Уолтер Абиш — один из самых оригинальных и известных писателей-экспериментаторов США, родился в 1930 году в еврейской семье в Австрии, рос в Шанхае, жил в Тель-Авиве, где успел пройти подготовку в Израильской армии, постоянно живет в Нью-Йорке. Печатается с начала 70-х годов в основном в издательстве (и альманахе) «New Directions». Все его немногочисленные книги удостоились исключительно высоких критических оценок; за свой второй роман «Сколь это по-немецки» (1980) Абиш получил престижнейшую на тот момент в США премию ПЕН/Фолкнер; четыре книги Абиша включил в свой знаменитый «Западный канон» Харольд Блум.
Для во многом экспериментального творчества Абиша характерны рафинированно-строгое, экономное пользование языком (в этом критика сравнивает его с Борхесом и Беккетом) и сознательный интерес к его семиотическому аспекту. В русле мысли Витгенштейна писатель исследует «литературное пространство» — тройственно определяемую зону между реальностью, языком и литературным произведением (повествованием). При этом его формальные эксперименты (подчас опускающиеся в своей радикальности ниже уровня слов, вплоть до алфавита) прочно укоренены в реалистической — и весьма, под внешней поверхностностью, глубокой — трактовке соотнесенности повседневного (чаще всего манхэттенского) быта с извечными константами бытия. Традиционно вскрываемое при этом отсутствие смысла не трагично, как у Хоукса, не смешно, как у Барта, не конструктивно, как у Пинчона, а осмысленно — оно осмысляется, заражая и заряжая собою мысль.
Эти аспекты особенно четко вырисовываются в сборнике «В совершенном будущем» (1975), из которого взяты нижеследующие рассказы, где художественную задачу автора во многом решают формальные приемы. Витгенштейновский треугольник реальность — мысль — язык мешает абсолютизировать в повествовании любую из своих вершин, что с необходимостью приводит к двусмысленности, неоднозначности — не стратегии писателя, а ее результата, текста, — чаще всего приобретающей характер имманентной, в противоположность романтикам, тексту иронии.
ЩЕЛЧОК НАПОСЛЕДОК
1
Я вернулся из Марокко в сентябре, как раз к своей выставке в галерее «Лайт» на Мэдисон-авеню. Бо́льшая часть экспозиции была посвящена фотографиям мечети Кайруана и самого города, окруженного со всех сторон безводной равниной. В последний момент, перед самым открытием выставки, я решил включить в нее и фотографию Ирмы с пленки, которую отщелкал на молу в Вест-сайде за неделю-другую до отъезда в Северную Африку. Я отлично понимал, что эта фотография выпадает из контекста выставки и даже способна привести в замешательство зрителя, рассматривающего Большую мечеть и бесчисленные снимки полностью задрапированных женщин Кайруана. Никаких особых причин выставлять фотографию Ирмы у меня не было. Я звал ее поехать со мной в Марокко и Тунис, но она никак не могла решиться, и в конце концов я уехал один. Фотографией Ирмы в цельном купальнике я занялся у себя в лаборатории, вернувшись из Северной Африки. На открытии галерея оказалась забита людьми, и в целом выставка была встречена очень хорошо. В первый же вечер я продал с дюжину фотографий. Всего же ушло восемь фотографий загорающей на скамье Ирмы по сто двадцать пять долларов за штуку, но из восьми покупателей только Грегори Бринн позвонил мне и пригласил к себе на Сентрал-парк-вест. Помню, на открытии я всюду высматривал Ирму, но она, по-видимому, так и не пришла.
Кто-то из моих друзей сообщил, что Грегори Бринн — специалист по Ги де Мопассану, каковой, между прочим, посетил Большую мечеть Кайруана в 1889 году и остался ею совершенно очарован. Подвизался Бринн и как литературный критик, а его жена была дочерью Эмманьюэла Ф. Хьюго, широко известного и чрезвычайно популярного писателя. Я почему-то совершенно не ожидал, что окажусь в этот день единственным гостем; как бы там ни было, и Грегори Бринн, и его жена Мод были донельзя радушны. Я потихоньку поискал взглядом купленную им фотографию и в конце концов обнаружил ее на книжной полке в его кабинете. Фотография была вставлена в рамку от Кулике.
Из-за письменного стола Грегори Бринна открывался великолепный вид на раскинувшийся восемнадцатью этажами ниже Центральный парк, а стоило чуть повернуть голову влево — вид на Ирму в цельном купальнике. Должен признаться, я был слегка разочарован, что он не выбрал ни одной фотографии Большой мечети. То, что Бринн, авторитет в области Мопассана, красноречиво описавший посещение им мечети, не сумел подобрать себе какую-либо из кайруанских фотографий, поразило меня своей странностью. У нее поразительное лицо, сказал он, имея в виду Ирму. Потом спросил, привлекает ли меня тот тип холодной чувственности, который излучает Ирма. Я не нашелся, что ответить.
Что побуждает вас кого-то фотографировать, спросил Грегори перед самым моим уходом. Я покинул их квартиру с неясным ощущением, что мною воспользовались. Я чувствовал, что меня пригласили, чтобы снабдить Грегори Бринна сведениями о женщине на купленной им фотографии. Возможно, он чувствовал, что за уплаченную цену я должен поставить ему еще и информацию. Когда я сказал, что достаточно хорошо знаю Ирму, он тут же спросил, доводилось ли мне вступать с кем-то в связь просто в результате сделанного снимка. Ну да, фотографически Ирма всегда доступна, ответил я, ожидая, что он рассмеется. Не меняясь в лице, он пристально смотрел на меня, по-видимому пытаясь оценить сказанное.
На следующий день его жена пришла в галерею и купила одну из фотографий Большой мечети, ту, где на заднем плане стояли двое мужчин в белых накидках. Она заплатила своим личным чеком. Думаю, что покупка этого снимка была для нее способом извиниться за поведение своего мужа. Меня пригласили под ложным предлогом, и она это знала. Первым моим побуждением было позвонить и поблагодарить ее за покупку, но тут я сообразил, каким неловким и неестественным окажется разговор, поскольку эта покупка — всего-навсего жест, тогда как мне, профессиональному фотографу, придется благодарить ее за якобы хороший вкус и восхищение моей работой.
Спустя несколько месяцев я столкнулся с ней на Мэдисон-авеню. Она разглядывала выставленный на витрине у Триплера синий блейзер. Вам это нравится, с волнением спросила она, и мне на миг показалось, что она собирается купить блейзер мне. Очень симпатичный, сказал я. Я так рада, что он вам нравится. Хочу купить его Грегори. Ему очень идут блейзеры. Было видно, что она без ума от своего мужа.
Кстати, как зовут ту женщину на вашей фотографии?
Ирма, неохотно сказал я. Ирма Дешголд.
Она невероятно привлекательна. Кажется, Грегори в нее влюбился. Вы часто с ней видитесь.
Время от времени.
Вы должны зайти к нам еще, вежливо сказала она. Мы с Грегори получили огромное удовольствие от вашего посещения. Я хотел поблагодарить ее за покупку фотографии Большой мечети, но не сделал этого.
Я влюбился в Ирму с первого взгляда. Тогда я был гораздо моложе, и влюбиться в нее было легко, а может, правильнее будет сказать, что легкость эту вызывала она сама, относясь к любви так же, как и ко всему остальному, — со своего рода элегантной небрежностью.
Что она делает? спросила Мод.
Кто?
Ирма.
Честное слово, не знаю.
Она попрощалась и зашла к Триплеру — должно быть, покупать блейзер. Я надеялся, что больше с ней не столкнусь, поскольку эта встреча напомнила мне о ее жесте. Напомнила она и о ее муже, и об очень красивой квартире на восемнадцатом этаже. Я вспомнил вид из окон, а также блестящий паркет и то, как каждый предмет в квартире был, казалось, тщательно установлен на своем месте, чтобы не умалять красоты других предметов. Визит к ним слегка напоминал посещение музея. Хотя Грегори Бринн и преуспевал, все или почти все в их квартире было куплено на ее деньги — точнее, на деньги ее отца. Я никак не мог стереть из памяти фотографию Ирмы на книжной полке у его письменного стола. Может быть, поэтому я все же не поставил фотографию Ирмы у себя дома, хотя меня так и подмывало это сделать.
2
Широкие зеркальные стекла витрин на Мэдисон-авеню призваны защитить истинную ценность клетчатого костюма, охотничьей куртки в ломаную клетку, синего блейзера, фиолетовой тенниски, шарфа в горошек и остальных по большей части со вкусом расположенных в витрине предметов, ни на секунду не скрывая при этом от прохожего совершенства товаров.
Указывает ли скопление того, что совершенно, на богатство. Широкие зеркальные стекла витрин всегда чисты. Они не только позволяют увидеть, что находится на витрине, они также отражают то, что находится или движется снаружи магазина. Нет ничего необычного в зрелище остановившегося перед выставленной в витрине точной копией его синего блейзера мужчины. На самом деле именно богатство позволяет с легкостью копировать то, что совершенно, вопреки предостережению Уайтхеда: «Даже совершенству не снести скуки бесконечного повторения».
Знал ли Уайтхед, что богатство дает людям возможность обзавестись совершенной квартирой, совершенным загородным домом, совершенной стрижкой, совершенными английскими костюмами, совершенными кожаными хромированными креслами, совершенной занавеской в душе, совершенной плиткой для пола на кухне, и совершенной выпечкой, доступной только в крохотной французской пекарне рядом с Мэдисон-авеню, и совершенной итальянской обувью, которая выглядит совсем как английская, но куда элегантнее, и совершенной парой, и совершенной стереосистемой, и совершенными книгами, которые получили или, вне всякого сомнения, вот-вот получат блестящий отзыв в субботней газете. Насколько легче благодаря богатству добиться совершенства при встрече с посторонним, насладиться совершенством полудня, достичь совершенства, занимаясь любовью, усугубить совершенство сексуального свидания находящимися в комнате предметами, предметами, которые в свое время вполне могли привлекать всеобщее внимание в витринах на Мэдисон-авеню.
