Леарина

— Ты готов? — спросил меня отец Лины, закончив трапезу.

— И я с вами! — воскликнула Лина, вскочив.

— Каталина, ты останешься дома! Тюрьма — это не место для молоденьких барышень! — отрезал мужчина, а я едва не возмутилась, что я тоже барышня, но вовремя прикусила язык. И так не всегда слежу за половой принадлежностью слов, а тут бы попалась окончательно.

— Лин, действительно, зачем тебе туда идти?

— Хочу удостовериться, что он в тюрьме и не сбежал. — Твердо ответила девушка, а ее отец лишь устало покачал головой.

— Лина, обещаю лично удостовериться и все тебе рассказать, — заверила я подругу и вышла следом за отцом, оставив Лину с Тином.

По дороге Эрвант расспрашивал меня про заключение и будто вскользь, уточнил про меч. Не знаю почему, но этот вопрос меня напряг. Стараясь отвечать осторожно, я обмолвилась, что нашла его, но где не помню.

— Странно все это, — протянул Эрвант.

— Почему? — не поняла я.

— Меч интересный. Я такого рисунка никогда раньше не видел, — задумчиво сказал мужчина. Спросить, что там такого странного в этом рисунке, не успела, так как мы подошли к небольшому одноэтажному зданию.

— Ты уже был когда‑то в тюрьме? — спросил Эрвант, открыв кованую дверь.

— Нет! — ужаснулась я от вопроса, и стала разглядывать место, куда мне удалось попасть в первый, и (надеюсь) в последний раз.

Обычное здание из какого‑то камня, одноэтажное и с небольшими окнами. Ожидаемых решеток на окнах не было. За дверью все казалось еще более мрачным — длинный коридор, стены с 'голым' камнем, несколько свечей на стенах. И почему, спрашивается, систему канализации мы смогли в другом мире стырить, а электричество нет? Мне папа когда‑то пытался объяснить, что мы этого сделать попросту не можем, ведь тогда техника вытеснит магию, как в других мирах.

— А где заключенные? — спросила я, разглядывая двери по обе стороны.

— Они внизу, — пояснил Эрвант. — Пошли, — начальник стражи открыл дверь в конце коридора. Спускаясь по ступенькам, мне пришлось нагибать голову. Что за гномы им тюрьму строили? Хотя, если гномы, то, значит, построили качественно, и никто не сбежит.

Внизу было холодно. Зябко передернув плечами, я попыталась осмотреться, что было проблематично из‑за отсутствия нормального освещения. Только маленькое окошко под потолком, благодаря которому удалось рассмотреть четверых стражников. Место, куда мы вошли, не напоминало тюрьму — скорее небольшой подвал.

— А где камеры? — не поняла я.

— Вон там, но туда нельзя. Инструкция, — коротко пояснил Эрвант, кивнув головой на железную дверь.

— Но Вы же начальник, Вам все можно, — сказала я голосом змея — искусителя.

— Ну, — замялся мужчина. Черт, я что об имитации мужского голоса забыла? Нужно что‑то делать!

— Вы ведь камеру Манорика мне покажете? — вкрадчиво спросила я, а мужчина, казалось, не заметил моей оплошности.

— Нет, этого я сделать не могу, но, если хочешь, то могу показать пустую камеру — она такая же, как и та, где сидит этот гад, только условия здесь получше, ремонт новее.

Дождавшись моего кивка, Эрвант скомандовал одному из подчиненных открыть пресловутую железную дверь. За ней располагался еще один длинный коридор с дверями по обе стороны. Здесь на стенах между камерами висело несколько факелов, а у каждой двери стояло по охраннику. Порадовавшись, что охраняют заключенных не такие хлюпики, как у ворот города, я последовала за Эрвантом. Каждую дверь украшало небольшое окошко почти у самого пола. Скорее всего, именно через эту щель заключенные получали еду и воду.

Бегло осмотрев все это, я шла к самому тупику, где одна из дверей была открыта. Эрвант снял со стены один из подсвечников и завел меня в камеру.

'Если это камера с ремонтом, то как выглядят остальные?' — ужаснулась я мысленно, разглядывая обстановку. Две железные кровати в три яруса без матраца, благо высота потолка позволяет, умывальник и унитаз в углу за небольшой перегородкой. Вероятность побега исключали каменные полы, стены и потолок.

— Спасибо за экскурсию, — поблагодарила я отца Лины.

— Пошли. Сейчас к нам выведут Манорика, — сказал Эрвант. Выйдя из 'отсека с заключенными', мужчина отвел меня в комнату рядом с лестницей из подвала. — Ты только его хочешь видеть?

— Что? — не поняла я.

— Мы ведь не только его взяли, — сказал мужчина. В разных камерах сидят люди из его охраны, слуги. Правда, особо буйных пришлось усмирить, — пожал плечами.

— А замок?

