Судно легко и быстро скользило по неподвижной воде, повинуясь слаженным гребкам четырёх вёсел. Женщины сидели в центре настила, мужчины расположились по углам: Гай и Эдвар — впереди, чужаки — сзади. Пленника поместили на корме правого челнока, привязав к лодке, чтобы он не выбросился в воду.

Гай весьма сомневался, что новые пассажиры ориентируются в тумане лучше, чем он, однако не стал возражать, когда Лафрак заявил, что будет выполнять обязанности рулевого. Как рулевой чужак вёл себя необычно. Перед тем как притормозить веслом или, напротив, несколькими энергичными гребками подправить судно на выбранном курсе, он смотрел на компас, который прикрепил к запястью, словно всякий раз спрашивал у него совета. После некоторых размышлений Гай решил, что предмет для чужаков служит талисманом. Сам он в талисманы не верил, полностью полагаясь на собственное чувство направления и расстояния, однако усилиями Лафрака судно действительно шло практически строго по курсу, а не рыскало и не кружилось, словно оглушённая ударом рыбацкой дубинки рогачка.

Через несколько часов они прекратили грести, чтобы немного отдохнуть и поесть. Припасов в небольших заплечных мешках чужаков явно не было, поэтому Гай предложил им присоединиться к общей трапезе. Женщины выложили на кусок шкуры вяленое мясо рогачки и куски свежеразделанного лизуна. Как ни странно, к лизуну чужаки даже не прикоснулись, сосредоточившись на жёсткой рогачке, чем немало позабавили (а также порадовали) землян, которым досталось самое вкусное. Слизней чужакам прежде видеть и пробовать явно не доводилось. Это немного обеспокоило Гая: если в тех местах, куда они направляются, лизуны не водятся, не исключено, что могут возникнуть трудности и с прочей добычей. Впрочем, он заметил, что и рогачку чужаки жевали осторожно и без особого удовольствия, словно и эта пища для них непривычна. «Что же они там едят?» — спрашивал себя Гай.

Внезапно Лафрак взял один из кусков и спустился с настила к лягушке, намереваясь, видимо, накормить и её. Земляне как по команде прекратили жевать, наблюдая за происходящим. Эдвар хотел возмутиться, но Гай остановил его, ухватив за плечо. Лягушка молча смотрела на чужака жёлтыми глазами, в которых плескалась одна только ненависть, а когда тот поднёс мясо к пасти, рванулась вперёд, насколько позволяла верёвка, попытавшись вцепиться не в предлагаемую пищу, а в руку Лафрака. Тот отпрянул, пробормотал что-то под нос, положил кусок в относительной досягаемости траггла и вернулся на прежнее место. Выглядел он весьма разочарованным.

— И вы ещё надеетесь с ними договориться? — фыркнул Эдвар.

Судно качнуло, а потом оно слегка накренилось на левый борт.

— Что это?! — Андо выхватил из сумки на поясе оружие, но Гай жестом показал, что беспокоиться не следует.

К левому челноку прицепился пожиратель. Он был ещё молод, невелик и не мог немедленно утянуть судно на дно. Пожиратели вообще на такое неспособны, потому что, когда вырастают до огромных размеров, становятся медлительными и ленивыми и не успевают ухватить своими тонкими щупальцами даже вовсе не быстрые и совсем небольшие охотничьи плоты, если те заплывают в раскинутую пожирателем сеть.

Этот пока ещё был порасторопней. Его белые щупальца ползли по дереву, которое хищник счёл достаточно мёртвым, чтобы начать пожирать. Гунда неторопливо вытащила из своего мешка рыбий пузырь, наполненный соком имарго, и плеснула немного за борт. Спустя несколько мгновений движение щупалец прекратилось. Один за другим они отцепились от борта и скрылись под поверхностью. Судно выпрямилось, совершив ещё несколько мягких качков.

— Пожиратель не выносит имарго, — Гай не счёл нужным скрывать превосходство перед чужаками своей осведомлённостью. — Те острова, на которых есть кусты имарго, они не едят, поэтому на таких островах можно жить без боязни. А у вас растёт имарго?

— Думаю, что нет, — ответил Андо.

— Но наш остров всё равно пожирателю не по зубам.

Земляне дружно рассмеялись.

— У него и зубов-то нет, — сказала Рива.

Лафрак достал из своего мешка какой-то предмет, похожий на блестящий чёрный камень правильной овальной формы. Верхняя часть его поднялась с лёгким щелчком, и Лафрак принялся легко оглаживать и нажимать открывшиеся внутренности. Земляне следили за его манипуляциями, скрывая любопытство. Спустя какое-то время Лафрак со вздохом закрыл камень и спрятал в мешок.