Мне не по себе, сказала Мод. В глубине души я сомневаюсь в Грегори. Сомневаюсь в собственной жадности, в своей подчас прорывающейся щедрости. Ну на кой черт я купила Грегори эту двухсотдолларовую куртку. На самом деле мне бы хотелось провести жизнь где-нибудь в сельской местности, подальше от магазинов. Я бы хотела прогуливаться по проселку среди лошадей и выбеленных конюшен, помахивая рукой дружелюбным, пусть и чуть высокомерным фермерам с обветренными лицами. Не уверена, что моя жизнь хоть на йоту обогатилась благодаря совершенству чего-либо в этой квартире. Оно лишь защищает меня от того, что я нахожу показным или грубым. Я расхаживаю нагишом, борясь с зарождающейся холодностью Грегори. Как легко уступить его отдаленности, сдаться и принять его сексуальное безразличие как должное… Мы больше не занимаемся любовью. Мы при случае трахаемся… два коллекционера совершенного опыта… оценивая, в какой степени нам удалось достичь совершенства.
3
Грегори не знает, в каком месте города я сфотографировал Ирму. У него уйдет какое-то время на то, чтобы обнаружить мол с двумя рядами скамеек с каждой стороны. Приходя на мол, люди идут по одной его стороне и возвращаются по другой. Когда рано утром я фотографировал Ирму, большинство скамеек было свободно. Я позволил ей выбрать любую. Что ты хочешь, чтобы я делала. Что угодно, сказал я. Она была в своем цельном купальнике. Положив ноги на скамейку перед собой, она откинулась назад и закрыла глаза Она позировала, она также пыталась решить, ехать ли вместе со мной в Северную Африку.
Каждый, кто заходит в кабинет Грегори, комментирует фотографию.
Это что, рамка от Кулике.
Да.
Кто она.
Я увидел ее фотографию в одной галерее на Мэдисон. Она обладает какой-то ускользающей от определения чувственной холодностью, которую я нахожу привлекательной.
Ирму разглядывают. Препарируют ее взглядом. Понимаю, что ты имеешь в виду.
Интересно, что она делает, заметила Мод Грегори.
Почему ты не спросишь фотографа.
Она улыбнулась. Спрошу, когда увижу его в следующий раз.
Почему бы тебе ему не позвонить. Номер можно найти в телефонной книге.
4
Тебе не кажется, что лучше надеть платье, а не разгуливать по дому нагишом, сказал Грегори. Там же люди. Грегори указал на дома по ту сторону парка. Ты, может, не знаешь об этом. Может, это не приходило тебе в голову, но любой, заглянув в наши окна, получит превратное представление о том, как мы живем.
Мы же на восемнадцатом этаже, напомнила она.
Все равно я бы не хотел, чтобы ты разгуливала всюду нагишом.
Интересно, представляешь ли ты хоть отчасти, как ты меня раздражаешь, сказала Мод.
Я просто предложил тебе надеть платье. Люди судачат. Швейцар последний месяц очень странно на меня поглядывает.
Люди судачат. Разве это бы ты сказал роскошной красотке из твоего кабинета. Тебя бы отсюда как ветром сдуло, представься тебе самый крошечный шанс ее трахнуть.
Ради бога, сказал Грегори, уж лучше я пойду прогуляюсь. Не хочу оказаться объектом очередной твоей маленькой мелодрамы.
Из их квартиры на восемнадцатом этаже Мод видны дома на Пятой авеню по ту сторону парка. В бинокль мужа она может различить высокую фигуру Грегори в синем блейзере, когда он направляется через парк, изредка оглядываясь на того, кто привлек его внимание. Один раз он обернулся, словно почувствовав, что за ним наблюдают, и, прикрывая рукой глаза от солнца, уставился на их дом, на их этаж, на нее, стоящую нагишом у окна. Но на таком расстоянии она не могла разобрать выражение его лица. На самом деле видеть это выражение не было никакой надобности. Оно никогда не менялось. Он шел на Мэдисон посмотреть новую выставку фотографий в галерее «Лайт».
5
Мод позвонила своей ближайшей и любимейшей подруге Мюриел. Скажи, импульсивно спросила она. Вы с Грегори когда-нибудь трахались. Я не рассержусь, если ты скажешь да.
Ты что, считаешь меня говном, сказала Мюриел. Я никогда не сплю с женатыми мужчинами, если знакома с их женами.
А как же тогда Боб?
Ну, это другое дело. Я не выношу Цинтию. Слушай, почему бы тебе не приехать и не поговорить об этом.
О чем тут говорить.
Обо всем, что у тебя на уме. Что заставило тебя поднять трубку.
Сегодня не могу, твердо произнесла Мод. Может быть, завтра.
Не раньше одиннадцати, сказала Мюриел.
Ты когда-нибудь принимаешь солнечные ванны на скамейках в парке.
Никогда, отрезала Мюриел. Я не выношу солнца.
Мод изучила фотографию Ирмы и пришла к выводу, что Ирма немного на нее похожа. Да, имелось явное сходство. В один из ближайших дней, решила она, я пойду в парк или на какой-нибудь мол на Вест-сайде в своем самом открытом купальнике и там, среди всех этих мудаков и придурков с их дочерьми, вытянусь на скамейке, закрою глаза и буду впитывать в себя солнце, забыв обо всем и обо всех вокруг…
Когда Грегори вышел из их квартиры, направляясь через парк в галерею «Лайт», он был одет в голубую льняную рубашку, которую она купила ему на тридцативосьмилетие, и в синий блейзер, который она купила ему у Триплера. Она заметила блейзер на витрине с улицы. В тот день у нее и мысли не было что-то ему покупать. Да, сказал он, примерив блейзер, стильная вещица. Она купила ему также три шелковые рубашки, два галстука и ремень. Увидев его в первый раз, женщина, любая женщина, могла бы подумать, что Грегори и в самом деле очень сексуален. Ему нравилось оставлять у женщин такое впечатление.
6
Мод вполне готова признать, что неустойчивость всех предметов вокруг нее, неустойчивость того, как она воспринимает их на глаз, неустойчивость шатких требований, предъявляемых ею к себе и другим, вполне могла подготовить почву для того, что произошло между ними, и в то же время закалила ее на случай внезапного ухода Грегори. Возможно, словом, которое она искала, было не внезапный, а необъявленный. Его уход показался ей внезапным из-за своей необъявленности. Он ушел, сказав, что собирается на представление в галерее «Лайт». Одно упоминание об этой галерее вызвало в памяти покупку фотографии, а потом и присутствие фотографа в их квартире, как ей показалось, в чем-то враждебное присутствие.
Она смотрит, как уходит Грегори, и с помощью бинокля следует за ним по парку. Скорее всего он отправится прямиком в галерею «Лайт», однако нельзя исключать возможность, что он не вернется… Он сделает все, лишь бы уничтожить ее, ее разрушить, преумножить муки, ежедневно испытываемые ею от неустойчивости, шаткости, двусмысленности, уклончивости всего, что говорится и делается.
Но, несмотря на вышеупомянутую неустойчивость ее восприятия, она может легко взбежать по лестнице,
может она и пришить пуговицу,
приготовить омлет с грибами,
спокойно раздеться перед открытым окном,
зажать чью-то голову между бедер,
едва заметно поворачивать за обеденным столом голову то влево, то вправо
и серьезно слушать, о чем говорят мужчины по обе стороны от нее.
Что еще может она сделать?
Страдая от тягостной ненадежности, отмеряющей точный, строгий предел прочности всего на свете, она может также подавлять свои вопли.
Может в панике дожидаться возвращения Грегори.
Может убить какое-то время, сочиняя письмо отцу, который, как всегда, проводит лето в своем захудалом сельском домике.
7
Тут вступает ее отец. Его левый глаз подергивается через, кажется, равные промежутки времени. Но его почерк вполне обуздан, весьма тверд и может даже показаться самоуверенным и властным. Где бы ему ни случилось оказаться, он ждет почтальона, ждет конверта с ее нервными каракулями.
Зачем я пишу отцу это письмо, спрашивает себя Мод. Я пишу это письмо, чтобы причинить ему боль.
Один из тех погожих дней, что выдаются в начале июня или в конце августа. За неделю Мод получила с полудюжины открыток от отдыхающих за границей друзей. На многих из них вдосталь синего неба — даже, если вдуматься, в избытке. Этот цвет очень любят загорелые мужчины и женщины, распростершиеся на белом песке пляжа, устремив к небу бессмысленный взгляд. Получаемые ею открытки всегда ободряюще таинственны. Если бы ты только знала, кто спит с Лу. П и С вновь разошлись. Он пытается убедить меня уйти от Ф. Кто такая Лу. Кто такие П и С. И кто это Ф? И эти намеки на экзотические персидские ритуалы в пещерах. Все открытки адресованы ей и Грегори, считается само собой разумеющимся, что они, по крайней мере в настоящий момент, по-прежнему делят все ту же совершенную квартиру, выходящую на Центральный парк. Что они по-прежнему делят все ту же величественную ванную комнату из голубого кафеля с утопленной в полу ванной и при случае, когда того требует ситуация, благосклонно сравнивают друг друга с кем-то другим, кто внезапно возник в их жизни, кто призывно улыбнулся одному из них улыбкой, которую ни с чем не спутаешь… Мод невдомек, возможно, каждый, кто писал или звонил ей по телефону, лучше осведомлен о женщине на фотографии, чем она. Ей невдомек, не встречается ли как раз сейчас с нею Грегори. Может быть, он и заказал фотографу снимок этой женщины в черном купальнике. Похоже, ее уже ничем не удивишь.
