Пожалуйста, не спешите!

Авторы второго раздела:

Раиса Сергеевна Сёмова — украинский воспитатель, методист, активный деятель дошкольного общественно-педагогического движения на Украине, ведущий специалист программы «Обновление и самообразование в Донецкой области.

Валентина Тарасовна Иванова — один из самых знаменитых российских педагогов. Валентина Тарасовна стала воспитателем ещё в блокадном Ленинграде, потом многие годы сотрудничала с ведущими ленинградскими учёными-дошкольниками, а со временем вместе с Н. М. Крыловой стала создателем педагогической технологии «Детский сад — Дом радости».

ДВАДЦАТЬ СОЛНЫШЕК И ХОЛОДНАЯ КРОВАТЬ

Возраст трёх лет очень не простой, вовсе не однозначный. С одной стороны, радость — ребёнок вдруг осознаёт, что его возможности гораздо шире, чем ему до этого казалось. Но есть и другое. Он вдруг чувствует, что, как только станет самостоятельным — перестанет быть маленьким Это своего рода первая трагедия растущего человека.

Странно, что именно в три года, в столь сложный возраст, родители отдают ребёнка в детский сад. Это же почти предательство!

Наверное, самое сложное в этом возрасте — потеря телесного, прямою контакта с мамой. И ещё — новые, незнакомые взрослые, новые условия, всё новое.

В любой, даже неблагополучной, семье ребёнок — солнышко, вокруг которого все вращается. А тут таких солнышек ползает двадцать и никто вокруг них не вращается. С одной стороны, это помогает ребёнку вдруг сразу перешагнуть своё раннее детство и стать действительно намного взрослее. Если это психически и физически здоровый ребёнок, всё будет хорошо. Но, к сожалению, у нас вполне здоровых детей весьма небольшой процент…

В маленьком детском саду каждый ребёнок может рассчитывать на поддержку взрослого в большей степени, нежели в детском саду с наполняемостью в пятнадцать-двадцать человек. Например, мне всегда неуютно смотреть на то, как стайка детишек гуськом идёт в спальню и укладывается в холодную чужую кроватку. Ну до чего тяжёлый момент!

Многие дети, забравшись на одеяло, садятся и молча, медленно раскачиваются. Это имитация внутриутробного состояния. Ребёнок хочет к маме. Перед сном он хочет хотя бы секундного контакта с тёплыми, любящими руками. А поскольку их нет, раскачиванием он старается сам себя успокоить.

ПОМЕНЬШЕ ОДНОЗНАЧНЫХ ОЦЕНОК, ПОБОЛЬШЕ АТМОСФЕРЫ СЕМЕЙНОГО КЛУБА…

Если до сих нор речь шла о вещах, во многом не зависящих от воспитателя, то следующая просьба уже лично к нему. Есть такая педагогическая заповедь: «Не навреди». В отношении малышей я бы добавила: «Не спеши».

Не спешите вводить детей в круг контактов, общих игр и общих разговоров. Не спешите ребёнку подсказывать. Ведь до сих пор он не видел такого количества столь же маленьких, одновременно друг с другом живущих собратьев.

Мне всегда было интересно, как малыш воспринимает других детей? Воспринимает ли он их как сверстников, или он воспринимает их, как объекты для собственного пользования, или как окружающую обстановку, или как-то ещё? Вот он подошёл и ударил, ни с того ни с сего, казалось бы, стукнул товарища. Почему? Это что, проявление агрессии или это способ познания окружающего мира?

Вот кто-то сидит и молчит. У меня дома мишка сидит точно так же. Мишку я мог вот так толкнуть, он падал, и я на него верхом садился. А если я этого так толкну? А он, оказывается, не падает, а разворачивается и действует в ответ точно так, как я. Как интересно! И ничего страшного.

Но вот конфликт на детской площадке. Мама и без того старается малыша держать поближе к себе. А тут такое безобразие. Мама хватает своего ребёнка, отводит в сторону и говорит: «Ты к нему больше не подходи!» То есть он плохой. Почему плохой? Да он просто-напросто, может, так знакомился. Но всё равно не подходи. Это сказала мама.

Если мама сказала «Не подходи», значит, там какая-то опасность. И что потом ждёт ребёнка, который придёт в детский сад и увидит там целый ряд похожих опасностей! К тому же нельзя забывать, что мальчики, в отличие от девочек, менее общительны, они будут гораздо дольше разбираться в существующих в данном месте порядках. Придётся потерпеть.

Поэтому период адаптации, традиционно обозначенный в месячный срок, по-моему, должен длиться гораздо дольше. Я бы предложила более частое присутствие родителей и более кратковременное пребывание маленьких детей в детском саду.

