Первым делом после пробуждения, в мою голову пришла боль. Она тонким раскаленным сверлом ввинтилась куда-то в правую сторону черепа, прошила мозг отравленной иглой, разрывая мягкие ткани, противно заскребла по внутренней стороне коробки. И остановилась. Я чувствовала, как из входного отверстия медленно сочится кровь, скатываясь капельками по волосам и шее, но само сверло больше не двигалось. Словно его и не было.
Я застонала и перевернулась на спину.
Стоп, а как же смертельная рана?
Я открыла глаза. Голова болела, но кровавый туман, привидевшийся и почти физически ощущаемый минуту назад, исчез. А еще я лежала в своей кровати, в комнате центра «Хеллсинг», полностью одетая, но заботливо разутая. Интересно, кто это меня так? Или что? От финальной части прошлой ночи сохранились какие-то ошметки. Клуб, коктейли, свет, музыка… «туб-пуб». Девушка рядом. «Зачем мы здесь?» Улыбка. «Сейчас покажу».
А дальше — дальше-то что было?
Нет ответа. Такое впечатление, что только непроглядная тьма, и сверло, торчащее в кровоточащем мозгу. О, моя голова со смещенным центром тяжести! Я больше не буду тебя двигать, обещаю, только пожалуйста не разваливайся на части.
Я наклеила на голову воображаемую липучку: «Хрупкое оборудование. Не кантовать», и стало вроде бы чуть полегче.
Теперь можно осторожно вернуться к предыдущей мысли. Ну, назовем ее мыслью, хотя на самом деле это скорее вопрос. Закончилось ли уже вчера? И если да, то как и чем? Высшие силы, муза памяти, дайте ответ! Не дают ответа.
«Полицейская, зайди-ка ко мне, есть разговор», — транслирует мне Алукард.
Похоже, я погорячилась с просьбами.
* * *
Самый сильный вампир мира жил в своем обычном ритме — сидел, развалившись на стуле с колесиками, закинув ноги на стол, задумчиво глядя на висящий на стене экран, по которому ползли какие-то столбики цифр и извивались неведомые стрелочки.
— Ага, — сказал он в микрофон под ухом, когда я вошла. — Какая хорошая корреляция… На пятнадцать минут перерыв.
И молча повернулся ко мне. Я проницательно решила не строить из себя самую умную, а тоже молчать и поедать вышестоящего офицера глазами.
«Подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый». Насчет лихости, правда не уверена, тут еще нужно грудь колесом, все такое… Хм.
— Виктория Серас, — проникновенно сказал Алукард, поняв через некоторое время, что начинать беседу я не собираюсь. — Поясни, если не сложно, что произошло вчера в увольнительной между тобой и рядовой Владиславой Андреевой?
Хороший заход, прямо с козырей. Самое обидное, что и ответить-то нечего. Не потому что мне стыдно или неприятно, например, или нужно поддерживать «облико морале» офицера вооруженных сил Великобритании. А просто оттого, что я ни черта не помню!
Я ему так и сказала, кстати. Честность — главное оружие вампира!
— Не помнишь, значит, — спокойно сказал Алукард. — Бывает. Освежим твою память. Зайди.
Пока я размышляла, что означают последние слова, дверь снова открылась, и вошла Влада. Чистая, свежая и бледная, не то что я, на которой, наверное, отпечатались все настоящие и выдуманные пороки этой ночи. На меня она даже не глянула.
— Итак, Владислава, что ты можешь изложить по сути вопроса? — Алукарда, наверное, происходящее забавляло.
— Ничего, — четко отрапортовала Влада.
— Неужели не помнишь? — удивился вампир.
— Не знаю, о чем идет речь, поэтому затрудняюсь излагать! — стойка «смирно» в ее исполнении выглядела не совсем соответствующей стандартам кремлевского полка, но в Таманской дивизии, например, к ней бы уже наверняка присмотрелись. Алукард хмыкнул.
— Не знаешь, да… Вчерашний вечер, начиная с посещения клуба — тезисно.
— Танцы, слабоалкогольные коктейли, Крис и Артур ушли по своим делам, Вика… Виктории стало плохо от выпитого, я отвезла ее обратно на базу, — предложения она выдает, словно патроны из магазина выщелкивает. Не придраться.
