Со следующего дня у Сергея началась совершенно иная жизнь. Он, ни разу не выезжавший не только за пределы России, но и своего региона, на 12 часов в сутки погрузился в разнообразный мир экзотических стран. И пусть каждое утро началось до боли однообразно: они с хозяином, Моисеем Соломоновичем, бережно протирали каждый экспонат, выставленный на витрине, но зато позже начиналось самое важное действо… Целый день напролет, они бегали по Москве, выискивая каждый раз что-то новенькое и интересное для антикварного магазина. Вещевые рынки с продавцами с гор мгновенно сменялись какими-то вонючими забегаловками, где такие же хозяева пытались сбыть ту или иную вещичку, поминутно оглядываясь по сторонам. Однако никогда нельзя было узнать заранее, где им сегодня повезет: надеешься на сотни раз проверенного поставщика, не раз удивлявшего тебя изысканными вещичками, а сокровище, напротив, встречает тебя в задрипанной двушке на окраине Москвы, где опустившийся мужичок решил наконец продать маленький потемневший крестик, явно доставшийся ему от бабушки.

После дня беготни старичок усаживал вместе с ним за огромный блестящий позолотой стол и они начинали «слушать» экспонаты, которые хозяин доставал откуда-то из своих запасников. Вновь и вновь появляющиеся на столе вещи, удивляли Сергея своей неповторимостью и красотой… Особенно ему запомнилась изящная нефритовая статуэтка, которая Моисей скрепя сердцем выволок из своих запасников со словами, что у него нет более ценной вещи во всем магазине. «Или почти нет, — чуть подумав, добавил он». Тогда Сергей, потрясенный изяществом полуобнаженной девушки, с огромным искусством высеченной из цельного куска нефрита, не обратил внимание на его слова.

Статуэтка нежно переливалась в лучах заходящего солнца; откуда-то изнутри неё горел легкий светло зеленый свет…Его пальцы скользили по четко прорезанным складкам одежды, едва прикрывавшим округлые очертания женской фигуры. Девушки, по всей видимости, не было ещё и шестнадцати — мастер своим резцом едва наметил у неё грудь и узкие бедра… Казалось, ему удалось поймать удивительный момент, которым очень сложно насладиться в природе: девушка напоминала собой цветок, который вот-вот готовясь распустится, распространял вокруг себя неземной аромат любви… Её узкие глаза, блестевшие сквозь распушенные и спадающие на плечи волосы, излучали особую теплоту и спокойствие, подобно глазам матери, обращенным на свое спящее дитя… В тоже время было что-то в них печальное, какой-то тяжелый камень невысказанных забот лежал на плечах девушки, угнетая и давя на неё…

Сергею до боли стало жалко её, такую молодую и такую грустную, сильно захотелось узнать, что же так заботило её… И вновь просторная комната с шикарным убранством исчезла, уступив место небольшой комнатушке со стенами из рисовой соломы и камыша. В самум углу на жесткой плетенке сидя на корточках плакала молодая девушка. Весь её вид — сотрясаемые рыданьями узкие хрупкие плечи, крепко прижатые к глазам маленькие ладошки и невыносимое страдание, застывшее во всей скорчившейся фигурке — говорил о страшной безысходности её положения… Сергей видел сквозь легкую дымку, как в проём протиснулся невысокий крепкий мужчина в роскошном шелковом халате, расшитом золотыми драконами. Он осторожно схватил её за плечо и настойчиво потащил на улицу, где уже стояли склонившиеся в поклоне вооруженные стражники в странных рогатых шлемах и напуганные носильщики паланкина.

Девушка, повиснув на руках мужчины, была совершенно безутешна… Руки её безвольно повисли, ноги, тесно забинтованные в белоснежные полотна, бессильно подогнулись, и лишь волосы нежно шевелил чуть поднявшийся ветер, который, похоже, тоже страдал вместе с ней…

Её осторожно положили в паланкин и крепкие носильщики, вновь вернувшие себе каменное выражение лица, резво потрусили в сторону огромного города, видневшегося около самого горизонта…

… Сергей с трудом стер картинку, столь живо привидевшуюся ему, и взяв в руки карандаш начал рисовать странные хлипкие хижины, сделанные из пожелтевшей рисовой соломы, фигурки невысоких сгорбленных людей по колено в воде работавших в поле. Однако, приглядевшись, антиквар увидел, что чаще всего на листах бумаги появлялись очертания изящной женской головки с огромными печальными глазами и развевающимся на ветру волосами…

Моисей Соломонович, так и не дождавшийся от Сергея связного рассказа, долго рассматривал его рисунки, пока, наконец, не вздрогнул…

— Сережа, мой мальчик, — в возбуждении, вскричал он. — Ты чудо! Ты знаешь кто это?

