Россию отстроят молодые руки!

И всё же надежда на исцеление России, на её великое будущее не оставляла Валентина Распутина даже в самые мрачные времена. Вглядываясь в новых самозваных «хозяев жизни», он утверждал:

«Нет, они не чувствуют себя хозяевами. Почти всё перевернули вверх тормашками, оболгали, изгадили, расхватали, а уверенности в безнаказанности нет. Чует кошка, чьё мясо съела. И боятся они не бунта. Но Россия — такая почва, такой климат, что и в сверхтерпеливом народе выращивает она возмездие в виде, выражаясь думским языком, делегированной наверх сильной личности. Ведь посмотрите: сделать из Сталина чудовище не удалось. Его оправдание в народе достигло, как мне кажется, чрезмерной святости. И не удалось, несмотря на все старания либералов, обелить ни Троцкого, ни Бухарина, его противников в продвижении к неограниченной власти. Это о чём-то говорит».

Когда в апреле 1998-го Виктор Кожемяко, корреспондент «Правды», заметив, что молодёжь — это будущее страны, прямо спросил писателя: «Как вы считаете, насколько глубоко она отравлена?» — Валентин Григорьевич убеждённо ответил:

«У меня впечатление, что молодёжь-то как раз не „вышла“ из России. Вопреки всему, что на неё обрушилось. Окажись она полностью отравленной и отчуждённой от отеческого духа, в этом не было бы ничего удивительного, потому что от начала „перестройки“ она вырастала в атмосфере поношения всего родного и оставлена была как государственным попечением, так и попечением старших поколений, которые разбирались между собой и своими партийными интересами.

Из чего я делаю эти выводы? Из встреч с молодёжью в студенческих и школьных аудиториях, из разговоров с ними, из наблюдений, из того, что молодые пошли в храмы, что в вузах опять конкурсы — и не только от лукавого желания избежать армии, что всё заметней они в библиотеках. Знаете, кто больше всего потребляет „грязную“ литературу и прилипает к „грязным“ экранам? Люди, близкие к среднему возрасту, которым от тридцати до сорока. Они почему-то не умеют отстоять свою личностность. А более молодые принимают национальный позор России ближе к сердцу, в них пока нетвёрдо, интуитивно, но всё-таки выговаривается чувство любви к своему многострадальному Отечеству.

Молодёжь теперь совсем иная, чем были мы, более шумная, открытая, энергичная, с жаждой шире познать мир, и эту инакость мы принимаем порой за чужесть. Нет, она чувствительна к несправедливости, а этого добра у нас — за глаза, что, возможно, воспитывает её лучше патриотических лекций. Она не может не видеть, до каких мерзостей доходят „воспитатели“ из телевидения, и они помогают ей осознать своё место в жизни. Молодые не взяли на себя общественной роли, как во многих странах мира в период общественных потрясений, но это и хорошо, что студенчество не поддалось на провокацию, когда вокруг него вилась армия агитаторов за „свободу“.

Ещё раз повторю: сбитых с толку и отравленных, отъятых от родного духа немало. Даже много. Но немало и спасшихся и спасающихся, причём самостоятельно, почти без всякой нашей поддержки. Должно быть, при поддержке прежних поколений, прославивших Россию».

…И вновь вспоминаются уверенные и — будем надеяться — провидческие строки писателя: «Всех патриотов в гроб не загнать, их становится всё больше. А если бы и загнали — гробы поднялись бы стоймя и двинулись на защиту своей земли. Такого ещё не бывало, но может быть. Я верю — мы останемся самостоятельной страной, независимой, живущей своими порядками, которым тыща лет».

 

Та, что скрасила трудные годы

После ухода Светланы Ивановны жизнь Валентина Григорьевича оказалась тесно связана с Ольгой Владимировной Лосевой, ставшей впоследствии его второй женой. Она познакомилась с семьёй Распутиных благодаря Марусе. Ещё студенткой пятого курса та пришла работать в редакционно-издательский отдел Московской консерватории, которым руководила Ольга Владимировна, тогда кандидат искусствоведения, а позднее доктор и профессор. Они сдружились, несмотря на разницу в возрасте. О. В. Лосева была женой известного музыковеда Евгения Владимировича Назайкинского — научного руководителя Марии Распутиной, которого она глубоко уважала и любила. Его кончина в апреле 2006 года стала тяжёлым испытанием для обеих. А всего через три месяца случилась новая трагедия — погибла Маруся.

Общее горе сблизило Ольгу Владимировну с Валентином Григорьевичем и Светланой Ивановной. На сороковины дочери она приезжала к ним в Иркутск, а с возвращением Распутиных в Москву постепенно стала в их семье своим человеком. После кончины жены она помогла Валентину Григорьевичу пережить тяжесть потери. Они были вместе до конца его жизни.

