Все меньше надежд оставалось на спасение древнего доминиканского монастыря близ Сент-Этьена. Озаренные багровым отсветом приближающегося пожара, четко вырисовывались в ночи стены и башни готической постройки. Неприступной крепостью казалась святая обитель на гребне горной гряды, куда не могли проехать пожарные машины и другая наземная техника. Над монастырем, словно вестники беды, кружили самолеты и вертолеты. Рев моторов сличался с гудением надвигающегося огня, жадно пожиравшего лес на крутых склонах. То одна, то другая машина обрушивала вниз потоки воды из подвесных баков. Пламя ненадолго стихало, но остановить всесокрушающую стихию не удавалось.

У монастырской стены метались спасатели. Визжали бензопилы, падали вековые деревья. Саперы пытались отсечь огонь от монастыря, лишить его пищи. Старательно работали два маленьких трактора-землеройки, опоясывая стену траншеей.

А из древней обители уже началась эвакуация. Подхватив длинные полы своих коричневых туник, сестры-кармелитки панически метались возле рассекавших душный воздух винтами спасательных вертолетов. Давка, крики ужаса, грозное завывание огня, треск летящих головней — все это снова и снова заставляло вспоминать Данте. Наконец вертолеты тяжело поднялись в воздух, словно с трудом отцепившись от судорожно цеплявшихся за них людей. Перегруженные машины, натужно ревя, набирали высоту, торопясь уйти подальше от огненного смерча внизу.

Машина Эдгара появилась, когда спасательные вертолеты уже отлетели на безопасное расстояние, а монастырский двор напоминал растревоженный муравейник.

— Давай к левой башне! К левой башне! — кричал Эдгару второй пилот Сергей Руза, державший руки на рычагах пуска воды. — Там какие-то бочки горят.

— К черту бочки, — сквозь зубы процедил Банга. — Отсекаем пламя от строений!

Вслушиваясь в забитый треском и голосами эфир, Габелия глянул вниз и невольно зажмурился.

— Эй, командир! Шашлык из нас делать хочешь?

Высокое пламя, достигнув вершин деревьев, казалось, вот-вот достанет машину. Вихревые потоки воздуха от винта поддразнивали огонь, то заставляя его пригибаться, то раздувая, как в мощном горне. Но Эдгар все ниже опускал вертолет, чтобы с предельной точностью обрушить потоки воды в самое опасное место. В струях горячего ветра, смешанного с черным дымом, машина с трудом сохраняла устойчивость.

— Давай! — крикнул наконец Эдгар.

Руза нажал на рычаги — и тонны воды из цистерн хлынули вниз, подавляя самый опасный очаг огня. Злобно шипя, огонь отполз от стены. Когда цистерны опустели, Эдгар вновь поднял машину на безопасную высоту.

— Штурман, курс!

— Курс 360.

— Момент, месье Банга! — вдруг обернулся к нему сидевший рядом с Отаром переводчик. — Вас вызывают с земли.

— В чем дело?

— Они просят забрать оставшихся в монастыре женщин. Положение крайне серьезное.

— Я и сам это вижу, — буркнул Эдгар.

Там, внизу, отступившее было пламя снова шаг за шагом упорно подбиралось к стене. Во двор, подобно трассирующим снарядам, летели алые головни. Загорелся какой-то амбар.

— Но я же не бог, чтобы посадить слона на блюдце, — с досадой бросил он, хотя уже начал прикидывать, куда все-таки можно приземлить машину. — Где же застряли спасательные вертолеты? — спросил он Отара.

— Я уже послал SOS, — живо отозвался Габелия, но машины обернутся не раньше, чем минут через тридцать.

— Через полчаса из сестричек может получиться жаркое, — мрачно констатировал Костя Завалишин. — Может, попробовать скинуть трапы?

— Трапы! — хмыкнул Сергей. — Это же монастырь, а не цирк.

— Цирк — не цирк, — проворчал Эдгар, — а придется сестричкам заняться акробатикой.

Медленно, метр за метром, он начал опускать многотонную махину. С высоты экипажу казалось — еще одно неосторожное движение, и своим стальным брюхом вертолет раздавит замок, словно картонную декорацию.

— Свяжитесь с землей! — приказал Эдгар переводчику. — Пускай прекращают суматоху и готовятся к погрузке.