— Бесполезно, — сказал он своему товарищу. — Ничего не получается. Хоть выбрасывай.

— Что это? — спросил Гай.

— Устройство, с помощью которого мы говорим со своим островом на расстоянии, — объяснил Лафрак. — Только сейчас оно не работает.

Гай кивнул, хотя не понял ровным счётом ничего. Никакой камень, даже самый красивый, не может помочь разговаривать на большом расстоянии.

После короткого отдыха они гребли медленней, и это оставляло возможность для беседы. Гай решился задать вопрос, вертевшийся на языке всё последнее время.

— Вы сказали, что ваш остров всегда находится на одном и том же месте и пожиратель с ним не справится. Значит, это неподвижная твердь? Значит, есть и другие места, на которых могут жить гораздо больше людей, чем помещается на Земле и на вашем острове?

Чужаки ответили не сразу.

— Я понимаю, о чём ты, — заговорил после паузы Андо. — Наш остров неподвижен, но он не то, что ты думаешь. Мы сами построили его неподвижным. И пожиратели действительно нам не страшны. На Кандии… то есть в Болоте есть неподвижная твердь. Очень далеко, на севере и почти такая же на юге. Но жить там люди, к сожалению, не могут. Слишком холодно. Там не растут деревья и даже трава, а болото промёрзло так, что лёд достаёт до самого дна. Там нет еды и нет жизни.

— Откуда ты знаешь?! — воскликнул Гай.

— Я был там, — ответил Андо. — И Лафрак тоже.

Каждый ответ чужаков рождал множество новых вопросов, и Гая это сильно раздражало. Однако он понимал, чувствовал, что чужаки не лгут и не пытаются ничего от него скрыть. Просто им ведомо то, о чём не знает ни Гай, ни Эдвар, ни даже Бертон. Может быть, на острове чужаков Гаю станет что-то более понятно? Он на это очень надеялся.

— К тому же вы никогда не сможете туда попасть, — продолжил Андо, и Гаю показалось, что сейчас тот разговаривает с самим собой, а не с ним. — Если долго плыть на север или на юг — особой разницы нет, — начнутся ветра. Вначале слабые, они всего лишь разгонят туман. Но потом окрепнут так, что станут поднимать волны выше островов… собственно, никаких островов там уже нет. Эти волны легко сломают ваше судёнышко…

Пошёл дождь. Чужаки что-то сделали со своей странной одеждой, и на головах у них появились прозрачные капюшоны из материала, похожего на рыбий пузырь.

Прибивая к поверхности болота, растворяя в себе туман, дождь раздвигал границы обозримого пространства, и справа впереди по курсу сквозь редеющую туманную молоку проступило тёмное пятно: остров и очень большой. Размерами он не уступал Земле, а, скорее всего, намного превосходил её.

Земляне и чужаки увидели его одновременно. Гай ощутил, как под ударами рулевого весла Лафрака их судно развернулось в направлении острова, и протестующе воскликнул:

— Туда нельзя!

— Почему? — Лафрак и Андо смотрели на него непонимающе.

— Гребите скорее! Прочь отсюда! Эдвар прекрасно понял, чего испугался

Гай. Он вонзил своё весло в воду изо всех сил, словно кинжал в брюхо придонника, но чужаки медлили, и судно, вместо того чтобы помчаться в нужном направлении, пошло по кругу, ещё больше разворачиваясь носом в сторону острова. В этот момент траггл, пленник чужаков, ожесточённо завертелся, пытаясь освободиться от сковывающих его пут, а потом испустил оглушительный, переливчатый вопль.

— Заткните ему пасть! — Гай тоже уже не сдерживал крика.

Андо бросился к пленнику, на ходу доставая из своего мешка какую-то тряпку, но было уже поздно. Вмиг обострившимся зрением Гай различил, как от тёмной массы острова отделились светлые стрелки челноков.

— Скорее на вёсла! — снова закричал Гай. — Это остров лягушек. Они нас заметили!

