся надлом, а после всего случившегося окончательно рассмотрела в её глазах тихое безумие, от которого Зои пряталась за индийскими мифами, за цветочной благостью Ауровиля, за пёстрыми одеждами и бесконечными узорами, которыми покрывала свои одежды, тело и стены.

– А ещё я люблю «Роман с камнем» и «Жемчужину Нила». Видели? – Зои теперь смотрела на свои руки. Боялась поднять взгляд на Максима. – Там всё так легко и понятно. Правда, «Жемчужина Нила» не так хороша, как первый фильм, но зато там есть хороший диалог. Мой любимый. Там писательница Джоан Уайлдер говорит: «Приключенческие романы мне больше не кажутся правдоподобными». А её издатель отвечает: «Правдоподобными? Ты не пишешь о правдоподобном! Ты пишешь о людях, которые уплывают навстречу заходящему солнцу». Тогда Джоан говорит: «А что насчёт следующего дня, когда солнце опять восходит?» А издатель ей: «В приключенческом романе не бывает следующих дней». Вот.

– Ты бы хотела так? Уплыть навстречу заходящему солнцу? – Аня, отложив пакет со льдом, правой рукой обняла Зои. Приложила свою щёку к её выбритой голове.

– И чтобы никаких следующих дней… Да, я бы так хотела.

– Но мы не в приключенческом романе, – отозвался Максим. – В реальной жизни всегда бывает следующий день. Только за него нужно бороться. История сама собой не завершится. Не будет титров и слов благодарности. Будут слёзы и тяжёлые воспоминания.

– Макс! – Аня с негодованием посмотрела на Максима. Чувствовала, что Зои его слова неприятны.

Максим потупился. Так и не извинившись, твёрдо сказал:

– Нужно выбираться из Ауровиля.

– Они вас поймают на дороге, – прошептала Зои. – Весь Ауровиль перекрыт. Я слышала, папа говорил с кем-то по телефону. Сказал, они будут обыскивать выезжающие машины. Кажется, вы в западне… Надо было сразу бежать за город.

– Далеко мы бы не убежали, – вздохнула Аня. – Нам…

– Ничего. – Максим перебил её. – Зои нас выведет.

– Я?

– Да. Найдёшь способ, как отсюда выбраться. Ты тут всё знаешь. Значит, что-нибудь придумаешь.

– Макс! – Аня вновь попыталась защитить Зои, однако та неожиданно ободрилась. Бережно высвободилась из Аниных объятий. Встала и с какой-то тяжёлой, безумной улыбкой заявила:

– Ты прав. Я могу! Есть путь, о котором они не знают. То есть папа, конечно, знает, но никогда не догадается ловить вас там.

– О чём ты? – удивилась Аня, вновь прикладывая лёд к пальцам.

– Тоннели! – догадался Максим.

Зои бросилась к бамбуковому стеллажу. Стала суетливо перебирать груды папок с рисунками. Переходила от одной полки к другой, пока наконец не вскрикнула:

– Вот!

– Тише, – попросил её Максим.

– Это план нашего храма, Матримандира. – Зои, скрестив ноги, села на ковёр. – Тут всё есть.

– Откуда он у тебя? – Максим сел возле неё на корточки. – И откуда у тебя все эти гербы, которые мы нашли в столе?

– Я… Ну… – Зои поёжилась. – Я брала их у папы. Ну, как брала… Иногда заглядывала к нему в комнату. Ничего такого, мне просто интересно всякое.

– Ясно. Показывай.

Зои развязала хлопковые завязки и разом высыпала из папки все листки.

– Что это?

– Я же говорю, план храма.

Зои показала на листок с подробным чертежом. Проведя по нему пальцем, объяснила устройство Матримандира:

– На вершине храма стоит гелиостат. Его зеркалá фокусируют солнечный свет так, что он всегда падает прямиком вниз: рассекает зал для медитаций с его огромным ковром из шерсти новозеландских мериносов, проходит сквозь чистейшую сферу семидесятисантиметрового кристалла, затем опускается в храмовый пруд под Матримандиром. Так получается световая ось.