Чем ближе к пылающей земле, тем становилось жарче. Пот градом катился по лицам, едкий дым, проникая сквозь щели, начал постепенно наполнять кабину.

— Костя, выключай вентиляторы! Выпускай трапы!

Теперь вертолет висел совсем низко, метрах в пятнадцати от земли. К веревочным трапам сразу бросились спасатели, чтобы придержать болтающиеся на ветру лестницы и хоть немного облегчить женщинам подъем. Вертолет кренило с боку на бок, трапы беспорядочно болтало. Самым отчаянным монахиням удавалось взобраться на одну-две нижние перекладины, но они тут же срывались и падали на руки измученных людей в красных комбинезонах.

— Какого черта они там возятся?! — нервничал Костя, тревожно глядя на одну из монастырских башен. На ней уже занялась огнем деревянная кровля, и раздуваемый ветром огонь норовил лизнуть обшивку вертолета.

— Эти сестрички нас погубят, — мрачно изрек Костя.

— Меньше болтай! — прикрикнул на него Эдгар и повернулся к переводчику: — Леблан, поторопите спасателей. Я продержу машину на весу еще минут пятнадцать.

Француз быстро заговорил в микрофон, и вдруг сквозь возбужденную перебранку мужских голосов донесся отчаянный девичий голос, захлебнувшийся не то в плаче, не то в мольбе.

Этот крик полоснул по нервам, как бритва. Эдгар обернулся к Леблану.

— Молодая послушница… Умоляет не бросать их, — виноватым голосом перевел тот. — Умоляет не улетать…

Эдгар вырвал у него микрофон и громко крикнул:

— Валите пихты! — но тут же опомнился: — Передайте спасателям, чтобы свалили два дерева у часовни. Быстрее, я буду садиться.

Взвыли бензопилы, рухнули обреченные деревья, и образовалась небольшая площадка, ярко освещенная отсветами пожара. Замерев от ужаса, люди смотрели, как огромная машина начала медленно опускаться на крохотный пятачок двора, едва не цепляясь вращающимися лопастями за крышу башни. Мощный вихрь сбивал женщин с ног, прижимал к стенам часовни. Наконец, ломая ветки поваленных деревьев, шасси машины коснулось тверди. Насколько было можно, Эдгар сбросил обороты двигателя, чтобы люди сумели приблизиться к вертолету.

Посадка монахинь скорее напоминала погрузку не слишком деликатного груза. Спасатели буквально вбрасывали женщин в раскрытые люки вертолета, а там их ловили Отар, Костя и Сергей Руза.

— Все! — крикнул Костя. — Задраиваю!

— А спасатели? — крикнул Эдгар.

— Их же двадцать человек, — прохрипел Руза, — не поднимемся.

Эдгар прикрыл глаза, чтобы не видеть сквозь стекло кабины парней в красных робах. Начал понемногу прибавлять газ. И вдруг приказал Леблану:

— Передайте — всем в машину! Быстро!

Тяжело, как бы нехотя, вертолет начал отрываться от земли. Натужно ревел двигатель, дрожала обшивка. Из грузового отсека прильнувшие к иллюминаторам люди с ужасом увидели, как на монастырское подворье хлынули неудержимые волны огня. Вспыхнула часовня, возле которой только что стоял вертолет.

Так и не сумев набрать нужной высоты, машина летела, чуть не задевая верхушки горящих деревьев. Монахини задыхались от жары и дыма. Но меж ними уже деловито сновала совсем юная послушница, помогая летчикам и спасателям перевязывать раненых и обожженных.

— Это не она там пищала внизу? — полюбопытствовал Отар.

Леблан кивнул.

— Ее зовут Мари. Она говорит, что русских летчиков послал им бог.

— Пускай помолится еще маленько, чтобы нам выбраться отсюда, — озабоченно проговорил Костя, пробираясь в пилотскую кабину.

Внезапно вертолет начало бросать из стороны в сторону.

— Что за чертовщина? — в тревоге обернулся к Косте Эдгар. — В чем дело?

— В том, что хвостик подпалили, — нагнулся к нему Костя. — Задний винт работает с перебоями.

Руза беззвучно выругался.

— Женщин немедленно в передний отсек, — невозмутимо приказал Эдгар. — Приготовить огнетушители.

