Предпосылки

Свойственные земледельческим народам потребности предопределяют, что в ходе своего культурного развития они вынуждены изобрести или заимствовать календарную систему. Исходя из периодичности земледельческих циклов и желая точно знать время, когда следует сеять, чтобы воспользоваться сезоном дождей, люди с давних времен вели наблюдения за небесными светилами.

Майя, когда закладывали начала собственной культуры, четко отличавшейся от остальных мезоамериканских культур, унаследовали календарные знания, приобретенные другими народами за несколько веков до этого, и дополнили их новыми идеями и изобретениями, разработав таким образом весьма сложную календарную систему.

Строители Монте-Альбана и так называемые ольмеки с побережья Веракруса и Табаско записывали на камне даты, которые позволяют утверждать, что между 500 г. до н. э. и началом нашей эры использовались два календаря, воспринятых майя в конце III в. н. э., а именно календарь в 260 дней и другой - в 365 дней.

Ниже мы кратко расскажем о различных механизмах, составляющих систему вычисления времени у майя: о календарях в 260 и 365 дней, "календарном круге", "дополнительной серии", "лунном счете", ритуальных циклах "девяти господ" и 819 дней, "Длинном счете", "финалах периодов" и "Коротком счете".

 

Ритуальный календарь

Можно предположить, что первым календарем, изобретенным мезоамериканскими народами, был лунный, поскольку фазы нашего спутника довольно легко наблюдаемы. Однако ни в ольмекских, ни в сапотекских надписях нет ни малейшего следа его использования.

Наоборот, видимо, с древнейших времен использовался календарь в 260 дней. Как известно, этот календарь является результатом комбинаций 20 названий и числительных от 1 до 13. Значения названий в различных культурах частично совпадают и охватывают названия животных (ягуар, змея, собака, обезьяна, ящерица, кролик, олень, орел), растений (цветок - без уточнения, маис, сорняк), явления природы (ветер, ночь, дождь, землетрясение, смерть) и некоторые материальные предметы (дом, кремневый нож). Если сравнить, например, ритуальный календарь ацтеков и так называемый цолькин майя, видно, что приблизительно половина названий у них совпадает.

Неоднократно предпринимались тщетные попытки объяснить этот календарь в рамках какого-то природного цикла. Например, упоминалось возделывание маиса (от момента подготовки земли посредством выжигания до окончания сбора урожая) или период беременности женщин.

Существовала также идея приписать этому календарю астрономическое происхождение. Типл после утверждения о том, что "числа 13, 20 и 260 целиком произвольны, поскольку не имеют связи ни с каким природным явлением", заявляет, "что два цолькина (520 дней) почти равны трем эклиптическим периодам", но считает это совпадение случайным.

На самом деле функция этого календаря была исключительно "астрологической", хотя движение светил не повлияло, видимо, на его создание. Им манипулировали жрецы, обращаясь к нему, чтобы дать новорожденному его первое имя - имя соответствующего дня - и установить то, что сейчас назвали бы его гороскопом. Некоторые книги "Чилам-Балам" содержат предсказания, связанные с каждым из 20 дней, следующих друг за другом с различными числами, пока не завершится весь цикл вынашивания ребенка. Таким образом, как бы предсказывался характер еще не родившегося человека: он будет мудрым, убийцей, плохим, назойливым, бесчестным, мучителем своих детей и жены, прелюбодеем, глупым, разумным, щедрым, вором, отважным, мечтательным, благородным, нерешительным, похотливым и т. д. Кроме того, от дня рождения зависело, будет ли благоприятным будущее человека или нет. Поскольку большая часть дней оказывалась неблагоприятной, при желании можно было договориться со жрецами, чтобы они фиксировали не день рождения, а день принесения ребенка в храм.

 

Солнечный календарь

Этот календарь из 365 дней, или хааб, - астрономического характера. Он связан с земледельческими работами, то есть он изобретен оседлыми земледельческими народами. Наблюдение за восходом Солнца на горизонте, за смещением точки восхода с севера на юг, а затем обратно, за летним и зимним солнцестоянием позволило уточнить длительность солнечного цикла. Исходя из 365 дней, протекающих между двумя последовательными повторениями одного и того же крайнего положения точки восхода Солнца, древние мезоамериканцы изобрели гораздо более логичное деление этого промежутка времени, чем наше: 18 месяцев по 20 дней и еще 5 "лишних" дней, считавшихся неблагоприятными, вместо наших месяцев из 30 и 31 дня, которые должны чередоваться, но не делают этого два раза в год, и одного странного месяца из 28 дней, который каждые четыре года имеет 29 дней.

Майя знали, что длительность солнечного цикла была больше 365 дней, но не уточняли свой календарь посредством добавления одного дня каждые четыре года. В момент регистрации даты в какой-либо надписи они объясняли, что к этой дате нужно добавить определенное количество лет, месяцев и дней, чтобы компенсировать ежегодное накопление доли дня, не учтенное с даты, когда был изобретен календарь, до этого момента ("вторичная серия"). Согласно подсчетам специалистов, коррекция календаря, сделанная майя, была на одну десятитысячную долю дня в год точнее, чем коррекция нашего календаря с добавлением високосного месяца.

 

"Календарное колесо"

Мудрецы майя заметили, что можно совместить религиозный календарь из 260 дней и светский из 365, так как 73 цолькина (260 х 73) давали то же число дней, что и 52 светских года (365x52), или 18 980 дней. Нужно было, чтобы истек этот период для того, чтобы соответствие между определенным днем цолькина и определенным днем в одном из месяцев хааба повторилось. Название, которое было у этого периода, неизвестно, но мы, майянисты, называем его "календарным колесом". Другие мезоамериканские народы, в том числе ацтеки, считали его своим наибольшим циклом, полагая, что когда этот цикл закончится, может наступить конец света.

Но сами майя имели относительно времени представление, весьма отличающееся от короткого периода из 52 лет. Они могли вообразить циклы в тысячи и миллионы лет благодаря использованию системы, которую мы называем "Длинным счетом". Возможно, что эту систему они унаследовали от других, так как на стеле "С" из Трес-Сапотес в ольмекской зоне отмечена дата "Длинного счета", которая более чем на три века предшествует дате на самой древней стеле майя (стела 29 из Тикаля), имеющей ту же форму записи времени .

"Длинный счет" образован серией временных циклов, основной единицей которой является, естественно, день (кин).

Алавтун включает в себя приблизительно 63 млн. лет. Ясно, что его использование могло относиться лишь к мифологическим периодам. Все даты, записанные "Длинным счетом", соотносятся с датой-эрой, отмечающей начало календаря. При наиболее общепринятой исследователями корреляции этого календаря с нашим она будет соответствовать 12 августа 3113г. до н.э. (13.0.0.0.0, 4 Ахав 8 Кумху) (См.: Кнорозов Ю. В. Комментарии к Диего де Ланда. Сообщение о делах в Юкатане. М. -Л., 1955, с. 73- 75). В надписях "начальные серии" (этим термином обозначаются часто даты "Длинного счета" из-за их положения в начале иероглифического текста на памятниках) обычно не отмечают периоды большие, чем бактун.

 

"Дополнительная серия"

За "начальной серией" обычно следует различное количество иероглифов (максимально восемь), составляющее то, что мы обычно называем "дополнительной серией" и обозначаем следующими буквами: G, F, Е, D, С, X, В, А. Они представлены в указанном порядке, хотя иногда некоторой части их может и не хватать. "Дополнительная серия" включает ритуальный цикл и "лунный счет".

'Лестница иероглифов' в Копане

Иероглиф G, имеющий девять форм (с некоторыми вариантами каждая из них), которые называются G1, G2, G3, ..., G9, соответствует ночному божеству, покровительствующему записываемому дню. Эта серия из девяти символов должна быть эквивалентом серии из девяти божеств, сопровождающих дни в мексиканских календарях (тональпоуальи). Как полагают некоторые ученые, эти божества являются "Девятью владыками ночи". Каждое божество влияет на предсказания, связанные с его днем. Девять знаков следуют один за другим, в одном и том же порядке и без перерыва - как семь названий дней нашей недели. Не известно точное значение иероглифа F, который следует непосредственно за G и часто с ним сливается. Вероятно, они дополняют друг друга, чтобы уточнить значение функции ночного "сопровождающего" (А. Касо называет его "сопровождаемым") каждого дня.

