Декабрь 1791 г. — январь 1792 г.  

 

Новые знакомства

Элеонора Дюпле бесшумно вошла в комнату Робеспьера, дабы сообщить о визите посетителя. Ей понадобилась какое-то время, чтобы заставить себя заговорить. Она робела в присутствие Максимильена.

— С вами хочет побеседовать какой-то молодой человек, — несмело произнесла девушка. — Представился как Гийом Кори. Он утверждает, что у него есть интересное для вас дело.

— Элеонора, простите, я так увлекся, что не заметил, как вы вошли! — приветливо ответил Неподкупный, отрываясь от работы. — Он не уточнил, что это за дело?

Мадмуазель Дюпле замялась.

— Ох, что-то, связанное с убийством, — пояснила она нехотя.

— Убийством? Ну что ж, я поговорю с ним.

— Извините, но, по-моему, вам не следует ввязываться в эти ужасные расследования! — умоляюще сказала Элеонора. — Это слишком опасно! Однажды вас чуть не убили!

— Мадмуазель, ради вас я буду предельно осторожен, — сказал Максимильен ласково.

Элеонора виновато улыбнулась в ответ.

Гийому Кори было примерно двадцать пять. Он оказался разговорчивым, но грустные глаза и печальная улыбка говорили о его переживаниях.

— Я не знаю, согласитесь ли вы мне помочь, — сказал молодой человек. — Но я не знаю к кому еще обратиться, только вы можете выяснить правду.

— С удовольствием выслушаю вас, — ответил Неподкупный. Окунувшись в политику, он немного соскучился по расследованиям.

— Речь пойдет о моих родителях. Когда мне не было и года, произошла трагедия. Моя мать была убита на приеме, который устроил отец. Потом и его нашли мертвым в часовне. Все говорило о том, что он убил мою мать, а потом застрелился. Тогда ходило много грязных слухов! Но я не верю в это, моя кормилица рассказывала, что они очень любили друг друга. Она считала вывод полиции ложным. Жаль, что ее уже нет в живых… эта женщина могла бы многое рассказать. Я слишком поздно решился отыскать убийцу… Мне очень тяжело — недавно у меня умерла жена, которую я очень любил. Смерть идет за мной по пятам с детства, это ужасно!

— Как я понимаю, вы хотите восстановить справедливость? — спросил Робеспьер.

— Да, именно! — воскликнул Кори. — Я хочу знать имя злодея, который убил моих родителей!

— Все не так то просто, мсье. Прошло столько лет. Да и где гарантия, что ваши предположения верны…

— Но тогда я буду знать правду! Самое страшное — постоянные сомнения! Они терзают меня с детских лет!

— Я вам сочувствую. Но это очень опасно. Вы хотите разбудить уснувший вулкан. Убийца уверен, что ушел от возмездия, от подозрений, и вдруг это дело вновь вспоминают. Его может охватить паника, и тогда неизбежны следующие жертвы.

— Я целиком доверяю вам! Уверен, новых жертв вы не допустите!

— Спасибо, но предотвратить убийство почти невозможно! Если кто-то задумал его, то обязательно совершит. Тут уж никакие силы небесные не помогут. Учтите, даже если я найду убийцу, я не смогу доказать его вину!

— Мне будет достаточно узнать его имя!

— Вот что, мсье, дайте мне время на размышление, — попросил Неподкупный. — Потом я сообщу вам о своем решении.

— Хорошо, согласен. Я составил список подозреваемых. В нем вы найдете их имена и причастность к этим событиям.

Когда Кори ушел, Робеспьер погрузился в размышления.

— Интересное дело! — сказал он. — Но, увы, почти безнадежное! Этой безнадежностью оно и привлекательно!

Он взглянул на часы, надо было идти на заседание в клуб Якобинцев.

Светлана Лемус, не спеша, шла по зимней парижской улице. Погода была прекрасная, и девушка наслаждалась прогулкой. Как обычно, она читала вывески и афиши, изучала витрины и совсем не глядела перед собой. В итоге она чуть не сбила с ног молодого человека.

— Мадмуазель! — воскликнул он раздраженно. — Будьте добры, смотрите куда идете!

Светик хотела сделать незнакомцу замечание: да, она виновата, но зачем грубить!?

Но вместо этого с широко раскрытыми глазами уставилась на него. Он был похож на картинку. Внешний вид юноши был просто идеален: красив, ухожен, элегантно одет по последней парижской моде.

Молодой человек напомнил Светлане сказочного принца, о котором мечтают многие девушки. На нее напало какое-то оцепенение. Он тоже пристально разглядывал девушку.

У мадмуазель мелькнула мысль:

«Вот она, любовь с первого взгляда!»

— Вы писательница Светлана Лемус? — спросил молодой человек.

Девушка кивнула. Светлана гадала, что же он у нее спросит. В глубине души она надеялась, что это поклонник, мечтающий о встрече с ней.

«Принц» несмело заговорил:

— Мое имя Антуан Сен-Жюст. Могу ли я обратиться к вам с просьбой?

— Конечно! — горячо заверила Светик, ее фантазия рисовала радужные картины.

Антуан, волнуясь, заговорил.

— Вы друг Робеспьера… и я был бы рад увидеться с ним… мне бы хотелось работать вместе с этим человеком на благо Франции… Я даже писал ему письмо…

Светлана на какой-то миг почувствовала разочарование, романтическое настроение улетело моментально. Однако на его место пришло желание помочь красивому молодому человеку. Теперь у нее был шанс познакомиться с ним поближе и поболтать.

— Ну, я могу это устроить, — сказала она весело. — Только одна загвоздка — вы слишком красивы! А Макс красивых мужчин терпеть не может.

Антуан помрачнел.

— Это же шутка! — рассмеялась Лемус. — Я просто хотела сделать вам комплимент.

— Вы меня очень обяжете, если измените манеру нашей беседы! — сурово проворчал Сен-Жюст. — Женское кокетство не вызывает у меня добрых чувств.

«Принц» начинал злиться. Какая нахальная девчонка! Ради знакомства с Неподкупным ему приходится слушать ее болтовню. Он старался держаться важно и надменно. Антуан считал, что не стоит слишком любезничать с девицами, а все их попытки «строить глазки» надо пресекать достаточно резко.

— Вы правы, — сокрушенно вздохнула Светик. — При всех попытках кокетства я выгляжу полной дурой, поэтому давно забросила это занятие… Вы заметили, мы беседуем вами как давние знакомые, даже спорить начали. Значит, завтра я вас жду…

Она называла ему свой адрес и время.

— Вы познакомите меня с Робеспьером! — воскликнул Сен-Жюст. — Как я вам благодарен!

Он в порыве пожал Светлане руку, но тут же посерьезнел. Его точеное лицо обрело прежнюю надменность.

— До завтра, мадмуазель, — произнес он холодно.

На этом они расстались.

Девушка вздохнула.

— По-моему, я влюбилась! — сказала она. — Теперь я понимаю, что значит любовь с первого взгляда.

— Любовь с первого взгляда? — раздался насмешливый голос.

Лемус обернулась. Это была Манон Ролан.

— Какие глупые у вас мысли! — рассмеялась она. — Во всем нужен расчет, даже в любви.

— Ох, неужели вы никогда не искали своего «принца»? — удивленно спросила Светик.

— Конечно, искала, я постоянно ищу его! — улыбнулась Манон. — Увы, пока мои поиски оказались бесплодными.

Лемус пожала плечами.

— Глупенькая девочка! — проворчала Манон, глядя ей вслед. — Любовь должна помогать достижению цели! А цели мои, ох, как не просты. Наконец-то я вырвалась из душной среды лавочников! Мой брак по расчету оказался верен. Я одна из самых знаменитых женщин Франции, мое имя упоминается в газетах, меня узнают на улицах. Я почти королева!

Манон любила быть на виду. Она мечтала об этом с юных лет. Когда ее мечта осуществилась, мадам Ролан стала пользоваться этим достижением чересчур активно. Недостаток внимания в юности она компенсировала нынешней известностью. Манон Ролан, пользуясь положением мужа в обществе, собирала салоны, устраивала обеды и приемы. Она всегда поддерживала супруга и была ему больше другом, чем женой. Мсье Ролан, обладая незаурядным умом, был слишком безынициативен и неуверен. Однако, благодаря Манон, к мнению Ролана прислушивались.

 

Сюрприз для Робеспьера

На трибуну гордо поднялся Бриссо. Целью его речи был призыв к войне. Этот маленький подвижный человек с вытянутым лицом успешно добивался своего. Его горячие лозунги к оружию вызывали отклики патриотов.

— Война, — говорил Бриссо, — является в настоящее время национальным благодеянием: единственное бедствие, которого можно опасаться, это что войны не будет. Война нужна для закрепления и продолжения революции! Народ, завоевавший себе свободу после десяти веков рабства, нуждается в войне. Война нужна для упрочения свободы, для очистки ее от пороков деспотизма, для избавления ее от людей, могущих ее извратить. Нам нужны великие измены: в этом наше спасение, ибо в лоне Франции есть еще сильные дозы яда, и нужны мощные взрывы, чтобы удалить их.

Робеспьер не разделял общего восторга. Он догадывался, тут что-то не так. Размышления над призывами Бриссо не оставляли Неподкупного. Не только клан Жирондистов хочет войны. Двор также рьяно стремится к войне, даже требует ее, неспроста. Не стоит доверять монархам. Это совпадение политики жирондистов и двора весьма подозрительны.

После заседания Максимильен встретился со Светланой. Неподкупный хотел поделиться с девушкой своими размышлениями, она была его другом и всегда могла порадоваться успехам, искренне посочувствовать провалам, с интересом выслушать мысли и сомнения. Но на этот раз Лемус не дала другу даже рта раскрыть.

— Макс! — радостно воскликнула она. — У меня появилась идея! Тебе нужен компаньон!

— С чего это вдруг? — поинтересовался Робеспьер, подозрительно глядя на нее. — Неужели ты нашла мне компаньона!?

— Да, я встретила одного приятного молодого человека, — сказала Светлана, опуская глаза. — Он просто мечтает с тобой познакомиться!

— О Боже! Милая моя девочка, к тебе подходит какой-то смазливый мальчик, просит познакомить со мной, а ты радостно соглашаешься! Ты даже не знаешь его, а вдруг он шпион? И вообще, мне никто не нужен! Я всю жизнь «сражаюсь» в одиночку, и весьма успешно!

— Этот юноша не шпион… он тебе даже письмо писал! Его имя Сен-Жюст.

— А-а, припоминаю. Да, письмо хорошее. Оно польстило моему самолюбию, но это не значит…

В глазах Светланы появились слезы.

— Ладно, — сдался Макс. — Только не плачь! Я согласен повидаться с твоим знакомым. Но учти, это не значит, что я уже готов взять его в компаньоны!

— О! Макс, ты чудо! — девушка бросилась к нему на шею. — Ты настоящий друг!

— Кстати, ты поняла, что он из себя представляет?

— Ну, мы беседовали всего несколько минут… Э-э… он очень красив, и у него отсутствует чувство юмора.

Робеспьер решил не делать Светик замечания о том, что она хочет навязать ему незнакомого человека.

— Его внешность меня не интересует, — сказал Макс сурово, — я его не замуж беру… а вот чувство юмора — без него в нашем деле нельзя.

На следующий день утром Светлана повела Антуана знакомиться с Робеспьером. Их встретила Элеонора Дюпле.

— Кто этот человек? — спросила она Светик. — Максимильен знает о нем?

— Его имя Антуан Сен-Жюст, у него сейчас встреча с Максом.

Элеонора с явной неохотой впустила их.

— Кто эта девушка? — спросил Антуан. — Его невеста?

— Нет, — хихикнула Светик. — Просто поклонница, дочь хозяев дома. Ужасно вредная.

— Симпатичная…

— Тебе она понравилась? Отлично! Хочешь, сосватаю?

— С ума сошла! — воскликнул Антуан, но тут же опомнился и важно произнес: — Я бы попросил тебя воздержаться от подобных предложений.

Сен-Жюст мгновенно перешел на «ты». Говорить «вы» какой-то несолидной девчонке было ниже его достоинства. Он опасался, что позволяет ей слишком много фамильярностей по отношению к себе. Все потому, что Светлана ему очень понравилась. Антуан боялся, вдруг она догадается о его чувствах. А еще больше он опасался влюбиться. Сен-Жюст твердо решил подавлять в себе любые эмоции к прекрасному полу, дабы посвятить себя великим делам.

Светлана подтолкнула волнующегося Антуана в комнату Робеспьера.

— Антуан Сен-Жюст, — представился юноша.

— Очень приятно, — ответил Неподкупный монотонно.

В его взгляде Светик прочла: «И ты думаешь, что этот пижон может быть мне чем-то полезен?» Она улыбнулась в ответ.

— Хорошо, могу поручить вам одно дело, — сказал Робеспьер. — Мне предложили расследовать убийство. Но я очень занят и не могу допрашивать подозреваемых, собирать сведения. Доверяю это вам и Светлане. Вы должны не только собрать факты, но и сделать выводы. А дальше я сам разберусь. Это очень интересное дело, жаль от него отказываться.

— Да, — подтвердила Светик. — Нужно раскрыть убийство, совершенное двадцать пять лет назад!

На лице Антуана засияла улыбка.

— Ваше доверие делает меня счастливым! — воскликнул он. — Наибольшая радость для меня — помогать вам!

Светлана, услышав эти фразы, едва сдержала смех. Робеспьер с удивлением посмотрел на Сен-Жюста.

— Я бы советовал не спешить с благодарностями, — сказал он холодно. — Для начала попытайтесь справиться с задачей. Вот вам список подозреваемых и их адреса. Подробности этого дела вам расскажет Светлана. Что ж, удачи вам, юноша.

Этими словами Неподкупный дал ясно понять, что на сегодня разговор окончен. Однако Светик этого не допустила.

— Я вас оставлю наедине, — сказала она. — Вам обязательно нужно поговорить.

Робеспьеру оставалось только сдаться, возражать было бы крайне невежливо по отношению к молодому человеку.

 

Время и мадам Обри

— Здравствуйте ребятушки! — воскликнула мадам Обри. — Чем могу помочь?

Пожилая дама всеми силами изображала добродушие. Приклеенная улыбка не сходила с лица Обри. Но при этом во всем ее облике чувствовалось что-то хищное, стервозное. Многие бы догадались, что она всем и всему завидует.

Никакого сходства с портретом юной Изабель не осталось и в помине. Девушка с кокетливой улыбкой и хитрыми глазами превратилась в другой экземпляр. Немудрено, что покойный Кори не захотел жениться на ней.

— Ах, бедный мальчик Гийом! — воскликнула она, когда ей сообщили цель визита. — Какая трагедия произошла с его родителями! Как мне стыдно, что я посылала проклятия на бедную Оливию. Но я любила мсье Кори, а она невольно отбила его у меня! Покойный Кори был изумительным человеком! Его также любила другая девица… сейчас она такая яркая дама… двадцать пять лет прошло…

— Вы изволите говорить о Маргарите Шалабр? — спросил Сен-Жюст.

— Да, она была моей подругой. Ей было четырнадцать, никакой грации и красоты! Смазанные черты лица, прямая как палка фигура. А амбиций море! При всем этом ужасно злющая! Мсье Кори на нее даже смотреть не мог!

В этих словах чувствовалось явное злопыхательство.

— Сейчас она изменилась в лучшую сторону, — эти слова прозвучали с плохо скрытой завистью и как-то сквозь зубы.

Фальшивая улыбка опять вернулась на лицо Обри.

— Не будете ли вы так любезны сообщить нам имена других лиц, которых вы подозреваете? — спросил Сен-Жюст.

— Ох, мальчик мой, я не сказала, что подозреваю Шалабр… просто… хотя, она могла совершить убийство, в ней жила какая-то жестокость. Еще я припоминаю мсье Лотнера. Он мечтал соблазнить Оливию, а она оказалась крепким орешком. Возможно, он хотел отомстить ей и позаботиться о том, чтобы его репутация великого соблазнителя не была разрушена. Ради этого совершить убийство — жестоко, но он был таким самовлюбленным! Еще этот сумасшедший романтик Риш, совсем потерял голову из-за Оливии, грозился вызвать ее мужа на дуэль. Писал ей стихи, весьма фривольные. Я слышала, ненормальные способны на убийство. Далее идет кузен мсье Кори, не помню его фамилию. Он учился в Париже, сильно бедствовал, приехал погостить. Возможно, он сначала зарезал мадам Кори, а потом застрелил ее мужа… ну, чтобы все подумали, что мсье Кори совершил самоубийство! Эта версия тоже пользовалась успехом. Он почти не знал кузена, поэтому без угрызений совести мог убить его ради наследства.

Опытная сплетница была явно довольна собой. Перебирать всю подноготную было ее любимым занятием.

— Вот и все, детки мои, — сказала она с улыбкой. — Извините, больше у меня нет времени.

Визит к мсье Ришу радовал еще меньше.

— Встреча с безумцем не придает мне радости, — ворчал Сен-Жюст. — Мое воображение рисует старикашку, декламирующего низменные вирши.

— Ну, не такой уж он и старый, — возразила Светик. — Тогда ему было пятнадцать, значит, сейчас сорок.

— Твое знание арифметики меня восхищает! — иронично похвалил Антуан. — Мадам Обри, достигшую сорока двух лет, нельзя назвать старой. Однако весь ее облик указывает на шестидесятилетний возраст. Время не пощадило мадам!

— Это все из-за бурной жизни.

— Хм, возможно.

 

Быт и мсье Риш

В доме мсье Риша глазам гостей предстала живописная картина. Кругом были дети, из-за того, что они не сидели на месте, казалось, что их несметное количество. Их веселые жизнерадостные крики смешивались с фальшивыми аккордами клавесина, за которым музицировал мальчик лет тринадцати. Гувернантка безуспешно пыталась утихомирить ребят.

