Ночь спал не спокойно, снилась какая-то белиберда из моего мира — то ругался с главным инженером, то возился с мотоциклом в гараже и что-то там не получалось, а под утро проснулся от того, что вот-вот задохнусь. Открыл глаза и обнаружил перед собой хозяйское лемуропдобное создание, которое распласталось у меня на груди и реально храпело, весу в ней прилично, килограмм десять, не меньше.

— Ну-ка слазь чудовище, — сказал я и спихнул зверя на пол.

— Ты ему понравился Никитин, — ответила Нава, которая уже что-то готовила у очага, — он вообще к людям редко подходит сам.

— Я Петр.

— Прости, мне трудно выговаривать это слово… но ведь Никитин тоже часть твоего имени?

— Да.

— Тогда позволь мне так тебя называть.

— Хорошо, — кивнул я, — в моем мире есть животные похожие на него, лемуры называются.

— Это бомл, они давно с людьми.

— А какая от него польза?

— Не поняла?

— Эм… ну в моем мире животных заводят в основном для пользы, кроме того, что они красивые и доставляют хозяевам удовольствие своим присутствием в доме, ну там мышей ловить, на охоте помогать или охранять дом.

— А, понятно… Бомлы чувствуют темных. Зимой, когда ночь длиннее дня, и болота замерзают, с темных земель приходят… приходят звероголовые. Бомлы чувствуют их приближение и могут предупредить.

— В смысле звероголовые?

— Они как люди, только голова звериная.

— Ты их видела?

— Только из далека. Ближе к зиме тут недалеко лагерь княжеской дружины встает, для охраны границ.

— И что, прям со звериной головой.

— Не знаю Никитин, может и со звериной головой, а может шлемы такие они делают, что бы нас пугать… но ничего в них нет доброго, только зло одно и темнота… и мертвых едят.

— Ты сама видела это?

— Почему ты так спрашиваешь?

— Потому что в моем мире много неправильных вещей было сделано из-за предрассудков и непонимания.

— От тебя столько непонятных слов… тебе нужно научиться говорить проще.

— Хорошо… в моем мире, когда в нем были княжества, витязи и тому подобное, людьми было совершено много плохих поступков из-за того, что они верили слухам, полагались на мнение других людей и вообще принимали много судьбоносных решений не проверив то, что им рассказывают… так понятно?

— Да понятно… Но я знаю одно, от звероподобных только зло.

— Ясно… если доживу, как сказал Варас, то может и увижу этих звероголовых.

— Боюсь, что встреча с ними закончится для тебя плохо. Иди умывайся и садись за стол, — сказала Чернава и кивнула на небольшую миску с водой и кусок грубой материи на лавке у двери. Умываясь я немного обдумал сказанное Чернавой, и так скажем меня немного закусило… Умывшись я сел за стол и сказал:

— Я понимаю, что моя внешность и телосложение в вашем мире вызывают насмешки… мясом не оброс, ростом не удался…

— Не обижайся Никитин, но так и есть… хилой ты для наших мест.

— Я не обижаюсь… В моем мире есть такое выражение, пословица называется — «внешность обманчива».

— В нашем мире тоже есть такая… эм… пословица, — улыбнулась Чернава, — вот приедет к обеду Варас и испытает тебя… вот и решим, можно ли тебя выпустить дальше границы болот… а то не ровен час забьют тебя в первой же драке на любом постоялом дворе… а потом выяснять начнут откуда такой взялся… и следы к нам приведут… а это уже не очень хорошо будет для нас.

Блин… нарвался что называется… Нет, ну в принципе КМСа по рукопашке я еще до армии сделал, да и вообще кое что могу в плане мордобития, и ножевой бой мне знаком… в своем мире, но тут, мечом махать…

— И часто драки у вас бывают?

— Случаются, особенно когда перепьют меда лихие люди.

— И как дерутся?

— По разному… Когда до первой крови, а когда и до смерти… всякое бывает.

— На мечах?

