Коля сидел на берегу небольшого пруда. Справа, в зарослях камыша, радостно квакали лягушки. Над водой низко летали ласточки. Коля посмотрел на ванночку с ребёнком, которая стояла на возвышении вдали от пруда. «Интересно, кто там, мальчик или девочка? Пойду посмотрю» – Коля встал, подошёл к ванночке и снял пластиковую крышку. Младенец радостно загугукал, поднял крошечные ручонки вверх. Коля приподнял одеяльце и пелёнку. «Мальчик… И совсем он на меня не похож… Или похож… Трудно понять, он такой маленький…»
Сзади со скрежетом открылись металлические ворота, из них вышел человек в грязном резиновом фартуке, надетом на голое тело, и тёмно-коричневых брюках, заправленных в высокие чёрные резиновые сапоги.
– Эй, – позвал он Колю. – Ты чё так рано припёрся? К нам раньше обеда обычно никто не приезжает…
Человек закрепил створки ворот металлическими прутами и спросил Колю:
– Ты только это привёз?
Коля взял ванночку, подошёл к воротам.
– Да, только его…
– Ну, заходи, первый раз тут у нас что ли? Что-то я тебя раньше не видел.
– Да, в первый…
Коля вошёл во двор за воротами. Перед ним стоял длинный одноэтажный барак, из его стены выходила конвейерная лента, перед лентой стоял широкий стол из нержавейки, на столе лежал большой окровавленный топор, бензопила и ещё какие-то инструменты. Неподалёку от дверей в барак виднелся высокий контейнер светло-зелёного цвета.
– Тя как зовут-то? – Человек в фартуке подошёл к столу, взял точило и начал водить им по лезвию топора.
– Коля.
– А меня – Никита… Будем знакомы, значить… Ты на какой ферме работаешь?
– На коровьей…
– А-а-а-а… ну, значить, часто видеться будем…
Коля посмотрел на лужу крови на земле возле стола, на грязный фартук Никиты, на мелкие осколки костей, валяющиеся по всей территории перед бараком и спросил:
– У вас тут мясобойня?
– Ну почему… Не только… Мы тут и мясо делаем, и кожу… Волосы, жир вытапливаем, у нас тут целое производство… Мы одной кожи знаешь сколько выдаём?
Никита с гордостью посмотрел на Колю.
– Если интересно, иди, погуляй, посмотри…
– А его куда деть?
– Да вон, возле контейнера поставь, я быстро… Доточу инструмент и потом им займусь… Этих надо отдельно от взрослых разделывать… Деликатес, блин…
Коля подошёл к контейнеру и заглянул в него. Там в беспорядочной куче лежали ступни, кишки, кисти рук, разрубленные на несколько частей головы, перемешанные с кровью и содержимым пищевых трактов, над всем этим месивом с громким гулом кружились жирные мухи. Коля оглянулся на Никиту.
– Он же живой ещё…
Никита поднял голову, посмотрел на Колю внимательно.
– Так это не надолго… Ставь, не жмись. Если ты такой чувствительный, давай, я тебе его в момент мёртвым сделаю!
Никита заржал, радуясь собственной шутке, поднял топор и помахал им в воздухе.
– Где я? – вдруг раздался тихий голос.
На разделочном столе сидел совершенно голый молодой человек и смотрел на Колю.
Коля открыл рот и хотел что-то ему ответить, как в этот момент Никита стремительно подбежал к столу и точно отмеренным движением ударил молодого человека тупой стороной топора по затылку. Тот обмяк и медленно упал на бок.
– Совсем Они охренели уже! – Никита обошёл стол с другой стороны и уложил молодого человека поровнее.
– В сознанке присылают! А если бы я не успел? Или отошёл на минутку?
Он поплевал на руки, взял топор поудобнее и чётким резким взмахом отрубил молодому человеку голову. Коля смотрел на всю эту картину в лёгком ступоре. «Это же вчерашний оратор» – подумал Коля. «Или очень похож на него… Нет, точно он…» Коля поставил ванночку с ребёнком возле контейнера и подошёл к столу. Голова молодого человека слегка шевелила губами, глаза медленно двигались в глазницах туда-сюда. «Точно, он…» – Коля посмотрел на Никиту. Тот перерезал большим ножом кожу, соединявшую голову оратора с шеей, толкнул голову, она с негромким стуком покатилась по столу и соскочила на ленту конвейера.