Их судно наконец-то помчалось вперёд. Гребли все, включая Гунду с Ривой, тоже схвативших вёсла. Пленная лягушка теперь кричала не переставая, в её крике Гай слышал злобное торжество и страшно жалел, что не может дотянуться до вопящей твари веслом. Но на это не хватало времени. Им никак не удавалось оторваться от преследователей и скрыться в тумане. Напротив, бросая через плечо взгляд назад, Гай видел, что узкие челноки лягушек, в каждом из которых сидело не менее шести гребцов, постепенно приближаются. Челноков было около десятка — догоняющие превосходили в силах многократно, и Гай понял, что очень скоро настанет время последней в его жизни битвы. Он не слишком надеялся на помощь чужаков: может, их оружие и отличалось от кинжалов и стрел землян и лягушек, но, судя по чрезвычайно встревоженным лицам Лафрака и Андо, которые гребли, не жалея сил, они и сами предпочитали сражению бегство.

Пленная лягушка замолчала, но только потому, что с челноков преследователей ей ответили такие же мерзкие голоса. Судно Гая и лодки врагов разделяло сейчас расстояние, не превышающее трёхсот шагов, и оно постепенно сокращалось.

— Мы не сможем уйти от них! — закричал Гай. — Не стоит тратить силы. Будем сражаться.

Эдвар бросил весло одновременно с ним. Спустя время, равное всего лишь трём вздохам, Гай, Эдвар и женщины стояли на помосте с оружием в руках, готовые к битве. Чужие соображали медленнее, но и они скоро встали рядом. Лягушки поняли, что добыча уже не надеется спастись. Их лодки тоже замедлили ход. Большинство гребцов положили вёсла и достали оружие. Они не торопились, потому что исход схватки был для них очевиден. Для Гая — тоже. Вопрос состоял лишь в том, чтобы продать свою жизнь как можно дороже.

Передняя, обогнавшая других, лодка лягушек затормозила, дожидаясь товарищей. Отставшие неторопливо подходили, выстраиваясь в линию атаки полумесяцем, обращённым концами вперёд. Нападать будут со всех сторон, понял Гай. На некоторое время над болотом установилась тишина. Молчали люди, молчали лягушки. Лишь пленный траггл негромко всхрапывал и возился, не прекращая попыток освободиться от пут.

Видимо, напряжение стало причиной того, что никто — ни люди, ни лягушки — не услышал первого всплеска справа от места будущей схватки. Но всплеск повторился, а вслед за ним ещё и ещё. А потом пространство болота между судном Гая и преследователями закипело, покрываясь пеной.

— На вёсла! — заорал Гай, первым сообразивший, что происходит.

Стая самцов-придонников, огромных и мощных, двигалась в поисках самок и пищи. И запах еды они ощутили, вырываясь за ней на поверхность. Лягушки тоже увидели и оценили опасность, гребцы вновь схватились за вёсла, однако повезло не всем. Левый фланг преследователей уже был смят, разбит, растерзан ударами голодных чудовищ. Четыре лодки превратились в щепу. Центру повезло больше — два челнока из трёх выскочили из вспененной воды невредимыми, гребцы ожесточённо взмахивали вёслами, увеличивая расстояние, отделяющее их от хищников. Четыре лодки правого фланга тоже больше не помышляли о преследовании. Они мчались прочь, растворяясь в тумане.

Судно Гая не осталось незамеченным придонниками. Из круговорота воды, обломков растерзанных лодок и тел в их сторону словно выплеснулся пенный язык. Одна, две или больше тварей устремились в их сторону, чтобы схватить и сожрать, но соединённые помостом лёгкие челноки уже скользили прочь, набирая ход. Догнать судно тяжеловесным хищникам было не под силу. Очень скоро, осознав невозможность настигнуть добычу, они повернули, чтобы соединиться со стаей.

Гай со своими спутниками этого не заметили. Они гребли и гребли, и лишь когда мышцы, казалось, готовы были лопнуть от усталости, Гай бросил весло и разрешил гребцам передохнуть.

Они вновь были одни в туманном пространстве болота. Дождь продолжался, но в пределах видимости не было ни чужих островов, ни врагов, ни болотных чудовищ.

— Что произошло? — хрипло спросил Лафрак.

— Удача, — устало засмеялся Гай. — Наша удача. Перед стаей придонников, которые ищут самок для спаривания, не устоит ни один охотничий плот. Нам снова повезло. Придонники могучи, но медлительны. Они не способны догнать челнок, но если челнок попадётся им на пути…

— Примерно такая же тварь тоже пыталась разбить нашу лодку, — дёрнул плечом Андо. — Полагаю, если бы я не убил её, она бы нас сожрала. Как можно жить в постоянном соседстве с этими монстрами?

— Придонники опасны только в период гона, — взялся объяснять Эдвар. — После спаривания они становятся вялыми и пожирают только ту добычу, что плавает ещё медленней. И тогда мы на них охотимся.

