Я караулил нашу стоянку под утро. Уже забрезжил рассвет и поднялся еле уловимый прохладный ветер, который принес запах гари, причем явно улавливался запах горелой плоти.

— Что… что это горит? — подскочил Тарин проснувшись.

— Не знаю, — пожал я плечами.

Тарин задумался на минуту, а потом сказал:

— Там ниже многодворец, от туда тянет, — Тарин встал подогнал на себе снаряжение и бесцеремонно пнул возницу, — вставай пора плыть.

Через час мы подплывали к многодворцу, дальние от протоки дома уже сложились тлеющими головешками и только как могильные памятники стояли каменные очаги посередине пепелищ. Над многодворцем стоял вой и плач… и ощущение людского горя.

— Что случилось у вас? — спросил Тарин спешащего к нам мужика с боевым топором и щитом, облаченный в какие-то плотные стеганные доспехи, сильно напоминающие фуфайку.

— Главы родов разругались с князем… а нам горе! Вы кто?

— Наемники, в городище плывем…

— Тогда я вас нанимаю!!! — прокричал мужик, — тридцать золотых ноготков! Согласны?

— Да что случилось то?

— Купеческие объездные, они ночью приехали, сказали что теперь налог не в княжество нам платить а в родовую казну и немедленно денег затребовали, а как нам платить? Мы только в конце лета княжеским сборщикам заплатили и теперь что, опять платить? А зимовать как? Мы их выгнали, а они потом вернулись с подмогой… мы отбивались как могли, а они крайние дома подожгли и сказали что утром вернуться и сожгут весь многодворец.

— Ну поможем мы вам, а потом? Вернуться же снова.

— Пусть возвращаются, я в городище протокой гонца послал, к вечеру тут княжеское войско будет.

— Ну что скажешь Никитин? — посмотрел на меня Тарин каким-то совсем не знакомым мне взглядом.

— Давай поможем, — ответил я, накинул лямку ранца на плечо и поднял со дна лодки арбалет.

— А ты плыви в городище, — сказал Тарин воднице и потом понизив голос добавил, — и помалкивай там на счет стычки у моста.

— Какого моста? — спросил сообразительный водница.

— Вот и правильно, пошли Никитин.

Мужик с топором представился Борином, он был старостой многодворца, и повел нас на окраину, к сожженным домам, где единственная дорога подходила к поселку. Местные мужики уже городили на дороге баррикаду, их было немного, всего десять человек, половина из них была ранена после ночной стычки, кое-кто был с ожогами.

— Они точно по дороге поедут?

— Точно, здесь по обе стороны от дороги топи, шагов на пятьсот тянутся.

— Сколько из было?

— Полтора десятка всадников… мы поубавили до десятка их, но они наверняка еще кого с собой приведут, поняли что мы тут не только травы мнем на полотно, у нас все мужики через ополчение прошли.

— Понятно, — Тарин влез на баррикаду и посмотрел на дорогу, — Борин, надо веревку крепкую, шагов на пятьдесят.

— Найдем, что еще подскажешь?

— Вот тут и вот тут, на склонах в траве, колья вкопайте под наклоном и чтоб не видно было, да заострите.

— А, от всадников?

— Точно, — кивнул Тарин, — лучники есть?

— Хорошо только трое стреляют, но один из них ранен, не сможет стрелять.

— Значит двое…

— Выходит так.

— Они с нами будут… баб и детей к протоке уведите, пусть на ту сторону переберутся. Теперь слушай и запоминай…

Около двух десятков всадников появилось спустя полтора часа, нам хватило времени подготовится к их встрече и занять позиции. Я, Тарин и еще двое лучников сидели с нами в высокой траве топей, мы принесли с собой по тропе от многодворца, пару наскоро сколоченных деревянных щитов и кольев, и успели сделать себе отличную засидку со скрадком, да, прям как на утиной охоте. До дороги было метров тридцать, отличная позиция.

— И что они там встали? — нервно спросил один из лучников.

— Ты не егози, — цыкнул на него Тарин, лампадку лучше зажги и жди команду.

Всадники потоптались еще немного и потом пошли в атаку. Первыми скакали несколько всадников с длинными пиками, следом еще несколько, обнажив мечи, замыкающими были конные лучники, которые уже успели выпустить по паре стрел в сторону баррикады.

Тарин очень громко и пронзительно свистнул, у меня даже в ухе зазвенело, и перед всадниками взметнулась с грязью и травой веревка меж двумя деревьями с двух сторон дороги, натянутая двумя рослыми мужиками, тихо сидевшими до этого с другой стороны дороги. С лошадей свалилось человек пять и началась свалка, затормозив так хорошо начавшуюся атаку.

— Давай Никитин! — тихо тронул меня за плечо Тарин.

