Георгий Лозанов и интенсивное обучение иностранным языкам

Современное интенсивное обучение иностранным языкам абсолютно неотделимо от имени Г. Лозанова, который был не только пионером в этой области, но и гениально определил те основные методические линии, которые в открытой или завуалированной форме, в большей или меньшей мере присутствуют практически во всех существующих на этот день интенсивных методах и методиках.

В 60-х годах XX века Г. Лозанов, как тонкий психолог, кем он, собственно, является и поныне, научно и интуитивно открыл неизведанные дотоле пути и тропинки к скрытым в подсознании резервам человеческой психики, которые можно определенным образом активизировать с целью ускорения и повышения эффективности процесса обучения, т. е. его интенсификации. Все, что было и есть в теории интенсивного обучения иностранным языкам после Г. Лозанова, следует рассматривать либо как расширение и модернизацию этих путей, либо как их варварское «затаптывание». Однако и в том, и в другом случае основная «колея», проторенная Г. Лозановым, остается неизменной.

Справедливости ради, надо отметить, что иногда модернизация метода Г. Лозанова является настолько радикальной, что превращает первоначальный продукт в нечто совершенно новое и непохожее на своего предшественника – так, в современном сверхзвуковом самолете трудно рассмотреть очертания дирижабля, а в морском лайнере – контуры лодки-пироги. Так произошло и в случае с ИЛПТ – введение в обучение иностранным языкам групповой психотерапии в форме психологических тренингов не только кардинально видоизменило обучение и подняло его на уровень высоких и тонких учебных технологий, но и явилось новым мощным двигателем его интенсификации. Можно сказать, что таким образом родился абсолютно новый метод обучения. И тем не менее в истоках этого метода можно найти ручейки свежих и поныне идей Г. Лозанова.

Советская психологическая наука, которая состояла на службе у отечественной педагогики и флагом которой была теория деятельности, преувеличивавшая, как уже отмечалось, роль «коры» в ущерб «подкорке», сознания (с его планированием и контролем) в ущерб бессознательному, активного внешнего действия в ущерб пассивным формам психических и психофизиологических процессов [80, с. 9], не смогла полностью принять и по достоинству оценить суггестопедический метод Г. Лозанова, построенный на активизации резервов подсознания.

А. А. Леонтьев, признавая, что на рубеже 60-х – 70-х годов, т. е. на начальном этапе распространения интенсивных методов обучения иностранным языкам в СССР, воспроизводилась методика Г. Лозанова, тем не менее, категорично подчеркивает, что «ее теоретическое обоснование и тогда было неприемлемым для нас» (для нашей страны. – И. Р.) [230, с. 3]. В дальнейшем прогрессивнейшая для того времени лозановская система обучения была скрещена с отечественным деятельностным «сознательно-практическим методом», что преподносилось как «уникальная реализация некоторых прогрессивных тенденций в общей педагогике и дидактике» [230, с. 3]. Практически все суггестивные принципы, опирающиеся на функционирование человеческого подсознания, были заменены в этом методическом гибриде на деятельностное «создание эмоционального климата в коллективе», его активную «воспитывающую роль» и т. п., а от имени Г. Лозанова, даже люди непосредственно у него учившиеся, фактически отреклись. Таким образом, лозановской синей птице не просто подрезали крылья – ее насильно скрестили с курочкой-рябой и лишили своего родителя. От глубокого внутреннего содержания лозановского метода остались в основном внешние атрибуты. Однако и их часто пытались потихоньку «приватизировать», применяя при этом простейший и не вполне достойный способ «умалчивания»: просто не указывалось, что впервые тот или иной прием, та или иная идея были апробированы Г. Лозановым, и практически не давалось ссылок на его имя.

О методе Г. Лозанова в свете психотерапевтической теории обучения, а также в свете факторов развития и активности в обучении нами было сказано уже немало. В данной главе мы рассмотрим этот метод в ракурсе интенсификации обучения и сопоставим его с ИЛПТ. Это сопоставление будет представлено как своего рода «описательный диалог» между двумя системами.

 

Основы суггестопедической теории Г. Лозанова и ИЛПТ

Еще 40 лет назад Г. Лозанов зорко обратил внимание на то, что динамика жизни постоянно растет. В своем учении, которое иногда называют «теорией резервных возможностей человека», он исходил из того, что данный фактор требует пересмотра системы образования в сторону значительного ускорения темпов обучения всех возрастных групп и по всем дисциплинам, в том числе иностранным языкам.