— На этих скорлупках? — изумился Андо.

— Конечно, нет, — Эдвар подивился наивности чужака. — Мы охотимся на большом общинном плоту. Разбить его не под силу даже самому сильному зверю. Мы гарпуним придонника, вытаскиваем на плот и убиваем. Его трудно убить, — добавил он. — у него несколько жизней, каждой из которых его нужно лишить.

— Просто у него нет центрального мозга, — брезгливо произнёс Андо и дальше заговорил совсем непонятно. — Вместо него в этой зубастой туше пять нервных центров, замещающих друг друга, да к тому же вместо сердца — четыре мускульных клапана, гоняющих кровь по венам и артериям. Фантастическая тварь. Только деструктором и можно с ней справиться.

— Вяленое мясо придонника остаётся вкусным всю зиму, — сказал Гай. Слова чужака отчего-то показались ему обидными. — Его шкура слишком толстая и грубая, чтобы делать из неё одежду, зато она не пропускает холод и ветер в дом, а его кости намного крепче дерева. И ещё: если бы не придонники, лягушки давно отыскали бы Землю на своих челноках.

И тут случилось то, чего не ожидали ни земляне, ни чужаки. Пленная лягушка извернулась в челноке и то ли разорвала путы, привязывающие её к месту, то ли невероятным образом выскользнула из них. Она вновь издала хриплый вибрирующий вопль и длинным прыжком бросилась в воду. Передние лапы её по-прежнему оставались связаны, но мощные ноги вспенивали воду, унося всё дальше от челнока. Лафрак вскочил, отшвырнув весло, приготовился к прыжку. В самый последний момент Гай сумел ухватить его за одежду и повалить на помост.

— Нельзя! — кричал Гай. — Ты умрёшь!

Андо бросился на помощь то ли Гаю, то ли своему товарищу, однако замер на полпути. Пленник не сумел отплыть от судна и двадцати шагов. Вокруг него внезапно взбурлила вода, белая пена окрасилась розовым цветом, на миг мелькнули коричневые спины хищников, кромсающих пилообразными пастями беспомощную добычу, а потом поверхность болота вновь успокоилась.

— Рогачки, — ответил Эдвар на безмолвный вопрос чужаков. — Они всегда следуют за придонниками и нападают стаей.

— Значит, рогачки, — угрюмо повторил Лафрак. — И мясо их, конечно, тоже вкусное.

— Это так, — кивнул Эдвар.

— Всё напрасно, — сказал Андо.

— Боюсь, твоя идея была обречена изначально, — усмехнулся Лафрак.

— Я не верю в теорию абсолютной несовместимости, — запальчиво возразил Андо. — Мы не так сильно отличаемся от них. Должны быть точки соприкосновения. Мы просто их не нашли…

— Сомневаюсь, что теперь это нам удастся…

— О чём вы всё время говорите? — прервал их Гай. — Почему мы не понимаем смысла ваших слов?

Оба чужака обернулись и посмотрели сначала на Гая, потом друг на друга.

— Хорошо, — проговорил Лафрак. — Мы попытаемся объяснить. Но для начала, пожалуй, расскажем, кто вы такие.

— Мы знаем, кто мы такие! — воскликнула Рива. — Мы люди, жители острова Земля!

— Всё правильно, — согласился Лафрак. — Но мы расскажем, как ваши отцы и деды попали на остров. И, кстати, почему назвали его именно Землёй. Дело в том, что существуют другие миры. Не такие, как Болото. Один из них, очень далеко отсюда, называется Земля.

— Ещё одна Земля? — Гай недоверчиво покачал головой.

— Да, — подтвердил Лафрак. — Но это не остров. Другой мир, возле другой звезды, такой же, как ваше солнце… или почти такой же.

— Что такое звезда? — спросил Эдвар. Андо невесело засмеялся.

— Нелегко тебе придётся, — сказал он Лафраку. — Ведь они никогда не видели ни одной звезды. Здесь и солнца толком не видно.

— Не важно, — отмахнулся тот. — Просто запомните: есть другой мир, такой же большой, как Болото, но непохожий на него. Вот оттуда очень давно сюда прибыли ваши предки.

— На плотах? — пожелал уточнить Гай.

— Нет. На больших кораблях, которые умеют летать.

Гай верил всё меньше и меньше. По лицам своих товарищей он видел, что и они не слишком-то доверяют рассказу чужака, но решил всё же дослушать до конца.