— Мадмуазель! — жаловалась одна девочка. — Мари забрала мой мяч!

— Мари, отдай мяч, — уронила та устало.

— Нет, это мой мяч! Катрин все перепутала! Мой зеленый, а ее — красный!

— Мадмуазель! — закричал другой. — А Поль опять приволок соседского кота. Он его будет мучить!

— Неправда! Я его взял покормить!

Светик удалось сосчитать ребят, их было всего пятеро. Среди этого хаоса Сен-Жюст увидел человека, облаченного в полосатый халат и пушистые тапочки. Несмотря на шум, он умудрялся читать газету. Антуан ни за что бы не угадал в этом приземленном домашнем человеке романтика, который сошел с ума от несчастной любви! Стало ясно, быт выбил из мсье Риша всю романтику, мечтательность и поставил мозги на место.

— Дети, идите играть в детскую! — велел хозяин, его призыв прозвучал крайне неуверенно.

На мгновение все стихло.

— Нет! — запротестовали все. — Там тесно!

Все опять потонуло в шуме и гаме. Друзья уже хотели извиниться и уйти, но в комнату вошла полная дама, явно хозяйка дома. Она громко захлопала в ладоши.

— Дети, марш в детскую! — велела она. — Не видите, у нас гости! Как вы себя ведете, безобразие! Жан, на сегодня хватит музицировать, пойди поиграй!

Как ни странно, ребятишки послушались. Они как смерч схлынули из гостиной. Мадам Риш довольно улыбнулась. Восхищенные взгляды Светик и Антуана были ей комплиментом. Она вежливо оставила их наедине со своим мужем.

Мсье Риш вздохнул.

— Вы хотите поговорить со мной о прошлом, — сказал он. — Сейчас я удивляюсь, что такое произошло со мной. Я сходил с ума от любви, как глупо!

«М-да, ватага неуправляемых детей кого угодно опустит на землю, — подумала Светик, — стоит только отвернуться, глядь, они друг друга душат!»

— Сейчас я счастлив, — продолжал он. — Спокойная жизнь меня вполне устраивает. Мой доход составляет рента, пусть небольшая. У меня налаженный домашний быт, любящая жена, дети. Мне незачем летать в облаках. Тогда из-за одиночества я создавал различные фантазии. Каким я был кретином! Удивляюсь, как меня терпели. Своим поведением я пугал многих.

— Будьте добры изложить ваше мнение, кто мог совершить убийство, — попросил Сен-Жюст.

— Не знаю, я старался не думать об этом. Тогда я чуть было не лишился рассудка. Я считал, что убийца — муж, потом пошли слухи, я заподозрил Лотнера, мерзкий тщеславный развратник! Затем я подозревал девчонку Маргариту. Спустя годы она сильно изменилась, похорошела. А тогда была как ощипанный птенец, причем всегда норовила клюнуть. Жобера, кузена Кори, я плохо знал, он тогда приехал впервые. Как человек, привыкший к бедности, Жобер умеет вылезти из любой ситуации. Сейчас он разбогател, остепенился. Никто не догадается, что когда-то этот человек воровал хлеб у булочника и удирал из гостиниц, не заплатив… А больше всех я ненавидел Изабель, она была красива и до отвращения высокомерна. Считала, что все мужчины должны принадлежать ей. На бедного Кори накинулась как ненормальная. Она считала, что почти достигла цели, а на самом деле она его только пугала. Просто у него не хватало духа послать ее к черту.

 

Время и мсье Жобер

Кабинет мсье Жобера красноречиво говорил о своем хозяине. Кругом царил идеальный порядок, ни одного лишнего предмета, каждая вещь знала свое место. Владелец этой комнаты сам был живым воплощением респектабельности и деловитости. Он вызывал доверие и производил впечатление человека, с которым можно вести любое дело.

— Вас интересует смерть моего кузена и его жены? — спросил Жобер, в его голосе чувствовались командные нотки.

— Да, мсье, — ответил Антуан. — Я буду вам очень признателен, если вы изложите весь рассказ по порядку.

— Начну с того, что кузен пригласил меня провести у него лето. Я знал, что у меня есть состоятельный родственник, но никогда не думал, что мы встретимся. Мы, можно сказать, подружились. Кузен решил оплачивать мою дальнейшую учебу и снял хорошую квартиру в Париже. Вы просто представить себе не можете, как я обрадовался! Для меня это была необъяснимая роскошь! В доме кузена я чувствовал себя полноправным членом семьи, и очень боялся, что он может вдруг поменять свое решение.

— Вы изволите подтвердить версию, что мсье Кори убил свою жену, а потом совершил самоубийство? — полюбопытствовал Сен-Жюст.

— Нет, это чушь! — уверенно сказал Жобер. — Мой кузен вообще не был способен на убийство, даже если бы жена ему изменила, он бы простил ее.

— Достигла ли вас тогда весть о завещании кузена?

— О завещании я не знал, — спокойно ответил он. — Я даже не смел подозревать об этом. Представьте, бедный студент, который вместе с сомнительными приятелями занимается мошенничеством, обедает в дешевых кофейнях, ночует где придется. Но все-таки, какое прекрасное было время! Каждый день веселье, праздник, приключения.

Антуан и Светлана с недоумением смотрели на Жобера, в его слова было трудно поверить. Неужели этот важный буржуа промышлял подобными делишками?

— Потом все изменилось, — продолжал он. — По завещанию я был назначен опекуном Гийома и управляющим всего состояния, кузен мне также завещал крупную сумму. С этого момента на меня легла ответственность, увы, пришлось стать серьезнее, отставить веселье. Знаете, я до сих пор скучаю по прежней бедняцкой жизни. Все-таки в ней были свои прелести. Жизнь богатого буржуа труднее — счетные книги, нудные встречи, волнения.

 

Камилл Демулен

— Твой почерк я бы осмелился назвать ужасным! — ворчал Антуан, перебирая записи Светик. — Робеспьеру составит больших трудов разобрать твои записи.

— Не бойся, он уже привык, — успокоила Лемус, которой неприятно было слушать замечания Сен-Жюста.

— Каждый писатель должен выводить красивые строки!

— А что я еще должна делать? — спросила Светик.

— Тебе бы не помешало читать умные злободневные книги, — ответил Антуан, не заметив ее иронии. — Довелось ли тебе прочесть поэму «Органт»?

— Да, — соврала Лемус, которая о такой поэме даже не слышала. — Очень интересно!

— Ах, Светик, как нехорошо врать!

Перед ними предстал довольный Камилл Демулен, журналист радикальной парижской газеты. Веселый и безалаберный человек. Во всем его облике чувствовалась небрежность и простота: длинные растрепанные волосы, заляпанный грязью костюм, надетый кое-как. С таким человеком мсье Жобер никогда бы не согласился иметь дело. При всем этом Демулен умел расположить к себе людей благодаря своему добродушию и открытости. Хотя его частые смены настроения от беспечного веселья до неутешного горя были просто невыносимы.

— Ты же не читала «Органт», — продолжал Камилл. — Ты просто боишься показаться непросвещенной, а зря. И вообще, запомни, поэма «Органт» — это ужасная гадость, и там нет ничего умного.

— Довожу до вашего сведения, мой друг, — произнес Антуан ледяным тоном, — это я ее написал!

Светлана ожидала, что Камилл смутится — ничего подобного. Он только хохотнул. Этому журналисту до смущения было так же далеко, как пешком от Парижа до Мадрида.

— И вы этим гордитесь? — с издевкой переспросил он.

— Я бы попросил вас не говорить мне подобных дерзостей, ибо последствия нашего разговора могут быть очень тяжки для вас! — сказал Анутан.

— Чего? — переспросил Камилл. — Светик, твой дружок как-то странно изъясняется. Он что, иностранец?

Светлана быстро взяла ситуацию под контроль.

— Мы расследуем преступление! — выпалила она.

— Да? Интересно. Пожалуйста, поподробнее.

Светик изложила суть дела, которое очень заинтересовало Демулена.

— Вскоре я к вам присоединюсь, — пообещал он. — А сейчас мне пора. Вечером у меня встреча с друзьями. Как вы понимаете, надо отдохнуть, нельзя себя так не беречь.

— Ваше поведение возмутительно! — сказал Сен-Жюст и добавил. — Такой нахальной физиономии я еще не видел!

— Что ж, расширяй круг знакомств, — посоветовал Демулен.

Когда журналист ушел, Антуан высказал Светик все, что думает о ее знакомых, а после этой тирады обиженно надулся. На все попытки Лемус успокоить его Сен-Жюст отвечал, что он с ней не разговаривает. Только обещание выучить поэму наизусть заставило Антуана забыть про обиду.

 

Тайна королевского вето

14 декабря 1791 года его величество король Людовик прибыл в Собрание. Его сопровождал граф Нарбонн. Красивый молодой аристократ, заполучивший портфель военного министра благодаря связям своей любовницы Жермены де Сталь. Для этого человека существовала только цель, а все средства были хороши. Нарбонн был из тех мужчин, которые осознают силу своей привлекательности и бессовестно злоупотребляют этим даром. Некая надменность, а иногда даже наглость, были его чертами, которые после успеха укрепились еще сильнее. Нарбонн ждал того момента, когда исчезнет его зависимость от Жермены и он разорвет с ней отношения. Последнее время они стали тяготить его.

Король, запинаясь и спотыкаясь, прочел с листа речь:

— Будучи представителем народа, я чувствую нанесенное ему оскорбление. Я известил курфюрста Тирского, что если к 15 января он не прекратит в своем государстве все скопления и враждебные приготовления со стороны французов, укрывшихся в нем, он будет видеть в нем лишь врага Франции.

Он говорил о том, что объявит войну, если курфюрст не пресечет враждебные действия эмигрировавших аристократов против революции.

Естественно, речь была встречена бурными аплодисментами. Светлана Лемус уже поверила в благородство его величества. Ей не терпелось переговорить об этом с Робеспьером, чтобы узнать его мнение.

— Макс, что ты на это скажешь? — спросила она. — По-моему, мы слишком плохо думали о его величестве. Вот видишь, он принимает меры, чтобы пресечь агитацию и выходки эмигрантов против Франции.

— Ох, деточка моя! Неужели ты не видишь, что все это ложь! Это предлог развязать войну. Подумай, милая, согласится ли курфюрст выполнить это требование?

— Разумеется, нет… ты прав, тогда у двора будут причины для войны!

— Именно! Короля уговорили пойти на решительный шаг. Тут налицо заговор!

Девушка на миг задумалась.

— Макс, а как ты догадался о королевском заговоре? — спросила она. — Я думала, что у двора проснулся патриотизм! Как я ошиблась!

— Ну, милая моя, тут все просто. Во-первых, двор с самого начала не принял революцию и хотел вернуть старый порядок. Мне показались странными порывы короля. Раз он раньше не собирался смириться со своей участью, что подтверждает попытка побега, то с чего это вдруг ему покориться теперь. Нет, я не виню короля и королеву, они привыкли управлять всем, привыкли к абсолютной власти. С какой стати им делиться властью с чернью? Естественно, они протестуют и всячески пытаются вернуть былое могущество! Им с детства внушали, что они монархи, а остальные недостойный люд. Короли считают себя наравне с богами! Конечно, они всеми средствами будут стремиться остановить революцию и указать народу на его место. Но они должны понимать, что ввязались в опасную игру, правила которой жестоки. Увы, их величества этого не осознают… Я сразу подумал, что двор преследует какую-то свою выгоду, и попытался представить, как он может выиграть от войны. Вывод оказался прост. Франция не готова к войне, войска короля Леопольда, брата королевы, легко могут одержать победу.

— И что это дает королю?

— Король тем самым может вернуть себе власть. Он наверняка сговорился с соседскими монархами! Иначе вряд ли бы он стал так рьяно выступать за войну. Все шито белыми нитками, не понимаю, почему люди так слепы! Возможно, они намеренно делают вид, что ничего не замечают.

— О! Макс! У тебя великолепная логика! — восхищенно воскликнула девушка. — А Лафайет? Он тоже из той же компании? Он громче короля требовал войны.

— Не думаю. Двор весьма высокомерно отстранил его от дел. А Лафайет, человек честолюбивый, вряд ли им это простил. К тому же возврат к старому порядку приведет к упразднении Декларации прав, а этого Лафайет не хочет. Он считает ее своим творением! Война ему нужна для личных целей. Он возлагает на своих солдат большие надежды и планирует победить и тем самым поставить короля в зависимость. Возможно, он считает это лучшим для Франции и искренне переживает за ее судьбу.

— Ну, тогда все не так страшно! — воскликнула Светик. — У Франции есть шанс победить, раз Лафайет так настроен!

— Хм, тут я не согласен. Да, Лафайет горд и мечтает отомстить двору за унижение. Да, кое-какое благородство в нем еще осталось. Но надо смотреть на вещи реально, бравадой и доблестью мсье Лафайета врага не одолеешь. Не понимаю, как человек, прошедший войну, не может реально оценить силы. Как знать, может, у него есть какие-то свои тайные ходы.

Светлана понимающе закивала.

— А Бриссо?

— Цели его компании гораздо сложнее. Он хочет тем самым разделаться с монархией. Ему надо, чтобы война была проиграна, тогда народ решит, что все беды от короля! Он хочет выставить его предателем. Цель Бриссо — создать республику, править которой будет он сам и его команда. Помимо этого, у него есть сумасшедшая идея разжечь революцию по всей Европе. Но у его теории имеется одно слабое место — она имеет совпадения с политикой двора развязать войну. Поначалу я думал, что жирондисты и двор заодно, но потом отмел эту мысль. Однако выступая против Бриссо, я буду опираться на это совпадение.

— Ха! По-моему, Бриссо потянуло на мировое господство! Он совсем спятил! Ты его в два счета сотрешь в порошок!

— Нет. Не думаю. Он очень умный человек. К тому же жизненный опыт у него побогаче моего. Бриссо много путешествовал и пережил различные приключения. Хотя, он не относится к тем людям, которые учатся на ошибках. Я уверен, многие свои промашки он уже позабыл. К тому же ему не хватает логики, четкости и последовательности, что в политике немаловажно.

— О! У тебя этих качеств хоть отбавляй!

— Да, ты права. Но мои шаги предугадать возможно. А Бриссо из тех людей, от которых не знаешь чего ждать. То у них внезапно просыпается благородство, то они совершают подлое предательство. То они откровенны, то бессовестно лгут. Это сумбурный, несколько безалаберный человек с весьма высоким самомнением и притязаниями. Честно говоря, я никогда не доверял ему. Хотя, раньше мы преследовали одну цель. Замечу, его команда сильна, туда входят весьма незаурядные люди. Одна Манон Ролан чего стоит.

— М-да. Все преследуют свою цель!

— Вот именно, милая! Мы имеем трех претендентов на власть. Двор, который хочет вернуть старый порядок; Лафайет, стремящийся стать первым лицом в государстве за счет победы; и Бриссо с компанией, которые хотят путем поражения в войне свергнуть монархию.

— Выходит, у нас никаких шансов! — вздохнула девушка.

— Ну, шансы кое-какие есть. Вряд ли король Леопольд захочет немедленно начать войну с Францией, от которой ему никакой выгоды. Он всеми силами будет оттягивать ее начало, найдет массу причин. А там посмотрим, может, что-то и изменится к лучшему.

— Да, ты прав. Последнее время все очень резко меняется!

Робеспьер действительно был прав. Как только король вернулся во дворец, его уже ждал услужливый Дюмурье. Этот тип был полной противоположностью красивому и надменному Нарбонну — невысокий смуглый человечек с хитрым взглядом, отточенными манерами, временами граничащими со слащавостью. Он не стеснялся лишний раз поклониться пониже. Голос Дюмурье был тихим и вкрадчивым, точно он собирался что-то выпросить. Тем самым он умел расположить к себе людей. О нем складывалось хорошее впечатление, никто не принимал его всерьез, а это для шпиона немаловажно. Король и королева прислушивались к советам Дюмурье, он тоже приложил руку к тому, чтобы король предъявил ультиматум курфюрсту. Монарх был доволен собой, и умный Дюмурье высказал ему несколько комплиментов, хотя и не слышал выступления.

— Мой король, вам предстоит начертать письмо курфюрсту, против которого вы сегодня так сурово высказались! — ласково произнес Дюмурье. — Пусть он не считается с этим ультиматумом.

Король уселся за письменный стол, на котором уже был приготовлен набор для письма и дорогая бумага с золотым обрезом. Дюмурье принялся диктовать:

— Державы должны взять дело в свои руки. Вместо гражданской войны, то будет война политическая, и положение в результате этого будет гораздо лучше… Физическое и моральное состояние Франции таково, что ей невозможно выдержать в этой войне и полкампании, но надо, чтобы казалось, что я искренно иду на это, как я это сделал бы в прежние времена… Мое поведение должно быть таково, чтобы в несчастии нация видела единственное спасение во мне…

Робеспьер внимательно просмотрел записи, сделанные Светик при допросе.

— Что ж, неплохо, — сказал он. — Для начала вполне сойдет. Однако вы забыли самое важное.

— Что я столь невнимательно пропустил? — спросил Антуан, опустив голову.

— Описание самой трагедии, мой друг. Как все произошло? Вы должны были попросить подозреваемых вновь рассказать об убийствах.

— Он собирался сделать это потом! — вступилась Лемус за друга. — А это был, как ты сам сказал, предварительный визит. Так, знакомство.

Сен-Жюст сконфуженно промолчал.

— Ладно, продолжайте вести расследование, — сказал Макс. — Не расстраивайтесь, мсье, вы узнали много интересного. Ваши сведения могут очень пригодиться. Пока попрошу вас уделить особое внимание именно первому убийству, так будет лучше.