Словом, было бы замечательно, если бы это был клуб, а не группа детского сада.

…Помню, как воспитательница однажды скрутила из тряпочки куколку. Просто так, для себя. Это нужно было видеть — какая очередь детей выстроилась к ней, какой интерес вызвали эти маленькие куколки. И мальчики, и девочки одинаково хотели себе такую куколку. Что они видели? Непонятно. Кукла без лица, без глазок, без ротика. Взрослого, может быть, и оттолкнет. Но дети в ней что-то видят. Может, куклу по своему настроению? Если мне весело, куколка в ответ улыбается, если грустно, кукла грустит имеете со мной. Я пожалею такую куколку, прижму сё к себе, покачаю и сам успокоюсь.

ЛЮБОЗНАТЕЛЬНЫЕ РУКИ И ВЕЩЕСТВА ДОБРОГО МИРА

Трёхлетний ребёнок во многом познаёт мир руками, развивает все стороны своей личности через тактильные ощущения. Это возраст для телесных игр, игр с ручками, с мальчиками.

В одном детском саду при входе я увидела объявление крупными буквами: «Просьба к родителям: приводить детей в простой, недорогой и удобной одежде». Зайдя в группу, я тут же поняла, зачем детям нужна простая, недорогая одежда. В нескольких местах — песок чистый, рассыпчатый, разноцветный. В группе вода, ручейки, которые можно пускать в этот песок. Большие коряги, спилы деревьев, пенёчки разных размеров. Я даже вздохнула от удовольствия. Ребёнку в такой группе легче жить нормальной человеческой жизнью, и для этого ему не нужно ждать, когда наступит лето и его пустят на улицу. Все есть в группе зимой, весной и летом. Для малыша это крайне важно, жизненно важно. И это так несложно сделать! Гораздо сложнее закупить дорогостоящие конструкторы и игрушки.

Особенно для маленького ребёнка важно соприкосновение с естественным материалом. Я, например, не люблю пластилин, он липкий, неприятный на ощупь, хоть и цветной, и пластичный. Я знаю детей, у которых тактильное чувство обострено, им неприятно брать в руки пластилин. Наверное, многие воспитатели вспомнят, как какой-нибудь ребёнок морщится, стряхивает с пальчиков липкую бумажную обёртку. Другое дело глина. Она тоже пачкает руки. Но как моментально она смывается водой! Как это неожиданно и удивительно! А какие гладкие ладошки после глины! Один ребёнок, выбрав из множества материалов глину, сказал: «Она ласковая, как мама». (А ещё очень любят малыши возиться с тестом, особенно дрожжевым. Наверное, потому что оно пышное, мягкое, и поднимается, и растёт на глазах, будто живое.)

Однажды я наблюдала занятие в художественной студии. Рядом с шестилеткой сидел трёхлетний мальчик. И вот он берёт большой кусок глины и — шлёп его о стол, и смотрит. Потом берёт ещё большой кусок и — шлёп его на первый. И смотрит. Долго сидит, смотрит, и вдруг смеётся. Спрашиваю: «Что у тебя такое?» А он: «Смотри, медведь смеётся». Смотрю, и вправду медведь случайно вышел. Тут, конечно, старшие дети пытаются вмешаться и предлагают что-то медведю для правдоподобия добавить. И вот появляется действительно мордочка, а малыш — в слёзы: «У него там улыбка была!»

СОРОК, ШЕСТЬ И ДЕВЯТЬ

Вы спросите, как планировать работу с малышами? Есть планы, которые от нас требуют кабинеты. А есть опыт и цифры, которые видятся мне магическими. Это число — сорок, шесть и девять месяцев.

Как правило, молодой воспитатель пишет перспективный план так, как ему сказали, т. е. на год или на месяц. Но через месяц ничего не случается. Случается через сорок дней, то есть через полтора месяца. В своё время, методом проб и ошибок мы пришли к выводу, что перспективный план лучше писать на сорок дней. В эти шесть недель и происходит ожидаемый скачок.

Случаи бывают очень интересные. Воспитатель в панике — не сложилось, ничего не получается, неверные программы? Неверные чувства? И вдруг — бах! — ребёнок выдает то, над чем он бился все эти полтора месяца.

Точно так и полугодовой скачок. К полугодию у ребёнка происходит какое-то качественное накопление, насыщение, которое потом имеет реальный выход. Так и хочется образно сравнить ребёнка с волшебным сосудом, рассчитанным на определённый срок. И от этого, верно ли мы наблюдаем его, зависят наши результаты. А вообще, главный показатель психического благополучия ребёнка — это его смех и его глаза. Если бы воспитателю давала премию и зависимости от того, как часто из его группы слышится простой здоровый детский смех.