– Зои, – нахмурился Максим, – ближе к делу.

– Я только хочу сказать, что в храмовом пруду стоит кристалл поменьше, – заторопилась Зои. – И мало кто знает, что из него световая ось опускается ещё глубже! Она рассекает подземное водохранилище, а потом рассеивается в нижней, то есть подземной палате. Эта палата не такая большая, как зал для медитаций, но в остальном почти в точности его копирует. Предполагалось, что там будут собираться мудрейшие из людей для действительно глубокой медитации. В итоге этой палатой никогда не пользовались.

– Не нашлось достойных мудрецов? – без улыбки спросил Максим.

– Не знаю. Думаю, просто под землёй оказалось чересчур холодно и влажно.

– Понятно. Что дальше?

– Из нижней палаты начинается заброшенная лестница. Там на двери висит замок, но у меня есть ключ.

– Откуда?

– Взяла у папы. Он всё равно про него забыл… С тех пор как закрыли «Изиду», ни разу не доставал его из секретера.

– И куда ведёт лестница? – Максим всматривался в чертёж Зои.

– В подземный индуистский храм. К его верхнему горизонту. Точнее, к тому, что от него осталось.

– Под Матримандиром ещё один храм? – удивилась Аня.

– Думаю, Мать нарочно выбрала это место. Знала о нём. А больше никто не знал. Ну, по крайней мере, храм хорошо скрывали. А потом сюда приехали твои родители, – Зои посмотрела на Максима, – и мой папа. Тогда Матримандир только возводили. Не было ни позолоченных дисков, ни зала для медитаций. А твой папа как раз искал этот подземный храм. Прочитал о нём в каких-то архивах. И нашёл. Потом открыл тут представительство «Изиды» и через неё продавал всё, что только смог достать из-под земли. От храма ведь мало что осталось. Он по большей части разрушен и к тому же затоплен.

– Затоплен? – насторожился Максим. – И как мы пройдём через тоннели?

– Тоннели расположены выше. Из них складывается что-то вроде крыши храма. Они тоже находятся под землёй, но не так глубоко. Их там восемь. Это видно по сохранившимся порталам. Семь из них полностью завалены, а один сохранился, и твой папа его вскрыл. Вот этот, – Зои показала на чертеже. – Через него спустился в святилища, где несколько веков не ступала нога человека… Как видишь, сам храм ещё глубже, под тоннелями. И там – вода.

– А тоннель сухой?

– Да. Он проходит над подземным храмом и ведёт на северо-восток от Ауровиля. Под конец соединяется со сточным каналом. По нему можно пройти чуть восточнее и выйти уже за Зелёным поясом. Оттуда километров пять до Пудучерри.

– Ты там ходила?

– Да. Когда увидела карту, не могла думать ни о чём другом.

– Отлично. – Максим больше не задавал вопросов. – Значит, нужно торопиться. В конце концов Сальников перекроет и этот проход. Если, конечно, вспомнит о нём.

– Нет, – Зои качнула головой.

– Что?

– Уже поздно. Вы будете как на ладони. Вас сразу заметят. Лучше идти днём. Смешаться с людьми. Это единственный вариант.

– Сколько займёт весь путь?

– Отсюда до выхода из тоннеля – часа два, не больше.

– Хорошо. Значит, выйдем завтра после обеда. Главное, добраться до Пудучерри засветло. А твой отец?

– Он ко мне в комнату не заходит. Можете спокойно спать тут. А вот в туалет лучше сходить сейчас, пока его нет. Это в другом конце коридора.