Здесь сразу можно заметить, что если идея интенсификации обучения, к которой пришел Г. Лозанов, стала актуальной еще в 60-годы XX века, то что же говорить о жизни современной, когда ее динамика не просто растет, а стремительно рвется вперед? Уже сам этот факт говорит о том, что сегодня требуются намного более мощные рычаги интенсификации обучения, чем это было 40 лет назад, и чем предлагал сам Г. Лозанов. И ИЛПТ такие рычаги предоставляет.

Как чуткий психолог, Г. Лозанов полагал, что прежде всего нужно разрушить укоренившийся в обществе стереотип, приравнивающий обучение к каторжному труду и порождающий боязнь обучения. Кроме того, он считал необходимым избавиться и от иного социального стереотипа, согласно которому познавательные возможности человека ограничены. «Действительно, – говорил он, – начиная с раннего детства, способности личности предполагаются ограниченными неким уровнем средних способностей человека, который определяется авторитетом компетентных лиц», в реальности же дело обстоит совсем иначе [250, с. 89].

Опираясь на свой медицинский и психотерапевтический опыт, он также высказывал убеждение, что традиционная педагогика не задействует в полной мере всех достижений смежных с ней дисциплин: психологии, физиологии, медицины. Традиционный «учебный процесс, – писал Г. Лозанов, – ориентирован на определенные функциональные структуры личности, … связанные с незаинтересовывающим, логически формализованным, неэмоциональным, механическим преподаванием. Он как бы противопоставлен естественному, полнокровному участию человека во всем, с чем он ежеминутно сталкивается в жизни. Этот подход не учитывает того, что человек постоянно на что-то реагирует, причем реагирует одновременно сознательно и бессознательно. Таким образом, разные части мозга, кора и подкорка, а также оба полушария всегда функционируют одновременно, подобно тому, как в центральной нервной системе одновременно идут процессы анализа и синтеза» [250, с. 89].

Боязнь обучения в совокупности с традиционной точкой зрения об ограниченности человеческих возможностей порождает, по мнению Г. Лозанова, неверие людей в собственные силы и так называемый «школьный невроз»; для многих обучение превращается в хроническую травму.

Принимая во внимание все вышеперечисленное, Г. Лозанов строит свою, особую педагогическую систему, стержнем которой является суггестия – т. е. внушение, и которую он называет суггестопедией. «Каждый нормальный и здоровый человек в некоторой степени является внушаемым», – говорит Г. Лозанов. «Суггестопедия, – продолжает он, – обращается ко всему комплексу возможностей человека»; она возвращает ему веру в себя, дает ощущение внутренней свободы, использует способность человека «не только к активному, но и пассивному вниманию», не только к сознательной, но и к «бессознательной периферийной перцепции» [250, с. 91].

Все эти замечания и наблюдения Г. Лозанова справедливы и по сей день, и ИЛПТ их полностью принимает, однако задачи современного обучения намного масштабнее. Сегодня, в активно перестраивающемся мире, учатся как молодые люди, так и люди пожилые, которые вынуждены не только приобретать новые знания, но и переучиваться. Взрослым, а пожилым людям тем более, приходится не только преодолевать барьеры страха перед обучением и самими собой, комплексы прошлых неудач, им необходимо в короткие сроки настроить внимание, обострить восприятие, улучшить память, перестроить мышление и т. п. Всего этого невозможно добиться, прибегая к одному лишь средству внушения, несмотря на его достаточно большие возможности. Ведь сам Г. Лозанов призывал более широко использовать в педагогике «достижения смежных с ней дисциплин: психологии, физиологии, медицины». Суггестия является важной частью ИЛПТ, однако данный метод еще глубже вторгается в психологию, физиологию и медицину, прибегая к средствам психотерапии и психокоррекции в виде психологических тренингов, которые способны действенно влиять на все структуры и функции человеческой психики, как на уровне сознания, так и подсознания человека.

«Суггестивность является основным и универсальным качеством человеческой личности, путем которого осуществляется неосознаваемая взаимосвязь личность – среда», – пишет Г. Лозанов [247, с. 55].