Рассказ Раисы Сергеевны СЁМОВОЙ записала Юлия МАСЛОВА

 

День, разбитый на кусочки

Люди склонны искать рецепты, простые алгоритмы: «Если то-то делайте так, если это — то так». Но нам, сталкиваясь с трудным для нас поведением детей, не надо искать рецептов, как на ту или иную ситуацию однозначно реагировать. Нам надо понять, в чём причина. Если мы причину поймём, то и выводы наши, и действия могут быть очень разными. И уж ни в коем случае не следует обвинять ребёнка или жаловаться его маме: «Чего это он у вас со всеми дерётся?» Что с этим мама сделает? А мы кое-что сделать можем.

«ЗДРАВСТВУЙТЕ» НА ДВЕ МИНУТЫ ПОЗЖЕ

…Вот привели мальчишку в садик, а он бросается к матери на шею и кричит: «Мамочка, только не оставляй меня в садике!» Причина этому должна быть? Пробуем потихонечку разобраться.

С кем Ванечка до детского сада время проводил? Оказывается, с бабушкой. И мама мне вскоре проговорилась, что бабушка так его наставляла: «Вот тебя отдадут в детский сад, тогда будешь знать!»

Конечно, после этого любой будет в ужасе, когда его притащат в детский сад. Проблема наша попятная; будем искать путь, чтобы Ванечке в саду было интересно, чтобы он шёл в детский сад зачем-то.

Оказалось, Ванечка очень хорошо умеет строить из кубиков и строительного набора. (У него есть старший брат — тот бесконечно строит.) Попробуем этим воспользоваться, начинаем рядом с ним с детьми что-то строить. «Вот первый этаж сделали, вот второй. А крыша не получается. И темно. Окна надо сделать? А как?» А и так как Ванечка в этом деле хорош — то говорит: «Да смотрите, я это сейчас сделаю».

…Иногда бывает так, что и поздороваться в лоб нельзя. Утреннее «здравствуйте» часто бывает трудным для малыша.

Надо видеть, в каком настроении приходит ребенок. Вот пришёл парень с мамой. Что-то не то: обычно он приходит с бабушкой. Пришли они пораньше — явно не выспались.

Присмотримся внимательнее, хорошо видим: он и не проснулся током, и с мамой ему так не хочется расставаться… А уж чего ему сейчас совсем не хочется — так это здороваться.

Он переступит порог, а ты ему бодрое: «Здравствуй!» А он вдруг и слезы: и расставаться не хочу, и говорить не хочу, а от меня всего требуют.

Попробуем начать разговор по-другому.

— Ой, как хорошо, что вы пришли! Вы, наверное, пешком шли?

Ну, этого наш малыш вытерпеть не может. Как это они пешком шли, когда они ехали на троллейбусе? «Нет, на троллейбусе». Как? — На троллейбусе!» — «Да нет, наверное, на автобусе все-таки!» — Нет, на троллейбусе!».

— Какое хорошее, интересное утро — на троллейбусе ехали! Ну, здравствуй, Митенька!

— Здравствуйте.

И проснулся, и поздоровался, и уже «смирился», что останется и группе. «А маму давай отпустим — ей в магазин надо сходить. Пока «та сходит — так ты и позавтракать успеешь. А там мама и придёт скоро». А после завтрака не забудем напомнить, что вот у нас ещё с тобой есть кое-какие игры-дела — а там уже и мама придёт.

Малыши часто могут вести себя, с нашей точки зрения, плохо. Но почти никогда они не ведут себя плохо просто из вредности. Наше дело каждый раз уловить: почему? Может быть, причина глубокая, и возможно, он просто не выспался, просто погружён в плохое настроение.

Вообще хорошее настроение — лучший рецепт против плохого поведения. Особенно в младшей группе. Не осуждайте ребёнка за плохое поведение — т. е. за плохое настроение. Ищите тот шаг, который приведёт его к хорошему настроению. И всё наладится.