Я выстрелил из арбалета с упором на рогатину по большому глиняному кувшину, литров на пять, подвешенному в ветвях большого дерева, похожего на дуб. Тяжелый болт расколол кувшин и лампадное масло полетело вниз на суетящихся под деревом…

— Теперь, давай! — скомандовал Тарин лучникам, и мам поднес к пламени лампадки наконечник стрелы обмотанный пенькой.

С ревом ушли в сторону противника три стрелы… Да уж, всадники апокалипсиса какие-то… кони испугались, горели и понесли, кого куда, а мы открыли прицельный огонь из луков по противнику выбивая их из седел. Несколько всадников направили коней по склону в обход баррикады, но уткнувшись в колья наездники полетели вперед, где из настигли боевые топоры обороняющих баррикаду…

Как пишут в книгах — противник с позором и в панике бежал, потеряв при этом 2/3 личного состава. Мы сидели с Тарином у дома старосты и собирали снаряжение, протокой вернулся гонец и сообщил, что большой отряд княжеского войска уже выехал, оказывается, этот многодворец не первый из которого сообщили о нападениях родовых дружин.

— Пообедаете с нами? — спросил подошедший Борин.

— Не откажусь, — сказал я, — что то аппетит разыгрался.

— Я тоже не против, — кивнул Тарин.

— Вот, это вам, — протянул Борин кожаный кошель, — как и обещал, тридцать золотых.

— Угу, — кивнут Тарин взял кошель и сунул мне, — убери.

— Вот в тот дом приходите, там сестра моя живет, обед готов уже, — сказал Борин и направился к мужикам которые возились у кучи с трофеями.

Я потряс кошелем и посмотрел на Тарина.

— Что? — спросил он.

— Как-то… эм…

— Никитин, я наемник, а ты мой помощник, я зарабатываю на жизнь тем, что умею воевать и убивать… уж такая моя судьба и похоже твоя тоже… Так что не строй из себя непорченую девку, убери в ранец кошель и пошли есть.

— Пошли… — я выдохнул и убрал кошель в ранец.

Быстро пообедав мы попросили молодого крепкого парнишку, который был гонцом отвезти нас протокой в городище, за пару золотых. Он радостно согласился и мы, погрузившись в лодку, к слову потесней, чем те, на которых возят пассажиров, и отправились вниз по еле заметному течению. Мы уже подплывали к городищу, как небо как-то быстро заволокло тучами и полил дождь, хороший такой, плотный.

— Как же ты обратно? Течение же… — спросил я у парнишки.

— Да не страшно дядька, я у родственников тут в посаде переночую.

— Хорошо раз так, — кивнул я и отвязав от ранца плащ, одел его и накинул капюшон… Вот, другое дело.

Действительно… городище так городище. На холме, высокие метров в десять каменные стены, башни, бойницы, ров с водой и мост через него… все по правилам фортификации. Разросшийся за не одно столетие посад, окружил крепость и превратился в большой каменок, по периметру которого начали возведение новую стены, не такой высокой, но которая будет достаточно серьезным препятствием для возможного противника. Более простые и скромные дома посада выползали и за строящуюся стену, дома были скромнее, но были большие подворья, которые скорее всего и кормили горожан.

Под проливным дождем мы забежали в корчму первого попавшегося нам на глаза постоялого двора, внутри было достаточно много народа, кто-то спрятался тут от дождя, а кто-то, судя по мужику, спящему головой в тарелке тут уже давненько.

— Переждать дождь, поужинать или на постой? — спросила полная женщина в переднике с большими масляными пятнами.

— На постой и поужинать… в комнату можно ужин подать? — спросил Тарин откинув капюшон.

— Конечно, на сколько комнату будете брать?

— До утра пока что.

— Тогда три золотых, за комнату и за ужин… поднимайтесь по лестнице, зеленая дверь с красной полосой… ужин вам сейчас принесут.

— И воды помыться…

— У нас все удобства… вода в комнате.

Мы поднялись в комнату, и прежде чем проходить сняли грязные сапоги, заткнув их за лавку. Сняли плащи и повесили их у двери на крюки. Номер был действительно хорош, даже получше чем тот, который мы снимали в хартском каменке. По быстрому обмылись и переоделись в сухое. Я грохнулся на кровать и закрыл глаза.

— Ты неплохо стрелял там… наука Ванса пошла на пользу.

— Он отличный учитель, — ответил я не открывая глаз.

— Это да, он и меня учил… А хорошо ты это с маслом то придумал.

— Угу… — ответил я уже чувствуя как проваливаюсь в сон и пробубнил, — это не я придумано… все придумано до нас.

В дверь постучали, Тарин открыл и забрав у мальчишки тяжелый деревянный поднос, сунул ему серебренный ноготок чаевых и поставив поднос на стол, вернулся к двери и закрыл мощный засов.