Партия «Яблоко» в марте пережила настоящий медийный ренессанс. «Яблоко» теперь постоянно на слуху. Во-первых, в тюрьме по обвинению в избиении милиционеров оказался лидер петербургского отделения партии Максим Резник (кстати, в федеральных газетах на платной основе регулярно появляются подписанные выдуманными фамилиями статьи о «пьяном дебоше так называемого демократа» - кто не видел, почитайте обязательно, потрясающий эффект погружения в 1983 год). Во-вторых, лидер «Яблока» Григорий Явлинский неожиданно оказался среди участников встречи уходящего и приходящего президентов с лидерами парламентских фракций, а потом имел продолжительную беседу с Владимиром Путиным, которую (без звука) тоже показывали по телевизору. Наконец, с Явлинским во время своего визита в Москву позавтракала госсекретарь США Кондолиза Райс.

По- моему, этих событий достаточно, чтобы сделать вывод, что «Яблоко» считают достойной внимания партией и в милиции, и в Кремле, и в Вашингтоне. При этом никаких реальных оснований для такого отношения к «Яблоку» в действительности нет, потому что нет никакой партии на самом деле -есть только Григорий Явлинский, который с переменным успехом уже много лет изображает демократического лидера.

Дело даже не в том, что у «Яблока» нет ни актива, ни избирателей, ни влияния - вообще ничего. По-моему, критерий, по которому партию можно отличить от фиктивного ООО, очень прост - партия, в отличие от ООО, на очередном съезде может отправить в отставку своего руководителя и выбрать нового. У нас же большинство партий устроено так, что в случае конфликта скорее лидер выберет себе новую партию, чем позволит кому-то отобрать у него свидетельство о регистрации, банковский счет и круглую печать (впрочем, наличие активистов, избирателей и влияния тоже все-таки обязательно).

Через сто лет какой-нибудь историк, изучив подшивки современных газет (про арест Резника, встречу Явлинского с президентом и завтрак с Кондолизой Райс), напишет в учебнике, что в России 2008 года была такая влиятельная партия - «Яблоко». Если по этому учебнику придется учиться нашим потомкам, хочу им, потомкам, передать: не верьте!