— Макс, что скажешь о новой речи Бриссо? — поинтересовалась Светлана. — Как он там говорил… — она раскрыла газету и процитировала: — «Хотите ли вы одним ударом уничтожить аристократию, бунтовщиков, недовольных!? Для этого достаточно уничтожить Кобленц!» Ерунда какая-то!

— Не мог предположить, что ты разбираешься в политике! — удивился Сен-Жюст.

— Нет, просто Макс мне всегда отмечает в газетах важные цитаты и моменты.

— Ну, об этом походе на Кобленц и вообще о Бриссо я все скажу завтра в клубе, — пообещал Робеспьер.

— Ты рискнешь бросить ему вызов? — спросила Светлана.

— Да, милая, и не только ему.

 

Робеспьер бросает вызов

Максимильен Робеспьер пришел в Клуб Якобинцев, как обычно, задолго до начала заседания. Этот педантичный, любящий во всем точность и аккуратность человек, учитывал любые мелочи. Он сам просматривал список ораторов, проверял протокол прошлого заседания, давал указания своим людям. Неподкупный по возможности старался исключить любую случайность. Благодаря ему механизм клуба работал бесперебойно. Многие удивлялись, как этот невзрачный человек может обладать столь огромным влиянием. Однако его спокойный резкий голос и внимательный пронизывающий взгляд голубых глаз имели особую силу.

Это заседание стало особенно важным. Легко и с юмором Робеспьер разбил вдребезги идеи Бриссо, показал их абсурдность. Вся речь Неподкупного была посвящена именно этому человеку. Робеспьер не называл имени, но каждый в зале понял, что под условными именами «один патриот» и «оратор» подразумевается именно Бриссо. И это был не просто ответ, а протест. Неподкупный бросил вызов!

— На Кобленц, говорите вы? — с усмешкой произнес Робеспьер. — Знайте же, что, по мнению всех осмотрительных французов, подлинный Кобленц находится во Франции…

Эти слова заставили лагерь Жирондистов поволноваться, ведь это был прямой намек в их сторону. После заседания Бриссо и чета Ролан принялись обсуждать выступление Неподкупного.

— Что он хотел этим сказать? — ворчал Бриссо. — Уж не думает ли он, что мы заговорщики.

— Именно так он и думает! — усмехнулась Манон Ролан. — А мы заговорщики и есть! Хотя, скорее всего под заговорщиками он имел в виду не нас, а двор с его приближенными. Вас, Мсье Бриссо, Неподкупный просто выставил, простите, глупцом, не видящим дальше своего носа.

— Уж я то ему отвечу! — сказал Бриссо.

Мсье Ролан, который мирно слушал их разговор, несмело произнес:

— Может… я ошибаюсь… но в данной ситуации лучше промолчать. Сделать вид, что это относится не к нам. А еще лучше кинуть несколько поддерживающих реплик… Дескать, двор и Лафайет во всем виноваты…

Мсье Ролан никак не сочетался с красивой и деятельной Манон. Это был тихий спокойный человек. Он опасался самостоятельно принимать решения и всегда слушал жену, выполняя ее «повеления» беспрекословно. Его внешний облик полностью соответствовал внутреннему: долговязый, сутулый, с прилизанными волосами, опущенным взглядом. Его союз с Манон был очень удачен, каждый из супругов был доволен своей ролью и понимал другого с полуслова. Свое мнение мсье Ролан высказывал робко, глядя на жену, точно ища у нее поддержки. Присутствие Манон все же придавало ему кое-какую смелость.

— Ни за что! — встрепенулся Бриссо. — Мадам, вы тоже думаете, что я должен стерпеть эти оскорбления!?

Красавица пожала плечами.

— Я согласна с мужем, — сказала Манон, которая всегда поддерживала точку зрения супруга, если та была стоящей.

— Ваш совет — проявление малодушия! — возмутился депутат.

Мсье Ролан опустил голову.

— Простите… я…

Супруга тут же пришла к нему на помощь.

— Мсье Бриссо, мой муж не навязывает вам свое мнение. Он просто высказался. Поступайте, как знаете.

— Благодарю вас.

На этом депутат их покинул.

— Не расстраивайся, дорогой, — сказала мадам Ролан. — Пусть он провалится, в следующий раз будет нас слушать.

— Но почему ты уверена в провале Бриссо? — удивился супруг. — Может, он прав.

— Ох, милый, почему ты такой нерешительный! Ведь ты очень умен, поэтому я и вышла за тебя! Побольше доверяй себе.

— Спасибо, дорогая. Рядом с тобой мне спокойнее.

— Злоба бессильна против логики, — продолжала Манон. — А логика Робеспьера идеальна! Увы, пока наш Бриссо может использовать только злые нападки, лаять как собачка…

— Вам симпатичен Робеспьер? — спросил мсье Ролан.

— Да, стоящий политик, — ответила супруга. — Не чета этим продажным пронырам. Смелости его позавидует любой! В одиночку бросить вызов всем рискнет не каждый!

— Да, — согласился Ролан. — Жаль, что он не с нами.

 

Расследование продолжается

— Вы хотите узнать, как убили мадам Кори? — переспросила Обри. — Я хорошо помню. Эти картины всплывают у меня в памяти так четко, будто все было вчера.

— Будьте добры, поведайте нам, — попросил Антуан.

— Мсье Кори устроил прием с танцами и фейерверком. Я помню, во время приема к Оливии подошел мсье Лотнер и сказал, что ему нужно поговорить с ней. Они прошли в гостиную. Потом ее начал разыскивать мсье Кори. Я сказала, что она ушла с Лотнером, чтобы переговорить в гостиной. Бедняга Кори аж в лице переменился. Еще бы, подумать можно было что угодно! Я сказала, что пойду найду ее, и взяла с собой Маргариту. Когда мы заглянули в гостиную, то застали только мсье Лотнера, он сказал, что мадам Кори ушла. Замечу, физиономия у него была очень довольная. Мы сказали Кори, что не нашли Оливию, и он отправился сам искать ее… Он нашел бедняжку… мертвой в той самой гостиной с ножом в спине. Кошмар! На следующий день он застрелился.

— Можно ли предполагать, что смерть его была насильственной? — спросил Антуан.

— Возможно. Я не знаю. Это произошло в часовне. Она расположена в уголке сада, довольно запущенном.

Мсье Лотнер с большой неохотой погрузился в воспоминания.

— Вы уже большие, — сказал он. — Я не буду уточнять, с какой целью мы уединились в гостиной. Потом мы разошлись. Вы думаете, я убил ее? Невозможно. Сразу же за Обри и Шалабр, я вернулся к гостям. Меня видели все. Дамы тоже могут это подтвердить, я шел сразу же за ними. Так что при расследовании мое алиби было безупречным. А к смерти мсье Кори я тем более никакого отношения не имею, в тот день я находился в другом городе!

— Мсье, ранее вы изволили выразить свое несогласие с данной официальной версией, не так ли? — сказал Антуан.

Лотнер пожал плечами.

— Я сказал, что не хотел бы считать себя виновником трагедии, и выдвинул кое-какие предположения. Но, увы, эта официальная версия больше остальных похожа на истину.

— Дорогой, — вмешалась Анна. — Может, хватит об этих убийствах. Это ужасно вредно!

Мадам Лотнер одарила гостей красноречивым взглядом «идите домой!»

 

Золотая жила для графа Нарбонна

Маркиз Лафайет был вполне доволен положением дел. Он легкой походкой вошел в кабинет короля, со злорадством ловя гневные взгляды королевы. Лафайет знал, что эта женщина его ненавидит. Теперь, когда он вернулся на влиятельный пост, отношение Марии-Антуанетты к нему не улучшилось.

Людовик встретил маркиза довольно приветливо, а его супруга лишь неудачно попыталась изобразить добродушие.

— Я смею надеться, что Ваши Величества соблаговолят обсудить со мной некоторые детали, — произнес Лафайет почтительно. — Волею судьбы наши цели совпали — это война, не так ли?

— Да, маркиз, — ответила Мария-Антуанетта. — Мы крайне обеспокоены поведением эмигрантов против революции. Долг монархов Франции прекратить их недостойные нападки.

— Я восхищаюсь вашим благородством, — поклонился Лафайет.

Он не верил королеве. Весьма странно, что ее волнуют эмигранты, поддерживающие интересы монархии. Ведь цель их агитации и призывов — захватить Париж и вернуть старый порядок.

— Для нас превыше всего благо нации! — сказала королева.

— Именно! — закивал король.

— Как я понимаю, вы изволите одобрять военные действия? — спросил Лафайет.

Мария-Антуанетта лишь величественно кивнула.

— Я смею надеяться на скорое начало военных действий, — сказал маркиз.

— Мы разделяем ваше ожидание, — произнесла королева.

На этом аудиенция завершилась. Лафайет понял, что зря надеялся на то, что их величества раскроют карты.

Маркиз действительно преследовал благородные цели, верил в свои идеалы. Он был одержим ими и нередко совершал необдуманные поступки. Как всякий романтик, Лафайет очень часто шел на риск.

— Какие дураки! — воскликнула королева. — Они даже не понимают, что война нам только на руку. Войска моего брата Леопольда мгновенно разобьют французскую армию.

Людовик засмеялся.

— Мадам, вы до сих пор ненавидите Лафайета!

— Увы, зло, которое он причинил мне нельзя забыть, — сказала Мария-Антуанетта. — Стоит унизить и оскорбить меня однажды, чтобы потом стать моим врагом навечно. Даже его добрые деяния не заставят мое сердце смягчиться. Никогда не забуду, как он, ведомый своей гордыней, поставил нас в полную от него зависимость! Тюремщик!

— Да, вы правы, одна декларация прав чего стоит, тьфу! Надо немедленно начать войну!

Людовик, как говорится, стал понемногу просыпаться и интересоваться последними событиями. Однако никаких предложений он не вносил. Король только поддерживал идеи супруги и ее любовника Ферзена, который усердно работал за границей, дабы ускорить освобождение возлюбленной из лап черни.

— Отныне нашим уделом будет ожидание, — сказала королева. — Мне кажется, я из-за кулис наблюдаю за спектаклем. Молю Бога, чтобы сие ожидание имело быстрый и счастливый исход.

— Министр Нарбонн! — объявил лакей.

— Мадам, внушает ли вам доверие этот человек? — поинтересовался Людовик. — Достоин ли он быть посвященным в наши планы?

— Этот человек вызывает симпатию, — сказала Мария-Антуанетта. — Именно такие друзья нам необходимы. Но было бы ошибкой раскрыть ему все наши планы, необходимо удостовериться в его преданности.

Красавчик министр предстал перед монархами.

— Мы бы хотели посвятить вас в одно очень важное дело, — торжественно произнесла королева.

— Это большая честь для меня, — Нарбонн поклонился.

— Вам придется часто вести беседы с маркизом Лафайетом, — четко, по-деловому, продолжала Мария-Анутанетта. — Вы будете в курсе всех его планов — вы военный министр, а он главнокомандующий. Вам нужно подробно докладывать нам о каждом шаге Лафайета, а потом выполнить еще кое-какие действия. Конечно, ваше право отказаться…

— О, Ваше величество, я рад служить вам!

— За свою работу вы получите щедрую награду! — вмешался король.

— Премного благодарен вашим величествам!

Людовик решил не мелочиться. Он сразу же выписал чек на крупную сумму и протянул его Нарбонну. Мария-Ануанетта не одобряла этого шага, но спорить было поздно.

— Ладно… Пусть получит аванс, — решила она.

Довольный граф Нарбонн вышел из королевской резиденции. Он поймал экипаж.

— Особняк маркиза Лафайета! — велел граф.

Ни один извозчик в более подробном адресе не нуждался.

Маркиз Лафайет уже ждал Нарбонна, должен был состояться весьма серьезный разговор.

— Я хочу предложить вам сотрудничество, — сказал Лафайет министру. — Вы в курсе всех королевских дел. Не буду ходить вокруг да около… просто предложу вам докладывать мне обо всех их преступных планах.

— Но почему вы не доверяете двору?

— Не лукавьте! Двор давно не пользуется доверием. Монархи готовят заговор! Я не позволю, чтобы мои идеи, которые я вынашивал столько лет, и которые почти осуществились, были разрушены капризами Марии-Антуанетты!

— Простите мое любопытство, но какие идеи вы защищаете? — полюбопытствовал граф.

— Свобода! Равенство! Братство! Декларация прав — мое творение! Конечно, все ваши услуги я щедро оплачу. Разве кто-нибудь обвинял меня в нечестности?!

— Мсье Лафайет, вы один из самых честных граждан Франции! Ваши идеи растрогали меня. Я готов помогать вам, вести вас и нацию к победе! Я помешаю планам двора расстроить эти великие замыслы!

Нарбонн говорил с жаром и вдохновением, даже сам чуть было не поверил в свои слова.

— Благодарю вас! — сказал Лафайет. — Мы должны победить! Я верю в моих солдат! Их доблесть поможет одолеть любого врага! Хотя, вести прямую войну недостаточно, я собираюсь вести войну политическую! А сейчас примите от меня скромный подарок!

Лафайет выписал чек на еще более крупную сумму, чем Людовик.

— Ну, это лишнее, — промямлил Нарбонн, пряча чек. — Можете рассчитывать на мою преданность.

Министр ликовал.

— Еще немного, — сказал он себе, — и я пошлю мадам де Сталь к черту. Хотя, я ввязался в опасную игру… да, двойная игра — двойной риск… Эх, я привык рисковать!

 

Заботливая Элеонора

Элеонора Дюпле поднялась пораньше, чтобы приготовить завтрак для Максимильена. Она знала, что он встает очень рано, и старалась сделать так, чтобы ему не пришлось долго дожидаться завтрака.

Семья Дюпле была довольно состоятельной. Ее глава — мсье Дюпле управлял весьма солидным столярным делом, которое процветало. Он усердно работал, и его труды вознаграждались. Конечно, имея такой солидный доход, они могли позволить себе кухарку и даже повара, но хозяйка дома, мадам Дюпле, предпочитала готовить сама. Надо заметить, это у нее превосходно получалась. Умением прекрасно готовить она прославилась очень быстро, а ее дочери получили этот дар по наследству. Особенно преуспела Элеонора. Она умела готовить великолепные булочки.

Но для их приготовления требовалось затратить много сил, и технология была очень сложной. Поэтому Элеонора делала эти булочки довольно редко. Робеспьер как-то похвалил их и даже отметил, что не ел ничего вкуснее. Конечно, после такого комплимента мадмуазель Дюпле сделала для него исключение. Элеонора лично для Максимильена пекла эти булочки почти каждое утро. Она была просто счастлива порадовать его.

Элеонора изящно расставила угощение на подносе и понесла своему обожаемому кумиру. Проходя мимо зеркала она остановилась, поставила поднос на столик. Девушка сняла кухонный чепец, поправила черные локоны, потом взяла поднос и продолжила свой путь.

На лестнице она столкнулась со Светик.

— Что ты тут делаешь? — вырвалось у нее. — Почему пришла так рано?

— Мы с Максом договорились, — весело пояснила Светлана.

Элеонора тяжко вздохнула. Она считала Светик слишком шумной и ужасно невоспитанной. Какое-то время Элеонора пыталась бороться с дурным влиянием этой девицы на Мориса и Лизетту, но вскоре поняла, что это бесполезно. Подростки в Светлане просто души не чаяли, а ее приключенческие истории вызывали у них полный восторг.

Светлана тоже не очень жаловала Элеонору: невосприятие к шуткам, строгая манерность, вечная серьезность были просто невыносимы. Мадмуазель Дюпле напоминала Светик девиц из пансиона, которые каждую ее шутку встречали такими взглядами, что она начинала чувствовать себя круглой дурой. Таким взглядом Элеонора всегда смотрела на Светик. Мадмуазель Лемус догадывалась, почему Элеонора недолюбливает ее. Виной всему жгучая ревность. Ведь достаточно большую часть своего времени Макс проводил именно со Светик.

— А ты ему уже завтрак несешь? — Светлана не преминула подколоть Элеонора. — Утром одна заходишь к нему в комнату?

Элеонора от этих слов чуть не выронила поднос, но промолчала. Светлана весело распахнула дверь и прямо влетела в комнату Робеспьера.

— Какая вульгарность! — проворчала Элеонора. — Нужно было постучать.

— Макс! Тебе принесли завтрак! — сообщила Лемус. — Специально для тебя! О-о! Сервировка как в ресторане.

Мадмуазель Дюпле дрожащими от волнения руками поставила поднос.

— Я вам принесла булочки, которые вы любите и кофе. Я сделала его с молоком, оно придает силы. А вам это необходимо!

— М-да, — пробормотала под нос Светлана, — особенно, если учесть, что Макс кофе с молоком терпеть не может и называет это жуткой бурдой.

— Благодарю вас, Элеонора, — вежливо произнес Максимильен. — Не стоило утруждать себя…

— Не бери в голову! — рассмеялась Светик. — Ей это только в радость. Эти булочки она испекла сама, они предназначены лишь тебе одному!

Элеонора густо покраснела.

— Ну, хватит! — Робеспьер одернул расшалившуюся девицу. — Честно говоря, я сражен вашими кулинарными способностями, мадмуазель Элеонора.

От этих слов мадмуазель Дюпле просто расцвела. Робеспьеру было стыдно, что он так обременяет бедную девушку.

— Дорогая мадмуазель, — сказал он вкрадчиво, — но все же… я хочу попросить вас так больше не утруждать себя. Мне право неудобно…

Большие темные глаза Элеонора наполнились слезами:

— Вам не нравится, как я готовлю, — прошептала она, — простите меня… я не хотела…

«Ну все, — подумала Светик, — сейчас, наверное, будет рыдать на одной ноте сорок минут без перерыва».