Он тряс перед парнем статуэткой, словно её видом хотел вновь как-то пробудить его память. Но Сергей лишь недоуменно пожимал плечам, недовольный, что его оторвали от внезапно нахлынувшего позыва к рисованию…

— Это Мин-су, — повторял хозяин. — Это Мин-су из племени каракитаев, которая по китайской легенде, посмела отказать императору Ши Хуанди, пожелавшего взять её своей тринадцатой женой. При встрече с императором, она попыталась убить его длинной бронзовой заколкой, которую с большим мастерством спрятала в своей длинной прическе… После казни девушки её поступок долгие годы вдохновлял многих творцов…

— Это Мин-су, — вновь смаковал это имя Моисей Соломонович. — Теперь то у моей девочки есть её настоящее имя! Боже мой, десятки лет напряженных поисков, десятки тысяч рублей, выброшенных на ветер и вот, наконец, я знаю, как её зовут!

По детский улыбаясь он ходил по комнате из угла в угол, пока, совершенно, автоматически не посмотрел огромные старинные часы в гостинице. Стрелки медленно, но неуклонно двигались к восьми вечера, а значит…

— Какой же я старый дурак! — внезапно заголосил старик. — Сегодня же среда! Ах, я старый дурак!

Сергей, изумленный такой резкой сменной настроения, спросил:

— Моисей Соломонович, а что все таки случилось то?

— Сереж, я же совсем забыл…, - испуганно начал он. — Сегодня же футбольный матч и снова толпы плохо воспитанных молодых людей будут шататься по городу! А у нас ни чего не заперто! Давай, Сережа, прибери как здесь все, а я побегу ставни опущу…

Парень, недоуменно покачав головой, приступил к уборке. Он еще раз полюбовался на свои рисунки, особенно изображениями молодой девушки, и после этого аккуратно сложил все листы в темно-зеленую папку, куда собирал все материалы об экспонатах. Потом Сергей сунулся было за веником, чтобы немного подмести около стола, как услышал раздавшийся с улицы странный шум. Бросив все, он выбежал на улицу…

Два странных высоких субъекта, прижав антиквара к витрине магазина, время от времени били его в живот, а с улицы к ним на помощь спешила большая группа молодежи, на лицах которой также ясно читалось желание поразвлечься… Сергей даже не успел ничего подумать, тело вновь среагировало за него и быстрее него… Прыжок без всякого разбега и, перелетев через кованные перила и длинный ряд ступенек, он бетонной стеной накрыл обоих хулиганов.

Лица парней выражали полое непонимание ситуации: как так случилось, только что же они пинали какого-то старика… Наконец, один из них с более наглой рожей, сумевший сфокусировать свой взгляд на Сергее, угрожающе выдал:

— Да ты че хмырь? Быстро срыгнул отсюда!

Раздавший сзади гул приближающейся толпы, по-видимому, придал уверенности и второму, потому что тот, приподнявшись на локтях, захрипел:

— Падла, попляшешь сейчас!

Сергей, быстро прописав ему долгий сон мощным ударом, приподнял второго и со всей силой бросил бормочущее тело навстречу его друзьям… Раздался дикий визг девиц и толпа устремилась еще быстрее!

… Привычный мир вновь исчез, сменившись быстро меняющейся чередой бликов, ярких цветом и звуков… Резкий гудящий звук наполнил его сознание, придавая телу необычную легкость и скорость… Он раздулся до неимоверных размеров, поглотив собой сначала улицу, город, страну, потом планету, и наконец, гигантский шар лопнул… Сергей размазался в пространстве; он стал везде и нигде… Страшный сногсшибательный удар отправил в нокаут сначала здоровенного парня, со свистом размахивавшего битой, потом следом за ним на асфальт улетели два заплывших жиром шароподных фаната, пытавшихся достать его своими тяжелыми бутсами. Он метался вокруг них, выхватывая из толпы одного за другим и устилая ими мостовую… Вскоре, на ногах остались лишь визжавшие как пожарные сирены фанатки…

Он резко остановился около них и, презрительно посмотрев на маленькие лужицы около тонких ног, вдруг страшно заорал:

— Молчать!