— По разному, и на мечах и на кулаках, а вообще как кому удобно.

— Понятно, — ответил я и задумался, — «Ну ладно, принимаю мое поподалово в этот мир как свершившийся факт… и что дальше? Ну пристроился пока у добрых людей, повезло… а потом? Не буду себе льстить, и судя по рассказам, мужики в этом мире не чета мне. Кроме того надо как то устраиваться самому, не буду же вечно столоваться в доме у колдуньи, хоть и симпатичной… татуировки только эти… да и по возрасту она меня постарше будет, лет на пять — семь наверное… а то и на сто! Колдунья же…»

— О чем задумался Никитин? — спросила Чернава и поставила передо мной тарелку с нарезанным соломкой мясом, — ешь.

— Думаю как жить дальше…

— А что ты умеешь делать?

— Я хорошо умею делать то, что в вашем мире начнут делать не раньше, чем через много сотен лет…

— Это плохо. Ты стрелять умеешь?

— Из этого? — кивнул я на висящий на стене лук.

— Да.

— Нет, не умею.

— И мечом не владеешь?

— Нет. Ножом в ближнем бою может и смогу что…

— Плохо. Очень плохо Никитин.

— Вот и я про это… Ну, патроны пока есть.

— Пат-ро-ны… ты бы забыл пока про это свое оружие… примут за колдуна да на суд к Хранителям сведут… это если повезет, а так и забить могут. А у Хранителей даже не знаю, как повернуться все может.

Аппетит пропал совсем, я вышел на улицу и присев на бревно закурил. Через некоторое время вышла Чернава с луком в руках.

— Иди, я научу.

— Перед смертью не надышишься, — махнул я рукой.

— Ты умирать собрался?

— Нет, не хотелось бы… это такая пословица.

— Тогда вставай.

Я встал и подошел к ней.

— Вот держи, попробуй натянуть пустую тетиву.

Я взял лук, он был не таким легким, как мне показалось, и самое главное, он был не деревянный, величиной чуть больше метра. Точнее не совсем деревянный. Рукоять лука была деревянной с кожаной обмоткой, а вот плечи, похоже какая-то кость что ли…

— Из чего он сделан?

— Из ребер молодого вола.

— В моем мире луки делали из дерева в основном… ну сухожилия вроде тоже использовались.

— Здесь делают луки так… давно так делают, пожала она плечами, — давай, попробуй натяни.

Вспомнив детские игры в индейцев и Робин Гуда, я принял стойку и попробовал натянуть тетиву… Максимум, что я выжал, так это еле вытянул чуть дальше локтя.

— Ого! Это какое же усилие надо сделать?

— Хилой… Ох и хилой же…

— Да ладно тебе… А до каких пор вообще тянуть надо?

— До уха.

Изрядно пыхтя и напрягаясь попробовал еще раз… До плеча — вот мой максимум.

— Дай… — забрала у меня лук Чернава, — смотри.

Она достала из колчана стрелу, особо не напрягаясь натянула тетиву до уха и практически не целясь выстрелила в столбик забора, попав ровно в середину. Мне стало вообще тоскливо… мало того что у меня есть все шансы попасть со своим дробовиком — единственным оружием, которым я худо-бедно владею под местную инквизицию, так еще и баба мне нос утерла… Я начал прохаживаться взад и вперед, всем своим видом показывая — «могла бы и промахнуться хотя бы»

— Я подумаю Никитин, как тебе помочь… но это будет только половина дела, придется просить Вараса, что бы взял тебя в помощники, там ты быстро сил наберешься.

— В кузню?

— Да.

— А возьмет?

— Не знаю… вот приедет и спроси его.

— Может ты попросишь?

— Нет… так не принято. Ты мужчина… так что сам.

— Попробую, — вздохнув ответил я.

До обеда занимался с луком, все пытался его победить. Но пока не удавалось, кроме того, несколько раз саданул себе тетивой по внутренней стороне предплечья, да и пальцы уже ничего не чувствовали и посинели от резкого срывы тетивы.

