О сне нечего было и думать. Бонне и Мило пролежали всю ночь на жестком полу, глядя в угол. Ни один из них не осмелился даже краем глаза посмотреть на троллиху. Довольно было и того, что они чувствовали ее пристальный взгляд. Время от времени Бонне перекатывался на бок, чтобы проверить, все ли кости умерших на месте. Довольно смешно: их утащил в пещеру тролль, а его волнует, мертвы ли мертвые. Мило же мучили совсем другие мысли.

Сейчас уже, должно быть, занимался рассвет. Было холодно, Мило проголодался, но не осмеливался вытащить хоть что-то из сумки с провиантом. Есть что-то, имея в перспективе вероятность самому оказаться чьей-то закуской, казалось ему безвкусным. Полурослик осторожно отстегнул от пояса флягу и сделал глоток воды. А затем протянул ее брату.

— Ты же говорила, что хочешь поговорить с нами, — неуверенно произнес Мило, обращаясь к троллихе; выносить неизвестность он уже не мог. — Ты ведь не передумала, правда?

Троллиха лишь коротко рыкнула в ответ и почесала грудь.

О троллях Мило знал немного. Честно говоря, он сам удивился тому, что они умеют разговаривать и понимают, что говорят другие. Все свои знания он почерпнул из книг и рассказов. Там говорилось, что они были одиночками, и это наверняка было причиной того, почему они никогда не показывались вблизи деревни. Хотя полуросликов как воинов никто не боялся, но они могли проявить характер, стоило кому-то вытоптать их палисадники.

Кроме того, он знал, что они были сильными и умелыми воинами, ненавидели эльфов больше остальных народов и предпочитали питаться тем, что бегает на двух ногах и владеет языком… включая полуросликов. На основании этой скудной информации Мило попытался интерпретировать рычание троллихи, но так и не понял, выражало ли оно согласие или же просто голод.

— Может быть, она не знает, что мы полурослики, — прошептал Бонне, — и ждет, когда мы вырастем, чтобы получше наесться.

Ах да, еще в историях говорилось, что тролли обладают исключительным слухом и невероятным обонянием.

— Я знаю, кто такие полурослики, — засопела троллиха. — Это слабые маленькие люди с острыми ушами, как у эльфов, и ногами, как у воинов.

С этой точки зрения Мило никогда свой род не рассматривал, но, возможно, она была права, и полурослики представляли собой лишь смешение отличительных признаков остальных народов. Оставалось лишь надеяться, что это не слишком вкусно.

— Итак, если ты хочешь с нами поговорить, то я готов, — заявил Мило.

Бонне тут же сел на своем твердом каменном ложе. Из-под засохшей кашицы, покрывавшей его лицо, сверкнули два больших глаза.

— Да, выкладывай! — воскликнул он. — Сегодня нам предстоит еще долгий путь.

— Мы еще ждем шамана, — пророкотала Ушма. — Вопросы вам будет задавать он.

При слове «шаман» у Мило засосало под ложечкой. Он слыхал уже об этих жрецах-язычниках, к которым относились и зеленокровки. Они поклонялись богу по имени Хадар. Ритуалы, которые они проводили, чтобы поговорить с ним или чтобы выразить ему свое почтение, представляли собой кошмарную резню. Шаманы приносили в жертву животных, пленников, если таковые были, или даже себе подобных. Они утверждали, что голос бога слышен только через уста умирающего существа. О таких ритуалах рассказывали страшные вещи. О людях, которых мучили и пытали целыми днями, потому что шаманы еще не получили ответа на свои вопросы. Речь божественного всегда заканчивалась тем, что человек умирал.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — прошептал Мило, обращаясь к брату.

Бонне осторожно кивнул, и часть кашицы отпала от подбородка и шеи.

— Опухоль с лица спала, ко мне вернулось зрение, — мимоходом заметил он.

Ушма склонилась над своим ложем — троллиха тоже ночевала на полу, сторожа выход из комнаты, — и принялась копаться в шкурах в поисках чего-то.

— Как насчет пробежки? — шепотом поинтересовался Мило.