Визги мгновенно прекратились, а на размалеванных в цвета какого-то клуба, лицах застыла маска ужаса…

— Этих привести в чувство, — указывая на тела, четко сказал Сергей. — И убраться всем, пока не приехала милиция или я не разозлился!

После этого случая их отношения стали еще более доверительными. Сергей часто оставался в магазине за главного, когда старик чуть прихварывал и оставался дома. Более того, антиквар разрешил ему самому без его опеки вести переговоры со своими постоянными клиентами, доход с которых как раз и составлял основную выручку магазина. Примерно два — три раза в неделю, за Сергеем приезжал черный БМВ и он уезжал по адресам клиентов. За несколько месяцев, прошедших с того памятного вечера, он успел побывать в таких домах, перед которыми блекло убранство некоторых императорских дворцов, признанных государственными национальными музеями. Однако кто бы перед ним не стоял — пожилая дама или молодой парень, инженер ли, работающий в крупной западной компании, или дочка, нефтяного магната — все они являлись все лишь клиентами, которые страстно хотели потратить свои деньги на что-то экзотическое и неординарное. Некоторым из них, вообще, хотелось все лишь профессионального совета по поводу древностей, уже ими приобретенных где-то в другом месте. В таких ситуациях, его удивительная способность находить общий язык с такими вещами, вообще, позволяла прекрасно контактировать с людьми. Буквально, за несколько таких поездок поток клиентов в салоне возрос в разы и всем хотелось, чтобы обслуживанием их занимался именно тот самый молодой человек, который так хорошо разбирается в старых артефактах.

В этой суете у Сергея проходил день за днем. Новые люди, необычные вещи, красивые машины — все это затягивало зловонным болотом, грозя утопить в впечатлениях и эмоциях. Однако, страшно было другое — Сергею такая жизнь начинала нравиться… Он находил особую прелесть этом особом мире необычных вещей, где каждая самая маленькая заколка могла ему рассказать такое, что перед этим меркли голливудские блокбастеры. Ему нравилась открывать все новые и новые стороны своих способностей, которые так неожиданно стали его счастливым пропуском в жизнь без забот и хлопот… Но ночью, когда заканчивались встречи с богатыми и полными жизни людьми, когда все экспонаты в лавке аккуратно запирались на замок, ему становилось не по себе. Он долго ворочался в постели, собирая в мятый комок простынь и одеяло, утомлял себя многократными вечерними отжиманиями, но настырный сон никак не хотел его посетить… И, когда, наконец, под утро Сергей смыкал покрасневшие глаза, то перед ним нескончаемой чередой лились образы из той, его старой жизни… Грустная Олеся, губы которой что-то шептали, улыбающийся все своими зубами Алексей, призывно махавший ему рукой, и все это венчало бледное лицо отца Анатолия… Сергей мгновенно открывал глаза и в очередной раз понимал, что за все это время он так и не продвинулся ни на йоту к Коршуну. До сих пор ему не удалось раздобыть ни его адреса, ни узнать его фамилии и имени; словом, результативность всех его поисков была равна нулю…

Однако, новый день готовил ему неожиданный подарок, который должен был значительно помочь ему в поисках…

В это утро Сергей пришел на работу в скверном настроении — он так и не смог нормально поспать. Поэтому, ежедневная рутинная работа показалась ему настолько бесполезной, что у него опускались руки… Не заметить этого, хозяин просто не мог, так как он уже раз десять успел пройти около него. Но, как это ни странно, Моисей Соломонович выглядел так, словно состояние Сергея ему совершено не волнует; всякий раз встречаясь с ним глазами, он делал какое-то страдальческое выражение лица и норовил скорее скрыться из виду.

Вскоре до Сергея дошло, что старику, пожалуй, еще хуже чем ему самому… Казалось, за ночь он еще больше постарел: на голове совсем не осталось черных волос, а мешки под глазами приобрели просто угрожающие размеры. Он то и дело поглядывал на часы, будто ожидал какого-то важно звонка или гостя, и не никак не мог найти себе места. Сергею удалось даже совершенно случайно услышать, как он, думая что дверь в его кабинет плотно заперта, кому-то с нескрываемым отчаянием выговаривал:

— … Вы у меня еще попляшите! Я вам покажу книгу! Я вам такую книгу покажу, что мало не покажется!.. Думаете, раз Моисей Соломонович один одинешенек на этом белом свете, так, значит, за него и заступиться некому?!.. Вот вам выкусите!