– Что с ним теперь будет?
– Мясо из него будет, – Никита засмеялся. – Жиру из него не натопишь, а немного мяса и костной муки очень даже получится.
Хорошо отработанными движениями Никита разделывал ещё тёплого человека на куски одинакового размера.
Коля помолчал, подавил в себе желание стошнить, и сказал:
– Я пойду по ферме пока погуляю…
Никита, не оборачиваясь, кивнул в ответ и включил конвейер. Куски мяса, лежащие на ленте, медленно поползли в барак.
Коля зашёл в барак, проследил глазами за движением мяса. После нескольких ступеней обработки паром, фиолетовым светом и ещё чем-то громким и шипящим, все куски падали в воронкообразный контейнер большой машины в дальнем конце барака. Снизу от машины шла толстая труба и уходила в кирпичную стену. Коля прошёл через весь барак, вышел на улицу и оглянулся. “Ну, как, собственно, я и думал…» – подумал Коля. «Труба заканчивается в стене и никуда не выходит…»
Коля посмотрел по сторонам. Он стоял посередине фермы, очень похожей на их коровью. Три барака, два двухэтажных деревянных дома, выгон только поменьше и забор вокруг фермы был металлический, а не деревянный. Коля постоял, подумал некоторое время, затем повернулся и пошёл обратно к Никите.
Тот уже закончил разделку оратора, стоял возле стола, вытирая инструмент, и смотрел на ванночку с младенцем.
– Чё так быстро? Уже всё посмотрел?
Коля не ответил и подумал: «Я идиот!..»
Никита положил инструмент на стол и направился к ванночке. Коля резко рванул с места, оттолкнул Никиту, схватил ванночку и забежал в барак. Сзади он услышал рёв:
– Ты совсем с дуба рухнул? Ты куда?
Коля пробежал сквозь барак, вылетел на выгон, остановился на секунду. Из барака доносилось громкое топанье резиновых сапог. Коля посмотрел на младенца, тот пускал слюни и таращил глаза на Колю.
«Вот я и попал! Дебил! На хрена мне это сдалось? Теперь не только его, но и меня скоро на мясобойню привезут!» – Коля изо всех сил побежал в сторону ближайшего барака. Чуть не споткнувшись об массивный порог, он открыл тяжёлую металлическую дверь. Барак действительно был, как две капли воды, похож на молочную ферму, только, вместо коров, в ячейках сидели, лежали и топтались мужики неестественных размеров. Все их мышцы были как будто накачены чем-то изнутри. Из правой ближней ячейки вышел качок, натянул до предела цепь, идущую от его ошейника, и начал размахивать руками, пытаясь добраться до Коли. Тот инстинктивно отодвинулся, прижал к себе ванночку с ребёнком и побежал по коридору. Жители фермы зашумели, закричали что-то, и в этот момент в дверь влетел Никита.
– А ну, по местам, скотины жирные! – заорал он и побежал за Колей, пиная по пути мужчин, заталкивая их обратно в ячейки. Они медленно расползлись по своим местам, шагая, как неваляшки. Их руки не опускались ниже уровня плеч, и ноги не сходились из за огромных, перевязанных венами мышц.
Коля выбежал из барака с другой стороны, огляделся, перехватил ванночку в другую руку и вбежал в следующий барак. В нем воняло нестерпимо, несмотря на полностью открытые окна и двери. Здесь было в два раза меньше ячеек, чем в мясном бараке. В каждой из них стояла широченная плетёная ковшеобразная кровать, на которой лежали длинноволосые люди, похожие на гигантские надувные шары. Они еле шевелились, часто пукали, к их ртам были приклеены прозрачные трубки, по которым бежала зеленоватая смесь. Из одной из ячеек высунулась пожилая женщина. Она сидела на небольшой табуретке и ручной машинкой состригала волосы с головы одного из воздушных шаров.
– Ты чего тут делаешь? – строго спросила она.
– Где у вас тут столовая?
Женщина пожевала губами, посмотрела на Колю, на ванночку у него в руках и сказала сердито:
– Как отсюда выйдешь – сразу направо, дальний дом…
– Спасибо! – прокричал Коля, пробегая мимо неё по коридору.
На пороге появился Никита, остановился и согнулся пополам, пытаясь отдышаться.
– Уф, как тяжело в сапогах бегать! Семёновна, куда он побежал?
Семёновна, не повернув головы, махнула рукой в сторону столовой.