Элеонора выбежала из комнаты, Робеспьер бросился за ней, чувствуя себя последним мерзавцем. Светлана хотела последовать за ними, но передумала. Перед ней стояла тарелка превосходных булочек, которые надо было немедленно съесть, а не то они остынут и будут не такими вкусными.

— Макс справится! — решила она. — Элеонора сразу же успокоится, когда он начнет просить у нее прощение. А вот булочки надо спасать!

Девушка уселась за стол и приступила к трапезе. Кофе с молоком она пить не стала.

— Элеонора, конечно, зануда, — сказала Светик, прикончив первую булочку, которая растаяла во рту. — Но выпечка у нее вкусная! Может, на ней Макса женить? А то от гордой Мадлен одни неприятности. Хотя, нет, не надо, булочки Элеонора в любом случае ему испечет.

 

Время и мадам Шалабр

Двух подозреваемых Робеспьер решил допросить сам. Это были мадам Шалабр и экс-министр Неккер.

Сначала Неподкупный решил все же посетить свою знакомую, Маргариту Шалабр.

Она принадлежала к тем женщинам, которых годы только украшали. Элегантность и обаяние зрелой женщины придавали ей особую привлекательность. При этом она не стремилась молодиться, как некоторые ее ровесницы.

— Удивительно! — воскликнула она, когда Робеспьер изложил ей цель визита. — Когда-то давно вы расследовали одно убийство, и я тоже была подозреваемой. Теперь история повторяется, как интересно. Теперь перед вами более сложная задача — раскрыть убийства двадцатипятилетней давности.

— Вы правы, мадам, — сказал Робеспьер. — Но в этом заключается весь интерес. Увы, вам придется опять вернуться в прошлое. Расскажите, как все началось. Меня также интересует ваша подруга, мадмуазель Обри.

Шалабр кивнула.

— Много лет прошло. Двадцать пять, тогда мне было пятнадцать… сейчас тридцать девять! Ну и что! Я не стесняюсь своих лет. Наоборот, я с гордостью называю свой возраст. Мне нравиться видеть удивленные лица людей! Читать в их глазах мысли: «как эта старая ведьма умудряется так выглядеть!»

Робеспьер вежливо сделал несколько комплементов даме. Она восхищала его.

— Я говорю что-то не то! — спохватилась Шалабр. — Перейдем к делу. Вы просите воссоздать картины прошлого. Попробую. Это было в Фонтенбло. Мы были соседями: я, мсье Кори, Оливия (будущая мадам Кори) и Изабель, которая сейчас носит фамилию Обри. Частенько к нам приезжали гостить мсье Лотнер и мсье Риш. И вот я, нескладная девочка, влюбилась в мсье Кори. Как вы знаете, безответно. Мои подруги Оливия и Изабель были хороши собой, на их фоне я выглядела просто ужасно! От этого я злилась, становилась невыносимой в беседе. Чтобы как-то взять реванш над остальными, любила язвить, подкалывать, делать неприятные замечания. Я была эмоционально неуравновешенна и взрывалась по пустякам. Какой несчастной я себя чувствовала! Мсье Кори относился ко мне хорошо, но как к ребенку. Изабель любила смеяться над моей внешностью, а также над моими жалкими попытками обратить внимание Кори на себя. Она уже пользовалась успехом у мужчин, хотя была всего лишь на три года меня старше. Изабель считала, что все мужчины должны быть у нее ног. При этом Изабель обладала завидной напористостью, всегда добивалась своего. Если кто-то шел против ее воли, она не показывала обиду, но потом начинала мстить. Ужасная злопамятная тиранка! Она уже почти добилась расположения Кори и насмехалась надо мной пуще прежнего. Однако мсье Кори обратил внимание на скромную Оливию. Изабель померкла. Меня душила ревность, но злорадство оказалось сильнее! Теперь я стала дразнить Изабель ее поражением. Что было потом… К нам приехал погостить приехал мсье Лотнер. Он тут же заметил Оливию. Тут то все и началось. Он открыто преследовал ее накануне свадьбы и после оной. Увы, его попытки были бесплодны. Это сильно ранило самолюбие ловеласа, не знавшего поражения. Над Лотнером начинали посмеиваться. Я думаю, ему неприятно было слушать колкие шуточки. Лотнер самолюбив до ужаса, к тому же мстителен. После рокового приема он пустил слух, что достиг своей цели. Говорил, что именно за этим он позвал мадам Кори в гостиную.

— Этот слух пошел после смерти мсье Кори?

— Да. После приема Лотнер уезжал и отсутствовал несколько дней.

— А сам вечер убийства вы не помните? — спросил Макс.

— Помню, как я и Изабель пошли за Оливией. Мы знали, что она пошла с Лотнером, их видела Изабель. Мы заглянули в гостиную, но Оливии там не оказалось, был только Лотнер. Он сказал, что мадам Кори только что ушла. Мы с Изабель решили вернуться. Лотнер почти сразу же вышел за нами. Я помню, он шел следом. Потом мсье Кори отправился сам искать Оливию и нашел мертвой с ножом в спине. Она лежала возле окна. Страшное зрелище!

— А с мсье Ришем и с кузеном Кори Жобером вы были хорошо знакомы?

— Риш тогда был неуравновешенным мальчишкой! Однажды мы его раздразнили, и он гонялся за нами с ножом для бумаги! Как мы тогда перепугались! В порыве гнева он мог убить кого угодно, хотя он был очень добрым, безвредным, никогда не держал злобу. Все его чувства выплескивались мгновенно, но он очень быстро остывал.

С Жобером я была мало знакома… Он обрадовался богатому родственнику, надеялся не его покровительство. Кори был добр и обещал помогать Жоберу. Не знаю, смог бы он убить мсье Кори. Жобер был, как говорят, дитя улиц и подворотен. Богу одному известно, что было у него на уме.

— Благодарю за подробный рассказ, мадам. Но меня интересует еще одна личность. Это Неккер. Только мсье Лотнер упомянул его среди подозреваемых. Он объяснил свои подозрения тем, что Неккер был тайным воздыхателем мадам Кори.

— Я совсем про него забыла! — воскликнула Шалабр. — Ей богу, при расследовании он не был зачислен в список подозреваемых. Неужели, Лотнер сам выдумал эту чушь!

— Возможно, а проявлял ли мсье Неккер какие-нибудь знаки внимания по отношению к мадам Кори? — спросил Макс.

— Никаких абсолютно! Их отношения нельзя было назвать даже дружескими! Они говорили друг другу только «здравствуйте» и «до свидания»!

— Что ж, мне остается только поговорить об этом лично с Неккером. Сомневаюсь, что он будет откровенен.

— Наверное, интересно расследовать убийства! — произнесла Шалабр с восхищением.

— Согласен, мадам, но это очень опасно! Особенно если это убийство прошлых лет. Убийце удалось уйти от наказания, он уже похоронил прошлое. И вдруг оно, как проснувшейся вулкан, вырывается наружу! Перепуганный убийца может убрать любого, кто, по его мнению, знает слишком много или может вспомнить что-то не то. Действия перепуганного убийцы почти невозможно предугадать. Сыщику надо быть осторожнее, никогда не показывать вида, что он о чем-то догадывается.

Шалабр с улыбкой, кивая, слушала его. Самолюбие Робеспьера было опять удовлетворено. Максимильен обожал вести подобные рассказы, раскрывающие слушателю грани его таланта.

 

Жермена де Сталь сердится

В особняке Неккера Робеспьер имел честь увидеться с мадам де Сталь. Ее облик соответствовал облику умной просвещенной женщины того времени. Жермена подчеркивала именно свой ум! Давала понять, что она женщина умная, просвещенная, не чета глупым куклам. Такие дамы не отреагируют на нелестный отзыв об их внешности, но сотрут в порошок любого, кто осмелится бросить тень на их умственные способности.

Жермена же Сталь сидела в удобном кресле и читала толстую старую книгу. Лицо было напряжено, сосредоточенно. Робеспьер так и не смог понять, то ли она действительно увлеклась чтением, то ли решила разыграть перед ним спектакль.

— С какой целью вы пожаловали? — спросила она, отрываясь от книги.

— Мне нужно поговорить с вашим отцом, мадам. Могу заверить, речь пойдет не о политике… А что вы читаете?

— Я продолжаю изучение философских трудов, — сказала она не без важности. — Опираясь на них, я разработала свою политическую программу. Планирую написать книгу.

— Восхищаюсь вами, мадам, вы поставили себе трудную цель.

— Для меня это не трудно, мсье.

— Я ни минуты в этом не сомневался, — вежливо произнес Макс, однако, ответ и самомнение мадам ему не понравились.

Их разговор прервал мсье Неккер.

— Любопытно узнать, о чем Неподкупный хочет поговорить со мной, — сказал он приветливо.

— Речь пойдет об одном деле… об убийстве, которое произошло двадцать пять лет назад.

Бывший министр помрачнел, на него нахлынули воспоминания.

— Какое убийство? — спросила де Сталь.

По тону дамы и ее решительному взгляду Робеспьер понял — дочь имеет на отца сильное влияние. Наверняка, пользуясь его связями, она добивается своих интересов. Благодаря отцу она устроила своего любовника Нарбонна на должность военного министра.

— Это давняя история, я даже не знаю с чего начать, — сказал Неккер.

— Хорошо, я вам помогу. Вы любили Оливию Кори, не так ли?

— Мсье Робеспьер, вы должны понимать, что не принято задавать подобные вопросы! — сказала Жермена де Сталь. — Ваше желание узнать, кого мой отец любил двадцать пять лет назад, недостойно благовоспитанного человека!?

— Речь идет об убийстве, мадам, — повторил Робеспьер.

— Это не служит вам оправданием!

Максимильен почувствовал, что мадам де Сталь скоро выпроводит его вон. Она была молода и слишком эмоциональна. Контролировать себя ей удавалось с трудом.

— Жермена, не беспокойся, — ласково попросил ее отец. — Двадцать пять лет назад произошла одна трагедия, свидетелем которой я оказался.

Неккер коротко пересказал события прошлого. Мадам де Сталь окинула Робеспьера недовольным взглядом, но ничего не сказала.

— Буду честен с вами, — сказал Неккер. — Я действительно любил мадам Кори. Но я был ее тайным поклонником, я бы никогда не осмелился претендовать на взаимность. Однако от глаз сплетников не укрылось ничего… Помню, меня даже подозревали в убийстве…

— Чета Кори были счастливой парой? — спросил Неподкупный.

— Да, очень. Их отношения были построены на редком доверии — ни скандалов, ни сцен ревности.

— Где вы были в день убийства мадам Кори?

— Я был среди гостей, среди толпы, алиби у меня не было. Точно так же дело обстояло и с убийством мсье Кори, на этот случай у меня тоже отсутствовало алиби.

Мадам де Сталь больше не могла сдерживать себя:

— Какая подлость! Отец, думаю, ты догадался. Этот тип подозревает тебя в убийстве! В убийстве двадцатипятилетней давности!!! Он хочет бросить тень на твою репутацию! А значит, на твоих друзей, многие из которых его политические противники!

— Мадам, я даже не смел так думать… Мсье, если что-нибудь вспомните, прошу вас, напишите мне. Это очень важно, — попросил Робеспьер.

— Да, конечно, — ответил Неккер.

— Благодарю за любезность. Особенно вас, мадам, вы были очень учтивы.

Неподкупный раскланялся и покинул их.

 

Разговор в салоне

Могло показаться странным, но Бриссо был частым гостем в салоне мадам де Сталь, где встречались Лафайет и Нарбонн. Жермена, как обычно, блистала эрудицией, ловко переходя от античных философов к современной политике. Она поражала своей осведомленностью во всех вопросах.

— Кстати, а Манон Ролан знает, что вы у меня? — смеясь, спросила она Бриссо. — Или мадам запретила вам посещать мой салон?

— Ну, запрета мадам Ролан не накладывала, она знает о моих визитах… Муж посоветовал ей сблизиться с вашим лагерем. Ведь у нас цели одни.

— Манон Ролан! — театральным голосом произнесла Жермена. — Эта плебейка считает себя птицей, вырвавшейся из клетки! Что за птица? Может, павлин? Эта птичка тоже считает себя самой красивой, громко кричит, имеет важную походку. Нет, мадам Ролан не просто красива, она очень умна, почти как птичка колибри. Манон поет мужу песенки, а он дает ей зернышки.

Умный Бриссо оставил этот отзыв без ответа, он подозревал, что Нарбонн при любой удобной возможности донесет все его нелестные отзывы до мадам Ролан.

Среди этой компании была Мадлен Ренар. Она с легкой улыбкой слушала колкие замечания Жермены де Сталь в адрес Манон. Мадлен очень хотелось стравить этих дамочек друг с другом. Однако сейчас были другие проблемы.

— И какие у нас планы кроме немедленной войны? — поинтересовалась Мадлен, глядя на Лафайета.

— Действительно, — согласился Нарбонн, — какие?

— Контролировать двор! — сказал маркиз. — Мсье, вам удалось выяснить, что они замышляют?

— Ничего особенного, ведут переписку с королем Леопольдом. Умоляют начать наступление. Он что-то не очень торопится, — презрительно ответил Нарбонн.

— Значит, нам придется самим напасть на него! — сказал маркиз Лафайет. — Мсье Бриссо, это по вашей части. Мы ждем плодов вашей агитации.

— Да, — кивнула де Сталь. — 18 декабря Робеспьер сильно потрепал вас.

— Он потрепал также и лагерь мсье Лафайета, — заметил Бриссо. — Но я достойно ответил Робеспьеру! Я выгораживал вас!

— Извините, но это было бледновато! — улыбаясь, сказала Мадлен. — К тому же вы лишний раз скомпрометировали себя.

Ее голос звучал спокойно, почти ласково.

— На ваши злые нападки, дорогой Бриссо, этот проходимец даже не обратил внимания! — добавила де Сталь. — Робеспьер вызывает у меня жгучую ненависть!

— Чем он прогневал вас? — удивленно поинтересовался Нарбонн.

Мадам де Сталь картинно отмахнулась веером.

— Вам тоже следует действовать, дорогой Нарбонн! — сказал Бриссо сердито. — Мы надеемся на ваше влияние при дворе!

— За это не волнуйтесь, — лицо Нарбонна исказила кривая усмешка. — Ваша цель справиться с чернью.

— Вам надо действовать решительно, разбить Робеспьера! Начать на него наступление! — сказал Лафайет Бриссо, который мог только кивнуть в ответ.

Настроение у него заметно упало.

— Ох, мне пора, — извиняясь, сказала Ренар. — Мсье Бриссо, окажите честь, проводите меня.

Депутат с радостью согласился. Мадлен оперлась на его руку.

— Как я вам сочувствую, — сказала она. — Вы между двух огней. Лагерь Лафайета требует от вас решительных действий, а Роланы хотят выждать. Что ж, вам решать.

— Вы на чьей стороне? — спросил Бриссо.

— Разве это важно? — улыбнулась Мадлен. — Я независима от них, наоборот, им нужны мои деньги. К тому же я не актриса в историческом спектакле, коими так хотят стать мадам Ролан и мадам де Сталь. Я только жду за кулисами, наблюдаю за спектаклем, хочу извлечь из всей этой ситуации весомую для себя пользу.

 

Робеспьер продолжает сражение

11 января 1792 года Робеспьер решил выступить с новой речью против Бриссо. Неподкупный хорошо выдержал паузу, оставив злые выпады противника без внимания. Но Максимильен не собирался отступать. Если он бросил вызов, то будет сражаться до последнего.

Придти поддержать друга собрались Антуан, Светик и Камилл. Сен-Жюст решил придти в клуб пораньше. Он знал, что Неподкупный приходит очень рано. Антуан прошел по коридору и в полумраке увидел, как Робеспьер целует какую-то женщину.

— Я специально пришла в столь ранний час, чтобы увидеться с вами, — говорила она.

Сен-Жюст понял, что пока не стоит подходить к Робеспьеру.

Когда Светик и Камилл подошли к зданию клуба, их встретил перепуганный Антуан.

— Что случилось? — спросила Светлана.

— Там… там…

— Антуан, милый, что произошло!? — заволновалась Лемус.

— Да говори же! — не выдержал Камилл.

В голове Светик мелькнула мысль, что Антуан нашел в клубе труп, и она надеялась, что это труп не Макса.

— Неподкупный в коридоре целуется с женщиной! — произнес Антуан.

Светлана, у которой как камень с души свалился, расхохоталась. Камилл вторил ей своим громким кудахтающим смехом. Проходящие мимо люди стали на них оглядываться.

— Что тут такого удивительного? — сказала Светик сурово. — Вот если бы он целовался с мужчиной, это был бы действительно ужас.

Антуан окинул ее обиженным взглядом, чувства юмора у него действительно не было. Камилл загоготал еще громче. Так вместе они вошли в здание.

Парочка, о которой говорил Антуан, давно прекратила поцелуи. Они просто мило беседовали.

— Я чувствую, вы приготовили нам сюрприз, мой дорогой Макс, — улыбнулась красотка. — Жду с нетерпением.

— Только не говорите, что переживаете за меня, — ласково сказал он. — Все равно не поверю!

— И правильно сделаете. Желаю вам провалиться! — рассмеялась она.

— Увы, я постараюсь не оправдать ваших надежд, — в тон ей ответил Робеспьер.

Прозвенел звонок, извещающий о начале заседания.

Неподкупный поднялся на трибуну и начал речь.

Он четко изложил, что война на данный момент губительна для Франции и нужно приложить все силы, дабы ее не допустить.

— Чтобы вести подлинную народно-освободительную войну, необходимо иметь армию и военачальника, — сказал он. — Но где же военачальник, который был бы неизменным охранителем прав народа и врагом тирании? Где полководец, чьи руки не были бы запятнаны кровью и придворными подачками? Может быть, в таком случае собрать всех национальных гвардейцев? Но, оказывается, они не имеют ни обмундирования, ни оружия, их начальство сделало все для того, чтобы их обессилить…

После этой тирады Неподкупный состроил гримасу удивления.