Сергею очень это не понравилось… Никогда, раньше всегда подтянутый и спокойный старик, для которого казалось совершенно не существовал неразрешимых проблем, так не нервничал и не суетился. «Похоже, — подумал Сергей. — У старика что-то случилось… Наехали на него бандиты что ли?! Вот ведь, старый хрыч, и не говорит ничего!». Не выдержав, он выбрал момент, когда в магазине не было посетителей, и повернулся к хозяину с твердым намерением все у него выяснить, как входная дверь решительно открылась…

… Лицо пожилого еврея начало вытягиваться и постепенно принимало форму неожиданно сдутого мячика. Он пытался держать уверенно и независимо, но все равно со стороны было хорошо видно, как ему страшно. Его четкий голос, с которым он чуть растягивал слова, приобрел отчетливые дребезжащие нотки, а походка стала, как у семидесятилетнего старика…

Вошедший гость, заметив все эти метаморфозы, чуть усмехнулся, по-видимому, ему был привычен такой прием. На вид ему было не так уж и много лет: наверное, лет тридцать или тридцать пять. Худощавого телосложения, он был одет в хороший однотонный пиджак.

— Здравствуйте, уважаемый Моисей Соломонович! — довольно приветливо поздоровался гость.

— И вам доброго здовьичка, дорогой Михаил Алексеевич! — немедленно отозвался антиквар.

— Как идут ваши дела? — начал издалека Михаил Алексеевич. — Много ли клиентов, не беспокоят ли наши доблестные налоговые органы?

В ответ, хозяин салона горячо заверил, что все в полном порядке, клиентов хватает, а налоги он платит исправно, поэтому его никто и не беспокоит.

Наконец, этот субъект решил взять быка за рога:

— Знаете, Моисей Соломонович, в вашем возрасте пора бы уже давно отойти от дел и мирно попивать чаек в окружении кучи внуков… А вы все трудитесь и трудитесь, как бы так и инфаркт не хватить.

В этой тираде, внешне полной заботы, Сергей в отличии от своего работодателя, не заметил ни чего предосудительного. Действительно, Моисей в отличие от своего известного на весь мир тезки, был далеко не крепкого здоровья и заботе сыновей и внуков должен был бы только радоваться… Однако проблема была в том, что его единственный сын несколько лет назад был при очень загадочных обстоятельствах застрелен и его тело сброшено в канал. Поэтому услышав столь заботливое предложение, полное намеков и недомолвок, хозяин просто «встал на дыбы»…

— Старый? Да?! — взревел он. — Да, я еще всех вас подонков переживу! Не дождетесь, слышите, не дождетесь! Ни черта, вам не перепадет! Лучше спалю все!

Гость, по-видимому, был готов к такому ответу, так как, подходя к двери, совершенно спокойным голосом проговорил:

— А вы все таки подумайте над нашим предложением. Хорошенько подумайте! Отдайте вы эту злосчастную книгу! Ну и зачем вам на старости лет разные проблемы?!

Упоминание книги еще более завело его:

— Эта книга моя, и только моя! Ни ты, ни твой отец её не получите!

… После его ухода Сергей несколько часов отпаивал антиквара валерьянкой, подумывая даже в одно время, а не вызвать ли ему скорую помощь. Однако старик оказался все таки крепким и уже к вечеру встал со своего когда то роскошного дивана, и начал перебирать какие-то бумаги. Время от времени он молча протягивал Сергею одну из них и кивал головой в сторону улицы. Так обычно он указывал на мусор, который следовало не просто выбросить, а скорее уничтожить без следа. Наконец, когда на улице уже практически стемнело, Сергей не выдержал и уступил своему дико взыгравшему любопытству:

— … Моисей Соломонович, а что это был за человек?