КАК ЭТО ПОЛУЧАЕТСЯ

Одну из важных мыслей мне подсказала когда-то А. М. Леушина. Ещё продолжалась война. Но уже сняли блокаду, и Ленинградский педагогический институт вернулся из эвакуации, заработал, и в нём сразу же начались конференции, на которых учёные рассказывали каждый о той научной проблеме, которую он решает. На эти конференции приглашались воспитатели. И вот у Леушиной был доклад о том, как ребёнок чувствует себя в коллективе; что он видит, когда приходит в группу, как проходит для него день. Леушина подчеркивала, что ребёнку трудно даётся протяжённость времени. Он ведь ещё не освоился в детском саду. Как сделать, чтобы это время стало для него короче? Как уменьшить протяжённость? Чтобы он чувствовал, что вот перед ним не бесконечное время, а небольшой кусочек и он пройдёт. А потом ещё кусочек. И потом…

И вот вскоре после войны у меня был такой трудный случай. Пришёл мальчик Ванечка, который сразу, войдя в сад, бросался матери на шею и говорил: «Мама, забери меня. Я не могу жить в детском саду. Я умру». Как маме после этого уходить? И я задумалась, что же можно сделать, чтобы это страшное для него время расставания с мамой как-то перестало быть пугающим. Мысль Леушиной о разбиении времени на «кусочки» меня тогда выручила.

Ванечка только что рассказывал, что они с мамой ездили в Анапу. «А что такое Анапа?» Он начал объяснять. «А как вы уехали?» — «На поезде. И там спали». — «Как это в поезде спать?» — «А там кровати были!» — «Кровати в поезде? Не может быть! Такие же, как у нас? Ну, пойдём на них посмотрим». Он от мамы отошёл, и мы пошли в группу. А мама тихонечко ушла.

Пришли в группу. А там рыбки. Их надо покормить. Вот покормим, а потом ты мне расскажешь про Анапу. Вот сейчас позавтракаем, а потом ты объяснишь, как в Анапу ездил. Вот так какой-то кусочек сделаем и дальше. Вот уже и мама за ним пришла.

Я говорю: «Ой, а ты мне так и не объяснил, как же вы ехали? Кроватей не было, а вы спали. Ну, приди завтра, расскажи мне про Анапу». Так расставание с мамой становилось для него всё более лёгким. А потом он как-то попробовал заплакать, тут уж я ему говорю: «Твоя мама такая красивая! А я заметила у неё морщинки появились, потому что ты плачешь». — «Я не буду плакать, мама красивая».

И всё стало в порядке.

Я НЕ ДЕТИ, Я ОЛЯ!

Долгое время мне давали только группы старших ребят. Мы научились хорошо с ними понимать друг друга. Терпения у меня хватало. Если возникали конфликты, я старалась их чем-нибудь увлечь, вопрос задать, о сказке спросить… А вот однажды сообщили: им должны взять младшую группу и довести до старшей. Тут-то я и попалась. Все общие рекомендации из прежнего опыта не сработали. Оказалось, что с малышами надо совсем по-другому.

Старшим скажешь: «Подойдите ко мне», — а потом что-то интересное им рассказываешь. А тут сколько я ни зову: «Дети, подойдите сюда!» — никто и не подходит.

Наконец, одна девочка обернулась и заметила: «А я не дети, а я Оля». И весь мой опыт рассыпался.

Вот разложила кукол на столе, на скатерть. Думала, они играть будут, ведь старшие так и делают. А эти взяли скатерть со всем, что на ней было — и потащили. Посуда детская металлическая посыпалась, сколько шума было! А они к этому с интересом, снова закидывают на на скатерть и снова опрокидывают…

Я группу оформила так, как у старших. Поставила на подставке вазу с цветком. А малыши ведь и двигаться аккуратно ещё не умеют, с полки всё посыпалось, разбилось… Ужас.

Ко мне пришла методист, М. А. Покровская: «Что, ничего не получается? А вы запишите, что у вас не получается».

Тогда я начала искать, что же именно не получается. Здесь уже начинался поиск. И пока я писала, что-то вспоминала из того, что мне рекомендовали другие воспитатели, что-то сама обнаруживала.

И пока я собирала свои вопросы, на многие из них вдруг обнаруживались ответы. И тогда я стала уже подзывать детей не просто фразой: «Подойди ко мне», а восклицанием: «Ах, какая птичка летит!!!»

И все малыши через полминуты были около меня. «Эх, улетела! Но смотрите, какая тут ещё есть интересная вещь…»

Отсюда и пошёл поиск: как привлечь внимание, как заинтересовать, как сделать так, чтобы не было раздражения.

РАЗГОВОРЫ ВОКРУГ ДА ОКОЛО, ГДЕ ВСЕМ ИНТЕРЕСНО, НО НИКТО НИКОМУ НЕ ДОЛЖЕН

Если младшая группа, тут очень много значит даже то, как он будет мыть руки. Это же такое дело! Намочить ладошки, потом воды набрать, взять мыло, потом сделать перчатки на каждый пальчик. Сегодня у него получилось — он радуется. Говорит: «У меня перчаточки!» Очень хорошо! А завтра вдруг не получится? Ещё нет уверенности. Он же делает всё это в первый раз, ну пусть во второй.

