Около кабинета дрались несколько человек. Орали так, что закладывало уши. Врач крикнула, что не начнет прием, и заперлась в кабинете. Но это только подлило масла в огонь.

Через десять минут в КВД ворвался наряд милиции с дубинками. Очередь расступалась, сдавливая всех. Валя охнула, получив локтем в живот. Скрутили и вывели пять человек - по одному на мента. Наступила гробовая тишина.

- Список, у кого список?

- У мэнэ, - ответил таджик.

- Ну так читай!

Парень что-то забормотал по-таджикски. Он размахивал руками и выстраивал отозвавшихся. И тут Валя озверела, как будто в ней переключили какую-то программу.

- По-русски, читай по-русски, сволочь! - заорала она.

- Сама читай! - испуганно сказал таджик и отдал ей список.

Так Валя стала разводящей.

Пятьсот пар глаз были направлены на нее.

- Первый, второй, третий, четвертый, пятый, - металлическим голосом прочитала она фамилии. - Остальные три шага назад!

Валя выкрикивала номера, следила за совпадением фамилий. К ней постоянно подходили и говорили, что не помнят своего номера. В списке, начатом таджиками, часть фамилий была записана неправильно. Восточные фамилии, бывало, отличались всего парой букв. Со всем этим она разбиралась.

Вскоре к ней стали подходить люди, просили совета или просто рассказывали свою судьбу. Ее принимали за начальника. Сначала она была терпелива, потом начала раздражаться. «Я какой?», «Минэ кров надо?», «Дэвушка, ты тут самый умный, зайди им скажи от всех, читобы дали минэ бумажка».

Одни действительно ничего не понимали. Они молчали и смотрели на Валю, ожидая чуда. Валя искала для них самые простые слова.

Другие прикидывались непонимающими: «Высокий женщин сказал мине сюда ходить, она мине ждать» или «Мине просиль передавать врач вот этот папка». Но когда Валя отказывалась пускать их без очереди, они переходили на нормальный русский язык и крыли ее матом на чем свет стоит.

Сдерживая натиск огромной толпы, Валя испытывала новые для себя чувства - и они ей не нравились. С одной стороны, было нестерпимо жалко этих людей. С другой, она невольно находила оправдания и для небольшой квоты, и для жестких процедур… Особенно когда на нее сыпались проклятия.

С третьей стороны, она почти ненавидела страну, гражданином которой собиралась стать. Потому что на ее глазах произошло вот что. У мальчика из Таджикистана определили простатит и отказались дать справку. Валя вступилась: простатит не входит в список смертельно опасных болезней; простатитом, кричала она, болеет каждый второй мужчина! Но врач только смеялась, а потом пригрозила и Вале не выдать справку. И если бы дело было в человеческом факторе! - нет, врач сказала, что у нее есть план. План по отказам.

Второй случай - с девушкой-украинкой. Диагностировали СПИД, под конвоем вывезли в какую-то лабораторию, взяли кровь на повторный анализ. Она жила в этой лаборатории три дня. Ей не давали позвонить родным, грозили депортацией. Повторный анализ ничего не выявил, и ее отпустили. Сама девушка считала, что отпустили ее, выяснив, что она не на работу рвется, а, как и Валя, оформляет гражданство.

Людская стена стояла, дышала, шевелилась. Вале было страшно, что ее сейчас растопчут и сомнут. Не меньше боялась и того, кто был за спиной, - врача, маленького начальника маленькой планеты. Ее трясло, но она стояла и последовательно выкрикивала номера из списка.

Когда Валя пришла домой, оказалось, что у нее температура. Она заболела.