Однако ИЛПТ действует не только на уровне достаточно пассивной, или, по выражению Г. Лозанова, «псевдопассивной», суггестивной «взаимосвязи личность – среда». Этот метод при помощи особых тренинговых «рычагов» целенаправленно воздействует на механизмы речи и те психические, физиологические, поведенческие и деятельностные структуры личности, которые способствуют овладению иноязычной речью.

Г. Лозанов считает, что резервы познания у человека огромны, они скрыты в неосознаваемой сфере его психики. Внушение поступает в эту неосознаваемую психическую зону и активизирует имеющиеся внутренние резервы личности.

Г. Лозанов ищет в суггестии прежде всего пути повышения запоминания материала и ускорения автоматизации приобретаемых навыков. При этом, – полагает он, – происходит и общая активизация интеллектуальных и творческих резервов личности [247, с. 127].

Все это совершенно бесспорно. Однако для скорейшего и эффективного овладения человеком иноязычной речью его внутренние резервы должны быть не только активизированы, но и развиты, скорректированы и направлены в определенное русло. Так, например, память пожилого человека можно не только активизировать, чтобы он вспомнил многое из забытого им прежде; его память можно целенаправленным образом натренировать, причем используя, как средства на уровне сознания, так и подсознания. И это будет не чистой суггестией, а особым психологическим тренингом – частью ИЛПТ. Причем ИЛПТ тренирует не только память – он развивает человека комплексно: от простейших реакций и ощущений до сложной эмоциональной, умственной и поведенческой сферы.

Каждая мысль, каждое чувство, каждое восприятие, каждое движение души, – абсолютно правильно замечает Г. Лозанов, – сопровождается комплексом не только осознанных переживаний, но и туманным облаком переживаний неосознанных, фоновых, находящихся на периферии сознания. Так же происходит и с речью. Ее смысл, ее содержание попадает в самый центр сознания, где подвергается его критической обработке. Однако человек реагирует не только на специфическое значение слова, он реагирует и на целый набор сопутствующих слову неспецифических раздражителей, количество которых может быть неизмеримо велико. Сюда можно включить жесты, походку, мимику собеседника, выражение его глаз, его интонацию и дикцию, ряд незаметных для сознания идеомоторных движений, окружающую обстановку и вообще все то, что связано в данный момент с произнесением слова. Следы от этих раздражителей остаются в тени сознания, но могут быть вызваны в его центр, стоит человеку увидеть знакомый жест или услышать знакомую интонацию [247, с. 64]. Такие раздражители Г. Лозанов называет суггестирующими, т. е. принадлежащими суггестии.

Г. Лозанов считает, что одним из мощнейших средств суггестии, или неспецифических раздражителей периферии сознания, являются средства искусства, призванные в обучении иностранным языкам тем или иным способом сопровождать речь.

Данные наблюдения Г. Лозанова чрезвычайно значимы для обучения. Но являются ли указанные выше раздражители только суггестирующими? Нам думается, что нет. Функция таких раздражителей, на наш взгляд, намного шире. И. П. Павлов, например, рассматривал данное явление с точки зрения своего учения о «двух сигнальных системах действительности» – одной словесной, а другой – сопутствующей ей и данной нам в ощущениях, осознаваемых и неосознаваемых. (Более подробно этот вопрос мы обсудим в отдельной главе.)

Указанные Г. Лозановым раздражители мы бы назвали экстралингвистическими, обеспечивающими связь языкового с психическим. Так, именно через такие экстралингвистические раздражители человек впитывает с молоком матери не только просодику родной речи, мгновенно отличающую его от жителей другой области или региона, но также менталитет, культуру и обычаи своего народа. Такое случается и во взрослом возрасте: кто из нас не замечал, как человек, много лет проживший, скажем, в США, начинал совершенно непроизвольно говорить с американским акцентом и думать, опираясь на зарубежную ментальность? Таким образом, то, о чем говорит Г. Лозанов, – это не просто внушение, это особый психический феномен, при помощи которого, например, человек совершенно непроизвольно и глубоко овладевает родной речью, и данный феномен ИЛПТ всесторонне использует.

Говоря же о средствах искусства, отметим, что они могут не только суггестировать, сопровождая обучение, но и быть его действенным психотерапевтическим средством, как, скажем, музыкотерапия. А также – источником культуры, воспитания и хорошего вкуса.

 

Суггестопедическиий процесс обучения иностранным языкам по Г. Лозанову и ИЛПТ

Лозановский суггестопедический процесс обучения базируется на трех основных принципах: 1) «принципе радости и ненапряженности», 2) «принципе единства сознательного и подсознательного», 3) «принципе суггестивной взаимосвязи».