— Но что это? — изумленным тоном произнес он. — Оказывается, все ораторы за войну останавливают меня. Вот господин Бриссо говорит мне, что руководить нами должен граф Нарбонн, что поход надо совершить под начальством маркиза Лафайета, что вести нацию к победе подобает исполнительной власти… О французы! Эти слова разбили все мои мечты, уничтожили все мои планы! Прощай, свобода народов!

У Бриссо было такое чувство, что он упал в грязную лужу посреди многолюдной улицы. После заседания депутат чувствовал на себе насмешливые взгляды. Он не представлял, как выбраться из этой ситуации, ему хотелось подняться на трибуну и в грубых выражениях сказать все, что он думает о Неподкупном. Но слова, когда-то сказанные мсье Роланом, не позволили ему этого сделать.

Робеспьер был доволен собой. Успех, аплодисменты, поздравления льстили его самолюбию.

К нему подошли Светлана, Антуан и Камилл.

— Прекрасно! — воскликнул Демулен. — Здорово ты его! Теперь они замолчат!

— Благодарю за похвалу, мой друг. Но я не уверен, что они замолчат надолго.

Робеспьер даже после головокружительных успехов мог более или менее здраво взглянуть на ситуацию.

— Я тебя поддерживаю! — продолжал Камилл. — Сегодня же выпускаю статью! Молодец!

— Мне особенно понравилось построение фраз, — важно произнес Антуан. — Сама композиция речи, изложение темы и идеи…

Светлана с изумлением смотрела на него. Для нее речь Робеспьера была довольно заумной. И если бы он накануне не объяснил ей, что к чему, она бы вряд ли сориентировалась, просто погрузилась бы в свои мысли и все бы прослушала.

— Ладно, приятель, хватит умничать! — перебил его Камилл. — Давайте перейдем к более приятному делу!

— Какому? — удивилась Светик.

— К убийствам! А то Макс был слишком был занят своими делами и совсем забросил убийства.

— Да, — кивнула девушка. — Антуан, мы ведь не показывали последние записи.

 

Первые версии

Антуан Сен-Жюст, вытянувшись по струнке, ждал, что скажет Неподкупный.

— Макс, не томи! — взмолилась Светлана. — Антуану сейчас станет плохо.

— Ага, — захихикал Камилл. — Он вот-вот помрет!

Сен-Жюст обиженно засопел.

— Что ж, вы хорошо поработали. Теперь я могу сделать кое-какие выводы, — сказал Робеспьер.

— Ну, какие!? — полюбопытствовала Светик.

— Дело весьма сложное. Твердого алиби нет ни у кого. Попробуем для начала разобраться, кто и как мог совершить убийство мадам Кори. Начнем с мсье Лотнера. Это человек, привыкший к постоянному успеху у женщин, который никогда не знал поражений. Вдобавок ко всему он честолюбив и мстителен. Такие люди ради своей репутации готовы на все! Лотнер мог убить мадам Кори, дабы не потерять свою славу великого любовника, не стать посмешищем. Для типов вроде него это страшнее смерти. Я уверен, что он возненавидел женщину, которая не захотела ему покориться.

— Ненормальный какой-то! — проворчал Камилл.

— Макс прав, для людей с высоким самомнением потеря репутации смерти подобна! — согласилась Лемус.

— Ага, — закивал Демулен. — Как твой новый приятель. Он тоже весь такой надутый, важный…

— Камилл! — строго одернул его Неподкупный, видя что несчастный Антуан скоро потеряет над собой контроль. — Перейдем к следующим подозреваемым. Изабель Обри — девочка-любимица публики. Все мужчины у ее ног, хотя она еще так юна. И вдруг появляется несносная Оливия, которая уводит у нее мсье Кори. Обри тоже мстительна и злопамятна. Как мне рассказали, она всегда тихо выжидала, чтобы нанести удар. Самовлюбленной аристократке могло казаться, что ей сойдет с рук все, даже убийство.

— Она как мадам де Сталь! — воскликнула Светик. — Точно такой же типаж! Только де Сталь очень умная и начитанная и кичится не красотой, а умом.

Все согласились.

— Далее у нас мсье Неккер.

— Осмелюсь предложить… его следует вычеркнуть, — предположил Антуан. — Он был из тайных воздыхателей, а такие не теряют самообладания и не могут совершить убийство из ревности.

— Ошибаетесь, мой друг. Скрытные, спокойные на вид влюбленные более опасны, чем пылкие эмоциональные поклонники. Они хранят свои чувства в себе, которые рано или поздно вырываются наружу. К тому же эти люди способны продумать сложное убийство.

— Захотел поумничать, а не получилось, — продолжал дразнить Сен-Жюста Камилл.

Светлана взяла обиженного Антуана за руку.

— Он шутит! — сказала она. — Не обижайся!

Тот, следуя своей теории — надо быть с дамами посуровей — тотчас же высвободил свою руку. Робеспьер, дабы не накалять обстановку, перешел к следующему подозреваемому:

— Неуравновешенный мсье Риш — противоположный типаж! Такие люди способны на что угодно в момент вспышки эмоций. При этом никогда не смогут тщательно продумать убийство. Они не мстительны, быстро остывают и забывают обиды. Но в моменты гнева лучше держаться от них подальше. Следующая подозреваемая мадам Шалабр. Тогда она была ничем не примечательной девицей, отчего злилась и норовила сделать ближнему какую-нибудь гадость. Но ее чувства всегда были открыты, как и у Риша. Но в отличие от него Шалабр действовала сознательно и продуманно. Нужно также учесть, что обиженные подростки не стесняются в словах. Они запросто могут сказать: «Я тебя убью!» или пообещать другие способы расправы. Однако выполнить свои угрозы решится не каждый.

— Кто бы мог подумать, что такая женщина раньше была уродом, — пробормотал Камилл.

— Похоже, судьба позволила ей взять реванш! — высказалась Светик. — У нас остался мсье Жобер.

— Тут совсем иной мотив, — сказал Макс. — Это деньги. Кстати, самый весомый из всех. Он убивает мадам Кори, чтобы самоубийство ее мужа было обоснованным. Ну, вот и все.

— А что с убийством мсье Кори? — спросила Светик.

— Думаю, мотивы те же. Только у мсье Лотнера алиби. Кстати, версию о самоубийстве рано отбрасывать. Он любил жену, и ее смерть могла толкнуть его на этот шаг… Мне кажется, что мы имеем дело с двумя разными убийствами. Тогда полицейские начали искать связь между ними, считали, что убийство совершено одним и тем же лицом. Поэтому не смогли раскрыть ни одно из них… Сначала нам надо разобраться с первым убийством и только потом перейти ко второму. Пожалуй, дам вам еще задание. Посетите дом, где убили мадам Кори.

— Вот и обсудили, — разочарованно вздохнул Камилл, когда они покинули Макса. — К загадке ни на йоту не приблизились.

— Я бы попросил тебя не вмешиваться в это дело! — сурово проворчал Антуан. — Своими необдуманными действиями и вульгарными манерами ты создаешь нам помеху. Мне бы хотелось заметить, что визит трех человек может вызвать непонимание со стороны хозяина.

Камилл собрался выдать все, что думает о Сен-Жюсте, используя весь соответствующий лексикон своего друга Жоржа. Но Светлана не дала ему.

— Вот что, друзья! — сказала она. — Не ссорьтесь. Идите вдвоем. Только обещайте не драться.

— А почему ты не пойдешь? — спросил Сен-Жюст, которому общество Светик было все же поприятнее.

— У меня приглашение на литературный прием. Это очень важная встреча, я обязательно должна быть. А к тому времени мы вряд ли успеем вернуться из Фонтенбло.

— Езжай, — махнул рукой Демулен. — Мы с Антуаном проведем расследование.

Лемус поблагодарила их и ушла.

— Что, понравилась девушка? — хихикая, спросил Камилл. — Я видел, как ты не хотел ее отпускать.

— Дело в том, что твое общество не доставляет мне удовольствия! — прямо сказал Сен-Жюст.

Демулен захохотал.

— Я тебе не девушка, чтобы доставлять удовольствие!

— Я бы попросил прекратить сие издевательство!

Камилл хлопнул Антуана по плечу.

— Ничего, сработаемся! Теперь в этом расследовании мы напарники! Не кисни! Я могу много чего интересного порассказать. Слушай и учись, пока я жив. Вчера мы с Люсиль…

 

Назойливый граф Нарбонн

Светлана тут же пожалела, что пришла на этот прием. Гости, как обычно бывает, разбились на группы с более или менее одинаковыми вкусами и интересами. Светик пришлось остаться в компании хозяина приема, который вел умную беседу с мадам де Сталь и какими-то жутко образованными господами. Они обсуждали философию Платона. Лемус сделала умное лицо и, кивая, слушала их. О Платоне она знала только то, что это какой-то грек. Античные мифы, которые она в свое время изучила с Максом, Светик знала прекрасно. Философию она проходила уже в пансионе. Это был один из лучших пансионов Европы, где готовили просвещенных барышень, способных поддержать любую беседу. Но Светлана слушала так: «в одно ухо влетело, в другое вылетело». Стоило только учительнице начать говорить, как мадмуазель Лемус мгновенно погружалась в свои мысли и фантазии. Даже когда ей задавали вопрос, она не сразу приходила в себя. Однако уроки Робеспьера, который умудрился вложить знания в мечтательную головку Светланы, очень помогли ей в учебе. Светик вскоре стала пользоваться репутацией очень умной молодой особы, но немного тронутой.

Сейчас Светлана корила себя за невнимательность. Девушка мысленно молилась, чтобы ее ни о чем не спросили. Зато мадам де Сталь просто блистала, она «сажала в лужу» своих собеседников одного за другим и упивалась своими победами. При этом она выглядела просто очаровательно. Вскоре де Сталь перешла на более актуальную тему — политику.

— Я разработала теорию идеального государства! — сказала она важно. — Необходима конституционная монархия, как в Англии, с разделением властей, двухпалатной системой, высоким имущественным цензом, со строгим соблюдением свободы личности, совести, слова и торговли.

От этих рассуждений Светлане Лемус легче не стало. Она не поняла половины из того, что высказала просвещенная Жермена.

Спас девушку граф Нарбонн.

— Разрешите похитить у вас мадмуазель, — попросил он. — Мне бы очень хотелось с ней переговорить.

Жермена де Сталь окинула его суровым взглядом, но ничего не сказала.

Вскоре Светлана поняла, что попала из огня в полымя. Граф начал проявлять весьма навязчивое внимание. Комплементы лились рекой, но Светик не была дурой, поэтому не поверила красивым речам. Наоборот, эти отточенные слова стали вызывать раздражение, она извинилась и быстро покинула графа. Девушка решила укрыться в библиотеке, которой очень гордился хозяин дома. Особенно его радовало, когда гости покидали болтающие компании, дабы взглянуть на его редкие книги. Лемус очень надеясь, что Нарбонн ее не найдет, но ошиблась.

— А, вот вы где! — услышала она.

Светик обернулась, перед ней стоял граф Нарбонн, на сахарном лице которого играла усмешка.

— Я хотела побыть одна, — сказала она. — Я пойду…

— Постойте!

Он властно схватил ее за руку. Лемус испугалась. Подозрительные комплименты еще были свежи в памяти девушки.

— Я хочу с вами поговорить.

— Мне все ясно! — взорвалась Светик. — Вы планируете совратить меня. Зачем — не знаю, возможно, чтобы самоутвердиться, или хуже, чтобы я шпионила за моим другом! Оставьте меня!

Нарбонн расхохотался.

— Не бойтесь, вы мне просто понравились, клянусь, у меня не было никаких непристойных мыслей. Знаете, чем вы меня привлекли? Нет, не внешностью. Блондинок с голубыми глазами полно… вы не обращали на меня внимания, поэтому мне захотелось побыть с вами.

Светлана изумленно смотрела на него. Они сели на небольшой диванчик.

— Вы не представляете, как мне надоели эти дуры, — вздохнул Нарбонн, — с их постоянным кокетством и откровенными взглядами. Скажу вам по секрету, ни одна из них не вызвала у меня сильных чувств. Особенно противно, когда они вспоминают пошлые рассказики, и считают, что при этом неотразимы!

— Вам надо просто сменить круг знакомств, — посоветовала Лемус.

Ее немного шокировали фразы графа. Не так она представляла себе речь придворного. Граф чересчур расслабился.

— Увы, нельзя. От этого круга зависит моя карьера, — в голосе Нарбонна прозвучала обреченность.

— Но вы уже всего достигли, вы министр. Кстати, зачем вы стремитесь развязать войну? — спросила Светик.

— А зачем ваш друг протестует? — парировал граф.

— Поняла, вы меня поставили на место, дабы лишних вопросов не задавала, — сказала девушка. — Что ж, вы правы.

— Да, жаль, что мы с вами по разные стороны барьера.

Какое-то время они сидели молча.

— Ничего, вы скоро встретите свою любовь, — сказала Лемус весело. — Но ведь… а как же мадам де Сталь?

— Она меня раздражает! Постоянно пыжится. Ведет беседы с учеными людьми, делает вид, что разбирается в литературе. Вы не представляете, как ужасно быть рядом с такой женщиной. Только ради карьеры я связался с ней. Однако, благодаря ей, я занимаю пост военного министра. У нее хорошие связи.

— Честно говоря, мне ваш способ достижения цели не нравится! — высказалась Светик. — Ради этого вы…

— А я считаю, что все средства хороши!

Их прервал стук в дверь.

— Мсье граф, мсье граф! — раздался тонкий голосок. — Вы здесь?

— Ни на минуту нельзя отлучиться, эти коровы преследуют меня, — проворчал Нарбонн.

«Коровы? А вы, значит, пастушок!?» — подумала Светлана.

— Не давайте им повода! — возмущенно сказала она. — Ведите себя прилично!

Нарбонн усмехнулся.

— О-о! Вы даже спорите со мной, и на меня не претендуете. Ох, мадмуазель Лемус, вы мне очень нравитесь.

— Я рада, — ответила девушка мрачно. — Прощайте!

С этими словами она покинула Нарбонна.

Не успел граф Нарбонн вернуться в зал, как его тут же окликнула Жермена.

— Нам пора, — сказала она ему. — Едем!

— Но я еще не простился с друзьями…

— Я это сделала за вас!

Ее слова звучали как команда. Граф мысленно обругал подружку, но спорить не стал. Они сели в личный экипаж Жермены.

— Наконец-то мы одни! — воскликнул Нарбонн, обнимая любовницу.

Она уклонилась от его объятий.

— Похоже, ты решил променять меня? — спросила она сурово. — И это после того, что я для тебя сделала!

— Жермена! — принужденно рассмеялся он. — Раньше ты меня не ревновала.

— Да, то были игры, а теперь…

Нарбонн состроил веселую мину.

— Ты имеешь в виду Рози? — спросил он иронично.

— Рози? А-а, эту румяную дурочку. Ее я даже не заметила… Я говорю про ту маленькую дрянь, от которой ты не отходил весь вечер, а потом пошел за ней в библиотеку! Эта второсортная писательница, которая ничего не смыслит в литературе!

— Мадмуазель Лемус? Глупости! Мне просто захотелось поговорить.

— Нашел с кем! Ладно, не будем об этом. Только попробуй меня предать, пожалеешь. Я могу уничтожить тебя так же, как возвысила.

Она с властной улыбкой обняла Нарбонна.

 

Хитрая Мадлен

Как Бриссо и предполагал, его ждали споры с Манон Ролан, но он никак не хотел признавать правоту ее супруга. К тому же при этой беседе присутствовала Мадлен Ренан, которая оказывала им мощную финансовую поддержку. Накануне Бриссо красовался перед этой дамой, хвалился своим ораторским искусством. Теперь он чувствовал себя побитой собакой.

— У нас только один выход! — сказала Манон. — Вы должны вежливо предложить Робеспьеру перемирие! Хватит с нас скандалов, теперь вы убедились, что они только вредят. Мой муж считает…

Оратор вскипел.

— Я не намерен унижаться! Все это в характере вашего мужа! В смелости ему нет равных, разве что кролики!

Манон, не теряя самообладания, ответила:

— Согласна, мой супруг не обладает мощным голосом, не знает ругательств! Однако его ум с лихвой покрывает то, что вы считаете недостатками. Я помогаю супругу, чтобы его идеи не исчезли бесследно благодаря снобам нашего времени!

— Но мадам… советы мсье Ролана выдают всю его слабость.

— Мсье Бриссо, прошу, закончим эту дискуссию! — перебила Мадлен, которая с легкой усмешкой наблюдала за их разговорами. — Ролан прав! Нужно перемирие, так как сейчас вы бессильны против Робеспьера. Поверьте мне, я знаю этого человека лучше других.

Ее требование прозвучало спокойно, но жестко.

— Мадам, вы это говорите для того, чтобы Робеспьер стал победителем! Вы ведь его… любовница, вы хотите помочь ему.

— Если бы я поддерживала интересы Робеспьера, то не беседовала бы с вами! — ласково произнесла Ренар. — Вам просто дали совет. Для вас будет лучше им воспользоваться!

Бриссо поклонился.

— Ну что ж, милые дамы… я согласен.

С этими словами он удалился.

— Вы чувствуете себя королевой, — сделала Мадлен комплимент. — Эти люди подчиняются вам. А вашей известности может позавидовать любая женщина.

— Да, мне с трудом верится! — улыбнулась Манон. — Я знаменита и влиятельна! Ах, мой салон самый лучший! Весь Париж об этом говорит! Пора развеять предрассудки, что женщина и политика несовместимы!