Вот отрывок из интервью Владимира Крупина: «Валентин всегда оставался человеком крепких семейных устоев, поэтому представить, что он кем-то увлечётся и побежит за юбкой, уверен, нельзя… Если бы не Ольга, то мы бы Валю потеряли раньше».

Жизнь своенравна: то наносит удар, то дарит радость. В 2013 году, 8 января, родилась правнучка писателя, которую назвали модным ныне у молодых родителей именем Алиса.

Летом того же года Валентин Григорьевич и Ольга больше недели прожили в Аталанке, а оттуда поехали в посёлок Вихоревка Братского района, к сестре писателя Агнии Григорьевне. Та придирчиво вглядывалась в московскую гостью и осталась довольна. В разговоре со мной она призналась: «Ольга очень общительная и душевная. Я видела, что Вале хорошо с ней. Радовалась, что он не один. И относились они друг к другу заботливо. Такое за один год не складывается, нужно долгое время».

В июне следующего, 2014 года Валентин Григорьевич и Ольга Владимировна вместе с иркутским губернатором совершили путешествие по Байкалу. Их сопровождала съёмочная группа телерадиокомпании «Иркутск». Журналистка, руководившая ею, рассказала позже в одной из местных газет: «Распутин был с Ольгой Владимировной. У них доверительные и трогательные отношения. Было ощущение, что Валентин Григорьевич снова позволил себе жить… Распутин просыпался очень рано и выходил на палубу. В начале июля на Байкале туманы, любоваться ими большое удовольствие. В такие минуты мы не мешали писателю, не подходили к нему. Но мы обедали, ужинали за одним столом, да и на палубе собирались компанией, и тогда все вместе общались. Он что-то спрашивал, рассказывал, комментировал, но больше наблюдал. И так умел слушать, что хотелось рассказать ему самое сокровенное. Ещё мы играли „в слова“, эту игру предложил Валентин Григорьевич. Соревноваться с писателем было трудно. Он находил такие слова, которых никто больше не знал. Ольга Владимировна возражала, что такого слова нет в русском языке, а Распутин, отшучиваясь, говорил: „Есть — в моих книгах!“ Он тонко шутил и чаще всего над самим собой… Мы провели на теплоходе четыре дня. Настроение у всех было хорошее, даже возвышенное. Рядом с Распутиным хотелось быть лучше».

Корреспондент газеты спросил: не кажется ли ей, что при разговоре с людьми писатель «держит дистанцию»?

Ответ был такой: «… писателю нужно и одному побыть. Сначала он словно присматривался к людям. Многие ведь подходили, чтобы хвалить его. А он смущался, когда его называли великим писателем. Думаю, Валентин Григорьевич просто защищал свои „границы“, берёг своё пространство, да и время, наверное. Он не любил праздных разговоров о себе, охотнее комментировал какие-то сторонние события. Знаете, после общения с ним всегда оставалось такое ощущение, что это очень близкий тебе человек. С ним чувствуешь себя спокойно и защищённо. Наверно, такое ощущение было у всех, кому посчастливилось побыть с ним рядом».

В то лето и я встречался с Распутиным. В Иркутском драматическом театре проходили традиционные литературные встречи с известными писателями России. В родственном кругу коллег Валентин Григорьевич выглядел даже молодцевато.

Однако вскоре в Иркутске он попал в больницу. Выяснилось, что та же болезнь, которая унесла Светлану Ивановну, поразила и его. Лечиться решено было в Москве. Когда он уже находился в онкологическом центре, мы общались по телефону — я высказал желание навестить его. Он ответил: «Не нужно. Здесь и здоровый, насмотревшись на жуткие картины, заболеет». Мужество и в эти дни не оставляло его.

Но выпадали на его долю и радости: в 2015 году, в день Рождества Христова, у Сергея родилась дочь Надежда.

В последние месяцы жизнь Валентина Григорьевича почти поровну распределялась между больницей и домом. Дома он в последний раз принял причастие, а соборовали его уже в реанимации одной из московских клиник, где он находился с начала марта. Там с ним попрощалась внучка Антонина, живущая в Москве, там с ним до самого конца была Ольга Владимировна.

Валентин Григорьевич умер в ночь с 14 на 15 марта 2015 года, не дожив до своего 78-летия несколько часов.

 

Скорбь

На кончину Валентина Григорьевича Распутина со скорбью откликнулось множество людей самых разных взглядов, убеждений, социальных положений. В первую очередь хочется вспомнить слова соболезнования Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, так ёмко выразившего значение писателя для нашей культуры.