Дима не проявил интереса к обсуждению. Всё слышал, лежал с приоткрытыми глазами, но даже не подумал взглянуть на схему Матримандира. Аня переживала за брата, чувствовала его подавленность, а потом с ещё большей жалостью вспомнила, что послезавтра у Димы день рождения. Они ведь позавчера обсуждали это, решили отметить на пляже – наконец вырваться к океану. Надеялись, что Максим присоединится к ним или, по меньшей мере, не станет возражать против их отъезда на пару часов. Теперь, конечно, было не до праздников.

Максим с Зои ещё долго проговаривали план побега. Аня тем временем отправила родителям эсэмэску, написала, что у них с братом всё хорошо. «Готовимся отмечать». Выложила вещи из Диминой сумки. С сожалением отметила, что её лучшие платья, а с ними и любимый бомбер из Мадрида остались в подвале. Бежевая шляпка с красным шнурком на тулье и вовсе лежала в номере гостевого дома. Максим будто нарочно взял только то, чем Аня, в общем-то, была не против пожертвовать. Зато случайно прихватил зелёный чайничек из отцовского дома – тот лежал в индийском хлопковом платке. Хотел разбить его, а в итоге невольно рискнул из-за него жизнью.

Поразмыслив, Аня решила в подземную вылазку отправиться в плотных льняных брюках и рубашке. Не то чтобы они сочетались с сандалиями – другой обуви у неё не осталось, а у Зои нога была на полтора размера больше, – но в данном случае приходилось больше думать об удобстве.

Проговорив план во всех деталях, включая возможное отступление, Максим согласился перекусить. Сальников ещё не вернулся домой, должно быть, занятый облавой, так что Зои без проблем приготовила им ужин. Аня вызвалась помочь ей на кухне, но Максим запретил Шмелёвым выходить из комнаты. Дима и так не выказывал ни малейшего желания встать с дивана. Он бы и от ужина отказался, если бы Аня не расплакалась из-за его молчаливого отказа. Нехотя съел тарелку овощного супа, после чего напомнил всем, что без трости далеко не уйдёт. Максим озадаченно попросил Зои что-нибудь придумать. Купить новую было несложно, Зои знала местного провизора, однако Максим сказал, что нельзя рисковать. В итоге подобрали Диме отпиленный по размеру бамбуковый черенок. Не лучшая замена, однако ничего другого Максим с Зои предложить не смогли.

После ужина договорились, что Дима проведёт ночь на диване, Аня и Зои – на кровати. Максим вызвался спать на ковре. Вместо подушки свернул себе под голову рюкзак. Сальников, к счастью, так и не вернулся. Более того, по телефону предупредил Зои, что останется ночевать в другом месте. Это было как нельзя кстати.

Ане пришлось выпить снотворное. Она опасалась, что к ней вернутся воспоминания, будут терзать, не позволят уснуть. Предложила остальным последовать её примеру, но Дима с Максимом отказались. Напрасно. Сон принёс облегчение – Аня опустилась на дно чёрного колодца; когда Зои утром принялась её будить, долго не хотела открывать глаза и возвращаться в явь.

Наскоро позавтракав овощным салатом, принялись вновь рассматривать чертёж храма. По запавшим глазам Максима, по его взъерошенным и теперь неуклюже торчавшим волосам было видно, что он толком не спал в эту ночь. Только понапрасну терзал себя мыслями. Хотелось бы Ане знать, что именно творилось в его голове.

– Пора, – сказал он, когда часы показали без пяти два. С грустной усмешкой посмотрев на Зои, добавил: – Нас ждёт небольшое приключеньице.

– А что дальше? – неожиданно спросил Дима. – Куда мы отправимся из Пудучерри?

– Узнаешь в аэропорту.

– Ты уже всё решил, да? – с горечью кивнул Дима. – Как обычно. Может, и нам расскажешь?

– Выберемся из тоннеля, расскажу.

– Ну да, конечно.

Прежде чем Дима успел произнести что-то ещё, Максим распахнул окно и перебрался наружу. Не хотел выходить через дверь. Считал, что в их положении любая предосторожность оправданна. Дима с Аней не спорили.