Первый принцип подразумевает, что обучение должно проходить в приятной атмосфере и не сопровождаться каким-либо напряжением. «Умственная релаксация и внутреннее сосредоточение, если их правильно развивать, – пишет Г. Лозанов, – приносят удовлетворение и снимают стресс» [250, с. 91].

Второй принцип означает, что наряду с сознательными факторами, действующими в педагогическом процессе, необходимо использовать множество факторов бессознательных. «В захлестнутом информацией современном мире было бы неоправданно концентрировать наше внимание только на той информации, которая сознательно попадает в эту категорию. Вне ее имеется другая информация, которую мы усваиваем благодаря периферийной перцепции», – убеждает нас Г. Лозанов [250, с. 92].

Третий принцип предполагает, что преподаватель должен по принципу обратной связи получать информацию об усвоении учащимися предмета урока. При этом он должен опираться на индивидуальный (а мы бы уточнили – личностный, как в ИЛПТ) подход к учащимся, сообразно их способностям [250, с. 92].

Все эти принципы полностью нашли свое отражение и в ИЛПТ, однако данному методу этого оказалось недостаточно. Помимо трех указанных принципов, наша система обучения базируется также и на целом ряде иных положений. Более конкретно это:

1) Принцип единства обучения и развития личности на основе теории пожизненного развития психических функций.

2) Принцип органичного единства человека, речи и ее обучения, т. е. обучения речи не как предмету, а как развитию человека и его речи в обучении.

3) Принцип соотнесенности всех граней обучающей системы с соответствующими аспектами речи, подлежащими развитию и формированию.

4) Принцип рассмотрения речи не чисто лингвистически, а с включением ее в единую систему психических процессов, свойств и состояний личности.

5) Принцип построения системы обучения как психотерапевтической, поскольку речь рассматривается в единстве с человеческой личностью – как неотъемлемая часть ее психики, благотворное влияние на которую при помощи психотерапевтических средств способствует речевому развитию.

6) Принцип построения системы обучения как психокоррекционной, поскольку средства психологической коррекции предполагают направленное воздействие на определенные психические структуры (речевые и сопряженные с ними) с целью их эффективного развития.

7) Принцип построения системы обучения как онтогенетической, т. е. по модели естественного развития речи в онтогенезе.

8) Принцип построения системы обучения как акмеологической, т. е. направленной на обучение взрослого человека с учетом его возрастных психологических характеристик.

9) Принцип построения системы обучения как психолингвистической, ориентированной на развитие языковой и речевой способности, процессов речевосприятия и речепорождения через раскрытие механизмов их функционирования.

10) Принцип построения системы обучения как лингво-психологической, ориентированной на общие психологические законы человека и его речи.

11) Принцип построения системы обучения как интегративной и междисциплинарной, что подразумевает как опору на интегративную модель речи, так и синтез междисциплинарных обучающих средств.

12) Принцип активности обучения, который подразумевает активность самого познаваемого явления – речи (или языка в действии), активность человека, его познающего и активность средств – тренингов, помогающих в этом человеку.

13) Принцип интенсивности обучения, которая обеспечивается за счет активизации и развития всех психических процессов, формирующих речь.

(Подробнее о принципах и механизмах обучения через ИЛПТ см. гл. VI).

В соответствии со своей суггестологической теорией Г. Лозанов разрабатывает специальный суггестопедический курс обучения иностранным языкам, куда входит и особый суггестопедический учебник.

«Если мы хотим понять, каковы особенности суггестопедического обучения иностранным языкам, – пишет Г. Лозанов, – следует направить внимание … на основные психологические (т. е. «суггестологические») задачи». Кратко эти задачи таковы: а) «преодоление антисуггестивных барьеров у обучающихся с тем, чтобы помочь им переступить за пределы возможностей их интеллектуально-мнестических функций, ограниченных общественной суггестивной нормой»; б) осуществление целостного подхода к личности с целью оказания на нее психотерапевтического, психогигиенного и психопрофилактического эффекта [249, с. 10].

Если для Г. Лозанова между психологическими и суггестологическими задачами обучения стоит знак равенства, т. е. применяемая им психология ограничивается только суггестологией, то психологические задачи ИЛПТ намного объемнее, что нашло свое отражение в основных принципах обучения через ИЛПТ и его учебных технологиях. И, конечно, лишь психотерапевтическим, психогигиенным и психопрофилактическим эффектом в ИЛПТ дело не ограничивается.

