Армия и власть в России

С раннего Средневековья до начала ХХ века техническая сторона войны почти не менялась. Конечно, совершенствовались стрелковое оружие и артиллерия, но в целом на поле боя веками сходились пехота и кавалерия (на море в середине ХIХ века парусный флот был заменен паровым броненосным, но тактика от этого изменилась мало). Даже Первая мировая началась в том же стиле, уже в ходе войны появились автомобили (как массовое явление), отравляющие вещества, танки и авиация, подводные лодки. В период между мировыми войнами и во время Второй мировой танки и авиация из экзотики превратились в основную ударную силу армий, появились ракеты, радиолокация, авианосцы, а в конце войны - ядерное оружие. Роль техники очень резко возросла. Технические новинки во многих случаях стали играть решающую роль. В значительной степени благодаря радиолокаторам британцам удалось выиграть «Битву за Англию» в 1940 году. В войну технических изысков, «асдиков» и «шнорхелей», превратилась «Битва за Атлантику». Технически насыщенные ВВС и ВМС были главными видами вооруженных сил англосаксонских армий в войне как против Германии, так и против Японии. И они ее выиграли, хотя и немцы оказались весьма горазды на технические новшества, первыми создав реактивный истребитель, баллистическую и крылатую ракеты.

Война на Восточном фронте «от Баренцева до Черного моря» оказалась гораздо больше похожа на прежние войны. В ней вновь сходились огромные массы пехоты и «новой кавалерии» - танков. Здесь тоже была борьба технических новшеств: немцы, например, так и не решили проблемы Т-34 и «Катюши», но характер войны несколько нивелировал значение техники. ВВС на востоке до конца войны играли вспомогательную роль, а ВМС - вообще практически никакой (ВМФ СССР отвоевал предельно плохо, но, к счастью, это никак не сказалось на исходе войны).

Почти сразу после разгрома Германии и Японии главными потенциальными противниками СССР стали недавние союзники - англосаксы с их любовью к технике. Началась холодная война, сопровождавшаяся «горячими» репетициями в разных регионах мира. Это уже в огромной степени была война НИИ и КБ.

Разоренный войной СССР за 4 года создал атомную бомбу, хотя стоила она, по словам Курчатова, «как еще одна Вторая мировая». Конечно, бомбу «немножко украли» у американцев. В верхах прекрасно понимали и даже несколько преувеличивали степень нашего технического отставания от Запада. Каноническим стал диалог Туполева со Сталиным, который приказал скопировать свалившийся в болото в Приморском крае американский стратегический бомбардировщик В-29. «Мы можем сделать лучше», - сказал Андрей Николаевич. «Не надо лучше, - ответил Иосиф Виссарионович. - Сделайте такой же».

Впрочем, любые кражи и копирования бесполезны, если нет собственной научно-технической базы. С другой стороны, американцы тоже не стеснялись заимствовать. Всю их военную и космическую ракетные программы вплоть до высадки на Луну сделали немецкие конструкторы во главе с Вернером фон Брауном - автором «Фау-1» и «Фау-2». Эти ракеты убили десятки тысяч мирных жителей Лондона, что не помешало американцам 30 лет пользоваться услугами их создателей.

Начавшаяся гонка вооружений породила в СССР своеобразный «культ науки», точнее - технических и естественных наук. Профессия ученого стала очень престижной как в материальном, так и в моральном плане. Поскольку от ученых многое зависело, то им и позволено было гораздо больше, чем остальным советским людям. В итоге именно среди людей, «ковавших ракетно-ядерный щит», завелось свободомыслие, внесшее значительный вклад в последовавший крах системы. Ученые - по определению люди думающие и скептические, а им было положено работать на систему, где мысли и тем более сомнения, мягко говоря, не приветствовались. Весьма символично, что главным советским диссидентом стал один из создателей ядерного оружия Андрей Сахаров. Рассказанная ему маршалом Неделиным притча насчет «направь и укрепи» зародила в ученом сомнения в том, что надо оставаться бессловесным исполнителем воли «партии и правительства».

Война НИИ и КБ требовала много умных и технически грамотных людей, советская система вообще и военная в особенности требовали не рассуждать. Это противоречие порождало постоянные конфликты.