"Лунный счет" выражается посредством нескольких знаков, из которых с уверенностью интерпретируется значение главных. Говоря об астрономических знаниях майя, мы напоминали, что, согласно таблицам Дрезденского кодекса, промежуток времени между двумя последующими новолуниями был определен ими в 29,53086 дня. Эту свою оценку мы вывели уже в наши дни, но на практике подсчет лунного цикла производился очень просто. Поскольку его длительность немногим более 29 с половиной дней, майя чередовали месяцы с 29 и 30 днями, а когда они видели, что высчитанная дата не совпадала с реальной фазой Луны, они ставили подряд два месяца по 30 дней. "Лунная серия" записывалась следующим образом: иероглиф D использовался с коэффициентом до 19, пока возраст Луны в пределах текущего месяца не достигал 20, затем вместо него использовался иероглиф Е с коэффициентом от 0 до 9 для величины, большей 20 дней. Знаком С (возможное числовое значение от 2 до 6) указывались лунные месяцы, истекшие в полугодии, так как лунный год был разделен на два полугодия и каждый месяц отсчитывался начиная с новолуния. Иероглиф А (с числовым значением от 9 до 10) служил для указания, имеет ли данный месяц 29 или 30 дней. Что касается иероглифов X и В, представляется несомненным, что они связаны с "лунным счетом", но их специфическое значение неизвестно.

 

Цикл из 819 дней

Э. Томпсон, проанализировав многие памятники с иероглифическими надписями, признал наличие ритуального цикла из 819 дней: Происхождение этого цикла можно связать с верой майя в семь земных божеств, девять божеств подземного мира и 13 небесных божеств. Если перемножить эти цифры (7x9x13), то получится '819. Этот цикл мог служить для определения совместных влияний божеств в данный день.

 

"Финалы периодов"

Даты, отмеченные на монументах, могут быть представлены в укороченной форме "Длинного счета". Эти даты известны как "финалы периодов". Когда указано, что речь идет о конце катуна, числительное которого упомянуто, и что его сопровождает "календарное колесо" записанного дня, то ясно, что такая дата наступит только после того, как пройдут 949 бактунов, то есть около 375 тыс. лет. Если в дате окончания катуна не уточняется его число, то есть его положение в "Длинном счете", повтор будет через 949 катунов, то есть приблизительно 19 тыс. лет. Как можно оценить, эти даты окончания периодов, хотя и укороченные, обладают большой точностью для размещения событий в рамках истории древних майя.

 

"Короткий счет"

В конце IX в. отмечаются самые поздние даты по системе "Длинного счета". С этого времени начинается закат культуры майя в центральной зоне и вторжение иностранных захватчиков. Теряются многие знания, относящиеся к сложной календарной системе. Мы не имеем записей дат в течение почти шести веков, хотя жрецы майя продолжали подсчитывать прохождение времени в очень укороченной форме, как об этом говорят книги "Чилам-Балам", сообщения Ланды и другие документы XVI в. Мы называем "Коротким счетом" систему, которую майя называли У Кахлай Катуноб, то есть "счет катунов". Катунический цикл, или "колесо", состоял лишь из 13 катунов, в силу чего определенная дата повторялась по истечении этой серии из 13 катунов, или немногим более 256 лет. Катун именовался по дню Ахав, в котором он заканчивался.

 

Корреляция календарей майя и христианского

"Длинный счет" перестал использоваться за несколько веков до испанской конкисты, что затруднило возможность точно соотнести календарь майя с нашим. В самом деле, некоторые факты, упомянутые в "Сообщении" Ланды и в других колониальных документах, связаны с датами майя в рамках системы "Короткого счета", а в некоторых случаях упоминается христианский год. Кроме того, определенные противоречия в некоторых источниках еще более затрудняют решение проблемы. Было предложено несколько корреляций между двумя календарями.

Наиболее широко используется майянистами до настоящего времени корреляция, учитывающая исторические данные и возможные астрономические ассоциации. Она была предложена Гудмэном, а затем усовершенствована Мартинесом Эрнандесом, и довел ее до окончательного вида Э. Томпсон. Однако другие исследователи предпочитают ту систему, которую поначалу предложил С. Г. Морли и позднее развил Спинден.

Между двумя корреляциями есть разница во времени примерно в 260 лет, в силу чего возможная проверка даты посредством анализа сопровождающих органических материалов на С-14 (проверка, подразумевающая колебания в ±50-100 лет) не может быть решающей. Поэтому при датировке нескольких деревянных притолок храма № 4 из Тикаля, имеющих календарные даты майя, первый образец подтверждал правоту корреляции Спиндена, в то время как некоторое время спустя десяток проб от притолок того же храма дал совпадения с системой Гудмэна - Мартинеса - Томпсона.

Достойно сожаления, что проблема корреляции до сих пор не решена достаточно надежно и даты майя, такие точные в их календаре, не могут разместиться с подобной точностью в нашем.

 

История

Сложность календаря майя, его невероятная точность, его возможность считать на тысячи и миллионы лет в прошлое, привели исследователей к заключению, что они имеют перед собой изобретение, уникальное в истории народов.

В начале века Чарльз Баудич, изучая надпись на стеле № 1 из Йашчилана, высказал догадку, что ее содержание должно быть историческим и что в надписи приведены данные о жизни изображенного там персонажа - дата рождения, восхождение на трон и другие очень важные этапы его правления. С. Г. Морли со своей стороны, когда начинал дешифровывать надписи майя, считал, что их содержание было главным образом историческим и что большая часть дат должна соответствовать реальным фактам. Однако, сумев дешифровать лишь календарные даты, он круто изменил свое мнение, утверждая, что надписи майя никогда не сообщали об исторических событиях.

Из-за того, что большинство ученых смогли разобрать лишь календарный аспект надписей, и возникла идея, что у древних майя все было связано с течением времени и они имели единственную в своем роде философию времени. С. Г. Морли подчеркивал, что надписи "не содержат прославления какой-либо личности... не упоминают истории реальных завоеваний, не отмечают успехов какой-то империи, не восхваляют и не превозносят никого: они так безличны и неиндивидуальны, что в них никогда не было упомянуто ни одного имени мужчины или женщины".

Г. Спинден, исходя из тех же критериев, утверждал, что "не было с определенностью опознано и переведено ни одного названия места или имени человека. Мы не знаем - среди сотен иероглифов Копана и Паленке - настоящих названий этих городов или хотя бы их символов".

Э. Томпсон, разработавший идею философии времени у майя, говорил, что, "насколько мы знаем, в надписях на памятниках майя речь идет исключительно о ходе времени, о Луне, планете Венера, календарных подсчетах и о богах и обрядах, связанных с этими проблемами". И, чтобы все было более понятно, Томпсон объяснял, что это "как если бы мы возводили памятник каждые пять или десять лет и отмечали на нем соответствующую дату, например воскресенье 31 декабря 1950 г., суббота 31 декабря 1951 г. и т. д., с информацией о положении Луны и о соответствующих божествах".

При идеализации майя, когда им приписывался специфический культ времени, отрицалось, что они имели историческое сознание, то есть заботились о записи фактов, которые считали важными в своей жизни. Однако в изобилии имеются свидетельства, подтверждающие иную точку зрения. Испанские хронисты (Ланда, Лопес Медель, Сьюдад-Реаль, Лисана, Когольюдо и др.), упоминая "книги" майя, написанные буквами или знаками, уточняют, что эти "книги" среди прочего содержали "их истории". И хотя содержание трех кодексов (уцелевших, несмотря на религиозный фанатизм Ланды) имеет ритуальный, календарный и астрономический характер, утверждение хронистов, конечно, соответствует истине. Это подтверждается хрониками, написанными уже после конкисты на нескольких языках майя образованными людьми, которых монахи научили испанскому алфавиту. А в некоторых случаях, как, например, в "Пополь-Вух", автор уточняет, что то, что он рассказывает, "было в подлинной книге, написанной в древности, но вид которой сокрыт от исследователя".

Именно так в книгах "Чилам-Балам" из Мани, Тисимина и Чумайеля очень тщательно, с хронологическими указаниями отмечаются факты, связанные с захватом Юкатана чужеземцами. Счет ведется по катунам, которые удалось соотнести с нашим календарем. История Шивов охватывает два с половиной века (849-1106). История Ицев немного более подробна и простирается почти на шесть веков (415-897); в ней рассказано о присутствии Ицев в Бакаларе, об основании Чичен-Ицы и жизни в ней, об уходе из этого места в Чаканпутун и возвращении опять в Чичен-Ицу.