«Дорогие братья и сестры!

С чувством глубокой скорби воспринял известие о кончине Валентина Григорьевича Распутина, с которым меня связывали личные добрые отношения. Выражаю соболезнования его родным и близким.

Почивший принадлежал к числу тех наших выдающихся современников, кого ещё при жизни считали классиком, на чьих книгах выросло не одно поколение читателей. Творчество Валентина Григорьевича проникнуто горячей любовью к России и её народу. Он был настоящим художником слова, глубоко чувствующим самобытную красоту и силу русского национального духа. Всю свою жизнь писатель посвятил служению непреходящей Истине, которую обрёл в Православной Церкви, став её верным сыном.

В последние годы Господь посетил почившего тяжёлыми испытаниями, связанными с потерей близких, а также серьёзным недугом. Но всё ниспосланное ему он старался переносить мужественно, с подлинно христианским терпением и смирением, сохраняя веру в Премудрый Промысл Божий.

Да упокоит Владыка жизни и смерти Господь наш Иисус Христос новопреставленного раба Своего Валентина в селениях праведных, где несть ни болезнь, ни печаль, ни воздыхание, и сотворит ему вечную память».

В телеграмме, направленной семье Распутина, президент России Владимир Путин писал:

«Ушёл из жизни большой писатель, настоящий гражданин и патриот, честный, обладающий огромным внутренним достоинством человек, которому верили и которого безгранично уважали. Он преданно, подвижнически служил Отечеству и народу, сердцем болел за судьбу России.

С особым, тёплым чувством вспоминаю наши встречи с Валентином Григорьевичем, его удивительную искренность и открытость, твёрдую приверженность своим убеждениям и принципам.

Валентина Григорьевича Распутина больше нет с нами, но остались его книги, пронизанные любовью к родной земле, верой в высокое предназначение человека, в торжество непреходящих духовных, нравственных идеалов».

А то, что президент «является поклонником творческого таланта писателя» и помнит «глубокие продолжительные беседы с ним», известно со слов его пресс-секретаря.

«Горькая весть обожгла нас, — говорилось в телеграмме Союза писателей России. — Завершился земной путь великого гражданина, нашего национального героя — участника сражений за русского человека, Русскую землю, русский Байкал, русское слово… Мы с нетерпением ждали каждую его новую книгу, были благодарными зрителями спектаклей и фильмов, созданных по его драгоценным произведениям. В его Слово вслушивалась вся совестливая Россия».

Председатель КПРФ Геннадий Зюганов в беседе с журналистом произнёс слова, которые могли бы повторить многие соотечественники:

«Вместе с Валентином Григорьевичем мы прощались с Матёрой, собирали деньги для Марии, защищали священные воды Байкала, учились жить и любить по законам совести. Власть не всегда прислушивалась к нему, хотя он умел говорить ей своим тихим голосом самую жёсткую правду. Такие люди, как Распутин, не умирают. Смысл его жизни заключался в том, чтобы любить Россию, какой бы она ни была, какие бы трудности не испытывала».

Доктор филологии китаянка Ван Лидань, чей рассказ о встречах с Валентином Распутиным приводился выше, написала:

«Узнав о его уходе, я поняла, что потеряла очень близкого русского друга и наставника. Ведь именно из творчества Валентина Григорьевича я узнала столько глубокого и интересного о России, о русской культуре, благодаря ему я так близко познакомилась с русской жизнью, с нравственными истоками русской культуры».

17 марта в храме Христа Спасителя состоялось прощание с писателем. Тысячи москвичей, в том числе и президент, прошли перед его гробом и возложили цветы.

А на следующий день здесь же Патриарх Кирилл провёл отпевание верного сына России.

19 марта с Валентином Распутиным прощался Иркутск. Гроб с телом покойного, установленный в Знаменском кафедральном соборе, утопал в цветах, которые несли и несли земляки писателя. Панихиду совершил митрополит Иркутский и Ангарский Вадим. После кончины Валентина Григорьевича, когда в регионе был объявлен четырёхдневный траур, Владыка выступил перед ученицами православной гимназии, которую опекал писатель, с напутственным словом:

«Мне бы хотелось только одного: чтобы вы в своём сердце сохранили светлую память о нём. Не просто как о человеке, а как о наставнике. Помните о его духовном наследии, которое он завещал всем нам, его неподдельную, самоотверженную любовь к людям, к Отчизне, к своей земле, любовь к вам».

Похоронили Валентина Григорьевича Распутина на территории старинного Знаменского монастыря, у стен кафедрального собора.