На предприятиях ВПК ссорились «промышленники» с военпредами. Первые обвиняли вторых в тупости и желании ограничить полет их мысли. Военпреды, в свою очередь, жаловались на то, что промышленность дает армии не то, что нужно армии, а то, что способна создать промышленность. Впрочем, в частях высокотехнологичных войск представители предприятий-изготовителей присутствовали почти постоянно. Они, люди формально гражданские, были способны эксплуатировать технику гораздо более грамотно, чем большинство офицеров, не говоря уж о рядовом составе. Только этих людей не хватало на бесчисленные полки, бригады и дивизии РВСН, ПВО, ВВС и т. д.

Офицеры, принявшие участие в локальных войнах (в первую очередь - вьетнамской и арабо-израильской), вернувшись на Родину, обнаруживали, что система боевой подготовки такова, что в случае войны дело может быстро закончиться катастрофой. Однако попытки исправить ситуацию встречали в подавляющем большинстве случаев полное отторжение и предложения «не портить показатели».

В качестве некоего обобщения сложившейся в то время ситуации хочется привести цитату из воспоминаний командира одной из советских атомных ракетных подлодок капитана 1 ранга Б. П. Жукова, опубликованных в питерском альманахе «Тайфун» в 2000 году. Воспоминания относятся к периоду не 90-х, а 60-х - 70-х годов. Командир ракетной лодки заведомо относится к технической и интеллектуальной элите ВС, поэтому прислушаться стоит.

«Партсистема, в которой он (адмирал флота СССР С. Горшков, командующий ВМФ СССР. - А. Х.) был верным «послушником», требовала назначить «стрелочника» и в назидание всем его высечь. Вскрывались ли истинные причины аварии? Кому до них было дело! Высокие начальники ограничивались словами соболезнования, а подводный флот продолжал «пробуксовывать» в аварийности и платить жизнями подводников за чью-то руководящую неорганизованность, безответственность и безграмотность…

Первейшим достоинством нашего времени надо считать освобождение личности человека, нашего бытия от гнета государственного партийно-административного режима КПСС, которая вела нас «к сияющим высотам коммунизма под знаменем всепобеждающего марксистско-ленинского учения», но привела в тупик социальных, национальных, экономических, военных, общественных, религиозных и идейных проблем, которые решать нам предстоит еще долгое время«.

До определенного момента СССР держался почти на равных с США. Это достигалось за счет вложения всего лучшего в армию и ВПК, за счет корпоративной гордости военных и промышленников, стремящихся показать, что «мы тоже кое-что можем». Однако постепенно начали сказываться и общая слабость экономики, и косность системы управления, и все большая утрата идеалов, а следовательно, и цели. Кроме того, привела к печальным последствиям борьба с «буржуазной лженаукой» кибернетикой, приведшая к отставанию от Запада в области электроники.

Первым звонком, причем сразу очень громким, стал разгром, который израильская авиация учинила сирийской системе ПВО в ливанской долине Бекаа 9-10 июня 1982 года. Система была, разумеется, советской на 100 %, причем новейшей на тот момент. Списать катастрофу на обычную недееспособность арабов было нельзя: даже израильтяне признавали, что сирийцы воевали на этот раз хорошо, лучше, чем когда бы то ни было раньше. Кроме того, в кабинах уничтоженных ЗРК сидели рядом с сирийцами и советские инструкторы. Просто противник воевал уже по-новому, а мы - еще по-старому; это относилось и к технике, и к тактике. В верхах поняли, что надо что-то менять. Это вылилось в перестройку сначала в андроповском (укрепление дисциплины), а потом и в горбачевском варианте. Одной из главных движущих сил перестройки стали сотрудники бесчисленных оборонных НИИ и КБ.

Интересно, что в середине 80-х, практически одновременно с началом перестройки из-за нехватки в стране призывных ресурсов (рождаемость давно падала, а численность ВС все росла) в армию стали призывать студентов. Это привело к значительному повышению боеспособности и укреплению дисциплины. Стало ясно, насколько же в армии не хватает действительно интеллектуальных кадров. Однако отрыв от учебы на 2 года, разумеется, был неприемлем с точки зрения учебного процесса и интересов экономики, да и вообще в условиях стремительно ширящейся гласности отмена призыва студентов стала одним из важнейших лозунгов демократической оппозиции. Это не могло не дать результатов. Уход студентов офицеры высокотехнологичных частей, быстро привыкшие к хорошему, справедливо расценивали как катастрофу. Впрочем, катастрофа и без этого становилась всеобъемлющей.