Из последующего периода (987-1520) упомянута предполагаемая "Майяпанская лига" между Шивами из Ушмаля, Ицами из Чичен-Ицы и Кокомами из Майяпана, а также борьба между этими группами, приведшая к разрушению Чичен-Ицы, а позже и Майяпана. Сообщается о появлении испанских конкистадоров, принесших народу майя горе и угнетение. Об этом авторы документов пишут со справедливым гневом. Некоторые события колониальной эпохи были отмечены майя и позже. Последнее из них относится к 1610 г.

Хроника Ошкуцкаба, хотя и написана в 1685 г. членом семьи Шивов, является, как заявляет автор, копией "старой книги, написанной главным образом знаками, которые называются Анарес" (правильнее Анальтес - так назывались кодексы). Историческая информация, привязанная к датам календаря майя и нашему календарю, рассказывает о событиях, происходивших в поселении Ошкуцкаба, таких, как болезни, ураганы, а также об основании Мериды, битвах против испанцев, принятии христианства и т. д.

В "Пополь-Вух" после мифологических рассказов о сотворении первых четырех людей упоминаются их потомки, основание новых селений, столкновения с другими народами, могущество майя-киче, имена и должности главных вождей и происхождение правителей киче по родам, включая тех, что правили в момент прихода испанцев, и тех, кто позднее стали носить испанские имена и фамилии. Список этих сеньоров для потомков Балам Кице доходит до четырнадцатого поколения. Исторические события не увязаны с хронологическими датами.

Большая часть "Мемориала из Сололы", или "Анналов Какчикелей", рассказывает об истории этого народа. Рукопись повествует о миграциях, упоминает многие места, по которым прошли какчикели, имена царей и вождей, собственных или иноземных, соперничество и войны с киче и другими народами, завоевания, восстания киче, эпидемии, смену правителей, прибытие испанцев, убийство испанцами местных владык, грабежи и жестокости конкистадоров и окончательное завоевание страны. На протяжении более чем одного века (с конца XV до начала XVII в.) события датированы по какчикельскому календарю (название дня) и по дню, месяцу и году, соответствующим нашему календарю. Информация, относящаяся к последним 50 годам, имеет каждый раз все более локальный и семейный характер, ограничиваясь упоминанием браков, рождений, смертей, происшествий, споров между соседями и даже прелюбодеяний и пьянок с соответствующими наказаниями.

В хрониках майя, написанных после конкисты, упоминается бесконечное число фактов, имен людей и названий мест, а иногда и дат. Ясно, что они не могли сохраниться до того времени лишь в устной форме. Скорее всего они были записаны еще в доиспанские времена, как об этом говорят некоторые авторы, в рисованных книгах и на скульптурных монументах. Поэтому нам кажется невероятным, что столько времени отрицалось историческое содержание надписей.

Рассматривая проблему дешифровки письменности майя, мы показали, как эта догма была разрушена Генрихом Берлином, Татьяной Проскуряковой, Дэвидом Келли, автором этих строк и другими.

Существование у древних майя настоящего исторического сознания подтверждается и тем, что мы знаем о других мезоамериканских народах. Упомянем каменные плиты из Монте-Альбана, где сообщается об исторических событиях, возможно, о завоевании каких-то селений местными жителями. В некоторых миштекских кодексах из Оахаки также рассказывается (при помощи пиктографических рисунков с точными датами) история нескольких династий на протяжении десяти веков, указываются дата рождения, имена родителей и потомков, браки, политические союзы, битвы, завоевания, дата и обстоятельства смерти. У ацтеков известна так называемая Лента странствий с указанием места происхождения и этапов ацтекской миграции до прихода в Чапультепек.

Пристрастие майя к регистрации хода времени не имело метафизического характера. Они не намеревались поклоняться самому времени. Но они действительно хотели (и добились этого) построить систему, которая обеспечила бы максимальную точность в подсчете времени, с тем чтобы факты их истории были зафиксированы в такой точной форме, какая не оставила бы ни малейшей возможности ошибки.

В комплексе этого мировоззрения ход светил по небесному своду, жизненное развитие растений, существование человека и исторические события подчиняются извечным ритмам. Если какие-либо неблагоприятные события, затрагивающие общину, повторяются в точные периоды календаря, то, чтобы избежать их, нужно стараться своевременно умилостивить богов. В роли посредников между богами и простым народом выступали жрецы.

Людям казалось, что с их помощью можно как-то воздействовать на события, предопределенные ходом времени. Поэтому возникала настоятельная потребность определить дату их наступления, а для этого надо было точно знать, когда они происходили в прошлом. Сочетание календарей астрономических (солнечного, лунного и Венеры) и ритуальных (цолькин, серия из "Девяти владык ночи", цикл из 819 дней), "Длинного счета" и позже "катунного круга" должно было дать жрецам хронологические и ритуальные элементы, необходимые для предсказания тех или иных событий, которые они могли "сделать" по возможности менее пагубными для населения.

 

Медицина

Для древних майя причины заболевания могли быть естественными или сверхъестественными. В первом случае лечение осуществлялось посредством применения имевшихся у них эмпирических знаний о лечебных свойствах растений. Но если заболевания были вызваны "плохими ветрами", или насланы врагами, или вызваны нарушениями религиозных предписаний, или имели любое другое "чудесное" происхождение, считалось, что излечить их может только колдовство.

Ланда заметил эту двойственность, но не смог выявить различия между "научной" и магической сферами, смешивая обе. Он упоминает "хирургов, лучше сказать, колдунов, которые лечат травами и многими суевериями", а также "жрецов, лекарей и колдунов, что одно и то же". Хронист пишет также о практике кровопускания на больных частях тела, которая все еще применяется современной медициной, об использовании массажей и паровых ванн, сообщает о некоторых рецептах лечения на основе напитка из коры дерева бальче, разных трав, листьев, фруктов, соков растений, а также упоминает о лекарствах животного происхождения, таких, как жир некоторых птиц и экскременты игуаны.

Известны многие трактаты на эту тему, относящиеся к XVIII- XIX вв., но некоторые из них, должно быть, поздние копии более древних документов. Так называемые книги "Чилам-Балам" из Ишиля и Кауа включают медицинские тексты. Несколько рукописей целиком посвящено описанию рецептов лекарств, и, хотя здесь уже заметно европейское влияние, большая часть рецептов - индейского происхождения. Испанцы даже удивлялись эффекту воздействия некоторых растений и ввели многие из них в европейскую фармакопею.

Среди главных текстов вспомним некоторые, упомянутые А. Тоззером, - известная "Книга Иудея", приписываемая Рикардо Оссадо, который, как полагают, написал также "Травы и волшебства Юкатана"; "Рукопись Видалеса", являющаяся, видимо, самой древней из известных (XVII в.); другие тексты анонимны - "Книга Иудея" из Сотуты, "Медицина майя", "Тетрадь из Теабо", "Известия о разных растениях" и "Книга врачей". Важна также рукопись Пио Переса, называющаяся "Рецепты индейцев на языке майя. Согласованные указатели медицинских растений и заболеваний".

Особого упоминания заслуживает "Ритуал Бакабов" (текст майя и английский перевод рукописи). Ральф Ройс, опубликовавший рукопись, полагает, что она относится к концу XVII в., а может быть, к еще более раннему времени. В работе подтверждается двойственное представление древних майя о заболеваниях и, следовательно, о способе их лечения. В тексте смешаны магические формулы и медицинские предписания, которые образуют при этом "эмпирическую и магическую терапевтику".

Из всей этой литературы становится ясно, что знахари установили настоящую симптоматологию болезней, согласно которой они предписывали средства растительного или животного происхождения, готовившиеся в форме настоев, отваров, припарок и мазей и эффективность которых была доказана эмпирически.

Знахари применяли часто терапевтический метод, основанный на элементарном принципе: лечить сходное сходным. Но сходство для майя было поверхностным, потому что на самом деле речь шла о попытке сравнить цвет, связываемый с симптомом, с цветом растения, предназначенного для лечения. Например, желтые цветы использовались против желтухи или разлития желчи, а красные - против кровохарканья или дизентерии. Некоторые способы лечения, применяемые в настоящее время и описываемые Ройсом в его очень важной книге "Этноботаника майя" (с 437 названиями лекарств и их соответствующим применением), должны быть доиспанского происхождения. Среди них такие, как использование размятых осиных гнезд против некоторых кожных сыпей, похожих на укусы осы, или применение лозы со свернутыми побегами, напоминающими змей, против змеиных укусов. Работа Ройса дополняется списками названий растений и животных на языке майя и их эквивалентами в научной номенклатуре.