— Сейчас ноги немного онемели, но если эта тварь погонится за нами, думаю, это быстро пройдет.

— Рюкзак не бери. Без вещей мы будем двигаться быстрее. Как только она в следующий раз отвернется, бежим.

— Спорим, что я выбегу из пещеры раньше тебя, — прошептал Бонне.

— Никогда!

— Что никогда? — проворчала Ушма, которая успела найти то, что искала. В руке у нее был изогнутый рог, судя по всему, сигнальный.

— Мы еще никогда не видели троллих, — пояснил Мило. — Мы думали, что бывают только воины.

Похоже, он наступил троллихе на любимую мозоль. Та возмущенно оперлась на руки.

— Это так на вас похоже, — взревела она. — Наверное, вы надеялись, что, убив любого из нас, вы сократите численность нашего народа. Но так не бывает.

— Мы никогда еще не убивали троллей, — перебил ее Бонне. — И, смею заверить, ни один из Черниксов никогда не обижал троллей.

— Потому что не хотели или потому что не представилась возможность?

— Потому что тролли никогда не обижали нас, — быстро заявил Мило, чтобы помочь брату выпутаться из затруднительного положения.

— И теперь надеетесь, что все так и будет, — хрюкнула троллиха. — Погодите, я вам кое-что покажу.

Ушма поднялась, едва не ударившись о свод пещеры. Низко наклонившись, размахивая руками, она вышла из пещеры и спустилась немного вниз по туннелю. А затем внезапно повернула в один из боковых коридоров.

— Спорим, что я буду снаружи первым, — вырвалось у Мило, но брат уже вскочил на ноги.

Не взяв ничего из своих пожитков, полурослики побежали. Они с быстротой молнии выскочили из пещеры и бросились бежать по коридору. Под ногами они чувствовали глиняный пол, из которого торчали корешки, истоптанные острые камни и обломки костей. Нырнули во тьму и перестали видеть что-либо вокруг себя, кроме маленького светлого пятна в конце туннеля. Ноги все еще были деревянными, ночной холод еще чувствовался во всех костях, но страх заставлял их бежать что было сил.

Проклятие Ушмы прозвучало в укрытии тролля, похожее на крик умирающего. Затрещало дерево, разбился сосуд об пол, а затем послышался рев, от которого кровь стыла в жилах.

Выход был уже близко. Мило уже чувствовал запах прохладного, чистого утреннего воздуха. Бонне дышал ему в затылок. Хотя обычно он обгонял Мило, пока что ноги его не слушались. Но для того, чтобы выбраться из пещеры, этого наверняка хватит. Если немного повезет, они смогут нырнуть в высокие папоротники и подлесок. Если ветер дует в нужную сторону, у них будет шанс.

Холодный воздух обжигал легкие Мило. Голова гудела. На краткий миг спасительный свет в конце туннеля заслонила тень, но затем он вернулся и был ярче обычного.

До выхода оставалось лишь несколько шагов, и Мило все еще слышал рев троллихи далеко позади. Надежда окрыляла, когда он ухватился за первый корень упавшего дуба, а в лицо ему посыпалась земля, он был твердо уверен, что поступил правильно. Он забросил ногу на земляной вал, подтянул остальное тело. На четвереньках выбрался из ямы, оставленной упавшим деревом. Оказавшись на поверхности, он оглянулся через плечо, чтобы посмотреть, где там Бонне. Брат бежал за ним по пятам. Запыхавшийся, но с улыбкой во весь рот, он тоже добежал, хоть и вторым.

Мило отвернулся от него, чтобы посмотреть, где лучше всего нырнуть в заросли, когда ему в голову внезапно полетел огненный шар. Он едва успел увернуться, но тут же в нос ему ударил запах паленых волос. Он едва успел разглядеть три небольших силуэта, когда что-то твердое попало ему в живот. Удар выбил из легких весь воздух, он невольно согнулся. Последнее, что он помнил, это еще один летящий на него огненный шар и крик брата.