Когда перестройка подходила к своему логическому, трагическому концу, случилась первая война США и их союзников против Ирака. Из нее стало ясно, что наше дело совсем плохо.

Американцы одержали ошеломляющую триумфальную победу над армией, считавшейся одной из сильнейших в мире и построенной в основном по советской системе. Победили они благодаря технологическому превосходству. ВС США имели автоматизированные командные пункты оперативного и стратегического уровня, обеспечивающие управление войсками и силами разнородной группировки войск. Войска вплоть до тактического звена и отдельного самолета обеспечивались космической связью, навигацией и разведданными в реальном масштабе времени. Широко применялось различное высокоточное оружие (ракеты и авиабомбы), в том числе с системами наведения, использующими данные космической навигации. В массовом порядке использовались самолеты дальнего радиолокационного обнаружения как воздушных, так и наземных целей (ДРЛО), радиотехнической разведки и радиоэлектронной борьбы (РТР и РЭБ). Было использовано около тысячи крылатых ракет морского и воздушного базирования в обычном снаряжении различного типа. Все самолеты и вертолеты получили возможность вести боевые действия ночью и в сложных метеоусловиях с применением высокоточного оружия. Вполне обыденной для американских войск вещью стали беспилотные летательные аппараты (БПЛА), от стратегических, способных находиться в воздухе несколько суток, до тактических, запускаемых с руки военнослужащего. Эти многочисленные БПЛА чрезвычайно эффективно обеспечивали командиров всех уровней разведывательной информацией в реальном масштабе времени.

ВС США продемонстрировали способность осуществлять быстрые стратегические переброски войск в любой район мира, при этом широко использовались самолеты-заправщики, коих в ВВС США имелось около тысячи. Применение заправщиков существенно увеличивало боевые возможности стратегической, тактической и палубной авиации.

Советская армия не имела практически ничего из того, что помогло американцам так быстро и эффективно разгромить армию Хусейна. У нее не было современных АСУ, позволяющих эффективно управлять разновидовыми группировками. Возможность получения данных космической разведки в реальном масштабе времени отсутствовала. Космической связью были обеспечены только высшие штабы и стратегические ядерные силы. Высокоточное авиационное оружие имелось, как правило, в нескольких экземплярах для демонстрации на выставках, в которых СССР только что начал участвовать. Крылатые ракеты воздушного и морского базирования существовали только в ядерном снаряжении, что делало невозможным их применение в ходе локальных войн. Несколько самолетов ДРЛО могли обеспечивать истребительную авиацию информацией только о воздушной обстановке, самолетов ДРЛО, способных обнаруживать наземные цели, у нас не было, как и специальных самолетов РТР и РЭБ. Фронтовая и армейская авиация (кроме бомбардировщика Су-24) не способна была летать и применять оружие ночью. Тактические БПЛА как бы были, но это была почти такая же экзотика, как аэроплан в 1914 году, а оперативные и стратегические беспилотники отсутствовали в принципе. Два десятка самолетов-заправщиков несколько раз в год осуществляли несколько дозаправок в воздухе стратегических бомбардировщиков, для самолетов фронтовой авиации подобная возможность даже не рассматривалась.

Однако исправлять ситуацию было уже поздно. Не было ни ресурсов, ни желания. Страна, которую должна была защищать армия и на которую работал ВПК, исчезла. Армия и ВПК закономерно обрушились за ней.

Для этого были объективные причины. Во-первых, в стране закончились деньги. Во-вторых, России объективно были не нужны ВС и ВПК таких размеров. К тому же нам, увы, в значительной степени достались тыловые, т. е. худшие части ВС СССР. В-третьих, они, как уже было сказано, имели массу серьезнейших проблем, которые нуждались в решении.