Интересно, это полное содержание вчерашнего, или есть еще «режиссерская версия»?
Алукард некоторое время выжидающе смотрел на Владу, но та тоже прикинулась, что называется, шлангом.
— Теперь вы знаете, почему в сказках вампирам приписывают непереносимость к алкоголю, — наконец сказал он. — Дракулин сам по себе оказывает на нас опьяняющее действие, а в сочетании со спиртом оно может многократно усиливаться и производить кумулятивный эффект. Имейте в виду. Это первое.
Он поднялся со стула и прошелся по комнате. Тяжелые военные ботинки глухо топали по вытертому ковру.
— Мне в высшей степени все равно, кто из вас с кем переспал, — начал Алукард, правда, тон его говорил прямо обратное.
— Но мы не…
— Я не закончил! — в чуть раскосых глазах появился нехороший огонек. — Спите поодиночке, вдвоем, втроем, или все вместе! Мне, как командиру подразделения, от вас нужно одно — стопроцентная работоспособность. А не этот… Джейсон Борн с провалами в мозгу, — он показал на меня.
«Вот это сейчас было обидно».
— Рядовая Андреева!
— Я!
— Первое: привести в порядок Викторию Серас, второе: навести ясность в отношениях с сослуживцами. Солдат, не помнящий своих и чужих действий — никуда не годный солдат. Исполнять!
— Есть.
* * *
До моей комнаты мы молчим. У меня в голове нет вообще никаких мыслей, кроме одной, отчаянно пульсирующей и колотящейся о незаживший еще с утра череп — почему и зачем? Ну вот правда, к чему было устраивать сеансы соблазнения вчера, чтобы сегодня вести себя как Мисс Чопорность текущего года? Я-то, может, и не против соблазнения, но почему именно так? Черт. Черт! Идиотизм. Плюс это мое дурацкое положение «тут помню, тут не помню», оно как-то особо серьезно все портит. Как будто других проблем мало.
Заходим. Влада ведет себя так, как будто забежала на секунду к лучшей подруге. Или к давно влюбленному в нее парню. Несет какую-то беззаботную чушь.
— Тут у тебя ничего так, просторно, кстати — меня когда только поселили, выделили какую-то конуру, хуже, чем у Гарри Поттера. Ну, то есть когда он под лестницей жил у этих… ну, приемных родителей. Ты читала Гарри Поттера? Наверняка читала, у вас тут все от него без ума, я слышала, как и у нас, в общем…
— Послушай…
— Но потом, правда переселили, очень быстро, хотя я уже разложила все вещи, решила — ну ладно, буду так жить, что же теперь делать…
— Послушай.
— Но у тебя большой плюс, у тебя полы теплые, и даже ковер есть — о, что это тут, монетка упала? — она нагнулась, продемонстрировав туго обтянутую форменными штанами попу.
— Ты можешь замолчать?! — очень не сразу, но крышу мне в конце концов все-таки сорвало. Влада обернулась, и что-то наверное, было у меня в лице… в глазах такое, что стерло улыбку с ее губ.
Мы снова молчим. Двадцать секунд. Тридцать. А потом она подходит и кладет руки мне на плечи. Не как знак заигрывания, а простой дружеский жест.
— Извини.
— Что?
— Я сказала «извини». У тебя плохо со слухом?
— А? Нет. Нет, — уверенно отвечаю я. Откуда и взялась уверенность. Влада присаживается на диван и приглашает меня рядом. Глубоко и резко выдыхает.
— Понимаешь, раньше, когда… когда я жила с отцом и училась здесь, я была — ну, как все, наверное, в таком возрасте… Я любила такие шутки. Мне нравилось дразнить — и парней, и девчонок, у вас очень смешные законы о сексуальных домогательствах, если знать, как ими пользоваться… Это было весело. Но после того, как я оказалась здесь — все как отрезало. Другая ситуация, другие люди, вампиры, упыри, оружие… А вчера — после нескольких коктейлей — оно опять всплыло. И под раздачу попала уже ты. Но я не хотела, правда. И за это — извини.