Вертолет болтало все сильнее.

— Вообще говоря, пора садиться, — философски заметил Руза. — Потеряем равновесие — всем хана.

Эдгар посмотрел вниз. Под ними был сплошной лес, и кое-где он уже горел. Садиться было некуда.

Закопченный, забрызганный грязью фургончик, в котором теперь не сразу можно было узнать щеголеватый телевизионный «микрик», выскочил по задымленной лесной дороге к берегу озера и медленно покатил вдоль него, увязая в податливом влажном грунте.

— Я же говорил, что здесь должно быть озеро! — торжествующе воскликнул Фрэнк. — Мы ездили сюда со спинингами.

— Насчет рыбалки нам здорово повезло, — уныло заметила Марта и обернулась к Арвидасу: — Может, все-таки попробовать прорваться назад?

— Знаешь, детка, я тоже люблю горячие репортажи, — обозлился тот, — но не с задницей в костре.

Наконец «микрик» застрял, и шофер выключил двигатель. В тишине стало хорошо слышно гудение приближающегося пожара. В небо выпрыгивали с земли отдаленные сполохи.

— Не скучайте, мэм, — съязвил Фрэнк, втянув носом воздух, — скоро огонь будет здесь. — Он побрел по берегу и через минуту радостно крикнул: — Лодки! Я же говорил, что здесь они должны быть.

— Это уже луч надежды, — облегченно вздохнул Арвидас, присматриваясь к двум полузатопленным в камышах плоскодонкам. — Чем не Ноев ковчег? На всякий случай нужно перетаскать сюда кое-что из техники.

Вернувшись к «микрику» журналисты принялись доставать из него кинокамеры, фотоаппараты, коробки с пленкой. Выйдя из фургончика, Марта прислушивалась к дальнему гулу огня. И вдруг в этот далекий еще звук вклинился натужный стрекот мотора.

— Смотрите! — крикнула Марта.

Все подняли головы — и застыли.

Из-за темной стены леса вынырнул огромный вертолет и начал спускаться к воде. Он летел, как раненая птица, то заваливаясь набок, то начиная кружить на месте. От хвоста тянулся шлейф дыма, в нем иногда показывались языки пламени.

Судорожно дергаясь, машина косо зависла над самой водой, и на поверхности озера вздулись и побежали по кругу бурунчики волн. Разом раскрылись люки, и из них, как горох, посыпались люди в красных комбинезонах. Они соскальзывали по выброшенным фалам, спускались в воду по трапам, бережно прижимая женщин в долгополых одеяниях. Вслед им летели надувные плотики, спасательные жилеты, куски пенопласта — все, что могло поддержать людей на плаву. В ужасе Марта смотрела, как то одна, то другая монахиня срывалась и падала в воду.

Но Арвидасу и Фрэнку было не до сантиментов. Пресса есть пресса, и кинокамеры работали безостановочно с той самой минуты, как над озером появился горящий вертолет.

— Это он, он! — закричала вдруг Марта, узнав машину.

— Кто он? — Арвидас на секунду оторвался от глазка камеры.

— Русский вертолет!

— В самом деле, — несколько секунд Арвидас с изумлением всматривался в раненую машину. — Чего ж ты стоишь? Бросайся в воду и дуй вплавь к своему…

— Идиот! — Марта в ярости выбила камеру у него из рук. — Гибнут люди! Сделай что-нибудь.

Он побагровел от стыда и грубо крикнул Фрэнку:

— Эй, летописец! Бери Мишеля и прыгайте в лодки. Живо!

— Зачем? — с неохотой отозвался Фрэнк, увлеченный съемкой.

— За невестами, — объяснил шофер, который уже отвязывал лодки. — Если успеем…

Арвидас вскочил в «микрик» и включил радиопередатчик. Довольно скоро во взбудораженном эфире ему удалось нащупать один из радиопостов зоны стихийного бедствия.

— Алло! Алло! Я журналист Арвидас Скулдис из радио «Свобода». Мы застряли с телепередвижкой километрах в сорока южнее Сент-Этьена… Ну да, недалеко от монастыря кармелиток, на берегу лесного озера… Да, требуется помощь — тут небольшой апокалипсис… Яснее? Пожар в родильном доме во время наводнения. Еще яснее? Женщины тонут, вертолет горит!