– Что ты за ним бегаешь? Работы у тебя нету што ле?
– Он ребёнка утащил, зараза такая…
– Не твоего же, чего ты так раздухарился? Никуда он не денется отсюда. – Семёновна закончила стрижку, собрала волосы в большой пластиковый пакет и перешла в соседнюю ячейку, взяв с собой табуретку. Её обитатель никак не отреагировал на её появление и продолжил сосать еду из трубки, пялясь бессмысленно в потолок. Семёновна устроилась поудобнее, повернула к себе его голову и начала стричь.
– И то правда, что это я разбегался! – ответил ей Никита. Он постоял в бараке, отдышался окончательно, наблюдая за процессом добычи волос, и сплюнул смачно на пол.
– Ну ничего, – прошептал он про себя, – я тебя по особенному разделаю, когда время придёт!
Коля вбежал в столовую, на его счастье там никого не было. Он поставил ванночку с младенцем на пол и присел, тяжело дыша, на первую ступеньку лестницы на второй этаж.
«И что теперь? Куда я с ним?» – подумал он, поглядывая на выгон. За ним никто не гнался. «А зачем за мной бежать… Они сами разберутся со мной…»
Он посмотрел на ребёнка. От тряски во время бега тот уснул, лёжа на боку.
«Ладно… Вариантов у меня не много… Назад на мясобойню я ещё успею…»
Коля встал, подошёл к синей двери, открыл её и заглянул внутрь. Коридор с грязно-зелёными стенами и полом из уходил в темноту. Коля оглянулся на ванночку, поразмышлял некоторое время, потом вернулся, взял ванночку, зашёл в коридор за синей дверью и закрыл её за собой.
Полная темнота… Коля подождал пару минут, потом пошёл вперёд маленькими шажками. Светлее не становилось… Коля остановился, развернулся на сто восемьдесят градусов и пошёл обратно. Через некоторое время он упёрся в дверь. Коля нащупал ручку и подёргал её. Дверь не открывалась.
«И что? Всё? Попался?» – Коля почувствовал приближение паники. Он сел на пол, не выпуская из рук ванночки, облокотился спиной о дверь и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. “Похоже, придётся сидеть, пока кто-нибудь не откроет дверь снаружи… И не отведёт меня на разделку…»
Коля повертел головой, по прежнему ничего не было видно. За дверью было тихо, в коридоре тоже.
– Эге-гей! – Коля крикнул изо всех сил. Звук его голоса прозвучал глухо, как в бочке. Ребёнок завозился в ванночке. Он покряхтел немного, потом набрал воздуха в лёгкие и заорал во весь голос.
«Разбудил… Есть теперь, наверное, захочет…» – Коля поискал рукой в темноте, нащупал живот мальчика и начал его гладить, шушукая.
«И кормить-то его нечем… А на нашей ферме сколько хочешь молока…»
Ребёнок не реагировал на утешения и продолжал орать. Коля взял его на руки и попробовал покачать. Младенец замолчал не надолго, потом опять начал покрикивать и чмокать губами.
«Надо что-то делать…»
Коля на ощупь положил ребёнка обратно, взял ванночку за ручку, встал и ударил ногой по двери. Потом ещё раз.
– Эй, открывайте! Открывайте! Я тут! – Коля прислушался в темноте. С другой стороны двери послышалось лёгкое шуршание. А может, показалось… Коля постоял минуту и опять стукнул ногой по двери, и на этот раз она слегка приоткрылась. Когда его глаза привыкли к яркому свету, он тихонько толкнул дверь и вошёл в столовую.
У входной двери стоял Егорыч и с укоризной смотрел на Колю.
– Ой, какой громкий!
Из-за Егорыча в столовую протиснулась Женя. Она выхватила у Коли ванночку и, улыбаясь, сказала ему:
– Я его к маме отнесу, и там мы его покормим…
Она засмеялась, взяла ребёнка на руки и вприпрыжку побежала через выгон к третьему бараку.
Коля виновато посмотрел на Егорыча.
– Не смог я его там оставить…
Егорыч хмыкнул, махнул рукой, вышел на улицу и сел на скамейку возле столовой.
Коля подошёл к нему, посмотрел вслед Жене и спросил:
– И что теперь будет?
Егорыч помолчал, покачал головой, потом ответил:
– Уж решат как-нибудь за нас с тобой… Пока тебе сюда позволили вернуться…