Я внимательно смотрю на нее. А она ведь не плохая. Не злая, по крайней мере. Нет в ней этого упрямого высокомерия, этого расчетливого цинизма, который позволяет иным делать все ради удовлетворения своих капризов. Нормальная современная девушка, неглупая и проницательная. Чуть-чуть испорченная, куда же без этого.
— И кроме поцелуя, ничего не было, — добавляет Влада. — Честно-честно. Ну что, мир?
И — да, она мне нравится, ничего не могу с собой поделать. Заразила она меня своей испорченностью.
— Требую обнимашек в знак примирения! — кричу я неожиданно даже для самой себя. Влада улыбается.
— А вот это всегда с удовольствием.
Она заключает меня в объятия и держит там чуть дольше, чем следовало бы.
— Эм… Влада… я… мы… — сдавленно шепчу я.
Девушка убирает руки и подмигивает.
— Ты очень мило смущаешься. Не могла этим не воспользоваться.
* * *
Снова голос в голове.
«Если вы закончили с нежностями, то через десять минут с оружием и снаряжением на поверхности. Крупный очаг заражения на Гроув-энд роуд, частная клиника Святого Иоанна и святой Елизаветы».
Можно подумать, если бы мы не закончили, это что-то изменило бы!
День в самом разгаре, не самое лучшее время для противовампирских действий — и мы не в лучшей форме, и на улицах полно людей. Не ровен час, придется перемещаться наружу, может случиться нехорошее. Но начальству виднее.
«Что известно о больнице и ситуации в целом?» — интересуюсь я мысленно через некоторое время, когда мы уже несемся в броневике по адресу.
«Это в районе Сент-Джонс-Вуд, дорогая частная клиника. Сигнал об эпидемии поступил сначала в лондонскую службу спасения, оттуда перенаправили нам. В настоящее время инфицированный корпус оцеплен, на нас только зачистка».
Зачистка так зачистка. Вываливаемся на улицу у компактного белого трехэтажного корпуса с нарисованным мальтийским крестом и надписью Hospital of St. John & St. Elizabeth. Кругом выставлены красно-белые конусы, запрещающие проезд, мигают своими люстрами полицейские машины. Алукард выбирается последним, ветер треплет длинные волосы, на поясе как влитой сидит давешний револьвер.
«Послушай, у меня вопрос не по теме».
«Я слушаю, полицейская».
«Это же у тебя Касулл? А почему он тогда револьвер?»
Алукард смотрит на меня как на идиотку.
«Потому что.454 Касулл — это револьверный патрон. Стрелять револьверными патронами принято из револьверов, такого, как у меня, например, „Смит и Вессон, Модель 460“. Еще вопросы?»
Проклятый Кота Хирано, и тут меня подвел!
«Ну… ладно тогда…» — объясняю я и присоединяюсь к остальной компании, которая, к слову, довольно грамотно заняла позиции у входа и ждет команды.
— Чего ждем, дорогие друзья? — для разнообразия вслух вопрошает Алукард. — На первом этаже опасности нет… пока что. Все внутрь!
«Вы были в саду? Нет? Все в сад!»
Хотя на первом этаже опасность все-таки есть — толпы людей, медперсонала и пациентов, все толпятся, галдят и раздражают. А еще пахнет кровью. Черт! Что это такое, начинает проявляться вампирская жажда? Или просто нервы? Постепенно ситуация проясняется — это у них тут отделение неотложной помощи, куда набежали одновременно напуганные люди с верхних этажей и ничего не понимающие зеваки с улицы. Алукард раздвигает собой толпу и берет слово:
— Уважаемые, помощь уже близко, помощь уже идет! А чтобы она дошла быстрее, дайте дорогу! Дорогу, люди!
Шутку, похоже, ценю только я.
Лифт традиционно не работает, топочем наверх пешком. Второй этаж встречает гробовой тишиной. А больница, кстати, и правда хороша — мягкие цвета кругом, современные интерьеры, мягкие диваны, дизайнерские кресла, компьютеры и панели на каждом шагу. Богато живут. Точнее, наверное, жили.
У лестницы дежурит полиция, при виде нас они приободряются и кивают. Ну еще бы, такие симпатичные девчонки. Плюс Алукард. Ну, и Артур еще, да.
— Налево физические процедуры, направо амбулатория, — сообщает Алукард. — Нам направо.