Вертолет действительно горел. Уже почти треть хвоста была объята пламенем.

— Все, командир! — крикнул Эдгару черный от копоти Костя. — Дамы купаются! Теперь пора окунуться и нам.

— Прыгайте, — скомандовал Эдгар. — Только поживее.

Отар и Сергей ловко скользнули по длинным фалам к воде. Но Костя не трогался с места и подозрительно посматривал на Эдгара.

— Ты что, думаешь садиться на воду?

— Ты прыгай давай!

— А ты?

— Я должен спасти вертолет! — сцепив зубы, проговорил Эдгар. — Попробую сбить пламя скоростью.

— Понял, — откликнулся Костя. — Ты должен спасти, а мне, выходит, на машину наплевать!

— Эй-эй, не дури! — обернулся к нему Эдгар.

Но Костя уже задраил люки, схватил огнетушители и бросился в хвостовой отсек. Струи пены ударили по обшивке. Эдгар дал полный газ, и вертолет, освободившийся от груза, бешено рванулся вперед. В предутренней мгле он метался над темной водой, похожий на сумасшедший факел, то камнем падал вниз, то взмывал ввысь, то закладывал немыслимые виражи…

Марта в ужасе наблюдала за этой смертельной огненной пляской.

Мистер Блейфил, вальяжно расположившись в кресле, стоявшем в небольшой уютной комнате, отделанной белой кожей и застланной серебристым ковром, с удовольствием затягивался крепкой сигарой, прихлебывал кофе и увлеченно смотрел весьма любопытный телевизионный спектакль.

Спектакль разворачивался в уже знакомом нам огромном кабинете Блейфила с авангардистским интерьером, аквариумными окнами, тропической растительностью на стенах и потолке и причудливыми стеклянными глыбами самых немыслимых форм.

Действующие лица также были знакомы. За круглым столом, на котором красовался макет минковского вертолета, сидели Лосберг и Зингрубер. Перед ними на низком столике тоже светился экран телевизора. Эфир, как и в предыдущие дни, был заполнен сообщениями из Прованса.

— Русские не верят в бога — значит, им покровительствует сам дьявол, — со злостью заключил Зингрубер. — Все это в самом деле похоже на адский спектакль, специально устроенный для рекламы русской техники.

— Кстати, они неплохо справились со своей ролью, — Лосберг с напряженным интересом слушал комментатора. — Ты не находишь?

— А ты уже готов аплодировать? Не забудь только, во что нам обойдутся места на этом действе. В огне, которым мы любуемся, сгорело больше половины наших контрактов.

Лосберг нехотя оторвался от телеэкрана.

— А знаешь, Манфред, все не так трагично, если взглянуть на дело с другой стороны. Бесспорно, машина Минка великолепна, но и у наших вертолетов есть свои достоинства. Что если на базе двух фирм, нашей и русской, создать совершенно новый летательный аппарат, который вберет в себя лучшие качества обеих моделей?

Несколько секунд ошарашенный Зингрубер молчал, не в силах вымолвить слова. Только сверлил Лосберга серо-стальными колючими глазами.

— Шутка неплоха, — наконец выдавил он. — Ты бы приберег ее до прихода мистера Блейфила. Он, конечно, будет в восторге от перспективы породниться с большевиками.

— Плевал я на мистера Блейфила! — вспылил обычно невозмутимый Лосберг. — Он такая же марионетка Пентагона, как коммунистические фанатики — своего ВПК. Лезут со своими ракетами на Кубу, на Ближний Восток, по уши увязли во Вьетнаме — и те, и другие, заметь. И еще не известно, как смогут оттуда выбраться…

Мистер Блейфил не обиделся. Смысл придуманных им телеспектаклей как раз и заключался в том, чтобы время от времени получать неотфильтрованную информацию о самом себе. В данный момент он развлекался тем, что искал новые ракурсы, включая то камеру, упрятанную в причудливой стеклянной скульптуре на стене, то другую, нацеленную на собеседников из зарослей пышных орхидей. На его экране появился Лосберг крупным планом.