— Да… а вот мадам де Сталь…

— О, да! Я восхищаюсь ее отцом! Ему пришлось изрядно потрудиться, чтобы свет обратил на его чадо внимание!

Мадлен улыбнулась.

— Мне бы надо многому у нее поучиться, — продолжала иронизировать Манон, — например, искусству унижать собеседников! Хотя у меня это никогда не получится. В моем салоне за чашкой кофе идет милая беседа, пусть о политике, но в легкой форме… Еще мне надо научиться выдвигать голословные теории, вроде «идеи идеального государства», как достичь которого, никто не знает. Увы, я всегда предлагаю конкретный план действий. Конечно, мне помогает мой муж, он умница.

— Вы правы, — кивнула Ренар.

— Мы вчера беседовали о Сталь. Многие мужчины над ней лишь насмехаются. Я удачно пошутила в тот вечер. Сравнила ее с Сирано де Бержераком. Нет, не ум, а профиль.

Мадлен вежливо рассмеялась.

— Ну, ладно, мадам, мне пора! — спохватилась Ролан. — Надеюсь, наше сотрудничество будет удачным.

Женщины дружески простились.

— Ох, ее погубит честолюбие, — проворчала Мадлен. — Один неверный шаг и все… Мадам де Сталь это тоже касается… Нет, у меня другая тактика… Спасибо дядюшке, царствие ему небесное, он меня научил… В таких делах нужно быть серым как мышь… Мое имя нигде не фигурирует, обо мне не пишут газеты, никто не знает о моих связях… Я светская дама, украшение балов и приемов, мечта каждого мужчины… От недостатка внимания я никогда не страдала… А мадам де Сталь совершает еще одну ошибку — вытягивает всяких слащавых типов, которые даже в грош ее не ставят…

Мадлен подошла к зеркалу, аккуратно расправила кружева на платье, полюбовалась собой.

— А я никогда не помогаю карьере моих любовников — не хочу получить нож в спину!

Она взглянула на часы.

— Ох, у меня же свидание с Робеспьером!

Красотка поймала себя на том, что с нетерпением ждет встречи с ним.

— Надо будет подобрать что-нибудь более соблазнительное, — решила она. — Все твердят Неподкупный, Неподкупный. А для меня он самый обычный любовник.

Робеспьер пришел вовремя, Мадлен в этом не сомневалась.

— Столько времени мы знакомы, — сказала она весело. — А вы ни чуть не изменились. Так же ходите в сопровождении собаки. Слава богу, хоть в комнату ко мне ее не завели.

Действительно Робеспьера нельзя было представить без собаки. Когда умер Герцог, друзья сразу же подарили ему щенка по кличке Браунт. Максимильен поначалу не хотел заводить другую собаку, но вскоре привязался к песику, который постепенно вырос в огромного черного волкодава. Неподкупный был истинным любителем собак и очень сокрушался, что его возлюбленная Мадлен не разделяет этого увлечения.

— А вы до сих пор боитесь собак? — спросил Макс.

Красотка кивнула.

— Я не изменилась, — сказала она.

— Нет, вы не изменились только внешне, — возразил Робеспьер, — а характер у вас поменялся полностью. Когда-то вы были наивной девочкой, которая временами просто поражала своей непосредственностью.

— По-моему, я была сахарной дурочкой! Кстати, от прежнего Макса у вас осталась только любовь к собакам, сейчас вы другой… Вы какой-то… не могу сказать…

— Да, время меняет нас. Теперь мы принадлежим к разным фронтам, обидно.

— Зачем вы так! Я не имею к политике никакого отношения! Вы доверяете мне? — глаза красотки хитро блестели. — Ведь я обещала исправиться!

— Вы не из тех, кто следует обещаниям, — обнимая ее, ответил Неподкупный. — Я вам не доверяю. Наверняка, за моей спиной вы плетете интриги.

— Гм… но почему вы тогда встречаетесь со мной? Ведь я ваш враг!

— Для меня вы просто красивая блондинка с большими серыми глазами, которая меня покорила. К тому же личные чувства и политику я не смешиваю.

Она рассмеялась и поцеловала его.

Робеспьер надолго задержался у Мадлен. Когда он вернулся в дом Дюпле, было уже поздно. Благодаря «телохранителю» Браунту Макс не боялся пройти по улице даже поздней ночью. Верный пес был готов порвать на клочки любого, кто осмелиться напасть на его хозяина.

У Робеспьера был ключ от входной двери, и он осторожно открыл ее. Не успел Макс войти в прихожую, как перед ним предстала Элеонора Дюпле со свечой в руке.

— Вы еще не легли? — удивился он.

Она смущенно опустила глаза.

— У меня… бессонница…

Элеонора боялась — вдруг Неподкупный поймет, что причиной бессонницы был он. Девушка благодарила небо, что во мраке Макс не видит, как у нее горят щеки. Робеспьер, занятый своими мыслями только ласково пожелал ей спокойной ночи.

 

Почему Нарбонн ненавидит свою благодетельницу?

Бриссо все же решил последовать совету Роланов. Другого выхода у него не было. Этот человек остудил свой пыл и решил прибегнуть к хитрости.

— Умоляю мсье Робеспьера закончить эту скандальную борьбу, которая выгодна только для врагов общественного блага! — торжественно заявил он с трибуны.

После этой фразы враги картинно обнялись. В том, что это сделано напоказ, не сомневался никто.

— Мы будем бороться, как свободные люди, энергично, с прямотой, но с уважением и чувством дружбы, — произнес Неподкупный.

— Макс! Ты был настоящим триумфатором! — сказала ему потом Светик. — Ты победил Бриссо! Он открыто признал это!

— Моя милая наивная девочка! Бриссо просто сменил тактику, — пояснил Робеспьер. — Наверняка, он что-то задумал. Кстати, как прошел твой вечер?

Светлана все рассказала другу.

— Почему этот граф ко мне прилип? — спросила она.

— Очень просто. Да и он сам сказал тебе об этом. Наконец-то появилась девушка, с которой он мог побеседовать на равных, которая не стремилась стать его любовницей.

— Да, ты прав. Но почему он ненавидит мадам де Сталь? На людях они всегда изображают любовную идиллию.

— На это тоже есть ответ. Да, Нарбонн многим обязан своей покровительнице, он крутиться вокруг нее, разыгрывает влюбленного. При этом его злит, что эта женщина управляет его судьбой, что она всегда и везде подчеркивает свое превосходство над ним. Не думаю, что ему нравиться слушать: «Кто такой граф Нарбонн? Это всего лишь любовник мадам де Сталь!» Чем больше мадам де Сталь ему помогает, тем больше он ее ненавидит. А постоянная необходимость показывать большую любовь еще больше подогревает чувство ненависти. Я думаю, что мадам де Сталь частенько напоминает ему о своих благодеяниях. Такому гордецу, как Нарбонн, тяжело быть игрушкой и осознавать, что она в любой момент может перечеркнуть всю его карьеру. К тому же ее постоянное стремление блеснуть умом, выделиться, доказать, что она умнее остальных, мало кому покажется приятным. Да, де Сталь дочь Неккера, она привыкла быть в центре внимания, привыкла быть самой первой! Она правильно решила сделать ставку на свой ум и познания. Внешность у нее обыкновенная, салонные дамы затмили бы ее мгновенно, а умные беседы вести под силу не каждой. Именно благодаря своему уму или умению казаться умной де Сталь пользуется успехом, это придает ей особое обаяние. Кстати, я думаю, Нарбонн в своих кругах тоже всегда был самым красивым и умным мальчиком с прекрасными манерами, но при всем этом хитрым, пронырливым и наглым. Замечу, он умеет расположить к себе людей, особенно женщин.

— О чем беседа? — спросил подошедший Камилл. — Светик, говорят, за тобой приударил сам Нарбонн?

— Ох, болтают всякую чушь! — возмутилась девушка.

— Ездили мы в этот дом, — продолжал журналист. — Ерунда. Все запущено и заброшено, один пьяный привратник. Он нам показал комнату, где убили мадам. Просторная гостиная почти без мебели с огромными окнами, которые закрывают широкие и длинные бархатные шторы, пропитавшиеся пылью. Не понимаю, какой в этом наблюдении толк? Ладно, Макс, тебе решать.

 

Жан-Поль Марат

— У нас есть еще один человек, столкнувшийся с этим делом, — сказал Робеспьер. — Он не подозреваемый, просто врач, который констатировал смерть мсье Кори. Кстати, довольно известная сейчас личность.

— И кто это?

— Жан-Поль Марат.

— Тот самый Марат! Человек, призывающий к убийствам аристократов! — воскликнула Светик.

— Ничего себе! — в тон ей произнес Камилл.

— Да, он самый, — кивнул Неподкупный. — Я должен посетить его.

— Можно мне с тобой? — попросила Светик.

— Почему бы и нет, — согласился Макс — Но только… этот визит будет не из приятных… меня пугают его изуверские замашки…

— Ага, — подтвердил Демулен. — Я к нему не пойду. Светик, а на… прости… зачем он тебе нужен?

— Мне действительно надо его увидеть, — улыбнулась девушка. — Для моего нового романа как раз необходим подобный образ… а мсье Марат — лучшая кандидатура!

Робеспьер пожал плечами.

Визит к Марату был действительно не из приятных, причем с самого начала, когда они спустились в жутковатый подвал. Какое-то время пришлось подождать, пока глаза привыкнут к темноте.

Светлана слышала, что Жан-Поль Марат очень нелюдимый человек и с непрошеными гостями очень груб. Девушка боялась, что их вытолкают в шею. Однако, как ни странно, визит Робеспьера Марат встретил более чем благосклонно.

— Наконец-то я увиделся с вами! — воскликнул он. — Вы, можно сказать, единственный, кто бросил вызов шайкам короля, Лафайета и Бриссо! Мне не нравится лишь ваша тактика, она слишком мягкая…

— А вы в вашей газете «Друг народа» использовали иные методы, — произнес Робеспьер сурово. — Постоянные призывы к кровавым расправам. Не это ли послужило причиной закрытия газеты?

Марат улыбнулся. Светлана невольно вздрогнула.

— Я не могу кривить душой! — воскликнул журналист. — Я высказывал, все что думаю! Ох, с каким бы удовольствием я сжег бы короля в его дворце, собственноручно зарезал бы Лафайета, посадил бы на кол многих продажных депутатов, повесил бы священников.

Он говорил эти слова с таким смаком и жаром, что девушке стало жутковато.

— С такими идеями вы не боитесь, что вас самого схватят? — спросил Неподкупный.

— Опасаюсь. Но благодаря тому, что я живу как отшельник, это мне особо не грозит. Пусть кто-нибудь попробует сюда сунуться! Пусть попробует!

Лемус поняла, что таких найдется немного. У нее мелькнула мысль, что они с Максом пока единственные смельчаки.

— Мне бы хотелось поговорить с вами о другом деле, — начал Робеспьер. — Помните самоубийство мсье Кори?

— Конечно, помню! Ведь именно меня позвали, когда Кори застрелился… хотя, мне это самоубийство показалось странным.

— Почему? Не припоминаете?

— Во-первых, Кори был очень легко одет, он не смог бы пронести пистолет мимо слуг так, чтобы те этого не заметили. А во-вторых, рана… уж я то знаю, если бы Кори застрелился, то она была другой. Точно сейчас сказать не могу, но другой!

— И вы не сказали об этом полиции? — спросила Светлана, которая до этого момента сидела тихо как мышь.

— Милое дитя, у меня уже тогда были кое-какие нелады с полицией. Мне не хотелось лишний раз привлекать к себе пристальное внимание. Если бы я начал выдвигать свою теорию, мной бы заинтересовались. А так как я не вмешивался, обо мне сразу же забыли. Я был просто врачом, который подтвердил смерть, и все.

На этом их беседа завершилась.

— Это какой-то сумасшедший доктор! Сумасшедший ученый! — восклицала девушка, когда они вышли на улицу. — Кошмар!

— Ты права, если его идеи осуществятся… страшно подумать!

— Лучше уж не думать… но с него выйдет прекрасный персонаж для книги. Этакий доктор-злыдень.

— Хм… но я бы не стал его недооценивать, — сказал Робеспьер.

 

Император Леопольд не торопится

День императора Леопольда начался с весьма неприятной беседы с графом Ферзеном.

— Ваше величество! Как вы могли так поступить!? — прямо спросил граф.

— Вы о чем? — переспросил император. — Я вас не понимаю! Кстати, я даже не знал, что вы в Австрии.

— Зачем вы надавили на курфюрста, чтобы он разогнал собрания эмигрантов? — Ферзен с большим трудом старался не потерять самообладание.

— Как зачем? Ведь король Франции сего требовал, я подчинился! — спокойно ответил Леопольд.

— Но ведь вы прекрасно знали, что так был разыгран предлог к войне, теперь он исчез! Вы предали короля Людовика!

— А вас ведь волнует судьба Марии-Антуанетты.

В голосе императора чувствовалось скрытое издевательство. Ферзен до боли сжал кулаки, не будь перед ним особа королевских кровей, он бы его проучил.

— Не волнуйтесь, — продолжал Леопольд. — В своей ноте Франции я отметил, что в случае нападения на курфюрста мои войска придут на помощь. Так что предлог для войны еще есть.

— Да, но теперь у Франции нет предлога для нападения! Как вы можете так поступать, ведь речь идет о спасении вашей сестры! Прощайте, ваше величество.

Ферзен покинул императора. В кабинет вошел принц Франц, наследник престола.

— Как мне надоел этот ненормальный влюбленный! — пожаловался Леопольд.

— Но почему вы не хотите помочь французскому королю? — спросил Франц. — Я бы на вашем месте немедленно начал бы наступление!

— Ох, ты молод и к тому же войн в душе. Потом ты поймешь, почему я не ввязался в войну из-за Людовика тупого! К тому же война принесет моей сестре больше вреда, чем пользы. Бедняжка пока этого не осознает.

 

Полезные глупые шутки

Морис и Лизетта решили разыграть Элеонору.

— У меня есть план, — сказал Морис, подростковый возраст которого очень располагал к шалостям. — Кто-то из нас ляжет за шторы в гостиной, они очень большие и широкие. Элеонора подойдет одернуть штору и увидит «труп». Потом другой вбежит в комнату и закричи: «Убийство! Помогите! Элеонора, зачем ты это сделала!?»

Лизетта была постарше Мориса. Хоть она и вышла из детского возраста, но любовь к розыгрышам еще жила в ней.

— Не пойдет! — отрезала она. — Элеонора сразу поймет, что мы валяем дурака. Помнишь, с каким треском провалилась наша последняя затея?

— Тогда надо намазаться красной краской, будто кровь! — нашелся Морис. — Тут уж она точно перепугается.

— Хорошая идея! — одобрила сестра. — Но кто будет «трупом».

— Ты!

— Вот еще придумал! Давай-ка ты, у тебя лучше получится!

Брат с сестрой начали горячо спорить. Они чуть было не подрались, как бывало во времена их более раннего детства. Сейчас ребята кое-как научились улаживать свои разногласия мирным путем. Решили тянуть жребий. Повезло Морису, именно он был удостоен чести стать «трупом».

Коварный план решили осуществить немедленно. Красная краска была похищена у Элеонора и сразу же пошла в дело. Лизетта решила проявить свой скрытый талант художника. Она нарисовала Морису огромную рану через всю шею, точно ему перерезали горло, струйку крови из рта.

— М-да, — проворчал Морис, любуясь в зеркало. — А ты, сестричка, обладаешь живодерскими наклонностями.

— Это твоя идея, — парировала она, — так что следи лучше за собой!

— Не злись, не будь Элеонора… возьми нож для бумаги и обмакни его в краску. Положишь рядом со мной для большей реалистичности!

Вот, наконец, настал час розыгрыша. В комнату вошла Элеонора, но не одна, с ней были Макс и Светик.

— Что-то шторы задернуты! — воскликнула Элеонора. — Не понимаю, зачем? Я их открыла и задрапировала складки! Опять несносные дети все испортили!

Ничего не подозревая, она подошла к шторам, раздвинула их и издала пронзительный крик. Робеспьер поспешил к ней на помощь. И вовремя, перепуганная девушка потеряла сознание. Лизетта вбежала в комнату и приготовилась закричать «Убийство!», но поняла, что лучше не надо.

— Это шутка! — воскликнул Морис, поднимаясь с пола. — Мы пошутили.

— М-да, — только смогла произнести Светик.

К счастью Элеонора быстро пришла в себя.

— Усади ее в кресло, — посоветовала Лемус другу. — А то она опять упадет в обморок, сообразив, что очутилась в твоих объятиях!

Строгий взгляд Неподкупного был ей ответом. Однако Светик была очень близка к истине.

— Элеонора, скажи ребятам спасибо, — хихикала она. — Это благодаря им Макс прыгает сейчас вокруг тебя!

Девушка густо покраснела.

— Простите меня, — извинился Максимильен. — Это все из-за моих расследований, я не думал, что они произведут такое впечатление. Вам лучше?

— Сейчас она счастлива! — продолжала хихикать Светлана.

— Милая моя, — обратился к ней Неподкупный. — Прошу тебя, хотя бы на время оставь свои шуточки! Элеонора, я вас провожу в вашу комнату.

После того, как мадмуазель Дюпле успокоилась, Робеспьер спустился в гостиную.

— Светлана, — сказал он. — Нужно поговорить с Гийомом Кори. Это очень важно!

Лемус поначалу хотела еще раз подколоть друга по поводу Элеоноры, но так как Макс резко начал разговор о расследовании, шутки моментально вылетели у нее из головы.

— Отправь ему письмо на парижский адрес, — сказал Неподкупный. — А также нужно будет навестить мсье Лотнера. Ты можешь завтра с приятелем отправиться к нему?

— Да, конечно. Но с чего это вдруг на тебя нашло озарение?