И все-таки, несмотря на свою почти беспристрастную осведомленность о постоянной неверности (что за старомодное слово) Грегори, она ошибается, считая, будто может написать своему отцу такое, что способно причинить ему боль. Он свыкся с ее попытками причинить ему боль, поскольку легко распознает эти намерения. Нет, ее письмо отцу боли не причинит. Больно было, когда у него украли новый велосипед, когда затопило посаженные помидоры, и всякий раз, когда, возвращаясь в город, он опаздывал на поезд, было ужасно, мучительно больно.
Что же как раз в этот момент делает ее отец. Он работает над своим восемнадцатым романом. Его главная героиня Агнес, разведенная женщина, идет в задумчивости по Мэдисон-авеню, бросая время от времени взгляд на наиболее притягательные витрины. Отцу Мод никогда, кстати сказать, не приходило в голову задаться вопросом о хрупкости стекла или задуматься о подлинной функции зеркальных оконных стекол в постиндустриальном обществе. Не слишком отличаясь в этом от его дочери, героиня романа Агнес может взбежать вверх по лестнице,
пришить пуговицу,
приготовить на семерых пирог со шпинатом,
швырнуть вазу через всю комнату,
отрегулировать миниатюрную стиральную машину на кухне
и решительно разыскивать в словаре точное слово, слово, которое сулило бы своего рода избавление, которое бы свидетельствовало об облегчении бремени, внезапно, в самый неожиданный момент ощущаемого некоторыми у себя на сердце или примерно в той области, где оное, как они подозревают, находится, где-то пониже левого плеча — и чуть-чуть правее.
Как и его дочь, его героиня Агнес может часами легкомысленно щебетать по телефону со своей лучшей подругой. Это вписывается в форму романа. Беседа может показаться банальной, однако она способствует развитию романа. При этом отец Мод чрезвычайно разборчив в выборе деталей — и тех, которые он хочет выпятить, и тех, которые хочет опустить. Если швейцар чуть не падает, а Агнес, его героиня, по ошибке нажимает в лифте не на ту кнопку, он не спешит упомянуть об этом. Он замалчивает присущий всем страх, что, пока тебя нет дома, кто-то сменит в твоей двери замки. Все его персонажи-мужчины несколько неуклюжи, но храбры. Они, похоже, отдают явное предпочтение зимним пальто с меховыми воротниками и в предвкушении разглядывают у себя в спальне голую женщину. Женщина в данном случае — это Агнес. Она стоит горделиво (?) выпрямившись, слегка расставив ноги. Все мужчины согласны, что у нее великолепные ноги. Полные икры. В третьей главе его восемнадцатого романа Агнес вот-вот трахнут. Она это знает. Она это предвкушает. Можно сказать, что она проснулась с этой идеей. Это случится сегодня, сказала она себе. Не то чтобы она предвкушала все в мельчайших подробностях, нет, только в самых общих чертах, что, впрочем, не сказывается на ясности ее восприятия того события, которое должно воспоследовать. Это может случиться в любой момент. Во время кульминации она может лежать на спине, или сидеть на столе, или припасть к полу. Позиции, ибо именно так все это зовется, узнаются настолько же легко, как и предметы, с таким тщанием и заботой выставленные в любой, какую ни возьми, витрине на Мэдисон-авеню. Женщина с легкостью может потратить целый час на выбор блузки, спрашивая себя: купить ту или эту. Женщина всегда способна узнать красивую блузку. Легко может узнать женщина и член, даже в обвисшем состоянии. Каждый акт узнавания представляет для рассудка отдельную проблему. Как же мне правильно откликнуться, спрашивает героиня в романе ее отца. Очевидно, возбудить мужчину. При этом мужчина, так сказать, отступает на задний план, сливаясь воедино с обоями, пока Агнес сосредоточивает все свое внимание на его члене.
Если бы только героини моего отца не напоминали меня, вздохнула Мод.
Как уже отмечалось, ненадежность восприятия Мод, ненадежность каждого из ее телефонных разговоров, ненадежность встречи с другом, знакомым или бывшим любовником подготовили Мод к исчезновению Грегори. Задумываясь об этом, она по-настоящему поражалась, что он не исчез раньше. Что он прождал, перед тем как исчезнуть, пять с половиной лет. Несколько персонажей из романов ее отца по тому или иному случаю пропадали из поля зрения, но все они были второстепенны, и читатель легко обходился без них. Очевидно, исчезновения были отцу ни к чему. Он не старался создавать двусмысленные, требующие большого количества объяснений ситуации. По наитию он понимал читательскую неприязнь к беспричинным поступкам. Он знал своих читательниц, а именно женщины его в основном и читали. Он расспрашивал их в супермаркете. Женщина не смущается, увидев перед собой голого мужчину. Она способна благосклонно признать в мужском возбуждении насущную потребность, каждодневно проявляющуюся во всех человеческих существах. Женщина в большой степени способна определить свой собственный отклик на эту потребность.
Она может взбежать по ступенькам,
раздеться,
изучить себя, прищурившись, в зеркале
и спросить себя: я им понравлюсь?
перед тем как войти в соседнюю комнату, где ждут двое мужчин, встреченных ею часом ранее.
Никто не сомневается в том, что у женщины есть определенные предпочтения.
Она предпочитает одно покрывало другому,
одного мужчину другому,
одну позицию другой,
одну рамку для картинки другой,
хотя временами все предметы норовят расплыться, стать неразличимыми, так что всякий выбор
становится все более и более трудным.
Что сказала бы Мод в ответ на вопрос, чего ты сейчас хочешь больше всего?
8
Обратила ли ты внимание, сказал Грегори Мод вскоре после их женитьбы, что все женщины в романах твоего отца — твои точные копии. Все они — весьма сексуальные женщины с великолепными ногами, склонные к близорукости. Все они, похоже, тратят уйму времени, исповедуясь в длиннющих письмах своим отцам. Она не замечала, пока Грегори не обратил на это ее внимание. Если бы не Грегори, она бы все еще читала романы своего отца, не догадываясь об истинной личности их главных героинь. В последнем романе отца Агнес, разведенная женщина с пепельными волосами, увлеченно разглядывала витрину на Мэдисон-авеню, когда молодой, спортивного вида мужчина со слегка торчащим раздвоенным подбородком остановился рядом с ней присмотреться к выставленным за толстым зеркальным стеклом предметам. Она почувствовала, как ускоряется ее пульс. Они вдвоем любовались импортными кожаными чемоданчиками, кожаными портфелями, кожаными сумочками, перчатками, туфлями, шляпами — все из кожи и все импортное. В витрине ей было видно отражение его лица. Торчащий раздвоенный подбородок — не такой уж большой изъян, и на него легко закрыть глаза. На нем было зимнее пальто с меховым воротником. Из-под расстегнутого пальто ей было видно, что он носит клетчатый костюм с жилетом. Он невозмутимо изучал ее отражение в зеркальном стекле витрины, обдумывая, заговорить с ней или не стоит.
Ночью, одна в постели, Мод мечется во сне. Чью голову сжимает она между бедер. Грегори или мужчины в пальто с меховым воротником?
Хоть мир и полон сомнительной и не вызывающей доверия информации, женщина сразу может сказать, когда мужчина хочет с ней познакомиться. К тридцати годам она успевает вдосталь насмотреться на целеустремленно направляющихся к ней мужчин, как одетых, так и раздетых. Это целеустремленное сексуальное домогательство вполне вяжется с тем, что женщина ежедневно, а иногда ежечасно, прищурившись изучает себя в зеркале спальни или ванной, спрашивая себя: понравлюсь ли я ему?
Каждый раз, когда мы трахаемся, признался однажды Грегори Мод с легкой, едва ощутимой гримасой отвращения, я чувствую себя одним из персонажей последнего романа твоего отца.
Откуда это отвращение, спрашивает себя Мод. Не нравлюсь ему я, или же ему просто не нравятся женщины из папиных романов, в этом случае я могла бы попытаться убедить папу как-то их изменить, чтобы они не были такими назойливыми.
9
Пожалуйста, не расстраивайся из-за этого письма, писала она отцу. Я в самом деле жду, что в ближайший час Грегори вернется. Он отправился посмотреть последнюю выставку фотографий в галерее «Лайт» на Мэдисон. Через час после его ухода я слегка перекусила. Томатный суп, в который я добавила яйцо, и бутерброд из тунца с ржаным хлебом. В четыре утра я позвонила Мюриел. Я должна была с кем-то поговорить. Конечно, я бы предпочла поговорить с тобой, но знаю, что ты не переносишь, когда звонок отрывает тебя от работы, а я никогда не уверена, что ты не работаешь над романом или не спишь.
Грегори ушел от Мод во вторник. Он вышел из квартиры как раз тогда, когда она готовилась спланировать свой день. Он казался таким же беззаботным, как и всегда, когда выходил из их восьмикомнатной квартиры на восемнадцатом этаже, квартиры, в которой находятся два цветных телевизора, около восьми тысяч книг и две тысячи пластинок. Большинство книг подписано их авторами. Грегори с глубочайшей признательностью и прочая мура в том же роде.
Когда Мод натыкается в парке на знакомого и тот спрашивает, что она в последнее время делает, Мод отвечает: я сейчас работаю над длинным письмом.
10
Писателей при получении длинных писем охватывают дурные предчувствия, особенно когда оказывается, что письмо написано близким членом семьи. Пространные письма частенько перерастают в книги. Они служат предлогом, позволяющим автору письма вступить в воинствующий мир литературы. Сколько нежелательных личностей протиснулось в литературную историю, просто написав длинное, полное откровений письмо своему отцу.
Я отлично понимаю, писала Мод своему отцу, что, когда Грегори отправился на выставку в галерее «Лайт», ему еще, возможно, не приходило в голову, что можно не вернуться. Я отчетливо помню свои слова: дай мне полчаса, я оденусь, и мы пойдем вместе. Нет-нет, сказал он. Он собирался лишь мельком взглянуть на несколько фотографий. На обратном пути он прихватит «Таймс». В тот день «Таймс» я так и не увидела. Я была так уверена, что он его принесет. На следующий день я не смогла достать вторничный «Таймс» ни за какие деньги. Когда я позвонила Мюриел, она тут же спросила меня, что случилось. Я спросила, есть ли у нее «Таймс» за вторник. Нет, сказала она.