Открыв глаза, Мило не мог понять, сколько времени прошло. Голова гудела, кожа от шеи и до горла не ощущалась. Открыв рот, чтобы смочить языком пересохшие губы, он почувствовал, как к горлу подступила тошнота. В горло посыпались горькие крошки, он закашлялся. Избавиться от этого привкуса во рту Мило не смог, стало лишь хуже. Терзаясь, он рванулся в сторону. Попытался коснуться лица, но ничего не вышло. Теперь он почувствовал, что запястья и лодыжки стянуты тугими путами.

Кто-то грубо подхватил его под мышки и посадил ровно. Ушма. Троллиха схватила его рукой за горло и прижала к стене.

— Не нужно было тебе этого делать, — прорычала она. — Если ты не будешь нам доверять, мы тебя убьем.

Доверять ей? А как она себе это представляла? Что она может просто взять и украсть двух полуросликов, чтобы потом подружиться с ними? Тролли и полурослики — это просто-напросто даже не вяжется. На всех известных Мило рисунках тролли либо лежали мертвые у ног недоумевающих полуросликов, либо догоняли убегающих в панике полуросликов, либо жарили их над огнем. Рисунка, на котором тролль сидит с семьей полуросликов за обеденным столом и с наслаждением уписывает блинчики с черникой, просто не существовало.

В голове Мило раздался голос отца: Ты целый день устраиваешь всякие проказы вместе с братом. Вы разорили полдеревни, а поскольку тебе недостаточно этого хаоса, ты решил убить всех членов совета. Я на коленях благодарил Цефею, когда вы пропали, молился о том, чтобы мне никогда больше не пришлось вас увидеть. Но вместо того, чтобы позволить дракону сожрать себя, ты вдруг возвращаешься домой и представляешь мне свою новую жену-троллиху. Если ты думаешь, что я разрешу ей сидеть за столом, чавкать и пускать слюни, то ты ошибаешься. Убирайтесь оба в сарай, там вам самое место.

Когда призрачный голос отца стих, Ушма отошла в сторону, открывая его взгляду троих нагло улыбающихся гоблинов. Двое из них были довольно маленькими, даже для этих зеленокожих падальщиков, практически голых, если не считать набедренной повязки. Зато у каждого с собой было множество ножей, копий, дубинок и даже по короткому луку. Один из них хитро кивнул Мило, сделал вид, что наносит удар копьем, а другой рукой взмахнул факелом. Судя по всему, это должно было вызвать у него восхищение, но этого не произошло.

Последний гоблин был на голову выше своих спутников и немного старше. Мило пришел к такому выводу по длинным свалявшимся седым волосам, коричневым пенькам зубов и слишком большим ушам — у гоблинов они росли на протяжении всей жизни. У таких выдающихся представителей народа гоблинов для этого должно было быть не одно десятилетие! Не считая этого, на нем был пластинчатый гномский доспех и бесшовная юбка. Очень смелое сочетание, особенно если у тебя зеленоватая кожа, руки и ноги не толще черенка метлы, а по статусу шамана тебе положено носить меховую шапку с хилыми оленьими рогами.

Однако недооценивать гоблинов не стоило. Назвать их смелыми воинами было тяжело, но они сражались с помощью хитростей и трюков. Собравшись втроем или вчетвером, они могли свалить с коня рыцаря и убить его. А если с ними был шаман, лучше было сразу бросаться наутек. У них были порошки и микстуры, с помощью которых можно было произвести много дыма, ослепить, довести до обморока, оглушить человека. Эту помесь ведьмака и священника лучше было либо сразу вывести из игры, либо бороться собственными заклинаниями, если таковые имелись.

— Со мной говорил голос! — вдруг выкрикнул шаман, воздев руки к небу.

Оба его спутника тут же опустились на колени, как воины, ожидающие посвящения в рыцари. Ушма тоже опустила голову.

— Неудивительно, что он слышит голоса, с такой-то внешностью, — прошептал Бонне.

— Он говорил со мной, — повторил шаман, а факел у входа мигнул странным светом.

Он указал на Мило и Бонне и стал ждать реакции. Когда никто из них ничего не сказал, один из гоблинов вскочил и ударил Бонне копьем в плечо.