— Детские проказы подсказали.

— Да? Надо бы сказать об этом Лизетте и Морису.

— А вот этого делать не стоит. Нельзя поощрять подобные безобразия, даже если в итоге они принесли пользу.

Робеспьер отправился к себе. Было много работы. Светлана отыскала ребят. Они сидели тихо, ожидая своей участи.

— Элеонора наверняка все расскажет отцу, — вздохнул Морис.

— И нам здорово влетит, — добавила Лизетта. — Братишка — это была твоя идея! Надо было с самого начала думать о последствиях.

— Я тебя не тянул! — обиженно отозвался он. — Ты ведь у нас взрослая, могла бы и сама подумать!

— Не ссорьтесь, — сказала Светик. — Я вам по секрету кое-что расскажу. Только никому не слова…

— А, вот вы где! — перед ними предстала Элеонора. — Шутнички!

— О-о! Тебе уже лучше, — хихикнула Светик. — Макс тебя…

— Это все твое дурное влияние! — перебила ее Элеонора. — Книжки твои дурацкие, прочие идиотские истории! Чтобы я их больше не видела и не слышала! С тобой, Морис, вечером поговорит отец. Елизавета, пошли со мной на кухню, пора бы распрощаться с детством!

 

Первая ошибка Робеспьера

Гийом Кори с волнением ждал, что скажет Робеспьер.

— Теперь я могу поделиться с вами некоторыми выводами, — сказал Неподкупный.

— Вы уже знаете имя убийц? — с надеждой в голосе спросил молодой человек.

— Я знаю имя только одного убийцы. Это мсье Лотнер.

— Почему вы так считаете? — насторожено спросил Кори.

— Все просто. Дело было так. Он позвал мадам Кори в гостиную переговорить, она, ничего не подозревая, пошла за ним. Люди ее типа очень наивны. Между ними состоялся какой-то разговор. Потом, когда ваша мать направилась к двери, она повернулась спиной к Лотнеру, и он нанес удар.

— Ничего не понимаю! Но ведь Обри и Шалабр видели его в гостиной одного, а потом он вышел за ними. Я думаю, труп бы они заметили.

— Все не так просто, мой друг. В этой комнате огромные окна, которые закрывают объемные шторы, не так ли? За этими шторами легко спрятать тело, так и поступил Лотнер. Он подождал в гостиной, пока мадам Кори начнут искать, чтобы обеспечить себе алиби. Шалабр говорила, что он не сразу пошел за ними, а через некоторое время. Этого времени недостаточно, чтобы подождать жертву и совершить убийство. Однако его вполне хватило, чтобы приподнять занавеску и открыть тело.

— Вы правы, тело моей матери было найдено у окна.

— Лотнер совершил убийство из-за тщеславия и мести. Он боялся стать посмешищем и ненавидел женщину, которую не смог покорить. Самолюбие способно довести до убийства. Таким человеком никогда не овладеет раскаяние.

— Но у него алиби, когда убили моего отца!

— Тут мы имеем дело с двумя разными убийствами, — пояснил Неподкупный.

— Ах вот оно что! Честно говоря, меня порадовало то, что убийца не мой дядюшка Поль. Я так надеялся, что он невиновен! Слава богу, я в нем не ошибся.

Был поздний вечер. Стемнело рано. Зимний парк погрузился в мрачное безмолвие. Мсье Лотнер медленно, опираясь на трость, шел по дорожке. Идти было трудно. Лотнер то и дело останавливался, чтобы перевести дух.

— Зачем я все рассказал!? — корил он себя. — Зачем? Я столько лет хранил эту тайну!

Лотнер в очередной раз остановился передохнуть.

— Кажется, этот парк никогда не кончится! — проворчал он. — А эти голые черные деревья выглядят просто зловеще! Я как в заколдованном лесу!

Кто-то подошел к нему.

— Что вам еще надо!? — сурово спросил Лотнер. — Я все вам рассказал! Оставьте меня в покое!

Он медленно повернулся и побрел прочь. Холодное лезвие кинжала блеснуло во мраке…

Утром следующего дня Светлана направилась в гости к Сен-Жюсту.

— Я на тебя страшно зол! — воскликнул Антуан. — Как ты могла со мной так поступить?

— Что я сделала!? — не поняла девушка.

— Ты еще спрашиваешь!? Бросила меня с этим полудурком! Дезертировала! Знаю я тебя, ты это сделала нарочно! Никакого литературного вечера у тебя не было! Просто у тебя нездоровое чувство юмора!

— А у тебя его вообще нет! — сказала Лемус. — Неужели я должна показать тебе приглашение?

Сен-Жюст понял, что сморозил глупость, и промолчал. Гордость не позволяла признать свою неправоту перед девчонкой, которая к тому же ему очень нравилась.

— Камилл тебе сильно надоедал? — спросила Светик.

— Ты даже не можешь представить весь ужас общения с этим человеком. Он засыпал меня мерзкими историями о своих личных отношениях с женой, красочно описывал все подробности! Он извращенец.

— Не обращай внимания, Камилла частенько заносит не туда. А так он неплохой парень… У нас новое задание от Макса!

На лице Антуана засияла улыбка. Светлана была очарована.

«Этот ворчливый юноша чертовски хорош собой! — подумала она. — Может, именно поэтому он такой вредный!»

— Нам нужно навестить мсье Лотнера и лично договориться с ним о встрече с Максом, — сказала она. — Зачем, я пока не знаю, но это очень важно.

Их встретила сама мадам Лотнер, она была перепугана и заплакана.

— Хорошо, что вы пришли! — воскликнула она, всхлипывая. — Случилось нечто ужасное! Мой муж убит!

Антуан и Светик замерли как две пасторальные статуэтки.

— Он ушел вечером на какую-то встречу! А я думала, что он пошел к любовнице! Как я могла такое подумать, это ужасно! Я подозревала его в измене! Все из-за этой противной де Сталь!

— Мадам де Сталь изволила флиртовать с мсье Лотнером? — удивленно спросил Антуан.

Он не мог представить вместе блистательную даму и старого хрыча.

— Она приходила только один раз, — пояснила вдова, — мой муж разговаривал с ней в кабинете наедине. Раньше он так никогда не делал, все беседы велись при мне! Вот я и подумала, что она его любовница. Как я могла!

— Где нашли тело вашего мужа? — продолжал Антуан допрос.

— В глубине парка Тюильри, его убили ножом в спину!

— К какому часу он пошел на встречу?

— К девяти. Он назвал мне время и место. Я хотела пойти с ним, но он запретил. Тогда-то я и решила, что он идет к любовнице, — молодая вдова продолжала повторять одно и тоже.

«Какая там любовница! — раздраженно подумала Лемус. — Он уже разваливался. Казалось, если на него чихнуть, он рассыплется!»

— Неужели я ошибся! — воскликнул Максимильен, когда ему сообщили новость о смерти мсье Лотнера.

— Это ужасно! — вздохнул Демулен.

Камилл чуть не заплакал, узнав об убийстве. Робеспьер был готов начать его утешать, но тут высказался Антуан:

— Осмелюсь заметить, этому мерзкому типу туда и дорога! Он вел жизнь полную разврата, даже старость не изменила его греховную сущность. Смерть Лотнера не является трагедией для Франции.

— А ты изувер, — хихикнул Демулен, настроение которого менялось моментально. — Тебе не жаль бедного старичка?

— Меня интересует, зачем Жермена де Сталь приходила к Лотнеру, — перевела Светик разговор на другую тему.

— Да, мне это тоже любопытно, — согласился Неподкупный.

— Она, наверное, была его любовницей, — предположил Камилл.

— Твою теорию можно назвать бредом, — опроверг его версию Сен-Жюст. — Если бы ты его видел…У меня есть одно предположение. Допустим, мсье Неккер — убийца, он сознается в этом своей дочери. Она решает выяснить, кому что известно об этом деле. Старик Лотнер что-то знал и не преминул похвастаться этим перед де Сталь. Она поняла, что он опасен, опороченная репутация ее отца отразится и на ней. Женщина решается на убийство.

Антуан так увлекся изложением своего подозрения, что забыл о своей манере разговора.

— Хорошая версия, — одобрил Макс. — Но это только предположение, причин у визита может быть множество.

— Было бы разумным побеседовать с мадам! — сказал Антуан. — Я не побоюсь этого слова, встряхнуть спесивую особу!

— Встряхнуть ее будет непросто, — возразил Робеспьер. — В любом случае, она уже давно ждет нас в гости и придумала множество правдоподобных отговорок.

— Я готов побеседовать с ней, — решил Сен-Жюст.

— Попробуйте, — пожал плечами Робеспьер.

— Я тоже пойду! — вмешался Камилл. — Пущу в ход все свое обаяние, она не устоит!

— Твое обаяние окажет нам такую незаменимую услугу — нас не осмелятся пустить даже на порог, — буркнул Антуан. — Я бы просил тебя не преследовать нас. Необходимо идти вдвоем!

— Ну, мы и пойдем вдвоем, — сказал Демулен. — А Светик пусть идет к Нарбонну, соблазнит его, дабы он вытянул из своей подружки всю правду!

— Ни за что! — вскричала Лемус, точно наступила на змею.

— Хватит! — перебил Робеспьер. — К Жермене де Сталь пойду я. Вам же поручаю вернуться к остальным подозреваемым, выяснить их алиби на тот вечер. А также подробно расспросите о смерти мсье Кори.

— Есть, мой командир!

Камилл, валяя дурака, шаркнул ногой и вытянулся по струнке.

— Еще немного, — пробубнил себе под нос Антуан, — и будет еще одно убийство.

 

Злорадство Жермены де Сталь

На лице Жермены де Сталь играла довольная улыбка, а глаза хитро блестели. Она искренне радовалась провалу врага.

— Думаю, мадам, нам не стоит ходить вокруг да около, — сказал Неподкупный. — Лучше сразу прейти к делу.

— Да, окажите любезность, — с иронией в голосе произнесла она.

— С превеликим удовольствием. Вы навещали мсье Лотнера накануне его смерти, не так ли?

— Я не буду уходить от ответа. Вы, наверное, думаете, что я сострою гримасу удивления и воскликну: неужели он умер!

— Что вы, мадам, я знаю, что вы умная женщина и не будете говорить подобную чушь, которая достойна очень ограниченной женщины, — парировал Макс.

— Ладно, ничья, — усмехнулась она. — Переходим к делу. Буду с вами откровенна. Убийства супругов Кори меня заинтересовали так же, как и вас. Я решила поговорить с подозреваемыми. Просто стало любопытно.

— А почему Лотнер беседовал с вами наедине?

— Откуда я знаю! Может, он решил, что я хочу что-то ему рассказать. Ведь я дочь Неккера! — последнюю фразу она произнесла особенно гордо.

Неподкупный кивнул. Мадам де Сталь поняла, что он ей не доверяет.

— Вы думаете, это я его убила? — хохотнула она. — Да, у меня нет алиби! Но все ваши предположения — ошибка! Так же как и версия, что Лотнер — убийца! Я беседовала с Гийомом Кори. Ему было просто приятно, что кто-то еще заинтересовался его делом. Кстати, за сей досадный промах он на вас зла не держит и надеется, что вы отыщете настоящего убийцу.

— Вы посмеиваетесь надо мной из-за этого просчета? — спросил Робеспьер. — Я себя не оправдываю, отнюдь.

— Я ликую! А то бытует мнение, что вы страдаете чрезмерным самолюбием, — заметила Жермена. — А за убийство можете не волноваться, расследованием займусь я, и можно будет избежать роковых недоразумений!

— Я в этом не сомневаюсь. Мне остается только пожелать вам удачи!

Эти слова он произнес с такой искренностью и добродушием, что мадам де Сталь опешила. Она ожидала, что в ответ он начнет возмущаться, обидится или хотя бы удивится.

— Не буду вас больше задерживать, — сказал Неподкупный. — Вы оказали мне честь, соблаговолив побеседовать со мной!

— Всегда к вашим услугам… Кстати, у моего отца алиби, в вечер убийства Лотнера он бы на приеме у друга. Можете проверить!

— Незачем, мадам, я вам доверяю.

 

Расследование продолжается

К счастью для Антуана, у Камилла нашлись какие-то неотложные дела, и он покинул друзей.

— Простите, — сказал он на прощание. — Вам будет трудно без великого сыщика, но ничего не поделаешь!

Сен-Жюст с большим трудом сдержался, чтобы не высказать ему вслед грубое напутствие.

Когда Мадам Обри доложили об их приходе, она просто взбеленилась.

— Черт! — выругалась дама. — Опять эта пронырливая мелюзга! Что им еще надо!? Чума их забери!

Однако она встретила гостей с совсем другой гримасой.

— А-а! Это опять вы, детки! — воскликнула она радостно. — Проходите! Как хорошо, что вы пришли! Всегда рада поговорить с хорошими людьми.

Никто из гостей не догадался, что за минуту до встречи милая старушка посылала на них страшные проклятья.

— Дело об убийстве вновь привело нас к вашему дому, — важно начал Антуан.

— Да-да, я так и поняла. Бедный мсье Лотнер, неужели, этот ужасный убийца взялся за старое!

— Простите мою дерзость, мне бы хотелось узнать, где вы были в тот вечер? — спросил Сен-Жюст.

Мадам Обри с большим трудом сохранила свою фальшивую улыбку.

— Ох, мои милые, я была дома, никуда не выходила.

— Мадам, прошу вас осветить подробности убийства мсье Кори. В прошлой беседе мы затронули его несколько поверхностно.

— Ох, тяжело об этом вспоминать. Я пришла навестить мсье Кори, был уже поздний вечер. Слуга сказал мне, что он в часовне, в конце парка. Я направилась туда, меня одолевало какое-то беспокойство. Я нашла Кори мертвым… в руке у него был пистолет… Я завизжала и выбежала из часовни. Потом все смешалось в неописуемом ужасе. Его смерть была огромным ударом для меня. Как вы знаете, я любила этого человека.

Мсье Жобер согласился уделить гостям всего несколько минут. У него было полно дел.

— У нас есть время лишь до тех пор, пока песок не высыплется.

С этими словами Жобер перевернул песочные часы.

— На вечер убийства мсье Лотнера у меня нет алиби, — честно признался он. — Я ведь ваш подозреваемый, не так ли?

Антуан нехотя кивнул.

— Меня также интересует убийство мсье Кори, — сказал он.

Жобер погрузился в воспоминания.

— В тот вечер я заходил к кузену в часовню. После смерти жены он любил уединяться, только там ему было спокойно… Хотя, со мной кузен говорил охотно, высказывался, как ему тяжело, что жизнь потеряла для него смысл. Я, как мог, подбадривал его… После краткого разговора я оставил его одного и пошел в дом. Что же было дальше… Пришла мадам Обри, она не захотела ждать и направилась к нему. Мой кузен был уже мертв. Полиция вынесла единодушное решение — самоубийство.

— А вы не заметили оружия у кузена, когда были в часовне? — спросил Антуан.

— Нет, я не помню, чтобы у него было оружие. И вообще наш разговор протекал мирно. Его слова не были похожи на предсмертную исповедь самоубийцы.

— Значит, вы склоняетесь к версии, что это было убийство?

— Да, — сказал Жобер.

— И кого вы подозреваете?

— Простите… песочные часы…

— Я понимаю вас! Но кого вы подозреваете? — Сен-Жюст чуть было не сорвался на крик.

— Мсье Риша. У него тогда было что-то с головой. Кстати, его нашли в парке, о там бродил, сочинял какую-то могильную балладу… это его слова. Видите ли, смерть мадам Кори произвела на него неизгладимое впечатление. А теперь, простите, вынужден завершить наш разговор…

На этот раз спокойствие изменило мсье Ришу, он явно волновался. Рядом была его жена, которая внимательно следила за каждым движением мужа, слушала каждое его слово. Она будто боялась, что он сболтнет что-то лишнее или каким-либо иным способом выдаст себя.

— Убийство мсье Кори? — переспросил он. — Да, конечно… В тот вечер на меня напала какая-то меланхолия, потянуло на мистику. Меня что-то позвало в парк Кори, нахлынуло какое-то вдохновение, я решил написать могильную балладу.

Антуан решил не уточнять, что это такое.

— А что было потом? — спросил он.

— Вдруг я услышал шум, крики, — продолжал Риш. — Я поспешил туда и увидел, что у часовни собрались люди. Я подошел поближе, чтобы узнать что случилось. Там были полицейские. Меня сразу же засыпали вопросами. Честно говоря, я испугался, что меня арестуют. К счастью, моя репутация тронутого помогла избежать ареста.

— Тогда ты был чересчур впечатлительным, — сказала ему супруга. — К тому же любил выдавать фантазии за реальность.

— Простите, еще вопрос, — сказал Сен-Жюст. — Где вы были в вечер убийства мсье Лотнера?

— Он был дома, со мной, — ответила мадам Риш. — Бедный Лотнер, мне его жаль.

Антуан поблагодарил их за беседу и удалился.

— Дорогая, почему ты солгала им? — спросил мсье Риш. — Ведь в тот вечер я как раз вышел прогуляться…

— Дорогой, хоть ты и потерял былую впечатлительность, но здравого смысла не приобрел! — добродушно сказала супруга. — Пойми, эти люди ищут убийцу, для них ты подозреваемый. Если бы ты ляпнул им про свою прогулку, они бы сразу же зачисли тебя в убийцы.

— Господь с тобой! А они поверили тебе?

— Очень сомневаюсь. Но теперь им будет не за что уцепиться. Вот если бы ты сказал им о прогулке, они смогли бы использовать твои слова как доказательство.

Мсье Риш погрузился в раздумье.

— Надеюсь, ты не думаешь, что я…

— Нет! — засмеялась она. — Какой из тебя убийца! Ты даже таракана с кухни раздавить не сможешь! Ох, ты очень хороший и мягкий человек!