Я думаю, хорошо, что ты избавилась от Грегори, сказала Мюриел. Тебе нужен постоянный, сильный и эмоциональный мужчина.
Нет, сказала Мод. Мне теперь нужна квартира поменьше.
Мне теперь нужна квартира поменьше, пишет она своему отцу. А еще место, куда сложить книги и пластинки. Может быть, ты сумеешь освободиться на несколько дней и приехать сюда на пикапе. Ты же всегда хотел этого полного Мопассана. Вспомни!
Как странно, думает Мод, что в сложившихся обстоятельствах я отнюдь не расстроена. Как странно, что я не стала пленницей своего замужества. Как удивительно, что Грегори должен был удалиться из моей жизни во вторник перед завтраком. Как мне повезло, что у меня нет детей, нуждающихся в моей заботе. Но самое странное, что она не могла больше вспомнить его лицо. Это ее беспокоило. Лицо бедного Грегори оказалось стерто из ее памяти. Как она ни пыталась, ей не удавалось составить в уме воедино симпатичное лицо Грегори. Она справлялась с губами, бровями и даже с волосами, но не могла собрать все лицо целиком. Лицо в целом от нее ускользало. Она, однако, с первой же попытки преуспела с лицом молодого фотографа, думая про себя, до чего милое лицо. Готова поспорить, он ужасно милый парень.
11
Тут вступает нервный почерк Мод. Она сидит за своим маленьким письменным столом и пишет длинное письмо отцу. Она видит, как в своем просторном, довольно неухоженном сельском доме отец в нетерпении ждет почтальона, в нетерпении ждет ее письма. Он одет в старенький костюм из дорогого твида. Они с почтальоном не пропускают ничего в своем обычном ритуале, рассуждая о погоде, видах на урожай, скоте, пока наконец почтальон не отдает с неохотой почту.
Она могла бы напечатать свое письмо на машинке, но предпочла написать его от руки, добавляя к отчаянности содержания угловатую нервозность своего почерка. Почерк подчеркивал глубину ее переживаний. Он взывал к вниманию. Он также требовал безотлагательного сочувственного ответа.
Все, что ты видишь и слышишь, весьма правдоподобно, сказал однажды ее отец. В то же время все это может оставаться весьма и весьма сомнительным. Все предметы в этом доме, включая и сам дом, в большей или меньшей степени отражают определенные вкусы. Мои ли это вкусы? Возьмем, к примеру, эту кушетку. Почему она все еще здесь, когда ей уже много лет самое место на свалке? Если бы мне нужно было написать об этой кушетке, я бы, вероятно, написал, что к ней привязан, чтобы правдоподобно объяснить ее присутствие в моем кабинете.
В своем письме Мод между делом упоминает, что две недели тому назад Грегори ненадолго вышел посмотреть выставку в галерее «Лайт». Она собиралась пойти вместе с ним, но он напомнил, что ей нужно написать письмо отцу. Если бы не письмо, она, наверное, пошла бы вместе с Грегори. К вечеру, когда Грегори так и не вернулся, она позвонила в галерею, объяснив, что она — та дама, которая не так давно купила снимок Большой мечети Кайруана. Ее интересовало, не осталось ли других снимков мечети и, между прочим, не заходил ли сегодня ее муж, Грегори Бринн, чтобы купить еще одну фотографию загорающей на скамье в парке дамы в цельном купальнике?
12
Каждый вечер Мод, раздевшись, подходит к окну и делает глубокий вдох. Она расслабляется. Она также спрашивает себя: что я буду делать сегодня вечером? Она может взять напрокат фильм на видеокассете, сходить на концерт, посмотреть пьесу, прочесть хорошую книгу, посмотреть по телевизору какой-нибудь старый фильм, заняться йогой, испечь кекс. Может также, поддавшись внезапному порыву, пригласить кого-то на обед.
Вы сегодня вечером не заняты, спросила она меня по телефону. Мне подумалось, вдруг вы не откажетесь приехать на обед. Я знаю, это ужасный экспромт. Вы можете взять с собой свою подругу. Ту женщину с фотографии. Да, между прочим, Грегори уехал по делам. Никого больше не будет, только мы двое или трое.
Она также может зайти в один из соседних баров и завязать разговор с первым встречным, наверняка читавшим хотя бы одну из восемнадцати книг ее отца. Стоит ей упомянуть свою девичью фамилию, отклик не заставляет себя ждать: надо же, вы — дочь Эмманьюэла Ф. Хьюго. Я абсолютно уверен, что он — величайший писатель со времен Мопассана. В детстве отец часто читал ей Мопассана. Одного упоминания о Мопассане достаточно, чтобы довести ее до слез. Она оплакивает свое детство.
Может она и, просто чтобы показать, что ей море по колено, закатить грандиозную вечеринку, пригласив всех своих друзей, их друзей и вообще всех, кого могут знать или случайно встретить ее друзья.
Я разыскивала вас, строго сказала она. Я боялась, что вы можете не объявиться. Половины этих людей я не знаю. Вы взяли ее с собой? Я представил Мод Ирму.
Почему я взял Ирму с собой?
Чтобы она увидела свою фотографию в кабинете Грегори?
Чтобы она полюбовалась открывающимся с восемнадцатого этажа видом?
Чтобы она насладилась совершенством квартиры? Совершенством каждого предмета в этой квартире? И, следовательно, совершенством, обретенным ее фотографией в столь тесном соседстве с другими тщательно отобранными предметами кабинета.
Спокойной ночи. Мод поцеловала меня в губы. Я ушел без Ирмы. Я никак не мог найти ее в толпе. Спасибо, что привели ее, сказала Мод.
13
Поддавшись внезапному порыву, я решила закатить большую вечеринку, пишет отцу Мод. Это может причинить ему боль. Это и предназначено для того, чтобы причинить ему боль. Она описывает людей, пришедших к ней на вечеринку, описывает и Ирму, описывает так, чтобы причинить отцу муки.
Мод любит писать письма. Она опытный писатель писем. Ее письма живы, содержательны и даже остроумны. Она любит потешаться над собой. Однажды, когда они с Грегори провели неделю на Ямайке, она написала отцу, как, пока они занимались любовью, к ним в номер зашла горничная. Оставьте все на столе, не оборачиваясь сказал Грегори. Горничная поставила на стол его до блеска начищенные туфли и быстро ретировалась. Сразу после ухода они принялись хохотать как сумасшедшие, но когда ее отец использовал этот случай в одном из своих романов, Грегори вполне серьезно угрожал подать на него в суд. Он совершенно лишен чувства юмора, сказал ее отец. Моя бедная дочь замужем за человеком без чувства юмора.
Она вышла замуж за человека, который был крупным литературным критиком и к тому же знатоком Мопассана, поскольку ее так поддерживала близость с тем, кто мог столь вдумчиво проанализировать женские характеры в книгах ее отца. Ну конечно же, и это опять ты, говорил обычно Грегори. Ты разве не видишь, как твой отец пытается ее замаскировать, чтобы сбить нас с толку. Первый год, который она провела с Грегори, был самым захватывающим периодом ее жизни. Неожиданно она оказалась способна совладать со своими страхами, что лифт вдруг выйдет из-под контроля и рухнет с восемнадцатого этажа в подвал.
Не знаю, что мне делать с теми книгами, которые продолжают присылать Грегори издатели, поделилась она со мной. Мне не очень-то хотелось спрашивать, видела ли она Ирму после вечеринки. Это меня не касалось. Я понимал, что уже второй раз за приглашением одного из Бриннов стояло вероломство. Мод хотела, чтобы я привел к ней Ирму, и я пошел ей навстречу.
Почему? Почему? Почему?
14
Без малейшего трепета Мод заходит в комнату, где на кушетке вместе с Ирмой сидят двое мужчин. Никто не мешает ей подойти к окну и взглянуть на Вест-сайд-драйв, сделав вид, будто она не замечает, что оба в открытую ласкают небольшие белые груди Ирмы, груди, напоминающие ее собственные. Не видеть мужчин и Ирму Мод может, лишь прикрыв глаза или сосредоточив взгляд на чем-то ином, например на обоях. Обои производят жалкое впечатление. Обои уничтожают комнату. Они делают комнату меньше и не такой привлекательной. Очевидно, Ирма не сильна в цвете и рисунке. Мод предложила бы куда более броский узор. Но у Ирмы невероятное тело. Большинство мужчин обращают внимание на ее тело. При первой встрече Ирма вскользь упомянула, что выигрышнее всего у нее ноги. Какое поразительное высказывание, подумала тогда Мод. По каким-то причинам оба мужчины не прикасались к ногам Ирмы. Возможно, пришло в голову Мод, они приберегают ее ноги на потом. Возможно, им достаточно разглядывать ноги, сосредоточиваясь на остальных частях ее тела. Кто может сказать? Кто может поведать, что на уме у ласкающего женщину мужчины. Один из мужчин казался довольно привлекательным. У него были худые руки и голубые глаза. Без видимых причин он взглянул на Мод и сказал: собираюсь заработать в следующем году кучу денег. Не меньше двадцати тысяч. Мод это не впечатлило. Каждый год после выплаты налогов у ее отца оставалось в восемь раз больше. Она наблюдала, как двое мужчин, которые вполне могли сойти со страниц одного из романов ее отца, раздевают Ирму. Она ожидала от нее хоть какого-то сопротивления. Напрашивалась, чувствовала Мод, какая-то борьба. Вместо этого она видела лишь полную податливость. Удручающее зрелище, думала она, когда привлекательная женщина отдается с такой легкостью. В книгах ее отца женщины непременно завязывали хоть какую-то борьбу. Даже у Мопассана это не было просто раз, два, три. Ирме что, не хватает характера, гадала она Она пытается подавить зевок. Зевок — бесстыдное признание, что ей начинает надоедать это зрелище и роль подчиненной зрительницы. В ее тридцать пять ей быстро все надоедает, но она не делает попыток уйти. Она знает, что случится в противном случае. Она знает, как откликнутся на это мужчины.