Для решения своих задач в суггестопедическом курсе обучения Г. Лозановым предусматривается: 1) «предварительная психологическая подготовка» учащихся, куда, в частности, входит встреча учащихся с обучающим персоналом, который «своим поведением подсказывает уверенность в результатах обучения»; 2) проведение психологических и филологических тестов, «подсказывающих глубокое и тщательное отношение к каждому учащемуся в отдельности», а также 3) ознакомление с суггестивной инструкцией относительно характера обучения [249, с. 11].

Данные положения ИЛПТ считает важными и с успехом использует, однако тесты имеют в ИЛПТ не только суггестивное значение: по их результатам для учащихся составляются индивидуальные многопрофильные программы обучения, инкорпорированные в общий групповой лингво-психологический тренинг. Таким образом, каждому учащемуся, несмотря на то, что он обучается в группе, обеспечивается сугубо личностный подход.

Одним из главных достояний Г. Лозанова является учебник, принцип построения которого взят на вооружение практически всеми интенсивными системами, в том числе и ИЛПТ. Этот учебник построен по тематическому принципу и состоит из диалогов, «каждый из которых имеет собственную фабулу и интригу». «Сама тема распределена на подтемы, сообразно с моментами развивающегося действия». К каждому тематическому диалогу добавлен текст на основе монологической речи и краткие грамматические комментарии. Все учебные тексты имеют «подчеркнуто эмоциональный и анекдотический характер, что облегчает суггестивность». Каждому ученику на занятиях присваивается коммуникативная роль [247, с. 132–133].

Учебный материал и в лозановском курсе, и в ИЛПТ подается «глобально, большими кусками, без предварительного запоминания отдельных элементов, без зазубривания лексики, грамматики и моделей, преобладает смысловое начало и незамедлительное включение в коммуникативную практику, а запоминание отдельных составных частей подразумевается как бы «на втором плане», хотя это не означает, что преподаватель не следит незаметно за тем, как идет усвоение отдельных фонетических, лексических и грамматических элементов». Такой подход к обучению также является особой заслугой Г. Лозанова и используется абсолютным большинством интенсивных курсов.

Сам учебный процесс по Г. Лозанову строится на базе «твердой ритуально-суггестивной структуры, которая пронизана множеством элементов, взятых из области искусства» [249, с. 11].

ИЛПТ также не избегает определенной ритуальности, однако, вряд ли ее можно назвать «твердой ритуально-суггестивной структурой». Скорее, используются некоторые ритуальные элементы, причем достаточно гибко. Так, например, каждое занятие в ИЛПТ обычно начинается со звуков чудесной, божественной музыки, которые раздаются в полумраке аудитории. Педагог берет в руки свечу, зажигает ее и говорит: «Это не просто свеча в моих руках. Это свет и тепло моего сердца, и я полностью дарю его вам. Сейчас мы будем передавать эту свечу по кругу, и когда она коснется ваших рук, то станет теплом и светом ваших сердец». И все передают эту свечу из рук в руки с самыми добрыми пожеланиями (конечно, на иностранном языке). Как мы уже сказали, так, как правило, начинаются наши занятия, но в ряде случаев так они могут заканчиваться, а начинаться каким-нибудь бодрым действием. Здесь очень важно при помощи эмпатии с первых мгновений занятия понять настроение и самочувствие группы и применить ту психотехнику, которая необходима «здесь и сейчас».

В структуру лозановского суггестологического учебного процесса входят следующие этапы: «дешифровка – беглое знакомство с новым материалом; активный сеанс – однократное, с особой интонацией, чтение преподавателем нового материала; концертный сеанс – прослушивание концерта из специально подобранных музыкальных произведений, преимущественно из классики, при одновременном спокойном однократном чтении преподавателем нового материала; разработка – первичная и вторичная, репродукция и продукция, т. е. активизация материала с помощью суггестивных этюдов, новых ситуаций, задач и пр.» [249, с. 11–12].