Были для обрушения и субъективные причины. Руководство РФ считало, что Россия уверенно входит в «цивилизованный мир», следовательно, Запад из разряда противников переходит в разряд союзников. Одновременно произошло заметное улучшение отношений с Китаем. В результате возникло впечатление, что противника у нас больше нет, следовательно, непонятно, для чего нужны ВС.

Кроме того, большинство членов «правительства реформаторов» были уверены, что российский ВПК не представляет вообще никакой ценности, он неконкурентоспособен в принципе. Если какие-то из его предприятий смогут выжить в совершенно незнакомых для них рыночных условиях, то пусть. А нет - и замечательно. Если нам что-то понадобится для ВС, мы это купим на мировом рынке у наших новых западных друзей.

Наконец, важным субъективным фактором стала антиармейская пропаганда, вдохновителем и организатором которой выступила отечественная интеллигенция. Хотя мотивом пропаганды называлось желание лишь искоренить «внутриармейские безобразия» (коих и впрямь было более чем достаточно), но надо признать, что у многих представителей интеллигенции мотивом стала ненависть к армии вообще.

В качестве примера можно привести цитату из проекта программы СПС, которая была опубликована на сайте партии 2 года назад.

«Они (власть - А. Х.) - за сохранение призывной армии, они используют мужское население страны в качестве пушечного мяса. Мы (СПС - А. Х.) - за профессиональную армию, против того, чтобы самые продуктивные годы, необходимые для получения образования, совершенствования трудовых навыков, обретения личной конкурентоспособности, молодые мужчины проводили в казармах, подвергая свою жизнь и честь опасности».

Вряд ли даже какой-нибудь зарубежный потенциальный противник испытывает к ВС РФ такую открытую ненависть, как авторы этой цитаты. Представляющие партию, называющую себя «правой», и пишущие для нее программные документы! Из окончательного варианта программы эта цитата исчезла, но она была. Как говорится, ни убавить, ни прибавить.

Офицерский состав в начале 90-х из категории людей, имеющих престижную высокооплачиваемую профессию, перешел, фактически, в категорию нищих изгоев. Пережить такое могли либо те, кому в принципе некуда было больше идти, либо люди, беззаветно любящие страну и/или свою профессию. При этом рыночная экономика постепенно начала «подбрасывать» военнослужащим различные соблазны. Описывать их все не нужно (тем более что они хорошо известны). Для людей, способных квалифицированно обслуживать сложную технику, соблазнов было, пожалуй, особенно много. И интеллект начал быстро «вымываться» из армии.

Наиболее умные офицеры нашли высокооплачиваемую работу на гражданке. Многие уходили из армии со слезами, но жить-то надо. Студентов, разумеется, призывать перестали, при этом Россия постепенно перешла почти на всеобщее высшее образование. Сегодня в вузы не поступают только совсем уж «альтернативно мыслящие». В итоге рядовой состав люмпенизировался до предела. Наконец, государство не могло не только производить новую сложную технику, но и содержать старую.

Из предприятий ВПК выжили почти исключительно те, которые нашли экспортные заказы на производимую ими технику. Это очень сильно перекосило структуру ВПК, поскольку он начал обслуживать интересы не своей страны, а чужих стран. Эти интересы не обязательно были враждебны российским, но они заведомо не совпадали с российскими.

Специфическую роль в судьбе ВС сыграла чеченская война. В значительной степени она способствовала выживанию армии. Более того, ВС РФ, по сути, совершили чудо, выиграв, пусть и со второй попытки, эту войну, хотя объективно никаких шансов победить не имели.

Еще более того, Российская армия в каком-то смысле оказалась во главе всемирного военного мейнстрима. «Борьба с терроризмом», то есть разнообразные войны между регулярными армиями и иррегулярными формированиями в последнее время стали явлением гораздо более частым, чем традиционные войны «армия против армии». Наши ВС имеют уникальный, причем успешный, опыт ведения такой войны, чем не могут похвастаться даже американцы и израильтяне, не говоря уж о других.

Проблема, однако, в том, что и традиционные войны отнюдь не изжиты. Противопартизанская война ведет к упрощению ВС с технической точки зрения. Она ведется очень специфическими способами. Техника, разумеется, важна, но все-таки вторична. Это война людей. Люди здесь воспитываются исключительные по своим качествам, но против крылатой ракеты они ничего сделать не смогут. Спецназ - это элита, но традиционную войну он выиграть не сумеет.