Среди знахарей доиспанских времен, как и среди современных, имелась некоторая профессиональная дифференциация. Костоправы лечили все виды растяжений, вывихов и переломов. Хирурги, которых Ланда уподоблял знахарям, были способны осуществить, хотя и не всегда успешно, судя по археологическим свидетельствам, такие трудные операции, как трепанация черепа.

 

Использование научных знаний

За исключением медицины, все науки майя, монополизированные правящим классом, служили в конечном счете орудием господства этого класса над темным и бесправным народом. Все научные знания, записанные в иероглифических текстах, могли быть истолкованы лишь избранными специалистами - жрецами. Жрецы "знали" все что случалось раньше и что еще должно случиться.

Знание календарной системы и умение пользоваться ею предоставляли жреческому классу неограниченную власть. Они могли сеять и надежду и страх, подчинение народа было поистине абсолютным.

Религия майя

 

Общие сведения

Если в нашем XX в., несмотря на поразительные научные достижения, религия еще продолжает играть немалую роль в жизни некоторых народов, легко понять, каково было ее значение в ту эпоху, которую мы можем считать донаучной.

Несомненно, что майя умели рассчитывать циклы обращения светил, но для них светила были божествами, так же как и различные явления природы, например дождь и ветер. Кроме того, сама земля, растения, что они возделывали, животные, на которых они охотились или которых приручали, тоже имели божественное происхождение.

Религия майя, как и следовало ожидать, имела много общего с религией остальных мезоамериканских народов, так как все они являлись частью одной и той же культуры и находились на более или менее одинаковом уровне развития. Общность верований этих народов касалась не только их религиозных представлений, но и отдельных божеств и обрядов. Так, все или почти все они имели пантеон, состоявший из многочисленных богов; одни из них были благосклонны к человеку, другие враждебны, при этом дуализм мог существовать в одном и том же божестве. Различение сторон света предопределяло возможное разделение одного и того же божества как бы на четыре его подобия, каждое из которых ассоциировалось с определенным цветом, свойственным конкретной стороне света. Эта цветовая ассоциация не всегда совпадала в различных культурах. Силы природы, очевидно одинаковые для всех этих народов, олицетворяются сходными божествами с аналогичным культом и иногда даже с одинаковыми изображениями. Наличие богов - покровителей основных занятий - другая общая черта мезоамериканских религий. Однако нет сомнения, что религия майя имела свои особенности.

Религия, которую вырабатывает какой-либо народ, отражает не только окружающую природную среду, но и ту социальную среду, в которой он рождается и живет. В предыдущих главах мы подчеркивали классовый характер общества майя. Упрощая картину, можно рассматривать у майя два главных социальных слоя: основную массу производителей ("свободные" и рабы) и знать (аристократы и жрецы). И религия майя также имеет как бы две стороны: одна - для простого народа, другая - для правящего класса.

 

Божества простого народа

Крестьянин верил в многочисленных богов, олицетворявших основные элементы его существования. Земля представлялась божеством с лицом, ассоциировавшимся со смертью, как и у народов Мексиканского нагорья. Ее ужасный вид объяснялся тем, что в ее лоне находился подземный мир, в котором покоились не только тела умерших, но также и светила - Солнце после заката и Луна и звезды после рассвета.

Э. Томпсон считает, что в кодексах Земля представлена богом, которого П. Шелльхас обозначил буквой F, а сам Томпсон - буквой R. Он считает также, что этому божеству соответствует божество числительного 11, так как оба имеют на лице знак в виде завитка, характерного также для иероглифа дня Кабан, символа Земли. На скульптурных памятниках богом Земли является, вероятно, тот, кто изображен в нижней части стелы 40 из Пьедрас-Неграс принимающим зерна маиса, которые ему бросает жрец. Именно его маска служит в Паленке пьедесталом для фигур из штука в колоннах фасада "Храма Надписей", а также для крестовидного изображения на панелях "Храма Креста" и "Храма Лиственного Креста".

Солнце - Ах Кин, или Кинич Ахав ("Господин лицо", или "Солнечный Глаз"), или также Кинич Какмоо ("Солнечное лицо Гуакамайа - Огня") - представлено, вероятно, в кодексах богом G по П. Шелльхасу; это также божество числительного А в иероглифах вариантов голов. Его символ - четырехлепестковый цветок. Рисунок цветка божество может иметь на лбу; обычно цветок сопровождает его в иероглифических текстах кодексов. На памятниках его изображение часто украшает щиты, которые несут важные лица. Божество имеет лицо старца с большими овальными или квадратными глазами, зрачки которых иногда размещены во внутренних, верхних или нижних углах глаза; верхние резцы - единственные зубы, сохранившиеся у него в силу преклонного возраста, подпилены в форме иероглифа дня Ик; спираль на носу и нечто, похожее на крючок или спираль в уголке рта, дополняют характерные черты солнечного бога. В некоторых случаях он может быть представлен также молодым человеком, персонифицируя иероглиф дня Ахав. Хотя он и почитался как существо, от которого зависел рост растений, похоже, что его больше боялись, чем любили, так как засухи, которые он мог вызвать, были гибельными для урожая.

Для крестьянина майя дождь был жизненно важен, особенно в северной области, где сезон дождей непродолжителен и недостаточен по количеству осадков. Именно поэтому изображение бога Чаака наиболее часто встречается в кодексах и на монументах Юкатана. По П. Шелльхасу, это бог В, имеющий в кодексах такие характерные черты, как длинный висящий нос, глаз, обведенный спиралью, зрачок в форме запятой и завиток над носом, рот, беззубый или с одним верхним резцом и часто с одним крюком, выходящим из видимого уголка рта вперед, при этом лицо изображено в профиль. Он может быть изображен стоящим в потоках дождя или плавающим в небольшом челноке или опорожняющим сосуд с водой. Обычно в руке он держит каменный топор или факел. На нескольких памятниках центральной области он представлен на скипетрах (как символ высокого положения) у знатных персонажей (Паленке, Йашчилан, Тикаль, Шультун, Киригуа и др.). В зданиях на севере области майя его маска с большим носом, похожим на знак вопроса (который путешественники прошлого века путали с хоботом слона), с угрожающими клыками, со зрачком, обрамленным квадратным глазом, и с богатыми ушными подвесками является постоянным и часто единственным мотивом декорации зданий.

'Священный сектор' - карстовый колодец в Чичен-Ице

В некоторых случаях (Кабах) фасад украшают сотни масок солнечного бога; в других (стили Рио-Бек и Лос-Ченес) огромная маска занимает центральную часть фасада, и ее пасть служит входом в храм (А. Рус не совсем прав, считая бога дождя Чаака у юкатанских майя XVI в. полной аналогией богу "В" майяских кодексов XII-XV вв. и богу скипетров 1-го тысячелетия н. э. Можно сказать, что это лишь функциональное совпадение, да и то частичное, упомянутых божеств. Начать с того, что в кодексах бог "В" носит название Кашиш - и это не бог дождя, а бог ветра, иногда несущего с собой дождевые тучи (см.: Кнорозов Ю. В. Иероглифические рукописи майя. Л., 1975, с. 231).

Бог скипетров классического периода - это покровитель шестого яруса небес, бог-громовик, олицетворяющий плодородие, и т. д. (см.: Гуляев В. И. Атрибуты царской власти древних майя. - Советская археология, 1972, № 3)).

Монументальная маска божества, сделанная из штука, стиль Рио-Бен, Кохунлич

Такие животные, как лягушка и черепаха, были связаны с богом дождя; первая потому, что ее кваканье предвещает дождь, а вторая - потому, что ее плач якобы вызывает дождь. Майя верили, что на небе обитал один бог Чаак в четырех ипостасях, по одной для каждой стороны света. Майя Юкатана считали, что бог дождя жил на дне сенота, поэтому, чтобы добиться его благосклонности, они бросали в колодец различные приношения и людей (предпочтительно детей, плач которых ассоциировался с дождем). Другим магическим средством, якобы вызывающим дождь, служил густой черный дым, образующийся при сжигании каучука или специального порошка и напоминающий темные дождевые тучи. В горных районах Чьяпаса и Гватемалы считали, что и его слуги, молния и гром, жили в горных пещерах.

Маски бога дождя Чаака на древнем храме майя (Чикахна, Кампече)

В классический период на памятниках некоторых крупных центров (Тикаль, Капан, Ушмаль) появляется изображение бога дождя Тлалока. Но это теотиуаканское влияние ограничилось лишь жреческими кругами и не дошло до широких народных масс.