— Они прибыли и построили остров, который назвали Касисс, — продолжал Лафрак. — Большой, неподвижный остров, который всегда находился на месте. Их было много, они собирались остаться здесь навсегда и строить для этого другие острова. Больше десяти лет всё было хорошо, а потом что-то произошло…

Лафрак замолчал, задумавшись, и рассказ продолжил Андо.

— На остров стали нападать трагглы. И мы не знаем почему.

— Потому что лягушки нападают всегда,

— ввернула Рива.

— Жители Касисса успели послать сообщение, которое получили на их Земле. В нём говорилось: люди не могут жить на Кандии, потому что война с трагглами бесконечна, её невозможно завершить миром и в ней нельзя победить.

— Почему же вы им не помогли?! — возмутилась Гунда.

— Потому что… — начал было Андо и замолк, бессильно разведя руками.

— Земля очень далеко, — поспешил ему на помощь Лафрак. — Помощь добиралась много лет. Очень много…

— Что было дальше? — потребовал продолжения Гай.

— У них оставался только один челнок, он не мог доставить всех за один раз к межзвёзднику… — Лафрак на минуту запнулся, подбирая более понятные обитателям острова Земля выражения, — к другому, большому кораблю, который ждал в небесах. Они сообщили, что первыми отправляют детей — на Касиссе было много детей — и будут держаться, сколько возможно. Но челнок не добрался до большого корабля. Большой корабль всё ещё кружит над нами, но он пуст. С челноком что-то произошло. Боюсь, мы никогда не узнаем, что именно. Потому что случилось это примерно четыреста лет назад…

— Мы считали, что людей здесь больше нет. Мы были уверены, что все погибли, — быстро заговорил Андо. — Платформы Касисс… острова Касисс больше не существует. Однако вы выжили. Мы думаем, что вы и есть потомки тех, кого успели отправить с Касисса на челноке. Вы — дети детей первых колонистов.

— Не знаю, — с сомнением проговорил Гай. — Хотя у нас есть легенды о неподвижной тверди и большой лодке, которая привезла нас на Землю. Но в них верят только старики.

— И ты сам, — внезапно напомнила Рива.

— Ты мне сколько раз пробулькал про неподвижную твердь.

— Ну я… — растерялся Гай. — Просто я мечтал найти большой остров, который всегда остаётся на месте.

— Боюсь, таких островов в Болоте нет,

— развёл руками Лафрак. — Кроме того, что мы построили сами.

— Я хочу его увидеть! — заявил Гай и первым взялся за весло.

Стрелка компаса судорожно дёргалась влево и вправо, охватывая своими движениями более половины окружности. Растерянно глядя на её неряшливый танец, Лафрак шептал слова, не предназначенные для ушей спутников. Очередная магнитная буря достигла своего пика. Он постукивал по прибору пальцем (что было абсолютно глупо и бесполезно), но стрелка не собиралась менять своего поведения. Андо смотрел на него с тревогой, Гай и Эдвар терпеливо и понимающе ждали окончания общения чужака с талисманом, женщины вообще не придавали происходящему никакого значения, продолжая тихий, едва слышный остальным разговор о своём.

— Я не знаю, куда плыть, — сказал наконец Лафрак, и впервые за всё время Гай услышал в его голосе нотки отчаяния. — Проклятая буря всё спутала. Уверен, мы давно уже сбились с пути и движемся чёрт знает куда, только не домой.

— Когда-нибудь она кончится, — предположил Андо.

— Ты сам прекрасно знаешь, какие на Кандии магнитные бури! — с досадой воскликнул Лафрак. — Она может кончиться через неделю или через месяц! Но уж только не завтра, поверь мне. И даже не послезавтра.

Смысла многих из услышанных слов Гай, как обычно, не понимал, однако ему показалось, что суть спора он уразумел.

— Ты неправильно показал направление к неподвижному острову? — спросил он Лафрака.

— Не я показал! — раздражённо ответил тот, сорвал с запястья свой талисман и протянул Гаю. — Вот он, компас! И показал он всё совершенно правильно. Но сейчас это не имеет никакого значения, потому что проклятая магнитная буря смешала направления.

Гай осторожно взял диск с ладони Лафрака и некоторое время внимательно разглядывал метания волосинки-стрелки.

— Твой талисман тебя обманывает? — пожелал уточнить он.

Лафрак сердито фыркнул.

— Можно сказать и так.

