Длинная змея из нескольких десятков повозок, конных и пеших на несколько часов показалась из леса только для того, чтобы снова нырнуть в очередное укрытие. Несколько десятков всадников, скакавших в удалении от основной части, насторожено наблюдали за небом. Не отставал от них и молодой летчик с черными как смоль волосами, сидевший в повозке возле поставленных на станину пулеметов с задранными вверх стволами. Он тоже наблюдал за небом. Однако в его глазах сквозила не только тревога, но и дикая тоска…

— Не темни, Василий, — раздраженно буркнул Пантелеев своему командиру. — Думаешь, я ничего не замечаю? Этих непонятных радиограмм, о которых больше никто ничего не знает, а радист, вообще, молчит, как воды в рот набрал… Это странное задание, по которому разве только ленивый не прошелся… А спецы из госбезопасности, которых ты позавчера встречал. Что происходит, командир? — он с упреком смотрел на своего друга. — Мы же с начала войны с тобой вместе…

Командир хмурил брови.

— Алексей…, — начал он.

— Что Алексей? — прервал его начштаба. — Что в конце концов происходит? Мне что не доверяют? Да? — чувствовалось, ему было по-настоящему обидно. — Тогда скажи прямо в лицо!

Они шли в стороне от основной колонны отряда, поэтому свидетелей этой сцены не было.

— Дело не в этом, — наконец, Козлов сумел вставить слово. — Есть приказ, Алексей. Понимаешь, приказ! — он смотрел ему прямо в глаза. — Никто, кроме меня, до определенного времени не должен знать, — тот возмущенно вскинул голову. — Даже ты, мой начальник штаба не должен ни о чем подозревать.

Со стороны головы отряда наметилось какое-то движение. Одинокий всадник, раздвигая людей, кого-то искал. Наконец, кто-то из бойцов махнул рукой в сторону командира и конный радостно вскрикнул.

— Идет операция, — негромко продолжил командир. — и очень многое зависит от того, насколько успешно она пройдет…

— Командир! Командир! — они повернулись в стороны орущего вестового. — Местного разведка повязала. Главного требует, — скороговоркой доложил молодой паренек, не слезая с жеребца. — Говорит, срочно поговорить нужно.

— Вот, кажется и ответ тебе, Лёща, — пробормотал Василий Иванович, кивая головой в сторону поля. — Пошли…

Через несколько минут их нагнал странного вида человек, которого сопровождали двое партизан. Козлов не сразу сообразил, что именно ему показалось необычным в этом незнакомце. Довольно длинная борода? Так этим сейчас никого особо не удивишь. У него в отряде тоже многие отпустили бородки; не каждый готов в лесу каждый день скрести лицо опаской. Одежда? Она у старика была на первый взгляд совершенно обычная. Мешковатые брюки, заправленные в начищенные сапоги; светло-серая рубаха, подпоясанная тонким ремешком; подбитая какой-то мешковиной теплая жилетка да мятая кепка. Ему доводилось встретить и не такое… Он несколько секунд смотрел на него, пока наконец до него не дошло, почему этот человек произвел на него такое впечатление. Все дело было в чуждости! Старик держался так, словно был для них для всех совершенно чужой. Казалось, взглядом, фигурой, он давал понять, что он не отсюда.

— Я командир, — тверд произнес он, когда все эти мысли пролетели у него в голове. — Василий Иванович Козлов, — добавил он, когда заметил в глазах незнакомца сомнение. — Хм, отец, может тебе и документ показать? — улыбнулся он.

А вот охране было не до смеха. Странное поведение местного было очень подозрительным. Они сразу же взяли старика на мушку.

— Док[у]мент! — ехидно переспросил тот, делая ударение на втором слоге (вот ведь, старый пень, знает как правильно, а специально делает ударение именно так!). — Нет, не надобен он мне, — рассмеялся он, отчего его выпирающее пузо затряслось как студень вместе с небольшими темными комочками на поясе. — Дай-ка ты мне руку, лучше, — отсмеявшись, попросил он, делая шаг ему на встречу. — Давай, давай!

Козлов на секунду опешил. «Записку что-ли передать хочет? — подумал он, отмечая требовательно вытянутую руку. — Ведь Центр передал, что будет связной… Не уж то это дед?!». Он вытянул раскрытую ладонь, которую старик тут же накрыл своей, словно попытался поздороваться немного странным образом.

— Значит, это тебе нужен Отец…, — забормотал он, внимательно изучая его лицо. — Нужен? — увидев утверждение в его глазах, вновь спросил он. — А это тебе все зачем? — он еле заметно кивнул в сторону неторопливо бредущей колонны партизан. — Или ты боишься?

Вновь командира посетило тоже самое чувство, что он пережил в самые первые секунды встречи. В тоне старика просто сквозило что-то такое, что говорило — я другой, совершенно другой и мы не похожи с тобой, с вами со всеми. Это было настолько яркое чувство, что Василий Иванович мотнул головой, словно пытаясь сбросить это наваждение.