— Тебе точно надо к скоморохам на городскую площадь… на праздниках народ веселить, — услышал я голос Вараса, который вместе с Дариной стоял у забора на тропе от озера, — а говорил что в дружине был…

— Был…

— И чему тебя там научили, кроме как этими пат… пат-ро-на-ми стрелять?

— Много чему, — уже не скрывая обиды резко ответил я.

— А ты не серчай, — нахмурился Варас, — я что вижу то и говорю… И кулачному бою обучен?

— Обучен… хочешь проверить? — завелся я.

— А давай, — радостно ответил Варас.

— И зачем тебе это? — спросила стоя в дверях дома Чернава.

— Не боись Нава, не зашибу… так если только бока помну немного. Ну что Никитин, покажешь что ты умеешь?

— Покажу, — ответил я и пробубнил себе под нос, — «чем больше шкаф, тем громче падает».

Варас снял широкий кожаный пояс и намотав его на ножны аккуратно приставил их к забору, потом снял жилет и рубаху, обнажив поистине богатырское тело.

— Ну подходи… не боись, — поманил он меня рукой.

Я тоже разделся до пояса и направился к нему, представляя на сколько комично я выгляжу рядом с ним.

— Готов? — спросил Варас, когда я приблизился к нему на пару метров.

— Да.

— Ээть! — широко размахнувшись нанес он свой первый удар, который не достиг цели, что заставило Вараса чуть завалиться вперед… — Ээть! — второй удар и я снова поднырнул под руку, но в этот раз я смачно вложился ему по печени.

— Ух! Вертится то как, — сказал улыбаясь Варас.

Он наступал на меня размахивая своими «кувалдами», а я уклонялся от ударов либо перемещался с линии атаки, заставляя противника периодически терять равновесие. Наконец он подловил меня, сделав что то вроде «обманки» и я поймал первую оплеуху, которую все же успел заблокировать, но при этом грохнувшись на траву.

— Вставай, чего разлегся? Или сдаешься?

— Вот еще, — ответил я поднимаясь и чувствуя, что левую руку он мне отсушил напрочь.

Так… он двигается немного в раскачку, переваливая вес тела при этом то на одну ногу то на вторую… вот он замахивается правой, удар… нырок, не попал… вот пошла левая рука… его нога чуть оторвалась от земли… а я снова резко сместившись с линии атаки, оказался сбоку и при этом врезав ногой ему под колено опорной ноги классический «лоукик», когда он потеряв равновесие начал заваливаться, добавил ему прямой ногой.

— Вставай, или сдаешься? — спросила брата Чернава и громко расхохоталась.

Ох и зря она это… после ее фразы самолюбие кузнеца было уязвлено больше, чем то, что он оказался на траве. Варас резко поднялся и буквально побежал на меня… не обращая внимания на мои удары. Ну и надо сказать, что я реально испугался, увидев этот бешеный, несущийся на меня «бронепоезд». Прорвавшись в клинч он обхватив меня руками оторвал от земли и начал сдавливать. У меня внутри все захрустело и стало невозможно дышать…

— Ну что, теперь сдаешься? — продолжая сдавливать спросил Варас.

Что было сил я выгнулся назад, а потом резко впечатался ему в нос своим лбом. Его «жаркие объятия» сразу ослабли, он отпустил меня… немного попятился назад, и немного покачнувшись сел на задницу.

— Хватит! Первая кровь пролилась! — крикнула Чернава.

— Батюшка! — Дарина подбежала к нему.

Тяжело дыша, я опустился рядом с Варасом на землю и сказал:

— Надо холодное что то приложить.

— Да ладно, первый раз что ли, — ответил Варас улыбаясь и утирая поданной дочерью тряпицей кровь, — а ты молодец… необычно правда как-то бьешься.

— Как умею…

— Идите умывайтесь да и проходите в дом… обедать, — сказала Чернава.