Я могу взять до дома такси, думает Мод. Она приходит в замешательство, обнаружив, что на нее в упор смотрит Ирма. До дверей не более десяти, ну в крайнем случае четырнадцати, шагов, да еще двадцать до лифта.
Она опишет все, что происходило, в письме к своему отцу. Опишет во всех деталях, чтобы помучить его. Я боялась, напишет она, я так боялась, и все же я была возбуждена, так возбуждена.
Ее отец писал большие и толстые американские книги. В данный момент он сидит за пишущей машинкой, изготовляя для Америки прекрасные книги. Он — писатель. Его уважает Америка. Он понимает глубочайшую потребность Америки в дружбе. Именно это глубочайшее понимание и позволяет ему продавать свои книги сотнями тысяч. Люди жаждут дружбы, а не секса. Миллионы знают ее отца в лицо. Всякий раз, когда он едет на метро из Бруклина на Манхэттен, его осаждают читатели его книг. Она обожает своего отца. Обожает проницательные названия его книг. Книг, в которых все главные героини похожи на нее. Этого и следовало ожидать, думает она. Узнает она в его книгах и образ самого отца. Отца в возрасте четырех, семи, восемнадцати, двадцати двух, сорока девяти, шестидесяти семи, восьмидесяти одного, ста двух лет.
15
Мод вынуждена признать, что один из двоих мужчин, тот, который посимпатичнее, у нее на глазах трахает Ирму. В изумлении она вглядывается Ирме в лицо. Она уже более не способна его узнать. Оно могло бы быть моим, думает Мод, как легко оно могло бы быть моим.
Где, черт побери, тебя носило, в ярости выкрикнул Грегори, когда она вернулась домой в четыре часа утра. Я чуть было не сошел с ума При этом он не переставал нервно барабанить пальцами по столу. Она никогда не видела его таким возбужденным. Я требую объяснений.
Ты… ты… и ты еще осмеливаешься спрашивать, где я была. Ее голос дрожал от возмущения. Тебя не было больше двух недель.
Ну нет, закричал Грегори. Хватит уже. Опять твои бесконечные мелодрамы. Я не могу этого перенести. Я просто не могу этого перенести. Особенно в четыре утра.
16
Я и в самом деле не знаю, почему ты хочешь сфотографироваться в черном купальнике в парке, но если ты настаиваешь, то конечно.
Чтобы подарить уходящее настоящее, объяснила Мод.
Щелчок напоследок, сказал я.
Мне нравится вид с восемнадцатого этажа. Мне нравится все, что связано с этой квартирой. Из-за письменного стола Грегори мне виден Центральный парк, а когда я чуть поворачиваю голову налево, на второй полке оказывается сделанная мною как-то фотография. Мой тесть хочет использовать ее для обложки своей следующей книги. Ну конечно, сказал я, если Мод не против.
Мод, как всегда голая, заходит в мою комнату.
ПЫЛ/ТРЕПЕТ/ЖЕСТОКОСТЬ
Ardor 1 /Awe 2 /Atrocity 3
Мотор ее старенького «доджа»-универсала начал барахлить, когда она пересекала по 15-й дороге самую унылую и заброшенную часть пустыни Мохаве. Она сбросила скорость до двадцати миль в час и вслушалась в постукивание, настойчивое постукивание, доносившееся из двигателя. Промелькнувший несколько миль назад дорожный указатель57 сообщал, что до ближайшей заправки сорок миль. Вместо того чтобы остановиться и подождать чьей-либо помощи, она решила продолжать путь на черепашьей скорости. Мимо нее время от времени на полной скорости проносились56 автомобили. Судя по всему, полиции на дороге не было. Заметив, что с обочины ей подает знаки57 какой-то человек, она нажала на газ, опасаясь, как бы в подобной глуши он не попытался взломать43 дверь машины. Грубо намалеванный плакат57, который он держал, гласил: НЕ ПО ПУТИ? ЭЛЬ ЛЕЙ. Ее слишком занимали собственные проблемы, собственные опасения, чтобы заинтересоваться, как этот человек умудрился оказаться там, где оказался, хотя слова, которые он вопил74, эй ты73, тупая манда, продолжали отдаваться у нее в ушах еще долго после того, как он исчез в зеркале заднего вида64. Ни слева, ни справа однообразно пересеченная местность не выказывала никаких признаков57 жизни. Погруженная в свои мысли, она не замечала маячивший впереди огромный рекламный щит, пока не оказалась совсем рядом. Свежеотрезанная9 половинка апельсина парила в центре щита на ярком солнечно-желтом фоне. Под апельсином огромными красными буквами было выведено слово УДОВОЛЬСТВИЕ46. К этому времени она выключила кондиционер, опасаясь, что он может перегрузить и без того барахлящий мотор. Откуда ни возьмись, наперерез машине бросился довольно крупный серый мохнатый зверь. Она резко затормозила и под визг тормозов успела заметить, как он, хромая, исчез слева, оставив на шоссе узенькую дорожку крови.
Buoyant 4 /Bob 5 /Body 6
Крупного, с виду жизнерадостного4 мужчину в красно-белой клетчатой рубашке, подклеивавшегося к ней в столовой мотеля, забрала полиция — как и парня, которому возникшая между ними перебранка стоила глубокого11 пореза9 на руке. С ним все будет в порядке, заверил ее хозяин мотеля, после того как парня, из левой руки которого продолжала течь10 кровь, отправили в ближайшую больницу. Все из-за меня, подумала она. Парень действительно рисковал ради нее жизнью. Она собиралась узнать его имя и адрес, но грубость жены хозяина мотеля, винившей, похоже, ее за случившийся накануне вечером инцидент, да и собственное желание поскорее оттуда убраться послужили, вероятно, причиной того, что она совершенно забыла об этом, пока не отъехала на добрых тридцать миль. К ее огромному облегчению, постукивание в моторе почти прекратилось. Она упрекала себя, что улыбнулась в ответ мужчине в красно-белой клетчатой рубашке, не отдавая себе отчета, что он может воспринять дружескую улыбку как знак57 заинтересованности с ее стороны.
California 7 /Color 8 /Cut 9
Позже в тот же день, повинуясь внезапному порыву, Джейн28 позвонила со стоянки своим родителям. К телефону подошла мать, и Джейн28, словно чтобы отвлечь ее от тем, способных втянуть их в перепалку51, с места в карьер пустилась в описание окружающего пейзажа, великолепных красок8 заката, который она наблюдала в эту самую секунду, и чудесных людей, встреченных по пути. Она также упомянула, что собирается послать матери негативы отснятых по дороге слайдов. Я ничуть не жалею, что уехала, несколько раз повторила она.
Знать бы, что у тебя73 на уме, сказала в ответ мать.
Мама, спокойно произнесла Джейн28. Когда ты73 увидишь слайды, ты73 абсолютно точно поймешь, что у меня на уме. Перед тем как повесить трубку, Джейн28 сказала, что машину они с Дороти вели по очереди.
Могу я обмолвиться с Дороти хоть словом, сказала ее мать. Почему мне никак не поговорить с Дороти?
Drip 10 /Deep 11 /Delight 12
Она лежит нагишом на постели. У нее бешено колотится сердце. Что за нелепость, думает она. Нет ни малейших причин нервничать, колебаться или бояться. Ее потрепанная машина припаркована снаружи между двумя параллельными белыми68 линиями. Лицом она уткнулась в мягкую подушку… и смакует запах свежевыстиранной белоснежной68 наволочки. Белый68 ковер устилает комнату от стены до стены, белая68 плитка в ванной, как и умывальник, потолок и жалюзи. Колени поддерживают тело6 в согнутом положении48, пока в нее раз за разом внедряется58 держащий ее за талию мужчина. Оба, и он, и она, хранят полное молчание. Каждый из них отстраненно наблюдает, как их тела6 обретают все большую и большую независимость, не обращая внимания на инструкции, по-прежнему получаемые от своих обособленных коммуникационных центров, их рассудков.
Erection 13 /Exotic 14 /Earthquake 15
У себя в комнате Джейн28 смотрит по цветному8 телевизору повторение «Манникса». Телевизор дешевый, и на экране все предстает в кричащих цветах8. Она внимательно наблюдает, как розовощекий Манникс, выхватив пистолет21, бежит по красной черепичной крыше изысканной гасиенды. Камера то и дело выхватывает привычный антураж Южной Калифорнии7 — пальмы, плавательный бассейн, экзотические14 растения, интерьер с тяжеловесной современной мебелью, стеклянными20 столешницами, зеркальными оконными стеклами20 во всю стену, превращающими в четвертую стену комнаты саму синеву небес. Уже третий день она замечает, что слева из-под передней оси ее машины вытекает10 какая-то маслянистая жидкость. Механик в гараже заявил, что это пустяк. Каждый раз, когда трогаешься с места, на земле остается блестящее черное пятно. Чего же она может бояться?
Future ,6 /Flinch 17 /Fuck 18
С радостью остался бы с тобой73 посмотреть «Манникса», сказал, уходя, мужчина. Может, в другой раз? Она заперла35 дверь и вернулась к телевизору. Ее ключи32 лежали на туалетном столике. На цепочке их было не меньше дюжины, но теперь40 она пользовалась лишь ключами32 от машины и двух чемоданов. По какой-то причине она никак не могла заставить себя избавиться от ныне10 бесполезной связки. Она пристально вглядывалась в ключи32, пытаясь вспомнить, какую дверь какой из них открывает. Сколько22 раз Манникс, как и любой другой обитатель Южной Калифорнии7, небрежно вынимая ключи32, открывал43 дверь к себе в офис, лишь для того чтобы тут же подвергнуться нападению или под дулом пистолета21 проследовать из офиса в неизвестную машину? Конечно, Манникс постепенно стареет. Он утрачивает понемногу былую молодость75 и прежнее самомнение, но становится ли он при этом беспечнее? Не отрываясь от экрана, Джейн28 пересчитала дорожные чеки. Способен ли вообще Манникс хорошо проводить время? Или же он превратился в представителя той суровой, движимой изнутри и помешанной на справедливости силы возмездия, которая необходима обитателям Южной Калифорнии7 для успокоения нервной системы, что позволяет свести к минимуму контроль серого вещества при езде по шестиполосному хайвею в Л.-А. и обратно.