— Слушай, отец, — из-за спины Козлова вышел его начштаба и раздраженно проговорил. — Говори толком, чего тебе надо?! — Алексей видел, что командиру что-то известно, и это его еще больше злило. — Немцы что-ли в селе? Так скажи где, а наши бойцы мигом их прищучат. Вона, видишь какая силища у нас теперь! — он с гордостью показал на лошадей, тащивших мимо них пару немецких зенитных орудий. — Так расчихвостим, что мало не покажется!

Старик на него посмотрел недовольно и перевел взгляд на командира.

— Я провожу вас к Отцу, — наконец, произнес он. — Тебя и еще пару твоих людей. Остальные вона пусть здесь отдыхают. Чай путь-то не близкий прошли.

Покрасневший от злости Пантелеев хотел что-то сказать, но не успел. Его плечо твердо сжала рука. «Все-таки он проводник, — понял Козлов, глядя на старика. — Но тогда почему он не спросил про…». Тут до него дошло, что не прозвучал пароль, который пришел в письме с последним самолетом и спецами из госбезопасности. «Подослан?! — сверкнув глазами, Козлов потянулся за пистолетом. — Немцы?!».

— А если Отец родную кровь пожелает, не пожалеешь? — вдруг буркнул старик и хрипло рассмеялся. — Извини, внучек, запамятовал, — командир сделал вид, что поправлял кобуру. — Старый я… Ну и как, не пожалеешь? — уже без всякого смеха, пытливо повторили он свой вопрос. — Задумался.

— Нахимов! — один из партизан, все это время стоявших сзади старика, молодцевато вышел вперед. — Давай мухой к нашим зенитчикам и зови сюда летуна! — тот козырнув убежал.

Ждать им пришлось недолго. Минут через семь — девять к ним подошло двое, один из которых был Нахимов, а второй — тот самый летчик. Он подошел к Козлову и вопросительно посмотрел на него. «Да, все-таки как похож…, — подумал он, на секунду задержав а нем взгляд. — Характер, тоже вроде… кремень!».

— Для блага Советского государства не пожалею даже родной крови, — четко, разделяя каждое слово, произнес он слова, которые содержались у него в пакете.

Старика после этих слов будто подменили. Древний старичок, борода лопатой, ухмылявшийся и сыпавший шутками — прибаутками, куда-то исчез, а вместо него появился кто-то другой. На партизанского вожака глядел уже совершенно другой человек … или не человек.

— Кто ты? — длинный костлявый палец словно лезвие ножа вытянулся в сторону летчика. — Как твое имя!

Тот расправив плечи, хмуро произнес:

— Подполковник Сталин, — трое из шести стоявших рядов замерли от удивления. — Василий Иосифович, командир 32-ого гвардейского истребительного авиаполка. — а через мгновение добавил, улыбнувшись. — Ну и что, похож?

— Похож, — практически одновременно произнесли и проводник и сам Козлов.

Через несколько часов отряд вновь встал на стоянку, а командир, забрав несколько человек с собой, отправился дальше в лес. Улучив минуту, когда и проводник и Василий Сталин вырвались вперед, Козлов чуть притормозил своего начштаба.

— Понял теперь? — прошептал он, кивая в сторону идущего впереди летчика. — Не мог я ничего сказать. Понимаешь, не мог, — тот согласно кивнул. — Меня же в Москву вызывали после того самого рейда…, — Пантелеев вновь кивнул головой. — Сам товарищ Сталин попросил помочь, — в этот момент в его словах прозвучала ничем не прикрытая гордость — гордость за свой отряд, своих товарищей и за себя. — Говорил, что кроме нашего отряда здесь больше никого нет…

— Думаю, готовиться большое наступление, — тоже зашептал Алексей, отталкивая от своего лица очередной куст орешника. — И сюда стягиваются все партизанские соединения. Понимаешь, какой кулак будет?!

— Нет, Леха, — отрицательно качнул головой Василий Иванович. — Не наступление это. Здесь что-то другое…, — вдруг он шепотом выругался и остановился. — Какой же я дурак! — буркнул он. — Какое наступление, Алексей?! Ты же знаешь что здесь твориться последние месяцы. Да, немцы тут мрут как мухи… Радист говорит, немчура в открытую пятки смазывают. Понимаешь? Вон, смотри! — он рукой лихо очертил полукруг вокруг себя. — Да тут еще пара месяцев назад их было как блох на собаке. Гарнизон на гарнизоне! Да сечевиков целая туча… А сейчас все! Нет, никого!

Кожанка летчика уже практически исчезла за деревьями, которые стали буквально врастать друг в друга.

— Теперь товарищ Сталин сына сюда направил, — Козлов словно рассуждал вслух. — Это же переговоры! — Пантелеев, ставший начальников штаба по причине давней дружбы с командиром, звезд с неба не хватал, но очевидные вещи понимал прекрасно. — Похоже тут крупная шишка со стороны немцев будет…