— Ай! Это еще что такое?

— Я, Ксумита Латоринсис, объявляю вас поступившими к нему на службу! — выкрикнул шаман.

— Я принимаю выбор, — ответил Бонне без особого энтузиазма, но, возможно, он просто хотел защититься от еще одного удара.

— Я тоже! — быстро поклялся Мило, чтобы не получить удар копьем вместо Бонне, если не ответит.

— Значит, решено. Вы, два тощих гнома, с данного момента являетесь инструментом Ксумиты Латоринсиса, слышащего голоса.

Вообще-то Мило хотел поправить, что они полурослики, а не какие-то там отощавшие гномы. Но великодушно решил не обращать внимания на подобное недоразумение. Чего доброго, шаману не понравится, что его перебивают.

— И мы теперь должны что-то делать? — озадаченно поинтересовался Бонне. — Вы ведь не станете расчленять нас и пытаться прочесть будущее по нашим внутренностям?

В ответ он получил еще один удар копьем.

Мило был не особенно верующим. Хоть он и помогал мейстеру Гиндавелю, то это совершенно не делало его богобоязненным полуросликом. Однако одно он знал наверняка: клятва, которую они только что принесли, совершенно не вяжется с их собственной верой. Тот, кого шаман называл «голосом», возможно, был не кто иной, как Хадар. Бог безбожников, так его называли полурослики. Ему поклонялись орки, тролли, гоблины и множество остальных существ. Почему шаман называл его не по имени, а просто голосом, Мило не понимал, но кто же разберет, что и почему делает и говорит гоблин. Они вот и полуросликов называют тощими гномами.

— У голоса есть для вас задание, — продолжал Ксумита Латоринсис. — Я получил его, и он посвятил меня в тайны своего знания. Мир отравлен, и яд распространится на всех верующих и неверующих. Он поразит все цветы, растения и деревья. Отравит воду. Разложит камни, скалы и горы. А под конец проникнет к мертвым и предкам и разрушит наш мир.

Судя по всему, ничего хорошего ждать не стоило, верующий ты или нет. Впрочем, Мило знал, что народы безбожников любят подобные мрачные пророчества. Наверное, они считали, что благодаря этому смогут обеспечить своему богу некоторое место среди других религий. И всякий раз, когда наемники, солдаты или городская стража брала в плен кого-нибудь из зеленокровок, они принимались вещать о гибели мира. Да, гибель мира! Достаточно было оставить его в живых на какое-то время, и он уже вываливал на слушателей все эти мрачные откровения.

Мило попытался сохранить серьезное лицо.

— Это же ужасно, — с несколько наигранной тревогой произнес он. — Но как двое полуросликов могут что-то изменить?

Один из гоблинов как раз замахнулся копьем, чтобы покарать за неуместное перебивание шамана, но Ксумита Латоринсис удержал его.

— Хороший вопрос для неверующего, — прорычал он. — Я тоже задал голосу этот вопрос, — шаман мгновение остановил на Мило свой значительный взгляд.

— И что он сказал? — осторожно поинтересовался Мило.

Ксумита Латоринсис выхватил у своего спутника копье и одним прыжком перемахнул через очаг. Первый удар пришелся Мило по лицу, второй по шее. Мило не мог защититься от ударов, поскольку все еще был связан. Ему не оставалось ничего иного, как уворачиваться по мере сил. Шаман все бил и бил его, сопровождая сказанное криками:

— Неужели ты, отупевший, жалкий, отвратительный, ноющий, грязный, вонючий червь, думаешь, что у голоса нет своих причин на то, чтобы заставить двух неверующих служить ему?

Ксумита Латоринсис продолжал бить Мило в такт своим словам. Затем удары вдруг прекратились, шаман вернулся на свое место и передал копье своему спутнику.

— Таков был его ответ, — провозгласил Ксумита, — не дословно, а по смыслу. Он причинил мне сходную боль. Когда голос успокоился, он назвал мне свое истинное имя.

«Вот теперь начнутся мрачные предсказания», — предположил Мило.