— Долго же ты терпел, чтобы спросить… — печально усмехнулся старый еврей, за эти пару часов постаревший еще сильнее. — Это очень неприятный и жестокий человек, как и его отец! Да, что тут говорить, все их семейство настоящие падальщики, всегда стараются набросится на ослабевшего…

Ненадолго замолчав, он вновь продолжил, продвигаясь к нему поближе:

— Все дело в книге, мой мальчик, в обычной книге!.. Хотя, что я старый дурак, говорю, какая она к черту обычная?

Моисей со странным блеском в глазах посмотрел на парня, и начал удивительный и, как оказалось, очень своевременный рассказ:

— … Около двадцати лет назад в Москве я был маленькой и ничего не значащей сошкой, безобидным бедным евреем, который, тем не менее имел свой небольшой бизнес… Моей страстью были старые книги… Где я их только не доставал?! Сейчас даже стыдно вспомнить, что пару книг мне пришлось украсть из Ленинской библиотеки… Но обычно, я все скупал их в деревеньках у стариков и старух за копейки, а потом с хорошим наваром продавал в столице. Словом, я зарабатывал, как умел!

Однажды, когда я как обычно стоял на рынке держа в руках несколько потрепанных книг, ко мне подошла высокая жгучая брюнетка и спросила, нет ли у меня одной религиозной брошюры… Помню, как она показала маленькую бумажку, на которой ровным четким подчерком с сильным уклоном влево было написано очень странное название — «Дети гнева, алчущие промысла Господня». Я сразу же начал рыться в своих сумках, хотя прекрасно знал, что у меня нет и никогда не было такой книги… Однако так хотелось хоть на мгновенье продлить её присутствие и полюбоваться редко встречающейся красотой… Когда она ушла, я подумал, что больше уже никогда её не увижу.

Но буквально через месяц, я вновь встретил её, правда, случилось это при очень трагичных обстоятельствах… Однажды, я возвращался домой в довольно позднее время, что в общем то мне совершенно не свойственно. Выйдя из метро, я нырнул в один из переулков, планируя срезать… Около одного дома меня неожиданно сбил с ног бежавший мужчина. Он появился словно из неоткуда; выпрыгнул как чертик из бутылки… Ругаясь, я стал медленно подниматься, но тут вдруг услышал тяжелые шаги. Не став разбираться, кто это там был, я мгновенно шмыгнул в подъезд. Из укрытия я хорошо рассмотрел, как высокий мужчина нес на руках какое-то тонкое обмякшее тело. На мгновенье мелькнувший лунный луч высветил удивительно бледное девичье лицо… Так, вот, мой мальчик, это была та самая женщина! Боже, как же я испугался!.. Часа два я проторчал в том подъезде, пока не набрался решимости выйти наружу. Там уже не было ни души! Я осторожно, почти на носочках, хотел пробежать этот злосчастный переулок, но под ноги мне попался какой-то странный завернутый в ткань предмет… Не удержавшись, я схватил его и вновь дал деру. Только дома, переведя дух, я обнаружил, что попавший мне под ногу предмет, был книгой. Называлась она «Дети гнева, алчущие промысла Господня»…

Эту книгу у меня совершенно случайно как раз и увидел отец нашего гостя — некий Брагин. В тот момент я поразился тому, как может быть удивлен человек! Брагина словно ударило током; он сразу же попросил меня продать ему эту книгу… Я ответил отказом, тогда он взвинтил цену до небес. Мне никогда еще никто не предлагал таких огромных денег за мои побрякушки!

— Так продали бы эту книгу! — искренне удивился Сергей. — Вон сколько из-за неё неприятностей! Тем более, говорите, предлагали очень хорошие деньги.

— Не предлагали, мой мальчик, — поправил его Моисей Соломонович. — а до сих пор предлагают!.. Но, понимаешь, не могу я её просто взять и продать! Эта книга единственное, что у меня осталось от неё…

— Но вас же ни чего не связывает с той женщиной! — так и не мог его понять Сергей. — Вы даже не знаете её имени, да и она, насколько я понял, также не интересовалась вашим именем!

— Эх, Сережа, Сережа! — грустно проговорил старик. — ты еще так молод и неопытен… Хотя, в твои годы я тоже не ценил такие вот мгновения и не понимал стариков, которыми цеплялись за какие-то древние и никому ненужные мелочи! Сережа, я уже старик и у меня ничего не осталось кроме моих воспоминаний! Я беру эту книгу в руки, и вновь ощущая себя молодым, способным любить и совершать глупости…