Чем-то это неуловимо напоминает прекрасную игрушку «Дум 3». Пустые коридоры, нервные солдаты-полицейские, тягучая тревожная атмосфера. Только мигающих лампочек и открытых настежь врат ада не хватает. А, нет, хватает, вот как раз и двери с надписью Outpatient Department. Нам, я так понимаю, сюда.
Ух, ё-ё-ё… Плохой у меня глаз, плохой. Напророчила. Комната за дверью оказывается такой же уютной, как и та, на первом этаже. Кресла, плиточный блестящий пол, кушетки, широкие арочные окна. Неброский, но дорогой уют немного нарушает кровь, много крови. Размазанные следы на черно-белом кафеле, яркие отпечатки ладоней, как из плохого фильма, на стенах. Слева темнеет серый администраторский стол, угловатый и неприступный, как долговременная огневая точка. В этом углу крови особенно много.
Оборачиваюсь. Ребята немного побледнели, как и я, наверное, но держатся лучше, чем в прошлый раз. Привыкаем, втягиваемся. «Невинные», вашу мать.
Алукард вообще замер на пороге, втягивает носом воздух, обозревает окрестности. Ну да, на нем только контроль и оценка наших действий. Не допустить получения очередного «удовлетворительно». А также уничтожить упырей и спасти выживших. Если представится такая возможность.
Из-за угла доносится неразборчивый стон. Артур и Кристина слаженной парой перемещаются в ту сторону, наша двойка прикрывает. Эх, нехорошее это отделение, неправильной формы, много углов и дверей. Плюс балкончики и подсобки — вспотеем проверять.
Одиночный выстрел. Звук открывающейся двери. Еще один выстрел. Перемещаемся с Владой ближе, контролируем оба крыла коридора. Ага, тут обошлось без мутаций, инфицированные выглядят как обыкновенные люди. Обыкновенные, залитые кровью и бредущие наугад люди. Меньше эмоций, больше конструктива. Это просто еще один сериал про оживших мертвецов.
Сзади слышна короткая очередь и гулкий бабах винтовки Влады. Так, ну, пора и мне подключаться — пройдемся по противоположному крылу. Ставлю СВД на темно-вишневую кушетку, навожусь на цель, средних лет женщину в милой голубой пижаме. Спутанные светло-русые волосы мотаются из стороны в сторону при ходьбе, на одной ноге больничный тапок. А вот глаза самые обыкновенные — а то часто пишут, что у зомби, дескать, страшные мертвые глаза, от которых впадаешь в ужас и ступор. Ничего подобного, глаза как глаза — неподвижные, правда, уставившиеся в одну точку. Ну, вирус, наверное, и так получает всю необходимую визуальную информацию через периферийное зрение, а водить глазными яблоками по сторонам ему пока сложно.
Бах! Минус один у меня, счетчик тикает. Из глубины крыла приближаются еще двое, мужчина и женщина. Мужчина уже пожилой, с изрядным пузом, но тоже в пижаме, а женщина, похоже, переодевалась, когда ее застал вирус — пижамная рубашка и строгая деловая юбка сочетаются очень странно. Наглядная иллюстрация перерождения. Не отвлекаться. Три выстрела — женщина качнулась, и пуля прошла мимо — дело сделано. Минус три.
Мимо мелькает Артур, меняя на ходу магазин. Двигаюсь за ним, поглядываю по сторонам, благо двери во многие палаты распахнуты настежь. Кровь повсюду уже никакого отклика не вызывает — это я быстро адаптировалась. А вообще странное дело получается — инфицированы почему-то оказались только пациенты, весь персонал то ли был иммунным, то ли не заразился по какой-то другой причине. В одной из палат замечаю окровавленное тело человека не в больничной униформе, но и не в пижаме. Зашел проведать? Возможно. Смотрим дальше.
Выстрелы, выстрелы. Сменить магазин. Выстрелы.
В целом, целей не так уж и много пока, штук двадцать — двадцать пять. Элитная клиника, высокие цены — интересно, почему это случилось именно здесь?
Останавливаюсь. Что-то не так. В нескольких шагах от меня замирает Артур. Он тоже почувствовал?