— Он назвал себя Младшим Сыном. Поручил мне найти одного из первых агнцев от матери, ибо только агнец может вынуть из тела земли ядовитое жало. Младший послал меня в Рубежный оплот, чтобы найти там агнца и привести его сюда, в сердце Скрюченного леса.

— Похоже, в Рубежном оплоте полно матерей, — прошептал Бонне.

На языке у Мило вертелись дюжины вопросов, но он не осмелился задать ни один из них. Вместо этого он задумчиво кивнул.

Похоже, Ксумита заметил, что во всей этой ситуации есть что-то неправильное, и заявил:

— Как вы, наверняка, уже поняли, я священный жрец гоблинов. Нетрудно догадаться, что произойдет, если бы я вдруг оказался перед воротами Рубежного оплота.

Мило подумал и решил, что это тяжело представить, поскольку, по его мнению, Ксумита Латоринсис не дошел бы даже до городских стен. Какой-нибудь наемник или охотник наверняка убил бы его, задолго до того, как он выбрался бы из лесу. Однако полурослик кивнул.

— Поэтому я посвятил в свою планы Ушму. Она пообещала мне поймать неверующего, который сможет отправиться в Рубежный оплот вместо меня, не вызывая подозрений. После нескольких неудачных попыток, — Ксумита Латоринсис указал на маленький холмик костей в главной пещере троллихи, — для выполнения этой задачи избрали вас.

Мило вполне представлял себе, каким образом произошли эти неудачные попытки. Не все представители различных народов так добровольно позволяли взять себя в плен, как два испуганных полурослика. Если бы у Мило был меч, возможно, они не сидели бы здесь, а присоединились к костям в углу.

— То есть мы должны сходить для вас в Рубежный оплот? — подытожил Мило.

Ксумита Латоринсис кивнул, судя по всему, он был очень доволен.

— А потом? — поинтересовался Мило. — Кем или чем должен быть этот агнец матери?

Шаман выразительно поднял брови.

— Откуда мне знать? — фыркнул он. — Это ваша задача, так что сами и выясняйте.

Вообще-то Мило надеялся получить какую-нибудь информацию. Шаман с такой уверенностью болтал о матерях, вторых сыновьях, храмах и городах, что Мило даже не пришло в голову, что он имеет об этом столь же слабое представление, как и он.

— А Младший Сын не передал вам волшебного меча или другого магического предмета, чтобы вы отправились с ним в битву? — вдруг поинтересовался Бонне.

Мило был готов к тому, что Бонне получит очередную порцию ударов, но вместо этого Ксумита Латоринсис подтолкнул одного из своих спутников, указывая на кости в дальней части пещеры.

— Принеси каждому из них по языческому символу. С их помощью они должны найти агнца матери. Это опознавательный знак матери, еще с давних времен.

Гоблин неловко поковылял в угол пещеры, бросая на обоих полуросликов полные ненависти взгляды. С факелом в одной руке и узким потертым кинжалом в другой, он стоял перед обрушившейся стеной пещеры и напряженно вглядывался в кости умерших. Найдя то, что искал, он воткнул факел в пол и осторожно поставил одну ногу на кучу костей. С помощью кинжала отодвинул в сторону наполовину разложившиеся тряпки. Поковырялся острием ножа среди костей и выудил длинную потускневшую цепочку, на конце которой висел медальон. Затем выудил из костей еще кольцо. Вытянув руку подальше от себя, он протянул цепочку полуросликам. Когда никто из них к ней не потянулся, он опустил клинок, и цепочка упала на пол.

Мило и Бонне рассматривали медальон. Он почернел, но, возможно, под патиной было серебро. Мило осторожно потянулся к нему рукой, большим и указательным пальцами поднял символ на цепочке и поднес его к глазам.

— Миленько, — произнес Бонне. — Немножко грязный и тяжеловатый на мой вкус, но к твоей одежде очень подойдет.

Едва он произнес эти слова, как гоблин бросил в пыль перед ними еще и спрятанное до этого момента тяжелое кольцо с печаткой. Похоже, оно было из золота. Несмотря на то что оно было матовым и поцарапанным, украшение все еще блестело. На печати кольца красовался тот же символ, что и на медальоне. В принципе, там был изображен круг, пронизанный неровными линиями, зубчатыми и волнистыми линиями.