Природные явления, связанные с дождем, - ветер, молния и гром - также были почитаемы у майя. Некоторые исторические источники упоминают о божествах Павахтунах, насылавших ветры с четырех сторон света, при этом каждый был связан с цветом, соответствующим его направлению (Чакпавахтун, красный - с востоком; Канпавахтун, желтый - с югом; Экпавахтун, черный - с западом; Сакпавахтун, белый - с севером). Эти сверхъестественные существа обитали под землей; они скорее напоминали слуг бога дождя - Чаакообов, чем самостоятельных божеств.

Похоже, что у майя не было особых божеств молнии и грома; видимо, они считались силами, происходящими от Чаакообов, или просто их орудиями. Топор, который в кодексах очень часто сжимает Чаак, мог символизировать гром (из-за удара, производимого при работе им) и молнию - из-за искр, высекаемых при ударе о другой камень. Барабан, на котором иногда в кодексах играет Чаак, также, вероятно, напоминает гром.

Важное место по многозначности функций и по связи с жизненными аспектами деятельности людей в пантеоне майя занимает богиня Ишчель. Главным образом она представляет Луну, называвшуюся на языке майя Юкатана "У". В календарных надписях это, видимо, молодая богиня числа "1". Известно о существовании святилища этой богини на острове Косумель.

Интерес к Луне определялся не только характером сверкающего светила, но и ее предполагаемым влияниям на рост растений и здоровье людей. Поэтому она считалась богиней - покровительницей медицины. Идол, ее изображающий, помещался под циновку роженицы, чтобы облегчить роды. Кроме того, она покровительствовала ткачеству. Ишчель может в целом считаться богиней, покровительствующей женщине и ее главным занятиям.

В "Ритуале Бакабов", текст которого датируется колониальной эпохой и, вероятнее всего, основывается на информации, собранной вскоре после конкисты, содержатся доиспанские представления майя. В нем упоминаются четыре богини Ишчель, связанные с четырьмя цветами стран света. Э. Томпсон считает, что богиня самоубийц Иштаб - "хозяйка веревки", изображенная повешенной на таблицах затмений Дрезденского кодекса, могла быть не отдельным божеством, а ипостасью Ишчель.

Очевидно тесное родство богини майя Ишчель с мексиканской богиней Тласольтеотль (Тоси): обе они связаны с Луной, медициной, ткачеством, беременностью и родами, то есть комплексом представлений, наверняка очень древних в религиозном мезоамериканском мышлении.

Другая богиня, которая, по Э. Томпсону, называется Иш Чебель Яш и находится в тесном родстве с Ишчель, судя по ее изображению в кодексах и функциям, - это богиня О по классификации П. Шелльхаса. У нее тот же иероглиф, что и у Ишчель, за исключением того, что ее лицо в морщинах и у нее иногда лишь один зуб, что указывает на ее старость. По мнению Шелльхаса, она является супругой Ицамны и матерью Ишчели. Она также связана с Чаакообами, поскольку ее нередко изображают льющей воду из сосуда. Как и Ишчель, она, видимо, была покровительницей ткачества, живописи и вышивки. На последней странице Дрезденского кодекса она представлена со злобным выражением лица, с когтями на ногах, юбкой, украшенной скрещенными костями, и со змеей, свернувшейся на голове. Знак Кабан в ее иероглифе, как и в иероглифе Ишчели, указывает на то, что обе богини связаны в некотором роде с Землей.

У майя издавна обожествлялся маис - основа их питания и, согласно "Пополь-Вух", плоть людей, сотворенных богами. В кодексах ему соответствует бог Е (по П. Шелльхасу), представленный красивым молодым человеком, голова которого заканчивается в виде початка или окружена листьями маиса. Часто он изображен совершающим какую-либо земледельческую работу. Хотя несколько авторов дали божеству маиса имя Юм Кааш (господин леса), Э. Томпсон сомневается в правильности этого имени и утверждает, что, согласно некоторым источникам, бог назывался Ах Мун (маис). В хрониках даются и другие названия этому растению, например Кавиль, что Томпсон интерпретирует как "изобилие еды". Это божество считается покровителем числительного "8". День Кан также связан с этим растением, так как его название обозначает "зрелый маис" и иероглиф этого дня считается его символом (Согласно переводу Ю. В. Кнорозова, это божество носит в кодексах имя Ум-виил (бог изобилия)).

У майя, как и у народов Мексиканского нагорья, обряд человеческого жертвоприношения путем обезглавливания также связан, видимо, с культом маиса. Об этом пишут хронисты. На одной из сцен Дрезденского кодекса изображено, как воздается культ именно голове бога Е; отсеченные головы вместо початков помещены среди листьев маиса на крестообразной фигуре в Паленке, известной как "Лиственный Крест" и находящейся в храме того же названия.

 

Божества элиты

Другим обожествляемым растением было какао. Как известно, бобы какао использовались в качестве монеты, и, видимо, его выращивание было в какой-то степени монополизировано. Бог какао Эк Чуах изображался расписанным черной краской, с красным ртом и длинным носом, с поклажей на спине и посохом в руке, так как он был богом - покровителем торговли. Культ его почитался, по всей видимости, лишь хозяевами плантаций какао и богатыми торговцами.

В различных упоминаниях, содержащихся в колониальных источниках, подтверждается важность культа бога Ицамны. Он почитался как творец вселенной и мог быть самим Хунаб Ку или, как считают некоторые авторы, его сыном. Для жрецов высокого ранга в течение постклассического периода Хунаб Ку - "единственный бог" - был, видимо, скорее метафизическим понятием, чем конкретным божеством, так как, по сообщениям хронистов, в его честь не возводился ни один храм и ему не воздавали никаких почестей, что было ошибочно истолковано как тенденция к монотеизму. Э. Томпсон полагает даже, что на эту интерпретацию могло оказать свое влияние христианство, начиная с момента конкисты и позднее.

Ицамна был по преимуществу богом неба. Он олицетворял небеса в их безграничности и вечности, небо дневное и ночное. Его имя переводится как "дом игуан" ("ицам" - это игуана). По Э. Томпсону, толкующему расширительно значение слова "игуана", оно обозначает вообще небесных чудовищ и таких пресмыкающихся, как ящерицы и змеи. От Ицамны зависело все, что было связано с небом: солнечный свет, лунные влияния, дождь и как производное всех этих природных сил урожаи.

Как небесный бог и творец, он изображался беззубым старцем, а как божество, дарующее жизнь растительности, - иероглифом в виде листьев, растущих из его лба. В Дрезденском и Мадридском кодексах Ицамна изображен в виде двуглавой змеи, так же как и на монументах Паленке (панель из "Храма Креста", могильная плита в "Храме Надписей"). На классических монументах Копана, Йашчилана и Наранхо встречается геометрическая стилизация этих же двуглавых змей, известная как "ритуальная полоса", по которой отличают важных персон. По мнению Э. Томпсона, изображениями Ицамны являлись также полосы со знаками небесных тел (Солнца, Луны, Венеры и, возможно, других планет), обрамляющие фигуры людей или сцены, вылепленные из штука на нескольких зданиях Паленке. Каждое такое обрамление должно было, во-первых, символизировать идею неразделимости земли и небес, а во-вторых, ограничивать квадратное помещение "дома игуан". Тот же автор рассматривает двуглавого ящера алтаря Копана как натуралистическое изображение Ицамны, считая ящера разновидностью игуаны.

Рисунок на каменной плите из 'Храма Креста' в Паленке с изображением жреца, курящего трубку

Ицамне приписывались многочисленные свойства, поэтому к нему часто обращались по различным поводам - и чтобы предотвратить коллективные бедствия, например засуху, и чтобы испросить хорошего здоровья. В колониальных источниках этот бог называется многими именами, отражающими его универсальные функции.

Персонажи высокого ранга, изображенные на плите 'Храма Креста' в Паленке

Небесный пантеон майя включал и других богов, о которых не всегда можно с точностью сказать, почитались ли они правящим классом или народом в целом. Один из них - бог Чикчан (бог Я, по П. Шелльхасу), покровитель числительного "9", иероглиф которого изображает молодого человека (в кодексах он представлен также как женщина) с чертами, свойственными кошачьим (пятна у рта, усы ягуара). Это божество ассоциировалось с дождем, то есть оно было родственным Чаакообам или подчинялось им. Поэтому скорее всего его культ был народным, как им до сих пор остается культ богов Чикчанов - змей, вызывающих дожди, согласно верованиям чорти.