Gleaming 19 /Glass 20 /Gun 21
Издаваемые на английском и испанском газеты и журналы с разной степенью точности сообщают о местонахождении и занятиях людей, чьи имена мгновенно узнает любой житель Южной Калифорнии7. В этом отношении газеты и журналы служат для людей своего рода картой37 удовольствий46. Они же отвечают на то и дело возникающий вопрос50: как22 все это происходит? «Манникс» смотрят внимательно, чтобы лучше подражать состоятельным людям, которых он часто посещает в элегантных гасиендах Сан-Диего. Без Манникса Южная Калифорния7 не имела бы доступа к богатству и власти в Л.-А. и Сан-Диего. Без Манникса Южная Калифорния7 лишилась бы возможности различать пыл1, трепет2 и жестокость3. Когда Манникса передергивает от отвращения в городском морге, куда он пришел, чтобы осмотреть64 чудовищно избитое женское67 тело6, он ко всеобщему удовлетворению разъясняет взаимозависимость Справедливости и Хорошего вкуса.
How 22/ Hard 23 /Heat 24
Этот вопрос чреват повторяемостью. Как22 все это происходит? Как22 поддерживается этот поистине чудесный образ жизни? Одним из ответов служит система хайвеев. Обширная запутанная26 сеть42 дорог Южной Калифорнии7 облегчает съемку56, или, как иногда говорят, производство, сериала «Манникc» — по шестьдесят минут за вычетом рекламы. Между прочим, все это происходит, несмотря на всеобщий страх перед землетрясениями13, несмотря на жару24, смог и дорожные происшествия. Руки Манникса крепко сжимают руль, когда другая машина пытается обогнать его безукоризненно25 белый68 открытый автомобиль с телефоном, связывающим Манникса с его девушкой по имени Пятница и со всей нервной системой Южной Калифорнии7. Машина подтягивается вровень и бьет автомобиль Манникса в бок. Пуля сносит его ветровое69 стекло20, едва не угодив ему в голову. В Южной Калифорнии7 вряд ли отыщешь пару взрослых рук, не испытавших электризующей волны страха, бегущей от мозга к вцепившимся в руль пальцам, когда на скорости восемьдесят миль в час едва удается избежать столкновения с другой автомашиной.
Откинувшись рядом с водителем на мягкое и удобное сиденье из бежевой кожи34, Джейн28 разглядывает пару колец с крупными бриллиантами на пухлых наманикюренных пальцах женщины67 за рулем. На женщине67 полосатая шелковая блузка, белая68 льняная юбка и белые68 туфли.
Милочка, говорит она Джейн28 слегка покровительственным тоном, я прямо-таки настаиваю, чтобы вы73 остановились у нас. Иначе Максвелл39 будет просто в ярости. У нас в доме так много места. По меркам восточного побережья дом невелик — возможно, это впечатление обманчиво. Он выходит44 прямо на океан. Перед ним блестят19 на солнце два автомобиля. Все кажется чуть показным. Слишком законченным. Когда Джейн28 звонит вечером домой, родители поют ей Happy Birthday. На мгновение, всего на одно мгновение, она теряет контроль, и глаза ее наполняются слезами.
Immaculate 25 /Intricate 26 /Image 27
О чем она думает, открывая43 банковский счет в новом торговом центре. Уже несколько недель она не заглядывала в газеты. Пробегающая время от времени у нее под ногой легкая дрожь воспринимается так же, как воспринимается пуля, едва не задевшая Манникса и угодившая в его друга, — то есть с покорностью, в предвидении. В магазине, входящем в большой торговый комплекс, ее чек принимают, взглянув на водительские права другого штата. Она покупает себе кое-какое белье, блузку, сандалии на толстой подошве, солнечные очки20, бикини; все вместе обходится ей меньше чем в двести долларов. Каждый раз, когда кто-то в Южной Калифорнии7 слышит вой сирены, в его или ее воображении возникает взбегающий на холм Манникс — идеальная цель для стрелков21 на вершине.
Jane 28 /Jet 29 /Jеwel 30
Американский мужчина по прибытии в Л.-А. направляется в ближайшую аптеку купить аспирин и кока-колу. Идет в винный магазин за бутылкой шотландского виски. Он останавливается в первом попавшемся мотеле и несколько часов отсыпается. Южная Калифорния7. Женщины67 здесь хотя бы раз испытали мысленно абсолютно все. Они не вздрагивают17, когда произносят слово ебать18. Джейн28 не вздрагивает и не отшатывается, когда Хелен говорит ей, ты73 не должна отказывать Максвеллу39, он будет очень задет.
Knees 31 /Keys 32 /Killed 33
Ряд пальм перед трехэтажным жилым домом. Не видно ни души. Манникс оставляет свою машину на гравии полукруглого заезда и не спеша направляется к двери. Все в Южной Калифорнии7 знают, почему Манникс собирается войти в этот дом, но никто не знает, чего ожидать. Может случиться все что угодно. Реалистичность53 момента запечатляется в мозгу. Каждый поступок63 Манникса весьма правдоподобен. Все, кто наблюдает за Манниксом, захвачены тем, как каждое действие, каждое последующее событие дает пищу рассудочным ожиданиям, ожиданиям, основанным на строгих стандартах, строгих южнокалифорнийских7 стандартах поведения и манер. Джейн28 сидит на кожаной34 кушетке. Одобряет ли Максвелл39 ее ноги. Достаточно ли они эротичны. Пытается ли Максвелл39 мысленно контролировать движения ее ног. Максвелл39 продолжает ее разглядывать. Можно сказать, что его взгляд полон ожидания. Признает ли Джейн28 свойственную ее положению женственность. Стала ли она частью намеченного Максвеллом39 на середину дня сценария. Усиливает ли яркий южнокалифорнийский7 пейзаж ее отклик на его тщательно разработанные поползновения, его отчасти механический пыл1. Обходится без стрельбы56, когда она, обхватив его ногами, откликается на реализм53 его отлаженных действий.
Leather 34 /Lock 35 /Landing 36
Я бы ни за что не вышел замуж за полицейского, Джейн28, говорит Максвелл39, пока они лежат на ее кровати. И уж тем более за калифорнийского7 полицейского.
А за адвоката?
Адвокаты тоже обрыдли. Ее новая блузка слегка помялась. Давно ли вы73 с Хелен женаты, спрашивает она.
Около двенадцати лет. Когда мы встретились, я еще служил в ВВС.
Я и не знала, что ты73 служил в ВВС. Ты73 был летчиком?
Ты73 когда-нибудь занималась этим с двумя? внезапно спросил он.
Скорость, с которой калифорнийцы путешествуют по шестиполосным хайвеям, связывает их с постоянным сейчас10, с постоянным настоящим в их сознании. Джейн28 закрывает глаза. Она одна в этой комфортабельной комнате, в этом элегантном доме, одна перед захватывающим видом64 на Тихий океан и калифорнийским7 небом, одна, если не вспоминать, что у нее между ног — слегка облысевшая голова мужчины средних лет, из-за чего образы27 в ее сознании постепенно тают.
Maps 37 /Message 38 /Maxwell 39
Джейн28 рассказала встреченному ей на пляже парню о своем путешествии из Нью-Йорка в Л.-А. Она пришла в заметное возбуждение, описывая свое пребывание в мотеле, где имела место поножовщина. Подробно описала и свой старенький, ныне40 брошенный автомобиль, словно доставивший ее вместе с немудреными пожитками на западное побережье экипаж65 был не просто машиной, а какой-то драгоценной59 принадлежностью… Нет, дражайшим59 другом, который состарился и умер.
Я могла бы пронянчиться с ним еще пять тысяч миль, услышала она свои слова. На левом запястье парень носил золотой браслет. Столь привлекательным делала его лицо не вежливость или застенчивость, не робость. Казалось, он ждет, чтобы она продолжила свое описание, но с таким же успехом он мог ждать от нее и какого-то предложения. Сказать было трудно23.
Как вам73 нравится здесь? спросила она.
Здесь? Казалось, его поразил этот вопрос.
Она вытянулась на песке. Все было так изысканно. Люди так прекрасны. Песок мягок и бел68. Едва66 касаясь, он провел указательным пальцем вверх-вниз по внутренней стороне ее руки. Позже, в ее комнате, он между прочим заметил: у меня еще никогда не было эрекции13, но есть столько способов поразвлечься. Ее новенький телевизор был выключен. Она не могла обратиться за руководством к «Манниксу». Шестнадцатидюймовый экран не содержал никакой78 информации.
Now 40 /Normal 41 /Network 42
С каждым новым торговым центром, с каждым новым аэропортом, с каждым новым комплексом административных зданий Южная Калифорния7 внушает все больше и больше доверия. Непосредственное будущее16, непосредственное безупречное25 будущее16 закладывается в серое вещество, когда загорелые люди на побережье пристально наблюдают за прибытием Манникса в аэропорт. Это напоминает их собственное прибытие в аэропорт; по правде говоря, это напоминает и прибытие Боба5 Дауна. Непритязательное приземление36 реактивного29 лайнера, высадка, терминал из стекла20 и металла, белые68 пластиковые стойки и синяя форма стюардесс в кафетерии аэропорта — во всем этом в общем-то нет ничего неожиданного55. Слежение за Манниксом это один из способов наблюдения за отлаженными действиями общества, готового к любой случайности, к любой катастрофе — к сердечным приступам, к взрывоопасным боеприпасам, к ядовитым газам, к землетрясениям15, к удравшему из зоопарка76 льву, к отказавшему мотору, к потерявшему управление самолету, к членам радикального подполья, требующим воссоединения с родителями. Для Боба5 Дауна этот мир привычен. Он разве что чуть теплее и ярче. Дожидаясь своего багажа, он замечает, как Джейн28 в компании высокого блондина покидает главный терминал. Едва сдерживая свое возбуждение, он бросается за ней с криком74: Джейн28, Джейн28, постой, постой… а затем, догнав, восторженно обнимает ее и говорит: Какой замечательный сюрприз55. Мне никто не сказал, что ты73 в Калифорнии7.