Описание Бонне было точным. Миленько — это было точное слово, поскольку в целом линии не говорили Мило ровным счетом ничего. Если этот узор действительно что-то значил, то он был слишком абстрактным, чтобы полурослик мог его разгадать.

— Тогда уж лучше это, — прошипел Бонне, вырывая медальон из рук Мило.

И прежде чем тот успел возмутиться, Бонне уже застегнул цепочку на шее. Мило заметил, что брат старается, чтобы ни цепочка, ни амулет не коснулись кожи. Именно по этой причине он, наверное, так быстро отказался от кольца. Кольцо было гораздо более личным.

На ум Мило тут же пришли дюжины историй о волшебных кольцах. Не все они обладали силой, помогавшей обладателям вершить великие дела. Особенно если принять во внимание, что гоблин снял это украшение с мертвеца — скорее всего, оно мало что могло сделать.

Мило бросил на шамана неуверенный взгляд, и тот ответил ему решительным кивком. У полурослика все внутри перевернулось, когда он надел кольцо на средний палец. Но ничего не произошло. Мило подождал еще мгновение, не проявится ли магия чуть попозже, но все осталось по-прежнему. Кольцо плотно сидело на руке, тяжелое и холодное. Судя по всему, предыдущий владелец носил его на мизинце — Мило видел человеческий скелет, рука которого торчала из груды костей. Может быть, украшение проявит свою магию, если надеть его на нужный палец? Но Мило решил не будить лихо, пока тихо, и удовлетворился этим.

— Что мы должны делать? — спросил он, переводя взгляд с шамана гоблинов на троллиху и обратно. — Теперь мы свободны? Мы можем идти?

— Думаешь, что раз у нас зеленая кровь, так мы совсем глупые? — зашипел Ксумита Латоринсис. — Вы побежите назад в свою деревню и даже пальцем ради дела не пошевелите. Посмеетесь над нами и будете всем рассказывать, как одурачили нас и какие глупые эти зеленокровки. Ничего подобного, я никогда не стану вам доверять, что бы вы нам ни пообещали. Я кое-что придумал, чтобы можно было быть уверенным, что вы будете искать агнца матери в Рубежном оплоте.

Шаман снял с пояса мешочек и вытряхнул из него на ладонь немного зеленого порошка.

— Держите их! — приказал он своей свите.

Оба гоблина легко сумели схватить связанных полуросликов, правда по очереди. Один схватил руки, второй потянул Мило за волосы, чтобы тот поднял голову. Шаман подошел к нему и сдул порошок с ладони прямо в лицо. Похожая на пепел субстанция попала в глаза, нос и рот, затмила Мило взор и вызвала приступ кашля.

Ту же самую процедуру пришлось вытерпеть и Бонне, но, судя по всему, он был готов к ней гораздо лучше и просто выплюнул остатки горького порошка.

— Если вы думаете, что легко сможете нарушить данное слово и где-нибудь спрятаться, то я буду вынужден вас разочаровать. Что произойдет с одним, то же случится и со вторым. Если один из вас умрет, жизнь второго тоже оборвется. Это проклятие свяжет вас крепче обещания.

Ксумита оценивающе оглядел полуросликов, затем ткнул пальцем в Мило.

— Ты пойдешь и станешь моим инструментом. Найди агнца матери, чтобы извлечь яд из земли и излечить этот мир. Твой брат останется здесь до тех пор, пока ты не выполнишь задачу. Зима будет суровой, а у нас недостаточно запасов. Так что лучше поторопись, иначе тебя будет ждать его судьба, — заявил Ксумита Латоринсис.

Мило мог бы закричать, затопать ногами, но это не помогло бы. Его брат был предоставлен самому себе, так же, как и он. Все, что Мило мог сделать, это попытаться выполнить запутанные указания шамана, найти в них смысл или надеяться на то, что его брат каким-то образом сможет сбежать. Последнее в данный момент было вполне вероятно.