— Замок временно закрыт, пока мы будем разбираться в обстоятельствах, а люди этого урода пусть здесь посидят.

— А почему урода? Он, вроде, сейчас очень красивый! — обиделась я на то, что мои старания не оценили.

— Он сейчас красивая, а не красивый! — поправил меня мужчина, и я злорадно ухмыльнулась, — Его сокамерники уже оценили! Жди меня здесь, — оставив меня у двери, Эрвант приказал одному из подчиненных проводить меня в комнату для свиданий.

— Заходи, — пригласил меня охранник — высокий парень с суровым выражением лица.

Переступив порог, я очутилась в небольшой комнате. Посредине стояли стол и два стула, а у самого потолка было небольшое окошко, давая свет. Все те же каменные стены, все та же серость вокруг. От такой обстановки можно и в уныние впасть.

— Это во всех тюрьмах такая обстановка?

— Не знаю, в других не был, — пожал плечами парень, замерев статуей у стены.

Сев на один из стульев, я принялась ждать Манорика. Ожидание надолго не затянулось — через пару минут Линин супруг появился на пороге. Надеюсь, что скоро он станет бывшим. Манорик выглядел паршиво, макияж все еще был на лице, а вот для симметрии возле второго глаза появился еще один синяк. Губы мужчины были разбиты, а сам он выглядел не лучшим образом.

Заключенного ввели в комнату два охранника, и, усадив на стул, что стоял напротив меня, вернулись к двери. Через пару секунд пришел Эрвант и присоединился к ним.

— Ну, привет! — сказала я, а Манорик сфокусировал на мне взгляд. Потерев глаза кулаком, он лишь немного размазал макияж (вот что значит качество) и вновь уставился на меня.

— Ты что тут делаешь? — осторожно поинтересовался он.

— Да вот, меня твоим личным надсмотрщиком сделали. Перевоспитывать буду, — лениво растягивая слова, сказала я. Манорик моргнул пару раз, после чего стремительно сорвался с места. Охранники среагировали мгновенно, обнажая мечи, но мужчина сделал то, чего от него не ожидал никто — он упал перед стражей на колени, обняв одного из мужчин за ногу.

— Не отдавайте меня ему! Нет, пожалуйста, только не это! — выл Манорик, больше напоминая истеричную барышню, чем взрослого мужика. — Я все сделаю! Все, что захотите! Только не к нему! Я буду ботинки Греманту вылизывать, только заберите меня от него! Пожалууууйста!

Эрвант поднял на меня взгляд, а я коротко кивнула. Стража увела Манорика, который все еще продолжал плакать и благодарить всех подряд за то, что его не отдали 'этому извергу, больному на голову'.

— А кто такой Гремант? — спросила я, когда поднималась по ступенькам следом за Эрвантом.

— Преступник. Один из самых жестоких, — сказал мужчина.

— Я начинаю его жалеть, — тихо сказала я, когда мы оказались вне этого страшного места.

— Таких нелюдей жалеть нельзя. Он получил по заслугам. Ты же знаешь, что моя дочь — не первая жена Манорика. До этого одну девушку он довел до самоубийства, — сказал Эрвант.

— Знаю, — осторожно ответила я, задумавшись над тем, какое наказание еще может ему светить. Ведь мои братья просто так все не оставят.

* * *

— Тебе действительно надо сейчас уходить? — спросила Лина, когда я с сумкой стояла на выходе из дома.

— Да, — вздохнула я.

Через час, по моим подсчетам, должны прибыть телепортом Дан с Киром, поэтому мне лучше убраться поскорее, если не хочу проиграть спор. А я не хочу. Отец Лины подарил мне лошадь за спасение дочери. Милое животное по кличке Тиша уже дожидалось меня в полной готовности, нервно стуча копытом.

— Тогда приезжай в гости? — с надеждой заглянула мне в глаза Лина. Все это время родители девушки стояли чуть поодаль, а Тин вместе с ними, нервно переминаясь с ноги на ногу.

'Ревность — страшная сила!' — улыбнулась я про себя. От вопроса девушки мне стало грустно, все‑таки сейчас мой внешний вид отличается от повседневного, а, встретив где‑нибудь, Лина меня не узнает.

— Обязательно, — заверила я Лину, едва не расплакавшись. Вздохнув, я взялась за поводья. Лина отступила на шаг, но внезапно, поддавшись какому‑то порыву, подбежала ко мне и обняла за шею, прошептав:

— Не волнуйся, я всегда узнаю тебя. Ведь ты — особенный! — сказала она и быстро, словно и не было этих секундных объятий, отошла назад к семье.

Заскочив на лошадь, я махнула им рукой на прощание и натянула поводья. Сейчас мое лицо освещала радостная улыбка от ощущения того, что это не последняя наша с Линой встреча.

Пустив лошадь галопом, я спешила добраться до Карсида, соседнего города, до наступления темноты, надеясь, что братья нескоро закончат с Манориком и бросятся на мои поиски.