С большей уверенностью можно считать божеством, почитаемым жреческим классом, Лахун Чана (бог неба), который олицетворял планету Венеру. Похоже, что в действительности было пять богов, соответствующих Венере, и Лахун Чан был лишь одним из них. В Дрезденском кодексе это божество связано с таблицами, касающимися Венеры, когда, по Э. Томпсону, она вновь показывается на небе после нижнего сопряжения с Солнцем. Божество изображено агрессивным существом, вооруженным дротиком и щитом; его жертвы - боги К и Е, ягуар и черепаха, приносящие благополучие человеку, которому угрожает появление Венеры, выходящей из мира мертвых; сопутствующий иероглифический текст включает, согласно Э. Томпсону, неблагоприятные предсказания.

Другое божество - это бог С (по П. Шелльхасу), часто изображаемый в кодексах и надписях на монументах, хотя и нельзя с точностью объяснить его первоначальное значение. В самом деле, его функции разнообразны. С. Г. Морли называет его Шаман Эк - именем Полярной звезды, возможно, из-за ассоциации его с севером, но Шелльхас считал, что речь скорее могла идти о Малой Медведице, полагая при этом, что ее иероглиф - плоское лицо обезьяны. Майя могли представлять себе созвездие в виде фигуры обезьяны, чей цепкий хвост захватывал полюс, позволяя таким образом созвездию вращаться вокруг твердой точки, которой являлась бы Полярная звезда. В таком случае бога С должны были почитать торговцы. Э. Томпсон допускает связь этого бога с севером, но напоминает, что он может быть представлен знаками четырех сторон света, что делает более сомнительной интерпретацию, связывающую его исключительно с севером. В календарных надписях он первый спутник (иероглиф G1 из серии "Девяти владык ночи") и, кроме того, является частью знака X "лунного цикла". В других иероглифических контекстах бог С ассоциируется, видимо, с водой и Солнцем.

Напомним также о существовании в пантеоне майя Ошлахун-ти-ку - "13 богов", занимающих, видимо, 13 слоев, на которые делилась у майя небесная сфера. Э. Томпсон считает, что эти боги были покровителями числительных от 1 до 13 в ритуальном календаре, функция которых свидетельствует об их важности. Возможна также их связь с 13 основными числительными в виде вариантов голов. Допустимо предположить, что почитание этих 13 небесных богов было ограничено жреческим классом, так как, если судить по функции, связанной с математикой и религиозным календарем, по мифическому характеру этих богов и их участию в космогонических битвах, они должны были быть далеки от забот народа.

Их антагонистами были Болон-ти-ку - "9 богов", живших на 9 уровнях, составлявших подземный мир, в котором обитали враги человека, насылавшие болезни и вызывавшие смерть; там же находили пристанище умершие. Вредоносное влияние этих богов на жизнь и поступки человека проявляется в календаре посредством серии "Девяти владык ночи", изображенных различными иероглифами G. В книгах "Чилам-Балам" соперничество между Болон-ти-ку и Ошлахун-ти-ку закончилось победой первых, которые вызвали катастрофу, в итоге чего погиб один из родов людей, последовательно создававшихся богами. Как и в случае с 13 небесными богами, почитание девяти подземных богов было заботой лишь жреческой верхушки, манипулировавшей космогоническими верованиями.

 

Связь божеств и предсказаний с календарем

Говоря о некоторых божествах, мы упоминали о возможной ассоциации их с числительными и днями. Э. Томпсон лучше всех уточнил эти связи, основываясь частично на работе других исследователей.

Мы уже говорили, что в ритуальном календаре каждому дню соответствовало предсказание для родившегося в этот день, предопределявшее его будущие качества, а также род предстоящих ему занятий и его судьбу. Основываясь на содержании разных хроник, А. Баррера Васкес и С. Рендон дают перечень названий животных, растений и других атрибутов, связанных с 20 днями религиозного календаря, помимо предсказаний для каждого из этих дней. Из их данных мы здесь изложим лишь предсказания, связанные с днями.

Согласно верованиям майя, влияние дней ритуального календаря сказывалось на судьбе не только отдельной личности, но и коллектива людей, то есть одни знаки были благоприятны, а другие, наоборот, опасны для определенных занятий. Кроме того, жрец, занимавшийся этими предсказаниями, учитывал влияние - хорошее, плохое или индифферентное - числительного, сопровождавшего каждый день, которое в зависимости от обстоятельств могло бы изменить (в лучшую или худшую сторону) судьбу, зависящую от названия дня.

Таблица составлена по Э. Томпсону:

(У Ю. В. Кнорозова соответственно: 1 - Эсаноб, 2 - Кими, 3 - Киб)

Но воздействие времени на людей и события не ограничивалось днем. Все календарные периоды вносили свою лепту в плетение сложнейшей сети, которой была опутана судьба каждого и всех.

День ритуального календаря (в нем было 260 дней), который совпадал с днем начала гражданского года, насчитывающего 365 дней, был чрезвычайно важен для определения характера грядущего года. Этот день, который на протяжении времени мог быть лишь одним из четырех (Акбаль, Ламат, Бен или Эцнаб), бесконечно сменявших друг друга, назывался майя ах куч хааб - "носитель года". По причинам, которые нам неизвестны, этих "носителей" заменили, и к моменту испанского завоевания ими были Кан, Мулук, Иш и Кавак.

Финальные дни тунов, катунов и бактунов также имели значение для обоснования жрецами своих пророчеств. Самым важным был день, на который падал конец катуна и по которому он назывался; этот день обязательно был Ахав, и его числительное менялось по нисходящей линии (13, 11, 9, 7, 5, 3, 1, 12, 10, 8, 6, 2, 13, 11 и т. д.). Книги "Чилам-Балам" дают нам серию двадцатилетий с соответствующими предсказаниями, которые не всегда понятны, так как они выражены языком метафор, часто употреблявшимся жрецами. Помимо нескольких благоприятных катунов большая их часть провозглашала несчастья: засухи, эпидемии, нищету, войны, плотский грех, бесчестье и т. д.

 

Божество смерти

Мы попытались разделить божества на народные и элитарные. Но существовало одно божество, которое вызывало общее чувство отвращения и страха у всех без исключения социальных групп, - это божество смерти. Оно наиболее часто изображается в кодексах и представлено также на многих памятниках. Это бог Н (по классификации П. Шелльхаса).

Храм в Шлабпаке, на Юкатане, украшенный масками бога дождя Чаака

В различных исторических источниках он известен под разными именами: Сисин, что Э. Томпсон интерпретирует как "смрад", но что, по мнению лингвиста Марии Кристины Альварес, скорее могло бы этимологически означать "положить хорошо натянутым"; Вак Митун Ахав - "господин седьмого круга", которого упоминает Ланда. Таже М. К. Альварес предполагает, что речь идет об одном из кругов подземного мира, однако Э. Томпсон полагал, что хронист неверно записал его имя, которое должно писаться как Чак Митун Ахав, что означало бы, по Томпсону, "великое адское гниение"; Хун Ахав, календарное имя "1 Ахав", с которым часто упоминается планета Венера, считавшаяся опасной для всех, когда она выходила из мира мертвых после отсутствия на небе в течение определенного времени и была, по мнению Ланды, "владыкой всех демонов"; Ах Пуч, чье настоящее имя могло быть Ах Пукух - "господин преисподней" на языках цельталь, цоциль и тохолобаль, по Томпсону; наконец, Юм Симиль - "господин смерти", имя, которым этого бога все еще называют на Юкатане.

Страница Дрезденского кодекса

В кодексах он обычно изображается в виде скелета. Среди элементов его убранства наиболее постоянны бубенчики, похожие на металлические бубенчики, найденные в сеноте Чичен-Ицы, которые он мог носить на голове, на шее, на щиколотках или на кистях рук. Ушным украшением ему служит длинная кость. Когда на нем есть какая-либо одежда (юбка, плащ), она украшена скрещенными костями. Божество связано с числительным 10 и со днем Сими, означающим "смерть"; в обоих случаях иероглиф воспроизводит лицо умершего, лишенное плоти и нередко имеющее на щеке знак, напоминающий "%". Иногда этот знак заменяется изображением черепа. В одном случае (Дрезденский кодекс) божество - женского рода.