Open 43 /Overlooks 44 /Obligation 45
Все еще удивленный55 и обескураженный необычно холодной реакцией Джейн28 на его порывистые теплые приветствия, Боб5 Даун возвращается к багажной карусели, на которой к этому времени продолжают кружить только два его новеньких фирменных чемодана. Обуздав искушение зайти выпить в бар аэропорта, Боб5 Даун с багажом в руках направляется к ближайшему выходу. Когда он спросил у Джейн28 номер ее телефона, она ответила так, будто он сует нос в ее личную жизнь. Бобу5 с первого взгляда не понравился мужчина, с которым она была. Джейн28 ни о чем его не спросила и не потрудилась представить своему спутнику. Ее не тронуло и не изумило, когда он, Боб5, бросился ей навстречу. Не исключено, что она была слишком раздосадована. Я в общем-то спешу, сказала она в конце концов, словно объясняя свою грубость. Ее спутник не промолвил ни слова. Боб5 все еще видел рядом с Джейн28 высокого гибкого мужчину, видел его черную шелковую или нейлоновую рубашку с длинными рукавами, расстегнутую61 и обнажающую обширный участок загорелой без волосой груди и изящную золотую цепочку, к которой подвешена фигурка из слоновой кости с непропорционально большим членом. Он сказал себе, что придавать значение57 этой встрече нелепо.
На следующий день, когда Боб5 позвонил по телефону, который так неохотно дала ему Джейн28, обезличенный женский голос повторил последние четыре цифры набранного им номера. Оказалось, что это оператор. Он оставил свой гостиничный номер телефона и послание38 для Джейн28 с просьбой позвонить ему, когда ей будет удобно. Каждый раз, когда он думал о Джейн28, ему на ум приходила крошечная тотемическая60 фигурка, свисающая с надетой на шею мужчины цепочки. Что же в этом такого уж неприятного?
Pleasure 46 /Punish 47 /Position 48
На какой же стадии обитатель Южной Калифорнии7 уплощает мир вокруг себя в нечто напоминающее киноэкран. Все то, что фиксируется рассудком, могло быть им случайно замечено ранее на экране. Со временем калифорнийцы7 уже не будут спрашивать, могу ли так сделать и я? Вместо этого они захотят знать, где, в каком кинотеатре, можно это увидеть?
Боб5 Даун бросил49 работу, продал машину, продал старинный кожаный34 диван и коллекцию флюгеров и, прежде чем отправиться на западное побережье, поселился у одного из друзей в Нью-Йорке. Он давно уже запланировал все это. Калифорния7? Почему Калифорния7, хотели знать его друзья. Почему Калифорния7, спрашивали родители. Они никак не хотели признать, что почти ничего не знают о своем сыне. Едва ли они знают что-либо друг о друге. Это скрытная, вполне в американском духе семья. Все выставлено напоказ, все в их жизни и в их доме в Принстоне, штат Нью-Джерси, разрешается обозреть, все требуется рассмотреть, заметить, оценить. Все: дипломы, фотографии, потертые восточные ковры, письма от президента колледжа, шлепанцы, чучела зверей, предметы туалета, памятные подарки, бутылки в баре, несколько призов за стрельбу, сувениры из Египта, Италии и Чили. Что же они скрывают? Они скрывают Боба5 Дауна, своего таинственного сына, который звонит им два раза в неделю. В первый раз он упомянул, что столкнулся с Джейн28. Они вспомнили Джейн28 с некоторым неодобрением, с каким-то неясным беспокойством. Не мог ли он попасться ей на удочку? Уж не спит ли он с ней, сказала мать Боба5. Отец Боба5 ответил по-мужски, ха-ха-ха. Почему бы и не… но само слово он не произносит. Кое-как сдерживается и проглатывает его. В напечатанном виде это слово близко к совершенству… Но он не хочет отвечать за то, что может произойти с его женой, если он произнесет его в ее присутствии.
Quit 49 /Question S0 /Quarrel 51
Мистер и миссис Даун смотрят «Манникс» по субботам в девять. Когда они смотрят «Манникс», они буквально прилипают к месту, надеясь познакомиться с той частью страны, где сейчас находится их сын. Они понимают, что им нужен кто-то вроде Манникса, чтобы добраться до сути вопроса, определить, в чем, собственно, дело с их сыном. У него должны быть друзья, сказал отец Боба5. Пара друзей найдется у кого угодно. А у тебя сколько22, спросила его жена. Они продолжают следить за Манниксом и ждать телефонного звонка. Когда Боб5 звонит, он, как всегда, бодр. Переполнен информацией. Ничто не утаивается. Это-то и приводит в замешательство. Вроде ничто и не утаивается, а все как во мгле. Он что, опять встречается с Джейн28. Она, что ли, ушла от мужа и двоих детей. Может быть, позвонить ее родителям и все разузнать.
Recogmtion 52 /Real 53 /Remember 54
Каково положение дел в настоящем. Его характеризует недоверчивость, с которой мистер и миссис Артур Даун сосредоточенно разглядывают карту37 Л.-А. Тамошний пейзаж насыщен воспоминаниями о Манниксе. На солнце со всеми удобствами стареют здания, автомобили и люди. Вот, например, машина Джейн28. Она ее бросила. Теперь для перемещений ей приходится полагаться на других. Теперь она много кого знает в Южной Калифорнии7. Ее тепло приветствует кассир в банке. Охранник улыбается ей, когда она уходит. Можно ли жить иначе? гласит большой щит, рекламирующий яхты.
Surprise 55 /Shot 56 /Sign 57
Два часа ночи, и четверо молодых чиканос весело толкают брошенный «додж»-универсал по пустынной тупиковой улочке к низкому деревянному забору, сразу за которым сорокафутовый обрыв ведет прямо к воде. Один из четверых придерживает правой рукой руль автомобиля. Когда дорога начинает понемногу идти под уклон, машина набирает скорость. Минутой позже все четверо вопят: Оле, а машина проламывает забор и ныряет вниз. В соседних домиках зажигается свет. Откуда людям знать, не было ли в машине тела. Очень даже возможно. Все свидетели в то или иное время смотрели «Манникс». Когда прибывает полиция, четверо парней толпятся вокруг проломанного забора, глазея на искореженную машину. Во многих отношениях это привычная сцена. Угрожая пистолетами21, полицейские ставят парней к ближайшей стене и обыскивают, затем, уже в наручниках, доставляют в полицейский участок, где на них заводятся бумаги, а все, что у них есть, скрупулезно заносится в гроссбух. Четыре мятых бумажника, предположительно краденые, двадцать одна кредитная карточка, все краденые, четыре ножа, носовые платки, презервативы, карманный радиоприемник, четыре расчески, кусачки для ногтей, ключи32 и пара десятков порнографических фотографий. По крайней мере с шести из них смотрит лицо Джейн28, привлекательное и серьезное лицо Джейн28 смотрит не мигая прямо на фотографа, пока ее пялят. Четверо парней за решеткой не читали «Лабиринт одиночества» Октавио Паса, но смотрели «Манникс». Они отлично знают, что Манниксу не раз и не два удавалось выбраться из кутузки. Но у них нет того, что срабатывало у Манникса. У них нет друзей в полицейском ведомстве, нет у них и такого, как у Манникса, белого68 автомобиля с открывающимся верхом и связывающим его с секретарем телефоном, удобно припаркованного рядом с участком. Они знают, что у них нет никаких шансов. Они знают, что фараоны — не ксенофилы72, а ксенофобы. Поэтому они сидят себе в своей кутузке и грезят среди бела дня о Джейн28.
Thrust 58 /Treasured 59 /Totemic 60
Насколько реальна53 Южная Калифорния7, ежедневно спрашивают себя люди. Внимание двух мужчин, которые, сматываясь после ограбления банка, застрелили охранника, было тоже целиком занято реальностью53. На время украденные деньги притушили гложущее ощущение неопределенности. Когда после обеда Джейн28 зашла положить на свой счет немного денег, кровь уже вытерли. Все вернулось в нормальное41 состояние. Загорелый кассир казался более подавленным, чем обычно, но охранник, заменивший убитого несколько часов назад коллегу, широко улыбнулся Джейн28, когда она уходила, и пожелал приятно провести время. В полицейском участке все еще в ходу картинки, на которых трахают Джейн28. Десятки суровых23 полицейских мрачно запоминают ее лицо, груди, ноги, ее невероятно эротические позиции48. Так ли все было в действительности53? спрашивают себя они.