Войска же высокотехнологичные участия в чеченской войне почти не приняли. С 1992 года они неуклонно деградируют, причем темп деградации постоянно ускоряется. Их нечем вооружать (об этом речь ниже) и, главное, в них некому служить. Люди, способные обслуживать современную военную технику, сейчас могут найти в гражданской сфере работу, где оплата на порядок, а то и на два выше, чем в ВС, а степень личной свободы на столько же порядков больше. Служить сейчас могут только люди, которых можно без большого преувеличения назвать святыми. Таких много не бывает. Причем чем дальше, тем меньше их будет, таковы нынешние тенденции.

Что касается ВПК, то резкое падение оборонного заказа в постсоветский период привело к утрате множества важнейших технологий и наиболее квалифицированных кадров. Из-за этого задачу создания принципиально новых образцов техники становится сложно решить даже в том случае, если на ее решение выделяются достаточные средства. Заметно падает качество и той техники, которая находится в производстве в настоящее время, количество рекламаций на нее ежегодно растет, причем это уже относится и к экспортным поставкам (свидетельством тому - недавние индийский и алжирский скандалы). А вышеупомянутая переориентация на внешний рынок помогла предприятиям выжить в условиях отсутствия внутреннего заказа, однако нанесла ущерб ВПК со стратегической точки зрения. Будучи привязаны к советским по своему происхождению образцам, производство которых хорошо отработано, предприятия не заинтересованы в создании принципиально новых образцов. Более того, успешная внешнеэкономическая деятельность повышает внутренние лоббистские возможности соответствующих предприятий и организаций, что в отсутствие у руководства страны внятной концепции военного строительства позволяет предприятиям навязывать ему производство морально устаревших образцов не только на экспорт, но и для ВС РФ. Поэтому сегодня на вооружение Российской армии поступает техника, разработанная еще в советское время (то есть не менее 20 лет назад). США за это время ушли в технологический отрыв, который все больше кажется непреодолимым в принципе.

Государственная политика не оставляет никаких шансов на изменение ситуации. В советское время какая-либо общественная дискуссия была запрещена, но власть была заинтересована в развитии и укреплении ВС. В итоге, хотя нарастание внутренних противоречий и диспропорций привело к катастрофе, но и результаты были достигнуты большие. В 90-е годы проблемы ВС и ВПК можно было обсуждать, и власть хоть немного к этому прислушивалась. К тому же, когда к середине 90-х иллюзии «вхождения в цивилизованный мир» были изжиты, в тяжелейших экономических условиях удалось сохранить хотя бы СЯС, единственный фактор, обеспечивающий России статус великой державы.

Сегодня дискуссия вновь невозможна, любое обсуждение действий власти в сколько-нибудь критическом ключе провозглашается фактически прямым предательством. При этом заинтересованность в строительстве ВС отсутствует. Этот процесс отвлекает слишком много средств, на которые можно построить много красивых домов в Куршевеле и других не менее замечательных местах дальнего зарубежья.

Начавшийся в последнее время вывод из Москвы ряда военных академий (в том числе Академии РВСН), а также штаба ВМФ с военной точки зрения является чистейшим варварством. Он ведет к безвозвратному разрушению многих научных школ, а также системы управления ВС. Цель мероприятия единственная - освобождение огромных площадей в центре Москвы. Сопротивляться этому варварству уже некому. И недавнему заявлению командующего ВВС Александра Зелина о том, что воздушно-космическая оборона страны находится в критическом состоянии и к 2020 году окончательно утратит способность отражать угрозы, удивляться не приходится. Все эти события ясно показывают тенденцию.

Нынешняя власть сделала вывод из ошибок советской власти. Та дала возможность думать хотя бы сотрудникам НИИ и КБ. Они ее за это свергли. Новое поколение советских (извините, написал автоматически, не убирайте, пожалуйста) - российских людей не должно думать совсем. Над этим неустанно работает телевидение и вообще вся система пропаганды. И если общество целенаправленно изживает интеллект, то откуда он возьмется в армии?