В кодексах это божество часто связано с богом, которого П. Шелльхас обозначил как F; оно ассоциировалось с войной и насильственной смертью при жертвоприношении. Для Томпсона это был бог Земли, он обозначен им буквой R. Бога смерти иногда сопровождает собака, которая, согласно мезоамериканским верованиям, помогает умершему в путешествии в подземном мире, и сова, чей ночной крик всюду считается плохим знамением. На страницах кодексов он изображен за различными занятиями: ткет на ручном станке или на станке, прикрепленном к дереву; подносит змееобразному божеству обезглавленную птицу и зерна маиса; возлежит на иероглифе Кабан (Земля) и курит; рубит дерево топором; держит голову умершего; смачивает кончик палки в сосуде, возможно содержащем краску; сжигает пчелу или угрожает горящим факелом оленю. Упомянутая нами связь его с богом войны и смерти при жертвоприношении проявляется в присутствии обоих богов в одних и тех же сценах, иногда они при этом сидят друг против друга, и в одном случае они присутствуют при жертвоприношении, в другом - бог смерти связан с четырьмя изображениями бога F, держащими бога К; на другой сцене бог F наряжен как бог А и разрушает храм. Нам известна также сцена, в которой бог смерти под дождем несет бога В (Чаака), сидящего на троне.

Возделывание маиса было известно всем народам доколумбовой Мелоамерики. Зерна дикого маиса (теосинтле)

На монументах майя изображения смерти или бога, ее символизировавшего, встречаются не часто, за исключением календарных надписей, в которых, как мы уже сказали, один из дней цолькина - Сими (смерть) и числительное 10 применяются часто, особенно второе, которое помимо собственного числового значения входит в состав цифр от 13 до 19 в изображениях вариантов голов. Мы должны упомянуть также иероглиф-эмблему Паленке - это череп, представленный почти во всех иероглифических надписях этого города.

Мы можем вспомнить лишь несколько изображений смерти: Алтарь 5 из Тикаля, где между двумя жрецами, стоящими на коленях, расположен алтарь с несколькими берцовыми костями, на которых покоится человеческая челюсть, поддерживающая череп животного; Монумент 1 из Бильбао, где смерть представлена в связи с игрой в мяч и человеческим жертвоприношением путем обезглавливания, что изображено также на Монументе 3 того же памятника, хотя в несколько отличной форме, и, может быть, на монументе 13; фигуры Креста и Лиственного Креста в Паленке, на которых маска бога Земли и смерти поддерживает центральный элемент композиции, крестовидную фигуру, образуя таким образом символ Земли - маис или смерть - возрождение; сходный мотив, хотя и более вычурный, - маска, на которой лежит, как будто упав на спину, человек, изображенный на могильной плите склепа "Храма Надписей" в Паленке.

Бог смерти, по верованиям майя, проживал на самом нижнем уровне подземного мира - Шибальба, или Метналь, у разных групп. Второе название должно быть поздним, так как оно происходит от искаженного слова Миктлан (на языке науа). Он представлялся как темное место, куда прибывали души умерших после длинного и трудного пути, полного опасностей. Мы не знаем, как майя классической эпохи воображали потусторонний мир (Благодаря последним исследованиям М. Д. Ко (США) и Ю. В. Кнорозова в настоящее время картина "потустороннего мира" в представлениях майя 1-го тысячелетия н. э. выявлена достаточно полно. - См. об этом: Сое М. D. Maya scribe and his world. New York, 1973; Кнорозов Ю. В. Иероглифические рукописи майя. Л., 1975, с. 249-250; Ершова Г. Г. Формула возрождения. - Латинская Америка, 1984, № 5; 1985, № 6), а историческая информация, которой мы располагаем, не совсем применима к ним.

Картина, описанная хронистами, вероятно, подразумевает результат двойного воздействия: верований науа начиная с X в. и христианской религии шесть веков спустя. С тольтекскими завоевателями могло прийти представление о рае для принесенных в жертву, а с испанцами - о небесах для хороших и преисподней для злодеев. Что касается предполагаемого рая для воинов, убитых в бою, и женщин, умерших при родах (эти представления рассматриваются некоторыми известными майянистами как привнесенные науа), то мы не нашли ни в одном историческом источнике какой-либо информации, подтверждающей их существование.

 

Божества-покровители профессий

У майя существовали многочисленные божества, покровительствовавшие земледельцам (Земля, Вода, Солнце, Луна, Ветер, Дождь, Маис и т. д.). Остальным занятиям также покровительствовали особые боги. Так, охотники почитали Сипа (оленя); рыбаки - Как Нешока (акулу с огненным хвостом); пчеловоды - Хобниля; ткачи - Мишель; торговцы и хозяева плантаций какао - Эк Чуаха; знахари - Ишчель и Кинич Какмо, а воины - Сим Чак Коха (отца - красную пуму) и Какупаката (огненный взор).

Почитались и некоторые животные, связанные с религиозными, мифологическими и астрономическими представлениями майя. Они выступали в роли божества или их представителей. Эти животные служили также для приношения богам искупительных жертв или использовались как знаки-символы в иероглифической письменности. Среди главных назовем: ягуар, змея, сова, кецаль, летучая мышь-вампир, индюк, цапля, собака, обезьяна, олень, пекари, пума, броненосец, ящерица, лягушка, игуана, черепаха, рыба, двустворчатый моллюск, улитка, скорпион, пчела и бабочка.

 

Космология

По представлениям майя XVI в., существовало 13 небес, или небесных сфер - "слоев неба", и 9 подземных миров. Мир считался плоским и квадратным по форме. По четырем его углам: на востоке, западе, севере и юге росли "мировые деревья", которые соответственно назывались Красное, Белое, Черное и Желтое. В центре мироздания находилось Зеленое дерево - "Йаш-че", часто ассоциирующееся с сейбой. Здесь же стояли четыре гигантских кувшина с водой: когда боги лили из них воду, на земле шел дождь. На небесах в тени ветвей Зеленого дерева, находился рай с богиней Иш Таб, а в подземных мирах - ад. Майя считали, что мир пережил несколько эр, каждая из которых заканчивалась потопом.

С небом и подземным миром были связаны соответственно идеи о добре и зле, с другой стороны, небеса рассматривались как мужское существо, а земля относилась к женскому роду.

 

Космогония

Если сравнить данные индейских и испанских хроник XVI в. относительно представлений майя о сотворении Земли, небесных тел и появлении человека с данными исторических источников других мезоамериканских народов, например ацтеков, то можно заметить явное культурное родство, существовавшее между ними. Многие из этих представлений дошли до нас через мифы.

Хотя и с некоторыми вариантами, версии сотворения Земли и человека, даваемые "Пополь-Вух" киче, "Анналами Какчикелей" из Сололы и книгами "Чилам-Балам" юкатеков, достаточно сходны. Последовательные попытки богов создать существа, способные прокормить и почитать их, были безуспешными до тех пор, пока не появился маис. Только из маисового теста творцы смогли создать человечество, которое отвечало их задачам. Люди могут жить и размножаться по мере того, как они будут исполнять свои обязанности, то есть снабжать богов пищей, почитать их, отдавать им собственную кровь или кровь принесенных в жертву и подчиняться представителям богов на земле, то есть жрецам. Открытие маиса породило также сходные мифы: маис, скрытый под камнем, был известен лишь муравьям, которые по трещинам добирались к зерну, пока одна лисица не узнала об их тайне; позже ее раскрыли другие животные и, наконец, человек.

Рождение Солнца, Луны и Венеры и их приключения составляют большую часть мезоамериканской мифологии. Солнечное светило предстает как герой, участвующий в борьбе против сил зла и смерти. Он умирает, возрождается и, наконец, превращается в Солнце.

 

Ритуал

По сообщениям хронистов и по изображениям в кодексах и на монументах, а также по археологическим находкам мы можем до некоторой степени восстановить ритуал, через который проявлялись религиозные верования майя. Известно, что больше всего майя были озабочены добыванием пищи и продлением жизни. Они считали, что в этом им могут помочь различные обряды, индивидуальные или коллективные. К их числу относились:

посты и воздержания;

молитвы;

приношения, возлагаемые перед изображениями божеств и состоявшие из цветов, плодов, пищи растительного или животного происхождения, живых или только что принесенных в жертву животных;

возжигание душистой смолы-копала;

жертвенные кровопускания, когда человек извлекал из своего тела капли крови, главным образом из ушей или из языка;

человеческие жертвоприношения.

Принесение в жертву осуществлялось разными методами, известными также и в остальной Мезоамерике, в частности в Центральной Мексике, такими, как:

расстреливание из луков,

обезглавливание,

сдирание кожи,

сбрасывание в пропасть, в сенот или в озеро,

вырывание сердца из груди.