Вот эта вот неуверенность — она присуща всей младшей группе. И всё время ребёнка нужно вести. Ему всё время важна оценка.

Мы можем вместе порассуждать, какая вода, почему мыло такое, а не другое… Вот я в следующий раз уберу мыло. Принесу им деревяшки какие-нибудь. Скажу: «Давай мойся. Мишка принёс». Оп опять: «Не мылится!» Мыло положу — воду отключу. «Мыло есть, так и мойся». — «А оно опять не мылится — почему?» (Тут же все время целый ряд «почему».) «Мы же всё время мылись, а сегодня не мылится.» — «А вода?» — «Ах, вода!» Вот такое всё время и разыгрывается.

Ребёнок постоянно получает опыт общения с теми вещами, которые его окружают. Но это не обучение в прямом смысле. Я всё время задаю и решаю с ним эту задачу: а почему не получилось? И он сам ищет ответы. И отвечает мне. И вот такой поиск делает интересным процесс жизни.

Воспитатель не только в этом возрасте, но, я считаю, и до самой школы не должен учить в том смысле, как мы это обычно понимаем: строго ставить вопросы, требовать чётких ответов и как бы мысленно оценивать. Не этим надо заниматься, а раскрывать перед ребёнком весь сложный мир взаимоотношений людей и вещей. Раскрывать не специально, а случайно: ну надо же, так случилось! А как же это?

Воспитательница как бы сама всё время решает: а почему? Ребенок вместе с ней ищет это «почему», и тогда он по-настоящему учится. Если я задаю вопросы, я возмущаюсь или изумляюсь: «Ну, как же так? Разве может такое случиться? Нет, не может быть!» А он мне начинает доказывать: да, может, может, потому-то и потому-то.

Вот пришли с мороза. Окно замёрзло. А чего это оно замёрзло?

— Холодно.

— А чему это там замерзать?

— Там вода замёрзла, потому что бывает, что окна потеют.

— То есть как вода? Кто из вас воду налил на стекла?

— Мы не наливали!

— Это вспотело, а потом замёрзло…

Так идёт разговор с дошкольниками. Вот эти вопросы не в лоб, и вокруг да около, индивидуальное общение, где всем интересно, но никто никому не должен. Пока они вместе делают то и то, дети учатся очень многому. У них появляется своё «Я хочу знать», именно потому, что складывается привычка все время размышлять и балансировать на грани: знаю — не знаю.

Мои дети часто подходили ко мне и говорили: «А вы хитренькая!» И говорю: «Я никого не обманывала». «Ну не обманываете, а хитренькая!» — улыбнётся и пойдёт. Они понимают, что это была игра. В этом тонкость работы воспитателя. Чем больше воспитательница включается в такую жизнь, тем чаще она ставит себе задачу: «Как я должна вести ребёнка к ответу, не задавая вопрос прямо?» И ведь для того надо предварительно почувствовать то, что он может, а потом только приходить к той или иной цели.

Младшая группа — это основа основ, где закладывается интерес ко всевозможным делам. Оказывается, мыть руки интересно и раздеваться интересно. Приходит, например, в детский сад трёхлетняя девица и говорит: «Я не буду раздеваться». И сидит. Воспитательница один раз говорит: «Раздевайся». Второй… Та не раздевается, сидит, настойчивых требований не слушает.

Воспитательница прибегает ко мне, я советую: «Вот она завтра так сядет, а вы ей скажите, только очень эмоционально: „Ой, какой платочек тебе мама одела сегодня!" — «Ну и что?» Я говорю: «Попробуйте». Она говорит, что не успела это сказать, как девочка схватилась за одежду и говорит: «Это же шапка!» и всё. Никаких: «Я не буду раздеваться…»

Это такие постоянные истории. Другой обуваться не хочет. С ним ты и согласишься вроде: «И зачем тебе сегодня обуваться, пойдём в тапочках. Эх, правда, намочим ноги, замёрзнут, жаль, ну что поделаешь, решили же не обуваться. Или всё-таки попробуем?» — «Ну ладно, давайте».

Дети ждут каких-то подобных интересных для них переговоров, а не инструктивных указаний, мол, все одевайтесь, ничего не забывайте… Наше дело — удержать эту неторопливость взаимно интересных разговоров.

Рассказ Валентины Тарасовны ИВАНОВОЙ записал Андрей РУСАКОВ