«При дешифровке, – говорит Лозанов, – преподаватель подсказывает «на втором плане», что материал, хотя и велик по объему, непременно будет усвоен и даже уже отчасти усвоен. В активном сеансе интонация преподавателя («интонационные качели» с их «программным», «мягким» и «торжествующим» произнесением материала) подсказывает, что материал уже запомнился. Во время концертного сеанса делается установка на легкое приятное запоминание материала одновременно с приятными концертными переживаниями… Посредством небольших этюдов и спектаклей достигается уверенность в себе, в том, что можно осуществить коммуникацию на базе пройденного в курсе материала» [249, с. 12].

Здесь, как мы видим, все подчинено единственной цели – суггестии. ИЛПТ опирается на этот фактор, но он опять-таки не является в нем решающим. В ИЛПТ, например, отсутствует этап «дешифровки», а все начинается прямо с «активного сеанса» – однократного, с особой артистической интонацией, прочтения преподавателем нового материала, вводящего учащихся не только в новую ситуацию, но и «погружающих» их (сначала на уровне слуха) прямо в иноязычную речь. Потом происходит «активная разработка» этого материала (уже на уровне говорения) не просто при помощи этюдов и игр, а при помощи особых психотехник – тренингов, основная цель которых – не суггестия, а развитие человека и всех граней его речи: психических, физиологических, деятельностных, поведенческих и, конечно, лингвистических. «Концертный сеанс» также не является панацеей. На самом деле, он заменен в ИЛПТ особым курсом музыкотерапии; кроме того, в качестве домашнего задания ученики слушают текст, положенный на специальную музыку, как радиоинсценировку.

Важную роль в лозановском курсе играет «суггестивный фактор двуплановости», который включает следующие «элементы искусства, спаянные в одну систему: музыка, интонация, артистизм педагога, концертная и в то же время игровая атмосфера».

Все это присутствует и в ИЛПТ. Однако упор в нашем курсе делается не на «концертность», а на «психологический театр», и не столько на артистизм педагога, сколько на то, чтобы главными действующими лицами, актерами и творцами себя ощущали, прежде всего, сами ученики.

«Высокий эмоциональный тонус», «осмысленная инфантилизация», «непрерывное практическое убеждение в положительном педагогическом и медицинском эффекте, – все это поддерживает мотивацию и возрастающее желание обучаться», – пишет Г. Лозанов [249, с. 12–13]. И мы с ним совершенно согласны. Однако помимо этого, в результате применения Интегративного лингво-психологического тренинга, человек с первого дня занятий ощущает и осознает происходящие с ним положительные перемены, а вместе с ними и то, как зарождается в нем иноязычная речь.

Таким образом, основным механизмом интенсификации учебного процесса в лозановском курсе является суггестия, которая призвана активизировать те ресурсы человека, которые скрыты в его неосознаваемой психической активности. ИЛПТ же не только активизирует эти ресурсы, но и целенаправленно развивает и формирует при помощи особых психотехник те психические структуры и процессы, которые содействуют речевосприятию и речепорождению.

Чтобы на деле сравнить степень эффективности обеих систем, приведем следующие факты. Суггестопедический курс предназначен в первую очередь для учащихся школ и вузов. Он рассчитан на 120 учебных часов, в результате которых человек овладевает примерно 1800 лексических единиц на основе всей нормативной грамматики; при этом занятия проходят по 4 часа ежедневно, обычно по утрам и с отрывом от производства. Что касается ИЛПТ, то этот курс позволяет даже пожилому человеку за 100–110 учебных часов овладеть 3–5 тысячами лексических единиц также на основе всей нормативной грамматики; и это при том, что занятия проходят по 4,5–5 академических часов через день, по вечерам, после тяжелого рабочего дня.

В заключение можно сказать следующее. Заслуга Г. Лозанова состоит в том, что он, пожалуй, первым обратил внимание на то, что необходимо более активно использовать возможности подсознания человека, и построил на этом положении особый учебный курс, элементы которого стали неотъемлемой частью абсолютного большинства существующих ныне систем интенсивного обучения иностранным языкам. Однако если 40 лет назад для того, чтобы активизировать внутренние резервы человека, действительно, хватало суггестии (которую Г. Лозанов сделал знаменем своего учения) и было достаточно просто изменить форму обучения, наполнить ее элементами искусства, игры и концертной деятельности, то современная жизнь, которая насыщает и пресыщает человека всем, чем только можно – от информации до зрелищности, оставляет для суггестии не так много места и для получения хороших учебных результатов требует иных, более тонких и глубинных подходов к личности. Именно такие подходы и предлагает ИЛПТ.