— Я всегда считал тебя неглупым человеком, Фреди, дельным компаньоном, — продолжал между тем Лосберг. — Но неужели антисоветизм настолько повредил тебе зрение, что ты не видишь, в какую пропасть катится мир? Безумие — любая война: горячая, холодная, политическая, идеологическая… С русскими нужно не воевать, а торговать. Помяни мое слово, в выигрыше окажется тот, кто раньше поймет это и возьмет дело в свои руки.

— Но они и так торгуют! — зло перебил Зингрубер. — Господин Брежнев весьма активно экспортирует танки и коммунистические режимы, будь то в Европе, Африке или Южной Америке. Они всюду суют свой нос!

— Господин Брежнев не вечен. Так же, как наши ястребы. Их время проходит. Будущее за деловыми людьми, смею тебя уверить…

Тирада Лосберга была прервана довольно неожиданным появлением Блейфила.

— Добрый день, господа. Я немного опоздал. Но вы сейчас будете вознаграждены за свое долготерпение.

Не взглянув на экран, он выключил телевизор.

— Дело в том, что вы кушаете протухшие новости. У меня есть для вас репортажик посвежее.

Блейфил извлек из стола замысловатый баллончик и заботливо опрыскал из него лепестки особенно нежной орхидеи. Он явно тянул со своим чрезвычайным сообщением, видимо, набивая ему цену. Наконец удобно устроился в фантастически изысканном и фантастически уродливом кресле и изрек:

— Мне только что позвонили из Сент-Этьена. Русская машина, доставившая нам столько хлопот и волнений…

Двумя толстыми волосатыми пальцами он приподнял стоявший на столе макет, изобразил круг над полом и как бы невзначай выронил.

Зингрубер и Лосберг переглянулись, желая удостовериться в правильности своих догадок.

— Да-да, — благодушно кивнул Блейфил. — Гробанулся совершенно самостоятельно, без нашей помощи.

— Разбился? — тихо переспросил Лосберг, еще не решаясь поверить. — А экипаж?

— Кажется, некоторые спаслись… Пилот вроде бы погиб, — пожал плечами Блейфил. — Теперь его, несомненно, причислят к лику святых, тем более что это произошло при спасении женщин из монастыря кармелиток.

— Господи, а я то, грешник, клеветал на Всевышнего за то, что он отвернулся от нас! — возбужденно воскликнул Зингрубер. — Ведь такое развитие событий в корне меняет дело.

Лосберг молчал, словно оглушенный. Он думал о Марте — той далекой Марте, которая жила на его далекой, но не забытой родине. О том страшном ударе, который нанесла ей судьба… И еще он думал о другой, близкой, Марте и понимал, что судьба безжалостно обошлась и с нею. Слова Блейфила и Зингрубера доносились до него, как сквозь вату…

— У нас появляется мощный и совершенно неожиданный союзник, — восторженно разглагольствовал лысый магнат. — Типично русское явление — перестраховка! Пока они составят и соберут свои комиссии, а те будут разводить писанину, таскать всех, от Главного конструктора до последнего заправщика, на Лубянку в поисках участников диверсии, мы получим массу времени, чтобы наверстать упущенное и выправить положение.

— Кстати, и наша пресса подкинет им пару мыслишек, — увлеченно подхватил Зингрубер. — Заметьте, ни французская, ни американская, ни бельгийская машины не потерпели аварии на тушении пожара… Я уж не говорю о надежнейшей фирме «Лосберг — Зингрубер»! Если умело подать эти факты, рынок задумается — а так ли уж хороша советская вертушка, если в первой же серьезной передряге разлетелась вдребезги?!

— Весьма полезное рассуждение, — одобрил Блейфил. — Однако пока только рассуждение! А что касается практики, — он лукаво прищурился, — то, по секрету сказать, я уже послал к озеру Дюраз, в котором затонул вертолет, нескольких водолазов в сопровождении опытных специалистов. Десяток хороших снимков… Может быть, один-два оригинальных узла на память. В конце концов я вовсе не против сотрудничества с русскими — вопрос только, в какой форме, — с неприятной улыбкой он взглянул на Лосберга. — В общем, появляется реальный шанс спасти добрую половину, а то и все контракты. Что вы на это скажете, господин Лосберг?

— Я скажу, — Лосберг бросил тяжелый, отсутствующий взгляд на своих компаньонов, — что, когда к убитому льву бросается стая гиен, лучше отойти в сторону, иначе можно задохнуться от вони.