Ненависть. Концентрированная, чистая, ничем не замутненная. Как черное облако, она клубится где-то впереди. Ладно, будем реалистами — она там не сама по себе. Просто в следующей комнате сидит кто-то, кто нас очень сильно не любит. Слишком сильно, раз мы это почувствовали. Это очень удачно.
Показываю Артуру, будто забрасываю баскетбольный мяч в корзину. Он кивает и жестом игрока в боулинг коротко размахивается гранатой.
Из двери вырывается черная смазанная тень, на долю секунды мелькают дикие глаза, оскаленный рот — а потом рука Артура безвольно повисает, сломанная у запястья. Спускаю курок, но тень искривляется, уходит левее. Выпущенная Артуром граната, правда, все равно закатывается в комнату.
Время послушно растягивается, сердце стучит как автомобильный двигатель, насыщенная дракулином кровь обжигает тело изнутри. Теперь мы двигаемся синхронно, и я могу рассмотреть своего противника. Точнее, противницу. Это молодая девушка в веселеньком розовом пуловере, джинсах и дешевых серых кроссовках. Иссиня-черные волосы прикрыты красной кепкой, какие носит местная шпана, из-под губ торчат клыки. А в руке — короткоствольный автомат — «узи», или что-то похожее. И наводится он как раз на меня!
Принимаю вправо, очередь проходит мимо. В этот момент, по-хорошему, Алукард должен понять, что происходит что-то не то. И прийти на помощь. По возможности. Если захочет, конечно.
В комнате запоздало гремит взрыв, вылетает, судя по звуку, окно, о стену напротив двери шваркают осколки.
Из-за спины вампирши гремит одиночный выстрел. Мимо, но спасибо Артуру, мог бы и проигнорировать мою невеселую ситуацию. Для вампирши, однако, все складывается еще более кучеряво — одна против двух, а в перспективе и против пяти — никаких шансов. Скалюсь, несмотря на злость. Это дракулин так влияет, обостряет чувство смешного. А может, я и сама уже наловчилась юморить на задании.
Стреляю, не целясь, девушка перекатывается — и напарывается грудью на очередь из автомата. Отлетает к стене, шипит, падая на одно колено, но оружие не выпускает, давая очередь куда-то в потолок. Краем глаза вижу движение сбоку, ага, это Влада с Кристиной подтягиваются, сейчас вампирше станет совсем печально.
Она это тоже понимает, поэтому отбрасывает бесполезный автомат и ускоряясь уже совсем невероятно, рвет к ближайшему окну. Попадаю вампирше напоследок в плечо, но это не особенно помогает, она выбивает стекло и рыбкой выплескивается наружу. Слышен шорох веток — тут под окнами какие-то безумные тропические пальмы растут — легкие удаляющиеся шаги, и все.
Да, что-то не очень мы себя показываем. Подлетают девчонки, Кристина бросается к Артуру, Влада — ко мне. Какая отточенная командная работа!
«Со мной все хорошо, сними ее из окна», — транслирую торопливо, чтобы не тратить время. Влада кивает, легко прыгает на подоконник и вскидывает к плечу тяжеленную винтовку. Феерическое, должно быть, зрелище для случайных прохожих.
Скорость происходящего понемногу замедляется. И потому что с упырями уже покончено, и потому что действие дракулина проходит. Но мозг по инерции хочет быстрого решения, большого финала, чтобы все скоро, однозначно и беспощадно, и можно было хлопнуть в ладоши и сказать «ну, вот и все». А выстрела все нет и нет, Влада стоит на подоконнике замершим изваянием и, кажется, даже не дышит. Если вампирша ушла, дело плохо, полиция тут не справится, а ей, чтобы подлечиться, наверняка придется сожрать минимум одного — а лучше двух человек. И ведь сожрет. А все потому, что мы не справились, снова не успели, не выстрелили вовремя, не сообразили…
Бах!
Отдача у PSG-1 зверская, так что Влада автоматически делает шаг назад. Только сзади ничего нет, подоконник же. Так она и летит, сжимая свою винтовку, головой вниз, черная фигурка на белом прямоугольнике окна — и падает прямо мне в руки. Я успеваю. Если вы скажете, что это выглядит избито и пошло, я с вами, пожалуй, соглашусь. Но мне в этот момент плевать.