Не вставая с места, резким движением Гай запустил диск в туманное пространство болота. Слабый всплеск, последовавший спустя одно дыхание за броском, показал, что негодный талисман навсегда упокоился на дне.

— Что ты сделал? — ахнул Лафрак.

— Талисман, который обманул хоть один раз, нужно отдать болоту, — безапелляционно заявил Гай. — Потому что в следующий раз он не только обманет, но и предаст.

— Ты понимаешь, что это было?! — вскричал Лафрак, обхватив себя руками.

— Это был твой талисман, который указывал дорогу домой, — со спокойным недоумением отвечал Гай. — Но потом он перестал указывать и начал тебе лгать. Думаю, его испортили своим колдовством лягушки. Поэтому от него нужно было немедленно избавиться. Разве ты не понимаешь, какую услугу тебе я оказал?

Лицо Лафрака отразило череду сменяющих друг друга чувств, одним из которых было желание немедленно оторвать Гаю голову. Гай это ясно увидел и потихоньку потянулся к лежащему рядом клинку. Ситуацию разрядил громкий смех Андо.

— Лафрак, дружище, прекрати. Гай поступил совершенно правильно. Талисман, предавший владельца, надо уничтожать.

Он поднялся и подошёл к Гаю, на всякий случай прикрывая его от Лафрака, который с трудом сдерживал сильнейший гнев.

— Только ты, Гай, тоже немного поторопился. Этот прибор, талисман, указывал нам направление домой. Сейчас он работал очень плохо, но отнюдь не по своей вине. Через два-три дня он снова показал бы верное направление.

— Верное направление? — удивился Гай.

— Но разве это не то направление, что вы указали мне два дня назад?

— То самое, — подтвердил Андо.

— Тогда зачем вам талисман? — не переставал изумляться Гай. — Если, конечно, вы не изменили свои планы.

— Затем, чтобы не сбиться с пути. Без компаса нам это вряд ли удастся.

— Но мы не можем сбиться! — Гай никак не мог понять, о чём толкуют чужаки.

— Если направление правильное, мы приплывём туда, куда вам нужно.

— Ты хочешь сказать, что знаешь, куда плыть? — с недоверием осведомился Лафрак.

— Конечно, — пожал плечами Гай.

— Знаю и помню. И мы всё время плывём как раз туда, куда указал волосок вашего талисмана.

— Почему ты так уверен? — воскликнул Лафрак.

— Я просто знаю! — Гай не представлял, как можно ответить иначе.

— Гай лучше всех умел находить верную дорогу, — не скрывая гордости за друга, сказала Рива. — Отправляясь на охоту за придонниками на большом плоту, охотники никогда не сомневались, что вернутся домой, если с ними был Гай.

— Абсолютная способность к ориентации… — пробормотал Андо. — Очень хотелось бы верить… А другие охотники с такими способностями у вас есть?

— Конечно, — ответила Рива. — Если охотник не чувствует, куда плыть, он заблудится в болоте и погибнет. Но Гай умел это лучше всех.

— Тогда вся наша надежда только на Гая, — вздохнул Лафрак и повернулся к нему:

— Слушай, может, ты и расстояние умеешь определять?

— Мы всё умеем, — подтвердил Гай.

— От острова, который стал пищей пожирателя, мы проплыли тридцать восемь длинных дорог.

— Что такое «длинная дорога»?

— Длинная дорога — самая длинная на Земле, — принялся объяснять Эдвар, которому давно уже не терпелось принять участие в разговоре. — Она идёт от сторожевой вышки через посёлок и рощу к Бухте общинного плота.

— Ага, понятно, — терпеливо проговорил Лафрак. — На сколько шагов тянется эта ваша длинная дорога?

Гай и Эдвар переглянулись.

— Мы никогда не считали, — сказал Эдвар, и Лафрак тяжело вздохнул.

— Ну хорошо. Сколько времени нужно, чтобы пройти её из конца в конец? — сделал он ещё одну попытку.

— Много ударов сердца, — ответил Гай, искренне желая быть понятым, хотя уже осознавал, что такое вряд ли удастся. — Очень много. Невозможно сосчитать. Но гораздо меньше, чем один день.

Лафрак безнадёжно махнул рукой и отвернулся.

— Будем надеяться, что их длинная дорога тянется больше километра, — попытался утешить товарища Андо. — В любом случае сегодня мы убедимся, так это или не так…

Дальше они плыли в полном молчании больше тысячи гребков, пока не услышали в тумане шум битвы. А потом звуки вдруг растворились в рёве такой немыслимой силы, что гребцы едва не выронили вёсла.