Unbuttoned 61 /Underwear 62 /Undertakes 63
Переехав на житье к Кларку Сидвеллу, Боб5 Даун позвонил оператору, чтобы оставить Джейн28 свой новый номер. Пожалуйста, пусть она позвонит мне, когда ей будет удобно, сказал он. К этому времени звонок оператору при каждом переезде вошел у него в привычку. Разговаривая с родителями, он сообщил им, что остановился у старого, еще по колледжу, друга в довольно-таки роскошном доме, полном произведений искусства и современной мебели. У него появилось много новых друзей. Поскольку Кларк был знаком с прорвой людей, они вели весьма светский образ жизни. К удовольствию12 Боба5, все охотно принимали его как нового друга Кларка. В субботу они посетили выставку фотографа, который был когда-то близким другом Кларка. Кларк не очень-то хотел идти, но из-за сильно развитого чувства долга, обязательности45, стремления вести себя подобающим образом не хотел, чтобы у фотографа сложилось впечатление, будто он больше Кларка не интересует. Фотографии оказались портретами неизвестных Бобу5 Дауну людей. Почему-то многие из сфотографированных носили черные кожаные34 куртки, а некоторые — и черные кожаные34 брюки. Рядом с каждой фотографией значилось имя, а иногда и несколько имен изображенных, и Бобу5 было ясно, что, хотя он и не узнал ни одного из них, имена эти были хорошо известны большинству собравшейся на вернисаж публики, среди которой попадалось немало людей в черных кожаных34 куртках, сошедших, казалось, с развешенных на стенах фотографий. Кларк находился рядом с ним, когда Боб5 остановился перед фотографией, на которой был запечатлен облаченный в белый68 льняной костюм Кларк; элегантный и безразличный, он стоял в углу комнаты, а рядом с ним на диване сидела молодая женщина, на которой были лишь черная кожаная34 куртка нараспашку и черные кожаные34 сапоги. Это была Джейн28.
Я и не знал, что ты73 знаком с Джейн28, сказал Боб5.
Сюрприз55, сюрприз55, сказал Кларк.
Мы учились в одной школе с ее бывшим мужем, объяснил Боб5. Я был у них на свадьбе шафером.
Говорил ты73 с ним когда-нибудь начистоту, спросил Кларк и рассмеялся, глядя на ошарашенное лицо Боба5.
View 64 /Vehicle 65 /Very 66
На следующей неделе Боб5 и Кларк навестили в Сан-Диего мать Кларка. Днем, пока Кларк, сидя в шезлонге, задумчиво наблюдал за ними, одетый во все белое68 Боб5 играл с его матерью в теннис. Стройная и привлекательная женщина пятидесяти с небольшим лет, она играла в атакующей манере. Боб5 обнаружил, что по какой-то непонятной ему причине хочет ее наказать47, с большим удовольствием гоняя по корту из угла в угол… но за что же ее наказывать47. За ее достаток, или за то, что она — мать Кларка, или за то, что ей по карману этот великолепный особняк со всей прислугой. Или его обидело, что накануне вечером она не задумываясь отвела им на двоих с Кларком одну спальню. Вечером она сказала сыну: я не говорила тебе, здесь была Джейн28. Задержалась надолго… Сказала, что подумывает, не вернуться ли в Нью-Йорк. А одним прекрасным утром съехала даже не попрощавшись. И к тому же оставила свой чемодан… Надеюсь, она не вернется.
Боб5 — ее старый друг, сказал Кларк.
У вас73 такие странные друзья, сказала мать Кларка уставившись на Боба5, а затем, словно ее вдруг осенило, добавила: если вы73 ей друг, вы должны забрать с собой73 ее чемодан. Скорее вы73 встретитесь с ней, чем я.
Woman 67 /White 68 /Windshield 69
Проблемы с такими, как ты73, безо всякой горечи сказал Кларк, проистекают из того, что у вас73 нет ни малейшего представления, кого бы вам73 хотелось трахнуть18, или кто бы хотел с вами73 трахнуться18, или вообще, хотите ли вы73 трахаться18, или способны ли вы73 найти траханью18 какую-либо альтернативу. Боб5 складывал багаж к себе в машину. Он принес и чемодан Джейн28, ожидая, что Кларк будет протестовать, но тот не промолвил ни слова.
Я знаю, что должен тебе73 кучу денег, и намерен их вернуть, как только смогу.
Старая ты73 задница, дружелюбно сказал Кларк. Похоже, тебе73 нравится производить хорошее впечатление везде, где ты появляешься. Считай, что тебе73 это удалось. Мне кажется, ты73 искренний, честный и чертовски симпатичный парень. Моим друзьям тоже. Кто знает, может того же мнения и наша общая подруга Джейн28. Она тебе73 как-нибудь звякнет. Тогда вы73 сможете посидеть и поболтать о былом. О всех тех восхитительных12 днях и ночах на Стейтен-Айленде, или где вы73 там встречались.
Неподалеку от дома Кларка Боб5 подобрал попутчика. Прекрасный денек, любезно сказал Боб5. В один из таких прекрасных деньков, сказал подобранный им подросток, нас тряханет самое ужасное землетрясение, о каком вы73 только слышали. И как раз в это мгновение по земле под ними пробежала легкая дрожь. Чтоб18 тебе, пробормотал Боб5, и больше до конца пути они не произнесли ни слова.
X-ed 70 /Xerox 71 /Xenophile 72
В голубом чемоданчике Джейн28 оказались два вечерних платья, черное кружевное белье62, шкатулка для драгоценностей с бриллиантовым кольцом, четырнадцать тысяч долларов стодолларовыми купюрами, мужские наручные часы, две банковские и одна чековая книжка на ее имя, ключ32 от банковского сейфа, с дюжину ключей32 на одной большой цепочке, два десятка пилюль в пластиковой оболочке, унциевый пакетик кокаина, ксерокопии71 свидетельств о рождении и браке, компьютерный гороскоп для ее знака51 зодиака77, Девы, с подчеркнутой фразой ваше будущее16 определит тайное свидание. Джейн28 сохранила также дорожные карты37, которыми пользовалась по пути из Нью-Йорка в Л.-А. Десяток-другой красных крестиков70 на карте37, возможно, отмечали места ее ночевок. В одном из отделений чемодана Боб5 обнаружил пачку старых писем, написанных ее прежним поклонником, и несколько написанных обезумевшим от горя мужем, Томом, после того как она ушла от него. Боб5 прочитал письма, надеясь встретить упоминание своего имени, но оно там отсутствовало. В том же отделении рядом с письмами лежал конверт с несколькими фотографиями, на одной — Том стоит рядом с Бобом5 на пароме на Стейтен-Айленд, на другой — Джейн28 в черном купальнике загорает в парке. Выгружая все из чемодана, Боб5 едва не просмотрел крошечную желтую записную книжку, по большей части заполненную именами обитателей Л.-А. и Сан-Диего. Он поискал свое имя и обнаружил, что все до единого номера телефонов, которые он сообщал через оператора, вписаны в книжку. На первой странице красовались номер телефона и адрес ее родителей. Поддавшись порыву, Боб5 набрал их номер. К телефону подошла мать Джейн28. Она его хорошо помнила. Он сказал, что звонит из Принстона. Объяснил, что давным-давно не видел Джейн28, и поинтересовался номером ее телефона. Я последнее время ничего о ней не слышала, сказала мать Джейн28. Она снимается в Голливуде и забыла про нас. Могу дать номер, по которому вы73 сможете ее найти. Если до нее доберетесь, передайте ей, пожалуйста, что две недели назад умер ее отец. Я переезжаю к своей сестре в Квинс. У Джейн28 есть ее номер. А сейчас всего доброго. Я вешаю трубку. Ко мне пришли. Так вы73 сказали, вас73 зовут Боб5?
You 73 /Yelled 74 /Youthfulness 75
Когда Боб3 позвонил из своей новой квартиры обслуживающему Джейн28 оператору, ему сказали, что она уже больше месяца не забирает приходящие сообщения38 и, с их точки зрения, перестала пользоваться их услугами. Боб5, как обычно, хотел было оставить свой новый номер телефона, но оператор отказался принимать сообщения38 в адрес Джейн28. Тогда Боб5 перелистал ее записную книжку. Узнав52 имя человека, с которым он встречался на обеде, куда его брал Кларк, он позвонил ему, но тот якобы даже не помнил54, что они когда-то встречались. Когда Боб5 упомянул имя Джейн28, мужчина повесил трубку. Позаимствовав часть найденных в чемодане Джейн28 денег, Боб3 купил себе костюм. Затем выбрал имя уже из собственной записной книжки и позвонил паре, с которой встречался у Кларка дома. Они, не откладывая, пригласили его к себе на обед тем же вечером. По дороге он остановился и купил бутылку шампанского. Через шесть дней он позвонил своим родителям в Принстон и сообщил, что собирается жениться на женщине, которую повстречал в доме своих близких и верных друзей. Свадьба, как они решили, состоится в доме родителей невесты в Сан-Диего. Боб5 несколько раз повторил: надеюсь, вы приедете на свадьбу.
Так я и знал, напыщенно изрек отец Боба3 своей жене. Парень весь пошел в отца.
Zoo 76 /Zodiac 77 /Zero 78
Боб5 прислал мне телеграмму с приглашением на свадьбу, а потом позвонил мне в Нью-Йорк, уговаривая приехать. Я не видел его с тех пор, как он останавливался у меня, съехав со своей квартиры. По телефону он в шутку спросил, остаюсь ли я задвинутым на Манниксе. Именно он и приводил ко мне несколько раз Джейн28. Я сказал ему, до чего расстроен известием о ее смерти, и услышал в ответ: Что? Что? Как я понимаю, в Л.-А. никто не читает газет. Они только и знают, что трахаются18 направо и налево и ходят на пляж. Как она умерла, спросил он. Ее убили33. Застрелили56, сказал я. Похоже, она якшалась со странной компанией. Насколько я знаю, виновников не поймали. Какая досада, сказал он. Мне нравилась Джейн28. Я видел ее всего один раз. Всего один раз, в аэропорту. Но мы поговорим об этом, когда ты73 приедешь сюда на свадьбу. Ты73 же приедешь, не так ли? Мне тебя73 чертовски не хватает. По правде, никак не думал, что ты73 надумаешь жениться, сказал я. Она очень умна и привлекательна. Защитила диссертацию по семиотике. Ее папаша связан с Нефтью. Когда он повесил трубку, я сообразил, что он ни разу не упомянул мою последнюю книгу. События в ней разворачиваются в Южной Калифорнии7, там, где я никогда не был. Если бы не восторги Боба5, я бы скорее всего и не стал63 ее писать.