— Я попала, — запрокинув голову, слабо говорит Влада. Я держу ее, чувствую ее запах, и в голове, честно говоря, нет вообще никаких мыслей вообще. Но соглашаюсь: она попала. И я вместе с ней.
* * *
Как выяснилось, кроме упокоенной девчонки (в голове дыра размером с кулак, восстановлению не подлежит), в отделении был еще один вампир — именно он, увидев влетающую гранату, и расколотил тогда окно, вывалившись наружу. Уйти у него были все шансы, наша четверка была слишком занята войнушкой, на полицию же вообще никаких надежд не возлагалось, не их полета это была тварь. Вампир это осознавал и питал определенный оптимизм.
Поэтому за него взялся Алукард. Он подождал, пока парень доберется до своего мопеда, припаркованного с другой стороны больницы, на Серкус-роуд, после чего прострелил ему голову. По крайней мере, так он нам эту историю изложил. У меня были сомнения, учитывая, что от его гигантского револьвера совершенно не пахло порохом, но рассказывать об этом я никому не стала.
Артур был героем дня, его попеременно пытались то увезти в близлежащую больницу, то оказать помощь на месте. Первое предложение Алукард решительно отверг, а второе ограниченно разрешил, приказав кольнуть обезболивающее и наложить шину. Остальное, дескать, сделают в спецбольнице.
Оставалось закончить с одним простым делом. Мы подошли к медицинской стойке на первом этаже, над которой висела надпись Casualty First. Неотложная помощь, типа. За стойкой сидела смуглая девушка в красной униформе и говорила по телефону, но, увидев нас, она быстро положила трубку со словами «я перезвоню».
— Добрый день, у нас есть несколько вопросов по случившемуся, — приветливо сказала я.
Девушка занервничала.
— Может быть, пригласить кого-то из начальства, мисс? Уверена, они гораздо лучше…
— Уверен, мы знаем, что именно гораздо лучше, — веско сообщил Алукард, придавив девушку взглядом. — Интересует точное время и обстоятельства произошедшего инцидента.
— Эмм… — дежурная несколько раз кликнула мышкой. — Одиннадцать тридцать — именно тогда поступил звонок из отделения амбулаторного лечения.
— Правильно ли я понимаю, что незадолго до этого в клинику обратился некий человек, жалующийся на недомогание, и вы отправили его в амбулаторию, что и положило начало упомянутому… прискорбному инциденту?
Девушка нахмурилась.
— Нет, все было не совсем так. Здесь, собственно говоря…
— Вы точно, на сто процентов уверены? — встрял Артур. — У вас же наверняка тут везде камеры, можно поднять записи и уточнить…
— Нет.
— Нет?
— Видите ли, сэр, — пояснила дежурная, — насколько удалось понять, все было несколько иначе. Перед этим… этой вспышкой болезни, нам сюда позвонила одна из инфицированных… То есть до того, как она… словом, потеряла адекватность. Так вот, она, конечно, наговорила много непонятного — очевидно, будучи уже под воздействием заболевания — но главная мысль прослеживалась совершенно четко: симптомы заражения проявились сразу же после того, как ей дала некое лекарство одна из наших медсестер, Бонни Паркер.
Алукард замер.
— То есть ее не… я хочу сказать, она ничего не упоминала о нетипичных пероральных контактах, или укусах, например? Реакция началась после приема медикаментов?
— Именно так, сэр, — подтверждает медсестра. — И это очень странно, ведь мисс Паркер работала у нас уже больше года, никаких замечаний и претензий к ее работе у нас не было…
Мы молча покидаем здание. Снаружи уже хорошо, шумно, но это другой шум, облегченный, уже нет в нем темной, страшной угрозы и ожидания неминуемого грядущего зла. Конечно, нет. Оно, это ожидание, все к нам переместилось.
— Умышленное заражение, да? — нарушает тишину Артур.
— Но это же… никакая не случайность, и тем более не эпидемия, — соглашается Влада.
— И ни фига не действия одиночки, — продолжает Кристина.
Все смотрят на Алукарда. Тот морщится.
— Ладно-ладно, я это скажу. Судя по всему, мы имеем дело с оперирующей в Британии террористической организацией. И она использует бактериологическое оружие.
Над головой неслись тонкие зимние облака.