Мадам Риш позвонила в колокольчик, на звон которого прибежала горничная.

— Позови детей, они играют в саду, пусть идут в дом, — отдала она распоряжение как истинная хозяйка. — Не хватало им еще простудиться, они слишком долго гуляют.

— Мадам… но… они меня не послушают…

— Что ж, придется пойти мне.

Действительно, дети слушались только свою матушку. Она умела заставить их подчиниться. При чем мадам Риш никогда не повышала голоса, не прибегала к телесным наказаниям. Было что-то неуловимое в ее фразах, голосе, интонации, что заставляло неуправляемых ребят слушаться моментально.

Беседу с Мадам Шалабр Робеспьер взял на себя. Она сразу же поняла причину его визита.

— Бедный мсье Лотнер, — сказала она. — Хотя особой жалости я к нему не испытываю. Мне он никогда не нравился, а порой даже вызывал отвращение.

— Мадам, что-то вы слишком откровенны, — сказал Неподкупный. — Вы не боитесь навлечь на себя подозрения?

Она печально улыбнулась в ответ.

— Мне кажется, если бы я начала говорить о том, что обожала этого человека, вы бы заподозрили меня вдвойне!

— М-да, тут вы правы, мадам, — согласился Робеспьер. — Прошу вас ответить мне, где вы были в вечер убийства Лотнера?

— Я была в игорном доме, владелицей которого являюсь.

— У вас есть алиби, неплохо… Я буду вам признателен, если вы расскажете мне об убийстве мсье Кори.

— Да, я до сих пор помню тот вечер. Я пришла к мсье Кори, но мне сказали, что он в часовне. Я немного подождала его и пошла домой. Ждать я не любила, к тому же после тех событий я стала потихоньку остывать к нему. Почему, сама не знаю.

— А когда вы приходили? До или после мадам Обри?

— Конечно, до. Ведь это она нашла тело. А передо мной Кори беседовал с кузеном в этой самой часовне. Когда я уходила, я столкнулась с ним.

— А как вы узнали о смерти Кори?

— В тот же вечер к нам пришли и сообщили об этом. Мы с отцом сразу же поспешили туда.

 

Вторая ошибка Робеспьера

— Подведем итоги! — сказал Робеспьер. — Возможность убить мсье Кори была у всех.

— Макс, по порядку, пожалуйста, — попросил Камилл.

— Не перебивай! — одернул его Антуан. — Ты мешаешь.

— Сам помолчи!

— Хватит! — сказала Светлана. — Вы как ученики младшей школы!

Робеспьер приступил к рассказу, не обращая внимания на их перебранку.

— Начнем с мсье Жобера, мы знаем, что он был последним, кто говорил с мсье Кори. Возможна первая версия: он пришел в часовню и убил кузена, потом мадам Обри нашла тело.

— Да, так проще, — согласилась Лемус.

— А вот вторая версия сложнее: мадам Обри пришла в часовню и застрелила мсье Кори, потом подняла крик, сделала вид, что только что нашла труп. Третья версия: на мсье Риша нашло помешательство, и он в безумном припадке убил Кори. Четвертая версия: мадам Шалабр перед тем как пойти домой, заглянула в часовню и совершила это убийство!

— Шансы у всех равны, — разочаровано вздохнул Камилл.

— А Неккер! — воскликнул Сен-Жюст. — Мы про него забыли! Он был гостем дома Кори, а значит, мог совершить убийство в любой момент!

— Но у него алиби, он не убивал Лотнера, — сказала Лемус.

— Ну и что, — хмыкнул тот в ответ. — У Шалабр тоже якобы алиби, но ведь она могла ускользнуть из игорного дома в когда угодно, и никто бы не заметил.

— А что, Неккер тоже был в каком-нибудь притоне? — хихикнул Камилл. — Я хорошо знаю все эти вечерние приемы… сам лично испробовал…

— Не будем углубляться в твою биографию, — перебил Сен-Жюст. — С Неккером тут вот какая штука. Я уверен, его дочь только прикидывается, что интересуется этим делом. На самом деле она убила Лотнера, чтобы тот не выдал ее папашу, который и убил Кори. Ведь если тень падет на него, ей тоже не поздоровится!

— Версия принимается, — согласился Робеспьер.

— Вы уверены в вашей версии? — спросил Гийом Кори.

Робеспьер понял, что молодой человек ему не доверяет.

— После ошибки я уже ни в чем не уверен, — сказал Макс. — Однако я рискну предположить. Я решил действовать методом исключения, попробовал определить, кто не мог совершить убийство вашего отца.

Начнем с мсье Риша. Человек его склада способен на убийство при помутнении рассудка, но продуманное и преднамеренное убийство он никогда бы не совершил. Если рассматривать убийство Кори, то Риша можно вычеркнуть сразу. Вряд ли бы в припадке он сумел догадаться создать иллюзию самоубийства…

— Но он мог придти в себя сразу же после содеянного и начать соображать! — предположил Гийом.

— Возможно… но если бы в вашего отца стрелял Риш, то рана была бы не у виска. — Пожалуй, вы правы.

— Далее, мадам Шалабр. Она весь гнев выплескивала сразу, никогда не мстила, привыкла к тому, что ее не замечают. Такие люди не могут совершить преднамеренное убийство дабы наказать обидчика, но в порыве ярости способны на все. К тому же Шалабр стала постепенно охладевать к мсье Кори, понимать, что это было детским увлечением. Ее я тоже исключил. Далее, ваш дядя-опекун, которого вы так любите. Его я вычеркиваю. Вряд ли у простого парня с улицы могли возникнуть мысли, что богатый родственник упомянул его в завещании. Если бы он жил у вашего отца больше года, то можно было бы предположить такое. Обычно люди, попав в новую лучшую среду, рады всему и боготворят своего благодетеля. Думаю, тогда Жоберу было достаточно того, что его приняли в семью, помогли закончить учебу. Черные мысли и расчет могли возникнуть значительно позже и то не у всех.

— Меня радует, что вы исключили дядю, — сказал Кори.

— Остается только мсье Неккер и мадам Обри, — сделал вывод Неподкупный. — Но кто из них? Безмолвный воздыхатель или завистливая и самолюбивая молодая дама? Скорее всего, последняя, ведь злоба разрушает. Обри привыкла к всеобщему вниманию. Она не любила, когда что-то складывалось не по ее воле, она начинала мстить. Обри из тех кто долго вынашивает план мести. Разве могла такая девица простить унижение, на которое обрек ее ваш отец?

— Унижение!? Но, по-моему, никто на этот случай внимания не обратил!

— Это вам так кажется. Для людей, привыкших к всеобщему подчинению, подобная выходка — сильный удар. Как — ее отвергли! Выбрали другую!

— Мотив такой же, как у Лотнера… когда вы назвали его убийцей… Простите, я просто сравнил…

— Ничего, — успокоил его Робеспьер. — Я всего лишь предположил. Вы можете не обращать на мой вывод никакого внимания. Это всего лишь гипотеза, основанная на человеческих характерах и поведении.

— А кто убил мою мать? Вы еще не догадались? — спросил Кори.

— Увы, нет.

Максимильен со стыдом произнес эти слова.

 

Робеспьер действует

На следующий день Гийом Кори вновь пришел к Неподкупному.

— Творится что-то невероятное! — воскликнул он. — Просто кошмар!

— Что случилось? — спросил Робеспьер. — Опять убийство?

— Да, на этот раз мадам Обри! Ее застрелили, в том же самом парке!

Мсье Кори был на грани безумия. Нервы молодого человека явно не выдерживали.

— Это какой-то ненормальный! — воскликнул он. — Ненормальный!

— Кто сообщил вам эту новость?

Робеспьер с большим трудом взял себя в руки.

— Мадам де Сталь. У нее свои люди в полиции. Она прислала мне письмо, даже назначила встречу. Мадам пишет, что ее личные агенты нашли важную улику.

Максимильен, кивая, выслушал Кори.

— На какое время мадам де Сталь назначила вам встречу? — спросил он.

— На двенадцать, в ее особняке.

— Что ж, я успею переговорить с ней до вашего прихода.

Мадам де Сталь была очень довольна, просто счастлива. Второго провала ненавистного Неподкупного она даже не ожидала.

— Что тут скажешь! — с издевкой произнесла она. — Восхищаюсь вами, восхищаюсь!

Робеспьер покорно поклонился.

— Мадам, вы правы, я опять попал впросак.

— А я вчера вечером собрала салон, мы беседовали почти до утра. Ни я, ни мой отец не покидали общество! Двадцать человек это подтвердят.

— Мадам, я и не смел вас подозревать… А как продвигается ваше расследование?

Такого елейного тона Жермена никогда не слышала от Макса.

— Очень хорошо, — гордо сказала она. — Мои люди обнаружили кое-что недалеко от места, где убили мадам Обри. Этот предмет наскоро зарыли в землю в конце парка. А что именно, я вам не открою!

Неподкупный понимающе кивнул.

— Я согласен с вами, мадам… Очень рад вашим успехам.

— О боже! — воскликнула де Сталь. — Вас невозможно вывести из себя! Какое завидное самообладание! Ух, я даже не смогла как следует позлорадствовать!

— Благодарю за комплимент.

— Не за что! А эту металлическую штуковину я покажу мсье Кори, пусть знает, кто в Париже настоящий сыщик!

— Он это и так понял! — с сахарной улыбкой произнес Неподкупный.

Мадам де Сталь еле сдержалась, чтобы не чертыхнуться.

Максимильен Робеспьер брел вдоль набережной и размышлял об убийстве, рядом бежал Браунт.

— Не может быть, не может быть! — твердил Макс. — Иначе ничего не сходится! Это противоречит всему!

Он потрепал верного пса по холке.

— Знаешь, Браунт, это все странно.

Пес лизнул ему руку. Они пошли дальше вдоль набережной. Робеспьер шел, что-то бормоча себе под нос, обдумывая, прикидывая. Наконец его лицо разгладилось. На тонких бледных губах появилась самодовольная улыбка.

— Мадам занята! — твердо сказала служанка. — Она никого не принимает!

Робеспьер мягко отстранил ее в сторону и быстро прошел в гостиную.

— Что за безобразие! — возмутилась де Сталь, — Что вы себе позволяете!

Неподкупный заметил два бокала вина на столике.

— У вас был мсье Кори? — спросил он. — Вы пили с ним вино?

— Ну да.

Жермена была ошарашена подобной наглостью, у нее просто не было слов. Она не ожидала такой бесцеремонности от учтивого Робеспьера.

— Вы показали ему пистолет, который нашли ваши люди?

— Да… откуда вы, черт возьми, знаете, что это пистолет!?

— Какой металлический предмет можно откопать недалеко места преступления… А вам я советую немедленно пригласить доктора!

Мадам приготовилась было высказать все, что думает о Неподкупном, но приступ головокружения помешал ей.

Очнулась мадам де Сталь в своей комнате. Она увидела Робеспьера и доктора.

— Еще немного, и было бы поздно, — услышала женщина. — Как бы поймать того типа, который пытался отравить мадам?

— Я уже предупредил полицию, думаю, он уже схвачен.

На этом разговор завершился, доктор вышел.

— Похоже, я в аду! — проворчала де Сталь, глядя на Макса. — А вы главный черт. Сейчас мне ваше лицо кажется еще более уродливым.

Жермене было так плохо, что она совсем не думала об этикете. Неподкупный улыбнулся ей.

— Все хорошо, мадам, — сказал он. — Вашей жизни уже ничего не угрожает.

— Лучше бы я умерла! — обречено произнесла она. — Тогда бы меня не мучила мысль о том, что я обязана вам жизнью. Вы не только нашли убийцу, но еще и меня спасли! Вы знали, что тем самым уязвите мою гордость! Я подозревала — вы способны на любую подлость, но на такую…

— Мадам, у меня не было подобных мыслей… И… вы мне ни чем не обязаны…

— А я не чувствую себя обязанной!

Робеспьер позвонил в колокольчик, стоявший на столике у кровати. В комнату вошла служанка.

— Мадам пришла в себя, — сказал он. — Ей очень плохо. Всего вам доброго, — он осторожно взял руку мадам де Сталь и поцеловал. — Желаю вам скорейшего выздоровления.

— Благодарю!

Де Сталь улыбнулась Неподкупному, которого с бОльшим бы удовольствием придушила.

 

Разгадка проста

Максимильен, Антуан, Камилл и Светик сидели за столиком уютного кафе. Их беседа была посвящена блестящей разгадке запутанных преступлений.

— Макс, объясни, как ты догадался!? — поинтересовалась Светик. — Тут многое не понятно!

— На самом деле все просто, — с довольным видом произнес Робеспьер. — Методом исключения я сделал вывод, что убийца мсье Кори — мадам Обри или мсье Неккер. Только если это Неккер, кое-что не вязалось — энергия мадам де Сталь найти убийцу. Это не было похоже на маневр запутать, отвести от себя подозрения. Ведь проявляя интерес к делу, она только вызывает еще большее подозрение. К тому же у нее и у ее отца алиби, когда убили мадам Обри. Значит, убийцей мсье Кори была все-таки Обри!

— Но зачем ее убивать? — спросил Антуан.

— Этот вопрос я задал себе. И тут же вспомнил про Гийома Кори. Единственного человека, у которого был мотив!

— Какой? — спросил Камилл. — Что-то я совсем запутался!

— Месть! Эта женщина убила его отца! Возьмем также совпадение, что оба убийства совершались сразу же после того, как я называл Гийому Кори имена убийц его родителей.

— Он и мсье Лотнера убил!? — воскликнул Демулен.

— Да, — ответил Сен-Жюст. — Тут уж и ослу понятно!

— Макс, расскажи подробнее про эти убийства, — быстро вмешалась Лемус. — Начни с прошлого!

— Да, ты права, надо вернуться в прошлое, — согласился Неподкупный. — Все началось так: мсье Лотнер и мадам Обри договорились отомстить обидчикам. Вдвоем это сделать легче. План был безупречен. Лотнер должен был пригласить мадам Кори в гостиную якобы для беседы. Все было рассчитано по минутам. Затем мадам Обри отправилась на поиски Оливии Кори, взяв с собой Маргариту Шалабр. Легко догадаться, что Изабель Обри пригласила подругу не случайно, а чтобы обеспечить мсье Лотнеру прочное алиби. Показания одной Обри тоже были бы ценны, но двоих — еще ценнее! Далее было так, как я вам рассказывал ранее. Было создано впечатление, что мадам Кори убил ревнивый муж, поэтому не возникло сомнений, когда его нашли мертвым в часовне с пистолетом в руке. Он застрелился — решили люди, самое простое и правдоподобное решение.

— М-да, ужас! — покачала головой Светик. — А потом спустя двадцать пять лет объявился этот мститель.

— Да, он решил узнать имена убийц с моей помощью. Я рассказал ему про Лотнера, затем про Обри. Кстати, я заметил, что Лотнер был убит как мадам Кори, а Обри как мсье Кори. Мне это совпадение тоже показалось не случайным.

— Не понимаю, зачем нужна эта месть! — проворчал Камилл. — Родителей не воскресишь, а себе в душу наплюешь этими убийствами! Жил бы и радовался, слава богу, достаток есть!

— Он так и собирался сделать, — ответил Робеспьер. — У него была жена, которую он сильно любил. Но она умерла, это был сильный удар. Этот человек потерял смысл жизни и вновь обрел его благодаря мести. Месть стала его миссией. Он стал предпринимать попытки найти убийцу только после смерти жены.

— Макс, может, зря ты его отдал полиции? — спросила Светлана.

— К сожалению, убийство стало для него привычным делом. Он в панике предпринял попытку отравить мадам де Сталь. Этот человек опасен. Если бы он не сделал этого, то у полиции не было бы повода его арестовывать. Да и я бы не стал выдавать его, пока он не уедет из Франции.

— А ты уверен, что не ошибся? — спросил Камилл. — Извини, конечно. Но ты вполне мог указать этому типу не на тех людей. С твоих слов он вполне мог укокошить невиновных!

— Как ты смеешь! — возмутился Сен-Жюст.

— Камилл прав. Я добился тюремного свидания с Кори, чтобы поговорить с ним об этом. Он сказал мне, что эти люди сознались в убийстве. Он не давил на них. Просто сказал: «я знаю, что это сделали вы!». Они не смогли отрицать, только оправдывались в ответ. Потом пересказали, как сделали это.

— Наверное, тяжело хранить такую тайну! — предположила Светик. — Вот они и выдали ее. Не выдержали.

— Не понимаю, зачем вы спасли мадам де Сталь? — спросил Антуан. — Она просто ужасна!

— Ну, я не мог поступить иначе, — коротко ответил Робеспьер. — Я не убийца.

— Ну, теперь она перестанет тебя ненавидеть! — сказала Лемус.

— Моя милая наивная Светик, от этого она будет ненавидеть меня еще больше! Такой удар по ее самолюбию! Ладно, мне пора.

— Светик, Антуан, — вы так хорошо смотритесь вместе. Такая парочка!

— Ты что спятил!? — возмутился Сен-Жюст.

— Оставляю вас наедине, — хихикнул Камилл.

Вот так Светлана и Антуан остались вдвоем.

— Мне тоже пора, — спохватилась девушка. — Ты идешь?

— Иду, — отозвался тот мрачно. — Но провожать тебя не пойду! И не мечтай!

Сен-Жюст строго следовал своей теории: чем меньше оказываешь любезности девушке, тем лучше. В противном случае она избалуется, а так будет рада любому проявлению внимания с его стороны.

Обиженная Светик хотела было сказать: «ну и не надо!», но сдержалась.

— Мне направо, — сказала она.

— А мне налево! Всего хорошего!

— Пока.

Мадмуазель Лемус зашагала по узкой улочке. Антуан зачарованно глядел ей вслед.