Церемонии религиозного характера сопровождали все важнейшие моменты коллективной и индивидуальной жизни. Например, одни обряды сопровождали земледельческие работы (сжигание леса, сев, сбор урожая), другие были связаны с жизненным циклом человека (рождением, совершеннолетием, вступлением в брак и, наконец, смертью).

В похоронных обрядах отмечаются различия в отношении к телу умершего в зависимости от социальной категории данного лица: кремация правителей и важных лиц, пепел которых хранился в глиняных урнах или деревянных статуях; простая яма под хижиной или рядом с ней - для простых людей.

Археологи со своей стороны определили, что в зависимости от социального положения усопшего захоронение могло быть простой ямой, вырытой в земле, ямой, изнутри обложенной камнями и закрытой сверху плитой, камерой с каменными стенами и сводчатым потолком. Захоронение могло находиться под полом хижины, внутри платформы гражданской или религиозной постройки, в кургане, насыпанном с похоронными целями; некоторые гробницы украшались настенной живописью. Оно могло быть индивидуальным или коллективным, в последнем случае легко опознаются останки, соответствующие главному лицу, и останки сопровождавших его людей, принесенных в жертву для служения ему на том свете. Количество и качество предметов, положенных как приношения, также варьировались.

Самая большая могильная конструкция, известная на всем Американском континенте, - это, без сомнения, склеп, построенный внутри "Храма Надписей" в Паленке. В склепе находится огромный каменный саркофаг, покрытый барельефами, рассказывающими о жизни правителя, похороненного в нем. Богатство архитектурного ансамбля гробницы и приношений иллюстрирует политическую, социальную и религиозную значимость, которую имел этот человек при жизни.

Во время религиозного праздника начала Нового года изображение бога - покровителя ушедшего года заменялось изображением покровителя начинающегося года. Каждый месяц устраивались праздники в честь богов - покровителей некоторых профессий (лекари, жрецы, охотники, рыбаки, пчеловоды, воины и т. д.). Конец некоторых больших периодов (например, катунов) отмечался особенно пышно.

* * *

Итак, совершенно очевидно, что религия у древних майя играла огромную роль. Она регулировала не только все стороны социальной жизни, но и личную жизнь любого индивида, члена этого общества. Жречество, осуществлявшее это всестороннее регулирование всемерно использовало свою неограниченную власть над простым народом и держало его в полном повиновении.

Искусство майя

 

Общие сведения

Искусство - это всегда сложный продукт сочетания исторических, социальных, культурных и географических факторов, к тому же зависящий от свойств каждого определенного народа. Индивидуальный вклад художника в искусство, его творческая воля тоже в конечном счете обусловлены обстоятельствами, в которых художник вынужден жить.

Различные факторы, определяющие то или иное эстетическое явление, не действуют на одном и том же пространственном и временном уровне. Например, в определенную эпоху вдруг возвращаются к формам, заимствованным из прошлых веков, которые копируются или синтезируются. Географическая среда лишь непосредственно предоставляет художнику материалы и иногда пейзаж, флору и фауну (в качестве модели) или климатические условия, способствующие появлению определенных художественных образов. Нет сомнения, что исторические условия влияют на художественное творчество больше, чем географические.

Каменный рельеф подэнего периода в искусстве майя

 

Искусство как социальный продукт

Искусство прежде всего - общественный продукт, на который воздействует все общество через экономические, политические, религиозные и культурные институты. В то же время искусство само оказывает определенное влияние на общество, в котором оно развивается. Индивидуальное произведение искусства имеет смысл и действенность лишь в определенном социальном контексте, но это не означает, что его возникновение объясняется лишь социальными условиями, что игнорируются исторический момент, географические особенности и творческий импульс художника.

Тесно связанное с обществом, искусство всегда выражает интересы определенных классов. Только в обществе, в котором еще не было социального расслоения, оно могло отражать интересы общества в целом. Таким являлось палеолитическое наскальное искусство, в котором магические верования людей находили свое выражение в картинах охоты и изображениях зверей, поскольку от удачной охоты зависело существование всего общества.

 

Искусство на службе правящего класса

В более развитом в социально-экономическом отношении обществе, в котором существуют антагонистические классы и большинство населения должно содержать меньшинство, которое управляет этим большинством и эксплуатирует его, искусство будет носить классовый характер.

Мы говорили, что общество майя можно рассматривать как переходное между общинной организацией, сохранявшейся у крестьянского населения, и организацией с определившимися классами, в которой уже имелась централизованная аристократическая власть, одновременно господствовавшая в экономической, политической, социальной, религиозной и культурной сферах. Эта власть находилась в руках жречества, возможно в абсолютной форме, в течение длительного периода; позже, по мере того как коллектив людей увеличивался в числе и становился более неоднородным, вероятно, она делилась между жрецами и гражданскими вождями, тесно связанными между собой по социальному происхождению и интересам.

Таким образом, правители майя являли собой теократию, к которой относились как религиозные, так и светские властители, при этом считалось, что их авторитет исходит прямо от богов. Культ богов и правителей был практически один и тот же. В церемониальных центрах возводились храмы и дворцы для одних и для других. Здания украшались для того, чтобы снискать расположение одних и возвеличить других. Поэтому искусство майя одновременно и религиозное и светское. Для изображения правителей существовали определенные каноны, призванные прославить и возвеличить правящий класс.

Легко себе представить чувства обычных людей, оказавшихся в ритуальном центре, которых духовно подавляли внушительность архитектуры, богатство орнамента и яркость красок. Все это должно было убеждать простой народ в божественной сущности тех, кто ими правил, и подчеркивать никчемность их собственной жизни.

Влияние социально-политического фактора было определяющим не только в тематике, навязываемой художнику правящим классом, но и в самой форме искусства. Необходимо было следовать традиции, установившейся в главных центрах различных государств, где создавались настоящие региональные школы. Эстетический консерватизм был настолько очевиден, что теперь нам намного легче классифицировать искусство майя по региональным стилям, чем по хронологическим этапам. Каждый из этих стилей вырабатывал собственный эстетический язык и жесткие каноны, которые доминировали на протяжении веков.

 

Исторический фактор

Совершенно очевидно, что для объяснения зарождения и развития искусства майя нельзя обойтись без учета исторического фактора. До того как сложилась цивилизация на протяжении доклассического периода, в эту зону проникали различные влияния с юга Веракруса и севера Табаско, приписываемые культуре ольмеков; среди них - возведение стел, связь стел и алтарей, мотив ягуара. Вероятно, из Оахаки на территорию майя распространились за несколько веков до классического периода практика хронологических записей, идея иероглифической письменности и ее использования для фиксирования исторических событий. Позже в центральную зону и на север полуострова Юкатан пришли мотивы, связанные с теотиуаканской религией, в частности образ бога Тлалока и так называемый знак года, хотя, кажется, это нововведение не оказало глубокого влияния на эстетические взгляды и, вероятно, на сущность местной религии и культуры.

Наоборот, в южной зоне, и особенно на важном памятнике Каминальгую, наличие теотиуаканских технических приемов, мотивов и стилей настолько заметно и постоянно, что заставляет предположить присутствие вождей родом из Теотиуакана, расположенного на Мексиканском нагорье, или по крайней мере их политическое, экономическое и идеологическое господство.

По тем же причинам исторического характера искусство майя постклассического периода подверглось иноземным влияниям, проявившимся сначала в появлении чуждых персонажей на типично майяских скульптурных изображениях, например путунских вождей в Сейбале, а затем в полном его использовании захватчиками (тольтеками, пипиль, ацтеками) для выражения концепций и тем, чуждых культуре майя.

 

Географический фактор

Мы уже говорили, что географическая среда давала художнику лишь материал, в котором он себя выражал, и иногда мотивы вдохновения, которые он черпал в родном пейзаже. Однако фактор природной среды может действовать и опосредованно. Так, например, в классическом декоративном искусстве севера Юкатана обилие масок бога дождя Чаака на монументах объяснялось безводностью этого района.

 

Майяское и мезоамериканское искусство

Искусство майя не может быть отделено от искусства Мезоамерики. Оно не родилось и не развивалось изолированно от внешнего мира, как считал С. Г. Морли. Майяское искусство - это часть мезоамериканской культуры, и как таковое оно выражает общие концепции и отражает социальные и политические условия, существовавшие в той же или подобной форме у других народов.

Но также очевидно, что искусство майя имеет свои характерные черты и легко отличимо от искусства остальных народов Мезоамерики. Мы постараемся, исследуя архитектурные, скульптурные и живописные формы, кратко изложить элементы, составляющие своеобразие в множественности стилей, характерных для искусства различных районов области майя.